Константин Косачёв - Особое мнение - 2007-05-08
Э. ГЕВОРКЯН: Приветствуем всех зрителей телеканала RTVI и слушателей «Эха Москвы», в прямом эфире, параллельном прямом эфире идет программа «Особое мнение», сегодня наш гость – Константин Косачев, председатель ГД по международным делам, и ведут эту программу Марина Старостина и я, Эвелина Геворкян. Здравствуйте.
М. СТАРОСТИНА: Здравствуйте.
К. КОСАЧЕВ: Здравствуйте.
Э. ГЕВОРКЯН: Я для начала хочу объявить для наших слушателей и зрителей номер телефона, по которому мы принимаем ваши смс-сообщения, ваши комментарии и вопросы гостю, + 7 985 970 45 45. Ждем ваши комментарии и вопросы.
М. СТАРОСТИНА: Наверняка их будет очень много, тема, действительно, международная сейчас очень актуальна. Буквально новость последнего часа, поезд Петербург-Таллинн отменяется с 26 мая, это официально подтвердила компания «Российские железные дороги», что это означает, что все-таки санкции в отношении Эстонии?
К. КОСАЧЕВ: Надеюсь, что нет. Я всегда был противником прямых, не избирательных таких всеохватывающих санкций, потому что совершенно очевидно, что они будут бить не только по тем, кого мы хотим достать, но и по тем, кто совершенно не имеет отношения к этой ситуации, либо активно стоял на защите тех ценностей и идеалов, которые, собственно, отстаивала и Россия в этой сложной ситуации. Я убежден в том, что Россия должна реагировать, я знаю, что у нас есть очень широкий диапазон средств воздействия на Эстонию, именно избирательных средств воздействия. Честно говоря, отмену железнодорожного сообщения я к таким средствам воздействия не отношу, потому что могу предположить…
М. СТАРОСТИНА: Это частная инициатива РЖД, вы думаете?
К. КОСАЧЕВ: Мне трудно судить об этом, эта инициатива не обсуждалась, не обсуждалась ГД, я вообще узнал об этом уже у вас, здесь находясь в студии, и мне представляется, что этот шаг может затронуть, в том числе, интересы наших сограждан, соотечественников, будь то граждане Эстонии, либо не граждане, либо граждане России, которые, наверное, регулярно пользовались этим поездом и теперь не смогут им пользоваться, вряд ли это хорошо. Так что с этой ситуацией нам еще предстоит подробно разобраться.
М. СТАРОСТИНА: Да, но, тем более что мы объясняем это, официально РЖД объясняет это нерентабельностью, притом, что этот поезд был организован с 31 марта текущего года, видимо, как раз в расчете на то, что будет лето, как раз, когда поток туристов больше с обеих сторон.
Э. ГЕВОРКЯН: Марина с болью в голосе говорит об этом.
М. СТАРОСТИНА: Да…
К. КОСАЧЕВ: Вы знаете, я…
М. СТАРОСТИНА: Как раз собираюсь ехать этим летом в Эстонию, меня это просто…
К. КОСАЧЕВ: Я бы здесь не торопился с выводами и не стал бы сразу искать в этом решении политическую подоплеку, хотя она кажется наиболее очевидной, безусловно. Но я не исключаю и того, что поезд, действительно, ходил в течение месяца или полутора, не набирал совершенно нужного количества пассажиров, и даже планируемое увеличение туристов летом не могло бы сделать рентабельным. Поэтому я и говорю, что с этой ситуацией надо все-таки разобраться тщательно, но как средство политического давления на Эстонию, некого возмездия за то, что произошло с памятником, я бы такую меру не приветствовал.
Э. ГЕВОРКЯН: А вы, когда говорили, какие тогда, как вам кажется, адекватные меры стоило бы предпринять по отношению к Эстонии?
К. КОСАЧЕВ: Мне представляется, что на эстонских радикалов, которые сейчас находятся во власти, можно действовать двумя путями, ни один из них не является чисто российским. Первый путь – это формирование соответствующего международного мнения, в ЕС, на других международных площадках. В этом смысле я с глубоким сожалением наблюдал за событиями вокруг эстонского посольства в Москве, потому что, в общем-то, изначально выигрышная для нас ситуация, на которой мы, действительно, могли очень быстро и очень реально сформировать антиэстонские настроения в том же Европарламенте, потому что снос памятников борцам с нацизмом, очевидно, не является европейской ценностью, слишком, излишне радикальными действиями в отношении посольства и других диппредставительств Эстонии, мы позволили нашим оппонентам просто-напросто увести дискуссию с существа к тому, а как действовала в этой ситуации Россия. Эта проблема тоже заслуживает обсуждения, но это минимальная часть этой ситуации.
