Сергей Доренко - Особое мнение - 2006-01-30
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Сергей Доренко – журналист
Эфир ведет Тина Канделаки
Т. КАНДЕЛАКИ – Добрый вечер. Здравствуйте. В эфире программа "Особое мнение". Я, Тина Канделаки, не знаю, как сегодня у нас получится, как пойдет. Но попробую совместить эту прекрасную передачу вместе с Сергеем Леонидовичем Доренко. Здравствуйте. Добрый вечер.
С. ДОРЕНКО - Очень официально. Добрый вечер.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну давайте неофициально.
С. ДОРЕНКО - Я же телевизионный человек. Просто Сергей Доренко.
Т. КАНДЕЛАКИ – Хорошо. Но не вы меня выбрали, я вас выбрала.
С. ДОРЕНКО - Вот как. Здорово, так всегда и бывает.
Т. КАНДЕЛАКИ – Давайте начнем по порядку, наверное.
С. ДОРЕНКО - По порядку да. Наверное, самое громкое это армия, вот то, что происходит. Потому что я думаю, что все эти шпионские камни они ужасны, они все равно на втором месте, потому что это паясничанье, балаганчик. Армия это серьезно.
Т. КАНДЕЛАКИ – У меня все очень просто, вы же понимаете. Для меня в любом случае простите, как для мамы, сразу проецируешь на себя, на свою семью, на своего ребенка. У меня сын.
С. ДОРЕНКО - Как драпать?
Т. КАНДЕЛАКИ – Абсолютно. Не как драпать. Я бы сказала, как этого избежать в данном случае. Всегда избегали, я помню себя очень маленькой, когда в Грузии, например, всегда избегали, у кого были возможности материальные. Откупаться и еще раз откупаться. Не знаю, как у вас. Вы служили?
С. ДОРЕНКО - Я служил. Я рядовой запаса.
Т. КАНДЕЛАКИ – И как…
С. ДОРЕНКО – Потому что я вот такой простой. Пришла повестка, я пошел.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это была школа жизни, как это принято называть?
С. ДОРЕНКО - Нет. Я служил в части, в которой уничтожали по уставу, то есть не было дикой дедовщины, но была беготня…
Т. КАНДЕЛАКИ – Били?
С. ДОРЕНКО - Нет. Уничтожали по уставу. То есть заставляли бегать в химзащите, например, в жаркий день и так далее.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну а почему, кого-то рядом с вами били?
С. ДОРЕНКО - Нет, никого не били. Я говорю, я служил в части, я все должен сказать? - ГРУ сначала.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вот с этого начните, почему нет.
С. ДОРЕНКО - Там уничтожали по уставу. То есть вас заставляли бегать в химзащите по 5 кругов по стадиону и так далее. Не давали спать. Вот такие способы уничтожения личности.
Т. КАНДЕЛАКИ – Хотя бы один плюс, который вы вынесли из этой армии. Что вам помогло?
С. ДОРЕНКО - Я буду думать, как сыну не попадать туда. Вот это хороший плюс. Теперь уже не со слов, я знаю точно…
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть это совершенно точно, что ваш сын в армию не пойдет?
С. ДОРЕНКО - Говорить о Сычеве и министре обороны и президенте, если вообще не говорить о них, потому что о каждом из них уже много сказано. Сычев доверчивый наш гражданин, один из нас доверчивый, доверился негодяям и пошел служить. И его изуродовали. А дальше мы видим цинизм, цинизм, и цинизм в кубе, квадрате. Есть разные слова, я не хочу уходить…
Т. КАНДЕЛАКИ – А давай проще, Сереж. Вот все говорят про президента и про министра обороны, меня интересует…
С. ДОРЕНКО - Который демонстрирует цинизм.
Т. КАНДЕЛАКИ – Давайте о другом. Вот просто это же люди сделали, не по приказу, им же не приказывали избивать. Вот объясните мне, почему в армии у мужчин, я хочу это понять раз и навсегда, такая жестокость по отношению друг к другу. Ведь никто никому не приказывает калечить и убивать.
С. ДОРЕНКО - Потому что в армии нет идеи. Армия это место служения. Не службы, а служения, это очень важно различать. Это не место, куда ты приходишь на службу, а это место, куда ты приходишь на служение нации, идеи. И здесь когда говорят, что контрактная армия все решит. Вот точно ничего не решит. Уже есть контрактные части, которые очень хорошо известны, в которых люди, лежа в собственной блевотине, не в состоянии выйти на построение. Пьяные в грязь, в дым.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну вы сейчас это утрируете.
С. ДОРЕНКО - Я утрирую?!
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну конечно утрируете.
С. ДОРЕНКО – Да я просто знаю.
