Артур Чилингаров, Анатолий Сагалевич - Артур Чилингаров, Анатолий Сагалевич - Особое мнение - 2007-08-08

О. БЫЧКОВА – Добрый вечер и добрый день. Это программа «Особое мнение». С большой гордостью на самом деле и воодушевлением мы представляем наших сегодняшних гостей. Это Артур Чилингаров и Анатолий Сагалевич. Добрый вечер вам.

М. СТАРОСТИНА – Поздравляем, собственно.

О. БЫЧКОВА – Это люди, которые только что спускались на невероятную совершенно глубину на батискафе «Мир» на Северном полюсе, представить себе то, что они сделали, совершенно невозможно. Я напомню нашим слушателям, чем еще занимались наши гости. Потому что мы знаем, что Артур Чилингаров это депутат ГД 4-х аж созывов, «Единая Россия». Известный ученый исследователь, полярник. И человек, который участвовал во всех знаменитых полярных экспедициях. В спасении исследовательского корабля «Михаил Сомов», возглавлял станции, дрейфующие Северный полюс неоднократно и станцию Беллинсгаузен. Поход атомного ледокола «Сибирь», который достигал тоже Северного полюса. В январе этого года на одном из двух вертолетов вместе с руководителями ФСБ летал в центр Антарктиды и Артур Чилингаров это человек, чье имя занесено в Книгу рекордов Гиннеса, потому что он первым в мире в течение 6 месяцев побывал и на Южном полюсе и на Северном. Анатолий Сагалевич заведует лабораторией глубоководных обитаемых аппаратов Института океанологии РАН. Он занимается батискафами «Мир», которые являются единственными в мире глубоководными аппаратами, которые могут обследовать 98% площади, правильно я говорю, мирового океана.

А. САГАЛЕВИЧ - Поправлю.

О. БЫЧКОВА – Поправите сейчас.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Это все я делал в отпуск. В нерабочее время.

О. БЫЧКОВА – Хорошо. Сейчас вы нам расскажете. Я напомню, что Анатолий Сагалевич участвовал в экспедициях погружения в районах гибели подводных лодок «Комсомолец» и «Курск». Он же принимал участие в съемках знаменитого фильма «Титаник» с Джеймсом Камероном, который тоже спускался вместе с российскими пилотами на дно. Вот такие люди, уважаемые слушатели и зрители, сегодня с нами в прямом эфире телекомпании RTVi и радио «Эхо Москвы». Мы вам хотим сказать, что мы вами ужасно гордимся. И мы, конечно, чрезвычайно вами восхищаемся. Это чистая правда.

М. СТАРОСТИНА – Вы ведь безумно рисковали.

О. БЫЧКОВА – Скажите, пожалуйста, это правда, что вы написали родным записки на тот случай, если с вами что-то случится.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Анатолий скажет, у него жена была на борту с ним. У меня был сын со мной. Передали с Николаем Чилингаровым. Он всегда со мной. Я написал записку, то, что я…

О. БЫЧКОВА – Кому, жене написали?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Детям. У меня было какое-то чувство, что все-таки безумно сложная экспедиция и была тревога. Она была. И знаете, какие-то предчувствия были, «Академик Федоров» вышел только из Мурманска и застрял. Писали об этом. И нам надо вернуться было. Я был на атомном ледоколе «Россия».

О. БЫЧКОВА – Плохая примета.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Плохая. А я суеверный. Я про себя говорю. Мы вернулись. Мы его забрали, дальше не отпускали и Анатолий все прекрасно знает, что делается под водой, как я знаю лед.

О. БЫЧКОВА – А вы что написали в этой записке?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Что я написал. Что вспоминайте хорошо меня всегда. А что вы думали. Ситуация непростая была.

