Владимир Мамонтов - Владимир Мамонтов - Особое мнение - 2007-08-01
Э. ГЕВОРКЯН – Здравствуйте. В прямом эфире программа «Особое мнение». В студии сегодня работают Татьяна Фельгенгауэр и я, Эвелина Геворкян.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Здравствуйте.
Э. ГЕВОРКЯН – И мы сегодня общаемся с нашим гостем – главным редактором газеты «Известия» Владимиром Мамонтовым. Здравствуйте, Владимир.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Здравствуйте. Я напомню, что вы можете задавать свои вопросы нашему гостю при помощи SMS + 7 985 970-45-45.
Э. ГЕВОРКЯН – Ну и начнем мы с новости касаемо «Газпрома» и того, что уже в ближайшие дни эта компания сократит поставки газа в Белоруссию уже вдвое. При этом следует заявление представителя «Газпрома» Сергея Куприянова о том, что в этом политических мотивов никаких нет. Вы с ним согласны?
В. МАМОНТОВ – Ну, у Курпиянова наверное нет никаких политических мотивов, потому что там 400 миллионов долга, если я правильно помню. И они хотят получить обратно свои 400 миллионов долга. В общем, если так рассматривать ситуацию, то политических мотивов нет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – А как еще можно рассматривать эту ситуацию?
В. МАМОНТОВ – Я бы рассмотрел ее все-таки в контексте того, что к нам приезжал только что господин Сидорский, просил у нас 1,5 миллиарда долларов кредита, уехал ни с чем. И наверняка в ходе этих переговоров Россия захотела более внятного ответа, а что, собственно говоря, будет ли этот кредит возвращен, во-первых; ну и, во-вторых, будут ли когда-нибудь решены те проблемы и задачи которые поставлены, достаточно ясно сформулированы по поводу создания союзного государства Россия – Белоруссия, которые ну никак не решаются. Ну хотя бы единая валюта, к примеру. Может быть так. Я не являюсь большим специалистом в области текущего состояния российско-белорусских отношений, но предположить могу так общечеловечески, что с Белоруссией мы перешли на такой порог и такой край, когда: ну хорошо, вот вы просите у нас денег, что вы нам взамен. Давайте говорить просто. Вот предпочтения России, вот предпочтения Белоруссии, ничего личного. Мне кажется, так. Поэтому наверное сейчас уже невозможно провести разговор о славянском братстве, о том, что нам, в общем, надо в будущем дружить и т.д. Эти разговоры велись довольно давно, довольно долго, ни к чему не привели. Россия долго спонсировала фактически Белоруссию, а спонсировала ее достаточно хорошую политику.
Э. ГЕВОРКЯН – Но это явно было политическое решение продолжать спонсировать.
В. МАМОНТОВ – Да.
Э. ГЕВОРКЯН – А почему сегодня, получается, политики дали добро на то, что все, давайте уже.
В. МАМОНТОВ – Ну а зачем нам? Дело не в том, чтобы дружить или не дружить. Нельзя же, мы к человеку со всей душой, мы хотим дружить, а он не хочет. Он не хочет с нами дружить, но при этом очень хочет, чтобы мы его продолжали спонсировать. Давайте переведем просто в какие-то межличностные отношений. Буду я дружить с таким человеком? Не хочу. Буду я его спонсировать? Не буду.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Это странно: переводить межличностные отношения на отношения между государствами, все-таки согласитесь.
В. МАМОНТОВ – Это просто для примера, для большей ясности. Конечно там все сложнее. Но на самом деле, почему я должен спонсировать, мягко говоря, мне не друга, который не оказывает мне ответных услуг, ну я не знаю, я бы не стал этого делать. Вот и Россия на каком-то этапе перестала это делать. Мне кажется. Вот и все.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – А какие могут быть ответные действия со стороны Белоруссии? Могут что-нибудь там попробовать?
В. МАМОНТОВ – У них там есть определенный набор действий, которые они пытаются периодически применить. Ну, это пошлины. Они разговаривают о каких-то пошлинах транзитных или еще что-то. Мне кажется, это не очень все здравомысленно. Ну, они могут попробовать поразыгрывать какую-то карту защиты совместного воздушного пространства или, я не знаю, военного союзничества, может быть. Но и то я не уверен, что сейчас это сработает.
