Михаил Леонтьев - Особое мнение - 2005-09-02

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте, мы одновременно в двух эфирах: эфира «Эхо Москвы» и эфира телекомпании RTVI. Программа «Особое мнение», в пятницу в 19 по Москве наш традиционный гость Михаил Леонтьев. Здрасьте, Михаил.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Здрасьте.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давайте начнем по главным событиям. Встреча президента России с бесланскими матерями. Но вот мы уже говорили о том, что стереотип такой появился. Там не только матери, есть и отцы, в общем, бесланцы. Мы не имеем подробности, что происходило там дальше, знаем только начало. И вот это вступительное слово президента России, как Вы его характеризуете и вообще, чего Вы ждете от этой встречи?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, нормальное слово, все правда. То, что я слышал, во всяком случае. Я особенно ведь ничего не жду. Может быть, какое-то… не знаю, если успокоение, может быть. Надо вообще все-таки понять, что то, что произошло в Беслане год назад, это… ну, я ничего подобного, никаких таких вещей вот мне в голову не приходит. Не с чем сравнивать просто. Это действительно совершенно чудовищно, да? Вот такое сознательное, выборочное уничтожение детей. Ну, Освенцим, может быть, этого мы не видели, мы не были свидетелями ни в Освенциме, ни в Саласпилсе. Вот. Но больше ни с чем это даже нельзя сравнить. Я хочу сказать, что это акт, сам по себе, он, конечно, беспрецедентен, т.е. таких террористических актов в истории человечества не было. Ничего подобного не было. Это один момент. И поэтому, конечно, всякие реакции и все и истерики, и все, что угодно особенно у людей, которые пали жертвой, можно понять. Но, заметьте, прошел год. И то, что было год назад, было спонтанно, было, ну, будем говорить, естественно, да? Вот надавили, закричал. Сейчас все спланировано. Всеми. Все, что делается, год, все знали, что дата, да? Все реакции, все выступления, все, в том числе, там, заявления о политических убежищах, - это все спланировано к дате, это специально сделано. И поэтому это надо оценивать иначе. А иначе это надо оценивать с одной позиции. Я хочу все-таки сказать одну вещь, которая, на мой взгляд, совершенно очевидна. Она ни в коей мере не оправдывает безобразного там с технической точки зрения состояния структур, которые должны были там действовать. Там есть другие оправдания, они есть. Но теракт этот был направлен против России как государства и против существующей российской власти. Целью теракта – любит кто-то Путина, ненавидит – но целью теракта был, в том числе и конкретно Путин. Люди, которые сейчас вот раздувают эту самую истерику, они действуют ровно так, как хотели террористы. Я еще раз хочу сказать, значит, террор сам по себе вот современный тип террора, такой, бесланский, он инструментом своим имеет своих жертв, прямых и косвенных. Мы все жертвы. Вот. Кто-то жертва в безмерно большей степени, те, кто потерял детей, еще большие жертвы те, кто сами погибли, которых уже нет в живых. Но вот террор на то и рассчитан, что жертва должна действовать в интересах террористов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Т.е. ты хочешь сказать…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я бы очень хотел, чтобы люди, произнося какой-то текст, задумывались. Я не хочу никого обвинить. Я хочу, чтобы люди задумывались: вот то, что они делают, это то, что хотели вот эти убийцы, которые пришли убивать их детей? Вот они делают то, что они хотели или не совсем то? И если они делают именно это, большая просьба: не надо этого делать. Ну, не надо. Этого делать не надо. Ради памяти детей. Этого не надо делать, потому что эти люди пришли для того, чтобы вы делали именно это.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот так пальчиком…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Не пальчиком, а пальцем.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – …радиослушатели не видят.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Это не радиослушатели.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А пальцем… Нет, ну, не видят же они жестикуляции твоей. Вот так пальцем, ты не хочешь сказать ничего? Т.е. ты сейчас построил бесланских женщин.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я хочу сказать одно. Я хочу сказать, что у вас здесь… Я не бесланских женщин построил. Я построил журналистов противоположного мне лагеря, в том числе и значительную часть журналистов «Эхо Москвы». Я никого не строю. Я просто сказал то, что я хотел сказать. А теперь я еще скажу. Вот здесь, здесь. Я не знаю, не в этой студии, а там, в «Эхе» была картинка. Выступал некий персонаж, который называется Галазов – бывший президент Осетии.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Который заявил, что все отвечают, что народу надо правду говорить. Ребята, почему ты мне возражаешь, почему ему никто не… почему ему никто не сказал, этой жирной скотине, которая была главой водочной мафии, просто, да? Которая травила пол-России паленой контрабандной водкой из контрабандного спирта, который шел через Грузию. И все это прекрасно знают. И счастье, что от него избавилась Осетия. Он руководил штабом, когда был конфликт с ингушами. И что он сделал? Он кого-то там спас? Вот если бы эта рожа сидела там, Дзасохов, любые претензии, не знаю, там ли сидел, не знаю, да? Наверно, не идеально действовал Дзасохов, да? Но российская власть сумела каким-то чудом сделать совершенно фантастическую вещь: она предотвратила осетино-ингушскую резню, которая была заказана. Т.е. абсолютно точно, что одной из, может быть, даже важнейшей целью вот этого акта, была осетино-ингушская резня. Я хочу спросить, если бы Галазов был тогда у власти, что бы там творилось сейчас? И эта харя подлая тут сидит, понимаешь, и в общем хоре осуждает. Да надо было ему просто в харю ударить, чтобы он упал со стула, скотина. Он смеет что-то говорить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – 40 секунд.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Извини.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не, ну…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, это просто, ну, я не могу спокойно смотреть: сытая, толстая, подлая харя. Бандит несчастный, да? И в значительной степени вот они виноваты, почему в Беслане у людей, которые действительно несчастны, у которых дети там оказались, вдруг на руках оказалось оружие. Они его с утра раздобыли? Весь город вооружен автоматическим оружием.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – 10 секунд.

