Евгения Альбац - Особое мнение - 2007-06-19

С. БУНТМАН: Итак, мы начинаем нашу программу «Особое мнение», Евгения Альбац у нас здесь, добрый день, Женя.

Е. АЛЬБАЦ: Добрый день.

С. БУНТМАН: Добрый день. Будем отвечать на всяческие вопросы. Одно, можно я отвечу на один вопрос, потому что он касается и печальных событий, и их интерпретации в эфире. Умер наш старший коллега, замечательный человек Наум Александрович Дымарский.

Е. АЛЬБАЦ: Дымарский, да.

С. БУНТМАН: Да, и отец нашего ближайшего друга и нашего же журналиста Виталия Дымарского. Здесь пришло странное очень сообщение, был удивлен бывший работник радио, и Гостелерадио, и Иновещания, что у нас была ночью передача, повторение одной из бесед с Наумом Александровичем Дымарским. И он удивлен, и его даже несколько покоробило, что передача очень веселая, что не соответствует событию. Я бы предложил нашему коллеге найти грустную передачу с Наумом Александровичем Дымарским или грустный или неостроумный репортаж, который вел, спортивный или обзор Наум Александрович Дымарский. Я думаю, что не в последнюю очередь его за это и любили, что он относился к событиям, к людям с доброй и тончайшей иронией. И все его воспоминания, они всегда чрезвычайно добры были всегда, о людях, явлениях, о спорте, он не любил одного только, непрофессионального отношения, этим возмущался, но чаще всего за кадром, потому что не любил обижать коллег. Я думаю, что именно такие жизнерадостные передачи Наума Александровича Дымарского, они как раз и лучшая о нем память. Я думаю, вы с нами согласитесь, дорогой коллега, работник бывший Гостелерадио. Послезавтра, в четверг, мы будем прощаться с Наумом Александровичем Дымарским. Я прошу прощения, Женя, я должен был ответить.

Е. АЛЬБАЦ: Конечно, Сережа, я должна сказать, что как все мы, у меня самые искренние соболезнования семье, Дымарским, конечно, Виталию. Я должна тебе сказать, что мне всегда было очень трудно с Виталием, я каждый раз себе напоминала, это Дымарский, но другой, это Виталий, потому что стереотип…

С. БУНТМАН: Что Наум Дымарский.

Е. АЛЬБАЦ: …памяти – Наум Дымарский.

С. БУНТМАН: Да, в моем детстве, я говорил это Науму Александровичу на юбилее, это было в одно слово, «наумдымарский» - это идет спортивный комментарий, значит, «наумдымарский» в одно слово. Я на этом вырос. Очень и очень жаль человека. Сейчас здесь вопросы, еще ко всему я бы очень хотел попросить наших слушателей, наверное, это бесполезно с определенной категорией слушателей, не превращать этот в форум и полемику между собой. Хотя это бывает иногда любопытно читать, но это как вопросы гостю, это нехорошо. Произошел у нас инцидент в знаменитом скверике около Плевны, георгиевцы патрулировали-патрулировали и допатрулировались, что их несколько поколотили. Кто причем, непонятно. Эти намерения такие, достаточно высокопарные, эти инциденты, здесь спрашивают, почему все эти, Саша спрашивает, георгиевцы, дугинцы и другие прокремлевские, профессиональные русские не считают, что они порочат православие и русскую нацию?

Е. АЛЬБАЦ: Я не знаю, кого они порочат, я думаю, что они влезают, берут на себя функции правоохранительных органов, и для меня поразительно государство, которое так легко делится функциями, которые принадлежат исключительно институту государства, с некими непонятными товарищами, которые берут на себя функции полиции нравов и т.д. Не их это дело этим заниматься.

С. БУНТМАН: Но они вольны и проповедовать, и делать все, что угодно.

Е. АЛЬБАЦ: Абсолютно, они только не вольны решать, кто может подойти к памятнику героям Плевны, а кто нет. Это не их дело.

С. БУНТМАН: Но если они хотят, мы же видели, сколько в разных странах, и мы, и наши слушатели, думаю, видели разнообразные такого религиозно-пуристского такого толка пикеты, когда не дадим здесь собирать, это наше, сколько мы видели, протестуем против какого-нибудь фильма или явления, это же существует тоже элемент гражданского общества.

