Сергей Доренко - Сергей Доренко - Особое мнение - 2004-08-26

26 августа 2004 года.

В прямом эфире радиостанции 'Эхо Москвы' Сергей Доренко - журналист.

Эфир ведет Ксения Ларина.

К. ЛАРИНА - "Персонально Ваш" Сергей Доренко. Сергей, добрый вечер. Пейджер 974-22-22 для абонента "Эхо Москвы". Телефон прямого эфира 203-19-22. Стоит, наверное, начать с того, что сегодня день у нас не самый радостный в нашей современной истории. Сегодня траур, такие напасти на наш опять накинулись, два самолета практически в одну минуту разбились, взорвались пока еще неизвестно и естественно Сергей, наверное, по этому поводу должен что-то сказать. У него есть своя версия.

С. ДОРЕНКО - Я должен сказать, что вот в этом трауре я очень рад был, что наши коллеги, я в Интернете читал, не знаю, кто делал расследование, но нашлись люди, которые за самолетами увидели людей, за десятками жертв дали портреты, я читал о том, что ехали молодожены.

К. ЛАРИНА - То есть там просто человеческие истории.

С. ДОРЕНКО - Просто истории. Это же главное, потому что мы черствеем и привыкаем. Я помню страх наш ужас, когда начались первые жертвы в Советском Союзе - Карабах, в Сумгаите, а потом привыкли, как-то "замылилось" это чувство. И когда нам говорят: ну, 89 человек, мы говорим, что да, это было в Моздоке в госпитале и постоянно и в Ингушетии, наверное, в Грозном нас обманывают, что жертв мало. Но когда за 89 за цифрой вырастут люди, портреты этих молодоженов, молодой девочки 22 лет, которая работала в фирме сейчас не упомню, но я все это читал и очень благодарен коллегам, потому что сопереживать родственникам нам теперь легче, легче быть гражданами, людьми, в конце концов, после того, как мы знаем об этих людях.

К. ЛАРИНА - А что касается версий предварительных, ведь все-таки пока идет два основных направления, либо это теракт, либо это какие-то технические неполадки. Вы, в какой версии склоняетесь?

С. ДОРЕНКО - Я думаю, что есть очевидные вещи. Я всегда считал правильной теорию вероятности, что если предыдущую тысячу лет что-то происходило вот так, все время солнце всходило на Востоке, то в следующую тысячу лет высока вероятность, что оно по-прежнему будет делать это точно также. Хотя я не отрицаю перемен. Два самолета одновременно, которые взрываются, по-видимому, в воздухе. Теряют интегрированность узлов, то есть рассыпаются. Или взрываются, они прекращают быть целым. А это очевидно, раз они рассыпались на огромной территории, что они не шли, не пикировали в землю, а потом рассыпались. Это значит, что разрушение произошло в воздухе на 10 км, на 12 км. И предположить, что это разрушение конструкции произошло просто из-за усталости металла вдруг в одну минуту в двух самолетах одновременно, нужно быть человеком с фантазией неудержимой и человеком, который вообще пренебрегает реальностью. Я не могу за госкомиссию делать выводов. Но я знаю, что я думаю, и мое мнение, что это, безусловно, теракт.

К. ЛАРИНА - Подождите, а что касается состояния в этот день аэропорта "Домодедово", там без конца были какие-то проблемы, без конца переносились рейсы, вся эта история с разлитым на поле керосином, такая неразбериха.

С. ДОРЕНКО - Я вам скажу, что, как говорят летчики, где начинается авиация, там бардак. Это вообще обычное состояние - разлитый керосин. Я в 1994 году ехал освещать визит Б.Н.Ельцина в Нью-Йорк, передовым самолетом мы шли, вот это тот самый визит, с которого он не проснулся у ирландского премьера. Проспал, набравшись выше крыши в Сиэтле. Летел он сначала в Нью-Йорк, и мы сели аварийно в Великобритании на военный аэродром, и из-за левого крыла хлестало топливо. И огромная лужа натекла, и англичане все пришли и устроили семинар. Понятно, что умные люди учатся на опыте дураков. Они показывали, как у нас хлещет топливо, забросали его матами специальными, нам налили кофе, чинили, чинили:

К. ЛАРИНА - То есть это обычное состояние для российской:

С. ДОРЕНКО - Да, это авиаотряд, который обслуживает президента. Поэтому я не думаю, что если в аэропорту неразбериха, то из-за этого должны два самолета падать с разницей в минуту и, по некоторым данным, 4 минуты.