М. СТАРОСТИНА – А в чем главный риск был?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Самый главный риск как вернуться из-подо льда. Дело в том, что у нас очень сложная была задача, это большая экспедиция, около 300 человек народу. И у нас был атомный ледокол «Россия», так получилось, видите здесь совпадение хорошее. Там вернулись, а здесь идем задачу российскую решать и атомный ледокол «Россия». За ним шло судно «Академик Федоров». Несколько месяцев Анатолий Михайлович со своими специалистами приспосабливал этот корабль для того, чтобы он мог спускать «Миры». Никогда с этого корабля «Миры» не спускались. Поэтому это целая работа была, в Санкт-Петербурге, в Балтийском море они передали другого корабля, который с нами был «Академик Келдыш», который является для них родным. И естественно, задача была очень сложная. О ней думали 9 лет. Выйти в точку полюса. Найти там полынью и опуститься в точке полюса.

О. БЫЧКОВА – То есть в нулевой отметке.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Да, понимаете, поэтому это очень сложная задача, потому что мы делали пробные спуски, но там лед 3-4 балла, просто отрабатывали технологию на случай безопасной работы. Еще раз свои аппараты проверяли. А здесь нам надо было выйти и вернуться в эту полынью. И мы нашли полынью.

О. БЫЧКОВА – А как это могло быть. Мог быть вариант, что вы всплываете, а над вами не полынья, а ледяной потолок? Вы как это предусматривали?

А. ЧИЛИНГАРОВ – Мы точно всплыли, но всплыли первый раз под корпус корабля. Это не совсем ледяной, но мы видели рядом винты и здесь уже мастерство пилота, как дальше выйти. У нас стояли аппараты акустические, я думаю, что все, что касается подводной части, Анатолий Михайлович скажет лучше.

М. СТАРОСТИНА – Кстати, а как вы выдержали это гигантское давление, мы даже видели сообщение с Олей, что якобы стакан превратился в рюмку. Это правда?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Совершенно верно.

М. СТАРОСТИНА – Мы не поняли, как такое может быть. И как может человек выдержать в этих условиях.

А. САГАЛЕВИЧ - Мы-то были в безопасности, так как мы были внутри прочной сферы. Она была рассчитана, испытана до глубины 7,5 тысяч метров. Эта сфера. Все элементы, которые находились в этом аппарате за бортом, тоже были все испытаны на соответствующее давление. Сами иллюминаторы, их три в аппарате были испытаны на давление 9 тысяч метров.

О. БЫЧКОВА – То есть внутри не ощущается такое давление.

А. САГАЛЕВИЧ – Люди работают при давлении в одну атмосферу.

О. БЫЧКОВА – При нормальном.

А. САГАЛЕВИЧ – Регенерация воздуха. Кислород. Баллоны. И сборник углекислого газа это гидрат окиси…

О. БЫЧКОВА – Скажите, пожалуйста, а вот у вас какой был запас прочности. Я возвращаюсь к этой же истории. Вы всплываете и не попадаете в полынью, предположим. У вас сколько могло быть таких попыток?

А. САГАЛЕВИЧ – Дело в том, что сам аппарат рассчитан, в таком аварийном режиме на пребывание под водой в течение 5 суток. Это жизнеобеспечение. Но есть еще энергетический блок, это аккумуляторная батарея, 100 киловатт/часов запас энергии. Мы израсходовали 25. То есть у нас еще оставалось 75 киловатт/часов. Здесь основная сложность конечно, была в том, чтобы выйти в полынью и найти эту дырочку. Для этого были приняты все меры, до того как опускаться, мы в льдинах сделали такие дырки…

А. ЧИЛИНГАРОВ – 750 метров.

А. САГАЛЕВИЧ - …и установили гидроакустические маяки. И по ним мы ориентировались. Обычно мы ставим на дно эти маяки и когда уже в конце спуска мы их вызываем, они автоматически всплывают. Отстыковываются от якоря. Там есть гидроакустический размыкатель. Но в данном случае мы ставили со льда. Потому что если бы мы ставили на дно, то мы бы их просто теряли. Это одна причина. А вторая то, что вся система дрейфует и полынья и лед и суднообеспечение, поэтому нам надо было знать, где же все-таки вот эта дырочка. Мы следили все время, естественно, за тем, где мы находимся относительно маяков. Но была еще одна сложность, когда мы шли вниз, мы вдруг обнаружили по…

А. ЧИЛИНГАРОВ - Эхолоту.

