Николай Сванидзе - Особое мнение - 2006-10-13

13 октября 2006 года

В эфире радиостанции "Эхо Москвы" Николай Сванидзе, журналист.

Эфир ведет Матвей Ганапольский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Программа "Особое мнение", в студии Матвей Ганапольский, мы начинаем подводить итоги недели, последние передачи перед выходными днями, и у нас сейчас по традиции Николай Сванидзе. Николай, здравствуйте.

Н. СВАНИДЗЕ: Здравствуйте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня вопрос такой к тебе, скажи, пожалуйста, мы обычно с тобой перед началом передачи, пока идут новости, реклама, мы с тобой всегда активно о чем-то разговариваем, что-то смеемся, балагурим, а сейчас не разговаривали, сейчас ты как-то сидел, я бы так сказал, сумрачно, и я думал о чем-то своем, это почему?

Н. СВАНИДЗЕ: Я не думаю, что здесь нужны какие-то обобщающие выводы, наверное, вопрос настроения, осень, может быть, не знаю, неделя была не самая веселая.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не самая веселая. Я, знаешь, почему с этого начал, ты сказал, настроение, я хочу тебе прочитать сообщение, которое пришло, я коренная москвичка, всегда любила ездить в метро, в последнее время очень боюсь там находиться, боюсь, что кто-то, кто-нибудь пробежит мимо и столкнет меня на рельсы. Зимой боюсь скользящего пола, боюсь людей, которые меня окружают с потухшими глазами. Странное такое сообщение, но оно как-то, я тоже, я стою в метро, думаю, а вдруг кто-то, т.е. понимаешь, я больше думаю, что столкнет, чем не столкнет, такая боязнь какой-то агрессии, которая разлита в воздухе, она появилась, прижилась в нашем обществе. Ты это ощущаешь?

Н. СВАНИДЗЕ: Это немножко другая тема, это не имеет отношения к общей грусти осенней, но эта тема очень важная, это очень тяжелая тема.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я бы хотел, чтобы ты несколько слов сказал по этому поводу.

Н. СВАНИДЗЕ: Я готов сказать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы обязаны с тобой мониторить не только события.

Н. СВАНИДЗЕ: Да, конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но и моральное состояние общества.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, я готов сказать. Вы знаете, вы знаете, это я говорю нашим зрителям и слушателям, а не тебе, Матвей, потому что мы вроде как с тобой уже как в жизни, так уже и решили на эфире не валять дурака и быть на "ты", почему, собственно, я возвращаюсь тупо совершенно, тупо возвращаюсь к теме грузинской последнего времени. Она, у меня был разговор, был разговор с одним моим очень уважаемым коллегой интеллигентным по общественной палате, не буду называть фамилию, очень хороший, порядочный, интеллигентный человек. И речь шла о том, как должна палата позиционироваться в связи со всей этой темой грузинской. Кстати, было уже заявление, была пресс-конференция моих коллег. И речь шла о том, что нужно составить заявление, как оно и было, в результате, такое двояко направленное, с одной стороны, с осуждением позиции руководства Грузинской республики в лице Саакашвили. С другой стороны, с осуждением волны ксенофобии, которая спровоцирована явно, в общем, какими-то административными решениями и распоряжениями уже внутри нашей страны. И человек этот, повторяю, это не человек с улицы, очень интеллигентный, нормальный, абсолютно, абсолютно нормальный человек в хорошем смысле этого слова, он меня послушал, в конце концов, мы с ним договорились, что да, так и нужно сделать. Но первая его реакция была, он сказал мне - Николай Карлович, вы знаете, может быть, у вас нет таких поводов для опасений, у нас весь азербайджанцев не любят больше, чем грузин. Т.е. человек решил, что я, имея грузинскую кровь, я опасаюсь за себя, за своих близких, и он меня так хотел успокоить, что вы не бойтесь, Николай Карлович, азербайджанцам хуже, чем грузинам, их больше не любят. Что я хочу сказать, то, о чем пишет эта женщина, что она боится этой разлитой агрессии, события последних недель, я считаю, они усиливают эту агрессию. Речь идет не о грузинах, речь идет не об азербайджанцах, речь идет об общей агрессивности общества, и такие вещи, они усиливают ненависть, они усиливают ненависть ко всем. Не только к грузинам, не только к кавказцам, даже не только к инородцам, они усиливают ненависть в целом. Этим такие вещи очень опасны. Да, сейчас агрессия в нашем обществе, степень агрессии очень высока, и она разнонаправленна, она может быть и против людей другой внешности, против людей с акцентом, против людей другого социального происхождения, потому что национальная и социальная ненависть, они всегда дополняют друг друга, они переливаются одна в другую. Даже против людей, не знаю, другого возраста, если угодно. Он слабый, он старый, на хрен его столкнуть, действительно, с платформы, кому он нужен, старый пень, это все есть. Это все очень опасно, поэтому здесь власть прежде, чем предпринимать такие решения, которые могут из международный сферы вылиться во внутреннюю, во внутриполитическую с очень плохими последствиями для страны и для власти самой, в том числе, должна трижды думать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Коль мы заговорили о Грузии, на этой неделе не произошло каких-то особых уж ярких таких событий, все как-то так катилось, я хотел бы понять твое ощущение, власть немножко притормозила? Потому что я обратил внимание на выступление министра обороны Иванова, который сказал, что это были не санкции, это было давление, и он вдруг сказал, мы же не пошли до конца, мы же не запретили платежи, знаешь, помнишь, была идея.

