Михаил Леонтьев - Особое мнение - 2006-03-31
31 марта 2006 г.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Михаил Леонтьев.
Передачу ведет Матвей Ганапольский.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте, это программа «Особое мнение».
М.ЛЕОНТЬЕВ – Здравствуйте.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тут такое обращение, что если бы мне такое написали я бы, вот, вам Сергей Фомин пишет, госслужащий: «Уважаемый Михаил, как вы вообще еще держитесь, уважая вас, как человека и аналитика, я вижу, как вы сгораете на эмоциях. Поберегите себя, их много, а вы один». Я только не понял, он имеет в виду, что много эмоций?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Это нас много, а они одни. Поэтому нечего беречь, можно сгорать.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, приятно, правда, получить такое?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Это называется, всех не перевешаете, нас много на каждом километре.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Дело в том, что перед передачей Михаил Леонтьев подошел ко мне и крайне эмоционально сказал, что все темы, которые я хочу поднять, он чуть-чуть отодвигает в сторону, он имеет на это право.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну почему крайне эмоционально, спокойно сказал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну все равно, что для тебя спокойно, то для меня просто, ты не представляешь, трясет всего. И сказал, что хочет начать с разговора о журналистах. Вот, пожалуйста, начни с разговора о журналистах.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я братьев своих меньших по голове не бил, а очень хочется. Вот, есть вещи, которые достали, есть цепь всяких вещей последних, так сказать, наболело, не могу молчать. Ну, самое актуальное, поскольку это сейчас везде обсуждается, вот, сейчас в новостях слышал, что собирается, приговор по поводу судьбы таджикской девочки должен стать предметом общественной дискуссии. У меня возникает вопрос, а что, собственно, станет предметом общественной дискуссии? Предметом общественной дискуссии станет не приговор и не юридическая формула, а та интерпретация, которую журналисты внесли в общество, в данном случае, я имею в виду не любимых мной журналистов как бы борцов с кровавым режимом, а я имею в виду всех. Все, что я слышал на первом, втором канале, кстати, и в остальных местах тоже, я сейчас про «Эхо» не скажу, не помню, это просто какая-то чудовищная дичь, вот, как выглядит формула: вот, Копцева за резню в синагоге на 13 лет, там правда не признали разжигание, не разжигание, но осудили. Вот, приговор за убийство таджикской девочки дали хулиганство, и вот какой разброс в нашей российской судебной системе. И между этими двумя приговорами вертится, что вертится? Я не знаю, я сейчас не про совесть говорю, совести у журналистов нет по определению, я говорю про профессионализм. Суд присяжных устанавливает только одно - ни сроки, ничего, он устанавливает виновность по предъявленному обвинению. Было обвинение в убийстве, значит, присяжные своим вердиктом не признали этих 8 человек виновными в убийстве, каким образом, я не знаю материалов суда, я просто говорю, формула заключается в том, что присяжные сочли, что доказательства собранные в ходе досудебного расследования, следствия, и в ходе судебного следствия, не доказали вину конкретно этих восьми человек в убийстве. То есть присяжные не сочли возможным осудить на соучастие в убийстве и убийство людей, доказательства вины которых не были предъявлены. Только это и более ничего, там, как я понимаю, имеется в виду еще три человека, которых не нашли, насколько я понимаю, речь идет о том, что реально убийство, скорее всего, по мнению, во всяком случае, присяжных, исходя из материалов дела представленных присяжным, совершили эти три человека. В отличие от многих моих коллег, так сказать, демократов, я не большой любитель, не большой лоббист суда присяжных в нынешней России, вот, в конкретных наших обстоятельствах, это отдельный вопрос, много поэтому поводу могу говорить, но все-таки сущность суда присяжных заключается именно в этом: не было вердикта, что убийство таджикской девочки, это не убийство, и девочка эта не какая-то девочка, а какая-то дешевая девочка, есть дорогие, а есть дешевые, и вот, за убийство этой девочки не осуждают, как ясно становится миллионам зрителей из того, что они слышат в эфире с экранов и из газет. Им становится ясно именно это, что убийство таджикской девочки считают не убийством, а хулиганством, и в этом страшная социальная проблема, если бы это было так, это было бы чудовищно, и к счастью, это не так.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты передернул.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я не передергивал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да злость же не на суд присяжных.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Дело не в злости.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Злость и обида, и оскорбительно и унизительно, что следствие так плохо подготовилось к суду.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Твоими бы устами мед пить. Если бы было так, то я бы не вякал. Речь идет не о следствии, речь идет о суде и о приговоре. То о чем ты говоришь, у меня не вызывает никаких претензий. Я говорю о том, что не просто плохие, а все, практически без исключения, и изо дня в день, час за часом, я слышу это, тоже самое касается многих других вещей. То есть потрясающие у нас журналисты. Вот, не прими за обиду, разговор об этом самом американском тексте Форин оффис по поводу того, что Россия останется без ядерного щита, и что Америка сможет нанести безответный первый ядерный удар. Что делается? Есть текст, я не знаю, читали ли вы в натуре по-английски, но там сказано, в ближайшее время, при этом понятие ближайшее время растянуто, после этого идет разговор «а что делать России, оставшейся без ядерного шита?» То есть вопрос о том, в ближайшее время или нет, уже не обсуждается, он снимается.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Слушай, ну не могут здесь журналисты ходить по струнке.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Могут, это принципиальная вещь. Более того, в следующий раз меня некое издание спрашивает...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Извини, прости, тут мы паузу должны сделать.