Т. КАНДЕЛАКИ – Разная армия, бывает разная контрактная армия, разные цель. Люди, которые идут туда зарабатывать деньги, они в блевотине лежать не будут. Правильно?
С. ДОРЕНКО - Так суть не в деньгах…
Т. КАНДЕЛАКИ – А в чем?
С. ДОРЕНКО - Израильская армия не контрактная. Я привел вам пример израильской армии, которая не контрактная.
Т. КАНДЕЛАКИ – Нельзя сравнивать Израиль с Россией, Сереж.
С. ДОРЕНКО - Сравнивать с Россией можно, когда у России была идея, люди служили идеи. В Израиле есть идея. Есть идея и там солдаты не глумятся друг над другом, это точно известно. Там солдаты идут совершать служение.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы как высокообразованный человек, то есть юнкера друг над другом не издевались?
С. ДОРЕНКО - Я думаю, что юнкера друг над другом должны были, несомненно, издеваться, в стране, где правил Распутин. Конечно, в стране паскудство, где правил Распутин и вот эта вся гнусь, безусловно, издевались.
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть получается, что…
С. ДОРЕНКО - Дело не в культуре, дело в идее. Если есть идея служения, если есть чему служить…
Т. КАНДЕЛАКИ – Если есть от кого защищать. Правильно я вас понимаю?
С. ДОРЕНКО - Необязательно. Да, должна быть традиция.
Т. КАНДЕЛАКИ – Кому нужны пехотинцы, они сегодня уже вряд ли нужны. Правильно?
С. ДОРЕНКО - Ну почему.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну а зачем, объясните мне.
С. ДОРЕНКО - А в Ираке разве не пехотинцы? Современная война.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну хорошо, вы же понимаете, что если начнется настоящая война, то там средства борьбы друг с другом будут абсолютно другими. Вряд ли кому-то понадобятся пешие солдаты.
С. ДОРЕНКО - Современная война начинается с удара, но заканчивается оккупацией. Оккупацию делаю пехотинцы. Если мы наносим удар и после этого мир, как Наполеон надеялся, ну что, где же гонцы…
Т. КАНДЕЛАКИ – А где наполеоновские пехотинцы, извините меня, помните?
С. ДОРЕНКО - Но они бежали и были убиты под Нарофоминском на реке Красная, везде были биты.
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть получается…
С. ДОРЕНКО - …бегали и стали шаромыжниками.
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть у непрофессионалов в любом случае шансов не было и нет?
С. ДОРЕНКО - Я еще раз говорю. Сегодня израильская армия не контрактная. Она подчинена идеи служения. Если бы в армию сегодня шли люди с идеей служения, они не могут идти с идеей служения, потому что нет никакого здания будущего, к которому мы двигаемся.
Т. КАНДЕЛАКИ – Хорошо.
С. ДОРЕНКО - Как угодно, назовите его Храмом, назовите его неким сотканным будущим. Потому что нация дезориентирована, она не знает, что делать.
Т. КАНДЕЛАКИ – Одной фразой давайте конкретно. Вот у вас есть сын, я знаю, он растет, он должен будет служить. То есть вам придет повестка, что вы будете делать. Вы конкретно, вы, Сергей Доренко. Откупать, прятать, у вас сын будет прятаться? Смешно.
С. ДОРЕНКО - Я буду делать так, чтобы он не попал во власть паскудных циников…
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть он пойдет служить, другими словами…
С. ДОРЕНКО - Надеюсь, что нет.
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть соответственно вы будете его прятать?
С. ДОРЕНКО - Конечно.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вот ваш ответ.
С. ДОРЕНКО - Конечно.
Т. КАНДЕЛАКИ – Прятать, прятать. И прятать.
С. ДОРЕНКО - Если у моей родины за это время не появится идеи, если у моей нации не появится идеи служения. А если появится идея, я сам пойду служить.
Т. КАНДЕЛАКИ – Все понятно. В следующей части нашей передачи мы естественно будем говорить о законе, который рассматривается в Общественной палате, точнее о предложении, которое сегодня внесли, по поводу книг запрещать, не запрещать. Это произойдет буквально через несколько минут, естественно сразу, после того как вы посмотрите рекламный блок.
НОВОСТИ
Т. КАНДЕЛАКИ – Это программа "Особое мнение" и я, Тина Канделаки сегодня пытаюсь украшать Сергея Доренко. Перейдем ко второй части нашей передачи. Вам сообщение. "Здравствуйте, Сергей. Как вы относитесь к возможному запрету на книги якобы разжигающие ксенофобию, национальную рознь и прочее? Чем мы тогда лучше Гитлера и прочих, сжигавших книги на кострах? Справедливо ли, если я, прочитав книгу, запрещу другим с ней знакомиться и Вам в том числе, так как считаю других полными придурками, не способными отличить добро от зла? Более того, очевиден обратный результат от составления некоего реестра запрещенной литературы. По сути, это будет список для обязательного прочтения в некоторых кругах. Спасибо", - Виктор из Челябинска. Общественная палата, предложение, ваше мнение.
