Михаил Веллер - Михаил Веллер - Особое мнение - 2007-11-09

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте, уважаемые радиослушатели «Эхо Москвы» и телезрители RTVi. Это программа «Особое мнение». Мне прислали такое чудесное сообщение: вы можете, но можете ли вы… на всю катушку, ва-банк? Я должен сказать, что сегодня именно такое «Особое мнение» у нас и будет. Потому что у нас в гостях инженер человеческих душ, писатель Михаил Веллер.

М. ВЕЛЛЕР - Старший инженер. Здравствуйте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, только книжек много.

М. ВЕЛЛЕР - Изданий много. Книжек мало.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но изданий много. И популярность большая.

М. ВЕЛЛЕР - Я сплевываю через плечо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И по дереву стучим.

М. ВЕЛЛЕР - Снизу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Все-таки «Особое мнение» должно быть специфическое с вами, поэтому давайте и по событиям и более широкие темы. У нас всегда первая часть до паузы небольшая тема, я бы хотел, чтобы вы отозвались на грузинские события. Что это такое для вас?

М. ВЕЛЛЕР - Безобразие, да? Это внушает нехорошие чувства. Нехорошие, то есть не политкорректные. Дело в том, что я как раз 31 декабря уже, по-моему, 1992 года встречал человека в 11 вечера в аэропорту и там пушки лупят, старые военные ЗИС-3 76-миллиметровки вдоль проспекта Руставели. И корреспондентка французского «Антенн-2» с микрофончиком, телекамера, изящная девочка джинсики, дубленочка к Джабе Иоселиани. А он в таком дымящемся комбезе с недельной щетиной сидит на станине и добивает вот так цигаркой сигареты. Простите, пожалуйста, господин Иоселиани, разве за это вы сидели в тюрьме, разве это демократия. А вы думали, демократия это вам лобио кушать. Так вот такое ощущение, что происходящее сегодня в Тбилиси это грузинский национальный способ смены власти. У них просто по-иному она последние 15 лет не меняется. Может быть, действительно, как американская демократия не подходит Ираку, то есть не американская, но условно стабильно европейская, западная нормальная, а ее кроме как западной никогда нигде не было, точно также может она и Грузии не подходит. Сначала были цари, потом были турки, которые правили. Потом был русский генерал-губернатор в Тифлисе, который не давал туркам обижать грузин. А теперь вот самостоятельность. Ну, схарчат они Саакашвили, ведь будет следующий, я думаю. Возникает ощущение, ребята сменяют правительство, садятся и ждут, когда станет лучше. Лучше не становится. Они меняют следующего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тогда мы идем от мелочей к общему. Или к более широкому взгляду. Как вам кажется, все-таки общество обучается демократии. То есть я понимаю, такой несколько апокалиптичный сценарий, который вы сейчас написали, но все-таки можно ли сказать, что один раз сменят, другой раз сменят. Но постепенно научатся и нормально относиться друг другу и не бить палками и не травить газом. А оппозиция научится вполне как-то в каких-то рамках с властью сожительствовать. Есть такая обучаемость?

М. ВЕЛЛЕР - Безусловно, есть. Я бы назвал даже не обучаемостью, а созданием привычки, перетеканием ментальности немного в другую, сменой мировоззрения. Когда до людей доходит, что вот этими методами, ну орешь, ну меняешь президента, ну бьешь стекла, бьешь демонстрантов, а, в общем, ничего не меняется. Основных сценариев есть два. Первый – сажаем такого крутого сатрапа, который приводит всех в меридиан, и объясняет, что никаких забастовок демонстраций, ходить всем дружно, апельсины собирать по команде и так далее. А другой вариант…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мандарины.

М. ВЕЛЛЕР - Простите, пусть будут мандарины. Я оговорился. Согласен. А второй когда все-таки подумают, что ребята, нужно как-то хозяйствовать по уму, нужно всем вместе работать. Нужно внимательно все делать и нужно перестать валить все на власть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А если власть не реагирует? То есть не говорю по частностям, но там есть проблемы, на которые власть не реагирует. Кричащие проблемы. Что делать?

