Николай Сванидзе - Николай Сванидзе - Особое мнение - 2008-01-25
А. ВОРОБЬЕВ - Я приветствую всех, кто в эти минуты смотрит телеканал «RTVI» и слушает радиостанцию «Эхо Москвы». Это программа «Особое мнение». Традиционно по пятницам она выходит в прямом эфире после 17 часов. Николай Сванидзе, гость этой студии. Здравствуйте, Николай Карлович.
Н. СВАНИДЗЕ - Здравствуйте.
А. ВОРОБЬЕВ - Давно не виделись, но такой уж график теперь у нас. Давайте, пройдемся по событиям последних дней и, может быть, дня сегодняшнего. Суперсделка заключена в Москве после консультации в Кремле, после встречи высшего руководства страны с президентом и главой сербского кабинета, заключена, действительно, мегасделка, ну, и различные, разумеется, инсинуации на этот счет существуют. Чего хотели сербы, за что они продали, ну, достаточный объем нефтегазового сектора своей страны, в обмен на что?
Н. СВАНИДЗЕ - Ну, во-первых, не нужно полностью отрицать возможность экономической выгоды для них от этой сделки – почему, собственно? Если же говорить о чисто политической составляющей, я думаю, что нынешнему руководству Сербии было очень важно заручиться поддержкой России на нынешних выборах в Сербии, потому что там, как известно, очень жесткое противостояние имеет место между двумя кандидатами: ныне действующим Тадичем и его оппонентом Николичем, между двумя кандидатами очень разных позиций – они очень разные люди и очень разные политики. Тадич более умеренный, более прозападный, Николич более… то есть не более, он просто националист и антизападник, и он пытался и пытается разыгрывать такую пророссийскую карту. Тадич, видимо, - поскольку Россия очень популярна в Сербии, особенно после истории с Косово, когда Россия заняла в данном случае абсолютно последовательную позицию в отношении Косово… мы сейчас не будем обсуждать наше отношение к этой позиции с точки зрения интересов России, хотя ничего против этой позиции…
А. ВОРОБЬЕВ - Мы заявляем о том, что на самом деле мы…
Н. СВАНИДЗЕ - … хотя я, кстати, ничего против этой позиции не имею как раз.
А. ВОРОБЬЕВ - … не в поддержку Сербии выступаем, а в поддержку международного права.
Н. СВАНИДЗЕ - В поддержку принципов международного права. Но это неважно. Тем не менее, в данном случае принципы международного права совпадают с позицией Сербии, причем, и сербского руководства, и сербского населения. И за это Сербия нам очень благодарна. И поэтому рейтинг России сейчас в Сербии сейчас очень высок, и, конечно, каждому кандидату хочется заручиться поддержкой России. Поэтому Тадич, приехав в Сербию и помахав бумажкой с договором перед своими избирателями, он очень много очков приобретет.
А. ВОРОБЬЕВ - Скажите, а верно ли, что Москва встретилась лишь с Тадичем, но не с его оппонентом Николичем? Николич ведь тоже в Москве.
Н. СВАНИДЗЕ - Николич в Москве, но дело в том, что понимать под Москвой. Москва большая.
А. ВОРОБЬЕВ - Ну, хорошо, президент Путин.
Н. СВАНИДЗЕ - Президент Путин с Тадичем, а с Николичем не встречался. Вот ведь какая штука-то, мало ли кто в Москве, мало ли кто еще в Москве! В Москву много народу приезжают, в нашу необъятную столицу. Николич, насколько я понимаю, он был приглашен в Международный комитет государственной Думы, вот если мне память не изменяет.
А. ВОРОБЬЕВ - Совершенно верно.
Н. СВАНИДЗЕ - Вот и все! Это, конечно, уважаемая инстанция, но это все-таки не президент страны и не премьер-министр страны. Вот. И это очень существенная разница в уровне приема. Вот не исключено, что, если бы договоренность экономическая очень важная, действительно, не была достигнута, то Тадича бы несколько дистанцировали, а Николича приблизили, и тогда он бы набрал очки. Я думаю, что вот то, что произошло в Москве, сыграет определенную роль в раскладе сил на выборах в Сербии.