С. ДОРЕНКО - Да, я категорически вообще, я постоянный противник матрицы любой. Потому что я жил бы как раз в Сионе и боролся бы с этой матрицей это точно.
Т. КАНДЕЛАКИ – Почему Генри Резник, объясните мне, чтобы я понимала.
С. ДОРЕНКО - Не знаю. Я удручен. Страшно говорить, что этот достойнейший человек попал в этот балаганчик. Но мне стыдно об этом думать, но, тем не менее.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы за или против сразу?
С. ДОРЕНКО - Я думаю осторожно, что я вообще против запретов – раз, но при этом, конечно, я думаю, что здоровая личность, целостная личность, взрослая личность способна отцедить паскудство, понятно, да. И оценить интеллектуально любую книгу, сколько бы она ни разжигала рознь.
Т. КАНДЕЛАКИ – Но для этого надо прочитать. Правильно?
С. ДОРЕНКО - Для этого надо сначала быть личностью.
Т. КАНДЕЛАКИ – Сразу технический вопрос. Вот мы говорим о запрете. Насколько он технически возможен, есть Интернет, все, что вы мне запретите прочитать, купить в магазинчике, я прочту в Интернете.
С. ДОРЕНКО - Сегодня – да. Сегодня – да. Сегодня, к сожалению, или к счастью это уже невозможно сделать. Есть же такая теория, что если человек хороший, чистый, светлый, то даже если он растет в борделе, он может вырасти великим ученым или даже моралистом великим.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это называется: к светлому грязь не пристанет.
С. ДОРЕНКО - Да, но при этом мы должны сделать точный вывод. Мы должны сказать, что в среднем, как правило, по-видимому, на тысячу промилле, выросших в борделе и в институте благородных девиц, в институте благородных девиц выйдет все-таки больше членов, удовлетворительных членов общества, которые не будут его разрушать. Понимаете.
Т. КАНДЕЛАКИ – Я не знаю. Если в вашем ключе рассуждать, Маркиза де Сада все знают, и все про него читали. Он был очень плохим литератором, вы читали его вещи?
С. ДОРЕНКО - Я читал.
Т. КАНДЕЛАКИ – Отвратительны, мне кажется.
С. ДОРЕНКО - Но он заступал за грани, в этом он дразнил читателя и он дразнит читателя этим.
Т. КАНДЕЛАКИ – Но с другой стороны, если бы не было такой литературы, откуда мы с вами могли бы понять, что есть другого рода литература. Более качественная. Вашу книгу запрещать "2008 год"?
С. ДОРЕНКО – Я, честно говоря…
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы бы были польщены.
С. ДОРЕНКО - Я не знаю, что сделать, чтобы ее запретили. Господа кремлевские, сколько у вас нервов хватает, почему вы никак не запретите мою книгу.
Т. КАНДЕЛАКИ – А, вы хотите перейти в самиздат, чтобы о вас все вспоминали потом через 20 лет.
С. ДОРЕНКО - Я хотел бы сходу продать 200 тысяч.
Т. КАНДЕЛАКИ – Серьезно?
С. ДОРЕНКО - Ну конечно, ну как только бы они запретили. Я бы сходу продал 200 тысяч.
Т. КАНДЕЛАКИ – А вы вообще заработали какие-то деньги на продаже?
С. ДОРЕНКО - Нет, нашего брата писателя унижают постоянно и платят гонорары ничтожные.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну ладно, прекратите. Хорошо вас Григорий Чхартишвили не слышит…
С. ДОРЕНКО - Реально ничтожные.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это потому что по вашим книжкам кино не снимают. А вот снимали бы, были бы другие деньги.
С. ДОРЕНКО - …Экранизация, а если Голливуд.
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть вы за или против. Так я и не поняла. Как всегда вы…
С. ДОРЕНКО - Я за то, чтобы запретили мою книгу. Я бы очень хотел этого. Первое. Второе.
Т. КАНДЕЛАКИ – Опять себя пиарите.
С. ДОРЕНКО – Я, в общем, за то, чтобы создавалась некая среда, которая помогла бы юношеству, молодежи не взрослым людям карабкаясь и созидая собственную личность, опираться больше на позитивный пример, даже если он разрушительный, но геройски разрушительный, если это герой, защищающий родину…
Т. КАНДЕЛАКИ – Сейчас простите меня, но ваша книга не позитивная абсолютно. Если кто читал, меня прекрасно понял.