РЕКЛАМА
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, давай еще эту тему.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я заканчиваю эту тему кратко, хочу сказать, что такая общая, совершенно универсальная, журналистская манера, вот, есть некая информация, некая статья, текст, я не знаю, он может быть гипотезой, иногда даже добросовестной, версией, глупостью, специальной провокацией, вот, какой-то вброс идет, после этого журналист берет это все и начинает дальше обсуждать его последствия уже таким образом, считая как будто, что это уже ни версия, ни гипотеза, ни провокация, а свершившийся факт. И дальше начинается разговор, таким образом, этот факт легализуют. И нету возможности сказать: парень, постой! Мы чего обсуждаем, а может это какая-то ерунда?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А потому что больше СМИ надо с разными точками зрения.
М.ЛЕОНТЬЕВ – СМИ с разными точками зрения полно. Я не только про телевидение говорю. Слушатель, замечательный слушатель «Эхо Москвы» слушает разное радио, радио разного много, сколько хочешь, газет много.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Те, которые политикой занимаются, нет.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Значит, телевидение не средство массовой информации, это средство пропаганды, которое как пропаганда не работает.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спасибо, оправдал.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Просто так, развлекают народ. Умные люди телевизор не смотрят.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вообще, честно говоря, хотелось бы смотреть.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Умные люди не смотрели телевизор никогда, потому телевидение по жанру крайне легковесный жанр.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Объективные новости. Объективные аналитические программы.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Они сделаны для широких народных масс, потому что аудитория телевидения шире, чем аудитория «Эхо Москвы».
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть оболванивать надо широкие народные массы. Хорошо, ладно, все.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Узкие народные массы оболваниваете вы, а широкие мы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – С твоей помощью, каждую пятницу приходишь и оболваниваешь, ты часть этого оболванивания.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Абсолютно верно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – И на других радиостанциях рейтинг у тебя малюсенький, мы смотрели, а на «Эхе Москвы», у тебя самый высокий рейтинг.
М.ЛЕОНТЬЕВ – А с чем ты это связываешь?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – С чем? Ведущие у тебя хорошие.
М.ЛЕОНТЬЕВ – А, это правильно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нечего налево ходить. Ты живой, только когда у тебя оппонент есть, а когда у тебя оппонента нет, когда ты сам монологом…
М.ЛЕОНТЬЕВ – У меня всегда есть.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, ладно, какие у тебя там оппоненты: плюнуть и растереть. Значит, давай, коротко важные узловые моменты. Первое, ты так и не прокомментировал, потому что тебя тогда в пятницу не было, в воскресенье были выборы в Украине, буквально два слова, что означают эти выборы в Украине?