М.ЛЕОНТЬЕВ – В чем вина власти? В том, что она не смогла вывести отцов, бедных отцов несчастных с оружием за четвертое кольцо оцепления. А пойди их выведи! Попробуй!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мы делаем паузу небольшую. После этого опять возвращаемся в студию к Михаилу Леонтьеву.

НОВОСТИ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мы продолжаем нашу программу «Особое мнение», Михаил Леонтьев. Здесь: «Ганапольский, почему разрешаете Леонтьеву так распоясаться и так обзывать человека, который был там? Неужели ему не стыдно? Почему Вы разрешили?» Слушайте…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Где он был, кстати? Нигде он не был.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Кто?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Галазов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да нет. Не о том разговор. Уважаемая слушательница, вот пришел Михаил Леонтьев…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Это про Галазова разговор.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да не про Галазова.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Про Галазова. Какого еще человека я обзывал? Кроме Галазова, никого не обозвал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит, что Леонтьев говорит, он говорит. У нас нет цензуры. Я не могу заставить Леонтьева говорить те или иные слова. Вот, что он говорит, то и говорит, он высказывает свою точку зрения. Идем дальше. Еще коснемся этой темы. Дальше будем принимать телефонные звонки. Я просто хочу отметить появившуюся устойчивую тенденцию. Журналистов, причем очень интересно, популярных журналистов, которые имеют другую точку зрения и которым «Эхо» и RTVI предоставляет площадку для того, чтобы они высказали свою точку зрения, в других местах-то нет. Появилась новая история: стало модным хаять «Эхо» в эфире «Эха». Это… Я просто желаю, наверно, скоро на первом и втором канале появится масса передач, где Вы будете себя реализовывать, и все это будет правильно, только я их почему-то не вижу. В связи с этим… Это моя точка зрения, имею право, да?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Спасибо. Я тебя люблю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но я буду делать то, что я делаю.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Делай.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но вообще-то… Я еще, знаешь… Я хочу тебе сказать: вот поведи себя так у Познера. Пинок получишь…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я по-разному у Познера себя веду.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Пинок под зад получишь в ту же секунду.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, ладно… Ну, перестань, Матвей. Перестань.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Никогда больше не пригласит

М.ЛЕОНТЬЕВ –А мне не нужно, чтобы меня приглашал Познер.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот здесь ты гость по пятницам…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, хотите, не приглашайте.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет. Хотим!

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну и тогда чего, какие тогда у тебя претензии? Нравится, давай.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет. Какие у тебя претензии к «Эхо»?