А. ВОРОБЬЕВ - Да, вероятно да, но, смотрите, какая история получается. Складывается ощущение, что Москва – ну, такая, знаете, официальная, как всегда – сделала ставку на какую-то одну политическую силу, как это было, скажем, на Украине во времена противостояния Януковича и Ющенко, в свое время, когда президент Путин поздравил с победой Януковича, дважды. Можно ли сказать, что сейчас Москва наступает на те же грабли, поддерживая лишь одну…
Н. СВАНИДЗЕ - Нет, на мой взгляд, нельзя так сказать. Вот как раз в том, что касается Украины, да, там это было очень азартно, не вполне продуманно и с такими, в общем, достаточно непозитивными для нас последствиями, и для нас, и для российско-украинских отношений. А в данном случае по-другому. В данном случае как раз была игра, имела место, достаточно серьезная. Вначале было ощущение, если вы смотрели, скажем, наши федеральные каналы телевизионные, возникало ощущение, что мы стоим на стороне Николича, потому что он антизападник, а у нас сейчас с Западом, во всяком случае, на уровне разговорном, разговорного жанра, отношения оставляют желать лучшего. Если ты Америку клеймишь, так вроде как ты нам мил. И мы вроде как Николича приподнимали. И возникало ощущение, что мы за Николича. Я думаю, что и у Николича возникало ощущение, что мы за него. Но вот выяснилось, что есть у нас игра. И поскольку вот это экономическое соглашение, которое заключено, оно, прежде всего, очень нам выгодно, я считаю, что Москва поступила прагматично. Вот Тадич пошел на это – получи конфетку, возьми с полки пирожок, мы против тебя, Тадич, не возражаем. Я считаю, что нормально.
А. ВОРОБЬЕВ - Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. Давайте вернемся к российской политической, внутриполитической жизни. Неопределенной остается ситуация вокруг пары претендентов на высший государственный пост. Один из них официальным кандидатом является, это господин Зюганов, и последние дни ежедневно он не исключает своей возможности снятия с выборов, увязывает эту историю с действиями «Единой России». Давайте, наверное, сначала Зюганова обсудим, а потом вернемся к Касьянову, потому что у него совсем иная история. Итак, в чем торг Зюганова с Кремлем, если он есть?
Н. СВАНИДЗЕ - На мой взгляд, торг, во всяком случае, со стороны Зюганова, определенный имеет место быть. Во всяком случае, он желателен. Я не знаю, согласен ли с этим Кремль, идет ли Кремль на этот торг – раньше всегда шел. А теперь с позиции своей подавляющей силы, может, и не пойдет. Скажут: а что мне с тобой торговаться, я тебя и так, в общем, съем, и съем с тем гарниром и в такой количестве, в каком захочу съесть, и зачем мне с тобой торговаться, если ты мне не оппонент фактически.
А. ВОРОБЬЕВ - Значит ли это, что Зюганов попал в ситуацию цугцванга – знаете, когда каждый следующий ход хуже, чем… лишь ухудшает твой положение.
Н. СВАНИДЗЕ - Да.
А. ВОРОБЬЕВ - Пойдет он на выборы – одна история, не пойдет – его съедят внутрипартийные склоки.
Н. СВАНИДЗЕ - Дело в том, что у него действительно положение незавидное в данном случае, у Геннадия Андреевича Зюганова, потому что… я бы сказал, что это не вполне даже его личное положение незавидное. Незавидное положение у его партии, ну, и у него тоже как у лидера этой партии. Действительно, если он идет на выборы, получает очень слабый результат – вот по последним данным не исключено, что он даже уступит второе место Жириновскому – а это для него, конечно, будет постыдно. И его электорат, и актив партийный ему этого не простят. Я думаю, что для него это будет значить обязательный уже просто, неизбежный конец его политической, серьезной политической карьеры. А если он не идет на выборы – ну, это значит, что просто он уходит с ковра, признавая свое поражение, просто отказывается от боя. Еще хуже. Политик, который представляет партию, в течение десятилетий просто подавляюще владевшую Россией – потому что, ну, что такое КПРФ – это наследник КПСС… и вроде бы, и левая страна, и все время говорит, и пенсионеров до черта, страна левая, и стареющая по возрасту, и бедная – ну все, просто ветер дует в твои паруса, и никак ничего. И тут даже от выборов отказывается. Ну, никуда не годится, это будет означать фиаско.