Э. ГЕВОРКЯН – С одной стороны, действительно сейчас вроде бы не было никаких особенных новостей на поле российско-белорусских отношений, и в то же время всегда возникает вопрос, а почему именно сегодня возникает та или иная новость. И именно сегодня Владимир Путин подписывает федеральный закон о внесении изменений об оружии, согласно которому теперь люди, обслуживающие нефтепроводы, газопроводы, ну а, по сути, компании «Роснефть» и «Газпром» - этим двум компаниям отныне разрешается применят служебное гражданское оружие для обеспечения безопасности на объектах.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Это оправдано? Вот такой закон.
В. МАМОНТОВ – Мне трудно сказать, оправдано ли это по деталям, но что трубы, эти важнейшие сосуды и артерии, надо охранять, безусловно хорошо на всякий случай и от террористов, и от кого хотите. Это совершенно верно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть это потенциальные объекты террористической атаки?
В. МАМОНТОВ – Безусловно.
Э. ГЕВОРКЯН – С другой стороны, у нас наверное есть и милиция, вооруженные силы, какие-то охранные другие варианты.
В. МАМОНТОВ – Если мы сейчас привлечем еще вооруженные силы к охране трубы, и там встанут наши воины, то я могу представить, что мы с вами сейчас должны будем произнести в прямом эфире, что у нас милитаризируется «Газпром» государство в целом и т.д.
Э. ГЕВОРКЯН – Подожди, а сейчас мы разве не можем сказать о том…
В. МАМОНТОВ – А теперь это что-то типа частного охранного предприятия.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – А, то есть это такой ЦОП «Газпром».
Э. ГЕВОРКЯН – Кстати, есть опасение, что это что же у «Газпрома» собственная армия появляется? Собственные вооруженные отряды, как это понимать?
В. МАМОНТОВ – Вообще конечно всего боишься: и вооруженная армия – нехорошо, у частного или у государственного – тоже не здорово, и если газопровод подорвут – тоже нехорошо. Мне кажется, можно всего бояться и всего опасаться. Давайте будем опасаться. У нас внизу в «Известиях» стоит охранник. У него явно пистолет в кобуре. Я его не опасаюсь. Хотя конечно есть какая-то версия, в соотношении «Известия» – труба охранников должно быть больше. Я думаю все-таки это правда. Нет, всего можно опасаться, и все имеет свои последствия. Главное с хорошей долей здравомыслия к этом делу подходить. В конце концов, да при каких-то условиях все может быть. Но как создать эти условия, я не очень понимаю сегодня.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Уже последовала реакция например со стороны Эстонии на появление такого закона, разрешающего «Газпрому» в частности применять оружие для охраны газопроводов. Так вот МИД Эстонии обратился в Академию наук с просьбой дать оценку проекту прокладки по дну Балтийского моря североевропейского газопровода; и ученые дали однозначный ответ, что у Эстонии нет причин разрешать проводить исследования в своих территориальных водах, потому что они допускают возможность использования подводных лодок, и в будущем это может стать источником напряженностей и даже конфликтов.
В. МАМОНТОВ – Подводной лодки «Газпрома»!
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Ну конечно. Это сейчас может быть там автоматы, пулеметы будут, а там, глядишь, и подводные лодки будут.
В. МАМОНТОВ – Я думаю, если бы у нас с Эстонией волшебным образом нормальные взаимоотношения сейчас были, что бы мешало нашим доблестным ученым спуститься туда хоть на подводной лодке, хоть на батискафе, хоть на чем угодно и провести исследования. Конечно вы спрашиваете, где есть политическая подоплека, а где ее нет. Вот тут она по-моему совершенно точно есть. Какие взаимоотношения у нас сейчас с ними, вот так нам разрешают проводить исследования вблизи. Там по территориальным водам проходит?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Да.
В. МАМОНТОВ – Имеют право и запретить, между прочим. Имеют полное право. Зачем им это в более глубокой перспективе, в более далекой перспективе – понятия не имею, что они хотят жить отдельно, в общем, господь их знает, что они хотят. Но, по-моему, это недальновидно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Просто наперекор России.
В. МАМОНТОВ – Наперекор России. Ну ладно, ну протащим эту трубу чуть дальше? Ну подумаешь.
