Эльмар Гусейнов - Алексей Венедиктов, Эльмар Гусейнов - Особое мнение - 2007-09-21

АЛЕКСЕЙ ВОРОБЬЁВ: Добрый вечер, добрый день или доброе утро – в зависимости от того, Где вы нас смотрите или слушаете. Это программа «Особое мнение», совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi. Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха» - гость студии. Я думаю, что мы дождёмся всё-таки Эльмара Гусейнова, зам. главного редактора «Российской газеты». Но я предложил бы не считать тебя таким запасным игроком. Основным…

АЛЕКСЕЙ ВЕНЕДИКТОВ: Я, знаешь, я могу играть и «запасным игроком».

А. ВОРОБЬЁВ: Следующая линейка у нас что? У нас [Михаил] Леонтьев, да? Если он не придёт, то, соответственно, ты ВЫНУЖДЕН будешь здесь остаться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И если не придёт [Евгений] Киселёв, я буду вынужден остаться, и так далее.

А. ВОРОБЬЁВ: Ладно, хорошо. Значит, что у нас по структуре правительства? Есть ли какое-то у тебя понимание того – что происходит?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я сегодня прочитал стенограмму встречи Путина с «Валдайским Клубом» - полную стенограмму – мы её разместили на нашем сайте. Это реклама. На самом деле, на нашем сайте http://echo.msk.ru вы можете прочитать полностью стенограмму. И там он на этот вопрос отвечает. Он говорит, «Мы создали такую структуру, которая не работает три с половиной года. И даже один из либеральных министров, который эту структуру предлагал и вводил, он её полностью порушил», - это Путин рассказывает, - и надавал, там, начальникам агентств, и прочее, и прочее – имея в виду [Германа] Грефа, естественно.

И он дал чётко понять, что структура правительства будет изменена. И я думаю, я не знаю… Но я думаю, на сегодня, насколько я знаю, четырежды он уже разговаривал по телефону с [Премьер-Министром Виктором] Зубковым – они уточняли СТРУКТУРУ правительства, именно не персональные назначения, а структуру.

И, в частности, речь шла о разделении министерств. Ну, например, существует Министерство культуры и информации, и я знаю, что в дискуссии – я не знаю, решение это будет [или нет] президента, шла речь о том, чтобы снова разделить [нынешнее] министерство на Министерство культуры и, отдельно, Министерство информации.

Я знаю, что существует Министерство промышленности и энергетики, вот представляешь – в стране, где энергетика является основой экономики, у неё нет своего министерства. Есть предложение РАЗДЕЛИТЬ, и такое предложение, было сформулировано, насколько я знаю, Зубковым.

Есть Министерство образования и науки, и, насколько я знаю, что готовились документы к РАЗДЕЛЕНИЮ министерства на Министерство образования, а науку отдать в [Министерство [промышленность [-и], как и было когда Клебанов был.

Первая позиция это разделение крупных министерств. А вторая позиция это - с вице-премьерами просто «чума», потому что сначала по структуре правительства был один вице-премьер, Александр Жуков, он первый, он и последний. Потом появилось…

А. ВОРОБЬЁВ: Потом появилось два «приемника».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Потом появилось два «кронпринца», два «крон-принца», которым [-х] нужно было поднять над министрами и дать в управление – одному – нац[иональные ]проекты, а другому, соответственно – ВПК [Военно-промышленный комплекс]. Потом появился Сергей Нарышкин, глава Аппарата [Администрации президента], который не мог быть наравне с министрами – он действительно начальник, глава Аппарата – его подняли до вице-премьера. И это можно наращивать до бесконечности.

Значит… а потом – агентства…. Путин недоволен эффективностью [работы правительства]. И когда он, Путин, встречался с главными редакторами [ведущих СМИ] 20 августа, на вопрос о том, «Ну, есть ли эффективность органов правительства?» [сказал] 20 августа – «Ну, да. РОСФИНМОНИТОРИНГ [Российская служба финансового мониторинга]» - сказал он тогда. Назвал единственное тогда – там, где Зубков был председателем.

