Леонид Млечин - Леонид Млечин - Особое мнение - 2008-01-21

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели и телезрители, сегодня мы с вами будем много встречаться по разным причинам, во всяком случае, три телевизионные встречи и три радиовстречи. Сначала в «Особом мнении» с Леонидом Млечиным, после этого будет еще одно «Особое мнение», после этого будет программа «Ищем выход». Три у нас такие с вами встречи, надеюсь, мы их бодро и информативно проведем. Леонид Млечин, здравствуйте, Леонид.

Л. МЛЕЧИН: Добрый.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Много вопросов, вот мне Ксения Ларина жаловалась, что беден событиями день. Но если постараться и эксклюзивно для вас, специально для вас, Леонид Млечин, давайте тогда начнем. Действительно, сенсация, донские казаки хотят реабилитировать Петра Краснова. Я напомню всем, что это предложил депутат ГД от «Единой России» Виктор Водолацкий, создание рабочей группы по реабилитации Петра Краснова, казненного за сотрудничество с нацистами и преступления в ходе гражданской войны. Один из членов рабочей группы казачий полковник Владимир Воронин заявил, что Краснова нельзя считать предателем родины, поскольку атаман не был гражданином ни России, ни Советского Союза. Дальше, Краснов в ходе гражданской войны, а также Великой отечественной войны боролся за отделение казачьих областей от России. В 39-45-м помогал нацистам формировать казачьи части белогвардейцев, выступал за создание автономного казацкого государства под протекторатом Германии. Появилась потребность в своем герое. Как вы к этому относитесь?

Л. МЛЕЧИН: Я отношусь отрицательно так же, как к попыткам реабилитировать генерала Власова. Не хочу быть кровожадным, но приговор, который был приведен в исполнение в свое время, когда повесили, это особо унизительная казнь для офицеров, он был справедливым, потому что это смешно говорить, был ли он гражданином Советского Союза или нет, он выступил против своей родины на стороне людей, которые хотели его родину и его народ уничтожить. Это преступление, которое не может быть пересмотрено или каким-то образом оправдано. Может быть, просто не все знают, я предполагаю, что не все наши слушатели и зрители об этом знают. Генерал Краснов прославился в годы гражданской войны, когда он обратился к кайзеру Вильгельму, кайзеру, с которым четыре года Россия воевала, с предложением вступить в союз. Он предложил ему вступить в союз. Его подданные, его казаки, они вступают в союз с Вильгельмом. Большевики тоже вступили в отношения с Вильгельмом, но чтобы заключить мир и прекратить войну. Выражения любви и преданности, а письма Краснова сохранились к кайзеру Вильгельму, такого себе никто не позволял. По-моему, это довольно унизительно, люди четыре года умирали в борьбе с этой страной, признаться в любви к вождю противника довольно унизительно. А что происходило в годы второй мировой войны, тут ведь тоже надо расставить все точки над «И». Иногда говорят – Власов, Краснов, они ведь выступили против Сталина, против сталинского режима, против угнетения, против ГУЛАГа и т.д. Но это вранье, это подмена термина. Они выступили не против Сталина и ГУЛАГа, они выступили на стороне Гитлера и гитлеровского режима, который собирался не просто уничтожить советский режим, а уничтожить Россию как государство и русский народ, вообще все славянские народы, населяющие нашу страну, полностью. И это не было секретом ни для Власова в 42-м году, когда он перешел на сторону немцев, ни для Краснова, который жил в эмиграции, вообще все это хорошо знал. Эти люди руководствовались исключительно личными, амбициозными мотивами, а это непростительно. Предательство непростительно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это вы характеризовали Краснова.

Л. МЛЕЧИН: Я изложил факты, как они были.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но, по всей видимости, я бы сказал, существует определенный ведомственный подход. Я так странно называю это ведомственным подходом, потому что это такой ведомственный подход. Есть ведомство, которое называется российское казачество. Для них так же, как и мы знаем то, что происходит на Украине, они полагают, отдельный человек, конкретный человек с конкретным именем, который предложил, он полагает, что этот человек сделал многое, например, для становления казачества как такового. Им нужен герой.