М. ВЕЛЛЕР - Здесь понимаете, какой ужас. Власть это мы. У каждого человека есть в этом случае две социальные роли: рядовой гражданин и функционер власти. Это те же люди. Их просто переставляют на другие места. И в Грузии вот уже в который раз от перестановки этих мест по басне Крылова: а вы, друзья, как ни садитесь, демократии и демократического правительства не получается. Я полагаю, что сначала нужна хоть маленькая кучка разумных людей, хоть несколько, которые составят программу вывода страны из кризиса и скажут, что ребята, мы должны прикинуть вот это и это, мы должны создать органы, контролирующие власть. Чтобы они под себя вожжи мгновенно все не подбирали. И вот тогда мы должны избирать президента и соблюдать все законы. Весь срок его правления. Но после того как он кончит, никакой неприкосновенности, будет виноват в преступлениях – пойдет по суд. И пусть это знает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Страна Солнца.

М. ВЕЛЛЕР - В общем, они были все эти Томмазы Кампанеллы довольно разумные люди. Правда, пока плохо получалось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да. Из того, что вы сказали, отмечаю самое первое слово: тревожно. Михаил Веллер у нас сегодня в гостях и мы будем чередовать какие-то события с общим темами, потому что будем ценить то, что писатель у нас в гостях. Не политик, но писатель. Хотя в политических дискуссах принимает участие и тут очень многие поддерживают, а некоторые обсуждают вашу вчерашнюю телепрограмму «К барьеру!», где вы просто с каким-то невероятным преимуществом выиграли. Это не требует вашего комментария, но многие говорят, что вы были правы, хотя и передачу не видел и не знаю, что там было. Пауза и мы продолжаем разговор.

РЕКЛАМА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Веллер говорит про бессмысленное пространство, вы прямо вклинились в наш разговор. Я спросил Михаила Веллера, который таллинский…

М. ВЕЛЛЕР - Давно это было.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Неважно, давно, недавно. Я спросил: Михаил, вы ездите в Таллин. И он мне рассказывает, цены выросли из-за объединенной Европы…

М. ВЕЛЛЕР - Цены выросли, город похорошел, жизнь обессмыслилась.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А почему?

М. ВЕЛЛЕР - А делать нечего. Потому что в советские времена, об этом много уже говорено, я говорил, Эстония была советской Швейцарией. Самой передовой, самой свободной, самой либеральной. Все поголовно смотрели финское телевидение. Которое мы никак и КГБ не могло их заглушить. Допускались высказывания, от которых мы сходили с ума. На вокзале брал такси, на дворе 80-й год, все пригнутые, и вдруг шофер спрашивает: ну, и как там этот клоун со своей вставной челюстью, - спрашивал он с эстонским акцентом. Это было о Брежневе. Боже мой. Это в Ленинграде люди вообще выпрыгивали в ужасе из такси после такого вопроса. А сейчас людей интересует своя работа, заработок, квартплата или выплата кредитов. Надо как-то устраиваться. Творческая интеллигенция, среди которой у меня в основном были знакомства, живет бедно и трудно. Книги в общем, ничтожными тиражами никому не нужны. Пишут сценарии для мыльных опер. Работают в никому не нужных газетах, где две трети рекламы. Так же впрочем, как у нас во всем гламуре и так далее. И, что называется, изюма в жизни нет. Если у тебя есть коттеджик или квартирка и какой-то заработок и машинка – все, это все. Никаких надличностных целей, ничего большого и общего. Только думают, не дай бог, чтобы к нам не поехали турки, поляки, арабы, а то они все это сомнут и так далее. Ну и, слава богу, что русских стало меньше, и теперь у них нет власти и спокойнее. Все. Ничего больше. Это невозможно, то есть это было раньше слово: мещанская среда, обывательская, это то самое, о чем в 64 году писали гениальные Стругацкие в своей гениальной книге «Хищные вещи века». Все есть – смысла нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Поговорим о вас как человеке, который ищет смысл. Тут есть у вас такая книжка «Великий последний шанс».

М. ВЕЛЛЕР - Есть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – В этой книжке чудесной вы пишите, я почти цитирую: для перехода к реальной демократии России необходимо пройти через жесткий переходный период конституционной диктатуры. Все для меня понятно, что к реальной демократии через что-то надо переходить и через что-то жесткое, вот только я не понимаю, что такое конституционная диктатура.