С. ДОРЕНКО - Почему?
Т. КАНДЕЛАКИ – Она очень пессимистичная.
С. ДОРЕНКО - Мой Путин движется к даосскому постижению. Когда он ногой ловит ящерицу в воздухе, он превращается в даоса, по существу.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это понятно. Но с другой стороны она все равно безнадежная. У вас там ничего не заканчивается…
С. ДОРЕНКО - Почему?!
Т. КАНДЕЛАКИ – А где у вас там хэппи-энд, простите…
С. ДОРЕНКО - А веселая пьяная толпа нацболов в чреве матери-Москвы.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну это вы так развлекаетесь, мой дорогой. Простите меня. А нормальные люди хотят совсем другого счастья.
С. ДОРЕНКО - Сидящая в Георгиевском зале и … А это же наоборот, они олицетворяют торжество жизни перед лицом неизбежной смерти.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ваша любимая книга помимо книги "2008", которую вы сами написали, чтобы я просто понимала, каков порядок вашего счастья.
С. ДОРЕНКО - Я сейчас пишу следующую.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это я понимаю. Но помимо ваших личных книг.
С. ДОРЕНКО - Рабочее название "Убить капитана".
Т. КАНДЕЛАКИ – Что-нибудь такое общедоступное.
С. ДОРЕНКО - Ничего больше не писал.
Т. КАНДЕЛАКИ – Нет, чужое, но вами любимое.
С. ДОРЕНКО - Нет, я хотел бы обратиться… Моя любимая? Я сейчас начну перечислять.
Т. КАНДЕЛАКИ – Нет, одна книга, но простая общедоступная, которую любят все.
С. ДОРЕНКО - …потому что мы сейчас с вами не составляем журнал 13-летней девочки: любимая книга, любимый актер, любимый цвет глаз…
Т. КАНДЕЛАКИ – Нет, я вас специально спрашиваю как очень умного и образованного мужчину, есть что-то общечеловеческое, как "Алые паруса", которые любит тоже Сергей Доренко.
С. ДОРЕНКО - Я не 13-летняя девочка и я не могу составить: любимый цвет глаз, любимый актер, поэт.
Т. КАНДЕЛАКИ – Не знаю, но вы как 50-летний мужчина, простите меня, прибавляю вам год…
С. ДОРЕНКО - Четыре.
Т. КАНДЕЛАКИ – Четыре?
С. ДОРЕНКО - Да. Что?
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы там написали в своей книге, что у 30-летней женщины, извините меня, внешний вид гораздо более, скажем так, неживой, нежели у 19-летних девочек, такие вещи вы замечаете. И надо ли об этом писать?
С. ДОРЕНКО - 30-летняя девочка менее упруга на ощупь, - я написал и это действительно так.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ваша жена про это знает, я надеюсь?
С. ДОРЕНКО - Что я сделал такое наблюдение?
Т. КАНДЕЛАКИ – Что вы как доктор кого-то проверяли?
С. ДОРЕНКО - Нет.
Т. КАНДЕЛАКИ – Нет, хорошо. Давайте возьмем звонок. Посмотрим, что нам скажут. Алло. Добрый вечер. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это Москва?
Т. КАНДЕЛАКИ – Я понимаю, что из Москвы. Если можно, отойдите от телевизора, так будет легче и удобнее говорить.
СЛУШАТЕЛЬ – Я от радио отойду. Я звоню из Челябинска злополучного, который на всю страну уже прозвучал. Меня поразили слова господина Доренко по поводу своего сына. Одно время я восхищался им. Но вот этими словами я все понял. То есть, сказав, что никогда в жизни он его никуда не пошлет, он отдал всю судьбу России, Родины в принципе в руки мальчиков, которые приходят просто из деревни Воронцовка, Воробьевка и так далее. То есть в руки Сычевых. Поэтому все, что он сегодня сказал, я понял, - туфта.
С. ДОРЕНКО - Туфта, туфта.
Т. КАНДЕЛАКИ – Спасибо большое. Если позволите, я одной фразой, я просто бы не относилась к Сергею Доренко как к последней инстанции, вот меня это всегда умиляет…
С. ДОРЕНКО - Нет, он понял, что мой посыл туфта. То есть я не отдам своего сына. Как бы вас ни звали, я не успел запомнить. Вот так и считайте. Туфта. И вдобавок, я просто, понимаете ли, сказал еще, что если у моей страны появится будущее, некое будущее, в котором мы согласимся… и служение и идея, я пойду рядом с сыном служить. Понимаете? А так да, туфта.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы ему оружие покупаете? Просто интересно. Детское, пистолетики.