Л. МЛЕЧИН: Генерал Краснов отрицал принадлежность казаков к русскому народу и к России. Если люди разделяют его мнение, тогда им нечего делать в русской Государственной думе и в российском государстве, я так думаю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Леонид Млечин. Идем дальше, теперь перейдем к нашим делам предвыборным. Мы вот на что обратили внимание, Центризбирком зафиксировал значительное количество брака при проверке подписей, собранных в поддержку Михаила Касьянова. Я сейчас не говорю про другие партии, которые рядом, там все прекрасно, я эти партии поздравляю, в Демпартии, там все хорошо, потому что, в общем, так. Забраковано около 15 000 подписей, это 7.5%, по закону, если недействительными признаются 5%, то проводится повторная выборка. Если результат такой же, кандидату отказывают в регистрации. Дальше самая интересная фраза. Михаил Касьянов от комментариев отказывается. Александр Шевелев, пенсионер, спрашивает, в чем причина, по-вашему, неучастия представителей блока Касьянова в проверке собранных подписей? Тут я поясню, просто напомню, там до смешного доходит. Там хотелось бы, они говорят, представители Центризбиркома, чтобы когда мы считаем, кто-то от них пришел. Они не приходят, просто не приходят и все. Дальше Шевелев пишет – может, для того, чтобы потом, когда брак превысит установленные нормы, громогласно заявить о дискриминации к нему со стороны ЦИК вместо того, чтобы решать вопросы сразу на месте.

Л. МЛЕЧИН: Знаете, я обратил внимание на совсем другую вещь. Все последние недели многие пишут и говорят о том, что это немыслимо: за такой срок собрать 2 млн. подписей, чтобы все они были такими точными, чтобы не было процента брака и т.д. Все об этом говорят. Если все об этом говорят, то надо срочно изменить закон. Значит, закон был составлен неправильно. Если это физически невозможно, если кандидат, человек, который хочет баллотироваться в президенты, даже такой известный человек с деньгами, с поддержкой не в состоянии собрать 2 млн. подписей, значит, что-то неладно с законом, а не с Касьяновым и с его окружением. Об этом, главное, не задумываются, что введена такая норма, которая не позволяет человеку выдвинуть себя кандидатом в президенты. Это нарушение.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Леонид, я бы возразил, во-первых, вы перепрыгнули с темы на тему.

Л. МЛЕЧИН: Она более важная.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А?

Л. МЛЕЧИН: Она более важная.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, мне кажется, что если господин Касьянов – человек здравомыслящий, а, по-моему, в этом ему не откажешь, то он прекрасно понимал, чем это все закончится. Если он сбросил эту шелуху, в которой ничего неправильно, то это будет позор, скажут – вот, он принес фальшивые и т.д. Значит, нужно было сказать, например, как я предполагаю, нужно было сказать – дорогие друзья, по-английски, по-русски, Млечин умный, невозможно за такой короткий срок собрать. Тем не менее, он же собрал. Т.е. мы… мухи и котлеты, я понимаю, это вопрос с законом, но если он уже связался с этим законом и ввязался в избирательную кампанию, причем тут закон? Он сказал – да, договариваться на берегу. Он сказал – я участвую, принес мешки. Теперь он не участвует, что это такое?

Л. МЛЕЧИН: Не знаю, это надо у него спросить. Это для меня неважно, для меня важно другое, по существу, нарушено конституционное право российского гражданина выдвинуться в президенты. А что, собственно, я не могу выдвинуться? Или кто-то еще? Почему, почему так ограничено, в чем проблема, зачем такая жесткая норма? Почему два миллиона таких подписей в такой короткий срок, зачем это? Я это не понимаю, мне это значительно важнее.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понимаю, во всяком случае, я со своей стороны просто высказываю недоумение, потому что мне как журналисту хотелось бы. Михаил Михайлович Касьянов, если вы нас слышите или кто-то ему передаст, хотелось бы вообще ваше какое-то мнение по этому поводу услышать. Теперь огромное количество здесь вопросов от наших радиослушателей по поводу заявления господина Балуевского по поводу возможного превентивного удара ядерного. Т.е. все прекрасно понимают, что никакого ядерного удара не будет, но поскольку Россия – страна знаков, сливов, знаков, еще чего, какие тут слова надо подобрать, то все спрашивают, для чего нужно было это заявление?