А. ВОРОБЬЁВ: Надо было угадывать, надо было угадывать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Некоторые мои друзья, листая блокноты после назначения [говорили] «Вот же! Он же сказал! Вот он же как бы подмигнул нам». То есть, на самом деле, правительство, с точки зрения Путина – то, что он сказал – в стенограмме это видно – вы прочитаете сами – «НЕЭФФЕКТИВНО по структуре, поэтому будут изменения».

Кроме того, я напоминаю, что внутрь игры введён пост Секретаря Совета безопасности, который до сих пор не замещён, там «и.о» [исполняющий обязанности].

А. ВОРОБЬЁВ: А что, как тебе кажется для Путина в этой игре, в этой системе принятия решений в большей степени важно – неэффективность правительства или недовольство кадровым составом?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, там и то, и другое, и третье, и «можно без хлеба», как говорил Вини-Пух. История заключается в том, что последний год мы видим перенос тяжести экономических решений из правительства в гос[ударственные ]корпорации – создание крупных государственных корпораций. И многие очень эффективные чиновники, они просто УХОДЯТ в эти госкорпорации. Они предпочитают быть в госкорпорации, чем в министерстве. И сегодняшнее назначение Андрея Реусова, только что, там – десять минут назад – который был заместителем [Виктора] Христенко, министра – очень эффективный человек, очень известный человек, очень такой эффективный менеджер – он сегодня освобождён от своей должности и стал главой корпорации «Рособоронэкспорт», да?

А. ВОРОБЬЁВ: Там смотри что удивительно. Тот человек, который возглавлял «Рособоронэкспорт», стал фактически на место Христенко.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, но поскольку министерство, скорей всего, как мне кажется, будет разделено – это ничего не значит, а вот то, что госчиновники с отличным качеством работы, эффективностью, уходят в госкорпорации, Путин это видит. И в этом смысле, ему правительство нужно лишь как центр прогноза и анализа, что может быть верно. И кадровый состав, конечно, я думаю, будет перетасовываться.

А. ВОРОБЬЁВ: Тогда такая история [вопрос, тема]. В сегодняшней стенограмме, которая вчера стала известна, а сегодня ты её прочитал, Путин заявил, что сохранит, скорей всего, влияние в России, даже после ухода с президентского поста. Значит, что будет? Чем точно он заниматься не будет, он ещё не решил, да? Значит… Но сказал, что «сохранит влияние, но при этом обеспечить самостоятельность и эффективность следующего президента России» он пообещал уже, да?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Знаешь, я…

А. ВОРОБЬЁВ: В КАКОЙ КОНФИГУРАЦИИ это будет возможно?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не «в какой». Значит, мы об этом совсем недавно говорили, там, с «Кремлёвскими башнями», грубо говоря, и не с одной «Кремлёвской башней»… Значит, какая происходит история? Новые законы сделали Россию суперпрезидентской республикой. Президенту США и Франции не снились те полномочия, которые [есть] у президента [России] – у человека, у поста.

Ну, например. Всем известно принятие закона о переезде Конституционного суда из Москвы в Санкт-Петербург. Для этого потребовалось конституционное большинство – еле-еле набрали две трети, да? Скандал там, сказал [скандал] там. Приняли. С трудом [звук преодоления непреодолимого препятствия] – триста депутатов. Но график решения, то есть, когда переезжать – указ президента. Одного человека. Хотите, будете сидеть в Москве, как хочу я. А не захотите, пойдёте в Питер.

Вот уровень полномочий президента. Я уж не говорю о назначении губернаторов. У меня, кстати, вопрос. Если… - это не прописано в законе – если президент… когда президент будет новый – губернаторы должны ВСЕ подать в отставку? Правительство?

А. ВОРОБЬЁВ: [междометие «Ха! Точно!»]

