Сергей Куприянов - Сергей Куприянов - Особое мнение - 2007-08-03

А. ВЕНЕДИКТОВ: Добрый день или добрый вечер, смотря где вы нас видите или вы нас слушаете, в эфире «Особое мнение», сегодня «Особое мнение» Сергея Куприянова, представителя «Газпрома», добрый день, Сергей.

С. КУПРИЯНОВ: Добрый день.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня завершился первый этап, как я понимаю, переговоров с Белоруссией, угроза сокращения поставок газа в Белоруссию отпала?

С. КУПРИЯНОВ: На данный момент, да. Если вернуться немножко назад в то, как развивались эти события, то в прошлый вторник, последний, мы предупредили наших белорусских коллег о том, что, начиная с 10 утра 3 августа, мы будем сокращать объем поставки газа белорусским потребителям на 45%, в соответствии с тем, сколько они на самом деле заплатили нам с начала года. Белоруссии была предоставлена отсрочка платежа на первое полугодие, они платили только 55 долларов из 100. И до 23 июля должны были полностью расплатиться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Какая сумма, какая задолженность?

С. КУПРИЯНОВ: Задолженность за это время накопилась в размере 456 млн. долларов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это за прошлый год?

С. КУПРИЯНОВ: Это за первое полугодие этого года.

А. ВЕНЕДИКТОВ: За первое полугодие этого года.

С. КУПРИЯНОВ: 23 июля платежа не последовало, каких-либо разумных предложений, конструктивных предложений по тому, как можно было бы решить проблему долга, мы так и не получили, гарантий погашения задолженности мы также не имели. Поэтому в соответствии с одним из пунктов контракта, если быть точным, пунктом 6.4, мы предупредили о сокращении поставок.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Белорусская сторона утверждала, что просто сейчас нет наличных денег.

С. КУПРИЯНОВ: Как оказалось, они все-таки есть. И это было подтверждено и руководителем страны, и тем фактом, что мы сегодня уже получили платежку.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, в чем необходимость такой жесткой позиции, жесткости этой позиции? Или отключим газ, по фильму, да?

С. КУПРИЯНОВ: К сожалению, по-другому пока не получается. Те переговоры, которые мы вели, по сути, весь июль, не привели просто ни к чему. Поэтому нам пришлось прибегнуть к крайним мерам, которые себя оправдали.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Казалось, что в январе все-таки договоренность была достигнута и по цене, и по, скажем так, обмену пакета акций, или это не так?

С. КУПРИЯНОВ: Так и есть. Все наши взаимоотношения сейчас очень четко регулируются контрактом, где прописаны практически все нюансы, начиная от вопросов ценообразования, объемов поставок, объемов транзита и условий урегулирования разногласий, если они возникают. Поэтому мы себя чувствовали гораздо более комфортно, чем в декабре, когда у нас вообще не было никаких договоренностей, вообще не было никаких контрактов, начиная с 1 января. И была полная неопределенность в отношении того, как действовать дальше. Сейчас мы понимали, что у нас за спиной контракт, мы понимали, как мы должны действовать для того, чтобы добиться строгого его исполнения белорусской стороной.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Владимир из Украины прислал такой вопрос – а что, только одна Белоруссия задолжала за газ, причем только на четыре дня? Но ведь Россия обещала дать льготный кредит под оплату, под 8.5% годовых. Вот не дали.

С. КУПРИЯНОВ: На самом деле, действительно, просроченной задолженности у других наших потребителей нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как нет, в смысле из стран СНГ точно нет?

С. КУПРИЯНОВ: Просроченной нет, текущая, естественно, есть, но какой-то просрочки по поставкам этого года нет. То, что касается государственного кредита, то, на наш взгляд, увязывать эти вопросы с платежами за газ не совсем корректно, поскольку еще в июне мы заплатили 625 млн. долларов за 12.5% акций Белтрансгаза. Т.е. деньги есть, есть валюта, есть белорусские рубли, собранные с потребителей Белтрансгазом, поэтому, по сути, вопрос можно было решить буквально за один день.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но он и был решен?