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Если два слова, то я скажу то, что говорю всегда. Они ничего не обозначают, как я говорил до этого, что они ничего не значат, так и сейчас могу с уверенностью, уже опираясь на факты, сказать, что Украина расколота, выборы подтвердили раскол, причем почти арифметически ровно. Ну, самое главное, в чем разница между расколом на левое и правое, республиканцы и демократы, и разница между нынешним расколом Украины? Политический раскол, это нормально в стране, ну плюрализм, раскол географический, по территории, и раскол геополитический по центрам тяготения это совсем другое дело, это не клеится, это никак не клеится и ничем это не склеить, клея, который склеит Украину нет. Идет процесс, чем он может быть остановлен? Я таких элементов в процессе не вижу. Кстати, между прочим, по поводу фальсификации выборов, эти выборы показали, что уровень фальсификации выборов в Украине примерно одинаковый всегда, и он не связан там ни с оранжевыми, неоранжевыми, он может быть манипулируем по-разному. В этот раз мы видим, что в Крыму, который кипит, 64 % пришли на выборы, а во Львове, который, наверное, тоже кипит, не сильнее чем Крым, пришли 78%. Это странно, объяснить это логически невозможно, но это можно объяснить тем, что по спискам люфт 4-5 %, в среднем по Украине, признан всеми. Губернатор Волыни не смог проголосовать.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давай не будем тянуть эту тему, то есть, как было, так и будет, ничего существенного не произошло.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Да. и всякая из возможных коалиций это тот или иной алгоритм к дальнейшему углублению раскола. Оранжевая коалиция – это раскол очевидный, то есть понятно, что это противостояние одной части, которая считает себя, ну, в некоторой степени победителем другой части, коалиция Янукович-Ющенко, которая возможна, тоже ничего не даст. Что такое Янукович-Ющенко – это Кучма, это кучмизм. Нет на Украине социальной базы для кучмизма, кроме некоторых групп, достаточно влиятельных украинской элиты. В электорате, в народе такой базы нет.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я понял тебя, следующая тема, так же сжато. Следующая темя это отмена отсрочек, два болезненных пункта, это беременные, инвалиды, тут я не хочу пойти по пути тех журналистов, о которых ты говорил, еще раз, это еще не принято, но это рассматривается.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Вот, можно я не буду говорить о том, чего я не знаю. Я скажу общее мое мнение. Меня потрясает, что все время рассматривается отмена отсрочек по поводу убогих и немощных, но при этом всегда заявляется, «нет, студентов призывать не будет» - говорит наш министр. Вот, будьте спокойны, студентов не будет. Проблема в чем, наша власть либо боится, либо связываться не хочет с, так называемой, интеллигенцией, потому что вони не оберешься. Это выглядит социальной дискриминацией. Да, есть аргументы против призывов студентов, их много, но аргументов против призыва кормильцев, отцов многодетных семей, людей содержащих инвалидов стопудово больше, чем аргументов против призыва студентов. Каждая из этих отсрочек гораздо более обоснованная с человеческой, нравственной точки зрения, чем отсрочка студентов. Это выглядит социальной и классовой дискриминацией, это выглядит неприлично, но наша власть, которую обвиняют, что она против общества, она боится интеллигенции, она не решается сказать им: «Ребята, вы более сыты». Потом есть еще одно соображение, всегда гораздо легче прищемить слабого. Все эти социальные отсрочки, о которых ты говоришь, это отсрочки для самых слабых. Они не сумеют ответить, силенок не хватит. Люди, для которых реально существует проблема прокормить, один кормилец, если это реальная, а не фиктивная отсрочка, мы говорим о реальной отсрочке, фиктивные отсрочки это другой вопрос, эти люди беззащитны. А, вот, студенты, за ними стоят родители, за ними стоят сами эти студенты, у нас разные студенты, есть бедные студенты, есть более бедные студенты, но в целом, согласись со мной, это более сытая и более часть российского общества, чем остальные.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Конечно, да.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Вот, эти отсрочки надо отменять, эти в первую очередь, отсрочки для студентов, тогда есть о чем говорить, я разговор в том контексте, который сейчас идет, не понимаю.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, а эти отменять во вторую очередь?