Н. СВАНИДЗЕ: Да-да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Запретить платежи, т.е. он намекнул на то, что власть притормозила. Кроме того, еще есть одна такая вещь, которая на это указывает, сейчас, когда чистят рынки и занимаются нелегальными мигрантами, подчеркиваю, нелегальными мигрантами, то уже обращают внимание не только на грузин, правда, ничего не говорится о громкой депортации других, представителей других наций, но как-то занимаются уже и другими, вот как ты чувствуешь, власть поняла, что была в шаге от такой явной депортации, обрати внимание, прислали человеческий самолет, Ил-62, после, поняли, да, что в скотовозах возить нельзя россиян, грузин - бог с ними, они, можно их и так, а вот россиян нельзя. Как власть, она тормозит или идет дальше?

Н. СВАНИДЗЕ: На мой взгляд, здесь естественное торможение уже имеет место, я его чувствую, я не могу даже сейчас как-то это доказать фактами, потому что до сих пор ко мне приходят какие-то, от моих каких-то знакомых, с которыми я никогда даже не общался, случайно, вы знаете, ведь беда объединяет. И какие-то люди сейчас выходят на людей с грузинскими фамилиями, достаточно известных, которые вроде бы вне опасности, которые социально защищены, защищены своим положением, своей известностью, к таким, наверное, относят и меня. И как-то на меня выходят люди незнакомые, жалуются, что такое, дочка в школе, сын в институте, которого вызывают в деканат и говорят, что вообще у вас есть шанс не доучиться, явно намек на то, что национальный факт, какие-то списки эти школьные, отвратительные эти вещи, продолжают эти жалобы поступать. Кстати, я думаю, что это все предмет для рассмотрения на общественной палате. И я буду инициировать это, потому что это отвратительно. Но на мое ощущение, волна спадает. Она не могла долго продлиться, долго не продлится. Другой вопрос, что след она оставит вонючий, долгий и очень опасный. Но она сама спадает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, следующая тема, на этой неделе был такой очень странный комментарий президента Путина, он такой был разнообразный по поводу смерти Анны Политковской, его многие анализировали, он разным людям пришелся по-разному, но, как ни странно, я не прошу тебя комментировать это, не знаю, это если у тебя есть желание, ты мог бы прокомментировать. Я хотел бы перейти на другое, есть страны, которые совершают какие-то решительные действия, мы с тобой из новостей знаем, что французский парламент признал геноцид армян. Страна, которая в ЕС, которая занимает там очень важную роль, страна, которой, в общем, это и было особенно не нужно, потому что да, во Франции есть, мы знаем, армянское лобби, но на фоне того, что ты знаешь, что Турция стремится войти, в общем, это странное решение. Именно сейчас вдруг признать этой со всеми последствиями в международных отношениях и с Турцией, и внутри европейского сообщества, и ответное, естественно, недовольство Турции, но, тем не менее, французский парламент это делает. Я хотел бы, чтобы ты как-то прокомментировал, оценил это.