А. САГАЛЕВИЧ – Да, эхолотам увидели на экране очень сильную отражающую границу. Это было с нами и раньше в других районах, но можно было бы эту отражающую границу принять за дно. Но уже, исходя из опыта предыдущих спусков наших в других районах, я знал, что это не дно, вот Артур Николаевич говорит, вот это дно. Я говорю, нет, это не дно. Это отражающий слой, скачок плотности на глубине 3 тысячи метров. И когда мы эту границу прошли, то у нас вдруг исчезли ответы от маяков. То есть просто эти ответы отражались и уходили обратно, не достигая…

А. ЧИЛИНГАРОВ - И информация от базы тоже стала, она отражалась, ухудшилась совершенно, невозможно было разобрать, что говорит связь.

О. БЫЧКОВА – То есть вы оказались отрезанными фактически.

А. САГАЛЕВИЧ – В общем, так сильно сказано. Но, в общем, в какой-то степени, оставалось еще 1300 метров до дна. Мы все-таки сели на дно, и там работали в течение полутора часов. Отбирали пробы грунта, отобрали пробу воды, затем делали измерения гидрофизические, гидрохимические, ну и самое главное, поставили российский флаг.

М. СТАРОСТИНА – Наш слушатель из Татарстана спрашивает: какой размер у флага. А то по телевизору выглядит, как настольный флажок.

О. БЫЧКОВА – На фотографии тоже непонятно.

А. САГАЛЕВИЧ – Это не флажок, это флаг, вся штука эта сделана из титана. С самого основания в виде полушара и это шпиль тоже сделан из титана, а сам флаг сделан из акрилового стекла, он имеет размер две примерно таких фотографии.

О. БЫЧКОВА – Двойная страница такая. Понятно.

А. САГАЛЕВИЧ – Примерно как-то так.

О. БЫЧКОВА – Скажите, пожалуйста, зачем было так рисковать жизнью многих людей, писать предсмертные записки…

А. ЧИЛИНГАРОВ - Не совсем предсмертные.

О. БЫЧКОВА – Ну ужасные записки. Для того чтобы кусок титана и стекла опустить на дно.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Нет, нет, вот вы кусок титана и стекла, Ольга и Марина, понимаете, в чем дело, вы с нами встречаетесь, мы люди, которые преданы родине. И преданы морю. И для нас уже, мы не молодые люди, с нами был молодой человек Владимир Груздев вместе в одном экипаже. И конечно ответственность, которая ложилась на Анатолия Михайловича, связанная с его подводной частью, на меня, на все, что делалось в этой экспедиции, а это географическая экспедиция, она без государственных средств. Многие удивляются, как за счет спонсорской помощи, средств и так далее.

М. СТАРОСТИНА – А спонсоров каких? Российских или иностранных.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Российских и иностранных. Наши есть друзья.

М. СТАРОСТИНА – И чьей помощи было больше?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Одинаково совершенно. И мы на аппарате, висели у нас определенные, кто оказывал помощь, спонсоры.

А. САГАЛЕВИЧ - Логотипы.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Мы понимаем, что мы рисковали не только собой, естественно. Я, например, не должен был опускаться. По идее я начальник экспедиции, я должен быть наверху, как Чапаев или кто говорил: кто впереди и руководить тем, что вдруг что-то случится, чтобы оказывать необходимую помощь. Но в этой ситуации, учитывая, что я понимал всю сложность, и надо было принимать решение на погружение, в 4 утра это было. Ровно 2-го числа после нескольких бессонных ночей. Мы беседовали, даже у меня одно из предложений, может быть нам зацепить его за трос. У нас трос есть лебедка на борту до 4 км. На то, что он человек, который принимает только аппараты, которые свободны в пространстве в океане, он сказал: нет.