М.ЛЕОНТЬЕВ – А эти тогда вообще не понадобиться отменять.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давай не давать советы чего отменять, ты будешь лучшим другом российского студента, я уже думаю, ты им являешься.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я очень люблю российских студентов.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Видно, как ты их любишь. Значит, ты против того, чтобы эти категории брали в армию?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я против, чтобы их брали в армию.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Все. И теперь я хочу, чтобы мы успели еще до половины часа коротко, сжато, значит, смотри, эта история, сначала с Маратом Гельманом, который делает список неонацистов, сто человек, после этого ответ ЛДПР, который делает список сто врагов русского народа, и эта история Нарусовой, это вот то, что произошло буквально сегодня.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Вообще больше всех списки любит писать шизофреники, потому что это для них такое развлечение, потому что они сначала вписывают в списки, потом вычеркивают кого-то, вносят и так далее, это такой вид деятельности. Люди, которые здесь пишут списки, они совсем как раз не шизофреники, на мой взгляд, они как бы прикинувшиеся шизофрениками. Вообще список, который составляет ЛДПР, как и вся деятельность ЛДПР, когда ее начинают серьезно рассматривать с точки зрения смысла, логики, морали, меня это очень забавляет, меня вообще очень забавляет существование этой структуры в политическом контексте, потому что она политический контекст аннигилирует. Это шоу-структура, она сама по себе как шоу-структура, все любят Жириновского и приглашают журналисты. Марат Гельман, человек тоже находящийся на грани политики и шоу-бизнеса, и, собственно, этого он никогда и не скрывал, я думаю, что я Марата не обижу, я к нему хорошо отношусь. Это тоже самое, это все не из области политики, это все из области шоу. Чем интересен список, опять же, это же длинная интересная PR история, ты можешь составить список, а потом ты берешь кого-нибудь и вычеркиваешь из списка врагов. Вот, Александр Андреевич Проханов искренне, на мой взгляд, совершенно, написал в газете «Завтра» статью, две с половиной полосы, но с названием «Электрические люди». Этой статьей он вычеркнул из списка, а Александр Андреевич списки составлял всегда, он не публиковал их поименно в алфавитном порядке, но в виде картинок в газете всегда были списки, и там не заржавеет сказать, что это враг России, он не когда не жалел, кто у нас главный враг? Кто?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Путин что ли?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Чубайс. Куда там Путину? Так вот я хочу сказать, две с половиной полосы о великом Чубайсе, ты же не видел, ты же не читаешь газеты «Завтра», это самая сильная апологетика Чубайса, которую кто либо, когда либо про Чубайса издавал в истории человечества, и самая, наверное, объемная, вычеркнул из списка, как здорово, то есть это интересное занятие, а обсуждать это на уровне политического содержания бессмысленно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А как быть с группой людей с Нарусовой, с Газаевым…
М.ЛЕОНТЬЕВ – Они же списков не предъявили.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, нет, но создали.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Нет, ну это другое дело, создавать можно любую политическую организацию, проблема ксенофобии существует, да они создали организацию, при этом уже заметно по пресс-конференции, что разные у людей представления о том, кто является ксенофобом, а кто не является, но все они ксенофобов не любят, что, в общем-то, вполне нормальная основа для того, чтобы вместе кооперироваться, почему бы и нет, там они между собой разберутся.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давай с тобой паузу сделаем.
НОВОСТИ
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это «Особое мнение», Михаил Леонтьев. Извини, я тебя прервал просто. То есть другими словами, как относиться к этим спискам и к этой войне списков, то есть лучше это не замечать?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Это PR. Но это не самый сильный PR. Помните, был список Примакова? Примаков бьет себя в грудь, что он этот список не сочинял. Есть основания полагать, что может быть это правда, но он дал повод, но он дал повод это использовать, тогда это очень хорошо отработало. Это политтехнология, причем в данном случае, тогда речь шла о серьезной политтехнологии, то сейчас это как бы собственные политтехнологии, это такие самораскрутки, которые не преследуют никаких долгоидущих целей. Другое дело, что если люди не самые глупые выбрали метод такого рода списков как инструмент политехнологии, значит, спрос на это в обществе есть, никто не говорит о том, что проблема и ксенофобии, и проблема национального унижения, эти проблемы реально существуют, и они являются реально рабочими политическими инструментами. И говорить «Чур, вас» не надо, это глупо, это реальные инструменты и с этим надо работать как с реальностью. Это все равно, что, предположим, в 1932 году заклинать в Германии, значит, ксенофобию. Чего заклинать, ребята, это факт. Ну, сейчас глупо говорить, но, во всяком случае да, это есть реальный факт, реальный инструмент, если кто-то игнорирует реальные инструменты политики, значит всегда найдутся люди, которые им воспользуются.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Прокомментируй, пожалуйста, Россия и Грузия подписали соглашение, регламентирующее полный вывод войск российских военных баз с территории Грузии. Это странно, мы даже с тобой обменялись какими-то репликами на фоне запрета вина и на фоне невыдачи виз грузинам.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я думаю, что прессинг легальный, в рамках абсолютно легальных, я бы сказал, законных процедур, прессинг в отношении таких, абсолютно активных в антироссийском поведении, наших соседей, это вопрос, собственно, частной российской политики, никто в него вмешиваться не будет, это наше дело и так далее. Тем более, что здесь комар носу не подточит, ну пусть докажут, что значительная часть грузинского и молдавского вина это низкопробная продукция, а то, что они посылают в качестве экспертизы на запад, пусть они докажут, что эшелоны с вином, которые идут сюда, это то же самое вино, которое они посылают на запад. Мы прекрасно знаем, что количество «Кинзмараули», которое фигурирует на отечественном внутреннем рынке, не сопоставимо с размером виноградника.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А количество паленой водки, которая продается…
М.ЛЕОНТЬЕВ – Паленая водка это наше дело.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – В общем, хочу сказать, что ты сейчас поступаешь ровно как те журналисты, которых ты осуждал. Ты выдаешь неправду за действительность.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Нет, я не говорю неправду, я говорю о том, что это реально прессинг. Это прессинг легальными средствами, потому что есть там часть вина…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я знаю, что это легальный прессинг, я спрашиваю ,как ты относишься к подписанию этих соглашений?