А. ВЕНЕДИКТОВ: Или попросить о «доверии»? «Не знаем». Они же назначены другим! Они должны получить доверие ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, не как функции, а Путина В.В. Вопрос! Серая зона. Поэтому…

А. ВОРОБЬЁВ: Нет, почему? Они же не должны, там, по закону получить доверие Путина В.В.?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Новый президент, условно говоря, там… «Виктор Петрович Иванов», да? – он им доверия не оказывал. Будучи президентом, избранным второго марта. Он им доверие… Он доверию Юрию Михайловичу Лужкову не оказывал.

А. ВОРОБЬЁВ: Ну, а как президент должен относиться, как к личности или функции?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А! Вот это и есть! Так ты мне задал вопрос про личности, а я тебе отвечаю про функцию. И история заключается в том, что – и все мои собеседники сходятся на том, что – эрозия влияния бывшего президента Путина Владимира Владимировича это вопрос – все говорят – «от восьми до двенадцати месяцев». Грубо говоря, новый, реально новый президент, вполне свободный от Владимира Путина, появится не раньше декабря восьмого года или, там, января девятого года, не позже лета девятого года.

Потому что, ты представь себе – вот «Восьмёрка» [Группа семи самых развитых стран мира плюс Россия]. Вот мы – члены «Восьмёрки». Вот собирается «Восьмёрка» решать вопрос. Они восемь – там нет больше никого. Там только переводчики и «шерпы». Владимир Владимирович сидит на даче в Сочи и смотрит. Он, конечно, может дать советы, но решения там принимаются в этой закрытой комнате. Там [неразборчиво] «Секундочку, я пойду сбегаю – позвоню Владимиру Владимировичу Путину – что с ним ТАК НЕ БЫ-ВА-ЕТ. Просто природа власти такова, что каждый день нужно принимать массу решений. Кадровых решений. За каждым решением не побежишь – к бывшему президенту Путину.

Поэтому, я думаю, что если говорить о РЕШАЮЩЕМ влиянии Путина, РЕШАЮЩЕМ влиянии Путина, в том числе, на КАДРОВЫЕ вопросы, на СИЛОВЫЕ вопросы, это [займёт] год максимум.

А. ВОРОБЬЁВ: Год максимум. А затем?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А затем – разные варианты.

А. ВОРОБЬЕВ: Какие?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Путин может возглавить международную организацию, в частности, Международный Олимпийский комитет.

А. ВОРОБЬЕВ: Ну, ты с ним встречался, ты знаешь его больше…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Владимир Путин сейчас, наверное, хотел бы управлять мощной корпорацией, хотел бы быть президентом мощной корпорации, если я правильно понимаю, ездить по миру и встречаться… Вот к нему завтра, наверное, прилетят Шредер и Ширак. Вот компания какая! Вот Шредер. Я думаю, что его видимость – это Шредер, человек, ушедший на пенсию и возглавивший крупный международный проект «Норд Стрим». И вот так же возглавить нечто международное энергетическое, встречаться с президентами по прежнему, и бывшими, и действующими, оказывать влияние на принятие решений в России, но при этом вести более свободный образ жизни, когда не нужно принимать кадровые решения по назначению мэра Саратова.

А. ВОРОБЬЕВ: Я всех спрашиваю гостей «Особого мнения». Можно ли считать Иванова и Медведева, первых вице-премьеров исполняющих обязанности на этих должностях, сбитыми летчиками?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Они по прежнему кронпринцы и я абсолютно уверен, что Владимир Путин выберет из своей команды кандидата от команды от Чубайса до Сечина. Выберет человека, с которым ему еще комфортно, это дополнительный заряд.

А. ВОРОБЬЕВ: Двое пойдут оттуда?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, кандидатом в президенты от команды Путина будет человек, с которым Путину лично комфортно. Таких людей мало.

А. ВОРОБЬЕВ: Зубков – он?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Зубков – он.