С. КУПРИЯНОВ: Он и был решен.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что дальше, ведь, насколько я понимаю, если у вас там есть платежка, есть ли она, на самом деле, да?

С. КУПРИЯНОВ: Есть, да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, вы предъявите ее нашим коллегам?

С. КУПРИЯНОВ: Вчера после выступления президента Белоруссии немедленно с нами связались представители Белтрансгаза, в тот же день вылетели в Москву, вчера вечером мы уже проводили с ними переговоры. А сегодня утром где-то за 15 минут до часа икс мы получили эту бумагу, согласно которой следовало, что Белтрансгаз первый платеж сделал. Мы поняли, что это уже не просто слова и не просто пустые обещания, а реальные шаги, направленные на то, чтобы урегулировать проблему. Поэтому было принято решение сегодня не сокращать поставки.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Насколько я понимаю, вы отложили только на неделю эту историю.

С. КУПРИЯНОВ: Да, потому что если совсем здесь дать полную свободу в этом вопросе, то никаких гарантий того, что мы получим причитающиеся нам деньги, у нас снова не будет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Остаток 270 млн.?

С. КУПРИЯНОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что будет через неделю, если Белоруссия не изыщет денег?

С. КУПРИЯНОВ: Через неделю мы будем принимать решение о сокращении поставок пропорционально фактической оплате.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Если можно, по цифрам.

С. КУПРИЯНОВ: По цифрам, значит, если у нас 190 – это больше трети, соответственно, сокращение будет уже не 45, а 30%, если больше мы ничего не получим за это время.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Т.е. если, правильно я вас понял, если Белоруссия не заплатит оставшиеся деньги, то на 30% будут сокращены поставки?

С. КУПРИЯНОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вопрос, сколько процентов экспорта на Европу идет через Белоруссию как через транзитную страну?

С. КУПРИЯНОВ: Около трети всех наших объемов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Там получает Германия, Литва и Польша, да?

С. КУПРИЯНОВ: Калининград и Украина.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Калининград и Украина, очень важный вопрос, может ли случиться так, что в результате ваших недопоставок это отразится на Калининградской области и на наших партнерах в Европе?

С. КУПРИЯНОВ: Здесь есть три момента, первый момент заключается в том, что юридически, конечно же, Белтрансгаз обязан обеспечить транзитные поставки, в любом случае, в том числе, и в условиях сокращения из-за неплатежей. Второй момент связан с тем, что сейчас лето, не такая напряженная ситуация, как бывает зимой в области транспорта газа. Поэтому техническая возможность обеспечить транзит даже при снижении объемов поставок внутренним потребителям Белоруссии у Белтрансгаза есть. И, наконец, третий момент связан с нами, мы разработали план наших действий в случае любого сценария развития событий и с Белтрансгазом. И все наши действия, безусловно, были бы направлены на то, чтобы обеспечить поставки газа третьим странам и российским потребителям в Калининграде.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Правильно ли я вас понял, я все-таки уточню, что в случае сокращения поставок в Белоруссию Калининградская область по поставкам газа не пострадает, даже если будет несанкционированный отбор газа?

С. КУПРИЯНОВ: Да, это так.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Т.е. есть обходные пути, есть альтернативные возможности?

С. КУПРИЯНОВ: Есть план действий. Какой, я пока раскрывать не буду.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Прям какая-то военная история.

С. КУПРИЯНОВ: На самом деле, военная история была полгода назад, сейчас это уже такая, техническая, скорее, технические мероприятия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Говоря теперь о Европе, напомню, что и предыдущий год, и этот год Европа, Европейская комиссия каждый раз, когда возникали эти проблемы, поднимала вопрос, буквально несколько часов тому назад было принято решение не собирать специальную группу по газу, потому что отпала угроза сокращения поставок. Но, тем не менее, претензии предъявляются за недопоставки не Украине, как два года назад, или Белоруссии, как год назад, а «Газпрому». И в результате несанкционированного, возможного несанкционированного отбора газа претензии будут вам как ненадежным поставщикам. Это будет, в общем, справедливо.