А. САГАЛЕВИЧ - Артур Николаевич сказал: обижаешь.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Да.

О. БЫЧКОВА – То есть это для вас был такой спорт на самом деле.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Это не спорт. Понимаете, в чем дело…

А. САГАЛЕВИЧ – Это я хочу сказать, как я сформулирую, это называется скачок или прыжок в закрытый гидрокосмос. Для нас это была, конечно, большая честь. Опуститься на Северном полюсе с российским флагом, прославить нашу страну на весь мир. Это очень важно. Но вы знаете, есть в космосе выход в космос открытый. У нас здесь скачок или прыжок в закрытый гидрокосмос. Так как мы были под ледяным куполом. Вы представьте себе.

М. СТАРОСТИНА – Нет, мы не представляем себе.

А. САГАЛЕВИЧ – Но мы знали, что над нами есть небольшая дырочка, в которую мы должны попасть. Вот когда, собственно говоря, Артур сказал, что уже 9 лет мы этим занимаемся, и действительно идея пришла в 1998 году и с тех пор мысль все время сверлила вот эта идея осуществления этой идеи. И моя жена, конечно, знала об этом, но она как-то…

О. БЫЧКОВА – Ваша жена она ваша коллега фактически.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Ты скажи, что она сказала тебе.

А. САГАЛЕВИЧ – Микробиолог, работает в Институте океанологии.

М. СТАРОСТИНА – Так что сказала?

А. САГАЛЕВИЧ - Жена сказала: ты знаешь, что риск стопроцентный. Куда ты идешь. Я говорю: знаю. Да согласен, стопроцентный.

О. БЫЧКОВА – А она что ответила после этого?

М. СТАРОСТИНА – Ничего не ответила. Она была лишена этого права.

А. САГАЛЕВИЧ – Нет, я ей сказал, что я знаю, как это делать. Вернуться обратно. Сомнения были? – были. Я не скрываю. Но понимаете, мы могли встретить в толще воды сильное течение. Нас могло снести на довольно приличное расстояние. С другой стороны вся система…

А. ЧИЛИНГАРОВ - До двух миль выходили.

А. САГАЛЕВИЧ – Вся система и лед, и полынья они могли тоже сдрейфовать довольно прилично. Так что, в общем, здесь определенный риск был.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Мы в точке находились, сам Северный полюс за то время 9 часов мы были, корабль «Академик Федоров» сдрейфовал, и когда мы уже на глубине 2 км стали определяться по маякам, около двух миль мы были.

А. САГАЛЕВИЧ – Где-то около того.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Около двух миль мы были от этого. Больше 3 км. И мы уже точку все время по курсу, а там не работает же гидрокомпас.

А. САГАЛЕВИЧ – На Северном полюсе там не работают. И у нас курса не было. Вот представьте себе, вот у нас стоят три маяка, нам нужно идти в центр. К полынье. Но выбрали сначала курс вот так, вроде от этого удаляемся и от этого удаляемся, значит неправильно, потом развернулись. И пошли в ту сторону, какую надо. Смотрим, один маяк приближается, второй тоже, третий тоже, потом мы уже вышли где-то ближе к центру, ну и здесь уже стали ориентироваться по этим трем точкам, куда нам выходить. В результате мы вышли под «Федоров». Прямо вышли точно под судно. У нас есть видеокамера, которая смотрит вверх, и там…

А. ЧИЛИНГАРОВ - Немножко ударились.

О. БЫЧКОВА – Ударились?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Да, да, бам.

А. САГАЛЕВИЧ – На экране мы увидели пропеллеры «Федорова». Ну, бам не было.

О. БЫЧКОВА – Бам был, я настаиваю.

А. САГАЛЕВИЧ – Бам был после.

А. ЧИЛИНГАРОВ – Все равно был.

А. САГАЛЕВИЧ – Потом мы развернулись к полынье и пошли к ней. Это время у «Федорова» все время работало подруливающее устройство, отгоняло лед.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Льдины.

