Сергей Доренко - Особое мнение - 2006-08-21

Т. КАНДЕЛАКИ – Добрый вечер. В эфире программа «Особое мнение». Сергей Доренко к вашим услугам.

С. ДОРЕНКО - Здравствуйте.

Т. КАНДЕЛАКИ – Сереж, понятно, что мы начинаем с того, что произошло на Черкизовском рынке. Очень много версий. Вопрос, который пришел до начала передачи. «Сегодняшний взрыв-это без сомнения теракт, 10 погибших и 60 раненых - это минимум 5 кг тротила, - люди уже научились оценивать теракты в кг тротила, - уж мы в Израиле это знаем - соответствие погибших и вес взрывчатки. Вопрос: этот взрыв предупреждение России от Ирана, чтобы правильно голосовали и не рыпались?» Вот одна из версий. Версий много.

С. ДОРЕНКО - Московский прокурор Семин высказывается в пользу того, что спор хозяйствующих субъектов.

Т. КАНДЕЛАКИ – Разборки.

С. ДОРЕНКО - Но мы же в отличие от прокурора не можем себе позволить говорить как уголовники. Потому что мы все-таки еще не прокуроры. Я думаю, это спор хозяйствующих субъектов. Есть такая формулировка в России. Он по-разному выражается, то в тюрьму кого посадят, то чего. Вторая версия – что теракт. Понимаете. В терактах рано или поздно кто-то берет на себя ответственность, во-первых, наш слушатель из Израиля написал справедливо, что они опытные в этом деле. Я думаю, что вы также опытны в том, что кто-то берет на себя ответственность. Выдвигает какие-то политические требования. Или заявляет о своей мести за какие-то политические действия. Пока этого нет. Я думаю, что вы просто лишены счастья спора хозяйствующих субъектов в Израиле в том виде, в котором он существует в России. Последние 90-е годы и сейчас последние 15 лет раз уж такая дата. 15 лет со дня победы над путчем, у нас хозяйствующие субъекты то и дело стреляют, взрывают друг друга. И иногда, чтобы опорочить репутацию, могут взорвать совершенно посторонних людей. Так было, когда взрывали магазины…

Т. КАНДЕЛАКИ – Дело «Трех китов». Там были разные истории. Я это и хочу спросить. Я слово «разборка» не зря употребила. Мне кажется, что за последние 3-4 года ситуация резко изменилась. Что спор хозяйственных субъектов перестал решаться при помощи людей с автоматами…

С. ДОРЕНКО - А что изменилось с 1999 года? До 1999 года был хаос, в котором ты могла пойти заплатить за решение правительственное важное, административное решение и необязательно делалось. Что в 90-е годы, человек ходил, платил, но необязательно делалось. Потому что, например, ты платишь, я захожу, говорю: вы эту Тину не слушайте, она с Сейшел приехала и так далее. Вся загоревшая. Ладно, я больше башляю. И мое решение проходило. В путинское время и это отмечали действительно многие бизнесмены как позитивную черту, если отстежку даешь, взятку, то это и делается. Но как это отражается на бизнесе. Отражается так, что ты все равно меня ставишь в тупик. Все равно судов нет, ты забашляла, там что-то сделала, простелила и выиграла, таким образом, себе решение. Я в тупике. У меня нет шанса. Что должен я делать как бизнесмен.

Т. КАНДЕЛАКИ – Хорошо. Тогда прежде чем я тебе отвечу на вопрос, ты мне ответь: раньше ты мог меня заказать казанской группировке, солнцевской. Сегодня мне кажется это уже невозможно. Потому что сегодня группировка одна.

С. ДОРЕНКО - Нет.

Т. КАНДЕЛАКИ – То есть ничего не изменилось?