М. СТАРОСТИНА: Хорошо, а почему российские политики так снисходительно относились к тому, что происходит у посольства? Как-то это, знаете, молчаливо одобрялось.
К. КОСАЧЕВ: Нет, это…
М. СТАРОСТИНА: Не всегда молчаливо.
К. КОСАЧЕВ: Я не могу сказать, что это молчаливо одобрялось. Мы, естественно, понимали, что, в данном случае, речь идет не о каких-то срежиссированных акциях, а о реальной реакции людей на то, что происходило. И политик, безусловно, обязан…
М. СТАРОСТИНА: Вы серьезно считаете, что движение «Наши»?
К. КОСАЧЕВ: Я считаю, что те люди, которые стояли у эстонского посольства, я сейчас говорю не о форме поведения, а о содержании реакции, были искренними в своих, в своем неприятии того, что происходило в Эстонии. Я, действительно, так считаю. Но по форме, по форме эти действия были не всегда приемлемыми, здесь я готов критиковать российские правоохранительные органы, которые, в данном случае, были обязаны обеспечивать в соответствии с нашими международными обязательствами безопасность диппредставительства. Но если позволите, мы сейчас можем вернуться к этой теме, но я хотел бы логику своего ответа продолжить. Первая часть – это давление извне, международное давление на Эстонию, здесь возможности далеко не исчерпаны, мы будем обязательно продолжать ставить этот вопрос и в Совете Европы, в частности, в Парламентской ассамблее, где мы уже запросили чрезвычайные дебаты на эту тему на ближайшей сессии и на всех других доступных площадках. Второй путь, канал воздействия является внутриэстонским. Я думаю, что мы реально можем…
М. СТАРОСТИНА: Здесь мы что можем сделать?
К. КОСАЧЕВ: Мы можем вызвать недовольство эстонского общества, в частности, эстонского бизнеса, действиями своего собственного правительства. Совершенно цивилизованными методами.
М. СТАРОСТИНА: Какими?
К. КОСАЧЕВ: Не через вмешательство во внутренние дела, а именно через ограничение возможностей эстонского бизнеса делать деньги на России. Подчеркну, не через санкции, не каким-то еще образом. Но когда у нашей компании будет возможность выбора своего партнера, например, партнер в Эстонии и точно такой же партнер в Латвии, в Польше или в США, и раз за разом выбор будет не в пользу партнера в Эстонии, рано или поздно наши эстонские партнеры это поймут. Я думаю, я надеюсь на это, что рано или поздно в этом случае они придут к своему премьер-министру Ансипу и скажут – дорогой наш премьер-министр, мы тебя назначали не для того, чтобы ты сносил памятники, а для того, чтобы ты защищал интересы нашей страны. Интересы нашей страны, они, в том числе, интересы нашего бизнеса, они, в том числе, в нормальных, хороших добрососедских отношениях с Россией и т.д. Когда мы сможем добиться этого, я уверен, что и действия эстонского правительства будут совершенно иными.
М. СТАРОСТИНА: Кстати, возвращаясь, как раз упомянули премьера Ансипа, сегодня в Таллинне руководство Эстонии в лице того же Ансипа и министра обороны возложили венки к памятнику бронзового солдата, также были возложены памятники, венки к памятнику жертвам Холокоста, и памятнику, который в Таллинне всем эстонцам, погибшим в Великой отечественной войне. И прозвучал призыв в некоему примирению на этом фоне. Как вы считаете, Россия реально что-то готова сделать, именно не в том, что мы можем сделать с Эстонией, а вообще в этом смысле самом процессе что-то сделать тоже для примирения?
К. КОСАЧЕВ: Вы знаете, я не готов рукоплескать сегодняшним поступкам эстонских министров и премьеров.
М. СТАРОСТИНА: Все-таки это некий шаг.