А. САГАЛЕВИЧ – И когда мы вынырнули из-под «Федорова»…

А. ЧИЛИНГАРОВ - Все нас наблюдают, ура уже…

А. САГАЛЕВИЧ – И вышли в полынью, мы попали в эту струю. И она нас бросила под лед. Прямо по льдину.

А. ЧИЛИНГАРОВ - И мы там зависли даже.

А. САГАЛЕВИЧ – Начали искать выход в какую сторону, гидрокомпас не работает, вот здесь было очень сложно.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Час тридцать.

О. БЫЧКОВА – Вы оттуда выбирались час тридцать?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Мы были уже у поверхности. Искали. Час тридцать, которые потрясли мир.

М. СТАРОСТИНА – Вы обо всем этом президенту рассказывали, вообще, чем он интересовался?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Он очень любознательный, знает очень и тему и интересуется ей.

М. СТАРОСТИНА – Давно?

А. ЧИЛИНГАРОВ - То, что мы сейчас сделали. Ну и Арктикой он интересуется. У него давно интерес. Мы недавно в Мурманске собирались госсовет.

М. СТАРОСТИНА – Конкретно на вашей встрече вчерашней о чем речь шла?

О. БЫЧКОВА – Вы пришли, он вас о чем спросил?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Он нас просил рассказать. Мы ему вначале при журналистах рассказали, а потом отдельно.

О. БЫЧКОВА – А отдельно вы ему о чем рассказали?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Мы совсем не раскрылись, но мы говорили, что все-таки было страшновато.

А. САГАЛЕВИЧ – Мы говорили вот об этом ситуации. О критической ситуации, что была высокая степень риска, конечно. Но так, весьма сдержанно, потому что президент он…

А. ЧИЛИНГАРОВ – Ну, президент, чего ему…

А. САГАЛЕВИЧ – Человек тоже сдержанный. Поэтому у нас взаимно как-то.

М. СТАРОСТИНА – Он ничего вам не обещал?

А. САГАЛЕВИЧ – А мы ничего не просили.

М. СТАРОСТИНА – Необязательно просить.

О. БЫЧКОВА – Вы не говорили ему, например, о том, что эта экспедиция, как вы говорите, она спонсировалась не государством, а спонсорами.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Он удивился.

О. БЫЧКОВА – А сейчас государство, как мы понимаем российское государство, российские политики они вовсю состригают купоны со всей этой истории. Это справедливо?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Я считаю, что он удивился. И сказал, что если нужна будет какая-то помощь, где-то как-то, я сказал, нам ничего не нужно. Мы тут как-то вышли из той ситуации, которая есть.

О. БЫЧКОВА – Что, и денег не нужно на экспедиции?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Он сказал, что мы будем заниматься исследованием Арктики, и что Россия не только Севером проросла, и Арктикой. И сегодня если говорить о том, откуда все эти возможности России финансовые, это Крайний Север. И газ, и нефть. Это все оттуда.

М. СТАРОСТИНА – Вот вы депутат. Дума будет этим вопросом заниматься?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Каким?

М. СТАРОСТИНА – Финансированием.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Я не просто депутат, я член экипажа. И Академии наук. И мы сегодня говорим, что академический вклад очень большой. Я сегодня говорил с президентом Академии наук, и он нам прислал телеграмму, тут в основном была Академия наук, на борту было два академика уважаемые и Фортов и Леонов, на борту экспедиционного судна. Остальная команда вся арктического института из Санкт-Петербурга.

А. САГАЛЕВИЧ – И наша группа глубоководная.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Института океанологии Академии наук.

А. САГАЛЕВИЧ – Я вчера сказал об этом Владимиру Владимировичу, что у нас есть уникальная группа глубоководников, единственная в России и единственная в мире и которая владеет вот этими двумя аппаратами «Мир», управляет ими, и сделала очень много интересных дел, включая наши работы на «Курске» и «Комсомольске».

А. ЧИЛИНГАРОВ - Вы должны понять, что президент принял нас вне очереди.