С. КУПРИЯНОВ: Это понятно. Именно поэтому я сказал, что все наши действия были бы в этой ситуации направлены на то, чтобы обеспечить беспрепятственный транзит и полное выполнение наших обязательств перед потребителями. Что касается взаимоотношений с нашими партнерами в Европе, с Еврокомиссией, то мы все эти дни находились в полном, плотном контакте с ними, своевременно информировали обо всем, что происходило у нас на переговорах, о тех действиях, которые мы планировали осуществить. И, несмотря на то, что обеспокоенность, конечно, определенная была, в целом, понимание того, что мы здесь действуем корректно, наши действия совершенно нельзя назвать какими-то неожиданными, вероломными или непредсказуемыми, мы считаем, что эту конфликтную ситуацию мы прошли более корректно, чем раньше.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно ли сказать, что в этом споре Еврокомиссия и европейские партнеры, скорее, на стороне вашей, нежели на стороне Белоруссии?

С. КУПРИЯНОВ: Они на своей стороне. Для них главное – получить то, что им причитается, кто прав, кто виноват – это волнует во вторую очередь.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я сделаю чуть шаг вбок, скажите, пожалуйста, сейчас политическая ситуация на Украине обостряется, мы знаем, парламентские выборы будут. Но, тем не менее, что с поставками газа на Украину, что с оплатой Украины, есть ли проблемы?

С. КУПРИЯНОВ: Каких-либо проблем сейчас с этим нет. Что касается следующего года, то осенью нам предстоят переговоры в отношении условий поставок газа на Украину.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Правильно ли я понимаю, Сергей, что в следующем году «Газпром» снова будет для поставок в Европу и странам СНГ пересматривать тарифы? Вы готовитесь к этому?

С. КУПРИЯНОВ: Нет, пожалуй, только по Украине у нас не зафиксированы ценовые условия по следующему году, но зафиксированы физические объемы, понятен баланс газа по Украине, каким образом он складывается. Цена будет складываться с учетом того, как сложится цена закупки газа в Средней Азии. Поэтому здесь тоже процесс такой, достаточно понятный. В отношении всех других наших потребителей…

А. ВЕНЕДИКТОВ: От Латвии до Азербайджана, скажем.

С. КУПРИЯНОВ: От Латвии до Азербайджана, здесь ситуация понятна. Азербайджан уже не покупает наш газ, более того, он предлагает его покупать уже нам. Грузия – тоже понятно. Поэтому… Молдавия – цена определена вперед на 4 года, Белоруссия – тоже, в соответствии с тем контрактом.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Белоруссия пока не тоже, подождите, что Белоруссия?

С. КУПРИЯНОВ: Как, есть определенные проблемы с выполнением контракта, но сами условия определены вперед до 2011 года. И в контракте, который подписан 31 декабря, четко прописано, как на основании какой формулы определяется эта цена, здесь никаких колебаний быть не может.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Т.е. со всеми странами, скажем, СНГ есть договоренности, да? Кроме Украины?

С. КУПРИЯНОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И по цене, и по объему?

С. КУПРИЯНОВ: По объемам, я думаю, что с такими странами, как Грузия, нам это предстоит еще обсуждать, поскольку…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Если можно, чуть подробнее по Грузии что у нас.

С. КУПРИЯНОВ: …на азербайджанский газ.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что у нас по Грузии, чуть подробнее, в следующем году, в этом и в следующем?

С. КУПРИЯНОВ: В этом году цена газа для Грузии была определена в размере 235 долларов, они ее платят, те объемы, которые они заказали у «Газпрома», они получает. На сколько, на какой объем поставок по году мы выйдем в итоге, сейчас сказать сложно, потому что, в том числе, это зависит и от того, как идут поставки из Азербайджана, но по следующему году будем определять объемы. Цена сложится, я думаю, что примерно на том же уровне.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Армения, важный вопрос.