С. ДОРЕНКО - Группировки все те же. Изменилось только одно правило: из хаоса, то есть коррупция кристаллизовалась при Путине и упорядочилась и за это ему низкий поклон. Гражданский. Спасибо Владимир Владимирович, упорядочили коррупцию, ее кристаллизовали. Все группировки еще при Ельцине стали бизнес-группировками. Это не урки никакие. Это может быть с 1996 года или в любом случае 1997 года это видные бизнесмены. Всякие долгопрудненские и всякие они работают, все как было…

Т. КАНДЕЛАКИ – Так и решается все цивилизованно. Зачем взрывать Черкизовский рынок, то есть спор хозяйствующих субъектов это что такое. Владение как бы…

С. ДОРЕНКО – Человек решает вопросы в правительстве, я сейчас не говорю именно о Черкизовском рынке. Я говорю о схеме взаимодействия бизнеса в путинскую эпоху. Человек решает вопросы в правительстве, или в силовых структурах, которые по многим вопросам как бы квазиправительство, человек решил вопрос, а другой человек, против которого решили вопрос, недоволен. И если при Ельцине демократия коррупции, демократия хаоса, демократия борделя, бедлама и идиотского дома сумасшедшего состояла в том, что этот, кого обделили, мог занести еще больше и перебить решение, то при Путине кристаллизация и упорядочение коррупции достигло таких благолепных высот, и так воссияла, что занести уже некому. И таким образом больше нечего делать.

Т. КАНДЕЛАКИ – Обострились ли взаимоотношения между федеральной группировкой и московской? Потому что ты знаешь, что об этом много говорилось. В частности в Москве.

С. ДОРЕНКО - Никогда не было больших обострений. Всегда в московской группировке Устинов в старое время, сейчас я думаю Чайка, из-за угла показывал том и говорил: видите, у меня таких еще 200. Московская группа, если говорить и назвать так московской группой или семьей, если хотите, нам сицилийцам приятнее говорить фамилия, семья московская, она всегда артачилась ровно до того времени, как генпрокурор покажет из-за угла том. Он показывал том и говорил, или Патрушев. Патрушев или Устинов всегда взаимодействовали и абсолютно механически всегда побеждали.

Т. КАНДЕЛАКИ – Много говорили сегодня о русском фашизме. О таком феномене, возможно ли это как-то связать с соответствующими активными группировками, сегодня все открещивались и говорили, нет даже такой вероятности.

С. ДОРЕНКО - Пожалуй нет. Не думаю.

Т. КАНДЕЛАКИ – Будут они найдены виновники, наказаны, три человека задержали. Или эта история рассосется сама собой, просто владельцы Черкизовского рынка поменяются.

С. ДОРЕНКО - Я не верю в то, что кого-то найдут. Потому что мне 46 лет, и я привык к тому, что никого не находят. Поэтому знаете. Может быть должны надеяться юноши, которым 20 или 18, а я просто знаю, что принцип заключается в том, что никого не находят.

Т. КАНДЕЛАКИ – Подошли мы к интересной теме, которая волнует огромное количество людей. «Прошло 15 лет с момента августовского путча. Возникает масса вопросов, о его причинах, очевидно, будет написано немало диссертаций. Один вопрос: по-моему, все упустили, - пишет Александр из Нью-Йорка, - был бы возможен путч, если бы были услышаны Горбачевым предложения Сахарова о новой конституции. Ведь в памяти свежи воспоминания о топоте и свисте, когда Сахаров выступал на съезде и Горбачев не давал возможность, я помню, когда Горбачев захлопывал его, затаскивал…

С. ДОРЕНКО - Не Горбачев захлопывал.

Т. КАНДЕЛАКИ – Группировка сама.