А. ВОРОБЬЕВ - Так что вы считаете, какой путь выберет Геннадий Андреевич?
Н. СВАНИДЗЕ - Я не знаю, какой путь он выберет. Я думаю, что он до последнего будет пытаться что-то выторговать у Кремля, какое-то, может быть, более или менее достойное…
А. ВОРОБЬЕВ - Второе место.
Н. СВАНИДЗЕ - Ну… Дело вот в чем. Давайте называть вещи своими именами – ему никто не может обещать какого-то места, второго или третьего, ему могут обещать большую или меньшую… большее или меньше представительство, скажем, там, в средствах массовой информации, да, большую или меньшую активность его избирательной компании. А уж сколько он возьмет… никто ему дорисовывать не будет, это мы с вами можем точно предположить. Кому он нужен, ему дорисовывать? Поэтому так ему могут обещать, что его гнобить не будут. Вот, видимо, он как-то вот ждет, что ему скажут в этом направлении. Дождется ли – не знаю.
А. ВОРОБЬЕВ - Ну, а господин Касьянов – что вы думаете о неопределенности ситуации, с ним связанной?
Н. СВАНИДЗЕ - Вы знаете, с господином Касьяновым, конечно, загадка для моего ума имеет место, потому что…
А. ВОРОБЬЕВ - Что именно?
Н. СВАНИДЗЕ - Я скажу. Дело в том, что Михаил Михайлович Касьянов, в общем, конечно, обреченный кандидат на одно из последних мест в избирательной гонке. Одно из последних, потому что там еще будет господин Багданов, как известно. Вот, кто из них займет почетное предпоследнее место, мы не знаем пока. Но, во всяком случае, скажем так: Касьянов – не фаворит, согласимся на этом. И в тройку он не войдет. Мало того, ему предстоит, если захотят его оппоненты только, стать мальчиком для битья во время избирательной компании. А это всегда очень неудобно для самого объекта этого битья и вполне комфортно для тех, кто этим битьем занимается. Поэтому он очень удобный кандидат и для власти, и для основных привычных оппонентов власти. Всем в данном случае Михаил Михайлович хорош, и откуда взялась идея – если это идея – не пустить его на выборы, я, честно говоря, не знаю, кому это может быть выгодно, вот не знаю. Можно предположить…
А. ВОРОБЬЕВ - Но знаете, если он получает статус официального кандидата в президенты, понятно, что он получает и доступ к теле- радио-эфиру.
Н. СВАНИДЗЕ - Да ради бога, да ради бога. Ну и что? Это, на самом деле… понимаете, Алексей, на мой взгляд, это, конечно, то, что у нас одни политики имеют гораздо больше доступа к эфиру, чем другие, это понятно нам всем. И это плохо. Но из этого вовсе не значит, что если каким-то политикам резко увеличить доступ к эфиру, то это резко увеличит их популярность. Уверяю вас, что нет. И в данном случае…
А. ВОРОБЬЕВ - Речь не идет о том, чтобы попадать действительно в первую тройку, но если Касьянов получил бы доступ к вечернему прайм-тайму – а он получил бы этот доступ в случае, если он стал бы кандидатом…
Н. СВАНИДЗЕ - Определенно, получил бы, определенно, получил бы…
А. ВОРОБЬЕВ - Понятно, что какие-то идеи он до какой-то части общества все же бы донес. Речь не идет, вероятно, о существенном переломе ситуации, речь идет об оттенках.
Н. СВАНИДЗЕ - Я, честно говоря, не представляю, какие такие идеи, которые донес бы Касьянов, могли бы вот так напугать власть. И в том объеме, в котором он получит возможность их донести.
А. ВОРОБЬЕВ - В любом случае, критика власти… такой критики власти, которая раздается из уст других кандидатов в президенты, едва ли можно услышать, нежели та, что исходит от Касьянова.