К. КОСАЧЕВ: Это минимум, это, вы знаете…
М. СТАРОСТИНА: Но это минимум.
К. КОСАЧЕВ: Сначала было сделано…
М. СТАРОСТИНА: Это минимум.
К. КОСАЧЕВ: Сначала была сделана гадость, а потом была предпринята некая позиция для того, чтобы эту гадость чуть-чуть украсить розочками.
М. СТАРОСТИНА: Уже сделали.
К. КОСАЧЕВ: Вы знаете…
М. СТАРОСТИНА: Уже сделали.
К. КОСАЧЕВ: Я бы… и что? Если сделали, это не значит, что это навсегда осталось в прошлом, я бы предпочел, когда эстонские власти призывают к примирению, к единению, вы знаете, это лицемерие высшей пробы, потому что единение эстонского общества, и без того расколотого, наверное, заключалось не в том, чтобы раскалывать его еще больше на этой ситуации с памятником. Если бы эстонские власти с самого начала вообще бы не упоминали тему оккупации применительно к этому памятнику, ведь вспомним, как все начиналось, начиналось с того, что этот памятник был объявлен символом оккупации. И первые заявления заключались в том, что он должен быть снесен именно по этой причине. Потом появились троллейбусные остановки, потом появились какие-то тропинки еще, а кончилось это тем, что просто есть более достойное место на воинском кладбище. Слава богу, что эта изначальная риторика исчезла, в конечном итоге, и я считаю это, пусть и маленькой, но все-таки победой России, в данном случае, мы не позволили хотя бы, это еще раз скажу, минимум, но мы хотя бы не позволили осквернить прах тех, кто был захоронен, их не позволили перезахоранивать их как оккупантов, этого не произошло. Это первое. Но я считал бы, что если бы эстонские власти, действительно, хотели бы а) консолидации эстонского общества и б) нормальных отношений с Россией, то они сначала бы возлагали венки и цветы к памятнику на Тынисмяге, я напомню, что ни разу до этого эстонское правительство не возлагало венки и цветы к тому памятнику, к прежнему, на Тынисмяге.
М. СТАРОСТИНА: Может быть, как раз это и символично, что сегодня это произошло?
К. КОСАЧЕВ: Так вот, я бы предпочел, чтобы символика заключалась в том, чтобы сначала были бы оказаны все необходимые почести памятнику в том месте, где он стоял, было бы сформировано общественное мнение вокруг необходимости переноса этого памятника в более достойное место. И только затем этот памятник был бы перенесен.
М. СТАРОСТИНА: Хорошо, но сейчас Россия что-то может, может пойти навстречу? Она готова к компромиссам, к диалогу?
К. КОСАЧЕВ: Навстречу чему, простите меня, пожалуйста? Я пока не вижу, что эстонская сторона пошла навстречу России.
М. СТАРОСТИНА: Нет, но было, вы сами сказали, сделан маленький был, минимум, но был сделан.
К. КОСАЧЕВ: Вы знаете, это был минимум сделан, еще раз…
М. СТАРОСТИНА: В таких сложных отношениях даже минимум, он важен.
К. КОСАЧЕВ: Этот минимум был сделан не навстречу России, а этот был минимум сделан из той пропасти или из того болота, в который себя сами эстонцы загнали к минимально допустимому уровню цивилизованного поведения. На него они вернулись. А доказать, что эстонцы, что нынешнее эстонское руководство, прошу прощения, действительно, заинтересовано в нормальных, добрососедских отношениях с Россией, этому эстонскому руководству еще предстоит, и для этого пока не сделано ровным счетом ничего.
М. СТАРОСТИНА: Т.е. мы ждем от Эстонии.
Э. ГЕВОРКЯН: Константин Иосифович, дело в том, что ведь и Россия теперь уже тоже в этом скандале почувствовала, эти неприятные события у посольства, тоже каким-то образом свой международный имидж испортила. И что, мы тогда что будем делать? Т.е. я понимаю, что вы не очень принимаете те шаги или, как вам кажется, это еще не шаги со стороны Эстонии, а мы что будем делать, чтобы как-то исправить теперь эту ситуацию, наладить как-то отношения, нам вообще нужны хорошие отношения с Эстонией?
К. КОСАЧЕВ: Безусловно, нам нужны отношения с любым государством, членом ЕС, Эстония к ним относится. Но, разумеется, они нам нужны не любой ценой.
