Михаил Леонтьев - Особое мнение - 2006-07-21

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Подводим итоги недели. В студии Михаил Леонтьев. Добрый вечер. Михаил. Я хотел бы начать, как ни странно, с открытой темы, что привлекло твое внимание на этой неделе, может быть, ты сам это назовешь – самое главное – и сам же прокомментируешь.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Ну, наверное, все-таки самое главное – это продолжение наших специфических отношений с Грузией.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Пожалуйста.

М. ЛЕОНТЬЕВ – И оно какое-то неприятное. Не в том смысле, что отношения плохие – в этом нового ничего нет. Мне очень не понравилось удаление Хаиндравы, хотя оно ожидалось. Причем, насколько я знаю, ожидалось самим Хаиндравой. Хаиндрава – человек абсолютно прогрузинской просаакашвильской позиции, у него никаких элементов нелояльности в его позиции нет. Чтобы сразу было ясно, есть одно единственное разногласие – это человек, который смертельно боялся войны, и он войны не хотел. Очевидно, этот человек в рамках переговорного процесса или отсутствия переговорного процесса больше не нужен. Значит возникает вопрос, кто нужен. Окруашвили на месте, Мерабишвили на месте, а Хаиндраву удалили – это свидетельство о намерениях Грузии. Ты вот в прошлый раз мне как раз говорил, а вот что они такого делают, что они такого делают, вот очень такой ясный индикатор, что они такого делают в сторону эскалации, именно в сторону войны. То есть вся эта непрерывная цепь провокаций не может быть случайной, она должна была иметь какой-то выход. Может быть, подозревалось, что они зачем-то нас шантажируют, чтобы что-то такое попросить, предъявить и т.д., потому что война России не нужна гораздо больше, чем Грузии. Но то, что Саакашвили отказался ехать на саммит, значит ему нечего нам сказать, предложить, сыграть. И все это вместе…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но это не совсем так. Как он сказал (мое дело – информагентство), он сказал, что есть, что сказать, он настроен позитивно, просто он не хочет гулять по дорожкам.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Опираясь на информацию «Эхо Москвы»… Да, неформальный саммит как раз в меньшей степени – необходимость гулять по дорожкам: там протокола нет. Поэтому если встреча в формальной встрече не предусмотрена протоколом ни с кем, а неформальную встречу можно было организовать, о чем опять же из эфира «Эха Москвы» я знаю, об этом российские официальные лица говорили…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, может, из эфира «Эха Москвы» ты слышал мою реплику, я в свою очередь цитировал помощника президента Приходько, который говорил, что максимум, где они могут встретиться – это на ипподроме.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Он не говорил максимум. Он говорил о том…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, убери слово «максимум».