Э. ГЕВОРКЯН – Если сегодня Эстония беспокоится о своей безопасности в буквальном смысле со стороны «Газпрома», как бы они со своим оружием не пришли. О той самой энергетической безопасности. Вся эта история с «Газпромом», в частности Белоруссия, о чем мы начинали разговор, как-то это может отразиться на Европе, что Белоруссия начнет нам палки в колеса вставлять из-за того, что мы ей перекрывать трубу, воровать нефть.
В. МАМОНТОВ – Надо посмотреть, что она может. Логически не уверен, что это так. Ну, может что-то произойти. Но вообще-то в течение уже десятков лет «Газпром» качает газ в Европу, поставляет газ в Европу и очень гордится тем, что фактически на самом деле перебоев не было даже в не очень приятные дни Нового года, когда там чуть-чуть какие-то мельчайшие были, но и то…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Но и тогда прошла буквально волна паники.
В. МАМОНТОВ – Конечно. Так панику мы с вами мастера испытывать. Я бы сказал, не распускать конечно же, а испытывать состояние паники. В мире много чего происходит, отчего простые люди, в том числе и мы с вами, и не очень простые, испытывают очень панические состояния. Вот сейчас лондонцы страшно переживают, что их полонием всех отравят. Как разыграть? Можно ведь сказать «Газпром» никогда и это будет правдой, никогда не подводил Европу по части поставок газа. А можно сказать, а вот на Украине год тому назад имели место отдельные недопоставочки. И между прочим мы уже все паникуем. Можно сказать, вся логика российско-британских сегодняшних отношений требует нам замириться в общем и целом и развивать торговлю и, бог знает, какие отношения, культурные связи, в Эдинбургском фестивале участвовать. Кстати, скоро открывается огромный великолепный Эдинбургский фестиваль. Или Большой театр туда должен поехать. А другая логика говорит, нет, поскольку такая история вышла с Литвиненко, давайте все это будем сворачивать и будем бояться и в панике жить дальше.
Э. ГЕВОРКЯН – Извините, а в чем логика, что мы заинтересованы в том, что наш газ, наша нефть по трубам доставлялись в Европу, мы в этом очень заинтересованы, а сами ссоримся и никак не налаживаем отношения с соседями, через которых это все и проходит. Мы рискуем.
В. МАМОНТОВ – Мне кажется, что ничем мы особенно не рискуем. Во-первых, я думаю, что ничего с европейским газом не произойдет. Там есть резервные системы, и есть запасы. А потом решится этот вопрос уже не первый раз вот такие те или иные трения у нас на границе. Они, конечно, портят отношения, они конечно портят климат, и в целом ничего хорошего в этом нет, но они никогда не стали и не станут подлинной причиной какого-то обострения отношений, вернее, не причиной, а подлинной основной обострения отношений в Европе. Поспекулировать на этом в очередной раз, порассказывать, какой ужас, ну, наверное, кто-то может. Но я так думаю, что как шел туда бурным потоком огромным газ, так и будет идти, как качали нефть, так и будут качать. Главное, чтобы платили за это общемировую цену, а мы уж не постоим здесь. Нам никакого смысла нет подводить ни одного из наших потребителей нашего газа и нашей нефти. Нет, на мой взгляд. И мы этого делать не будем. Но вообще что я тут распинаюсь, я не знаю, спросите у господина Куприянова. Скорее он, наверное, вам точнее…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Он уже рассказал буквально час назад в эфире.
В. МАМОНТОВ – Вот видите, я думаю, он приблизительно то же самое говорил, только более грамотно с точки зрения газовика.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Затронем мы российско-британские отношения. Сегодня появилась информация такой, на самом деле скандальчик, о подделке или переделке – как угодно – полосы британской газеты «The Times». В понедельник веером телеканал «Россия» показал измененную версию первой полосы британской газеты «The Times», там был такой довольно скандальный заголовок относительно Бориса Березовского. И телеканал «Россия» сейчас говорит, что это был коллаж, и ничего они не меняли. А там очень интересно на самом деле. То, что показал телеканал «Россия» в программе «Вести», это была такая даже старая верстка «The Times». И то, что в понедельник реально читали в Британии, это выглядело совершенно по-другому. Как можно оценить действия телеканала в этой ситуации?