Н. СВАНИДЗЕ: Решение французского парламента по Армении?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, как-то.

Н. СВАНИДЗЕ: И по Турции?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что это такое?

Н. СВАНИДЗЕ: Я думаю, что здесь есть ряд моментов, начнем с наиболее такого прагматического, во Франции очень много армян. Во Франции очень много влиятельных армян, там очень сильно армянское лобби традиционно. Собственно, есть две таких страны, наверное, раньше был еще Ливан, но две страны, это Франция и США, где очень сильно армянское лобби. Вообще, армянский народ очень силен в диаспоре, наверное, наравне с еврейским. Наверное, два таких древних народа, которые традиционно живут в диаспоре, эта диаспора мощная очень и влиятельная. Я думаю, что здесь то, что ведь неслучайно именно Франция приняла это решение, не какая-то другая европейская страна, именно Франция, это очень важно, в данном случае, именно в связи с тем объяснением, которое я даю. Во Франции очень много сильных, влиятельных людей армянского происхождения, некоторые из них и знамениты, такие, как, скажем, Шарль Азнавур.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, ну?

Н. СВАНИДЗЕ: Это один фактор. Другой фактор, Франция вообще особая европейская страна. И там очень часто принимаются решения, они ведь себя традиционно считают главной европейской державой, вообще нужно знать психологию французов, французский язык - главный в мире, Франция - главная держава в Европе, как минимум, а раньше и в мире, и они, в общем, часто принимают решение как бы без оглядки на то, что там кто о них подумает, у них комплексов неполноценности-то нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Руководствуясь чем?

Н. СВАНИДЗЕ: Скорее, мания величия. А?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Руководствуясь чем? Смотри, в одной руке у них политическая целесообразность, о которой я сказал минуту назад, это ссора, это новый конфликт внутри европейского сообщества, это, безусловно, крики, крики турков, которые говорят, что мы ничего не делали, и прочее, прочее. Т.е. целый ряд неприятностей, которые сопутствуют. А что в другой руке?

Н. СВАНИДЗЕ: Ты знаешь, что я тебе скажу, для них, в данном случае, я думаю, что для них обидеть Армению и своих армян, в данном случае, это перевешивает угрозу ссоры с Турцией, потому что ссора с мусульманским миром как таковым здесь не грозит, это внутритурецкое дело. Здесь весь мусульманский мир, Иран, арабский Восток, он не поднимется здесь на защиту Турции, не станут все кричать - нет, не было никакого турецкого геноцида армян. Это внутритурецкое дело. Т.е. здесь Франция выбирала между Арменией и Турцией. И повторяю, здесь пойти наперекор настроению своих армян и Армении, с которой традиционно очень сильные связи, сложно. А к Турции и так, кстати, отношение в Европе ведь сейчас очень непростое в плане перспектив вхождения в ЕС. И эта тема, между прочим, она сейчас Турции очень мешает. Очень мешает, я не знаю, что турки будут делать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты сказал интересную фразу, я хотел бы уточнить, между кем и кем или между чем и чем выбирала Франция?

Н. СВАНИДЗЕ: Между реакцией армянской и реакцией турецкой.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Она выбирала между нормальным гуманистическим подходом к проблеме и признания правды и недовольством турок или она просто прогнулась под своим армянским лобби?

Н. СВАНИДЗЕ: Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И предпочла его лобби турецкому?

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, Матвей, я бы не хотел, чтобы это переводилось на уровень, гуманистический подход или антигуманистический, потому что ведь здесь есть как бы две стороны.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так.