М. ВЕЛЛЕР - Минуток так в полутора сказать можно. Значит, есть вещи, которые мы демократическим путем решить не можем никак. Нам необходим демократический с обвинением, с защитой суд присяжных, и в наших условиях, скажем, наркоторговцев посадить невозможно. Они откупаются. Давят деньгами, разваливают дела. Значит, диктатор в состоянии объявить, что с завтрашнего числа все торговцы тяжелыми наркотиками расстреливаются на месте. Все. Никакие демократические институты и суды к этому не имеют отношения. Но сначала, во-первых, кандидатура диктатора должна быть рассмотрена парламентом и одобрена народом. Второе, диктатору должны быть поставлены задачи, для чего вообще его поставили. Что он должен сделать. Например, уничтожить наркоторговлю, незаконную миграцию, уничтожить ничтожные зарплаты мигрантам, которые нельзя платить. Еще уничтожить ряд вещей. Допустим, выкачивание денег за бугор, пенсии, зарплаты ниже прожиточного минимума. И так далее. И делать это любыми путями. Вот допустим…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть выбирают бандюка.

М. ВЕЛЛЕР - Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Человека по понятиям.

М. ВЕЛЛЕР - Нет, отнюдь. Вот тут простите меня великодушно. Выбирают такого человека, каким в 99 году был Путин. Сейчас он уже заигран. Он два срока президент. На нем построены такие планы у разных группировок и так далее. В 1999, за что и выбран, он был не честолюбивый, аккуратный, обязательный, исполнительный человек. То есть идеальный высший государственный чиновник с очерченными и жестко ограниченными полномочиями. Но потом игра пошла по-другому.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Одну секунду. Сразу вопрос, вы замечательно все сейчас описали. Этого вполне достаточно, давайте разбираться. Владимир Владимирович Путин даже в тех годах, о которых вы говорите, когда на наш взгляд он был каким-то другим, мне кажется, что он сейчас остался таким же, просто ситуация изменилась. Он обходился без расстрелов, без изменения Конституции и так далее. И при этом я не могу сказать, что он диктатор. Потому что, на мой взгляд, диктатура это все-таки несколько другая история.

М. ВЕЛЛЕР - Конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так вот не понимаю, продолжаю не понимать, что такое конституционная, но диктатура. Вы сами-то хотели бы жить в стране, где взяли какого-то человека, и чего-то ему напоручали и сказали: ты можешь делать то-то и то-то. Вы в это верите? Опять город Солнца.

М. ВЕЛЛЕР - Вот какого-то взяли и что-то напоручали. Упаси господь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так любой человек какой-то. Где найти эти образцы, цитата…

М. ВЕЛЛЕР - Господин Ганапольский, мы с вами какие-то, которые вовсе не знают друг друга, и не знают, какой вопрос будет следующий, то ли матерный, то ли по морде. То ли с любовью.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – С любовью.

М. ВЕЛЛЕР - Что значит какой-то. Не какой-то, а известно, какой. Как же это так. Человек светится, человек обсуждается, и, кроме того, создаются институты, чтобы допустим, через 4 года диктатура кончается, любая попытка остаться на минуту сверх срока, - этот человек объявляется вне закона.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Коготок увяз, господин Веллер всей птичке пропасть. Это вы там получаете баллы в передаче, в которой вы вчера были, а здесь такие вещи не проходят.

М. ВЕЛЛЕР - Да не надо мне мои баллы загонять под кожу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Михаил, ну что вы такое говорите.

М. ВЕЛЛЕР - Скажите, что мы…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понимаете, это что ограниченная диктатура какая-то. Вот как это, я не понимаю. Если он начнет головы сносить, мы уже это проходили. Вы об этом в книжке написали. То первым голову снесут тем, что будет его контролировать.