А. ВОРОБЬЕВ: Иванов – он?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Иванов – он. Медведев – он. Я думаю, что еще 2-3 человека, не больше. Вот те самые 5, о которых он сказал. Потому, что потом ему нужно поддерживать не только отношения подчиненный – начальник или бывший начальник – бывший подчиненный, а он с ними прошел достаточно большую жизнь, чтобы они его понимали. Я думаю, что Медведеву выгодно назначение Зубкова, потому, что Иванов вырвался вперед в последнее время, а появление Зубкова смешало карты и обнулило ситуацию.

А. ВОРОБЬЕВ: Любопытно, что Иванов вчера был у президента по Сочи.

А. ВЕНЕДИКТОВ: С докладом о заседании правительства.

А. ВОРОБЬЕВ: И как вам впечатление? Наверняка Иванов рассказал и информационные агентства нам не сообщили, что именно рассказал Иванов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что это было специально сделано под прессу. Я думаю, что они решали вопросы откупного, потому, что Сергей Иванов, при назначении Зубкова, я вам могу сказать, что то, что написали «Ведомости», газета очень серьезная, они написали, что в день отставки правительства будет назначен Сергей Борисович Иванов, более того, я знаю массу чиновников от уровней зам. Министра, которые уже поздравляли Сергея Борисовича в этот день, с утра звонили ему, т.е. все были уверены. Так же, как с назначением Министра обороны, когда все поздравляли начальника Генштаба г-на Балуевского, а был назначен Сердюков.

А. ВОРОБЬЕВ: Кстати, а что с Сердюковым? Эффектный ход? А что дальше с ним?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я могу сказать, что Сердюков – не бывший министр обороны, он ИО министра обороны, напомню, что в России три ядерных чемоданчика. Я напомню, что некоторые считают, что он бывший. Президент, начальник Генерального штаба и министр обороны. Не может быть перерыва между…сначала один отставляется, через время – другой… Нет. Чемоданчик передается так. Вот эта кнопка. Поэтому Сердюков, ИО министра обороны. Рапорт не принят. Президент может отказать. Мы понимаем, но интересы страны важнее. Я в Вас верю. Пожалуйста, один вариант. Второй вариант, я на него намекнул. Секретарь Совета безопасности, место освобожденное Игорем Сергеевичем Ивановым, куратор силовых структур. Третий вариант, о чем, кстати, сказал Зубков – создание национального антикоррупционного комитета. Это знаешь что такое? Это спецслужба над спецслужбами. Это право проверки любого предприятия, начиная от маленького завода и кончая администрацией президента. Поэтому Сердюков входит в эту когорту людей, которые могут стать президентом.

А. ВОРОБЬЕВ: Алексей Венедиктов отвечает на ваши вопросы, по-прежнему непонятно, доберется ли Эльмар Гусейнов, зам главного редактора «Российской газеты»

А. ВЕНЕДИКТОВ: Пробки в Москве.

А. ВОРОБЬЕВ: Действительно, в Москве пробки. Пятница. «Бабье лето» началось или продолжается….

А. ВЕНЕДИКТОВ: Все в Сочи.

А. ВОРОБЬЕВ: Нет, не все, кое-кто едет на дачу. Значит, чтобы, возможно, завершить эту тему в этой части программы, возможно, мы вернемся к ней, если будут звонки слушателей, вопросы. Ну, вот такой вопрос. Из Баку Джабраил. «Хорошо ли, что кадровые решения президента никто из политологов даже не пытается предугадать? Разве нормально, что это всегда нелогично, нетранспарентно, необсуждаемо, непрогнозируемо? Разве так происходит в демократических государствах?»

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет.