М.ЛЕОНТЬЕВ – У меня не претензии, у меня спор.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – У тебя какие претензии?

М.ЛЕОНТЬЕВ – У меня спор. Я участвую в диалоге. Да? Это моя точка зрения.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Лексика, лексика, не по диалогу. Идем дальше.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Лексика по отношению к «Эху» была корректной. Лексика по отношению к Галазову, я отвечаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – …на твоей совести.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Вы Галазову слова не сказали здесь. Почему ему никто не задал никакого вопроса?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Поехали дальше.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, вот и все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит, позвони в прямой эфир, задай вопрос. Мы задаем вопрос.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я не буду звонить в прямой эфир «Эха».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Идем дальше. Значит, Владимир из города Чикаго интересуется. Это в связи с тем, что ты сказал, что не надо истерии делать вокруг этого, что это заказ.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Да, да, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Т.е. вот эти женщины бесланские. По всей видимости, вот эта женщина, которая говорила по поводу того… по поводу политического убежища, наверное, это заказ.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Женщины, которые просили политического убежища, были неадекватны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Неадекватны.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Неадекватны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Женщина в Беслане, Вы были неадекватна, говорит Леонтьев.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Да, говорит Леонтьев.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Теперь вопрос Владимира из Чикаго: «Господин Леонтьев, комиссия Конгресса США, расследующая причины теракта 11 сентября 2001 года, допросила под присягой в…, - посмотри, радиослушатели не видят, я показываю, как было написано, - в прямом эфире телевидения высших государственных служащих США: министров, помощника президента и других. Скажите, Михаил, возможна ли в России подобная процедура при расследовании событий в Беслане? Да или нет? Или почему?»

М.ЛЕОНТЬЕВ – И что? Я хочу сказать. И что услышали в прямом эфире радиослушатели? Наверное, у нас тоже можно было бы допрашивать в прямом эфире. Это вопрос политтехнологий. Наверное, можно говорить, что в Соединенных Штатах более изощренные технологии. Для меня вопросов о том, кто устроил теракт в Соединенных Штатах, не стало меньше. Я еще раз говорю: я не верю, что люди, способные устроить такой теракт, нигде и никаким образом не могли его повторить. Не верю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А я тебя про другое спрашиваю: возможно ли, чтобы на первом и на втором канале в прямом эфире все это происходило? Чтобы страна, ты только что сказал в первой части нашей передачи, что это был крупнейший теракт, самый крупный.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Значит, я хочу сказать только одну вещь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Возможно или нет? Формальный вопрос: да или нет?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я не считаю, что по всякому случаю надо говорить всю правду. Публично. Не считаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тоже позиция?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Подожди. Я ее обосную сначала.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Обоснуй.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Обосную. Вот если результатом правды, например, является начало осетино-ингушской резни, стоит говорить эту правду или не стоит? Вот как ты думаешь? Я думаю, нет. Да? Я считаю, что врать нельзя. Врать нельзя ни в коем случае. Но существует понятие секретности.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А кто определяет…

М.ЛЕОНТЬЕВ – У нас до сих пор засекречены…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – …вот эту меру, что можно говорить и нет?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Это вопрос сложный. В разных местах по-разному определяется. Но я хочу тебе сказать, что и сейчас существуют документы, не являющиеся как бы естественно никакой оперативной, с секретом, да, но которые засекречены. Например, в Англии засекречены протоколы допросов Гессе. Казалось бы, чего такое, что они с Гессом там обсуждали, чтобы секретить их сейчас? Что такое? Засекречены.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Слушай, меня это абсолютно не интересует.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А меня это очень интересует.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Меня интересует вопрос Владимира из Чикаго. Он спрашивает: может это быть в России или нет?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Может. Может быть, а может и не быть.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты считаешь это целесообразным или нецелесообразным? Ответь, и поехали дальше.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я не уверен, что это целесообразно. У меня нет позиции по этому поводу. Я не знаю. Возможно, это целесообразно, а может, и нет. Это отдельный вопрос, он не имеет отношения к сути проблемы. Не имеет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А я считаю, что имеет.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А я считаю, что нет. Меня спрашивают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Потому что именно поэтому она стала говорить, что хочет уехать из страны. Главное, вот, пожалуйста: 10 вопросов. Радиослушатели, к сожалению, не видят, но мне приходится с Леонтьевым работать методом наглядной агитации. Вот я держу…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я знаю эти вопросы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – …популярную газету «Известия».