М. ВЕЛЛЕР - Это так у нас было. Это так, как в течение нескольких веков существовала диктатура в древнее время и благополучно уходили. Дело в том, что мы видимо какой-то несчастный народ, привыкший к деспотизму. Не верящий в себя. Не верящий ни в какую демократию. Ни в какую совесть, ни в какие идеалы. Потому что это Пиночет в Чили мог уйти от диктатуры и объявить выборы. Это Франко в Испании мог сдать власть парламенту законному и королю. Это Сулла в Риме мог уйти от власти, сдав ее сенату. А вот у нас никогда. Мы что уроды, мы что, действительно холопы. Которым нужен барин и барин никогда не уйдет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Сейчас на примере я вам докажу, что мы не холопы. Но ваш вариант несбыточен. Я вам читаю сообщение Сергея, который ассистент менеджера, он пишет: в принципе с вами согласен, что идеальный вариант эффективной власти: диктатура. Но есть одна проблемка - этот человек должен быть кристально честным, бессребреником, не фанатиком, генератором идей, настоящим патриотом и с обостренным чувством справедливости. При этом должен во все вникать сам, а не спускать вниз по административной лестнице. Как технически будет выглядеть отбор? Мне кажется это нереально. У меня к вам просьба, господин писатель, скажите мне фамилию такого человека кроме Путина. Потому что если только Владимир Владимирович Путин, так это уже вариант, будут сейчас представители московских общественных организаций организуют общественное движение за Путина. Путин, Путин, кто еще есть. У нас выборы.

М. ВЕЛЛЕР - Это ни в коем случае не ко мне. И Путин сейчас для этого никак не подходит.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, назовите мне просто фамилию этого человека.

М. ВЕЛЛЕР - Я не приходил сюда с кандидатурой. Ну, также нельзя. Хорошо, дайте мне несколько дней на размышление.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит вы автор утопической идеи.

М. ВЕЛЛЕР - Неправда. Это не утопическая идея, потому что поиск подходящей кандидатуры это отдельная технология. Нужно же взять, допустим, два десятка подходящих кандидатур, их просветить и покрутить. Также нельзя. Вон пускай Вася будет диктатором. Это все равно, давай-ка этот комбинат отдадим Потанину. А вот этот Дерипаске, а вот этот Ходорковскому. Они ребята вроде свои, кандидатуры назвали. Будем строить демократию. Вот у нас и диктатора могут так с бухты-барахты. Это же не так делается.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Знаете, друзья, я возражать не буду, потому что гость это святое.

М. ВЕЛЛЕР - Пожалуйста, пожалуйста.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Скажешь ему что-то, он обидится. Вот как вы к такому выбору диктатора, которого ограничивают со всех сторон, напишите, я прочитаю. Интересно, что вы по этому поводу думаете. У нас две минуты, но давайте начнем. Михаил, моряк, спрашивает: господин Веллер, поддерживаете ли Вы инициативу придания Путину статуса Духовного Вождя нации? Означает ли этот статус больше, чем президент?

М. ВЕЛЛЕР - Нет, ни в коем случае. Потому что имидж Путина в огромной мере это продукт, созданный имиджмейкерами. Продукт, раскрученный и сконструированный политтехнологами. Что значит духовного отца нации. Чистый Петр Первый. Ну, ерунда это все.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Почему ерунда? Какое имеет значение, человек растет, говорят сторонники этой идеи. Неважно, кем Путин приходил к власти, важно, что он умеет делать, и что сделал со страной.

М. ВЕЛЛЕР - Да бросьте вы, человек после 18 не растет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Извините, что вам кажется, что как он пришел, все-таки он как-то обучался быть президентом, хотя его так окунули в это дело. Но понятно, что он прошел этот 8-летний путь. Все довольны…

М. ВЕЛЛЕР - Все довольны?!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – …говорят, вот давай ты такой гарант всего этого дела.

М. ВЕЛЛЕР - Матвей, все довольны? Ну да. Если бы все были довольны, то партия «Единая Россия» не отказывалась бы от дебатов, от дискуссий и так далее. Она всячески от них уклоняется, потому что ее так опустят, что уровень будет ниже плинтуса.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как ее опустят? Они поворачиваются и говорят: посмотрите, что происходит. Мы живем в мире, да, мы трудно, но растем. Вот что возразишь против этих слов.

М. ВЕЛЛЕР - А то возразишь, что если бы нефть стоила 98 долларов за баррель, то Горбачев никогда не был бы свернут, Советский Союз никогда бы не рухнул.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это сослагательное наклонение.