Н. СВАНИДЗЕ - Может быть, вы и правы, может быть, но тогда, вы знаете, если это так – я в это, честно говоря, не очень верю - потому что если это так, то это, я бы сказал, не характеризовало бы власть с уважительной стороны, потому что власть сейчас политически очень сильна, рейтингово очень сильна, и бояться, что один Касьянов, попадая время от времени к микрофону в прайм-тайм на минуточку что-нибудь такое скажет, что обрушит эту популярность – на мой взгляд, это просто несерьезно.
А. ВОРОБЬЕВ - Вас, кстати, спрашивают: «Думаю, что тут не выгода или невыгода, а антипатия. Кто-то настолько его не выносит, что не может даже представить где-нибудь близко от себя».
Н. СВАНИДЗЕ - Тоже не думаю, потому что я представляю себе, что такую антипатию вызывает, там, скажем, политик типа Гарри Кимовича Каспарова – могу себе представить, легко. А вот что Касьянов, человек толерантный, человек спокойный, человек, который до сих пор в образе крупного государственного сановника – чем уж он такое неприятие вызывает? Никому он не хамит, никого он лично не оскорбляет. Нет, в это я тоже не верю.
А. ВОРОБЬЕВ - Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. Все же… знаете, западная пресса. Я сегодня готовил большую информационную программу «Эха» на радиостанции, и мы готовили обзор западной прессы. Большинство акцентов расставляется весьма очевидным образом: снятие или недопущение Касьянова до выборов президента явно ухудшает имидж Кремля.
Н. СВАНИДЗЕ - Совершенно верно, абсолютно согласен. Это вот полностью согласуется с тем, что я вам говорил. Я не понимаю, для чего это делается, если это делается намеренно. Но, тем не менее, мы привыкли к тому, что у нас все подобного рода вещи делаются намеренно, в случайности мы с вами не верим.
А. ВОРОБЬЕВ - Давайте к вопросам, которые поступили, значит, по Интернету. Возможно, они не все будут связаны с политикой, но, так или иначе, давайте уж в почти хронологическом порядке. Леонид Александрович, писатель с Украины: «У вас, у Аллы Пугачевой и у других членов Общественной палаты, не вызывает чувства протеста против чудовищного произвола, который творит власть против гражданина вашей страны господина Алексаняна?» Вы знаете, конечно, кто это.
Н. СВАНИДЗЕ - Да. Вы знаете, не готов говорить от имени Аллы Борисовны Пугачевой, это ее надо спрашивать, мы с ней не в ежедневном режиме, мягко говоря, общаемся, с Аллой Борисовной. Я скажу о себе. У меня вызывает, у меня вызывает. Я не понимаю, что происходит с Алексаняном. Абсолютно больной человек и, насколько я понимаю, судя по информации, которая идет в СМИ, может быть, смертельно больной, и что он такое сделал, и чем он так социально опасен, главное, чтобы ускорять его кончину, держа его за решеткой в тяжелейших даже для здорового человека условиях – этого я не понимаю и понять не могу.
А. ВОРОБЬЕВ - Вы, конечно, слышали одну из версий, на которой настаивает сам Алексанян. Он утверждает, что из него пытались выбить признательные какие-то показания против Ходорковского. Но он заявил, что не намерен, собственно, таким образом торговать своей свободой и совестью. Так вот, считаете ли вы, что это имело место быть?
Н. СВАНИДЗЕ - Я не знаю, что имело место…
А. ВОРОБЬЕВ - Не только в отношении Алексаняна.
Н. СВАНИДЗЕ - Я не знаю, что имело место, но мы с вами знаем, что наша система правоохранительная, она оставляет желать много лучшего, особенно в части, так сказать, своей приближенности к мировым гуманитарным нормам. Поэтому поверить можно во что угодно. Но меня в данном случае интересует не то, чего именно хотели добиться от Алексаняна, а то, в какой ситуации он сейчас оказался. И, на мой взгляд, это постыдно для нашей страны.