Е. АЛЬБАЦ: Да ради бога, я разве говорю, что они не должны существовать? Конечно, пусть существуют. Они существуют, эти георгиевцы, рядом с ними существуют геи, рядом с ними существуют правозащитники, рядом с ними существуют националисты, ради бога, пусть расцветают все цветы, которые не противоречат конституции РФ. Но они же претендуют на то, чтобы решать, кому можно, а кому нельзя, кто подходит к памятнику героям Плевны, а кому рядом стоять не положено. Это не их собачье дело.

С. БУНТМАН: Но решать они не могут, решать не могут. Но имеют право, имеют право, конечно, и протестовать, и пикетировать и т.д., как и все.

Е. АЛЬБАЦ: Равно как те, кого не устраивает то, что их не пропускают к памятнику героям Плевны, или то, что им указывают, где им стоять, а где им не стоять, вправе сопротивляться этому.

С. БУНТМАН: Так, сегодня было сделано несколько заявлений, которые связаны с гаагским трибуналом. Меня, например, это очень заинтересовало. С одной стороны, ЕС возобновил переговоры свои с Сербией, вопреки тому, что, например, решение и просьба Карлы дель Понте, еще год назад она просила, чтобы приостановили, пока не будут выданы основные военные преступники. Но сегодня, я так до конца и не понял мотивы этого заявления Виталия Чуркина, например, что такая надежда-пожелание, чтобы трибунал прекратил свою работу в 10-м году, а то он уже пересиживает свой срок. Как ты относишься к этому, к работе гаагского трибунала, должен ли он существовать до последнего преступника, как говорят, до последнего посетителя, извините, или же ему нужно поставить какой-то срок и все, и дальше все?

Е. АЛЬБАЦ: Я очень хорошо отношусь к работе гаагского трибунала, равно как и страсбургского суда. Мне кажется, что очень важно, когда существуют международные институты, не подконтрольные какому-то национальному правительству. Это, прежде всего, накладывает определенные ограничения на тех, кто полагает, что нарушения прав человека – это их суверенное дело внутри страны. Мне кажется, что наличие международных судебных инстанций, прежде всего, защищает права человека в тех странах, где жесткий режим.

С. БУНТМАН: Евгения Альбац, мы продолжим через минуту-другую, продолжим программу «Особое мнение».

РЕКЛАМА

С. БУНТМАН: Итак, мы продолжаем, Евгения Альбац и «Особое мнение». Ближний Восток интересует очень многих, ситуация, которая сложилась на Палестинских территориях. Сергей Буньков, художник, например, спрашивает так – объясните, пожалуйста, шаги российского руководства, единственная страна, поддерживающая ХАМАС, сегодня вынуждена эвакуировать собственных граждан. Вчера виснув на руках у Израиля в конфликте с «Хезбаллой», сегодня поставляет современные истребители Сирии, подставляя тем самым правительство Ливана и т.д. Там опровергли уже насчет поставок возможных оружия Сирии, истребителей тех же самых, но ситуация и отношение России интересно, в том числе, и с российскими гражданами.

Е. АЛЬБАЦ: Собственно, Россия теперь ничего сделать не может, потому что понятно, что попытка установить контакты с организацией ХАМАС, которая признана террористической организацией всеми странами ЕС, Канадой и США, запрещена в Великобритании, Австралии и т.д., так вот, приглашение сюда Машааля, обнимание, целование и т.д. закончились тем, чем это все должно было закончиться. Россия и во всяком случае ее внешнеполитическое ведомство село в лужу, потому что сейчас всем стало совершенно очевидно, что террористическая организация может убивать, может отправлять самоубийц, которые будут подрывать автобусы с мирными гражданами, но она не может править. Газа находится в состоянии абсолютной гуманитарной катастрофы, за время правления ХАМАС число бедных и число безработных в Газе увеличилось на 30%, экономика сократилась на 7% и т.д. Цифры там очень неприятные, и сегодня мы говорим о практически втором разделе Палестины. Сейчас Газа находится под управлением ХАМАС, Западный берег – под управлением ФАТХ, и конца этому кровопролитию не видно.