Н. СВАНИДЗЕ: Армяне утверждают, геноцид был. Турки утверждают - геноцида не было. Там лично мое мнение, я занимался этим вопросом и я считаю, что однозначно геноцид был, несомненно, здесь отрицание, отрицание турками факта армянского геноцида - это просто страх перед собственным населением, страх показаться, страх правительства Турции показаться слабым собственному населению, потерять лицо перед своим избирателем. На мой взгляд, это единственное, что мешает Турции признать этот несомненный факт геноцида армянского народа, страшного геноцида. Но если говорить о государственной позиции, в данном случае, французского руководства, то я бы сказал, что, наверное, они, скорее, были движимы прагматическими какими-то мотивами, нежели, т.е. да, если они сами видели, конечно, грех не признать, но ведь турки говорят, что этого не было. Значит, Франция оказалась перед выбором, кому поверить больше, армянам, что был, или туркам, что не было. На мой взгляд, исходя из того, что связи с Арменией, большое количество влиятельных армян внутри страны, они поверили Армении.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Поскольку ты был на похоронах Ани Политковской, я все-таки хотел бы краем затронуть эту тему и задать тебе вопрос таким следующим хитрым образом. То, что, естественно, на этой неделе всех, кого-то шокировало, кто был удовлетворен реакцией российского президента на это событие, на смерть Ани, то, что он сказал, я, естественно, исхожу из того, что говорил президент РФ, т.е. каждое слово было взвешено, собственно, ты знаешь, он часто даже не говорит, это у него сигнал, этой группе населения он дает понять это, этой группе населения дает понять. То, что он это говорил за рубежом и сказал ровно такими словами, как сказал, все знают эти слова.

Н. СВАНИДЗЕ: Только что, по-моему, 5 минут назад ты сказал, что ты не будешь просить у меня комментария.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не-не-не, послушай меня, я о другом сейчас говорю, означает ли, означает ли это, что президент делает все свои заявления абсолютно осознанно. Действительно, взвешивает каждое слово и подписывается под каждым словом, которое он говорит.

Н. СВАНИДЗЕ: Это для меня абсолютно несомненно. Президент слишком опытный политический оратор, к тому же еще человек с юридическим образованием, к тому же еще человек с опытом работы в разведке, все это вместе заставляет стопроцентно, со стопроцентной вероятностью предположить, что он слов на ветер не бросает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е., другими словами, каждое слово, которое он сказал…

Н. СВАНИДЗЕ: Каждое слово…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это слово обдуманное?

Н. СВАНИДЗЕ: Несомненно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как слово руководителя государства?

Н. СВАНИДЗЕ: Несомненно, он сделал два заявления, я бы сказал, за последние две недели, которые, как бы это сказать, которые активно комментировались, которые трудно не комментировать, обсуждались, трактовались, интерпретировались, одно заявление, о котором ты говоришь, в связи с Анной Политковской. И второе, вернее, первое, хронологически если…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

Н. СВАНИДЗЕ: Заявление о коренном населении, об интересах коренного населения России.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

Н. СВАНИДЗЕ: Оба эти заявления можно, повторяю, по-разному интерпретировать и трактовать, но что оба они были абсолютно осознанными, никакой мешанины слов здесь не было, я в этом абсолютно уверен.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, теперь смотри, удивительная вещь, которая произошла сегодня, которая комментируется совершенно невероятно. Замоскворецкий районный суд Москвы отказал в иске о возмещении морального вреда пассажиру московского метро Рустаму Байбекову, в которого выстрелил милиционер за попытку пройти в метро без билета. Я не знаю, слышал ты эту новость или нет. Суд, слушай внимательно, суд встал на сторону ответчика, в качестве которого выступало МВД, по его мнению, по мнению МВД, теперь слушай внимательно и не падай, милиционер, совершивший противоправное действие, перестает исполнять служебные обязанности, и поэтому иск к министерству предъявлен быть не может. В качестве основания представители МВД предъявили выдержки из внутриведомственного распоряжения. Т.е. ты понял, да, т.е. в тот момент, когда этот милиционер выстрелил в него, он перестал быть милиционером, потому что он совершил преступление.

Н. СВАНИДЗЕ: Просто по определению.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: По определению, потому что…

Н. СВАНИДЗЕ: Т.е. он еще в погонах, в сапогах, при оружии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он во всем.

Н. СВАНИДЗЕ: Но он уже не милиционер?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не милиционер.

Н. СВАНИДЗЕ: Понятно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А там в чем был вопрос, там был вопрос по иску, знаешь, выстрелил он в него, какой-то иск за моральный ущерб, за физический ущерб, и оказывается, что если тебя милиционеры отметелили, что-то такое совершили или кого-то даже убили, не дай бог, а они уже не милиционеры с этой секунды, когда стреляли. Я слышал адвоката.