С. ДОРЕНКО - Вообще надо сказать одну важную вещь. В моем понимании. Я сам участник этих событий. Ну, мне было 31 год. Я не уехал в отпуск. И вот так же как сейчас находился в Москве. Но я был 22-го в четверг на балконе Белого дома, когда был огромный праздник. Я был корреспондентом. Я верил, что уж так, как было нельзя. Все не заладилось. Теперь, когда мы приписываем Горбачеву гениальный прорыв или некую зловещую негодную деятельность в зависимости от того, нравится он нам или нет, мы ошибаемся. Потому что Горбачев, на мой взгляд, был характерен тем, что он давал вещам произойти. Он позволял вещам произойти. Вот почему я говорю всегда, сравнивая Горбачева и Ельцина, что Горбачев делал реформы, зажмурившись, а Ельцин, не приходя в сознание. Горбачев делал зажмурившись, это как если бы я подошел к краю лестницы и мне бы сказали: надо прыгать, потому что здесь уже несносно. А что там? А черт его знает. И вот он, зажмурившись, проводил все, что он делал. Он позволял вещам произойти. А не делал. Он не был актором политики, не был человеком, сдвинувшим тектонические какие-то процессы. Поэтому когда мы его ругаем или хвалим, и те, и другие немножко заблуждаются. Немножко не понимают, в чем суть. Он просто в какой-то момент, как и все, понял, что мы сыпемся, и он сказал в 1985 году, если кто помнит, он сказал, что если не проведем ускорение, Тина, как маленькой я сейчас буду тебе рассказывать… Он же начал вообще не с перестройки. Про это начали говорить, перестройка, гласность стали первыми словами с январского 1987 года пленума ЦК КПСС. Он пришел со словами: ускорение и перестройка. И ускорение было главным лозунгом. Ускориться, иначе мы будем второразрядной страной в третьем тысячелетии. Надо немедленно, то есть, переводим на современный язык. Нужна немедленная модернизация Советского Союза. Социальная, научно-техническая промышленная и так далее. Модернизация в социальных отношениях в первую очередь. Он пришел с этим пониманием, но с непониманием как. То есть он не был Ден Сяо Пин. Он понимал, что все погано, и нужно срочно модернизироваться, иначе мы будем второразрядной страной, я тогда еще прочитал это, вы будете второразрядной элитой. Вот почему. Сейчас вас все боятся, а через сколько-то лет, через 15 лет вы будете второразрядной элитой. Вот чего вы боитесь, гаврики, привыкли быть перворазрядной элитой. Потом эта перестройка, гласность пошла. И он ничем не управлял. Он просто отпустил вожжи, и зажмурился, и оно куда-то неслось.

Т. КАНДЕЛАКИ – А кто управлял? Это очень важно. Ведь тогда в первый же момент не произошло слияния и изменения…

С. ДОРЕНКО - Управляло отвращение. В позитиве была романтика.

Т. КАНДЕЛАКИ – Только-только появилось так называемое гражданское общество, которое все сейчас вроде бы ищу, и не могут найти.

С. ДОРЕНКО - Где оно? Где?

Т. КАНДЕЛАКИ – Но тогда оно было.

С. ДОРЕНКО - 3 млн. подписчиков «Огонька», я ходил со значком «Огонек» на лацкане. Так вот, сейчас объясню. Было отвращение к тому, что что-то неправильно, что-то неправильно, не заладилось, все гадко, неправильно. У меня одна дочь родилась в 1984, другая – в 1985. Все время вне работы я возил жену по детским магазинам, я все детские миры знал, где в Строгине какой детский мир, где надо стоять в очереди за черт бы их задрал этими ползунками и еще чем-то. Из этого состоял весь мой досуг. Но это ладно. Сейчас не об этом. Речь шла о том, что мы были наивные, в позитиве у нас была наивность. А это точно не ведет к правильному пути. Потому что в позитиве мы были как эта девушка институтка. Вот такая нация была как девушка институтка, которая имеет какие-то представления о романтическом принце. Мы думали, что нас любит весь мир и как только мы вольемся в семью народов, нас там обласкают, приголубят и станут целовать.

Т. КАНДЕЛАКИ – Сразу комментирую. Обласкали?

С. ДОРЕНКО - Нет, послали куда подальше. Либо, ребята, вы при кухне чистите картошку, либо идете в жопу, либо вообще как вас звать. С этого началось. Второе, мы думали, что теперь, когда нас абсолютно неправильно каким-то образом эксплуатируют, когда наши денежки вот этой нации огромной идут на создание танковых армий никому не нужных, что эти денежки пойдут в сферу образования, в сферу медицинскую. Понятно, мы же раньше мы советские люди, любой советский человек мне скажет, ехали, допустим, во Львов, Ригу или Таллинн и мы обнаруживали, что там, где не делаются постоянно танки и танковая армия, там например, была чеснокодавилка, которую я привез из Таллинна. Не было в Москве. И всякая такая прочая ерунда. Так думали, это теперь можно будет, наконец, эти танковые армии безумные, сохранив лучшее, сохранив космические исследования и так далее, например, для разнообразия сделать туалетную бумагу. Потому что советский народ, отправляя в космос, при этом вытирал задницу мятой газетой. Понимаете. И мы думали, что может быть можно сочетать бумагу туалетную с ракетами.