С. БУНТМАН: Скажи мне, Женя, здесь не связано ли это с внешним тоже влиянием? Как только стоило ХАМАСу войти в правительство, как тут же была приостановлена гуманитарная помощь, шедшая палестинцам? Как только объявляется, что ФАТХ исключает на своих территориях, которые сейчас он контролирует, исключает ХАМАС из правительства, объявляет чрезвычайное правительство, как тут же все шлюзы открываются, все дверки раскрываются, идет помощь туда?

Е. АЛЬБАЦ: Есть принципиальная разница между ФАТХ и ХАМАС.

С. БУНТМАН: Есть она?

Е. АЛЬБАЦ: Абсолютно. ХАМАС – религиозная организация, которая ставит своей целью создание религиозного теократического исламского государства со столице в Иерусалиме. Таким образом, они не оставляют пространства для государства Израиль, отказывают евреям в праве иметь свое государство. А ФАТХ – это все-таки светская организация, в которой есть террористическое крыло, бригада мучеников Аль-Аксы, и тем не менее, это организация, которая 10 лет назад пошла на переговоры, которая денонсировала лозунг Организации объединения Палестины о том, чтобы сбросить Израиль в море, и готова к переговорам. Поэтому это принципиально разные сейчас организации, мне кажется, что абсолютно логично давать деньги ХАМАС – это финансировать террористов и террористическую организацию. Как мы наблюдали, давали, не давали деньги ХАМАС арабские страны, целый ряд арабских стран говорят, что, прежде всего, сейчас, как ни парадоксально, суннитов ХАМАСа финансирует шиитский Иран. Так вот, давали эти деньги, при этом государственным служащим зарплату не платили, пособия бедным не выплачивали и т.д. Вы не можете проконтролировать, идут деньги на бедных или идут деньги на финансирование террористической деятельности. ХАМАС давать деньги нельзя.

С. БУНТМАН: Женя, о перспективах немножко. Как тебе кажется, ХАМАС – организация решительная, ХАМАС – организация без, скажем, переговорных комплексов, останется ли она сейчас в секторе Газа или ХАМАС все-таки уже без всяких демократических штучек возьмет на всех палестинских территориях все-таки верх?

Е. АЛЬБАЦ: Я не думаю, что так легко ХАМАС будет взять верх, у ФАТХ есть свои боевые отряды, как показали последние две недели, идут столкновения боевиков с двух сторон. Поэтому не так просто будет взять под контроль Западный берег. Что касается Газы, то, собственно, в Газе и была создана организация ХАМАС шейхом Ясином, который был убит в 2004 году. И конечно, ФАТХ и Аббас будут пытаться выдавливать ХАМАС с территории Газы. Газа – это очень небольшая территория, 354, если мне память не изменяет, кв. километра, будут, видимо, предприняты попытки перекрыть финансирование ХАМАС из Ирана. Если это удастся, то постепенно ХАМАС будет нечем платить своим боевикам. Но ситуация, ситуация катастрофическая, это гуманитарная, это политическая, это экономическая катастрофа для Палестинской автономии.

С. БУНТМАН: Как ты считаешь, разумна ли политика Израиля, который сейчас фактически принял одну сторону?

Е. АЛЬБАЦ: Израиль выбирает рациональную позицию, нельзя, если ФАТХ готов к мирным переговорам, если ФАТХ готов отказаться от террористических акций на территории Израиля, то, конечно, надо с ними вести разговор, а с кем еще? Аббас – президент палестинской администрации, избран всем палестинским народом, у него есть определенное влияние на территориях. С ним надо, конечно, вести переговоры. Невозможно, иначе же это понятно, что это уже распавшееся государство, тем не менее, нужно иметь какую-то сторону, с кем вести переговоры. Между прочим, Израиль продолжает поставлять и воду, и какие-то продукты.

С. БУНТМАН: Горючее.

Е. АЛЬБАЦ: И горючее и т.д., это все очень важно, потому что палестинцы, конечно, палестинцы несут ответственность за свой выбор. Конечно, они голосовали за ХАМАС, конечно, популизм ХАМАС сыграл свою роль, они несут за это ответственность. Но нельзя обвинять весь народ, нельзя наказывать всех. Тем есть дети, там есть старики, там есть женщины, им надо помочь.

С. БУНТМАН: То, что Россия сейчас, вернемся к самому началу, Россия сейчас принимает меры, чтобы эвакуировать своих граждан, вернее, гражданок, тех, кто вышли замуж за палестинцев в свое время, сейчас нуждаются в эвакуации, но сохранившие российское гражданство, насколько я понимаю.