Л. МЛЕЧИН: Это второе громкое заявление начальника генерального штаба вооруженных сил России за последнее время. Первое было, что вот-вот состоится американский удар по Ирану. Я тогда обратил на него внимание, сейчас это, вообще начальник генерального штаба вооруженных сил в любой стране – это главный военный специалист. Вы знаете, как в городе есть главный гинеколог, главный терапевт, главный хирург, это высший авторитет в данной специальности. Начальник генерального штаба – высший авторитет в военной сфере. И всякое высказывание, исходящее из уст высшего авторитета, оно должно быть стопроцентным. У меня такое ощущение, что нашего начальника генерального штаба, уже второй раз на моей памяти, используют в таких узко политических целях, что крайне неразумно, потому что подрывается авторитет этого специалиста. Если главный терапевт мне советует с утра и вечером выпивать по стакану водки, не закусывая, то я призадумаюсь, хороший ли это специалист. Если начальник генерального штаба в течение короткого времени дважды высказывает достаточно сомнительные или внушающие опасения вещи, то возникают сомнения. Вопрос о нанесении превентивных ядерных ударов – это вообще не тема для публичных высказываний. Такие вещи вообще…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А кому это сигнал? Понятно, что это кому-то сигнал. Кому?

Л. МЛЕЧИН: Это сигнал, это очень понятно, это наша игра сейчас с США и с восточноевропейскими государствами двумя, которые согласились практически установить на себя элементы американской системы противоракетной обороны. Это и вам, ребята.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ничего подобного. Читаю, следующая сегодняшняя сенсация, Россия пообещала не давить на Польшу и Чехию из-за американской ПРО. Россия не будет оказывать давления на Польшу и Чехию, которые ведут переговоры с США по поводу размещения в этих странах элементов американской ПРО. Как сообщило РИА «Новости», об этом заявил Лавров по окончании переговоров со своим польским коллегой Радославом Сикорским.

Л. МЛЕЧИН: Правильно. А у нас что, существует какая-то скоординированная внешняя политика в стране? У нас что, есть какой-то центр, который определяет и делает разумную внешнюю политику, в которой один элемент не противоречит другому, что ли? У нас давным-давно это все, у нас внешней политикой занимаются кому только ни лень. У нас нефтяные газовые компании занимаются внешней политикой страны, у нас МИД давно отодвинут в сторону, между прочим, от решения внешнеполитических, это совершенно очевидно, потому что таких ошибок и провалов, которые были, никогда бы профессиональные дипломаты не допустили. У нас совершенно отсутствует, у нас вертикаль власти существует мнимая в смысле того, что чиновник смотрит наверх и думает – а что вам будет угодно, господин начальник? Какой координации политики нет. Обратите внимание, вот история с британскими культурными центрами, с Британским советом. Когда наших служащих, работающих на Британский совет, в Ленинграде, в Санкт-Петербурге, пригласили в Федеральную службу безопасности, это был тяжелый удар по престижу страны. Потому что когда англичане читают, что их людей, которые у них работают, вызывают в КГБ, то они все понимают, им даже не надо ничего рассказывать про нашу страну. И не надо тратить десятки миллионов долларов на работу над престижем, над повышением престижа России. У нас целое ведомство есть, большие ассигнования, бюджет есть, повышение – значит, улучшение имиджа России. Все не надо, эти деньги впустую, их можно вернуть назад в казну. Но я бьюсь об заклад, что это не было скоординированным, принятым решением. Это была инициатива ведомственная.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Леонид, можно ли осуждать эту инициативу, но я, в данном случае, согласен с теми, кто говорит, что есть вещи, которые возможны, есть вещи, которые невозможны. Если руководство России сказало закрыть эти центры, то как можно их не закрыть?

Л. МЛЕЧИН: А причем здесь Федеральная служба безопасности?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это не имеет…

Л. МЛЕЧИН: Как, это имеет значения.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как, если ты…

Л. МЛЕЧИН: Для этого…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А куда, в ГАИ, что ли, их вызывать?

Л. МЛЕЧИН: Нет, ну что вы, не надо никуда вызывать. Эти люди свободны, хотят – работают, хотят – нет. Если правительство страны хочет о чем-то предупредить своих граждан, у него для этого есть органы власти. Если это связано с международными делами, в Питере есть уполномоченный министерства иностранных дел. Он должен был бы опубликовать заявление, что министерство иностранных дел предупреждает вас, что надо быть осторожными. Есть нормальные каналы общения власти с народом, это было бы нормально. Нет проблемы никакой. У нас министерство иностранных дел предупреждает, пожалуйста, не езжайте в такую-то страну, в Судан, там может быть опасно, пожалуйста, не работайте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне кажется, что их 28 раз предупредили, они все равно это дело сделали.