М. ЛЕОНТЬЕВ – Нет, он просто говорил, что можно и на ипподроме. Дело в том, что там действительно скачки. А скачки – я не думаю, что Путин будет, не отрываясь, смотреть за скачками. Действительно, а почему бы не на ипподроме.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну ты бы поехал?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Конечно! Извините, неформальная встреча, обговорить какие-то вещи, которые действительно можно решить именно в неформальной обстановке, легче всего на нейтральном фоне. Ипподром – это фон. Я не знаю, президент у нас дзюдо любит, а чтобы он так был фанатом конных скачек, он вполне способен от этого отвлечься. Ничего в этом такого нет. И на ипподроме вообще всегда скачки во все века, и в России в том числе, считались светскими мероприятиями, там назначали встречи, и там собственно… это такая вполне солидная тусовка. Это же скачки, это же не… не знаю. Ну ладно, не будем. В общем, ничего в этом такого нет. Я просто опасаюсь, что единственная версия поведения, которая с самого начала напрашивалась, которая остается, что Саакашвили любой ценой нужен конфликт для того, чтобы спасти свою политическую ситуацию. Это стандартный прием грузинской политики. Решение проблемы через провокацию кровавого конфликта. Это делал Гамсахурдиа, это делал Шеварднадзе, это же делает и Саакашвили. Логика не изменилась, мы имеем просто опыт абсолютно одинаковых совершенно хрестоматийных приемов. Ну что поделаешь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно. И еще, чтобы закончить эту тему до кратких новостей и рекламы в телевизионном варианте. Какое вообще значение вот такой неформальной встречи, для чего она нужна?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Значение… никто же не говорит, что саммит «Восьмерки» - это бессмысленное мероприятие. Хотя ни одного решения, принятого на саммите, то есть формального: какая-нибудь декларация, коммюнике – никогда не были выполнены. Значит весь смысл такого рода мероприятий в неформальных дискуссиях, в конфиденциальных дискуссиях. И если мы что-то знаем о том, что там происходит, то это по определению менее ценная часть того, что там происходит. Потому что опять же, если встреча неформальная, значит она очевидно не подразумевает принятия никаких обязывающих документов. Значит, зачем встречаются? Чтобы переговорить. В одном месте быстро, у всех очень жесткие графики, у всех есть свои дела, поэтому такой пул для конфиденциального общения создается. Это нормально. Кстати, при всем моем скептическом…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но все-таки проговариваются серьезные проблемы?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Я думаю, да. Если у кого-то есть серьезные проблемы. Если их нет… у Сапурмурата Ниязова нет серьезных проблем, он и не приезжает. Зачем? Откуда у него могут быть проблемы, на самом деле. Это в действительности очень важный формат, может быть даже более важный. И при всем моем скептическом отношении к СНГ, если есть ценность в этом – это клуб для общения, больше ничего в нем в действительности, правда, нет. Но клуб для общения – это тоже полезный некий формат, который повод. Вот просто так без повода всем съехаться ни с того, ни с сего, не имея такого клуба, довольно сложно. А так есть постоянный повод, и есть такой клуб. Это нормально ничего тут плохого нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Михаил Леонтьев у нас в эфире. Сейчас небольшая пауза, после чего ваши телефонные звонки после моего короткого вопроса. Оставайтесь с нами.