С. ДОРЕНКО - Мы стреляем из лука с ним. Мы же все-таки…
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы интеллигентные люди, я поняла. Добрый вечер. Здравствуйте. Алло. Вы нас слышите? Я прошу прощения, потом еще раз вернусь к звонкам. Возвращаемся к книгам. Вы знаете, что мне интересно, такие вещи, каким образом они возникают. Ведь изначально понятно, что это глупость. Как мне кажется. Потому что все равно не запретят книги. Такое вообще возможно и в какой стране, расскажите мне, такое есть.
С. ДОРЕНКО - Все равно это позиция, Тина. Это позиция. Вот здесь с Резником согласен. Нужно запретить "Майн кампф" ровно потому, что это позиция. И вы, читая это, понимаете, это грязь душевная. И нужно сказать: мы это запрещаем. И это мы декларируем…
Т. КАНДЕЛАКИ – Следующий шаг, Сережа, сразу объясняйте. Запрещают, а если кто-то читает, то за это так же, как тогда сажать или как?
С. ДОРЕНКО - Это позиция должна быть продемонстрирована государством, что там, где можем, не разрешим. Вот в Интернет везде не залезем, кстати может быть это и хорошо. Но там, где можем запрещать - запрещаем. Потому что государство должно занимать позицию моральную.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вопрос. Я многого не знаю, поэтому хочу спросить у вас. "Майн кампф" в Германии продается?
С. ДОРЕНКО - Нет. Не может продаваться. Не может. Потому что это моральная позиция. Если государство не занимает моральную позицию, если государство вертится как уж на сковородке, выдумывая глупости, как с этим камнем. То они шпионили, то не шпионили.
Т. КАНДЕЛАКИ – Тогда простите, тогда и коммунистическую литературу нужно запрещать? Вы как член партии…
С. ДОРЕНКО - Коммунистическую литературу запрещать нельзя.
Т. КАНДЕЛАКИ – Почему?
С. ДОРЕНКО - Потому что коммунистическая литература вся проникнута заботой о трудящихся.
Т. КАНДЕЛАКИ – У вас сейчас как-то глаза потеплели.
С. ДОРЕНКО - Да, найдите мне в коммунистической литературе хоть полстрочки… Коммунистическая литература привела к тому, что сейчас во всем мире 8-часовой рабочий день.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ваше любимое произведение коммунистическое?
С. ДОРЕНКО – "Манифест Коммунистической партии".
Т. КАНДЕЛАКИ – Серьезно? Что-нибудь помните, две строчки любимые если можно.
С. ДОРЕНКО - Ой, не вспомню. Мы не декламируем. Я проникнут духом.
Т. КАНДЕЛАКИ – Нет, это я понимаю. Просто интересно.
С. ДОРЕНКО - Я пропитан весь.
Т. КАНДЕЛАКИ – Должен же быть какой-то тезис, который для вас основополагающий.
С. ДОРЕНКО - Солидарность.
Т. КАНДЕЛАКИ – Да. Солидарность. С кем?
С. ДОРЕНКО - Людей.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вот вы прям очень солидарный человек.
С. ДОРЕНКО - Солидарность - раз. Социальная ответственность – да. Вот все, больше ничего.
Т. КАНДЕЛАКИ – Следующим должно быть гражданское общество. Только я не понимаю, какое отношение оно имеет к коммунизму.
С. ДОРЕНКО - Солидарность – раз. Социальная ответственность – два. Это и есть содержание коммунизма. Больше все, остальное деривативы.
Т. КАНДЕЛАКИ – С кем вы солидарны, я хочу узнать?
С. ДОРЕНКО - Я солидарен со своими согражданами.
Т. КАНДЕЛАКИ – Я думала, со своими родственниками, глядя на вас, мне эта мысль чаще приходит в голову.
Т. КАНДЕЛАКИ – Добрый вечер. Здравствуйте.
С. ДОРЕНКО - Почему?
Т. КАНДЕЛАКИ – Не знаю, мне так показалось. Здравствуйте. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ – Анатолий Федорович, Санкт-Петербург. Я хочу Сергею Доренко вопрос задать. Скажите, сейчас правящий режим ведет страну к катастрофе. Это явно понятно, проводя социальный геноцид.
Т. КАНДЕЛАКИ – Если можно, ваш вопрос, потому что у нас очень мало времени.
СЛУШАТЕЛЬ – Я задаю вопрос, выслушайте, не перебивайте.
Т. КАНДЕЛАКИ – Извините.
СЛУШАТЕЛЬ – Вот что правящий режим не понимает этого или они такие временщики, что думают, ну на наш век и на век наших детей хватит?
Т. КАНДЕЛАКИ – Спасибо большое.