С. КУПРИЯНОВ: Армения, важный вопрос, здесь у нас цена зафиксирована до 2009 года, она составляет 110 долларов за 1000 кубометров. Условия этих соглашений предусматривали такой пакетный, пакетное соглашение, в том числе, включающее в себя вопросы, связанные с увеличением нашего участия в компании «АрмРосГазпром», которая занимается поставками газа на территорию Армении, будет участвовать в строительстве пятого блока Разданской ТЭС.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, у нас Сергей Куприянов. Я хотел бы вернуться в Европу. Правда ли, что… Т.е. не в Европу, чуть дальше, потом в Европу. Правда ли, что «Газпром» собирается принять участие в тендере в США для поставки газа в систему здравоохранения, в больницы?

С. КУПРИЯНОВ: Мы рассматриваем самые разные варианты того, как мы могли бы использовать те ресурсы, которые у нас появятся, в том числе, и сжиженного природного газа. Как вы знаете, поставки со Штокмановского месторождения сжиженного природного газа у нас запланированы на 2014 год. В отношении конкретно этой поставки я какие-либо комментарии дать не могу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: По системе здравоохранения?

С. КУПРИЯНОВ: Не могу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тогда я попробую сделать шаг назад и все равно заставить вас сделать комментарий. История заключается в том, что, смотрите, когда возникают проблемы, возникали проблемы с Европой, которая беспокоится, «Газпром» объяснял это тем, что есть проблемы с транзитниками, с Украиной и с Белоруссией. И естественно, если «Газпром» принимает участие в тендере на такую сложную и такую деликатную тему, как система здравоохранения в любой стране, будет задан вопрос, а чем вы гарантируете, а вдруг вы будете объяснять, что вы не поставляете газ, тем, что опять Белоруссия чего-то не заплатила? Т.е. эта ситуация влияет на дальносрочные поставки «Газпрома», насколько я понимаю.

С. КУПРИЯНОВ: Мы работаем в этом направлении. Здесь решений этой проблемы несколько. Первый элемент решения этой проблемы заключается в том, что мы должны выйти на взаимоотношения с транзитными странами, более долгосрочные, более четко оговоренные, наработать какую-то историю взаимоотношений, которая бы уже складывалась по другим принципам, чем это было еще совсем недавно, когда еще существовал Советский Союз. Поэтому первое направление нашей работы – выстраивание таких долгосрочных взаимоотношений, четкие контракты, практика выполнения этих контрактов, которые пока у нас еще, к сожалению, недостаточны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может, лучше трубы купить?

С. КУПРИЯНОВ: Второе, и это тоже, ведь мы неслучайно покупаем долю в Белтрансгазе. То, что касается второго направления, это создание новых дополнительных маршрутов транспортировки газа, которые бы не зависели от транзитных стран. Это, прежде всего, северный поток и южный поток, которые сейчас обсуждаются. Там тоже будут транзитные страны, но, тем не менее, гибкость у нас будет гораздо больше.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте не пропустим эти две вещи, сделаем, совсем недавно Дмитрий Медведев, председатель совета директоров «Газпрома», в этом своем качестве говорил о том, что, кажется, что проблемы, связанные с северным потоком, имеются в виду, прежде всего, экологические, насколько я понимаю, проблемы, которые ставили, чуть было не сказал – прифронтовые страны – близки к разрешению. Что вы можете сказать по этому поводу, ведь очень многие страны, руководители стран выражали сомнение, что можно по дну проложить, потому что мины, бомбы и т.д.?

С. КУПРИЯНОВ: В отношении самого сооружения, подводных газопроводов, каких-либо проблем, на самом деле, нет. Они существуют, например, в Северном море, первые газопроводы были построены еще в 74 году. И если мы посмотрим на карту Северного моря, то это сплошная паутина из газопроводов, по которым газ поставляется из Норвегии в Великобританию и в Европу. Поэтому в самой прокладке подводных газопроводов проблем нет. Что касается дна Балтики, то те исследования, которые мы уже проводили, будем проводить, позволят нам обойти те опасные участки, которые там существуют. Есть высказывания тех или иных политиков в отношении целесообразности и возможности строительства этого газопровода, а есть формальные процедуры, которые компания «Норд Стрим», в которой участвует, помимо «Газпрома», еще и две крупных немецких компании, «Э.ОН» и (НЕРАЗБОРЧИВО), есть формальные процедуры, которые необходимо пройти для того, чтобы получить одобрение этого строительства. Эта процедура называется ОВОС, оценка воздействия на окружающую среду.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А где она проходит, эта процедура?