А. ВОРОБЬЕВ - Давайте вернемся опять в тему политики, хотя и затронутая тема тоже была отчасти связана с политическими процессами. Михей: «Сейчас бы Богданову, Жириновскому и Зюганову написать письмо трех к народам и властям России о требовании равного предоставления всем кандидатам времени в ящике и пригрозить чем-нибудь»!
Н. СВАНИДЗЕ - Именно Богданову, Жириновскому и Зюганову.
А. ВОРОБЬЕВ - Исключено. Значит, дальше. Воров, студент. Смотрите, хороший вопрос: «Очевидно, система нынешней власти обеспечивает, прежде всего, возможность ее произвольных конфигураций в интересах известных лиц. – Понятна мысль. – Можно ли оценивать эффективности этих конфигураций сейчас, когда бесполезно ждать разоблачения подлинных интересов власти?» Лихо заверчен вопрос.
Н. СВАНИДЗЕ - Больно умно и абстрактно, я как-то не готов дать ответ на столь тонко поставленный вопрос.
А. ВОРОБЬЕВ - От вас ждут формулы. Значит, еще раз: система нынешней власти обеспечивает множество конфигураций, и любая из этих конфигураций действует в интересах известных лиц.
Н. СВАНИДЗЕ - Я бы попытался перевести вопрос на русский язык.
А. ВОРОБЬЕВ - Давайте.
Н. СВАНИДЗЕ - Значит, сейчас, пока президентские выборы не прошли, и мы точно не знаем, в каком соотношении будут Путин и Медведев, что именно будет делать Путин, как именно покажет себя Медведев, какой вариант перехода власти будет избран, мы не знаем, как будет выглядеть наша власть. Правильно я истолковываю этот вопрос? И не рано ли сейчас вообще об этом говорить?
А. ВОРОБЬЕВ - Ну, знаете ли, как бесполезно ждать разоблачений подлинных интересов власти.
Н. СВАНИДЗЕ - Что такое подлинные интересы власти? Я не понимаю.
А. ВОРОБЬЕВ - Ну, возможно, власть нечиста на руку, преследует, там, собственные какие-то интересы…
Н. СВАНИДЗЕ - …может, и не чиста…
А. ВОРОБЬЕВ - …и мы не говорим об этом, нас господин Воров уводит в сторону. Значит, можно ли оценивать эффективность каждой из этих конфигураций сейчас?
Н. СВАНИДЗЕ - А какие конфигурации-то имеются в виду? Я же говорю, пока что говорить о каких-то конфигурациях просто рано.
А. ВОРОБЬЕВ - Давайте теоретизировать.
Н. СВАНИДЗЕ - Вот, у нас есть одна конфигурация, Медведев…
А. ВОРОБЬЕВ - …Медведев - президент, Путин - премьер…
Н. СВАНИДЗЕ - Медведев - президент, Путин - премьер. Вот и вся конфигурация.
А. ВОРОБЬЕВ - Медведев - президент, Путин - не премьер.
Н. СВАНИДЗЕ - Ну, вот, две конфигурации. Хотя, видимо, Путин - премьер, потому что он уже согласился на это.
А. ВОРОБЬЕВ - А премьер - надолго?
Н. СВАНИДЗЕ - А кто ж его знает? Понимаете, это не конфигурация…
А. ВОРОБЬЕВ - А вы как думаете?
Н. СВАНИДЗЕ - Да, ничего я не думаю, знаете, я же претендую на роль аналитика, а не гадателя на кофейной гуще. Тут есть разные варианты. Если они сработаются с Медведевым, сработаются, то, вероятно, надолго. Но и это не закон. Потому что может быть, если Путину понравится, какой Медведев президент, и он убедится в его личной надежности в отношении себя Путина, ему через некоторое время надоест быть премьером, он сделает ручкой и скажет: спасибо, до свидания. А если Медведев будет долго входить в президентскую роль, может быть, Путин долго будет премьером. Если Медведев будет долго и плохо входить в президентскую роль, тогда, возможно, мы увидим возвращение Путина в Белый дом… не в Белый дом, а в Кремль. В Белом доме он как раз будет в качестве премьера. Разные варианты, но это все, понимаете, их можно перечислять, это почти такое же количество, как в шахматных комбинациях на доске. Несть числа.