Н. СВАНИДЗЕ: Слушай, классно, как.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Адвокат сказал.

Н. СВАНИДЗЕ: Классно, как, а?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Адвокат сказал, передавали адвоката, его фрагмент, он говорит - я чего угодно ожидал, только не такой мотивировки, тут я просто развожу руками.

Н. СВАНИДЗЕ: Слушай, я предлагаю это распространить на любимую в последнее время национальную тему. Там, скажем, предположим, выяснилось, что какой-нибудь бандит, вор в законе, хрен кто, я не знаю, кто, убийца, будь то грузин, чеченец, азербайджанец, неважно, африканец, я предлагаю всем этим землячествам принять решение, скажем, грузин или чеченец или эфиоп…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уже не грузин.

Н. СВАНИДЗЕ: Если совершил преступление, он уже не грузин или не эфиоп или… И все, и взятки гладки, ребята, вы что, если грузин берет в руки оружие, он уже не грузин.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как раз грузин когда берет…

Н. СВАНИДЗЕ: Что-то в этом есть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Противоречит.

Н. СВАНИДЗЕ: Если кинжал, если кинжал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, если кинжал, тогда грузин, даже двойной грузин.

Н. СВАНИДЗЕ: Да. А если берет в руки фишку, чтобы сыграть в казино, то…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уже не грузин, да. Давай послушаем телефонный звонок, слушаем вас, добрый день, пожалуйста, представьтесь, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ АНДРЕЙ: Я хочу по поводу тех событий, которые потрясли и наше общество, и меня лично. Речь идет о Грузии, о цинизме нашего президента в день похорон Анны Политковской. Вы знаете, у меня выстраивается единственное возможное объяснение всего этого, если еще добавить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только коротко, умоляю, две минуты осталось до паузы, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ АНДРЕЙ: Хорошо, мне кажется, что сейчас вполне осознанно делается такая президентом деятельность наломать побольше дров, чтобы у будущего президента или президентки было, на чем сформировать свой высокий рейтинг, как устранение всего того, что было создано.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно, т.е. Путин сейчас враг собственного государства для того, чтобы…

Н. СВАНИДЗЕ: И себе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И себе самому, да.

Н. СВАНИДЗЕ: И враг самого себя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это тонко, тонкая история.

Н. СВАНИДЗЕ: Тонко, да, тонко.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну?

Н. СВАНИДЗЕ: Тоненько.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тоненько, да.

Н. СВАНИДЗЕ: На тоненького, что называется.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, что скажете, враг он государству или нет?

Н. СВАНИДЗЕ: Да нет, это уже что-то, шизофренией попахивает. Нет, конечно, это все ерунда. Что касается заявления Путина, о котором шла речь, я бы не сказал, вы знаете, что здесь самое интересное для комментаторов, поскольку мне Матвей предоставил возможность не комментировать, то я и не буду, пристал бы, я бы покомментировал, а так не буду. Но что здесь интересно. Президент это сказал искренне, это были абсолютно искренние слова, что вреда от убийства было больше, чем от нее самой, от ее публикаций. Это президент сказал то, что думал. Ничего он при этом, никаких целей не преследовал, абсолютно убежден, что думал, тот и сказал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну да, хорошо. Смотрите, хорошо, что наш президент думает, что говорит, еще бы не говорил то, что думал, совсем была бы катастрофа.

Н. СВАНИДЗЕ: Действительно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Друзья, смотрите, у нас Николай Сванидзе здесь в студии, и я, у нас небольшая пауза, и мы на нее уходим, ровно через 5 минут мы опять появляемся, еще одна тема, и ваши телефонные звонки, оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Программа "Особое мнение" с Николаем Сванидзе. О Валентине Ивановне Матвиенко. Губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко в рейтинге симпатий петербуржцев обгоняет Путина, по данным социологов, если бы выборы состоялись в ближайшее время, за Матвиенко проголосовали бы 76% горожан. В 2004 г. Путин победил на выборах с 71%, текущий рейтинг доверия президенту колеблется в пределах 51-53%, при этом, по данным социологов, 56% петербуржцев сейчас готовы принять участие в референдуме о втором сроке Валентины Матвиенко. Я сейчас был в Санкт-Петербурге, смотрел там, действительно, я так скажу, потому что ты знаешь, сразу там могут ругать, особенно петербуржцы, можно было сделать столько, а вы сделали мало, в общем, каждый делает, как может, но эти цифры, они красноречивы. Я задаю вопрос, так, может быть, Валентина Ивановна Матвиенко, ее готовят на президента? Вообще, такая идея перманентно ходила, она очень интересная.