А. ВОРОБЬЕВ: Здесь, конечно, удобно сослаться на Конституцию.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, есть Конституция, а есть общественное мнение. Конечно, когда человек, который получает в руки ядерный чемоданчик, я имею ввиду в данном случае Министра обороны, был неизвестен, президент не консультировался ни с кем, он принимал единоличное решение, это очень плохо для системы. А я объясню почему. Это в принципе плохо. Потому, что в любой стране, демократической стране, когда президент с огромными полномочиями идиот, то система его корректирует. Существует огромная политическая элита, которая предохраняет его от каких-то ошибок или пытается предохранить, или создает общественное мнение, нетерпимость к ошибкам, которые ведут к краху страны. Это тоже может быть.

Поэтому, когда все завязано на одном человеке, завтра, извини, человек заболел, у человека инфаркт и что? Приходит другой человек, с другими вкусами и у нас все меняется. Что было хорошо – плохо, что плохо – хорошо. Это неправильно, должна работать система в государстве, где есть противовес властей. Есть президент, есть сильный парламент, есть независимый суд, есть независимая пресса и каждый раз, когда какой-нибудь из органов власти принимает решение опасное остальные должны говорить – да, вы имеете право его принимать, но оно опасное

А. ВОРОБЬЕВ: Это учебник, это теория. Тот, кто сейчас смотрит телевизор, наверное, очень удивился, потому, что на смене планов сидел один Венедиктов, а тут стало два человека на этой стороне

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мультипликация.

А. ВОРОБЬЕВ: Это Эльмар Гусейнов

Э. ГУСЕЙНОВ: Просто я разбавил, план стал, наверняка, как-то пожиже вместе со мной.

А. ВОРОБЬЕВ: Здравствуйте, во-первых. Как я понимаю, Вы уже не работаете в «Российской газете», просто журналист?

Э. ГУСЕЙНОВ: Да, я просто журналист, я им являюсь последние 20 с лишним лет, а сейчас заодно возглавляю информационный портал.

А. ВОРОБЬЕВ: Отлично. У нас еще 7 минут в первом блоке программы, мы поговорили, выслушали краткое изложение учебника демократии в исполнении г-на Венедиктова. Давайте про другой учебник поговорим. «В России вышел учебник истории, согласно которого, Сталин признается за самого великого правителя Советского Союза, я цитирую Сергея Петровича Грицука из Киева. «А его репрессии признаются исторической целесообразностью. Передайте его автору огромное спасибо. Теперь мало у кого возникнут сомнения, что Путин не живодер». Я бы не стал просить Вас прокомментировать последнее утверждение, я лишь процитировал и все. Но мне хотелось бы понять, сформулировано ли ваша личная позиция, относительно того учебника, по которому будут учиться наши дети?

Э. ГУСЕЙНОВ: Моя личная позиция сформулирована. У меня где-то с 10-го класса, где-то я раздобыл, купил по дешевке в Баку, в букинистическом, стоит учебник «История Древнего мира» для российских императорских гимназий Кореева. Я считаю, что лучше этого учебника ничего на свете не было создано. Я даже по поводу живодера должен был бы сказать, что в нашей стране такого рода факт или явление, они на 99 процентов не по указанию Путина появились, как бы бояре, холопы, опричники, они улавливают идущие сверху флюиду и сами, в рамках своей инициативы и в учебник добавят и ситуацию подкорректируют. Я думаю, что это отражает общие ожидания верноподданной России, ожидания на ближайшие 4 года. Это опасно.

А. ВОРОБЬЕВ: При чем здесь чиновники? Учебник писали профессора…

Э. ГУСЕЙНОВ: Чиновники от науки. Профессора и академики.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я согласен с Эльмаром. Они добавили туда своего холопства. Их личное холопство, их личное отражение мира, как обычно бывает. Они туда добавляют, они так видят мир, они считают, что есть царь, который волен казнить или миловать нас, мы твои холопы и есть остальные. Самое страшное преступление, которое совершается в истории – это преступление правителей против своего народа, когда уничтожается СВОЙ народ, не завоевательные войны, там можно и Наполеона назвать живодером, и Александра Македонского назвать живодером, и Чинхизхана, и Суворова, который брал Варшаву, наверное, польские учебники называют живодером. Но когда уничтожается свой народ, когда провоцируется такой голод, мы имеем до сих пор отклики на Украине. Миллионы людей. Вот как это возвеличить? А если начать разбираться что и как и почему случилось в Великую Отечественную войну и где там личная ответственность Сталина? Это лизоблюды, это холопы.