А. ВОРОБЬЕВ - Еще неплохой вопрос от Ивана. «Уважаемый господин Сванидзе, 2008-й год объявлен в Росси годом семьи. По телевидению показали первых лиц государства в окружении приглашенных детей, многодетных семей и так далее. Но сами первые лица страны были без своих семей или хотя бы детей. По-моему, это лицемерие. Западные политики стараются засветиться в СМИ и с семьей, и с приемными детьми. Только личным примером можно пропагандировать семейные ценности. Ваше особое мнение на этот счет?»
Н. СВАНИДЗЕ - Я согласен. У нас немножко другая традиция. Я думаю, что мы еще просто слишком консервативны. У нас считается, скажем, что слишком много показывать свою жену в кадре нехорошо, нехорошо, и это не приводит к росту популярности. А приводит, наоборот, к падению популярности. И пример тому - всем известный - это ситуация с Михаилом Сергеевичем Горбачевым и, царство небесное, Раисой Максимовной, потому что она была яркая женщина и активная женщина, и это не способствовало популярности ее мужа - лидера страны. Вот.
А. ВОРОБЬЕВ - Да, но потом, вспомните, как страна переживала после ее кончины.
Н. СВАНИДЗЕ - Ну, переживала-то она - переживала, она, страна-то, жалостная, как кто помрет. Но это - когда помрет, понимаете, а когда жив - не шибко жалеют. Поэтому…
А. ВОРОБЬЕВ - А может быть, просто боятся за безопасность своих детей?
Н. СВАНИДЗЕ - И это тоже. Но, понимаете, здесь, я думаю, детям угрожают не большие опасности, чем там, в других странах мира. Но, тем не менее, у нас не принято популяризировать свою семейную жизнь.
А. ВОРОБЬЕВ - Николай Сванидзе мы прервемся на несколько минут. Оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
РЕКЛАМА.
А. ВОРОБЬЕВ - Здравствуйте еще раз, это «Особое мнение», в прямом эфире Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. Давайте пока… да, кстати, вы можете набирать телефоны прямого эфира 363-36-59, мы их подключим очень скоро. Но пока в телеграфном ключе так. Значит, смотрите, вы пойдете голосовать на президентских выборах?
Н. СВАНИДЗЕ - Пойду.
А. ВОРОБЬЕВ - При любом раскладе?
Н. СВАНИДЗЕ - При любом.
А. ВОРОБЬЕВ - То есть, у вас есть точно совершенно свой кандидат, и он уже известен, и он уже официально зарегистрирован?
Н. СВАНИДЗЕ - На этот вопрос я вам не буду отвечать.
А. ВОРОБЬЕВ - Но если вы идете, «против всех» ведь графы…
Н. СВАНИДЗЕ - Я пойду на выборы. А известен этот кандидат - неизвестен, это я вам говорить не буду. На выборы я в любом случае пойду.
А. ВОРОБЬЕВ - Понимаю, то есть, не исключено голосование - порча бюллетеня - господином Сванидзе не исключена.
Н. СВАНИДЗЕ - Нет, теоретически, не исключено ничто, чисто теоретически, потому что по закону каждый гражданин имеет право на любое действие такого рода. Если оно только не хулиганское, не выходит за рамки разрешенного… действующего законодательства.
А. ВОРОБЬЕВ - Понимаю. Дальше, вопрос был: «Как, по-вашему, - спрашивает Сергей из Тюмени, - если бы Высоцкий был сейчас жив, сторону каких политических сил бы он занимал?» Сегодня Высоцкому исполнилось бы 70 лет.
Н. СВАНИДЗЕ - Я думаю, что Высоцкий не занимался бы политикой, насколько я его себе представляю. Человек он был огромной внутренней свободы, поэтому думаю, что он был бы за свободу страны, несомненно, и против тех сил всевозможных, которые хотели бы эту свободу ограничить, но, думаю, что непосредственно политикой он бы не занимался. Он бы занимался творчеством.
А. ВОРОБЬЕВ - А речь не о том, чтобы заниматься политикой…
Н. СВАНИДЗЕ - Он бы занимался творчеством.