М.ЛЕОНТЬЕВ – А вопросы вывода войск, вопросы регулирования какими-то международными соглашениями, это вопросы иного порядка, и здесь очевидно, они являются предметом серьезных каких-то разборок и разводок на уровне выше российско-грузинских отношений. Я думаю, что резко дезактивация активности, например, в грузино-осетинском конфликте, с одной стороны, вроде все уже кипело, вдруг раз, и ничего не кипит, и с другой стороны неожиданное, ничем внешне не мотивированное, сверхконструктивное решение по поводу вывода баз, это явление, которое показывает, что достигнута некая договоренность о чем-то…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, давай назовем вещи своими именами, то есть Москва договорилась с Вашингтоном.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Да, а может с европейцами, но Москва достигла какой-то формулы, которая является компромиссом. Реально, политика, если это политика не сумасшедшая, если это не страна изгой, то это политика компромисса, мы что-то получили от них, что не могли получить так, а за это мы им, предположим, пошли на уступки в той сфере, которую они считают для себя важной. У меня есть масса сомнений по этому поводу, я не знаю форматов компромиссов, мне трудно это оценить, поэтому бессмысленно рассуждать на тему, в которой ты не информирован, но похоже на то, что это результат компромисса.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Про культуру хочешь? Газета «Труд» сообщала, что в Министерство культуры отправляется документы от некой фирмы «Неформат», в штате которой числятся Юлия Волкова и Елена Катина, знаешь, кто такие эти девочки?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Знаю. Это группа «Тату».
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты даже знаешь, кто это такие, если бы мне назвали эти имена, я бы не знал. На представление их к Ордену дружбы.
М.ЛЕОНТЬЕВ – С кем?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Их продюсер Иван Шаповалов считает, что группа заслужила подобную награду, в частности за пропаганду русского языка в мире. Действительно, он прав, потому что первые свои хиты, когда они стали всемирно известны и вышли гигантскими тиражами, песни они исполняли на русском.
М.ЛЕОНТЬЕВ – После чего они немедленно стали петь на английском и поэтому потеряли права на Орден дружбы и заслужили Знак почета третьей степени, мне так кажется.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Надо им дать знак почета третьей степени?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я бы дал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, это вопрос такой, нужно ли такими какими-то подобными наградами награждать, вот тут уже, действительно, всемирно известных артистов, вот тут ничего не скажешь, они действительно всемирно известны.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, да, материально им помочь трудно, я надеюсь…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Должны они быть как-то отмечены несмотря на кажущейся низкий жанр? Конечно, если бы это был балет или опера, уже все награды были бы.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Если бы им дали Орден мужества, я бы выразил по этому поводу недоумение, а Орден дружбы, что мне жалко Ордена дружбы? Девочки милые, пускай носят, но лучше Знак почета третьей степени.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А почему?
М.ЛЕОНТЬЕВ – А пусть по-русски поют. Поэтому, потому что мотив, изложенный предыдущим товарищем, он не выдерживает критики, потому что они очень быстро перешли на английский язык. Вот если бы они медленнее переходили на английский язык…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А какое, в конце концов, имеет значение на каком языке они поют?
М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, он же этим мотивирует.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, это он мотивирует как бы начало истории. Это российские артисты, которые всемирно известны и девочки в Японии писают кипятком, когда их видят…
М.ЛЕОНТЬЕВ – Я понимаю, там, Чингизу Айтматову дали Орден дружбы…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, Элтону Джону дали же звание сэра.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, я просто не понимаю, причем здесь дружба, это выглядит двусмысленно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, хорошо, чем наградить, только без стеба.
М.ЛЕОНТЬЕВ – Пожалуйста, огромное есть количество гражданских орденов, если кому-то нечего делать, можно наградить, я не вижу в этом ничего плохого, мне не жалко, я, например, был бы за них рад.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это интересная мысль, мы с тобой об этом поговорим после окончания программы, то, что ты сказал, не жалко никому. Дорогие друзья, я спешно заканчиваю нашу программу, это был Михаил Леонтьев с Матвеем Ганапольским, до свидания.