Э. ГЕВОРКЯН: Т.е. выдерживать паузу, пока что не произойдет?
К. КОСАЧЕВ: Я не вижу никакой необходимость проявлять здесь поспешность, не мы эту ситуацию начинали. Не мы ее провоцировали. Когда вы говорите о скандале, скандал случился все-таки с нашим памятником, который был перенесен без согласования с родственниками, без согласования с властями страны, к которой имеет отношение этот памятник. Так, как делается в любом другом государстве, ведь Эстония в этом смысле абсолютно выделяется на общем фоне. Даже в Польше, мы, наверное, будем сегодня об этом говорить?
М. СТАРОСТИНА: Обязательно.
К. КОСАЧЕВ: Власти моментально говорят, что их нынешний закон никоим образом не связан с памятниками красноармейцам и захоронениям времен второй мировой войны. А Эстония, таким образом, уступила.
Э. ГЕВОРКЯН: Так, а что мы будем делать? Или мы сейчас вообще с Эстонией ничего делать не будем?
К. КОСАЧЕВ: А я еще раз повторю, я не вижу сейчас никакой необходимости что-то делать инициативно с российской стороны, Эстония испортила кардинальным образом отношения с Россией, Эстонии теперь предстоит искать пути для того, чтобы эти отношения улучшать.
М. СТАРОСТИНА: А почему все-таки ни один представитель России не был на открытии бронзового солдата сегодня?
К. КОСАЧЕВ: Я думаю, что это объясняется теми настроениями, которые существуют внутри самой Эстонии. Если вы смотрели за тем, как это сегодня происходило, вы бы обратили внимание на то, что там не было практически никого из эстонских общественных организаций, ветеранских, это была реакция эстонского общества на перенос памятника, эстонское общество в той его части, которой дорога память истории, отказалась участвовать в сегодняшней церемонии. Было бы странно, если бы Россия здесь действовала вразрез с настроениями, существующими в значительной части самого эстонского общества.
М. СТАРОСТИНА: С другой стороны…
К. КОСАЧЕВ: Я бы в этой связи хотел бы еще раз обратить ваше внимание на то, что категорически возражаю против попыток описывать этот конфликт как российско-эстонский. Это внутриэстонский конфликт, это конфликт между различными частями эстонского общества.
М. СТАРОСТИНА: Да, Россия тут вообще ни при чем.
К. КОСАЧЕВ: Нет, я об этом не говорю, естественно, Россия здесь заняла очень активную позицию.
Э. ГЕВОРКЯН: Позвольте дать слово нашим слушателям и зрителям.
К. КОСАЧЕВ: Но это все-таки внутриэстонский конфликт, и переваливать его на Россию совершенно неправильно.
Э. ГЕВОРКЯН: Так, давайте просто мы отстранимся и дадим слово нашим слушателям и зрителям, прислали вопросы с помощью Интернета. Врач семейной медицины Михаил Эдуардович Минченко, уважаемый господин Косачев, как случилось, что из-за нашей внешней политики к 2007 г. у нас в друзьях остались только одиозные диктаторские тоталитарные и практически террористические режимы и страны, а страны с развитой экономикой и демократическим устройством рассматриваются как недружественные, почему мы поссорились со странами СНГ? Первый вопрос, очень похожий, Ник Балов, бизнесмен, уважаемый господин Косачев, поясните, пожалуйста, почему все соседи у России такие плохие и не хотят с такими хорошими нами дружить? Может, что-то в самой России не так? Что вы ответите нашим слушателям?