М. ВЕЛЛЕР - Это не сослагательное, 13 и 98 – считайте, во сколько раз разница. Мы существуем только на нефтяную ренту. Только почему-то живем гораздо беднее саудовских арабов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, так почему тогда народ говорит: давайте все-таки пусть он остается.

М. ВЕЛЛЕР - Потому что это вы, журналисты внушаете народу, что есть отдельно хороший лидер и отдельно плохое правительство. В то время как лидер это не человек, не улыбка, не голос. Лидер это его дела. Это происходящее в государстве. И Путин это не тот симпатичный сдержанный человек, которого мы видим, а это то, что происходит в государстве. Когда у половины жить не на что.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Михаил Веллер. Невероятно, вот экспрессия. Настоящий писатель.

М. ВЕЛЛЕР - Простите великодушно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Земли эстонской. И русской тоже.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здесь такое смешное сообщение: Ганапольского, довели Веллера. Довольны, садист, - Наталья. У меня действительно цель, потому что у меня критерий это кричащий мой любимый Миша Леонтьев и поэтому должен довести до белого каления этого человека.

М. ВЕЛЛЕР - А вот почему, понятно. Леонтьев видимо, сегодня не может. Он не в голосе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, он же делает фильм, поэтому у него то серия попадает, то нет. Огромное спасибо Михаилу Веллеру за его объективное правдивое и честное и та-та…

М. ВЕЛЛЕР - Золотые слова.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мне жаль Веллера, наивняк, - Лена из Москвы. Сейчас мы сделаем вот что. Поскольку у нас писатель земли русской и эстонской, то я такую вещь иногда делаю. Я беру текущее голосование на сайте «Эхо Москвы». Задаю вопрос, и ты отвечаешь: да, нет или варианты.

М. ВЕЛЛЕР - Я попробую.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Разные темы. Интересно, что он думает по этому поводу. И одно буквально предложение в оправдание позиции. Первый вопрос: считаете ли вы, что возможно заставить вас проголосовать так, как вы не хотите?

М. ВЕЛЛЕР - Да, под автоматом, под угрозой расстрела это возможно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть невозможно на самом деле.

М. ВЕЛЛЕР - Почему же невозможно?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понял. Считаете ли вы, что с освобождением Виталия Калоева восторжествовала справедливость?

М. ВЕЛЛЕР - Вы знаете, в частном случае, конечно, восторжествовала, потому что выпустили. На самом деле, конечно, нет, потому что на скамье подсудимых должно сидеть руководство этой компании, может быть оно будет оправдано. Но сидеть оно должно. Компенсации должны были всем такие, как принято в мире, выплачены в соответствующие сроки и дело должно было проведено быстро и гласно. На самом деле ничего этого не было. Ребятам из швейцарских компаний тоже бабки нравятся сверх всех мер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но именно то, что его освободили, тут справедливость…

М. ВЕЛЛЕР - То, что освободили, разумеется, справедливый шаг.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот интересный вопрос. Он был у нас в одной передаче. Как вы воспринимаете народы Северного Кавказа: как свои, как чужие.

М. ВЕЛЛЕР - Во-первых, народы Северного Кавказа разные. Во-вторых, свои бывают в равной мере. Мы с тобой свои, но все-таки не члены одной семьи. Вы знаете, в общем, скорее свои, но не все. Если есть люди, которые хотят жить отдельно, с другой ментальностью, очень трудно однозначно здесь отвечать. Очень трудно. В основном все-таки свои.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Неважно, что есть, то есть. Следующий вопрос: верите ли вы, что за событиями в Грузии стоит Россия?

М. ВЕЛЛЕР - Вы знаете, нет. То, что российская разведка, российская политическая разведка была обязана работать в этом направлении, это ее прямое занятие. От нее это должны были требовать, и она должна была этого добиться. Если она это сделала, то нужно сказать: хорошие профессионалы. Можно говорить о том, что это негодяйская политика, но профессионалы хорошие. Но я не думаю, что они сумели это сделать. Я думаю, что это без нас. Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нужно ли праздновать 7 ноября?

М. ВЕЛЛЕР - Да, бесспорно нужно. Не как самый светлый день календаря, но как день народного примирения. Как день скорби по всем десяткам миллионов неправедно погибших в результате, но одновременно как узловую точку на генеральной линии развития нашей истории, которая привела нас к высочайшему государственному взлету в советские времена и к жизни лучшей для большей части народа, чем сейчас, однако.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вопрос туда же: вас лично обделила советская власть?