С. ДОРЕНКО - У них, Анатолий Федорович, несколько параметров. Во-первых, они считают, что это неправда, да, они считают, что мы будем продавать, на наш век хватит. Во-вторых, они глубоко презирают своих сограждан, считают, что сограждане всегда будут молчать. И я реально слышал в диалогах, во фразах, как эти люди говорили, что если они стерпели 1993 и стрельбу по парламенту, то стерпят все. То есть народ промолчит. И дальше, да, они в общем, посредственности. У них нет большого длинного горизонта. Горизонта событий, временного горизонта. Они не видят далеко во времени, понимаете. И действительно посредственности.
Т. КАНДЕЛАКИ – Сережа, можно вам один вопрос. Я просто поняла, к чему вы клоните. Просто начиная с Ивана Грозного, подумала, был ли когда-то этот момент, когда был этот горизонт? Мне просто интересно. Я сейчас так быстро в голове прошерстила и поняла, что горизонтов-то особых тех, о которых мы говорим светлого будущего…
С. ДОРЕНКО - Вы конечно не должны забывать Ленина, который видел далеко за горизонт…
Т. КАНДЕЛАКИ – Естественно, я думала, что вы сейчас это скажете.
С. ДОРЕНКО - Вы должны…, я не приведу Сталина, потому что это очень сложная фигура, к которой у меня неоднозначное отношение. Я думаю, что предчувствовал, не видел, но предчувствовал горизонт, предчувствовал какое-то чувство такое надвигающейся задницы и абсолютно, правда, не в ту сторону действовал, зажмурившись, Михаил Сергеевич Горбачев, который говорил не о перестройке, если кто-то вспомнит правильно, он начал с ускорения. Без ускорения погибнем. И второе слово было "перестройка". А третье – "гласность". Первое – "ускорение", "модернизация".
Т. КАНДЕЛАКИ – Вестернизация вы имеете в виду.
С. ДОРЕНКО - Модернизация. Он предчувствовал это. Это я говорю о 20-м веке.
Т. КАНДЕЛАКИ – Подождите, можете прерваться на этом месте. Потому что я считаю, что это важно, интересно и хотелось бы, чтобы не одной фразой. Подробнее мнение Сергея Доренко вы сможете услышать сразу после новостей.
НОВОСТИ
Т. КАНДЕЛАКИ – Мы продолжаем разговор. На очень интересной минуте мы с вами прервались, поэтому давайте продолжим. Вы остановились на Михаиле Сергеевиче Горбачеве…
С. ДОРЕНКО - Который предчувствовал, что без модернизации мы рухнем. И он говорил об этом в 1985 году.
Т. КАНДЕЛАКИ – И у вас тогда была вера в эти горизонты?
С. ДОРЕНКО - Конечно. Модернизация. Да мы все тогда верили. Все действительно. Почему у меня такие большие претензии к Ельцину, почему я считаю, что он украл у нас эту надежду…
Т. КАНДЕЛАКИ – А в какой момент вы на Ельцине поняли, что у вас этой надежды уже нет?
С. ДОРЕНКО - А уже в 1992 году стало понятно, когда тогда прозвучала фраза Гайдара, что не всем удастся приспособиться, - вот это меня просто ошеломило. Потому что я думал, что мы нация, я думал, что мы вместе…
Т. КАНДЕЛАКИ – То есть вы уже тогда верили в солидарность, я так понимаю.
С. ДОРЕНКО - Я всегда верил в солидарность. Я думаю, хорошо, я тогда сказал об этом в эфире. Я сказал: ребят, ребят, если не всем удастся приспособиться, может быть, вы тогда до конца дойдете, может быть, вы скажите, кому не удастся приспособиться, в газовые камеры отправите.
Т. КАНДЕЛАКИ – Подождите, вы сейчас передергиваете.
С. ДОРЕНКО - Что значит, я передергиваю?!
Т. КАНДЕЛАКИ – Слово "приспособиться" как производное слову "конкуренция".
Т. КАНДЕЛАКИ – Тина, вам нравится слово дезадаптанты. Это тот, кто не успел приспособиться, дезадаптанты. А я спрашиваю. Ребята, дезадаптанты живут на помойке. И когда я, гуляя с собакой в 1992 году, у меня бомж жил в колодце в канализации.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы в Америке были?
С. ДОРЕНКО - Я был в Америке.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы видели бомжей, которые живут на помойке?
С. ДОРЕНКО - Я не в Америке. В Америке иностранцы живут, мне плевать на иностранцев.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это же во всех странах мира есть.
С. ДОРЕНКО - Нет, нет, нет.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну в Швейцарии, наверное, нет.