РЕКЛАМА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Продолжим программу «Особое мнение». Михаил Леонтьев в студии. Перед тем, как я сниму трубку наших телефонов, я хочу зачитать сообщение Лидии из Санкт-Петербурга: «Михаил, прокомментируйте новый расклад политических сил на Украине, особенно в контексте вот какого вопроса. Какую политическую линию будет вести наше государство в случае, если премьером станет Янукович?» Что ждать от Януковича? Как Россия будет выстраивать политику?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Я вынужден повторяться. Я думаю, что, с точки зрения риторики, с точки зрения внешних отношений, с точки зрения принятия каких-то, может быть экстремистских решений, давления при том, что на нас в Крыму и т.д., с точки зрения языка, политика станет спокойнее. Никакого принципиального поворота быть не может, и я думаю, что он не успеет произойти. Это крайне неустойчивая конструкция – вот это антикризисное правительство. Я понимаю коалицию этих партий, у меня разное к ним отношение по отдельности. Но я понимаю, что в рамках своей логики предвыборной, в рамках своей ответственности перед электоратом они такую ответственность должны были создать. Ничего антикризисного в ней не получится. Это кризисная коалиция, такая же, может быть в меньшей степени, другим манером, нежели, чем коалиция «оранжевая». Нельзя управлять страной, поляризовано разделенной на две части. Если люди не могут реально в парламенте заседать, потому что либо одна сторона парламента блокирует трибуну или выходы, либо другая сторона блокирует трибуну и выходы, так государство жить не может. Никакой консолидирующей идеи там нет. Идея консолидирующая Януковича не устраивает очень большую часть украинской элиты и большинство жителей (правы они или не правы – это отдельный вопрос) нескольких крупных украинских регионов. Не устраивает ни при каких обстоятельствах, то есть они ни за что не смирятся с этим. И наоборот. То есть запущен процесс развала страны. С этой точки зрения, заключать какие-то серьезные соглашения, как-то менять свою политику в экономическом плане, в отношении страны, которая продолжает путь к развалу; с другой стороны, в отношении, например экономики и в отношении правительства, которое с большим трудом, я думаю, проживет несколько месяцев – это был бы рекорд, абсолютно… в этом смысле, кстати, между прочим, даже досрочные выборы, может быть, были бы более разумным решением, хотя они абсолютно антиконституционны. Но чего там, господи, столько антиконституционного уже наделано было, что разом больше, разом меньше, никакой конституции там все равно уже нет. Конституционную реформу какую-то приняли, которая ни секунды не существовала в реальности, и продолжает не существовать. Это тяжелая ситуация, в действительности для России она очень тяжелая, потому что за партиями антикризисной коалиции, в первую очередь за партией регионов и частично за коммунистами, конечно, стоит пророссийский электорат. И люди, которые за них голосовали, надеялись, что если они победят, Россия поможет, Россия – это шанс на восстановление хотя бы более или менее нормальных отношений с Россией. И нам тоже их подставлять нельзя. Но у нас нет никаких реальных оснований отходить от той последовательной линии, которая сейчас выбрана в отношении Украины.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как она формулируется одним предложением?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Она формулируется так: до того, как Украина не определится самым конкретным образом в отношениях с Россией, не может быть никакого разговора ни о привилегированных каких-то шагах навстречу Украине с точки зрения того, чтобы помочь ей экономически развиваться. Помочь – не просто то, что мы говорим, взаимовыгодное сотрудничество. Взаимовыгодное сотрудничество – это очень такая, я бы сказал, жесткая примитивная формула, а просто помочь. И с другой стороны, никакого разговора о том, что мы закладываемся на глубокое военно-техническое сотрудничество со страной, которая может в любой момент оказаться в противоположном лагере. Вот эти две вещи, их менять нельзя, хотя хочется. Я в качестве примера могу привести ситуацию, например, с той же самой авиационной и двигателестроительной промышленностью. Там в значительной степени работают люди, которых мы очень любим, не то, что уважаем, прямо любим. Это люди, с которыми, я хочу сказать, что пресс-конференция завода «Мотор Сич» называлась «15 лет на службе российского Генштаба». Это честно, это правда. Ну а что мы можем сделать? Мы не можем сохранять это производство вне отношения к этим людям. Не можем сохранять это производство, если у нас нет гарантий. Я очень надеюсь, что процесс на Украине пойдет быстро, быстрее, чем это вообще можно прогнозировать, что мы не успеем разрушить, у нас не будет необходимости до основания разрушать всю нашу кооперацию.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Перейдем к телефонным звонкам. Я напоминаю, вы знаете наши телефоны. А у нас в гостях Михаил Леонтьев. Это его «Особое мнение». Пожалуйста, формулируйте вопросы. Слушаем вас. Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте. Кто вы? Откуда?

СЛУШАТЕЛЬ – Я из Москвы. Сам гражданин Грузии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так. Радио сделайте, пожалуйста, тише.

СЛУШАТЕЛЬ – Секунду. У меня вопрос такой. Господин Ахмадинеджад - кумир Леонтьева – каждый день угрожает Израилю бомбовым ударом и уничтожением. Это его не смущает. Господин Окруашвили сказал, что отмечу Новый год у себя дома в Цхинвали. Как это согласуется с ним вообще? Ему нормально вообще после этого?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что?

СЛУШАТЕЛЬ – После того что Россия учинила с Грузией и продолжает творить.

М. ЛЕОНТЬЕВ – А что Ахмадинеджад угрожал Израилю, да?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, каждый день угрожает Израилю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так… Подождите! Без эмоций, грузин. Успокойтесь! А Окруашвили что?