М. ВЕЛЛЕР - Вы знаете, при советской власти мне было бесконечно трудно издаваться. При советской власти по всей совокупности анкетных данных мне нельзя было делать служебную карьеру, работать за границей, и так далее. У меня в анкете все пункты были отрицательные. Абсолютно. Но я как-то выживал, я занимался своим делом, меня не сажали, не гробили. То есть, как построен вопрос, простите еще раз?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я его уже проскочил…

М. ВЕЛЛЕР - Простите великодушно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вас лично обделила советская власть.

М. ВЕЛЛЕР - Нет, я бы так не сказал. Трудно было, но обделила - не мог бы я так сказать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хотели бы вы получить дворянский титул?

М. ВЕЛЛЕР - Нет, ни в коем случае. Что это за бредятина. Еще хвостик пришить сзади.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А почему?

М. ВЕЛЛЕР - Какие дворяне? Дворяне были в те времена, когда был государь и был двор. И приближенные исполняли службу. А сейчас это такой же реликт, как…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тогда вопрос от меня: а хотели бы вы государя? Нужен ли государь России?

М. ВЕЛЛЕР - Это, смотря, какой Бабель, сказал Буденный и подкрутил пышный ус. Нет, я не монархист. Государь не нужен.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы не монархист, но государь нужен?

М. ВЕЛЛЕР - Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Вопрос из моей программы. Какие годы дали больше вам: 90-е или 2000-е?

М. ВЕЛЛЕР - Вы знаете, я уже в том возрасте, когда не столь велика разница. Наверное, все-таки 2000-е. Наверное, все-таки да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Сейчас вы видели, по телевизору начался эпохальный показ, он вызывает довольно противоречивые чувства, премьера, сделанная многими странами произведение номер один «Война и мир».

М. ВЕЛЛЕР - О, боже!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Сейчас, спокойно. Этот такой сериал, дорогой, костюмированный. Наше все.

М. ВЕЛЛЕР - Я думаю, он дешевый. Такое ощущение, что массу денег украли.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не надо, там иностранцы, хотя вы говорите…

М. ВЕЛЛЕР - А воровство изобрели не русские.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Попытки западных кинематографистов экранизировать русскую классику вызывают у вас: уважение, возмущение.

М. ВЕЛЛЕР - Понимаете, вот как ответить. Намерения вызывают уважение и благодарность…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Попытки написано. Значит намерения. Мы говорим не о результате. Потому что подобные фильмы осуждают так: чего они лезут, это не их…

М. ВЕЛЛЕР - Нет, намерения вызывают уважение. Это признание нашей литературы, наших шедевров, влияния нашей культуры на мировое наше место в мире. Вот продукт настолько ужасен, что его нельзя съесть даже под кетчупом с уксусом. Под водку его нельзя съесть. Такого бреда как нынешняя «Война и мир» я вообще не припомню.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы имеете в виду этот сериал?

М. ВЕЛЛЕР - Да, да, эта Наташа блондинка с зубками вперед, эта княжна Марья, на которой охотно можно жениться без всех ее миллионов. Этот Васька Денисов, который не курчавый, не усатый, а какой-то вытянутый в длину за уши интеллигент. Этот Пьер, который ничуть не толще Долохова. Это Долохов, который в одночасье с 25 лет подскочил к 50. Это такой мужчина в расцвете зрелости. Такой бывалый. И все это полная ахинея. И Кутузов, который обращается к Александру, которому вдруг резко стало с 25 – 60 и он похож на 60-летнего Костолевского, каковой эту роль и исполняет. И Кутузов обращается к нему: мой государь. Не было такого обращения.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Все, все. У нас в гостях был Михаил Леонтьев, его такое обращение очередное.

М. ВЕЛЛЕР - Вообще моя фамилия Веллер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Веллер, Веллер. У нас в гостях был Михаил Веллер, Михаил, большое спасибо.

М. ВЕЛЛЕР - Спасибо вам.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Приятной работы, новых книжек и приходите к нам еще. До свидания.

М. ВЕЛЛЕР - Всего доброго.