А. ВОРОБЬЕВ: Возможно это и так, но учиться нашим детям. И что делать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я должен сказать, что это не Советский Союз и наши дети имеют доступ к другим источникам информации, наши дети и их родители могут покупать массу книг по истории, в том числе и для детей, Интернет, телевидение. В СССР был один учебник по истории, всегда один и не было Интернета, и не было фильмов с иным наполнением.

А. ВОРОБЬЕВ: Работа с источниками – важная история

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это не источники – это учебники.

Э. ГУСЕЙНОВ: Я минимизировать, кстати, значимость этого факта не стал бы, потому, что это результат получения чиновниками определенного сигнала и обратный сигнал, посланный ими обществу. Они же на создание этого учебника потратили несколько месяцев, сигнал был получен заранее и пока общество отреагирует, выбросят эти фразы, не будет этого учебника. Но пройдут месяцы и сам факт, что они так ощущают реальность, он должен людей насторожить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я возражу. Есть пример параллельной дискуссии – это обязательное изучение основ Православной культуры в школах. Общественная дискуссия привела к тому, что Патриарх высказался, что это должно быть добровольно, и президент высказался, что это должно быть добровольно. Но без общественной дискуссии мы давно бы имели здесь основы Православной культуры, а в иных территориях – основы Ислама.

Э. ГУСЕЙНОВ: В данном случае просто дискуссия последует за этим актом и я уверен, что этот учебник в таком виде преподаваться нашим детям не будет. Но сам факт, что они так реагируют, так экстраполируют обратно в общество сигналы чиновники, это должно всех настораживать.

А. ВОРОБЬЕВ: Еще есть одна тема любопытная. Всем вопрос задаю. О кандидатах в депутаты в Госдуму, тех людях, которые вошли в федеральные списки партий. Есть несколько историй. Тройка «Яблока», тройка СПС, там в меньшей степени тройка, там хороша история с Сычевым и Рыжковым и, наконец, тройка ЛДПР с Луговым. Давайте начнем копаться по тройкам. Ваши впечатления в смысле электоральных последствий и в смысле моральной стороны дела.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А мы успеем за 40 секунд?

А. ВОРОБЬЕВ: Ничего страшного. Начнем отвечать. Давайте самый простой случай разберем – с «Яблоком». Г-н Ковалев.

Э. ГУСЕЙНОВ: В принципе, я думаю, я хотел принципиально ответить, что этого результата следовало ожидать. Когда в стране вводится абсолютная система, при которой в Думу проходят партийные списки, совершенно очевидно получить вот такие вот рекламные трюки, или рекламные трюки по включению совершенно случайных и скандальных фигур или вычеркивание тех, кто может не понравится власти или помешать партийному списку попасть в Думу.

А. ВОРОБЬЕВ: Конструкция понятно. А персонально будем обсуждать уже через 5 минут. Оставайтесь с нами, мы прервемся на несколько минут.

НОВОСТИ

А. ВОРОБЬЕВ: Еще раз приветствую всех, кто в эти минуты смотрит канал «Ар-ти-ви-ай» и радиостанцию «Эхо Москвы». «Особое мнение». Эльдар Гусейнов и Алексей Венедиктов отвечает на ваши вопросы. Мы начали с троек в федеральные списки. «Яблоко», ЛДПР и СПС, в меньшей степени меня волнует. Итак, вы сказали, что появление этих троек и всей политической системы, должно было спровоцировать появление в этих списках людей, которые вызывают общественный интерес. В случае с «Яблоком» Ковалев, не кажется ли вам, что имидж этого человека, при всех его заслугах в России, среди какой-то части населения сильно испорчено?