А. ВОРОБЬЕВ - скажите, поддерживал бы, как вам кажется…
Н. СВАНИДЗЕ - …ну, за какую партию он бы голосовал, я сказать не могу.
А. ВОРОБЬЕВ - Я не спрашиваю про партию, мне хочется понять, если бы он, как вы говорите, выступал бы за свободу, будучи сам внутренне свободным человеком, он всеми силами поддерживал бы свободу свободомыслия.
Н. СВАНИДЗЕ - Да. Думаю, что да.
А. ВОРОБЬЕВ - В этом смысле он мог бы поддерживать действующую власть?
Н. СВАНИДЗЕ - Не знаю. Алексей, я не готов ответить вам на этот вопрос. Я не уверен, что даже его сын Никита, с которым я лично незнаком, готов был бы ответить на вопрос, поддерживал бы сейчас его покойный отец власть или нет, это очень гипотетический…
А. ВОРОБЬЕВ - Тогда вопрос у меня к вам: вы считаете, что действующая власть не ограничивает свободу? Свободомыслие?
Н. СВАНИДЗЕ - У меня к действующей власти есть очень много вопросов по части ее отношения к свободе, в частности, к свободе слова. Очень много вопросов. Это сложно. У меня в этом плане однозначного ответа нет на ваш вопрос.
А. ВОРОБЬЕВ - Телефоны прямого эфира, у нас минут 6 на ваши звонки, поэтому очень сжато излагайте, пожалуйста, свою позицию, мало времени. Здравствуйте, как вас зовут? Вы в прямом эфире.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА - Добрый вечер, здравствуйте, я звоню из Израиля, меня зовут Галина.
А. ВОРОБЬЕВ - Да, Галина.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА - У меня вопрос к господину Сванидзе. Он сказал, что ему стыдно за то, что делают с Алексаняном. Вот он, как член Общественной палаты, как человек известный, почему он не выступит и не скажет об этом в своей какой-нибудь программе на государственном канале? Спасибо большое.
А. ВОРОБЬЕВ - Спасибо.
Н. СВАНИДЗЕ - Спасибо большое. Значит, я понимаю, конечно, что все претензии по поводу того, что делается с Алексаняном сейчас лично ко мне. Но я…
А. ВОРОБЬЕВ - …просто отвечаете на вопрос здесь… и никто другой, даже Алла Пугачева, заметьте.
Н. СВАНИДЗЕ - Ну, я отвечаю, что я высказал сейчас в популярной радиопрограмме свое мнение по этому поводу. Своей программы - а так получилось, что своей программы на телевидении у меня до марта нет. Ну, это другой вопрос, почему - по моей инициативе. Мне сейчас негде высказать свое мнение…
А. ВОРОБЬЕВ - …извините, Николай Карлович…
Н. СВАНИДЗЕ - … кроме как - вот физически - мне как журналисту сейчас негде высказать свое мнение, кроме как в эфире «Эха Москвы» в данный момент. Не потому, что я лишен этого права, я его не лишен, у меня его никто не отнимал. Но просто сейчас так физически получилось, что вот сейчас только здесь. Вот я здесь свое мнение и высказал.
А. ВОРОБЬЕВ - Скажите, это дело члена Общественной палаты - поднять этот вопрос, возможно, в палате, в комитете?
Н. СВАНИДЗЕ - Вы знаете, возможно, да. Но, вообще, у меня, честно говоря, в Общественной палате немножко другие функции. Я в комитете по средствам массовой информации, сейчас я возглавляю комитет по национальным отношениям и свободе совести. И заниматься сразу всеми делами, и поднимать все вопросы в стране… с позволения сказать, я не президент. Поэтому, отвечая на вопрос, я свое мнение сформулировал сегодня, и сформулировал его публично.
А. ВОРОБЬЕВ - Здравствуйте, как вас зовут, вы в прямом эфире.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте. Меня звать Анатолий, я звоню из Оренбурга.
А. ВОРОБЬЕВ - Да, Анатолий.
СЛУШАТЕЛЬ - Я хотел бы Николаю Карловичу задать вопрос.
А. ВОРОБЬЕВ - Прошу вас.