С. ДОРЕНКО - А у меня моя страна. Меня не интересует. Когда я в Америке был и там, на 58-й дрались негры, я шел мимо и думаю: прикольно как иностранцы молотят друг друга. А если в России это будет, я ввяжусь, и буду защищать. Это разница. Мне в Америке плевать, когда они друг друга…
Т. КАНДЕЛАКИ – Хорошо. В 1992 году получается, вы поняли, что вы дезадаптант, потому что вы не хотите адаптироваться.
С. ДОРЕНКО - Я просто не понял, как это часть нации можно объявить дезадаптантами. Что это значит.
Т. КАНДЕЛАКИ – Я же говорю, к этому можно по-разному относиться.
С. ДОРЕНКО - Борис Николаевич получил… я, конечно, скептически к нему, в общем, всегда относился с этой ездой его в трамваях, троллейбусах дурацкая абсолютно, на которую купился весь советский народ. Ой, он ездит в троллейбусе, можно просто укакаться. Ну, надо же, проехался в троллейбусе. Ну и что. Мы каждый день ездим.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну не знаю, это для вас было удивительно. Шеварднадзе всегда, когда я еще была маленькая, всегда рассказывали, как он гулял по проспекту Руставели. Ну и что, ничего особенного…
С. ДОРЕНКО - Борис Николаевич проехал в троллейбусе, вся Москва плакала, рыдала, какой он клевый. Три миллиона человек были подписаны на "Огонек", все эти три миллиона ждали перемен, каких-то перемен. И надеялись на то, что мы вместе, что мы действительно идем к светлому какому-то идеалу, к свободе. Приходят бандиты, реальные бандиты…
Т. КАНДЕЛАКИ – Это при Борисе Николаевиче.
С. ДОРЕНКО - Бандиты, которые пилят все, рассовывают по дружкам-корешкам миллиардные состояния. Вот это свобода, ребята, вот это свобода.
Т. КАНДЕЛАКИ – Хорошо. По-другому. Вы говорите о кланах. Но мне кажется, что в нашей стране, начиная с энного периода, кланы были всегда. Кланы, группировки по интересам…
С. ДОРЕНКО - Нас обманули или мы обманулись, но в любом случае Борис Николаевич в худшем случае преступник, в лучшем случае и это моя оценка, я говорю у него алиби – он, не приходя в сознание правил. Если у него алиби и он правил, не приходя в сознание, как Горбачев правил, зажмурившись, Ельцин – не приходя в сознание. А может быть, он преступник и он все знал.
Т. КАНДЕЛАКИ – Я с вами спорить не буду. Через два дня ему исполняется 75 лет, что бы вы хотели…
С. ДОРЕНКО - Я не собираюсь его поздравлять.
Т. КАНДЕЛАКИ – А я не прошу вас его поздравить. Я хочу, чтобы вы пожелали ему что-то. Как вы считаете, чему ему в 75 не хватает?
С. ДОРЕНКО - Молиться как можно больше.
Т. КАНДЕЛАКИ – А вы молитесь?
С. ДОРЕНКО - Ему молиться следует.
Т. КАНДЕЛАКИ – А я вас спрашиваю. Вы говорите: молиться, значит, вы верующий человек и тоже молитесь.
С. ДОРЕНКО - Я верующий человек. Я только и делаю, вся моя жизнь молитва. А ему нужно замаливать грехи.
Т. КАНДЕЛАКИ – Добрый вечер. Здравствуйте. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – "Эхо Москвы"?
Т. КАНДЕЛАКИ – Да. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Можно задать вопрос?
Т. КАНДЕЛАКИ – Конечно, пожалуйста. Но прежде представьтесь, нам было бы приятно знать ваше имя.
СЛУШАТЕЛЬ – Марина из Твери.
Т. КАНДЕЛАКИ – Пожалуйста, а теперь ваш вопрос. Вы нас слышите?
СЛУШАТЕЛЬ – Я слышу, я сейчас радио уберу.
Т. КАНДЕЛАКИ – Марина, замечательно.
С. ДОРЕНКО - До чего упрямые люди.
Т. КАНДЕЛАКИ – Зато город какой замечательный, Сережа.
С. ДОРЕНКО - В Твери у нас упрямые люди, понимаете.
Т. КАНДЕЛАКИ – Зато талантливые.
С. ДОРЕНКО - Я понимаю, что мы вас сожгли, Москва сожгла.
Т. КАНДЕЛАКИ – Все врачи из Твери, все учителя из Твери.
СЛУШАТЕЛЬ – Разрешите, пожалуйста, мое особое мнение. Во-первых, я настолько благодарна Доренко за его позицию, я также не хочу поздравлять Ельцина я также желаю от всего народа, наверное, ему молиться, молиться и еще раз молиться. Алло.
Т. КАНДЕЛАКИ – Мы вас очень внимательно слушаем.