Т. КАНДЕЛАКИ – Но можно же теперь.

С. ДОРЕНКО - Нельзя. Потому что сейчас деградация идет. Уже все равно, чем вы вытираете. Это уже не имеет значения, потому что страна рушится. И тогда была идея, что это все будет. Когда мы увидели, что мы все вместе 3 млн. подписчиков «Огонька» иже с ними, мы отвоевали право выдающимся джентльменам ходить по нашим головам, и хапать все, что почему-то вдруг оказалось их. То есть понятно, когда бывает реституция, я не знаю, что еще бывает, например, отдали бы, например, белогвардейцам их дворцы. Ну, просто. Обидно – ужас. Но, по крайней мере, понятно. Понимаешь, о чем речь. Вот ты белогвардейка. Ваша фамилия. Ты говоришь – Шереметева.

Т. КАНДЕЛАКИ – Рассказываю. У меня отняли дом. Дедушка и бабушка белогвардейцы считай, отняли дом.

С. ДОРЕНКО - У моей жены тоже отняли три дома. Не в этом дело.

Т. КАНДЕЛАКИ – Ничего не вернули?

С. ДОРЕНКО - Никто ничего не вернул. Сейчас там огромный автосервис.

Т. КАНДЕЛАКИ – А у нас гостиница.

С. ДОРЕНКО - На Тульской улице. Неважно. Предположим, отдали белогвардейцам. Обидно до ужаса. По крайней мере, объяснимо. Что вот документ, товарищи. Вы у нас забрали, мы у вас… Хорошо. Я бы не согласился никогда с этим. Но я бы понимал, что они мне сказали. Теперь, когда мне говорят, это просто отдается Роме Абрамовичу, потому что он клевый. Я говорю: подождите, он не был, а почему? Потому что он кореш и он жарил шашлыки с Таней Дьяченко и говорят, правда, очень клеевые шашлыки. Я говорю, может быть это неправильный довод…

Т. КАНДЕЛАКИ – Объясни мне по-другому. У меня все просто. У моей бабушки были деньги на сберкнижке. Ты помнишь, когда они прогорели и люди, у которых были какие-то суммы, которые они накопили, просто в один обнулились. Дальше пошла компания МММ, Хопер-инвесты, уже в видоизменившейся России. И эти деньги прогорели. Ты 15 лет назад и ты сегодня. 15 лет назад мои родители боялись и всегда мне говорили: Тина, не показывай на улице, что у нас есть какие-то незначительные доходы, потому что завтра могут придти, и мы останемся ни с чем. И завтра приходили.

С. ДОРЕНКО – Пришли вчера на Алтае к парню, у которого был «Мицубиси», убили двух детей 7-летнего и 3-летнего мальчика, жену и его застрелил пацан 16-летний. Потому что он увидел японскую машину, захотел на ней покататься. Четверых…

Т. КАНДЕЛАКИ – Сегодняшняя Россия спустя 15 лет…

С. ДОРЕНКО - Чем она лучше?

Т. КАНДЕЛАКИ – Жить так же страшно, как и 15 лет назад.

С. ДОРЕНКО - Мы же знаем, что сейчас на Алтае убил семью, чтобы покататься на машине. Больше ничего. Он прокатился 100 километров, 160-100 и бросил машину. Для того чтобы прокатиться 100 километров, он убил четвертых человек. Он убил по одному человеку за каждые 25 километров покататься. А если бы он доехал до Москвы, сколько нужно положить людей. Это нормально?