К. КОСАЧЕВ: Я думаю, что Россия, действительно, совершила очень много внешнеполитических ошибок, они совершались, главным образом, в 90-е гг., когда нам казалось, что отношениями с ближайшими соседями можно заниматься по остаточному принципу, все равно никуда не денутся. Язык общий, история общая, границы общие, во многом, экономики завязаны друг на друга. Постепенно, с годами оказалось, что это не более, чем иллюзия, потому что у наших соседей есть и язык общий с другими соседями, и границы общие с другими соседями, даже история общая с другими соседями, а не только с Россией. И мы только начинаем сейчас понимать, что нашими ближайшими соседями, постсоветским пространством нужно заниматься гораздо более серьезно. И самое главное, не требуя от этих стран решения каких-то российских проблем, а, наоборот, являясь источником для этих стран, решение их проблем, так как это сейчас очень успешно делают те же самые США, либо ЕС. Это некий психологический перелом, который нам еще предстоит пережить, мы в начале этого пути, и кстати, переход на рыночные отношения с государствами, которые являются нашими партнерами по СНГ, это шаг в этом направлении, мы расчищаем наши отношения от этой политики советского образца, что мы из одного поля, поэтому и должны действовать соответствующим образом. Мы пытаемся создать общие интересы, а интересы у нас, безусловно, будут оставаться общими очень, очень много, я думаю, даже и всегда. В том, что касается первого вопроса, я бы не стал совершенно точно ситуацию драматизировать и говорить о том, что Россия осталась в мире только с какими-то одиозными режимами в качестве собственных союзников.
Э. ГЕВОРКЯН: Наверное, да.
К. КОСАЧЕВ: Это преувеличение.
Э. ГЕВОРКЯН: Но с Грузией поссорились, с Украиной непонятно, что, с Эстонией сейчас непонятно, что, это же правда. Мы окружили себя соседями, с которыми у нас испортились в последнее время отношения.
К. КОСАЧЕВ: Посмотрите, давайте пойдем…
М. СТАРОСТИНА: Но вообще, как говорит наш коллега Сергей Доренко, создается впечатление, что мы немножко обижаемся на всех. Вот мы такие большие.
К. КОСАЧЕВ: Если мы обижаемся на всех, это неправильно.
М. СТАРОСТИНА: Мы как-то обижаемся, создается такое впечатление.
К. КОСАЧЕВ: Здесь я абсолютно согласен с теми, кто говорит, что Россия как великая страна не должна ни на кого обижаться, либо мы должны добиваться своих целей, либо…
М. СТАРОСТИНА: То, что должны, это понятно.
К. КОСАЧЕВ: Либо, если мы не можем, если мы этого не можем делать, просто-напросто и вести себя как-то по-другому. Но я вернусь все-таки к вашему вопросу о союзниках. Если идти с Запада на Восток, у нас же сейчас принципиально разные отношения с Эстонией, с Латвией и с Литвой, три разных государства, в чем-то проблемы одинаковые, в чем-то разные. Но отношения-то, Россия себя по отношению к этим странам ведет одинаково. Но отношения разные, почему, потому что наши партнеры себя ведут по-разному. В Литве нулевой вариант по русскоязычному населению, и конструктивные договоренности по Калининграду, отношения функционируют. В Латвии сейчас подписали только что договор о границе.
М. СТАРОСТИНА: Слава богу.
К. КОСАЧЕВ: Получили от наших латвийских партнеров заверения в том, что сначала будет подписано двустороннее соглашение об охране воинских захоронений, и только потом последуют какие-то иные действия по памятникам. Да ради бога, если будет соглашение, если эти действия будут на основе договоренностей, здорово, эстонцы сделали для себя другой выбор и получили то, что получили. Обострение отношений с Россией, но это не было выбором России. Если мы пойдем дальше, Украина, скажем, вспомните кризис времен оранжевой революции, но да, наверное, в тот момент могла бы себя Россия вести по-другому, но я вас уверяю, что в этом случае бы наши оппоненты, которые поддерживали оранжевую революцию бы додавили Украину. И там сейчас все было бы закрашено оранжевым цветом. А было бы ли это справедливо по отношению к Украине? Наверное, нет, мы сейчас видим, что ситуация не столь однозначна. И количество сторонников Януковича, партии регионов, восточных регионов, оно растет не потому, что их поддерживает Россия, а потому, что это истинные настроения украинцев. Мы просто в этой ситуации отстояли право Украины самостоятельно определять свою собственную судьбу. На мой взгляд, это очень хорошее дело.
Э. ГЕВОРКЯН: Как это вы отстояли, это нормально, что вы извне отстояли внутренние интересы другого государства?