Е. АЛЬБАЦ: А как может быть иначе? Государство обязано защищать своих граждан, иначе зачем это государство кому-либо нужно? Абсолютно правильно, и должны это делать. Мне удивительно, что это начали делать сейчас, а не неделю назад, стрелять-то друг в друга начали не сейчас, а неделю назад уже.

С. БУНТМАН: Несколько дней назад уже предпринимались усилия, потому что для того, чтобы урегулировать эту проблему, там не все было ясно формально.

Е. АЛЬБАЦ: Понятно, но, в любом случае, конечно, нужно это делать, и слава богу, что это делают.

С. БУНТМАН: Значит, это абсолютно ясное и лаконичное «Особое мнение» Евгении Альбац в ответ на многочисленные вопросы, которые мне показались достаточно демагогичными, во многом, как чуть что, так мы начинаем разбирать здесь, какие граждане хорошие, какие нехорошие, а кто вас туда звал, а кто вас туда ехал, это очень советская позиция, тебе не кажется?

Е. АЛЬБАЦ: Очень.

С. БУНТМАН: Так, Виктор, мы не будем сейчас говорить о передачах и некоторых особенностях передач, но об одной скажем несколько слов. Я не знаю, Женя, здесь очень много откликов на воскресную передачу «Альбац» с Гайдаром. Я задам только один вопрос. Можно ли считать версию, высказанную Гайдаром, здесь несколько раз повторяют, следует ли понимать, Игорь спрашивает, признано, что эта версия отравления Литвиненко признана в России официальной?

Е. АЛЬБАЦ: Я не думаю, что признана официальной.

С. БУНТМАН: Напомни только, что за версия просто.

Е. АЛЬБАЦ: Каждый из нас, из вас может посмотреть расшифровку передачи на сайте «Эха Москвы», послушать аудиоверсии, т.е. не аудиоверсии, а просто аудиозапись этой передачи, позиция, собственно, Егора Тимуровича Гайдара заключалась в том, что ему кажется, аргументы, высказанные Андреем Луговым, во всяком случае, не противоречат тому, что он представляет, какие у него складываются представления об этом деле. Он также полагает, что на королевскую прокуратуру Великобритании было оказано давление. Я не могу согласиться здесь с Егором Тимуровичем Гайдаром, но он имеет право на свою точку зрения.

С. БУНТМАН: Официальность этой версии?

Е. АЛЬБАЦ: Я думаю, что в большой степени это отражает позицию нынешнего российского руководства. Кстати говоря, мы так по-прежнему ничего не знаем о том, что же происходит с делом, заведенным генеральной прокуратурой по поводу убийства российского гражданина Литвиненко и отравления российского гражданина Дмитрия Ковтуна, полная тишина по этому поводу. При этом одновременно мы узнаем, что возбуждается дело по обвинению в шпионаже Березовского, основываясь на том, что говорит Луговой. Это, конечно, очень забавно, то, что все происходит, но мне хотелось бы все-таки знать, как генеральная прокуратура приняла те аргументы, которые были представлены в кассационном деле королевской прокуратуры Великобритании, я еще раз повторяю, что это не несколько листков, а это достаточно объемистый том документов, в которых присутствуют данные экспертизы, показания свидетелей и т.д., на основании чего королевская прокуратура Великобритании вынесла решение с просьбой об экстрадиции Лугового и объявила его обвиняемым по делу об убийстве господина Литвиненко. Я полагаю, что российская сторона, никак не комментируя, никак не реагируя на материалы, представленные в этом кассационном деле, как минимум, занимает страусиную позицию.

С. БУНТМАН: Перспектива, если очень коротко, в двух словах, действительно, это будет, просто уйдет в какой-то глухой песок?

Е. АЛЬБАЦ: Ничто и никогда не уходит в песок навсегда. Будет другой президент или другая власть или другой режим, рано или поздно, это дело, безусловно, дойдет до суда.

С. БУНТМАН: Евгения Альбац, «Особое мнение», мы продолжим нашу передачу примерно через 5 минут.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Продолжаем, Евгения Альбац, последняя третья часть программы «Особое мнение», напоминаю номер для смс, + 7 985 970 4545. Из того, что прислано в последнее время, Анатолий спрашивает, как вы оцениваете позицию Явлинского по поводу «Другой России» и демократической оппозиции вообще?