Т. КАНДЕЛАКИ – Если бы это было 15 лет, перемотаем чуть дольше, то тогда он, наверное, пошел бы застучал на эту семью.

С. ДОРЕНКО - Тина, у нас шла деградация экономики, мы катастрофически профукали. Мы катастрофически при Косыгине профукали возможности модернизации, после мы профукали возможность модернизации, когда нефть стоила черт сколько в 70-е, мы построили танковые армии. Потом все время мелиорация. Скоротечно при Черненко занимались, при Андропове ловили людей в банях. Все, наконец, всех поймали. Обнаружилось, что страна рухнула.

Т. КАНДЕЛАКИ – Сейчас будет самая крупная компания в мире по алюминию.

С. ДОРЕНКО - Ну и что?

Т. КАНДЕЛАКИ – Вроде мы главные…

С. ДОРЕНКО - Чья? Ваша.

Т. КАНДЕЛАКИ – Нет, не моя.

С. ДОРЕНКО - А, расскажите о своем участии.

Т. КАНДЕЛАКИ – Вексельберга и Дерипаски.

С. ДОРЕНКО – Понятно. Но вы понимаете, почему это произошло за эти 15 лет. Я знаю от свидетелей, что действительно Абрамович неплохо жарил шашлыки Тане Дьяченко.

Т. КАНДЕЛАКИ – Наши в списке «Форбс».

С. ДОРЕНКО - Это не есть аргумент.

Т. КАНДЕЛАКИ – Может, и мы когда-нибудь попадем.

С. ДОРЕНКО - Послушайте, демократия несет в себе элементы меритократии, заслуги должны быть. Меритократия. А их нет. Если вы жарите шашлыки Тане Дьяченко, это не заслуга перед Отечеством. Это не выстраданное ничего.

Т. КАНДЕЛАКИ – Прежде чем начнем принимать телефонные звонки, вопрос с пейджера: «Доренко, вторую неделю подряд прошу ответить: чем вы занимались в Колумбии». Хороший вопрос. Бывший атташе по вопросам культуры и печати посольства СССР в Колумбии Кузнецов Александр.

С. ДОРЕНКО - Дорогой Александр Кузнецов, если вы работали в Колумбии, почему же вы не знаете, черт бы его задрал, чем я там занимался. Я в сентябре 2000 года прилетел в Колумбию, выступал на конференции о путинском режиме и свободе прессы в Восточной Европе. Как раз после «Курска» и после того как меня выперли 9-го сентября с телевидения в 2000 году. А уже в 20-х числах я был в Колумбии.

Т. КАНДЕЛАКИ – Надеюсь, тебе оплатили как Билу Клинтону…

С. ДОРЕНКО - Нет. Я был в Нью-Йорке, и мне оплатили самолет. Но я должен сказать, что там, в Колумбии еще, кроме этого, чего я полетел, мало ли куда позовут и зовут в разные страны, но я же не лечу, потому что я не очень люблю летать. Там в Колумбии у меня приятель работал тогда президентом Колумбии. Человек, с которым мы снимали Чернобыль в 1986 году. Парень, которого зовут Андреас Пастрана, сын президента Пастрана и сам президент. Он сын президента и президент. И Нора Пастрана его супруга мы приятельствовали, мы снимали вместе фильм о Чернобыле. Поэтому когда меня позвали в Колумбию, я думаю, так противно лететь и все это ужасно, потом я думаю, ну хоть я зайду к Андреасу.

Т. КАНДЕЛАКИ – Ну конечно, ты можешь себе позволить.

С. ДОРЕНКО - Он уже не президент.

Т. КАНДЕЛАКИ – Дальше продолжается маленький пасквиль. «У Абрамовича отец не был генералом, и он был без папы и без мамы».

С. ДОРЕНКО - У Андреаса Пастрана был.

Т. КАНДЕЛАКИ – Конечно. У тебя тоже, тут пишет Василий Геннадьевич из Москвы, тоже папа был генералом.

С. ДОРЕНКО - Зато я уродился дурачком и представьте себе рядовой запаса до сих пор.