С. ДОРЕНКО – Спасибо, а вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ – Вопрос такой. Что делать нам, простым домохозяйкам, учителям, у которых сердце кровью обливается, глядя на эти безобразия, творящиеся вокруг, на это жуткое телевидение. Я уже не говорю про армию, к которой причастна как жена, дочь, и, наверное, будущая теща военнослужащего. Вы знаете, Тверь это такой регион, о котором говорят, что сейчас вроде все у нас нормально. У нас прекрасный губернатор, которого выдвинули нам, которого мы не выбирали, у нас…
Т. КАНДЕЛАКИ – Марина, я прошу прощения, если можно короче.
С. ДОРЕНКО - Осталось эфира полторы минуты.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вопрос риторический: что делать?
СЛУШАТЕЛЬ – Вопрос риторический. Вопрос: что делать. Но у меня есть ответ…
Т. КАНДЕЛАКИ – Спасибо большое. Вопрос понятен. Извините, что нет возможности…
С. ДОРЕНКО - Марина, ну что делать, вы знаете. Вот с чего начать. Любить Россию – раз. Вы ее уже любите. Любить своих детей и сограждан, быть солидарным – два. Это вы уже делаете. Говорите с ними, вот отрывайте их, они превратились, как некто Серж Московичи он сказал, что мы превратились в век публик, мы стали публикой. Они сидят и смотрят хи-хи ха-ха по телевидению. Говорите с ними, участвуйте.
Т. КАНДЕЛАКИ – Что это значит? То есть заниматься своей семьей, я поняла.
С. ДОРЕНКО - Говорить о проблемах, говорить о бедах. Вместе событь, событь в этот момент беды.
Т. КАНДЕЛАКИ – Одной фразой меня интересует…
С. ДОРЕНКО - Событь, еще короче не могу.
Т. КАНДЕЛАКИ – Событь от слова "солидарность".
С. ДОРЕНКО - Быть солидарными.
Т. КАНДЕЛАКИ – В свое время Кеннеди сказал о том, я сейчас не помню точную формулировку, но: не говорите о том, что государство может сделать, скажите, что вы можете сделать для государства. Вот мне интересна ваша позиция.
С. ДОРЕНКО - В свое время Эбби Хоффман, теоретик хиппи сказал, все обсуждают высадку людей на Луне, я все жду, когда люди высадятся на Землю. Я очень хотел бы, чтобы люди высадились на Землю.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вы хотите что-то делать для государства? Лично вы.
С. ДОРЕНКО - А я делаю. Я делаю для общества. Плевать мне на государство. Я не работаю на государство.
Т. КАНДЕЛАКИ – А общество и государство находятся в разных плоскостях?
С. ДОРЕНКО - Это полностью разные вещи.
Т. КАНДЕЛАКИ – Ну как. Общество же социально.
С. ДОРЕНКО - Потому что у меня есть страна. Государство это машина. Это машина. Я работаю для общества, я не для государства. Я на государство не работаю, уф, трудно вспомнить, по-моему, с какого-то 90-го года…
Т. КАНДЕЛАКИ – Но это же общество тогда получается по вашим словам делится на ту часть, которая живет вне государства, как вы сейчас про себя говорите и ту часть, которая живет в государстве.
С. ДОРЕНКО - Государство это машина, которая может быть полезной, может быть вредной. Сейчас она отвратительно вредна. Она украдет у нас опять будущее.
Т. КАНДЕЛАКИ – Вот объясните мне. Вы скольких генсеков уже пережили и скольких президентов. Кто из генсеков или президентов, когда вы были уже как бы дееспособным, для вас был тем самым человеком, который не был отвратительной машиной?
С. ДОРЕНКО - Они приходили и обманывали нас и в первое время…
Т. КАНДЕЛАКИ – Когда не обманывали, когда было хорошо?
С. ДОРЕНКО - Вот в этом секрет. Надо перестать им верить. Надо перестать влюбляться.
Т. КАНДЕЛАКИ – Да.
С. ДОРЕНКО - Женский подход.
Т. КАНДЕЛАКИ – Я поэтому вас и спрашиваю.
С. ДОРЕНКО - Все. Влюбитесь в себя, влюбитесь в Россию.
Т. КАНДЕЛАКИ – Это вы сейчас говорили…
С. ДОРЕНКО - …Конечно. В свое общество.
Т. КАНДЕЛАКИ – Марина, прекрасный ответ.
С. ДОРЕНКО - А государство, Марина, это хорошая или плохая машина. Но, в общем, дерьмо хорошее по-настоящему.
Т. КАНДЕЛАКИ – Мне было удивительно услышать от Сергея Доренко, что все-таки любовь спасет мир.
С. ДОРЕНКО – Почему удивительно?
Т. КАНДЕЛАКИ – Это было прекрасно. Сразу после рекламы мы вернемся к вам.