К. ЛАРИНА - Я бы хотела тут к слову вопрос задать на эту же тему от Сергея Андрианова из Арзамаса по Интернету. "Можно ли считать высказывания руководителей ФСБ ложью в той части их высказываний, где они заявляют, что причиной двух симметричных аварий самолётов является плохой пилотаж, плохой бензин, но не теракт? Поясните, что за задержка была при регистрации пассажиров перед полётом? Что за дополнительные 6 пассажиров вместо 6 отказанных в регистрации? У простых граждан нет сомнений в теракте".

С. ДОРЕНКО - Шесть пассажиров, их же нашли будто бы, по тем данным, которые я читал, их нашли и они безупречны. Во всяком случае, это первые данные. И их чемоданы не полетели, отставшие, потерявшиеся всякие пассажиры это интересно в тот момент, когда чемодан их улетел, а они сами нет. Вот где момент. Но забудьте об этом, после 11 сентября 2001 года эта тема вообще снимается. Вообще тема терроризма, когда террорист напакостил и убежал, она больше не актуальна. С 11 сентября мы открыли систему жизни такую, когда террористу жизнь его собственная больше не нужна. Вы его не можете напугать. Что, да, ты сделаешь, но не уйдешь гад, от расправы. А он не собирается никуда уходить. Он просто изначально не собирается уходить. Поэтому идти по старому следу, следу 19-20 века, любого другого, когда жизнь что-нибудь значила, это ошибка. Террорист не будет сдавать чемоданы и уезжать куда-то прятаться. Он как раз полетит, потому что в этом для них подвиг. Они так это воспринимают. А ФСБ я должен сказать, что понимаете, ФСБ должно рисовать некое улучшение. Вот два срока мочат всех в клозетах или в сортирах, где они их там мочат и два срока они будто бы как нам кажется, сидят в этих клозетах и в сортирах, извините, и мочат, и мочат, не выходя из сортира. И тут появляясь, наконец, в двери сортира, они нам должны сказать, что они там что-то сделали, наконец. Но мы знаем, видим и ФСБ, в том числе силовиков всех, как они "крышуют" бизнес, как они ездят на "600-х" по улицам наших городов. Как они пилят ЮКОС в свою пользу. Как они прислеживают за политическими оппонентами, оппонентами режима. Как они переложили решение проблем на телевидение, то есть телевидение рапортует нам, что все хорошо. И прячет правду. И в то время, когда они "крышуют" бизнес и занимаются нелегальным обогащением, и дербанят как говорил у нас Черномырдин, ЮКОС, он говорил: "Газпром" дербанить не позволим, - вот в этот момент им нельзя вдруг оскандалиться. И поэтому было запрещено, об этом пишут "Известия" - говорить о терроризме. Вообще слово употреблять.

К. ЛАРИНА - Еще одна тема, которую поднимают и наши слушатели, в том числе тема тоже сегодняшняя. "Сергей, прокомментируйте, пожалуйста, пересмотр "дела Ульмана". Как вы вообще относитесь к этому делу? Что, эти спецназовцы действительно такие звери? И второй вопрос, попутно: так был сигнал с борта погибшего "Туполева" или не было? Или первоначальную информацию о срабатывании "тревожной кнопки" просто начинают "замыливать"?