Е. АЛЬБАЦ: Честно говоря, мы не узнали ничего нового из того, что сказал Григорий Алексеевич Явлинский. Явлинский всегда против всех, кроме самого себя. Поэтому, да, такой Григорий Алексеевич, он один в белом, все остальные в чем-то другом. Собственно, эта позиция Явлинского не меняется уже лет, наверное, 15, я ошибаюсь, может быть, лет 12, так что даже смешно как-то оценивать. Мы ведь ничего другого не ждали от Григория Алексеевича, он всегда против всех. Есть один человек, который знает, как правильно, как нужно, который безупречен, которому нельзя никогда предъявить никаких претензий. Его зовут Григорий Алексеевич Явлинский.

С. БУНТМАН: А разве не так себя должен вести политик, который рассчитывает хотя бы на участие, успешное достаточно, в выборах?

Е. АЛЬБАЦ: Я думаю, что политик, который страдает нарциссизмом, ведет себя ровно так. Политик, который бесконечно смотрится в зеркало и говорит – как я хорош, какой я замечательный, какой я умный…

С. БУНТМАН: …я предлагаю, я предлагаю…

Е. АЛЬБАЦ: Ничего подобного.

С. БУНТМАН: И вот чем я отличаюсь от других.

Е. АЛЬБАЦ: Политик, да, конечно, но при этом политик обязан реально смотреть на жизнь широко открытыми глазами и понимать, что при сегодняшнем рейтинге «Яблока», который примерно 2%, т.е. это статистическая погрешность, это все равно, что нет никакого рейтинга, ответственный политик должен понимать, что надо заключать альянсы и способность договариваться, переговариваться, заключать альянсы. Это, между прочим, одно из самых важных умений хорошего политика. А политик, который постоянно стоит в позе и говорит – никто, кроме меня, только я самый замечательный, самый умный, самый знающий и самый честный, это хорошо у себя дома перед собственной женой. К политике это не имеет, на самом деле, никакого отношения.

С. БУНТМАН: Возможно ли все-таки явственное при обилии кандидатов, явственное выдвижение одного демократического кандидата или это вовсе не нужно?

Е. АЛЬБАЦ: Я думаю, что выдвижение одного кандидата оппозиции и возможно, и обязательно должно произойти. Если оппозиция не сумеет этого сделать, тогда можно говорить о том, что в России нет ответственной оппозиции.

С. БУНТМАН: Итак, мы с вами, + 7 985 970 4545, это смс, Евгения, что вы думаете о Фукуяме и его возможной роли как идеолога грядущей демократической администрации в США, Митя из Москвы. Все под впечатлением некоторым визита Фукуямы и довольно многих выступлений, в том числе, и на «Эхе Москвы», и книжку, наверное, последнюю, вышедшую в России, тоже читали.

Е. АЛЬБАЦ: Нет, я не думаю, что Фукуяма будет консультировать демократическую партию США. Насколько я понимаю, Фукуяма всегда был близок именно к республиканцам, он сейчас отошел от неоконсерватизма, но, тем не менее, мне довольно трудно представить его среди тех, кто консультирует демократов. Тем не менее, то, что Фукуяму могут опять пригласить работать в администрации США при новом президенте, вполне возможно.

С. БУНТМАН: Но это при демократе?

Е. АЛЬБАЦ: Необязательно.

С. БУНТМАН: Необязательно, а почему?

Е. АЛЬБАЦ: Что касается советников, да, то эксперту, что, главой ЦРУ при республиканцах был демократ. Так что это как раз вполне возможно, что там могут быть представители разных политических партий. Фукуяма – знающий, очень интересно мыслящий философ. Мне кажется, к сожалению, у нас значительно меньше известны работы Фукуямы по социальному капиталу. Мне кажется, это очень важно. Кстати говоря, надо сказать, что у нас совершенно неправильно переведена его книга «State Building».

С. БУНТМАН: Это построение государства.

Е. АЛЬБАЦ: Построение, а не «Сильное государство», вообще смешно. Фукуяма и идея сильного государства – это полный абсурд. Вот Хантингтон, с которым все время спорит Фукуяма, это как раз идея сильного государства.

С. БУНТМАН: Да, на этом месте он продолжил этот спор, на том, на котором ты сидишь сейчас, Женя.