К. КОСАЧЕВ: Дело в том, что Украина была на этот момент подвержена жесточайшему давлению извне с Запада, масса есть публикаций, в том числе, в западной печати, могу сослаться на серию публикаций в «Шпигеле», где подробнейшим образом рассказывается о финансировании украинских НПО со стороны США, со стороны стран Европы, с тем, чтобы эту оранжевую революцию там активизировать, поднять на крыло и добиться соответствующего результата. Это было прямым вмешательством во внутренние дела Украины, и мы через свое, можно это называть вмешательством, можно называть активным участием, но мы через свою активную позицию, в конечном итоге, ситуацию сбалансировали. Мы ее оставили, сохранили на позициях политического процесса, который сейчас развивается так, как он развивается.
М. СТАРОСТИНА: Можно я вопрос Александра из Перми задам?
К. КОСАЧЕВ: С удовольствием.
М. СТАРОСТИНА: Как раз по поводу Украины. Почему Украина отказалась поддержать Россию в вопросе о переносе бронзового солдата в Эстонии?
К. КОСАЧЕВ: Кто вам сказал, что она отказалась поддержать?
М. СТАРОСТИНА: Ответьте Александру из Перми, пожалуйста.
К. КОСАЧЕВ: Я видел заявление различных политических партий Украины, знаю, что большая их часть выступила с заявлениями в поддержку той позиции, которую занимала Россия, в том проекте резолюции ПАСЕ, которую мы вносили на апрельской сессии, подписи очень многих наших коллег, украинских депутатов, которые, я вам признаюсь сейчас уже честно, даже не читали этот текст, сказали, что – о чем речь? О ситуации в Эстонии, подписываем не глядя. Вот какая была реакция наших украинских коллег, и я им за эту реакцию очень благодарен.
М. СТАРОСТИНА: Да, до перерыва хочется успеть еще вопрос про все-таки, про Польшу мы обещали поговорить, сегодня пришла информация, что власти России согласились на перенос памятника советским солдатам в польском городе Катовице, вы именно об этом случае что-то знаете?
К. КОСАЧЕВ: Нет, я об этом случае не знаю ничего, но для меня здесь принципиальной является начальная часть предложения – российские власти согласились. Если это так, если все сделано по согласию сторон, конечно же, мы не говорим, что никакие памятники никогда не должны никуда переноситься. Мы сами эти памятники, как известно, переносим. Речь идет именно о том, чтобы делать это цивилизованно.
М. СТАРОСТИНА: Польская и эстонская истории – это идентичные истории или все-таки разные?
К. КОСАЧЕВ: Конечно, разные. Конечно, разные, и мне представляется, что в Польше до таких одиозных проявлений национализма все-таки не дойдет, у нас есть очень много претензий к нашим польским партнерам, но Польша активнейшим образом участвовала, в отличие от Эстонии, в борьбе с гитлеровским нацизмом, и победа над гитлеровским нацизмом – это, в том числе, победа польского народа. Эстония, к сожалению, эстонский народ не может сейчас с гордо поднятой головой, я надеюсь, что наши соседи в Эстонии не обидятся, не может, к сожалению, сейчас с гордо поднятой головой говорить, что победа над нацизмом – это наша общая победа. Там нация раскололась, и большая часть воевала, как известно, на стороне…
М. СТАРОСТИНА: У них сложная история, да, все знают.
К. КОСАЧЕВ: Против, да, так вот, это не их победа, отсюда их отношение к памятнику, в Польше ситуация, конечно же, немного другая.
Э. ГЕВОРКЯН: Да, сейчас мы вынуждены сделать паузу, по времени нам нужно уступить это эфирное время буквально на несколько минут. Встретимся через пару минут в этой же студии и продолжим разговор с нашим гостем Константином Косачевым, председателем комитета ГД по международным делам.
НОВОСТИ
Э. ГЕВОРКЯН: Продолжаем программу «Особое мнение», сегодня своим «Особым мнением» делится с нами Константин Косачев, председатель комитета ГД по международным делам. В студии работают Марина Старостина и я, Эвелина Геворкян. И мы сейчас перейдем к вашим сообщениям, которые вы нам присылаете с помощью СМС, по телефону + 7 985 970 45 45. И также на Интернет, на наш сайт приходят также вопросы. Итак, Сергей… Сергеев Николай, инженер, спрашивает – скажите, если Эстония виновата и ее осудили все палаты РФ, почему по этому поводу не высказался президент России?
М. СТАРОСТИНА: Да, он, кстати, молчит.