Л. МЛЕЧИН: Они свободные люди в свободной стране. Хотят – работают, не хотят – не работают. Это их дело. Вызывать в Федеральную службу безопасности, пугать людей не надо было. Это ущерб для страны, понимаете, это ущерб. Я повторяю, я бьюсь об заклад, что это частная инициатива, в советские времена, кстати, не прошло бы, потому что пришла бы такая бумага в аппарат ЦК, ее бы отдел не пропустил. В крайности, доложили Михаилу Андреевичу Суслову, он бы сказал – пусть КГБ занимается своими делами, на Политбюро, и все.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, не хватает товарища Суслова, да. Идем дальше. Смотрите, сегодня у меня, я напоминаю всем, в 20 часов, ко мне придет Олег Митволь, ко мне, к вам придет. И мы будем говорить о том, что в России будет создано единое ведомство по контролю за экологией. О такой необходимости заявил Дмитрий Медведев. По его словам, сейчас в России большое количество структур с близкими или сходными функциями. Представители крупнейших экологических организаций страны уже приветствовали предложение Медведева. Сам Митволь, он говорил, что, действительно, такое ведомство надо создать. В этой истории, мы с вами не большие специалисты по экологическим ведомствам…

Л. МЛЕЧИН: Очень не большие.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, я только одно, я бы не поднимал эту тему, оставил бы ее Митволю, но вот какая история. Мы с вами знаем, что такое госкорпорации, знаем, это, конечно, может быть, будет не госкорпорация, хотя, может, и госкорпорация. Мы с вами знаем, что одно ведомство – это госконтроль, как бы оно ни называлось и т.д. Меня поражает, что представители крупнейших экологических организаций страны уже приветствовали предложение Медведева. Тут два вопроса, во-первых, понимают ли представители крупнейших экологических организаций, что появляется монстр, который их поглотит? Им надо будет выполнять руководящие указания, это первое. Второе, как-то, мне кажется, больше организаций, больше конкуренции, и они тут же сами приветствуют. Т.е. вопрос мой такой, как лучше, когда много разных организаций или когда все централизовано?

Л. МЛЕЧИН: Опыт показывает, что, конечно, много разных, конкурирующих между собой организаций, которые видят друг в друге недостатки, вскрывают их, помогают их исправлять.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Зато лидеры этих организаций не могут войти в кабинет Путина и Медведева. А руководитель этой организации сможет входить к Путину и Медведеву.

Л. МЛЕЧИН: У нас ведь происходит определенный процесс на территории страны, и люди видят, и они встраиваются в эти процессы, они понимают, что… сель идет, можно, конечно, со щитом стоять, но сносит. Значит, разумнее сесть на эту лодку и ехать. Люди видят, что лодка движется в этом направлении, они пытаются занять там более удобные места, под крышей, за стеклом, где уже чай наливают или еще что-то, вот и все, это простая вещь. У нас идут процессы такие, огосударствление всего, чего можно, превращение в такие органы, люди пытаются занять места в этих ведомствах. Это достаточно гибельный путь, потому что, с одной стороны, становится просто, вот вертикальная лестница, карьерная, ведущая вверх, значит, занимай места побыстрее, отталкиваясь, плечом растолкни, коленом поддай, встройся. Но ясно, что этот лифт, но все равно всех не вмещает, и возникнет то, что возникло в советскую эпоху, когда огромное число молодых и амбициозных людей не находили себе места в этом лифте, потому что он перестал ходить наверх, он уже добрался до верха, и люди там сидят, вниз не спускается никто. Обратите внимание, что за 8 лет президентства Путина практически никто из администрации не выбыл, просто какие-то считанные единицы, просто считанные единицы. Это достаточно молодые люди. Значит, они еще лет 20, грубо говоря, могут поработать. А снизу-то растет и растет молодежь. Там ушел из «Молодой гвардии» один юноша, хлопнув дверью. Почему, потому что не дали места. Пока еще кое-какие места есть, тут еще один орган можно создать, этот можно создать, кого-то в думу пустили, еще. Сейчас будут местные выборы, кое-где еще губернаторов не зачистили до конца, но, в принципе, дальше все уплотнится, все ячейки заняты, а молодежь-то появляется карьерная. Других партий нет. В бизнесе уже тоже нет. Другие лестницы, остался один лифт, другие лестницы не работают. Лифт забился, и все, дальше это будет приводить к какому-то такому печальному развитию.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, давайте послушаем телефонные звонки. Обычно я не принимаю в программе «Особое мнение» телефонные звонки, но я знаю, что у вас с Олей Бычковой всегда такая практика есть, вы принимаете телефонные звонки.