С. КУПРИЯНОВ: Эта процедура проходит в тех странах, в экономической зоне которых будет проходить этот газопровод. Это Дания, Германия, Швеция и Финляндия. В соответствии с этой процедурой, проводились общественные слушания в этих странах, собирались, можно так сказать, вопросы, которые есть у этих стран к компании, которая будет строить. И осенью этого года ответы на эти вопросы должны быть представлены в правительстве этих стран для принятия окончательного решения в отношения одобрения либо неодобрения строительства.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Правильно я понимаю, что страны Балтии и правительства Балтии в этом не участвуют?

С. КУПРИЯНОВ: Формально нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Формально нет, а Европейская комиссия?

С. КУПРИЯНОВ: Формально нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Формально нет. Северный поток, и если будет дано одобрение, какой календарь? Если, скажем, осенью нет возражений, сколько это займет времени, строительство?

С. КУПРИЯНОВ: Само строительство подводной части – можно уложиться в один сезон.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В один сезон?

С. КУПРИЯНОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это что-то такое сногсшибательное. Вы уверены, Сергей?

С. КУПРИЯНОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А не подводные части, так аккуратно?

С. КУПРИЯНОВ: Первые поставки по Северному потоку запланированы на 2011 год.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В Германию?

С. КУПРИЯНОВ: Не только в Германию. У нас целый ряд контрактов уже подписан, это и Германия, и Дания, и Франция. Этот газ уже ждут потребители. Поэтому когда мы разговариваем с оппонентами этого строительства, мы всегда напоминаем им о том, что это не просто проект, это реализация тех коммерческих соглашений, которые уже подписаны, это обеспечение поставок газа, который уже продан, который, в случае срыва сроков строительства, нужно будет где-то найти. Как это повлияет на ценовую ситуацию на рынке, спрашиваем мы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И что вам отвечают?

С. КУПРИЯНОВ: Отвечают, что надо думать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Южный поток?

С. КУПРИЯНОВ: Южный поток – это проект, о котором мы думали достаточно давно, но анонсировали сравнительно недавно, который позволит связать российскую территорию с территорией ЕС, он должен пройти от компрессорной станции Береговая, от которой уходит газопровод на Турцию, в Болгарию. Дальше сейчас прорабатываются несколько вариантов дальнейшего продолжения этой трубы, северной, южной, все понимают, что Европе нужен новый газ. Все понимают, что чем больше маршрутов будет для поставки газа, тем более надежным будет снабжение европейских потребителей, тем более гибкими мы будем в удовлетворении потребностей, в том числе, в каких-то форс-мажорных ситуациях, таких, как те или иные технические проблемы, которые неизбежно возникают, или климатические особенности.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Т.е. это длинная история, Южный поток – это длиннее, чем Северный?

С. КУПРИЯНОВ: Длиннее, чем Северный, конечно, да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Намного?

С. КУПРИЯНОВ: Я не думаю, что намного. Здесь…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали, там один сезон, если все в порядке, а там? Если все в порядке?

С. КУПРИЯНОВ: Не могу сейчас сказать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Два, три, семь, двенадцать, сорок семь?

С. КУПРИЯНОВ: Пока сказать не могу, закончат когда работу над ТЭО, тогда можно будет говорить об этом более предметно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, что в прямом эфире «Эха Москвы» и компании RTVI Сергей Куприянов, представитель «Газпрома». В следующей части нашей программы мы поговорим немножко о Штокмановском месторождении, мы поговорим о том, насколько «Газпром» принимал участие в организации экспедиции в Арктику, есть ли там интерес «Газпрома» бурить туда вниз. И, конечно, немножко, может быть, о сжиженном газе, что это за проект, не вытеснит ли он тот газ, который сейчас идет по трубам. Пока новости и реклама.

НОВОСТИ

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сергей Куприянов, официальный представитель «Газпрома», в эфире «Эха Москвы». Из Омска спрашивает Марфа – скажите, пожалуйста, имел «Газпром» какое-либо отношение к экспедиции «Арктика-2007», по разработке и изучению российского шельфа? Если да, то проводил ли финансирование данной акции?