СЛУШАТЕЛЬ – Хочет вернутся в город Цхинвали. Вот и все.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Окруашвили хочет вернутся в город Цхинвали. Вопрос в чем?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, ну…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как это укладывается в голове Леонтьева? Все, я понял, сейчас Леонтьев ответит, как у него укладывается это в голове.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Нормально укладывается. Очень хорошо укладывается. Я благодарю вас за сравнение Окруашвили с Ахмадинеджадом. Отдельно благодарю от имени товарища Окруашвили. Я думаю, он тоже очень доволен, что его сравнили с Ахмадинеджадом. То, что можно Ахмадинеджаду, безусловно можно Окруашвили. Я хочу заметить, что да, в общем, примерно так оно и укладывается. Совершенно верно. Реально конечно проблема в том, что Ахмадинеджад не заинтересован (я насколько понимаю) все-таки в открытой войне с Израилем, а Окруашвили действительно готов и может развязать войну. Хотя одно не понятно. У меня такое впечатление, что Израилю поставлена задача втянуть в военные действия Сирию и в первую очередь Иран. И вполне возможно, что с иранской стороны это тоже будет встречено достаточно позитивно. Потому что с политической точки зрения для Ирана это может быть выгодно. То есть это такая тоже симбиотическая конструкция. То есть радикальные силы всегда заинтересованы для того, чтобы отмобилизовывать своих сторонников внутри страны и вокруг, создать ситуацию, крайне радикальную, то есть когда нечего по стеклу размазывать, надо стрелять. Потому что иного объяснения действиям Израиля в Ливане я не нахожу. Действия безумные, просто безумные. Несчастная страна… Причем ладно, ну «Хезбалла», ну предположим, они бьют по объектам «Хезбаллы», и гибнут невинные люди, они сами об этом говорят. Но они же целевым образом разрушают всю экономическую инфраструктуру Ливана. Страна, которая с трудом отстроилась после 13-летней гражданской войны. Они создают себе в стране, в которой у них были если не сторонники, еще раз говорю – партнеры, они создают себе ситуацию тотальной ненависти. Тотальной. В тот момент, когда ливанская армия, в которой половина христиане (хочу заметить), вступит в войну, ничего в военном смысле с израильской армией ливанская армия сделать не сможет. Но это будет навсегда. Израиль принял политическое решение оказаться навсегда в изоляции в регионе. Он принял политическое решение, что за границами стенки, которую он построил, у него живут одни враги, и всегда будут жить одни враги и больше никого, кроме врагов. То есть в обстановке дикой ненависти. И они собираются так жить. Это очень странно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Соответственнен вопрос: как дифференцировано можно было что-то сделать с «Хезбаллой»?

М. ЛЕОНТЬЕВ – А с ней ничего не надо было делать до того. С чего вдруг появилась эта идея? «Хезбалла» не вчера существует. «Хезбаллу» создала спецслужба Израиля под названием «ШАБАК» своими руками и довольно давно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Секундочку, наверное, ты не понял мой вопрос. Украли двух солдат, ударили ракетами, должна была быть какая ответная акция. Как это сделать в отрыве от инфраструктуры Ливана?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Как это было делать в отрыве от инфраструктуры Ливана, Израиль знал. У них была санитарная зона на юге Ливана. И не было никакого соприкосновения. Они ее сами уничтожили собственными руками. Они о чем тогда думали, когда они бросили там людей? Люди покидали свои дома, их убивали, они разбегались оттуда, потому что они имели гарантии от израильтян, они их просто кинули. Теперь почему-то ракетами стреляют по Израилю. Странное дело, да? Вот мы тоже побросали своих союзников в определенный момент, потом у нас вдруг геополитическое положение ухудшилось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть ты имеешь в виду, им нужно было…

М. ЛЕОНТЬЕВ – Надо же, удивительное дело, если вы кидаете союзников, у вас ухудшается геополитическое положение! Кто бы мог подумать!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты имеешь в виду, что военным решением было бы восстановление этой санитарной зоны? Сколько она была…