Э. ГУСЕЙНОВ: Я думаю, что со стороны «Яблока» и лично Явлинского это знак. Знак возвращения большей политической активности, он совершенно определенно выбросил эту карту с Ковалевым для того, чтобы показать, что он возвращается, хочет побороться, возможно обращение к каким-то истокам «Яблока». Это демонстративный ход.

А. ВОРОБЬЕВ: Это сильно?

Э. ГУСЕЙНОВ: Я думаю, что это беспроигрышно. Я не думаю, что «Яблоко» надеется, по опыту предыдущих выборов, пройти в Думу. Скорее, они собираются заявить о себе и выбран такой путь. Мне это симпатично.

А. ВОРОБЬЕВ: Дальше. Луговой, ЛДПР. С точки зрения электоральных последствий меня интересует этот выбор.

Э. ГУСЕЙНОВ: Вы знаете, мне кажется, что включение его в список ЛДПР скорее свидетельствует о том, что у ЛДПР очень мало шансов попасть в Думу, поэтому это и сделано.

А. ВОРОБЬЕВ: Алексей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Первое хочу сказать, что не вижу ничего позорного в том, что партии различной направленности включают в свои тройки людей, которые отвечают интересам их электората. Надо понять, что они вообще не на Россию, не на меня и не на тебя, любая партия. Жириновский знает свой электорат, он знает, что он достаточно беден, достаточно националистичен и Луговой в понимании этих людей является героем, если он участвовал в устранении Литвиненко, значит он участвовал в наказании предателя.

А. ВОРОБЬЕВ: Так думают одни…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Если он не участвовал – значит, его преследуют империалисты для того, чтобы замочить русских. Так думают другие, но и те и другие находятся внутри электората Жириновского. Он сцепляет свой электорат. Конечно, он получил разрешение или согласование в Кремле, не у Путина, наверное, но в кремлевской администрации, а это слишком громкая фигура. Но это абсолютно точное попадание в его электорат. Сергей Адамович Ковалев – это был электорат СПС и Явлинский тоже борется не со всеми, он не борется за электорат «Единой России» или Жириновского, он борется на той площадке, где есть учителя, врачи, бюджетники…

Э. ГУСЕЙНОВ: Я бы сказал, что он пытается вернуться на эту площадку.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, но он находится внутри этой площадки, он за нее не выходит. Он бы тогда взял Лугового или кого-то из другой истории, Геращенко, например. Потому, что Геращенко – это партийный босс, это крупный финансист, это человек пенсионного возраста и тогда бы его расширили за счет левых пенсионеров. Но он берет Ковалева, пытаясь забрать часть СПСной аудитории, которая была ближе не к «Яблоку», это абсолютно точно выверенный ход. Сычев. Я просто потрясен той идиотской кампанией. Если человек инвалид – ему нельзя быть в Думе? Я вообще не понимаю о чем разговор. Если этот парень хочет быть депутатом, почему человек, отслуживший армию и потерявший там здоровье, не может быть депутатом? Почему мы все зачитывались в детстве «Повестью о настоящем человеке»… А если он хочет! И СПС попала в клещи. С одной стороны им говорят, что это не морально использовать. А что, в политике известные фигуры не используются?

А. ВОРОБЬЕВ: А заявление СПС сегодня… Что в списке Сычев включен не будет, там ссылаются…

А. ВЕНЕДИКТОВ: На справку врача. А они все берут справку от врача? А Белых берет справку врача? А Луговой? А Борис Грызлов?