Л. МЛЕЧИН: Мы любим беседовать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Любим беседовать.

Л. МЛЕЧИН: Со слушателями.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: 363 36 59, пока вы набираете номер, у меня еще короткий вопрос. В России начинает работать третейский суд по правам человека. Я в этом деле разобрался с помощью Ксении Лариной, у которой сейчас была программа. Это общественная организация, в состав суда вошли известные в России люди – Резник, Москаленко, Пономарев, Хакамада и другие. Это будут подсудные дела, связанные исключительно с гражданским судопроизводством. Генри Резник вынашивал эту идею еще много лет назад. И как объяснила мне Ксения Ларина, потому что я не слышал сам эфир, в основном, это будут дела экономические. Смысл этого третейского суда, во-первых, он рассматривает дела, только когда есть одна и другая сторона, главная его задача – это мировое соглашение. Вам нравится эта модель?

Л. МЛЕЧИН: Мне вообще нравятся всякие попытки урегулировать дело миром, не доводя до какого-то уголовного преследования. Когда речь идет о таких людях, как Генри Резник или Москаленко…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То это позитивно, да?

Л. МЛЕЧИН: Конечно, да, плохого от них не будет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Принимаем телефонный звонок. Слушаем вас, добрый день, пожалуйста, представьтесь.

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР (Саратов): Я приветствую Матвея, приветствую господина Млечина. У меня такой вопрос, скажите, пожалуйста, ваше личное мнение по поводу недавнего интервью господина Колесникова, бывшего зам. генпрокурора, который сказал, что в РФ не существует политических заключенных, а те, кто осуждены по подобным направлениям, они являются ворами, взяточниками и прочими?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо, мысль понятна. Просто обрезал, потому что две минуты осталось.

Л. МЛЕЧИН: Господин Колесников – юрист. У нас, наверное, в уголовном кодексе и в самом деле нет политических статей.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет.

Л. МЛЕЧИН: Вот и нет политических заключенных. Так оно всегда, я всю свою жизнь, пока жил в Советском Союзе, слышал это все, что нет политических заключенных. Нет политических статей – нет политических заключенных, вот и вся логика таких людей, вот и все.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но дело в том, что я понимаю иронию, она понятна, лежит на поверхности, что политических заключенных нет, но все те, кто практически сидят, как мы привыкли говорить, по политике, они, в общем, сидят по экономике.

Л. МЛЕЧИН: У нас еще сидят люди за шпионаж. Я думаю, что есть еще категория людей, это сидят люди за шпионаж, это ученые, которых обвинили в том, что они что-то выдали, и посадили, причем сорока…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они далеки от правозащитных движений, это люди, где можно дискутировать, что такое шпионаж и т.д.

Л. МЛЕЧИН: Нет, дело в том, что научное сообщество отрицает то, что они выдали что-то из области государственных секретов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. это можно считать по политике?

Л. МЛЕЧИН: Конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. Просто, мне кажется, сложность в том, что размыты критерии. И если мы вспоминаем советские времена, правозащитные организации очень четко это отслеживали.

Л. МЛЕЧИН: Если дело так пойдет, то дальше все, и критерии найдутся, и отслеживать будет легче.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: С чьей стороны?

Л. МЛЕЧИН: Со стороны государственного аппарата, потому что, я думаю, одна из самых больших опасностей – это законодательство в области борьбы с экстремизмом, потому что оно таит в себе фантастические возможности.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но, кстати, не реализованные.

Л. МЛЕЧИН: Не реализованные, потому что это тоже такая непростая штука, это же надо освоиться с этим, понять, самому научиться, увидеть, какая будет реакция из центра, будут ли поддерживать. Но первые попытки уже есть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уже есть?

Л. МЛЕЧИН: То там, то здесь. Если удастся людям, то пойдет хорошо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Леонид Млечин через несколько минут в вашем распоряжении.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В «Особом мнении» Леонид Млечин. Новость, которая только что поступила, в ГД внесен законопроект, позволяющий ужесточать наказания по уже вступившим в силу приговорам. Этот закон разработан в соответствии с решением КС. Приговор может быть пересмотрен, если в ходе расследования были допущены грубые нарушения или если обнаружились новые обстоятельства, свидетельствующие о том, что обвиняемые совершил более тяжкое преступление. Стоит отметить, что международное право запрещает пересматривать переговоры по уголовным делам в сторону, ухудшающую положение осужденного. Что вы скажете?