М. ЛЕОНТЬЕВ – Нельзя уже ничего там восстановить. Не с кем им там разговаривать. Нельзя. Уже нельзя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Минута у нас.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Они пошлют каждый, к кому Израиль обратится в Ливане, пошлет их далеко и надолго. И они это прекрасно понимают. Я еще раз говорю, если у них есть какая-то внешнеполитическая задача, то эта задача поставлена не ими, а поставлена американцами. То есть такой алгоритм расшибания ближневосточного узла. То есть постоянные американские наезды на Сирию. Кто добивался вывода сирийских войск, кстати? Вот кто добивался вывода сирийских войск из Ливана, которые стабилизировали Ливан и позволили стране, абсолютно истерзанной, в принципе практически полностью восстановиться? Это сейчас была цветущая страна, я ее видел собственными глазами, абсолютно цветущая. Вот если бы там были сирийцы, при всех отношениях с Израилем сложных, можно было бы сказать, ребята, ну-ка наведите порядок, вы чего, хотите с нами сражаться. Сирийцы были стороной, с которой можно было разговаривать. А там просто не с кем разговаривать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно. Мы делаем паузу и через 5 минут продолжаем. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Продолжаем подводить итоги недели. Дальнейшая часть нашей программы с Михаилом Леонтьевым посвящена вашим телефонам звонкам, они есть. Давай сразу слушать телефонные звонки. Слушаем вас, добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ – Ой, это «Особое мнение»?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, пожалуйста. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Я Инна из Израиля, израильского города Ашкелона. Господин Леонтьев, вы бываете часто интересны и правы в своих комментариях обстановки на Ближнем Востоке и насчет Израиля тоже, надо признаться. Но меня несколько озадачило, как вы неделю назад в прошлый раз говорили, что в Ливане, когда речь заходит об Израиле, у людей меняются лица. Вы знаете, я много раз в своей жизни встречала, что когда упоминают некоторых людей, их имена, то у других людей тоже меняются лица, но это не значит, что те люди, о которых упоминают, они прямо (извиняюсь за выражение) сходу помирают, они, слава богу, живы. Вот, например, вы. Будьте здоровы!

М. ЛЕОНТЬЕВ – Нет, я говорил о том, что когда ты сидишь где-нибудь в кафе в Ливане, и слышны хлопки, когда израильские самолеты в небе над Ливаном переходят звуковой барьер (хлопок слышен, это небо Ливана, это территория Ливана, это происходило тогда, это было абсолютно мирное время, ничего там такого не было, это происходило где-то раз в полчаса), то у людей сжимаются зубы, а не лица меняются. Ничего дополнительного к этому наблюдению я сказать не хотел, это факт, понятный, по-моему. Я не знаю, может, вы меня неправильно поняли.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Следующий телефонный звонок. Слушаем вас. Пожалуйста, разные темы. Пожалуйста, представьтесь, кто вы?

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Это Генрих из Германии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, прошу вас.

СЛУШАТЕЛЬ – Меня интересует такой вопрос к Михаилу Леонтьеву. Что бы он решил делать в случае похищения солдат, которые имели место в Газе, и которые имеют место в Южном Ливане?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вопрос понятен.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Ливан – полуразрушенная страна.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тут еще дополнительно есть вопрос от Марины, риэлтора из Санкт-Петербурга: «Михаил, как вы думаете, почему, исходя из риторики нашей государственной деятельности, Россия имеет право наносить превентивные удары по террористам, где бы они ни находились и так же не вступать с ними в переговоры, а Израиль не имеет на это право и должен мириться тем, что террористы растворились среди мирного населения, прикрываются им как щитом?»