В. МАМОНТОВ – Я бы все-таки в этом смысле был чуть-чуть поосторожнее, потому что я бы предупредил каким-нибудь образом, что это коллаж и сверстано. Ну так делают, кстати, многие телеканалы. Дают, скажем, название газеты, а потом дают некую статью из этой газеты. Главное, чтобы это не выглядело так, что это и есть подлинная первая полоса. Не надо, мне кажется, вводить никого в заблуждение. Хотя в данном случае я скажу, я читал эту статью госпожи Маршалл, да? Конечно на первой полосе «The Times» такая статья появиться по определению, на мой взгляд, не могла в эти дни. Она абсолютно пророссийская. И с чего бы это «The Times» такую статью на первую полосу вынес сейчас в обстановке большой борьбы идеологической с нами? Я думаю, это свыше их сил, поэтому верить в то, что она вправду на первой полосе «The Times» была, я бы не поверил никогда.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Получается такой идеологический ответ со стороны России, потому что они взяли, и вроде все как выглядело так, что это вроде пророссийская статья оказалась на первом полосе.
В. МАМОНТОВ – Понятно. Если это выглядело так, может это и не стоило бы делать наверное, абсолютно точно этого не стоило бы делать. Надо, мне кажется, разводить всегда.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Вы как главный редактор, если бы с вашей газетой так же поступили, вы бы предали этому значение или просто техническое недоразумение?
В. МАМОНТОВ – Если бы это выглядело так, что вот: первая полоса «Известий», реальный номер, и здесь вдруг вклеена некая другая статья
Э. ГЕВОРКЯН – Там компьютерщик постарался просто. Он сделал все красиво, чтобы красиво выглядело. «The Times» – вставил туда статью, сверстал.
В. МАМОНТОВ – И если бы это сильно задело меня как человека, ответственного за редакционную политику, тоя бы сказал, граждане, вы не правы, давайте все-таки будем тут поточнее. И это коллаж. И с меня бы хватило этого. Если же это выглядело так: «Известия», отбивочка какая-то и некая статья из «Известий» на какой бы полосе, и появилась цитата или кусочек статьи, я бы не стал бы возражать против этого.
Э. ГЕВОРКЯН – В общем, сейчас я думаю, мы немножечко отойдем от таких внутрижурналистских тонкостей и верста газеты и перейдем к тонкостям работы завода «АвтоВАЗ». Вы знаете о том, что там сегодня планировалась крупная забастовка. Насколько она крупная.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – В 10:45 она все-таки началась.
Э. ГЕВОРКЯН – Она началась, вероятно не настолько крупная, как об этом говорили, как ее анонсировали. И тем не менее.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Конвейер «АвтоВАЗа» работает сегодня в четыре раза медленнее, чем обычно. Более того, один из организаторов забастовки рассказал, что машины с конвейера выходят некомплектные. То есть там чего-то в каждой машине не хватает. А в то же время…
В. МАМОНТОВ – Угу! А чем же эта ситуация отличается от обычной ситуации, когда автомобили… Ну это обычная шутка автовладельцев «Жигулей».
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – В первый раз, по-моему, сами рабочие говорят, что автомобили-то некомплектные выходят. Но в то же время официальные представители «АвтоВАЗа» опровергают эту информацию, говорят что все в порядке, и, судя по всему, появятся эти автомобили. Ну, наверное, не так интересно, комплектные или некомплектные автомобили ВАЗ, сколько интересна сама эта ситуация. На мой взгляд, уже совершенно тупиковая: с одной стороны, требования повысить зарплаты, а с другой стороны, вот эта забастовка, она вообще к чему-то приведет или нет. Люди не выходят на работу. Машины выходят некомплектные, как мы теперь уже с вами знаем. Что дальше?
В. МАМОНТОВ – Вы знаете, вот я мотаюсь сегодня целый день по разным совещаниям, мероприятиям, вот к вам заехал.
Э. ГЕВОРКЯН – На какой машине?
В. МАМОНТОВ – Не на «Жигулях». Честно говорю. А вот утром мы проводили планерку. И как раз об этом говорили. И мы эту ситуацию… я попросил, чтобы завтра в газете вышел многоаспектный материал на эту тему. Если я правильно понимаю, если я заврусь, то меня поправят потом, насколько я знаю, эти люди требуют зарплату примерно как на «Форде».
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Я могу вам сказать, тут как раз есть у нас интересное сообщение из Интернета. Седов И.А. из Питера пишет: «Допустим, рабочие ваза добьются зарплаты в 25 тысяч рублей, потом они захотят получать 50 тысяч, подорожают ВАЗы, которые сейчас не очень хорошо продаются, будут продаваться еще хуже, завод остановится и станет банкротом. И что? Выход-то один. Нужно серьезно повышать производительность труда и сокращать численность работающих на ВАЗе или выпускать больше машин».