Л. МЛЕЧИН: Не только в международном праве, это даже в советские времена не позволялось пересматривать приговор в сторону ухудшения. Кроме тех случаев, когда Хрущев требовал вообще изменить уголовные кодекс и ввести смертную казнь за экономические преступления, задним числом людей расстреляли. Но это особые, все равно беззаконные случаи. Есть юриспруденция, она все-таки обладает тоже определенными законами, нельзя ухудшать положение уже осужденного. Если следствие, прокуратура плохо поработали, не раскопали, не докопали, не нашли, то вы в этом виноваты. Все, человек, вступил приговор в законную силу, все, он будет сидеть три года, даже если бы потом выяснилось, что он совершил куда более серьезное преступление. Работайте лучше. Не его надо судить, а вас, ребята, за то, что вы плохо работаете. Нельзя, иначе это превращается уже не в справедливость, а в средство добивания.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, а зачем, зачем такое придумано?

Л. МЛЕЧИН: Чтобы была возможность человека, продлевать ему срок, дать ему возможность еще и еще, чтобы уже не вышел, чтобы знал, чтобы боялся этого.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. чтобы был просто такой механизм как таковой, да?

Л. МЛЕЧИН: Зачем у нас так часто, несмотря на все заявления генерального прокурора, министра юстиции, Верховного суда, у нас сразу сажают за решетку при любом обвинении, даже если человек не хулиган, который бегает по улице с ножом, а совершил экономическое преступление, его сразу. Избирают мерой пресечения содержание под стражей. Почему, да потому, что это уже само по себе есть средство тяжелого давления на человека. Одно дело, когда он приезжает на допрос в прокуратуру со своим адвокатом, потом уезжает домой и чувствует себя человеком. А другое дело, когда он сидит уже в этих ужасных условиях, он уже более, он податливее, с ним проще работать следствию. Он готов признать то, чего он даже и не свершал, потом на суде я скажу, что меня вынудили, и т.д. Вот что это такое.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Телефонные звонки, 363 36 59.

Л. МЛЕЧИН: Это все, я извиняюсь, маскирует слабую, плохую работу у нас следственных органов, где, к сожалению, плохо с профессионалами. И где людей занимают не тем, чем им надо заниматься еще. Если бы их изначально ориентировали именно на то, чтобы они занимались расследованием преступлений, а потом поддерживали бы обвинение в суде, то они по-другому подходили бы к своей специальности. А их делают ответственными за все. За все нельзя отвечать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Следующее, слушаем звонок, говорите. Так, не получилось, сейчас будет, говорите, слушаем вас, добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР (Москва): Вчера в передаче «Что делать?» Третьякова, если вы видели, может быть, Глеб Павловский, наш известный политолог, сказал такую вещь, что господин Медведев должен будет овладеть Россией в течение нескольких месяцев, а нас ждет дальше слезы, пот и кровь. Как это понимать? Если 8 лет назад Владимир Владимирович Путин говорил, заступая на свой пост, что в конце его срока мы будем счастливы. Спасибо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо большое.

Л. МЛЕЧИН: Я не знаю, я не смотрел программу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тоже не смотрел.

Л. МЛЕЧИН: Не слышал этих заявлений, да, не думаю, чтобы избрание Дмитрия Медведева что-то сильно изменило в стране.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Следующий звонок, слушаем вас, добрый день, пожалуйста, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ (Новочеркасск): Это Алексей из Новочеркасска, столицы донского казачества, к вопросу (НЕРАЗБОРЧИВО) о Краснове и т.д.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы слушаем вас, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ: Я совершенно согласен с господином Млечиным о том, что не стоит, не заслуживает Краснов реабилитации и т.д. Но у нас до сих пор на государственном уровне не осужден тот террор, то уничтожение своего народа, казачества, прежде всего, которое совершали большевики. Разве у нас на государственном уровне осужден тот же Свердлов, те же самые лидеры и начальники ЧК и т.д.? Наверное, если мы отказываем в реабилитации Краснову, который боролся против большевизма…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Простите, мысль ваша понятна, просто для экономии времени, пожалуйста.