К. КОСАЧЕВ: Нет, я не могу сказать, что президент молчит. Он на эту тему высказывался неоднократно. И это было, если я не ошибаюсь, это было в его пресс-конференции, последней встрече с российскими гражданами, это звучало.
М. СТАРОСТИНА: Но это же было давно, это еще было до обострения.
К. КОСАЧЕВ: Вы знаете, все-таки президент – это не министерство иностранных дел, и вряд ли он должен реагировать на какие-то события в режиме таком оперативном. Он высказал свою политическую позицию, эта политическая позиция исчерпывающая, она мне совершенно понятна, она совпадает с той позицией, которую я сам отстаиваю в ГД. Кроме того, я хорошо информирован о том, что эта тема постоянно звучит во всех контактах нашего президента с европейскими лидерами, и на двустороннем, и на многостороннем уровне, так что президент в пределах своей высшей компетенции, на мой взгляд, делает максимум того, что он должен…
М. СТАРОСТИНА: Не готовит ли он какие-либо сюрпризы к саммиту Россия-ЕС?
К. КОСАЧЕВ: Возможно, и готовит, и я считал бы, наверное, неправильным, если бы саммит Россия-ЕС не был бы нами использован в интересах преодоления этой ситуации, предотвращения повторения подобных ситуаций в будущем. Надеюсь, что этот сюрприз, если он последует, будет нормально, конструктивно воспринят нашими партнерами, потому что молчание ЕС на протяжении последних месяцев, во многом, и создало у наших эстонских соседей иллюзию безнаказанности, к сожалению.
М. СТАРОСТИНА: Т.е. мы опять готовы встать в позу?
К. КОСАЧЕВ: Не опять и не в позу. Я не считаю, что наша предыдущая, вся предыдущая линия была позой, совершенно точно не считаю, вам достаточно будет в этом смысле поговорить с нашими ветеранами, а не с нашими политиками, чтобы понять искренность тех чувств, которыми сейчас охвачено подавляющее большинство граждан России. И мне представляется, что если бы мы не реагировали так, как мы реагировали, никакого возложения цветов сегодня эстонскими политиками к нашему бронзовому солдату бы не было. Этот памятник был бы по-прежнему памятником оккупантам, этого нет с сегодняшнего дня, это прямое следствие нашей последовательной позиции.
М. СТАРОСТИНА: Кстати, вопрос пенсионера из Казани Владимира, после событий в Химках неужели не стыдно пинать эстонцев?
К. КОСАЧЕВ: Эстонцев мы не пинаем, не хочу привязываться к словам, но мне не нравится эта фразеология, а за химкинские события мне лично стыдно. Мне лично стыдно, памятники и захоронения, еще раз повторю, переносить можно, но не так, как это было сделано в Химках, безусловно, не в тот момент, в который это было сделано в Химках, люди совершенно безмозглые, я прошу прощения за это выражение, они очень здорово подвели, подставили всех тех, кто защищал знамя Победы в Эстонии.
М. СТАРОСТИНА: Иван Иванович из Москвы пишет вам ремарку такую – господин Косачев, вам не кажется, что все провалы во внешней политике обусловлены вашими медвежьими шагами единоросов? Отвечайте за партию.
К. КОСАЧЕВ: Пожалуйста, первое, я не считаю, что в российской внешней политике очень много провалов, неудачи есть, они есть у любого государства, но, тем не менее, если бы не было последовательной российской позиции, то сейчас была бы консолидированная операция НАТО, я не знаю, кого еще, в Ираке. Ее нет. И США оказались практически в одиночестве. Если бы не было российской позиции, возможно, сейчас бы уже шла военная операция в отношении Ирана, а ее нет. Если бы не было российской позиции, возможно, сейчас бы уже была признана независимость Косова с соответствующим поражением во всех возможных правах сербов, которые являются одними, кстати, из наших ближайших союзников исторически и политически в современном мире. Совершенно по-другому развивалась бы сейчас северокорейская ситуация. Я могу продолжать этот перечень, но я убежден в том, что российская внешняя политика далеко не самая провальная, а, может быть, даже одна из самых успешных в современном мире. А в том, что касается «Единой России», то я с большим сожалением могу констатировать, что у нас правительство по-прежнему не является партийным, я это хотел бы очень четко объяснить нашим теле- и радиослушателям, «Единая Россия» имеет собственное большинство в парламенте и действует в этом смысле в тесном контакте с президентом и правительством. Но по конституции за внешнюю политику страны отвечает президент РФ, а не какая бы то ни было политическая партия, даже не парламент. Это наша конституция. Я не хочу здесь перекладывать ответственность, я еще раз скажу, что считаю эту внешнюю политику весьма эффективной и успешной. Но роль политических партий, по нашей действующей конституции, в этом смысле, к сожалению, весьма ограничена. Я был бы очень рад, если бы у нас было больше возможностей на нее влиять.