В. МАМОНТОВ – Так, кто это? Как фамилия?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Это господин Седов нам пишет.
В. МАМОНТОВ – Надо его взять в газету. Хорошо пишет, молодец. Хорошо пишет. Все это правильно. Но это одна сторона дела. Правильно, молодец, но это одна сторона дела. «Форд», условно говоря, возьмем «Форд» в России, там работает… ну, не знаю… несколько тысяч человек, даже может быть тысячу с лишним человек. Что такое ВАЗ – это градообразующее, чего-то образующее огромное предприятие, вокруг которого наворочено, черт знает чего. Поэтому все разговоры о том, что оно может остановиться, что надо к нему относиться только с точки зрения «повысь производительность труда». Вот человек вышел отсюда с этого, получил свои те или иные деньги и до свидания, а как у тебя там семья, детский садик, это никого не волнует. Так работает «Форд». Но так не может работать ВАЗ, потому что он так уже построен, он так родился. Можно говорить, что это плохо, можно поправлять, можно менять, но в данный момент он вот так, как «Форд» работать не может.
Э. ГЕВОРКЯН – Социально ответственно.
В. МАМОНТОВ – Абсолютно правильно. Это важно.
Э. ГЕВОРКЯН – Это важно. И это следует, продолжайте далее?
В. МАМОНТОВ – Не знаю. Это их дело. Я бы осторожно это менял. Осторожно. Но не сразу. Но наш с вами читатель, и хочется верить, что он и читатель «Известий», и слушатель, абсолютно прав. Вот путь если таким путем только это решать. Это действительно тупиковый путь. И что характерно, большинство рабочих ВАЗа инстинктивно или интуитивно, или как хотите, они это понимают. Там бастует абсолютно небольшая группа людей, наверное самых продвинутых, которые решили добиться своего. Остальные не бастуют во многом потому, что они на интуитивном каком-то уровне прекрасно понимают, что весь этот комплекс вопросов у них в голове присутствует: семья, дети, детский садик, что дальше, не выгонят ли и т.д.
Э. ГЕВОРКЯН – Получается, что эта сотня, условно говоря, человек побастуюет-побастует, и им надоест. И все. И дальше «АвтоВАЗ» продолжит работу в нормальном режиме?
В. МАМОНТОВ – Возможно они продвинутся к какому-то решению. По дороге, когда такие конфликты – это лучшая дорога к продвижению куда-то в каком-то верном направлении. Наверное они не добьются всего, чего они хотят. Но возможно, продвинутся. И возможно то, куда они продвинутся это, в общем, неплохо. Но при этом встать сегодня только на точку зрения бастующих или только на точку зрения охранителя этой ситуации по тем или иным причинам – вот для газеты например, для меня это неприемлемо. Поэтому, уезжая из редакции, я попросил, когда я приеду, чтобы мне показали несколько заметок, которые бы трактовали эту ситуацию с разных сторон и показали бы нам и социальный портрет этой ситуации, и экономический.
Э. ГЕВОРКЯН – Очень коротко, у нас несколько секунд до перерыва. С другой стороны, почему по человечески вам не грустно оттого, что вроде бы появились люди, которые хотят уважать свой труд, появились независимые настоящие профсоюзы и вот, пожалуйста, и сегодня опять все сходит на нет.
В. МАМОНТОВ – Сама по себе ценность уважения, не зависимость и чего угодно, она сама по себе, если она не упирается на глубокое понимание жизни, она для меня большой ценностью не является. Я хочу всегда знать, они могут говорить самые замечательные вещи, но я хотел бы разобраться что под ними, какой там бэкграунд, под этим всем. Вот именно поэтому я и говорю, мы хотим написать аналитическую статью об этом, А не просто поддерживать верное веяние, просто, что профсоюзы нужны. Ну, нужны.
Э. ГЕВОРКЯН – Ну что ж, я думаю, что и вы, и ваши журналисты, и мы на радио и телевидении будем следить за этой ситуацией, будем анализировать ее и далее. А сейчас мы сделаем небольшую паузу в нашей программе «Особое мнение» с Владимиром Мамонтовым. Встретимся через 5 минут.