М.ЛЕОНТЬЕВ – Да, да, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – «Беслан. 10 вопросов, на которые нет ответов».

М.ЛЕОНТЬЕВ – Вот тебе, пожалуйста, газета «Известия».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так вот, они может быть, недовольные, вот эти вот, которые, как ты говоришь, там у них все инспирируется в Беслане, есть для них 10 вопросов, на которые пока нет ответа.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Правильно. Не будет на них ответов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Когда будет?

М.ЛЕОНТЬЕВ – А может и вообще не будет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – О, замечательно.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А есть много вопросов, на которые нет ответов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Очень хорошо.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Очень много вопросов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, может, кто-то согласится вот с таким кормлением…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Чего?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Позиция. Вот такая, знаете: ребята, сидите, и не будет ответов.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А может на них нет ответа? А ты не знаешь, что есть вопросы, на которые нет…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А у них дети погибли, и они хотят знать ответы. И что, ты что-то скажешь против этого?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я ничего не хочу сказать против этого.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот и все.

М.ЛЕОНТЬЕВ – И не надо меня передергивать. Знаешь, что?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Разобьешь стекло.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я не против этого говорю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Разобьешь стекло.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я говорю, что нельзя делать то, что от вас хотели убийцы ваших детей. Только это я сказал, не более того. Ты считаешь, что можно, а я считаю, что нельзя.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Вот давай зафиксируем эту позицию.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Зафиксировали.

М.ЛЕОНТЬЕВ – И все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Зафиксировали. Следующее. Сева Грач из Москвы, социалист-рыночник, - так подписался. Не понимаю, что это такое.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я тоже не понимаю, что это такое.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, ну, как бы рынок, но понимаешь, какой, да?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Югослав.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Типа. «О годовщине Беслана. Михаил, как Вы думаете, не пора ли с радикалами – террористами начать бороться радикальными методами? Первое: отменить мораторий на смертную казнь, объявить, что за действия террориста несет ответственность весь тейп, клановое общество, … отношения, а ОБСЕ объяснить, что все ОБСЕ не стоит жизни одного российского ребенка. Я думаю, что после этого Басаев сам придет с повинной». Кстати, хотел добавить к этому вот какую вещь: вчера Леонид Радзиховский, который здесь был, - я не знаю, слышал ты?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Нет, не слышал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Он интересную вещь высказал. Он сказал, что, да, погибло огромное количество заложников и это очень прискорбно, но Басаев понял, что у него ничего не пройдет, что никогда не выиграет, что уничтожат всех, но не пойдут ни на какие переговоры.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Да. А у нас Леня Радзиховский оптимист.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не, подожди, дело не в этом. Просто. Мы говорим о радикализации борьбы. Вот суть вопроса.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Переговоры не нужны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Стоит ли…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Сейчас скажу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, пожалуйста.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Смертную казнь, я не сторонник моратория на смертную казнь, безусловно. Я считаю, что технологично было бы ввести смертную казнь для террористов и их пособников. Причем, террористы-смертники, в общем-то, смертной казни не боятся, это аргумент действительно существенный, да? Если они таковые, действительно смертники.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Но люди, которые за деньги… мент, который бабки взял и пропустил, вот если он как пособник будет знать, что ему вышка светит, - это может иметь воздействие. Вот с этой точки зрения. Потому что нельзя ввести смертную казнь для пособников, не вводя их для террористов. Это юридический нонсенс. С этим я согласен.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – В принципе, ты за.