М. СТАРОСТИНА: Хорошо, вы опять упомянули президента, вы попытались объяснить, почему он не реагирует или реагирует, как вы говорите, на эстонские события сейчас, почему президент не поздравил нового французского своего коллегу с избранием, Николя Саркози? С чем это связано?
К. КОСАЧЕВ: Вы знаете, я не являюсь, в данном случае, спич-райтером или…
М. СТАРОСТИНА: Понятно.
К. КОСАЧЕВ: Помощником президента.
М. СТАРОСТИНА: Это мы знаем.
К. КОСАЧЕВ: Я не уверен в том, что он его не поздравил, может быть, просто это не объявлялось. Я, честно говоря, не следил за этой ситуацией, в целом, не вижу абсолютно никаких противопоказаний против того, чтобы это поздравление было направлено самым оперативным путем. Россию и Францию связывают абсолютно дружественные отношения. Я не знаю, встречались ли до этого господин Путин и господин Саркози, возможно, нет, может быть, с этим связана определенная пауза, но еще раз повторю, мы готовы работать и мы будем работать с любым президентом Франции, потому что наши интересы настолько переплетены, настолько интегрированы, что уже в минимальной степени зависят от личностного фактора. Мы помним, как вся эта ситуация обсуждалась в Германии, вот уйдет Шредер, придет Меркель, как она обсуждалась в Италии, уйдет Берлускони, придет Проди, что будет с личной дружбой, не рухнут ли после этого двусторонние отношения. Как мы видим, и с Германией, и с Италией наши отношения развиваются прекрасно, при новых лидерах, а с Францией ситуация тем более не драматична, поскольку господин из той же партии, что и господин Ширак. В этом смысле преемственность внешней политики будет совершенно очевидна.
Э. ГЕВОРКЯН: У нас остается буквально минутка до окончания эфира, если, я не знаю, в курсе или нет, в биографии сам Николя Саркози у себя на официальном сайте написал, что его родители вынуждены были бежать из Венгрии из-за советской оккупации. Это его слова, он так понимает историю. Кстати, вопрос Евгения, предпринимателя, не пора ли начинать говорить правду о второй мировой войне, о помощи союзников, половина танков американских, нужно ли отделить мух от котлет, сталинский режим от простого народа? И тогда будет уважение европейских государств, как вам такое мнение?
К. КОСАЧЕВ: Я готов согласиться с тем, что сталинский режим, безусловно, нужно отделять от подвига советского солдата, вообще от советского периода. И когда мы начинаем огульно защищать Советский Союз тех времен, тем самым вольно или невольно защищать и покрывать преступления сталинского режима, это, конечно же, не делает России честь. Это та ловушка, в которую нас загоняют, но в которую нам совершенно точно нельзя попадаться, тоталитаризм должен быть осужден в любом виде на территории любого государства, разумеется, включая Россию. Но при этом нельзя под этой маркой списывать в утиль подвиг, который был совершен советским народом в годы второй мировой войны.
Э. ГЕВОРКЯН: Да, я думаю…
К. КОСАЧЕВ: И в заключение я хотел бы поздравить.
Э. ГЕВОРКЯН: Да-да, конечно.
К. КОСАЧЕВ: С этой Победой.
Э. ГЕВОРКЯН: Накануне праздника.
К. КОСАЧЕВ: Всех наших радиослушателей и телезрителей, все-таки это наша Победа, это наш великий праздник, который я лично считаю главным праздником РФ.
Э. ГЕВОРКЯН: Спасибо вам большое за то, что пришли к нам.
М. СТАРОСТИНА: Спасибо.
Э. ГЕВОРКЯН: В гости. Мы также присоединяемся к поздравлениям накануне праздника, увидимся в нашей программе завтра в это же время, до свидания.
М. СТАРОСТИНА: До свидания.