М. ЛЕОНТЬЕВ – Все страны имеют право наносить удары по террористам, где бы они ни находились. Все страны. И Россия имеет, и Израиль имеет. Я говорил о том, что я с большим уважением отношусь к принципам израильским отношений с террористами. Они действительно вызывают уважение. Я просто говорил, что эти принципы в значительной степени превратились в профанацию, и что вот эта жесткость крайне избирательный характер носит. И что Израиль, например, своим партнерам из Фадх позволял очень много, гораздо больше, нежели чем он позволял «ХАМАСу». Я вообще считаю, что Фадх и боевики Фадх убили гораздо больше, особенно мирных евреев в Израиле и не только евреев, чем, например, «ХАМАС». Но тем не менее, по определенным циничным политическим расчетам Израиль закрывал на это глаза, более того, даже вооружал их. И в значительной степени они делали оружием, которое было передано им Израилем. Значит в ходе мирного процесса… Я говорил о том, что Израиль уничтожал эти зоны безопасности, что Израиль действовал сначала в одну сторону, вот эти шарахания, которые… Понимаете, когда вы делаете какие-то действия, они должны быть разумные. Политика государства разумна. Если у вас, предположим, украли ребенка, то вы готовы идти на все и рвать всех на части, чтобы его спасти. Но существует государство, которое для того и придумано, чтобы взвешивать последствия тех или иных действий. Эти действия должны быть сообразны задаче, цели какой-то. Я не вижу здесь рациональной задачи и цели. Я еще раз говорю, эти действия абсолютно нелепы и контрпродуктивны, если не предполагать тех или иных вариантов, часть из которых я пытался назвать. Вот о чем я говорил. Потому что иметь право не вести переговоры с террористами и наносить удары и по любому поводу… Ведь интересная, кстати, риторика та же самая израильская, они говорят, эти действия были провокацией. Совершенно очевидно, что это правда. Да, они были провокацией. Но провокация имеет цель себя спровоцировать, значит ты выполняешь ту задачу, которую перед тобой поставили террористы, то есть ты действуешь точно так же, как они хотели бы от тебя. Насколько это разумно, такая реакция? Может быть, она и разумна, а может быть и нет. Тогда давайте взвесим последствия действий. Берем, взвешиваем и видим, что действия абсолютно критические, совершенно абсолютно они гибельные для Израиля, просто гибельные. Давайте мы будем спасать двух солдат ценой гибели израильского государства. Если кому-то вообще оно нужно. Вот с этой точки зрения посмотрите на это. Пожалуйста. вот.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А почему гибели израильского государства?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Потому что во врагов превращается огромная окружающая… Израиль надеется ликвидировать… я понимаю, что часть арабов значительная часть, может быть большинство, желают ликвидировать Израиль, чтобы его не было, чтобы он исчез, как страшный морок. Но может быть Израиль рассчитывает ликвидировать всех арабов и жить там в европейском окружении или еще в каком-то, может, там китайцы, японцы поселятся. Это он хочет? Как он собирается жить там, превратив всех людей в генетических врагов своих? Как? Как так можно жить? Ну давайте превратим Израиль в американскую военную базу. Но американцам же это тоже не нужно. Им удобно пользоваться Израилем. Ведь известно, что арабы все тотально ненавидят Израиль, а к Соединенным Штатам отношение сложное.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я прошу прошения, я долго молчал…

М. ЛЕОНТЬЕВ – В то время, как Израиль держат как красную тряпку на палке и тыкают ей в арабов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Позволь мне задать тебе один уточняющий вопрос.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот видишь, я не мешал тебе говорить, ты общался со слушателями. Все то, что ты говоришь, правильно, подписываюсь под каждым словом, памятник при жизни, все абсолютно верно. Но есть только один нюанс. Разговор идет о соразмерности ответа.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Нет, не правда. Я вообще кстати не сторонник этих теорий…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит, получается, что они украли этих двух солдат, обстреляли, а эти должны были что, молчать?

М. ЛЕОНТЬЕВ – Матвей, ты меня не правильно понял.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тогда объясни быстро и сжато. Время заканчивается.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Наверно, есть силовые ответы оперативные другого рода. Израиль их понимает. Это могут быть какие-то точечные удары, это может быть уничтожение…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Были точечные удары.

М. ЛЕОНТЬЕВ – …уничтожение лидеров. Есть сообразные способы давления. Извини меня, представь себе, я дикий пример. У тебя кто-то там, предположим, украл или убил ребенка (не дай бог), я к этому не имею никакого отношения, вообще никакого отношения не имею.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – 45 секунд.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Ты начинаешь действовать: взял и убил моего ребенка. Каковы мои действия? Извините, какова моя реакция на это странное действие? Вот это странное действие, причем это не случайно… Еще раз говорю, они говорят о том, что во Второй мировой войне во время бомбежек гибло огромное количество гражданского немецкого населения.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – 30 секунд, извини, нам надо закончить.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Кстати, есть люди, которые считают тотальные бомбардировки немецких городов преступлением. На эту тема литература написана гуманистическая большая. Так вот, я что хочу сказать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Все. Финальная фраза.

М. ЛЕОНТЬЕВ – Идет атака на объекты, не имеющие никакого отношения, вообще никакого отношения ни к «Хезбалле», ни к «ХАМАСу», ни к похитителям, идут тотальные бомбежки Ливана, идет разрушение инфраструктуры страны. Полмиллиона людей, уже оставшихся без крова, к «Хезбалле» имеют самое косвенное отношение. Самое косвенное, уверяю вас.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Все. Время наше закончилось. Вы слышали комментарий Михаила Леонтьева. Да, не просто на Ближнем Востоке. Это была программа «Особое мнение». До свидания.