Е. АЛЬБАЦ: Да, а Фукуяма, как раз он апологет, скорее, построения горизонтальных связей, социального капитала, а отнюдь не сильного государства.

С. БУНТМАН: Может быть, это по аналогии с бодибилдингом, как раз подумали, что ведет к сильному телу, state building ведет тоже к сильному такому, красивому, мощному, может быть, также бесполезному государству, как и то, что получается от бодибилдинга. Но это то, что касается Фукуямы. А кто, кстати, мог бы быть, с какой идеологией мог бы прийти, об этом много говорят, могли бы прийти демократы, все-таки у нас, раз уж мы заговорили об этом, демократы в следующем президентском сроке могли бы прийти…

Е. АЛЬБАЦ: Демократическая партия США?

С. БУНТМАН: Да, совершенно верно.

Е. АЛЬБАЦ: Я не очень верю в идеологии, я верю в интересы.

С. БУНТМАН: С какими интересами, с каким изменением политики, потому что это очень интересно. Некоторые тупики наметились у, скажем, двойного срока сейчас республиканцев, которые надо разгребать, в чем, естественно, альтернатива?

Е. АЛЬБАЦ: Первый и главный вопрос – это решение проблемы Ирака. Это первое, это для любой администрации, неважно, какая придет, придут республиканцы или демократы, это первый и главный вопрос. Он за собой тянет все остальное: фискальную политику, политику в отношении инфляции, безработицы, экономическую… Ирак, Ирак и еще раз Ирак. Все остальное – это потом. Пока американцы не решат эту проблему, ни за что другое они просто не могут себе позволить браться.

С. БУНТМАН: Что получается, как когда мы думали в конце 60-х – начале 70-х, очень многие думали, кто предложит остроумный и настоящий выход из вьетнамских кампаний, тому и будет сопутствовать успех? Что здесь опять кампания долговременная военная, такая заморская кампания США, вдруг будет больше значить, чем налоги, чем такие технические и очень важные для любого человека проблемы, которые превалировали в прошлых выборах?

Е. АЛЬБАЦ: Все опросы в США показывают, что проблема Ирака сейчас выходит абсолютно на первое место, т.е. она вышла, собственно, ровно на этом демократы и победили на промежуточных выборах в конгресс. Ровно на этом, потому что Ирак стал проблемой номер 1.

С. БУНТМАН: Скажи мне, пожалуйста, Женя, под финал, пришло в голову, что очень интересно было, как ты думаешь, будь в России так глубоко эшелонированные, равные демократические выборы, когда, действительно, происходит борьба личностей, борьба идей, борьба программ, скажи мне, пожалуйста, с чем бы сейчас, с каким предложением имел бы успех? Так, абсолютно цинично по отношению к нашей стране, с чем бы вышел бы среди свободных кандидатов? Один из, как ты думаешь?

Е. АЛЬБАЦ: Могу тебе сказать, пенсионная реформа – номер 1, реформа здравоохранения – номер 2, решение проблемы бедных – номер 3. Социальная политика государства сейчас абсолютно принципиальна для страны.

С. БУНТМАН: Тот, кто бы предложил дерзкий популистский ход или остроумный стратегический, как ты думаешь? Что могло быть оценено? Мы всегда как-то немножко…

Е. АЛЬБАЦ: Рациональный, не популизм, и тут остроумия никакого не нужно.

С. БУНТМАН: Ты понимаешь, в каком роде.

Е. АЛЬБАЦ: Пенсионная реформа, между прочим, была замечательным образом написана, в том числе, в этом принимала большое участие компания «Тройка Диалог», поэтому выдумывать тут особенно ничего не надо. Это все написано. Между прочим, в программе, которая готовилась для Владимира Путина в 2000 г., была прописана пенсионная реформа, административная реформа, реформа здравоохранения, реформа юридической системы. К сожалению…

С. БУНТМАН: Т.е. взять это и с этим выйти и реализовать?

Е. АЛЬБАЦ: Абсолютно. К сожалению, программа, которая была сделана для Владимира Путина, реализована, в лучшем случае, на 20%, и то в плане налогового законодательства.

С. БУНТМАН: Евгения Альбац, «Особое мнение». Женя, спасибо. По вторникам мы собираемся в начале восьмого.

Е. АЛЬБАЦ: Спасибо.