Т. КАНДЕЛАКИ – Папа, наверное, тебя должен ругать за это.

С. ДОРЕНКО - Абсолютно.

Т. КАНДЕЛАКИ – Очень много реплик по поводу того, что чьи родители скрывали, чьи не скрывали. «Вы сказали, что Горбачев правил, зажмурившись, Ельцин - не приходя в сознание. А как правит Путин?»

С. ДОРЕНКО - Путин правит очень в сознании. И очень с широко открытыми глазами. Я говорил в начале программы и повторюсь, он кристаллизовал и упорядочил коррупцию, он возвел ее в строгое такое ложе закона.

Т. КАНДЕЛАКИ – Невозможно ведь искоренить коррупцию.

С. ДОРЕНКО - Почему невозможно?

Т. КАНДЕЛАКИ – Назови мне страну, где нет коррупции.

С. ДОРЕНКО - Ой.

Т. КАНДЕЛАКИ – В Турции в свое время, когда руки отрубали, да и то не тем.

С. ДОРЕНКО - Во-первых, поручиться за человеческий род я не могу. Я могу сказать тебе…, например, в Китае ты не можешь полицейскому дать денег. Не можешь.

Т. КАНДЕЛАКИ – Прости меня, это другая страна, другая религия, другой менталитет.

С. ДОРЕНКО - В Эстонии ты не можешь дать полицейскому денег. Не можешь.

Т. КАНДЕЛАКИ – Но ты можешь оказаться другом его начальника…

С. ДОРЕНКО – А в Штатах ты вообще не можешь к нему обращаться. В некоторых случаях я как-то пытался посмотреть, это ужасно, я не должен говорить…

Т. КАНДЕЛАКИ – Что ты пытался посмотреть?

С. ДОРЕНКО - Да нет. В одном ресторане португальском Нью-Джерси я зашел помыть руки. И рядом мыл руки полицейский рыжий такой ирландец. И я сказал ему как мистер Бин: какой интересный у вас пистолет. Поскольку мистер Бин и Путин мои кумиры. Ну и все мы пообщались. Он распознал, что я иностранец. Потом мне сказали, что за эту реплику я очень легко мог бы оказаться мордой на кафеле.

Т. КАНДЕЛАКИ – Как домогательство?

С. ДОРЕНКО - Мордой на кафеле, потому что я стал с ним об оружии говорить. Я хочу сказать, что если бы я вместо того, чтобы сказать ему, сказал бы ему: командир, давай договоримся, я думаю, мордой и на кафеле я бы точно оказался.

Т. КАНДЕЛАКИ – Не буду тебе называть сумму, за которую меня тут на днях отпустили. Я только стала водить машину, ты прекрасно знаешь. Подъезжаю, я в первый раз в жизни с этим столкнулась.

С. ДОРЕНКО – Не надо давать ничего.

Т. КАНДЕЛАКИ – Тысячу рублей. А он говорил: права заберу. Сама расстроилась, Сереж. Он говорит: ну это твое боевое крещение. Я говорю: вот неделю только езжу, извините. Нарушила. Ночью. Он говорит: тысячу рублей и езжай дальше.

С. ДОРЕНКО - Надо говорить: предаю себя в руки закона.

Т. КАНДЕЛАКИ – Отдавать права?

С. ДОРЕНКО - Нет делать то, что положено. Я всегда прошу, чтобы меня арестовали. И как Швейк надо быть.

Т. КАНДЕЛАКИ – Ну хорошо, в другой раз попрошу, чтобы меня арестовали. В три часа позвоню тебе, чтобы ты меня вызволил из обезьянника.

С. ДОРЕНКО - Если вы товарищ следователь, требуете от меня сознаться, я сознаюсь. Если вы скажете: отпирайся, Швейк, - я буду отпираться до последнего.

Т. КАНДЕЛАКИ – Что никогда не давал гаишникам взятки?

С. ДОРЕНКО - Ни разу в жизни, ни одного рубля, ни одной копейки.