С. КУПРИЯНОВ: Нет, к этой акции мы отношения не имели.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но поскольку там исследуют, в том числе, и залежи нефти, и газа, неужели «Газпром» не заинтересовался возможностями, которые делает экспедиция?

С. КУПРИЯНОВ: Сама тема нам, безусловно, интересна, потому что мы уже работаем, по сути, на Арктическом шельфе, у нас сейчас реализуется два крупных проекта, один нефтяной, другой газовый, освоение месторождений шельфа. Это Приразломное месторождение нефтяное и газовое Штокмановское. Буквально несколько дней назад в эфире «Эха Москвы» я уже приводил пример того, что такое по масштабам, например, Штокмановское месторождение. 3 триллиона 800 миллиардов кубометров газа, запасов, подтвержденных, этого месторождения, это в полтора раза больше, чем весь объем газа, поставленный в Европу с начала поставок. Т.е. более, чем за 30 лет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это один Штокман?

С. КУПРИЯНОВ: Это один Штокман. Поэтому, безусловно, интерес к Арктике у нас очень большой. У нас существует целая программа геологоразведочных работ на шельфе, мы считаем этот регион очень перспективным, разведанным менее, чем на 5%, ожидаем там новых открытий.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но в «Газпроме» представляют себе, какие там могут быть запасы газа?

С. КУПРИЯНОВ: Пока нет, но ясно, что потенциал очень высокий.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И вопрос теперь о Штокмане. Недавно было объявлено, что французская фирма «Тоталь» становится партнером «Газпрома» по Штокману, зачем это? Не хватает денег? «Газпром» сам не в состоянии освоить это или же включение иностранных фирм уже не только как партнеров по перепродаже и переработке, а в самой добыче, это какая-то другая цель перед вами стоит?

С. КУПРИЯНОВ: Здесь важно получить хорошее сочетание тех возможностей, которые есть у всех участников проекта. У компании «Тоталь» есть технологические наработки, которые нам будут полезны в этом проекте, поэтому было принято решение совместно заниматься проектированием, строительством и эксплуатацией инфраструктуры первой фазы Штокмановского месторождения.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, еще один важный вопрос, спрашивают наши слушатели, речь идет о принятом законодателями законе, извините за тавтологию, подписанном президентом, о создании корпоративных армий «Роснефти» и «Газпрома». Какой смысл для «Газпрома» содержать собственную огромную охранную структуру, если, в принципе, «Газпром» - государственное предприятие, его должны охранять, я не знаю, специальные войска МВД на деньги налогоплательщиков?

С. КУПРИЯНОВ: Многие наши объекты находятся там, где, кроме нас, никого нет. И структуры, которые охраняют наши объекты, они уже существуют, это не какая-то новая армия, как некоторые говорят. Но понятно, что для того, чтобы эффективно выполнять свою работу, в том числе, например, приходится работать, и достаточно в неспокойных регионах, безусловно, нужно иметь для этого достаточное оснащение. Поэтому я бы не стал драматизировать это решение, оно понятно, на наш взгляд, оправданное.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Смотрите, потом Кириенко потребует для охраны атомных электростанций своих, потом для водохранилищ Митволь потребует своих, почему не доверить это профессионалам из ФСБ, МВД, министерства обороны? В чем разница?

С. КУПРИЯНОВ: Я думаю, что разница в том, что в этом случае нужно было бы создавать принципиально новые структуры, а здесь лишь меняется оснащение уже существующих.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И это все?

С. КУПРИЯНОВ: Думаю, да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сергей Куприянов, представитель «Газпрома», у нас в эфире. Я бы хотел спросить еще вот о чем. В последнее время в мире очень широко обсуждается идея газового картеля, по аналогии с ОПЕК. Понятно, что здесь главная роль будет принадлежать государству, высказывая свое мнения, президент высказывал уже свое мнение, «Газпром» все-таки является корпорацией, где контрольный пакет принадлежит государству, с точки зрения бизнеса, для «Газпрома» выгоден газовый ОПЕК, выгоден газовый картель с Катаром, с Алжиром, еще не знаю, с кем? Или все равно?