СЛУШАТЕЛЬ - Николай Карлович, сегодня в эфире ведущий назвал слушательницу дурой.
А. ВОРОБЬЕВ - Спасибо большое. Спасибо большое, мы не обсуждаем ведущих радиостанции «Эхо Москвы». Это принципиальная позиция, которая, увы, для некоторых, и к счастью для других, должна и будет соблюдаться неизменно. Дальше. Здравствуйте, как вас зовут, вы в прямом эфире. Прошу вас. Алло, да.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте.
А. ВОРОБЬЕВ - Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ - Меня зовут Олег Васильевич.
А. ВОРОБЬЕВ - Да, Олег Васильевич.
СЛУШАТЕЛЬ - Ситуация такая, очень простая, по-моему. Когда-то (неразборчиво) сказал, что трагедия всех революционеров состоит в том, что они из обыкновенных фанатиков превращаются в реальных политиков. Вот, по-моему, Николай Карлович у нас уже давно реальный политик…
А. ВОРОБЬЕВ - Олег Васильевич, спасибо. До свидания, у вас, увы, нет вопроса. А оскорбления или намеки на оскорбления и гостей, и ведущих любой из программ на радиостанции «Эхо Москвы» также вне закона. Будьте любезны. Идем дальше. Здравствуйте, как вас зовут?
СДУШАТЕЛЬНИЦА - Пакия зовут.
А. ВОРОБЬЕВ - Как, как?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА - Пакия.
А. ВОРОБЬЕВ - Прошу вас, откуда вы звоните?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА - Я из Махачкалы звоню.
А. ВОРОБЬЕВ - Да, прошу вас.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА - Большинство голосов за «Единую Россию», вы знаете, из наших северокавказских республик. А вот как вы думаете, если нам зарплату за декабрь еще не заплатили, и не собираются - вот Путин обещал на 14% в феврале повысить зарплату, и это тоже нам сказали, не будут повышать. А как, каким образом это могут голоса давать? У нас даже не ходят. И голосовать это… откуда они берут эти голоса? Поднимите вопрос, что нам до сих пор не заплатили зарплату за декабрь.
А. ВОРОБЬЕВ - Спасибо большое…
СЛУШАТЬЕЛЬНИЦА - …и вообще стабильно не платят, нам, это, через месяц, через два…
А. ВОРОБЬЕВ - Спасибо большое, я понял вопрос, у нас очень мало времени.
Н. СВАНИДЗЕ - Спасибо, ну, я выслушал это, услышал. Ничего хорошего в этом нет, прямо скажем.
А. ВОРОБЬЕВ - Кстати говоря, мы ведь обсуждали с вами ситуацию в Ингушетии, вот эту акцию «Я не голосовал». Странная ситуация, действительно, там были собраны подписи, люди… людей с паспортными данными своими. Выясняется, что по этим данным, там, половина жителей Ингушетии не ходило вообще голосовать. Но как бы официально подтверждения этому нет.
Н. СВАНИДЗЕ - Да, зато в некоторых местах было процентов сколько, там, 112%, что ли?
А. ВОРОБЬЕВ - Да-да-да, совершенно верно. Ну, что же?
Н. СВАНИДЗЕ - Ну, что же? Каких вы комментариев хотите? (смеется) Каких вы комментариев хотите? Я надеюсь, что люди, которые имеют к этому отношение, слушали, что сейчас сказала женщина из Дагестана.
А. ВОРОБЬЕВ - Мне тоже кажется, что это лучше даже не комментировать, а просто послушать. Просто послушать, что сказала наша слушательница, дозвонившаяся из Махачкалы в прямой эфир радиостанции «Эхо Москвы». И, в отличие от предыдущих слушателей, которые также сегодня успешно дозвонились в эту программу, просто задала вопрос, не вынося, вероятно, никаких суждений.
Н. СВАНИДЗЕ - Говорила о реальной проблеме.
А. ВОРОБЬЕВ - Совершенно верно. Николай Сванидзе, я благодарю вас Николай Карлович.
Н. СВАНИДЗЕ - Спасибо.
А. ВОРОБЬЕВ - И Алексей Воробьев. До свидания.