М.ЛЕОНТЬЕВ – По поводу коллективной ответственности и т.д. Ребят, ну, нельзя в дикость впадать. Это преступление.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но они же…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Это преступление. Значит, расправа над невинными… Они выродки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А я надеюсь, что мы – нет. Поэтому я считаю, что расправа над невинными людьми неприемлема ни при каких обстоятельствах. Вот с этой точки зрения, меня дико потрясло, кстати, заявление Устинова известное.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, тогда как он сказал…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Мне кажется, что это провокация.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – …что родственники должны нести ответственность.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А потом опять же, заявление провокативное еще и потому, что надо взять их в заложники. А дальше что с ними делать, что расстреливать что ли? Или отпускать? Вот непонятно. Тогда одно из двух. Вот странная какая-то логика, да? Вот. И этого делать нельзя. И, конечно, предположим в какие-то века были средства, я хочу напомнить, что по-моему, Бакланов, усмирял Чечню, легендарный, и которым пугали детей чеченские женщины, да? В Чечне действовал предельно жестко, но когда Бакланова послали усмирять Польшу, он отказывался выполнять жесткие приказы и говорил, что этого делать нельзя ни в коем случае, потому что не поймут. Понятно, что легко говорить с народом на понятном ему языке. С каждым народом на каждому народу понятном языке. Но цивилизованная страна, конечно, имеет очень серьезные здесь ограничения. С этими ограничениями надо считаться.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно. Давай попробуем один телефонный звонок. Просто, слушатели. Добрый день, программа «Особое мнение», Леонтьев здесь в студии. Пожалуйста, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ – Господин Леонтьев, конечно, высказывает, скажем так, логичные доводы, но по стилю выступления он, скорее, напоминает…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит, кого он напоминает – это Вы дома в записную книжечку запишите. Вот кого он напоминает Вам, друг мой… Как его зовут?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Юрий.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Юрий, того и напоминает. Он мне, вообще, Леонтьева, в основном напоминает. Один он у нас такой, крупно заточенный. Давайте еще звонок попробуем. Вопросы есть? Поиграть с ним можете? Давайте, как зовут Вас?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАТАЛЬЯ КОНСТАНТИНОВНА – Меня зовут Наталья Константиновна.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Наталья Константиновна, задайте вопрос, а ответ будет уже в следующей части.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАТАЛЬЯ КОНСТАНТИНОВНА – Я хочу не вопрос задать, а обратиться к Михаилу. Я согласна с его позицией и благодарю его за его выступления, за его мнение, за его настойчивость. В отношении Вас скажу, что Вы – просто злопыхатель.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я? Да?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАТАЛЬЯ КОНСТАНТИНОВНА – Пожалуйста, не волнуйтесь и не бойтесь Ганапольского и других подобных ему. Спасибо Вам, до свидания.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ничего страшного в Ганапольском нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здоровья тебе. А злопыхатель – это значит: пышу злом. Да?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Пышешь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Замечательно. Значит, злопыхатель и Ваш любимец бай-бай на 5 минут, и опять мы здесь в эфире.

НОВОСТИ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – 961-33-33 абонент «Эхо Москвы». Телефоны вы знаете. Тут господа Воробьевы пишут: «Уважаемый Матвей, передайте, пожалуйста, господину Венедиктову нашу просьбу, чтобы Вам оплачивали эфир с Леонтьевым в тройном размере за вредность».

М.ЛЕОНТЬЕВ – А в тройном и оплачивают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А я сейчас хочу… Что?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Наверное, в тройном и оплачивают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – С тобой?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Да. И молоко дают. Не дают молока?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Парень, это тебе должны доплачивать за честь работать со мной в эфире. А если говорить на самом деле…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Так мне и доплачивают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Доплачивают?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ты же знаешь, что я здесь за бесплатно работаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот это всем известно, да.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Кстати. Между прочим.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Кстати, я хочу сказать вот господам Воробьевым, что я согласен ему платить, я согласен платить Леонтьеву…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Давай.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ –За эфиры с ним.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А я не возьму.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Виртуальные деньги. Сейчас объясню, почему. Потому что в наше время невозможно найти людей, которые не просто, да? Чего-то орут, а еще умеют аргументировать свою позицию. Вообще, людей с позицией, да? Да еще какой-то аргументированной. Вот Вы звоните в эфир в основном: нам нравится Леонтьев, нам не нравится Леонтьев, уберите Леонтьева. Ганапольский - Вы злопыхатель. Помните, когда-то сказал Леонтьев фразу, правильно же сказал: кройте аргументами, а не матом.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Хватит хвалить, хватит. Давай переходи…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это последняя моя передача с тобой, потому что больше тебя никто на порог не пустит. Пожалуйста. Телефоны вы знаете, я кнопку нажимаю. Давайте, мы еще кой-какие темы затронем. Пожалуйста, кто Вы и откуда, представьтесь. Говорите.