С. КУПРИЯНОВ: Прежде всего, надо сказать, что термин газовый картель нам не очень нравится, поскольку не совсем точно отражает то, над чем мы работаем сейчас с нашими коллегами из упомянутых стран. Речь не идет о том, что мы создадим структуру, которая будет регулировать квоты на добычу, таким образом, влиять на цены. Мы говорим о том, что необходимо создать структуру, которая позволит нам координировать наши долгосрочные инвестиционные планы, которая позволит нам сверять стратегию нашей работы, обеспечить точное соответствие потребностей в газе с теми техническими, производственными возможностями и мощностями, которые должны создаваться, потому что сейчас получается так, что такой координации нет. Каждый действует самостоятельно, а это может привести к ситуации, когда либо возникнет недоинвестирование в эту сферу, либо, наоборот, появятся избыточные мощности, что будет плохо для всех.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Т.е., иными словами, «Газпром», если я правильно вас понял, иными словами, с точки зрения бизнеса «Газпрому» выгодно некое объединение между корпорациями, добывающими?

С. КУПРИЯНОВ: Координация работы, да, на долгосрочную перспективу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как вы воспринимаете тогда такие грозные заявления законодателей США, которые обещают санкции против тех, кто заключит подобные соглашения?

С. КУПРИЯНОВ: Сложно это оценить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это же не конкурентная борьба, они же не добывают газ, я правильно понимаю?

С. КУПРИЯНОВ: Я расцениваю это, скорее, как некую пиар-акцию.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Накануне выборов?

С. КУПРИЯНОВ: Уж не знаю.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вернулся бы к Штокману, мы говорили о сжиженном газе, это что-то сравнительно новое, да? Сравнительно новое, казалось, что это не очень перспективное направление, Штокман, добывать трудно, тяжело, в общем, большие инвестиции, кстати, сколько туда будет инвестировано денег, в разработку Штокмановского месторождения?

С. КУПРИЯНОВ: Мы сейчас уточняем ТЭО, поэтому точную цифру я пока…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Порядок, я понимаю…

С. КУПРИЯНОВ: Это, в любом случае, речь идет о десятках миллиардов долларов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Насколько это выгодно? Этим заниматься, в это вкладывать деньги?

С. КУПРИЯНОВ: Конечно, выгодно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Если такие инвестиции, еще неизвестно, с неизвестным результатом.

С. КУПРИЯНОВ: Нет, результаты известны, безусловно, это выгодно. Сейчас цены на углеводороды очень высокие, есть понимание, что сильно они не упадут, поэтому хотя бы тот ажиотаж вокруг возможности участия в этом проекте показывает, насколько велик к нему интерес. Что касается самого продукта, сжиженный природный газ, то, действительно, буквально за последние, может быть, несколько лет резкий рост производства этого продукта, по сути, что это такое, это возможность поставить газ туда, куда не дотянется труба. И возможность поставить газ на такие расстояния, по которым экономически неэффективно поставлять газ по трубе. Но здесь есть и свои минусы. Если газопровод четко связывает потребителя и поставщика, они находятся не в зависимости, как модно в последнее время говорить, а в взаимосвязи, балансируют свои интересы, то здесь поставки танкеров с сжиженным газом позволяют гораздо более гибко регулировать поставки, что, помимо тех возможностей, которые открывают, таят в себе определенные риски.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это позволит, эта история, обойти тех, те страны, которые осуществляют недобросовестный транзит, я правильно понимаю?

С. КУПРИЯНОВ: Да, но здесь важно помнить и о том, что такое стремительное развитие сектора сжиженного газа, оно придает газовому рынку черты нефтяного, причем и негативные черты тоже. Именно в секторе сжиженного газа, на самом деле, более благоприятная ситуация для какого-либо подобия картеля. Это нужно не забывать, в том числе, и потребителям.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы потребители, мы не забудем. Когда-то Сергей Куприянов, приходя на «Эхо Москвы», говорил – очередной кризис, и я у вас. Мы давно его не видели. Вы слушаете «Эхо Москвы».