С. ДОРЕНКО - Со второй части начну. Все, что мы знаем о том, что телеграмма была прислана в гражданские структуры из военных о том, что они получали такую информацию, может быть впоследствии "замылена". Но эта телеграмма, о которой свидетельствуют живые ныне здравствующие люди. Они могут не свидетельствовать завтра, если им запретят, но они говорят, что эта телеграмма, военные структуры российские распространили для гражданских, что был сигнал - захват воздушного судна. Я в продолжение хотел бы добавить по теме сокрытия вот этой лубочной картинки пасторальной такой красивой рустик такой, которую нам рисует ФСБ к выборам президента Чечни. Мы знаем, кого выберут и вообще лучше бы сразу назначить, но тут нужна пастораль счастливая, лубочная какие-то пейзанки должны идти, в кокошниках. Мы видим по каналам государственным, как идет освещение турнира по боксу в Грозном. Идет турнир по боксу имени Кадырова. И это некрасиво будет, если вдруг что-то возникнет посреди всего этого. И вот на Каширке мы обнаружили, уже перед этим как упасть самолетам и разорваться, я не говорю "взорваться", потому что они в любом случае развалились в воздухе, возникает термин на Каширке - термин "хулиганство". Это блистательная подмена терроризма, то есть, терроризма больше нет. Он был действительно, но его побороли. Теперь все хулиганство одно осталось, люди взрывают бомбу, рядом с отходящим автобусом с промежутком в секунду, и поэтому удается избежать колоссальных жертв. Это хулиганство. Понимаете. Вот я все-таки как патентованный хулиган, а я, наверное, один из самых известных в стране хулиганов, и патентованный уголовник 213-я часть 3-я, хулиганство с оружием за ДТП, мы хулиганы в свое сообщество не готовы принять террористов. Напрасно нам ФСБ их всех в хулиганы рядит. Мы ничего такого не взрываем, не нужно этого. Такие же секреты довольно грязные с душком при взятии Грозного, потому что когда брали Ингушетию, налет нескольких сотен боевиков, там хоть кого-то наказывали. Здесь сейчас идут слухи это опять ситуация с тем, когда нет СМИ, идут слухи о десятках, сотнях погибших. Но мы не знаем уже, чему верить и поскольку нам лгут системно, то мы системно не верим и мы системно выбираем худшее. Если говорят жертв десятки или сотни, мы говорим, разумеется, сотни. Потому что мы знаем точно, что лгут.

К. ЛАРИНА - Что обманут. Сергей, теперь про дело Ульмана.

С. ДОРЕНКО - Я должен сказать, что я в этом деле не адвокат, не судья и не прокурор, но я должен сказать, что я могу только житейски говорить, я никогда не был на стороне чеченских бойцов. Как хотите их называйте моджахеды, комбатанты:

К. ЛАРИНА - Сепаратисты.

С. ДОРЕНКО - Для меня они всегда были бандиты и люди, которые покушаются на целостность моей страны. Да, я ездил и брал интервью у Басаева, у Масхадова, черт знает, куда меня возили ночью, мог вернуться, мог не вернуться, потому что мне интересна была их точка зрения. Но вот что произошло, автобус не остановился и стрелять надо. Поверьте мне, израильский военный стрелял бы точно также. Американский военный стрелял бы даже в Америке, я уж не говорю в Ираке, если бы автобус не остановился. Абсолютно кощунственно и чудовищно, что когда они подошли и увидели там не военных, не боевиков, они решили добить, чтобы скрыть, добить, потому что твое слово против слова трупа или твое слово против слова живого свидетеля, предпочтительно, когда твое слово против слова трупа и они решили добить живых людей. Вот это кощунственно и чудовищно. Это говорит о многом, в том числе о страхе, вот что я имею в виду. Они боятся и собственного командования:

К. ЛАРИНА - А если это приказ?

С. ДОРЕНКО - Не знаю, я не был там. Я думаю, что они боятся собственного командования, которому труднее объяснить, зачем накрошили людей, теперь их по госпиталям, а лучше просто сбросить в кювет и они боятся чеченцев, потому что они там защищают себя. Они там на птичьих правах, они, окопавшись, сидят ночами в этих своих блокпостах. И они в каждом видят, если мы не убьем его, завтра он, может быть, убьет нас. И вот этот звериный страх и звериная жестокость связаны с непониманием миссии. Вот миссия их в чем. Они делают там что? Генералам квартиры в Москве зарабатывают и "Мерседесы", что они делают там, в Чечне, который год. Я видел святых мальчиков после боя над Гамияхом, это высотка, которых Казанцев просто бросил с поездов в бой. И первая рота легла почти вся. Первая, которая вошла в бой. И они потом сделали ее ротой охраны штаба, потому что там половину искрошили. Ночной бой для мальчишек 18-летних. Вот они когда говорили, а у них была миссия, я их спрашивал: ребята, как шли, с чем шли? Они говорили: мы за Родину шли, за Россию. А кто еще? А я с 10-й минуты боя шел за Петьку, Петьку у меня убили рядом, за братана, за друга. Вот у них была миссия, а у этих, которые крошат там мирных жителей от страха от ужаса, у них нет миссии. Они пришли туда не понимают, за что. При этой оргии того, что крадут там, торгуют людьми, торгуют солдатами наши, их, - все, понимаете. Обогащаются, нефтью генералы заняты. Вот при этом может солдат чувствовать, для чего он там находится.