СЛУШАТЕЛЬ АГРАН – Из Омска Агран беспокоит.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Очень приятно, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ АГРАН – Уважаемый господин Леонтьев, вопрос у меня вот какой. Я полностью согласен с Вашей оценкой господина Галазова, президента Северной Осетии бывшего. А вопрос вот в чем: мне кажется, что слабость нынешней власти в том, что на нарах у нас сидит не Галазовы, а Ходорковский.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, я не думаю, что это слабость, то, что на нарах сидит Ходорковский. Вот. Конечно, хотелось бы, чтобы там и сидел Галазов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – В одной камере с ним, да?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, может быть, и в одной. Но мне кажется, что вообще-то, надо тормозить, да? Все-таки после того, как развалилась страна, нравы у нас принятые, понятия были таковые, что если мы будем заниматься неизбирательным правосудием и соблюдать букву закона, то мы половину населения загоним туда. Я не думаю, что это то, чего мы хотим и что нам надо, да? А потом...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Т.е. нужно все-таки судить по понятиям…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – …и избирательно.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Нужно постепенно выстраивать другие понятия. Вот это очень важно. И в этом смысле, мне кажется, что репрессия должна носить корректирующий характер…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А можно, прости, можно выстроить другие понятия? Это понятия нас с тобой выстраивают.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Знаете, ведь Ходорковский сидит не за то, что он сделал. Безусловно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Заметьте, признал в прямом эфире.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А я это всегда говорил. Ходорковский сидит за то, что, сделав то, что он сделал, он решил, что ему на этом основании еще можно забрать власть. Вот за что он сидит. Вот. Господин Галазов тоже чего-то решил, я так понял, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ему тоже захотелось. Он решил половить рыбку. Но я не думаю, что…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Не может тебе возразить Ходорковский. Сидит в камере…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ты знаешь, Ходорковский всем может возразить. Вот я хочу заметить про Ходорковского. Говорят: нельзя спорить с человеком, который сидит в тюрьме. Все тексты, написанные Ходорковским, написаны расконвоированными людьми за хорошие деньги. Кстати, между прочим, это удивительная история: жанр тюремных писем имеет большую древнюю старую традицию. Их много, и многие люди из тюрьмы писали романы, заметки…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Только не перечисляй этих людей. Времени не хватит.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Не буду. Я просто хочу сказать, что на моей, во всяком случае, памяти единственный случай, когда человек, сидящий в тюрьме, для того, чтобы писать тюремные откровения, нанимает спичрайтеров. Это уникально.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Фамилии известны? Суммы известны?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Суммы не известны, но он сам признавался. Одну секундочку, предыдущий текст, было долгое разбирательство: непонятно, кто написал, но он говорил, что он его одобрил. Да вообще, скорее всего, даже читал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А что здесь криминального?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ничего криминального, здесь криминального ничего нет. Вот тут криминального ничего нет. По-моему, это не очень прилично. Ну, я просто говорю о том, что спичрайтеры на свободе вполне способны ответить и мне, и тебе, и кому угодно. Вполне способны ответить, они вполне расконвоированные ребята, сочинят 10 текстов, 20 текстов, да? И нормально ответят. Ничего в этом нет. Ходорковский – это бренд.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, бросят в карцер, чтоб вообще не писал. Будет как Ленин, помнишь, как там Ленин: скрипел пером, молоком и хлебным …