Т. КАНДЕЛАКИ – Добрый вечер. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Константин, Москва. По поводу Черкизовского рынка. Если я правильно понял в одном из выпусков новостей, буквально только что вы сказали, что московские власти якобы обещают выплатить компенсации только тем, кто в Москве был зарегистрирован из раненых на рынке. Что вы об этом думаете?

С. ДОРЕНКО - Вы понимаете, строго говоря, если говорить о чиновниках, то чиновник говорит: вот у меня на этой территории столько-то людей зарегистрировано, за них отвечаю как за своих крепостных. Они у меня в крепости. А с другой стороны а если человек не зарегистрированный и, например, приехавший, его взорвало. У него, что горя меньше. И потом взорвало-то его в Москве.

Т. КАНДЕЛАКИ – Он же был не случайный человек. Он работал.

С. ДОРЕНКО – Ну, послушайте. Я вот эти канцелярские. Помните, у Гоголя было кувшинное рыло, который сидел когда Чичиков регистрировал, и он говорил: начальнику дали 25, а мне хоть трешницу. Катеньку, красненькую. И вот этот чиновник кувшинное рыло он же жив. Гоголя уже нет, а чиновник жив это, понимаете. И он сидит и правит.

Т. КАНДЕЛАКИ – Но случайных людей ведь не бывает. Тем более в таком случае. Поэтому, какая разница, кто откуда.

С. ДОРЕНКО - А взрыв-то где был? На Луне или на Солнце. Он был в Москве.

Т. КАНДЕЛАКИ – Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Александр Москва. Сергей, я всегда немножко скептически к вам отношусь. Но сегодня с таким интересом послушал вас. Скажите выход какой-то, критиковать мы все и на кухнях и на улицах и в банях. А какой выход только реальный без каких-то фантазий.

С. ДОРЕНКО - Вы знаете, какой выход. Я думаю, что я не вождь масс, мое дело анализировать. Я вообще обозреватель, обсервер в некотором смысле.

Т. КАНДЕЛАКИ – Вы член Компартии…

С. ДОРЕНКО - Послушайте. Я здесь в данный момент присутствую. Меня не делегировала партячейка. У меня завтра партсобрание, я докладываю в 5 часов. Но сейчас я выступаю здесь как обозреватель и как обозреватель я просто анализирую. Вы предлагаете мне синтезировать некое новое будущее. Некую новую парадигму и внести некое предложение.

Т. КАНДЕЛАКИ – Вы синтезировали кстати в книге «2008». Приблизительно.

С. ДОРЕНКО - Я думаю, что подходов несколько. Первое – ждать, когда догниет. Ну и что. Вот когда гибла империя римская, что делали римляне, как вы думаете. Я думаю, сажали редиску. Просто сажать редиску, что положено. Она гибла 400 лет. Что же теперь редиску не сажать в этой связи. И второй вариант: пытаться со своей стороны делать что-то, чтобы вылечить эту ситуацию. Я думаю, что большинство из нас за демократию за все на свете, но когда есть возможность нахамить друг другу, подрезать на дороге и что очень типично для Москвы: не смотреть в глаза, то есть сделать такое бытовое хамство, не смотря в глаза. Это плохо. Москва слезам не верит – вот с чем надо бороться.

Т. КАНДЕЛАКИ – Ответьте на один последний вопрос.

С. ДОРЕНКО - Вот когда Москва начнет верить слезам, я все жду, черт побери. Я здесь живу, знаешь сколько? 34 года в Москве. Вот я не понимаю, когда она начнет верить слезам этот проклятый великий город.

Т. КАНДЕЛАКИ – 15 лет назад ты был у Белого дома, если сейчас…

С. ДОРЕНКО - Опять бы пошел как дурак. Потому что такой же наивный идиот. А что же я должен был пойти…

Т. КАНДЕЛАКИ – Не продолжай. Вот то, что ты как наивный пойдешь к Белому дому…

С. ДОРЕНКО - Ты Янаева видела? Я что к нему должен был пойти? Ну, уж нет.

Т. КАНДЕЛАКИ – У нас еще есть надежда. Это программа «Особое мнение». Надеюсь, с вами обязательно встретиться ровно через одну неделю.