НОВОСТИ
Э. ГЕВОРКЯН – Это продолжение программы «Особое мнение». В студии Татьяна Фельгенгауэр, я, Эвелина Геворкян. И сегодня мы беседуем с главным редактором газеты «Известия» Владимиром Мамонтовым. Здравствуйте еще раз.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – У нас есть прекрасная тема. Прекрасная!
В. МАМОНТОВ – Что-то вы улыбаетесь как-то подозрительно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Она уже нашла широкий отклик среди например, слушателей радиостанции «Эхо Москвы», я думаю, что сейчас мы порадуем и зрителей RTVi тоже. Поговорим мы о прекрасном депутате Госдумы Александре Чуеве, который надеется на возбуждение уголовного дела в отношении организатора гей-парада господина Алексеева. Все дело в том, что некоторое время назад оба этих прекрасных мужчины были в эфире НТВ в программе «К барьеру!». И там Николай Алексеев в ходе оживленной беседы назвал Чуева геем.
Э. ГЕВОРКЯН – Предположил.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Ну. Прямо-таки назвал: да сами вы гей.
В. МАМОНТОВ – У-у!
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – И теперь господин Чуев просит возбудить уголовное дело по факту клеветы и настаивает на том, что так как он государственный деятель, то это не частное дело – публичное правовое и значит попадает под статью Уголовного кодекса. Но любопытно еще что. Господин Алексеев скал, что если уголовное дело будет возбуждено, то он просто возьмет и назовет еще несколько имен не еще, не будем господина Чуева, просто назовет несколько имен наших депутатов, которые являются представителями нетрадиционной сексуальной ориентации. Прекрасная такая получилась очень оживленная перепалка. Как вы думаете, вообще людям-то простым им какое дело до сексуальной ориентации наших депутатов им, это нужно знать или нет?
В. МАМОНТОВ – Ну, есть же потребители бесконечного количества таблоидов и всевозможных каких-то изданий таких и передач, наверное кому-то это страшно интересно. Но вообще я вам скажу, жара, лето, новостей нет, ну перепалка Чуева с Алексеевым сгодится вполне в трудную минуту нам подспорье, журналистам.
Э. ГЕВОРКЯН – Нет, а если серьезно, как вы считаете, тянет ли это на ваш взгляд на уголовное дело, если оскорбляется таким образом не просто человек на улице, а государственный муж?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Ведь еще мы можем вспомнить о…
В. МАМОНТОВ – Гей – вообще характеристика неоднозначная. Но вот насчет, является ли она оскорблением – интересный вопрос. Кстати говоря гипотетически.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Посмотрите, можно же вызвать экспертов каких-нибудь, которые состряпают заключение.
В. МАМОНТОВ – На нашу с вами радость, а мы писать с вами будем про это и рассказывать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Они состряпают какое-нибудь заключение…
В. МАМОНТОВ – Что «гей» – ничего страшного.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Или наоборот, что «гей» – это очень страшно, и тогда будет прекрасный прецедент. А потом еще нельзя же забывать о том, что у нас есть прекрасный закон об экстремизме, где есть такая вещь, как разжигание вражды по отношению к социальным группам. И вот депутаты – это же тоже своего рода социальная группа.
Э. ГЕВОРКЯН – Как, собственно, и сексуальная.
В. МАМОНТОВ – Нет, это я думаю… хотя может быть. Интересно, социальная или какая. Я думаю, наверное отчасти точно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Не прописано это в законе. В общем-то, господину Алексееву стоит опасаться за свою свободу или нет?
В. МАМОНТОВ – Я не знаю ни того, ни другого. Но, по-моему, они где-то в глубине души в полном восторге, что мы сейчас сидим, все это обсуждаем, называем это конфликтом, нам интересно или им интересно и т.д. По-моему, это все... В говорите возбуждении ненависти к депутатам. Я думаю, основная ненависть к депутатам, если она вообще есть, если это чувство можно назвать ненавистью, а не каким-нибудь иным, возбуждается главным образом от неявки депутатов вообще на место работы, очень часто как мы знаем, забвение, иногда почти полное, интересов избирателей и т.д. А также тот факт, что, по мнению многих избирателей, депутаты заелись, ничего не хотят знать о подлинных бедах народа и т.д., и т.д., и тд. Вот это возбуждает. Насчет того, что возбуждает ненависть…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Да-да, мы поняли!