Э. ГУСЕЙНОВ: Если бы брали справку у врача, Рузвельт не был бы президентом.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно. Ему же не в Олимпийских играх 2014 году участвовать. И исключение после длинных переговоров с администрацией Кремля из списков Владимира Рыжкова – это есть некая слабость, потому, что все понимают, что Рыжков отличный политик в своем… для Москвы в богом забытом Алтае он выигрывал одномандатные округа, несмотря на весь электоральный ресурс губернаторов. И за него голосовали люди, алтайцы, не зажравшиеся москвичи.

А. ВОРОБЬЕВ: С чем бы вы согласились и с чем бы поспорили с Алексеем?

Э. ГУСЕЙНОВ: Я бы обратил внимание вот на что. Я согласен с Алексеем, что включение Лугового в список ЛДПР произошло не без отмашки кого-то из кремлевских чиновников, хотя не уверен, что это очень высокопоставленный был человек. В этом смысле, скорее, здесь нет попытки спасти Лугового, путем придания ему парламентской неприкосновенности…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Г-н Жириновский сам бы выдал его своими руками, если бы захотел!

Э. ГУСЕЙНОВ: Это очень характерно для нашего нынешнего политического истеблишмента — (англ. establishment — установление, основание) – попытка щелкнуть по носу Запад. Вы нас прижимаете с этим делом, в которое мы не хотим быть вовлечены. Вот этого человека пытаетесь… а мы вот так вот с вами дерзко пошутим.

А. ВОРОБЬЕВ: А как это вписывается в вашу же логику, согласно которой это не от хорошей жизни, Жириновский пошел на это дело…

Э. ГУСЕЙНОВ: Для Жириновского это – подарок. Просто те, кто в Кремле, кто может планировать и давать отмашку, у них другое, мотивация. Они не о Жириновском думают. И вот эта попытка вот так разговаривать с Западом, такими щелчками, такими полухулиганскими манерами – это плохой признак, такой тон становится все чаще обыденным для нас, когда мы в раздражении Западом пытаемся ему что-то сделать. Око за око, зуб за зуб.

А. ВОРОБЬЕВ: Что касается СПС и Сычева. Ваша позиция?

Э. ГУСЕЙНОВ: Для меня здесь нет повода для обсуждения. Мне все понятно. Этот парень пострадал, отдавая свой долг государству. СПС, которая по-прежнему в определенной степени позиционирует себя как оппозиционная сила, где-то сотрудничающая с государством, привлекая этого человека, тоже соблюдает свою манеру ведения политической игры. Этого пострадавшего парня пытаются использовать для того, чтобы попасть в Думу, а там защитить всех таких пострадавших ребят.

А. ВОРОБЬЕВ: Открещиваются они от Сычева, они так же в тисках.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тот же самый мелкий чиновник, наверное, который курирует составление списков управления внутренней политики.

Э. ГУСЕЙНОВ: Я имел ввиду, как это могло быть возможным.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите. Понятно, что Сычев будет противопоставляться Сергею Борисовичу Иванову, который был Министром обороны в тот момент, когда это все случилось и который сказал, что ничего страшного. Мы с вами это помним. Значит, не включение Сычева в список имеет для Кремля имеет еще один важный момент – снять давление с одного из крон-принцев. Просто. Потому, что Сычев – это напоминание об Иванове в минусе.

Э. ГУСЕЙНОВ: Как глубоко!

А. ВОРОБЬЕВ: Значит, было соглашение между СПС и администрацией?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что да. Но соглашения не было, разговоры были. Знаешь, как разговаривают? Я могу сказать на своем опыте. «Слушай! Тебе это зачем надо?»

А. ВОРОБЬЕВ: И ответа не ждут.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А умные люди понимают.

Э. ГУСЕЙНОВ: Но я бы и не стал минимизировать значения в кремлевских играх, которые все больше и больше похожи не на политику, а на интригу, вопрос о первых трех лицах, в трех-четырех партиях, которые они собирались провести. Для них это важный и принципиальный вопрос.

А. ВОРОБЬЕВ: Эльдар Гусейнов, Алексей Венедиктов и я, Алексей Воробьев. До свидания.