О. БЫЧКОВА – Это важный вопрос. Несколько минут перерыва в программе «Особое мнение» и затем наши герои-полярники вернутся в эту студию прямого эфира.

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА – Мы продолжаем программу «Особое мнение». Артур Чилингаров, знаменитый полярник, член ГД и Анатолий Сагалевич, океанолог, зав. лабораторией глубоководных обитаемых аппаратов. Эти те самые люди, которые только что в батискафе «Мир» спускались на потрясающую глубину на Северном полюсе. Мы продолжаем говорить на эту тему. Скажите, пожалуйста, честно вы когда уже выбрались оттуда, поднялись обратно и нашли дорогу назад, когда после этого вы первый раз сели и по-настоящему выпили все вместе?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Я могу сказать, что по регламенту, по положению я первый выходил из аппарата, командир, пилот он должен выходить последним. Слезы на глазах были у меня. Я увидел это небо, людей, нас безумное количество встречало. Все вышли на борт и ура, и крики. Я флаг вытащил. Это трудно передать. А потом мы, конечно, выпили, нормально выпили.

О. БЫЧКОВА – Сильно?

А. САГАЛЕВИЧ – И даже песни пели.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Он пишет песни, и поет и играет под гитару. Толя.

М. СТАРОСТИНА – А с президентом выпивали?

А. САГАЛЕВИЧ – С президентом – нет.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Надо было выпить, конечно. Но мы после этого. Но мы нормально, мы уже не совсем молодые люди, но можем выпить и спеть.

М. СТАРОСТИНА – Но если серьезно, то сейчас внимание к арктическим исследованиям вы привлекли очень сильно. И не только в России, но и в мире. И нам бы хотелось, чтобы вы, Артур Николаевич, прокомментировали свои же слова о том, что планы России по отстаиванию арктических территорий предполагает восстановление пограничных застав, в частности на Земле Франца Иосифа. Какие могут быть эти пограничные заставы?

О. БЫЧКОВА – Это президент вам подсказал такую идею?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Зачем мне подсказывать. Я был на этой заставе, с руководством пограничной службы ФСБ, мы два года назад были на заставе. После этого эта Земля Франца Иосифа готова была нас принять. Если нам надо улетать раньше, начальник заставы звонил мне через день по спутниковому телефону, я с ним связывался. Там есть связь. И была команда и самолет туда послать, и руководство погранслужбы, держал контакт я с ними. После Антарктиды это близкие мне люди. И Николай Платонович и начальник пограничной службы генерал Проничев. И они готовы были совершенно. Сейчас на станции много строителей ее восстанавливают, нормальную станцию делают. И с нормальными условиями и для пограничников и для тех, кто там будет находиться, работать. Мы подлетали на Землю Франца Иосифа, мы заходили специально туда, на полярной станции, она находится остров Хейса, где раньше была очень большая станция, сейчас там только 4 человека зимуют. Это Архангельская область.

О. БЫЧКОВА – Мы там от чего будем защищаться? От кого?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Мы ни от кого защищаться не будем. Это присутствие. Понимаете.

М. СТАРОСТИНА – Символическое…границы.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Присутствие России. Полярная станция на островах как было при Севморпути, на всех островах Ледовитого океана, где поднимался каждое утро российский флаг, это присутствие России. Что эти острова принадлежат нам. Потому что многие исследователи разных стран участвовали в открытии этих островов. Сегодня это российская территория, и естественно, не защищаться, из шпионов там уже вряд ли кто пойдет, однажды там кто-то пытался пройти по трассе морпути, когда мы были совершенно закрыты, и я участвовал в этой операции. Это 30 лет назад. За что получил медаль за охрану государственной границы.

О. БЫЧКОВА – Так это должно быть военное присутствие в Арктике или нет? Или символическое в виде флага?

А. ЧИЛИНГАРОВ - Гражданская пограничная служба это служба, это застава.