Н. СВАНИДЗЕ: Матвей, я чувствую, что ты так же, как и я, симпатизируешь Валентине Ивановне Матвиенко, в этом случае…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тебе скажу, я ее мало знаю, я очень мало ее знаю.

Н. СВАНИДЗЕ: Я тоже ее мало знаю, но, тем не менее.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто это ловкий ход, женщина, которая успешной была во втором по значимости городе России, пусть другие города не обижаются, женщина, которая пользуется огромным доверием президента, женщина, которая оказалась опытным администратором. Кроме этого, женщина, чего у нас еще не было.

Н. СВАНИДЗЕ: Отвечу, что я думаю по этому поводу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В современной истории.

Н. СВАНИДЗЕ: Во-первых, меня очень радуют цифры ее высокой популярности в Питере, потому что она, действительно, у меня вызывает уважение и симпатию. Наверное, кто-то со мной из питерцев не согласится, в том числе, и среди уважаемых, мной уважаемых питерцев, но так, вызывает у меня уважение и симпатию эта женщина. Давно причем, еще когда она в правительстве работала. Она трудяга, она искренний человек, я желаю ей успеха. И этот успех у нее есть, я чувствую. Хорошо, меня это радует. Но и то, что у нее рейтинг хороший в Питере, это замечательно, но здесь есть несколько "но", конечно, отвечая на твой вопрос, во-первых, это рейтинг в Питере. Москва - это далеко не Россия, далеко не Россия, Питер, при всем уважении, меньше Москвы, тоже совсем далеко не Россия. Особый вообще город, Питер вообще в России особый город всегда был, люди там особые, они, конечно, сильно очень изменились там, социальный состав очень изменился после войны Великой отечественной особенно, страшной для Ленинграда, но, тем не менее, все равно особый город. Но самое главное даже не это, но женщина, Матвей, у нас слишком консервативное общество для того, чтобы оно могло принять женщину в качестве первого лица. И можно сколько угодно поминать государынь-императриц 18 века, 18 век был, как известно, женский на российском престоле, но это было давно, и их никто не выбирал, они попадали другим путем туда, хотя правили сильно, особенно Екатерина Вторая, может быть, историки считают, что некоторые, и я согласен, может быть, самый успешный реально на круг и самый масштабный русский царь, это царица Екатерина Вторая, возможно, за всю историю. Но, тем не менее, я считаю, что на сегодняшний день слишком консервативно российское общество для того, чтобы избрать женщину-президента, я в это не верю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Поспорю с тобой такой фразой, смотри, представь себе, классический вариант, не открывая Америк, представь себе, что указывает Путин, предположим, на Медведева или на Иванова.

Н. СВАНИДЗЕ: Условно, условно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Условно, да, потому что как-то, есть другие, кого-то еще, но эти хоть известны, там другие менее известны, да, и рассуждаешь так, Медведев, как-то да, он известен, да, но что от него, Иванов такой резкий, какие-то у него иногда кровожадные заявления, и Валентина Матвиенко. Я, например, не представляю себе, чтобы Валентина Матвиенко устроила такую историю с Грузией, в частности, например, отдала приказ, чтобы возили в этих скотовозах людей, в самолетах. Понимаешь, т.е. власть немножко российская кровожадная, она такая, она очень жесткая, кровожадная. А думаешь, женщина, все-таки женщина.

Н. СВАНИДЗЕ: Все-таки жесткая, я бы сказал, о кровожадности, в данном случае, может быть, не стоит говорить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Жесткая, хорошо, ладно, давай так.

Н. СВАНИДЗЕ: Жесткая.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понимаешь, и как-то думаешь, женщина, одного мужика меняем на другого мужика, а женщина все-таки как-то, не знаю, может, сердечнее, т.е. будет политиком, будет учитывать интересы России, но все-таки как-то человечнее.