В. МАМОНТОВ – А вот насчет подобных конфликтов, мне кажется, это все звонко, ярко, красиво, но пусто. Вы знаете, я вспомнил, я где-то прочитал не помню, где-то в Интернете, прочитал историю. Один из таких же любопытных персонажей явился на тусовку тамошнюю где-то в Москве в совершенно необычайном наряде из латекса, только прорези для глаз, и расхаживал в туфельках на высоком каблуке.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Как же его узнали, если у него только прорези для глаз?
В. МАМОНТОВ – Он представлялся, ну это известный дизайнер, которого легко узнать: если так одет, то это он. Там был господин Моисеев. Господин Моисеев посмотрел на него и вздохнул и сказал, боже ну к чему это все. Сказал он так осуждающе и пошел дальше. Мне понравилась такая реакция на вызывающее поведение.
Э. ГЕВОРКЯН – Чтобы не уходить далеко от депутатов и людей, их избирающих, обратимся к информации. Сегодня в «Ведомостях» вышла статья, которая указывала и проводила цифры, насколько рознятся данные Росстата о количестве избирателей, об электорате в нашей стране. Так вот, Росстат заявляет, что за четыре года последних – к примеру, с 2003 до 2007 – количество людей, которые могут по закону голосовать, сократилось на 19 миллионов человек. И внимание! Интересно. За это же время убыль официально зарегистрированных избирателей по данным Центизбиркома сократилось менее чем на 2 миллиона человек. Отсюда мы понимаем, что 17 миллионов, простите, мертвых душ – что-то не то. Вы согласитесь с теми экспертами, что эти 17 миллионов явно будут использованы для подтасовок?
В. МАМОНТОВ – Вы знаете, у нас только что был господин Чуров. И вскоре выйдет большое интервью с ним. Мы касались в том числе и вопросов мертвых душ и вопросов подтасовок. Он давал там очень на этот счет развернутые ответы. И насколько я понял, они сейчас стараются принять все возможные меры для того, чтобы этого избежать. Но вот такое расхождение в цифрах накануне избирательной кампании, для меня это безусловно повод для того, чтобы и эти самые эксперты, те самые люди, которые в этом понимают, сейчас собрались бы и все-таки разыскали, где эти люди, что это за люди, откуда они взялись. Это чрезвычайно важно. Следующую нашу ближайшую выборную кампанию многие считают скучной маловажной и т.д. и т.д. Я так не считаю. Это очень серьезная, очень важная кампания, и провести ее надо у нас в России действительно образцово, чтобы комар носу не подточил.
Э. ГЕВОРКЯН – Вот мы даже собираемся европейских наблюдателей приглашать.
В. МАМОНТОВ – Ну, не без того. Вполне возможно и это. Но и главное же дело не в том, как мы перед Европой будем выглядеть. Нам это самим надо главным образом. Я всегда так осторожно насчет сторонних наблюдателей, я не особо в это верю, я боюсь, как бы они тоже не отказались политически или как-то иначе ангажированными. Поэтому от наблюдений их проку будет немного, на мой взгляд, но нам сами надо понять, нам эти выборы чрезвычайно важны и для себя сами, ну и уж там в глазах всего остального мира нам надо всячески сделать так, чтобы эти выборы были честными.
Э. ГЕВОРКЯН – Несколько секунд. Вот по вашему опыту всякий раз, когда появляется какое-то очередное журналистское раскрытие наблюдение, Расследование, и в данном случае тема действительно очень важная. И как вы думаете, это побушует и стихнет. И как эти и были 17 миллионов в Центризбиркоме, так и останутся.
В. МАМОНТОВ – Нет. Я думаю, что это момент важный и нам надо с вами сделать все, чтобы мы получили ясный ответ, кто прав, во-первых., какая цифра верна и в чем тут дело. Я думаю, что мы должны обязательно это получить. Это от нас зависит.
Э. ГЕВОРКЯН – Верить в то, что мы это получим.
В. МАМОНТОВ – Ну почему нет. Да я вообще человек, склонный скорее в это всегда верить. Вы всегда не первый раз у вас на эфире, вы всегда более скептичны.
Э. ГЕВОРКЯН – Все. Наше время подошло к концу. Мы на этой оптимистической ноте и завершим программу «Особое мнение». Сегодня у нас в гостях был Владимир Мамонтов. Спасибо и до свидания!
В. МАМОНТОВ – Спасибо.