Л. МЛЕЧИН: Она правильна и логична. Главным уничтожителем казачества был Сталин, это его, на самом деле, директивы шли постоянно. Это верно совершенно, что у нас на государственном уровне, хотя принят закон о реабилитации жертв политических репрессий, все это не осуждено и не изучается. Совершенно справедливо, это чудовищная страница уничтожения собственного народа. Конечно, это все должно выясняться, изучаться и публиковаться. На самом деле, есть сборники документов, связанные, очень хороший сборник документов, связанный с уничтожением Миронова, вождя казачества, что было сделано руками Буденного и его друзей, и т.д. Все это было. Конечно, надо об этом говорить, абсолютно согласен, стопроцентно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Следующий звонок, слушаем вас, добрый день, пожалуйста, представьтесь, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел с Ганапольским поговорить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, но вы знаете, сейчас вообще Леонид Млечин здесь в студии, может, с ним поговорите?

СЛУШАТЕЛЬ: С Млечиным, да, я хотел ему задать вопрос, как он относится к оранжевой революции на Украине и к дружбе украинско-русского народов.

Л. МЛЕЧИН: Я к оранжевой революции на Украине просто никак не отношусь, потому что живу в России. Что касается дружбы, то это вещь нерушимая. Я, вообще говоря, на улице не отличу русского от украинца. Не уверен, что кто-то может отличить. Я вообще был бы счастлив дожить до момента, когда государственная граница между Россией и Украиной будет такой же, как между Люксембургом и Бельгией или между Бельгией и Францией. Т.е. ее просто не будет. Люди здесь за своих депутатов голосуют, здесь за своих, в остальном это не имеет никакого значения. Народы наши, конечно же, должны жить вместе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: К чему идет, к этому идет или не к этому?

Л. МЛЕЧИН: Нет, я думаю, что пока еще идет не к этому, как говорил товарищ Ленин, прежде, чем объединяться, надо размежеваться. Боюсь, что он был сильно прав, пока еще идет процесс размежевания. Когда он закончится, бог даст, начнется объединение.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он, наверное, никогда не закончится, потому что мы знаем, что они так же, как Грузия, хотят вступить в НАТО. Хоть это процесс длительный, но это может произойти.

Л. МЛЕЧИН: Если быть честным, я не вижу ничего страшного в том, что какие-то государства вступают в НАТО. Давайте подумаем о другом. Создание НАТО в Европе гарантирует Европу от военных конфликтов. Там больше никто не воюет, даже Турция с Грецией не воюют, хотя там есть основания для этого. Эти государства становятся более спокойными. Они лишаются, если у кого-то было, каких-то агрессивных намерений, НАТО – это панцирь, который держит эти государства. Я уже не говорю о том, что вступающие в него государства должны подходить к определенным политическим и экономическим критериям, а политически это демократия такая стопроцентная, хорошая. Кроме того, это приводит, как ни смешно это прозвучит для многих слушателей, к сокращению вооруженных сил государств, вступающих в НАТО. Серьезному сокращению. Войска НАТО за 15-20 лет ведь очень сильно сократились, очень сократились. Американские войска, находящиеся на территории Европы, сократились…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Леонид, все это понятно, но болезненно все-таки воспринимается то, что граница…

Л. МЛЕЧИН: Болезненно воспринимают.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Правда, один человек пошутил совершенно замечательно, кстати, радиослушатель. Он сказал – чего огорчаться, что НАТО идет к нам, это мы идем к ним, мы все ближе и ближе на границе с ними.

Л. МЛЕЧИН: Вы знаете, огорчает, когда ничего не знаешь, не понимаешь и не даешь себе труда задуматься, к сожалению. Если так вообще вникнуть немножечко, разобраться, знаете, взять за труд чуть-чуть, взять почитать, посмотреть и подумать, то многое в жизни оказывается другим. Не таким, как ты думал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это очень трудно.

Л. МЛЕЧИН: Ничего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не предлагайте непосильных задач, господин Млечин.

Л. МЛЕЧИН: Ничего-ничего, это под силу каждому, закончившему среднюю школу российскую, очень неплохую.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Леонид Млечин был участником программы «Особое мнение». Спасибо вам большое…

Л. МЛЕЧИН: Спасибо вам.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: …что нашли время прийти. Я напоминаю, что в 19 часов следующее «Особое мнение», на этот раз Сергея Доренко. Не забывайте наш телефон, присылайте на нашу смс-службу + 7 985 970 4545, к 19 часам 5 минутам ваши вопросы, до встречи.