Н. СВАНИДЗЕ: Матвей, Матвей, немножко мы с тобой на разные, я тебе про круглое, а ты мне про красное. Ты говоришь, что было бы неплохо женщину, я считаю, что я с тобой согласен, я просто говорю не о том, хорошо это было бы или плохо, а о том, что массовый российский избиратель женщину не примет, на мой взгляд, на первом государственном посту.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, хотя я считаю, что консерватизм…

Н. СВАНИДЗЕ: Если хочешь, можешь считать это предрассудком, так оно и есть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы сейчас будем принимать звонки, кстати, спросим.

Н. СВАНИДЗЕ: Это консервативные предрассудки.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, телефонный звонок давайте примем, добрый день, пожалуйста, представьтесь.

СЛУШАТЕЛЬ ЛЕОНИД: Вы знаете, у меня такой вопрос, я сейчас слушал вашу передачу, господин Сванидзе дает просто блестящий комментарий по вопросам международной политики, Саакашвили, не знаю, Азнавур и прочее. Но когда доходит дело, когда вы его просите прокомментировать какие-то слова Путина, мне кажется, он проявляет излишнюю политкорректность, Путин сказал то, что он думал. Мне слушать не очень интересно, и даже слышу, Матвей, в вашем голосе разочарование. Почему бы вам, скажем, не сделать так, что господин Сванидзе задает вопросы, а вы отвечаете, по-моему, передача была бы более интересная.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это, знаете, спасибо большое, это Сванидзе пригласит меня в свою передачу "Зеркало", чего никогда не будет, по самым разным, не зависящим от Сванидзе причинам, и там он мне будет задавать вопросы. Кстати, хочу вам сказать, что вы сейчас упустили шанс, у меня своя политика как у ведущего, а вы могли напрямую спросить Сванидзе - Сванидзе, а что ты думаешь по поводу такой-то и такой-то фразы Путина.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, кстати…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И он бы, сейчас, секунду, он бы не отвертелся. Он бы вынужден был сказать, для меня лично, для меня как ведущего его фраза, что Путин каждое слово говорил обдуманно, вполне достаточна.

Н. СВАНИДЗЕ: Во-первых, можно я дополню, да?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

Н. СВАНИДЗЕ: Потому что вопрос интересный. Во-первых, моя фраза, что Путин каждое слово говорил обдуманно, носит вполне комментарийный характер. Это не комплимент Путину, уважаемые друзья, не критика Путина. Это комментарий, это оценка. Просто слушать надо то, что говорится.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Следующий телефонный…

Н. СВАНИДЗЕ: А кроме…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, я уже нажал, потому что 42 минуты, все.

Н. СВАНИДЗЕ: Если бы Матвей попросил меня прокомментировать, я бы прокомментировал дальше.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я не прошу. Слушаем вас, пожалуйста, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ (Москва): Вы знаете, я не очень здорово отношусь к президенту Путину по другим причинам.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чуть громче говорите, и радио сделайте тише, мучение.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ: Тем не менее, это мой президент. Как президент он мне подходит. И я очень не хотел бы, чтобы его шельмовали. Но представьте, президент говорит, Политковская жестко критиковала власть, ее гибель нанесла власти больше вреда, чем ее публикации.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И в чем вопрос?

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ: Одно слово, власть на Россию, смысл совсем другой.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Простите, в чем ваш вопрос, вы просто повторяете.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ: Вопрос, можно ли назвать это шельмованием президента?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То, что писала Политковская?

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ: Нет, то, что произносится на "Эхо Москвы", президент сказал, что публикации Политковской наносили вред России. Он этого не говорил. Спасибо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы что, с Марса, откуда-то или с другой планеты? Цитата президента, он сказал, что убийство Политковской принесло больший вред государству, чем ее публикации, т.е., соответственно, Путин говорит, что и публикации Политковской приносили какой-то вред, т.е. только это больше, ее убийство, какое же здесь шельмование? Если шельмование - то, что мы цитируем Путина, то я вообще не понимаю тогда вас. Все, время закончилось. Николай Сванидзе, спасибо большое, надеемся, что следующая неделя будет как-то полегче.

Н. СВАНИДЗЕ: Спасибо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Договорились? Всего наилучшего.