М.ЛЕОНТЬЕВ – Нет, по мне, так я бы выгнал Михаила Борисовича из тюрьмы, каленой метлой бы оттуда выгнал бы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Потому что мне, например, совершенно… Я считаю, что его нахождение в тюрьме…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так скажи, чтоб выгнали.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Вот я говорю: выгоните Ходорковского из тюрьмы, сейчас же говорю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, кто же меня слушать-то будет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, нет, ну, прислушаются. Перестань.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, тогда, значит, вот посмотрим. Если завтра выгонят, значит, прислушиваются.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да. Следующий телефонный звонок. Слушаем Вас. Это программа «Особое мнение», Леонтьев.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА СВЕТЛАНА ИВАНОВНА – Здравствуйте. Питер, Светлана Ивановна. Вопрос Михаилу Леонтьеву. А вот он понимает, что сейчас его слушает Беслан, слушают матери и вот все, что он говорит, ну, не знаю, ну, как бы…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я именно поэтому и говорю. Я бы хотел, чтобы люди, безусловно, ну, я не знаю, какая степень сочувствия может быть им, чтобы они задумались над тем, что они делают. Только и всего. Я никому никакого упрека не высказал. Я просто сказал одно: если вы подумали, что то, что вы вот сейчас делаете, это то, что хотели от вас убийцы ваших детей, может быть, этого не надо делать. Вот и все. Да, я хочу, чтобы они меня услышали. Безусловно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – И пусть ждут.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Почему ждут? Они могут задавать и задают любые вопросы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, год задают. Сколько им задавать?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Два, 10 лет задавать. Есть вопросы, на которые нет…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Матери Беслана, Леонтьев говорит, что 10 лет задавать.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Значит, одну секундочку.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А может вы вообще не получите ответа.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Там есть совершенно очевидное вранье. Когда люди приносят тубус от гранатомета или, значит, этот самый несчастный огнемет «Шмель», они что его принесли в тот момент, когда там шел штурм? Они его потом принесли.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не, не, подожди, подожди. Вот давай этим не заниматься сейчас.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я хочу сказать, что никто из танков…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Матери Беслана, задаю только один вопрос. Они говорят: дайте нам ответ. Прошел год. Вот и все. Они больше ничего другого не хотят.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Следствие не закончено. Суд не закончен.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А они говорят, что следствие закончено, забудьте, как назывался известный фильм.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Никто этого не говорит. Никто. Никакие материалы не опубликованы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Мнение понятно. Давай послушаем еще один телефонный звонок.

СЛУШАТЕЛЬ АРНАС – Здравствуйте, я Арнас, Израиль. Ну, я солидарен с Михаилом Леонтьевым. Я просто хотел спросить у него, как он относится к точке зрения господина Топалера из Нью-Йорка, когда он…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы знаете, Вы простите. Я объясню Вам. Вы извините меня. Дело в том, что нас слушает еще аудитория «Эхо Москвы». Я очень уважаю Виктора Топалера. Это прекрасный журналист RTVI. Но дело в том, что огромная аудитория просто не будет понимать, о чем Вы говорите. Понимаете? Это…

М.ЛЕОНТЬЕВ – Но вкратце ты мне можешь сказать, в чем суть комментария? Я отвечу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – 43 минуты, минута осталась до конца передачи.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А, ну, извини.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давай, я тебе сейчас начну излагать это самое. Значит, уважаемые зрители RTVI, это совместная передача со слушателями «Эхо Москвы». Продолжаю вас строить, хотя очень сильно уважаю. Значит, последняя просьба у меня к тебе. Ты просьбы выполняешь?

М.ЛЕОНТЬЕВ – Некоторые да. Не все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Некоторые да. Быстро. Два юбилея отмечаются сегодня в России. Андрею Петрову, знаменитому композитору 75 и Валентину Гафту - 70, великому Гафту. А ну, выдави из себя что-то хорошее. Дорогой…

М.ЛЕОНТЬЕВ – У меня не хватит времени выдавить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну вот давай 20 секунд, скажи, что ты их любишь.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Я просто в ужасе, что Гафту – 70 и что вот… Ну, не представляю себе, что Гафту – 70. Просто преклоняюсь и перед тем, и перед другим. Обожаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот наконец-то я согласен. Обожаем одного и другого.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Долгих лет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ –Только я преклоняюсь ниже, чем вот Леонтьев.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Нет, я ниже.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – А я ниже, говорю.

М.ЛЕОНТЬЕВ – А я еще ниже. Я лежу просто.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит, напоследок. Значит, еще скажешь одно плохое слово про «Эхо», сидя в эфире «Эха», другой ведущий будет с тобой работать. Вот это я тебе просто.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Страшная угроза. Ты мне напоминаешь министра…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я тебя категорически предупреждаю об этом, причем при людях.

М.ЛЕОНТЬЕВ – …угольной промышленности СССР Щадова, который угрожал шахтерам во время забастовки, что если они немедленно не прекратят забастовку, он уволится.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты знаешь, я думаю, что ты много потеряешь, если я не буду вести с тобой передачу. До свидания.

М.ЛЕОНТЬЕВ – Ну, просто несравнимая потеря.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ – Передача закончилась. До свидания.

М.ЛЕОНТЬЕВ – (смеется)