М. СТАРОСТИНА - То есть там должно быть оружие.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Есть заставы, они наблюдают. И там и транспортные средства. Но есть граница российская, она проходит по территории, есть территориальные воды наши российские, которые могут быть нарушены. То же самое делается и в Норвегии и другие страны, есть береговая служба США. Есть корабли, ледоколы типа «Норд-Винд», которые военизированные. Это нормальная практика как в любом море. Ледоколов пограничных нет, есть корабли, которые могут плавать и это система, связанная с охраной государственной границы России.

О. БЫЧКОВА – Вот Елена прислала sms: не дает покоя мысль о подводной лодке «Курск», где была тогда ваша техника?

А. САГАЛЕВИЧ – Наша техника в то время была на «Титанике». Мы проводили экспедицию на «Титанике».

О. БЫЧКОВА – Это была экспедиция, связанная с фильмом? Или отдельная?

А. САГАЛЕВИЧ – Да, связанная с фильмом. С другим фильмом. Не с тем самым «Титаником», а другой фильм тоже Камерона «Призраки бездны» мы снимали. Ну и мы в общем, естественно, сразу бросили, мне звонил Игорь Дмитриевич Спасский, академик из Санкт-Петербурга. Ну и сказал, что надо срочно идти на «Курск». Он говорит, что он разговаривал с президентом России, и президент России просил, чтобы мы срочно шли в район гибели «Курска». Мы естественно это сделали, договорились с партнером нашим с Камероном…

А. ЧИЛИНГАРОВ - Другом нашим.

А. САГАЛЕВИЧ – И таким образом… Ведь что несколько заботит, что «Курск» ведь затонул на глубине 108 метров. И не оказалось техники, которая смогла бы решить вот эту задачу. Нас вызвали оттуда, мы естественно пришли через две недели, после того как нас вызвали. Надо было океан пересечь. Ну и в течение пяти дней решили все задачи, осмотрели лодку.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Об этом просто никто не знает почему-то.

А. САГАЛЕВИЧ – Установили причины. Наша экспедиция была главной, которая дала результаты, которые дали возможность установить причины гибели лодки.

О. БЫЧКОВА – Эти причины, которые были названы?

А. САГАЛЕВИЧ – Мы отсняли, нет, мы отсняли всю лодку на видео. Мы подняли оттуда 35 фрагментов лодки.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Об этом никто не говорит. Как-то не писалось.

А. САГАЛЕВИЧ – Позже уже было объявлено, что там был взрыв. До этого все говорили, включая и руководство ВМФ, что там было столкновение с какой-то иностранной субмариной. На самом деле мы установили, что столкновения не было.

О. БЫЧКОВА – Вы сказали, вас беспокоит, что не было техники, и вы пересекли весь океан. То есть если бы вы были…

А. САГАЛЕВИЧ – Но ведь это было всего 108 метров.

А. ЧИЛИНГАРОВ - Это понимаете…

А. САГАЛЕВИЧ – А наши аппараты рассчитаны на 6 тысяч метров глубины.

О. БЫЧКОВА – Это только ваши, больше никакие. То есть, а вы что могли бы сделать, если бы техника была.

А. САГАЛЕВИЧ – Наши аппараты они действующие. Они все время в работе. И у нас наша группа глубоководная профессиональная, она единственная и в России и в мире такого типа группа, которая…

А. ЧИЛИНГАРОВ – Сейчас они уходят на «Комсомолец».

О. БЫЧКОВА – Простите, у нас секунды считанные остаются до конца эфира. Все-таки про «Курск» скажите буквально одно слово. Если бы вы оказались не через две недели, а сразу на этом месте, или не вы, а какая-то другая команда, то что бы тогда изменилось?

А. САГАЛЕВИЧ – Дело в том, что мы не спасатели. Мы спасать не можем. Мы можем только фиксировать факты.

О. БЫЧКОВА – Все. Спасибо большое. Увы, время наше закончилось. Артур Чилингаров и Анатолий Сагалевич были сегодня с нами в прямом эфире.