К. ЛАРИНА - Сереж, а сам факт пересмотра решения суда.

С. ДОРЕНКО - Мне трудно здесь судить, я не в деталях, я только моральную сторону для себя оцениваю. Я считаю, что мы в отличие от развитых обществ, к сожалению, боимся называть вещи и боимся их прожить. Вообще мы должны, если мы нация, если мы единый народ, если мы нацелены в будущее, мы должны пробыть какое-то событие, быть событием, вместе быть. Для меня очень хороший пример это всенародное обсуждение, тотальное, абсолютное, всеохватывающее обсуждение издевательств над пленными со стороны американских стражников. Вот то, что вся Америка вся без исключения обязана была, во-первых, все лидеры общественного мнения, формальные и неформальные, функционеры и не функционеры обязаны были сказать свое слово, что они об этом думают. Обязательно, нельзя молчать по этому поводу было. Президент говорил, все говорили. Министр обороны говорил. Все СМИ обязаны были по моральному долгу это обсудить. Вот то, что мы всегда прячем глаза при встрече друг с другом, мы прячем глаза при несчастьях, которые происходят с нами, это несчастье наше общее русское. То, что спецназ порубал этих мирных людей.

К. ЛАРИНА - Вспомнить можно другое дело скандальное более яркое это Буданов. Помните, как тогда общество раскололось пополам.

С. ДОРЕНКО - Нельзя прятать, мы готовы сказать, приговор, например, сказать, что эти спецназовцы скоты, все и до свидания. Вот точка зрения и потом уже топором не выбьешь. Другой говорит: они несчастные люди, попавшие в исключительные обстоятельства, когда их предают их командиры. А третьи говорят: чечены - скоты, хорошо, что их убили. И так далее. Но мы не можем считать себя единой нацией, если мы, наконец, все это не переварим и не придем к единому мнению. Это же ключевой вопрос, ведь ключевой вопрос не в дефолтах, черт бы их задрал и не в ВВП, повышении или понижении, ключевой вопрос, чтобы мы, как нация были вместе. Вот по этому вопросу давайте спорить, обсуждать, давайте придем и станем нацией. Понимаете. Если мы этого не сделаем, мы останемся просто людьми на просто земле.

К. ЛАРИНА - Давайте перейдем уже к олимпиаде, коли речь зашла о нации, национальных подвигах. Безусловно, что здесь спорить нечего, очень много переживаний, эмоций сейчас испытывает каждый человек, который включает с утра телевизор и смотрит то знаменательное выступление Алексея Немова. Есть, конечно, очередные допинговые скандалы. Все-таки отношение к России оно чувствуется на этой Олимпиаде.

С. ДОРЕНКО - Я вдруг стал смотреть Олимпиаду, я вдруг стал включать все каналы, которые подряд транслируют, потому что, с одной стороны, тут тоже проблема делится, как говорил в свое время малютка Кириенко: "Давайте разделим надвое", и конечно герои абсолютные те сограждане, которые там выступают абсолютные герои. На велотреке я видел, как девушка ее там засудили несправедливо, дралась, просто гладиаторы, настоящие бойцы. Но надо сказать о том, что мы доедаем советское наследие. Мы не стали никем. Есть два основных типа развития спорта, которые я вижу среди самых главных спортивных держав. Китай - это авторитарная система, в которой надо взять максимум медалей. Вторая система - США, это шанс выбиться для бедных. Абсолютный шанс вдруг стать очень богатыми и люди рвутся в эту систему. Мы доели советское наследство, не стали никем. Вот дожираем последние крохи. Ужас. Деградируем, понимаете. Но при этом мы еще пользуемся таким тотальным неуважением к нам. То есть нас перестали бояться как будто, но не стали уважать. Вот в чем дело. И когда я вижу, как Путин ходит то в рубашке, то без рубашки, то с Берлускони, то без Берлускони, то еще черт его знает где, только что в США, нам это телевидение продает то, что нас уважают как нацию. Черта с два, нас презирают вместе с Путиным. Понимаете. Как бы он ни ходил с Берлускони, как бы они ни обнимались.

К. ЛАРИНА - Я думаю, пришла пора телефонных звонков, а потом мы все равно вернемся к темам, о которых мы забыли. Но я думаю, что наши слушатели нам напомнят.

БОРИС - Я хотел задать вопрос, что думает Доренко, недавно у вас была передача, журналистка, которая внедрилась в какую-то секту, что ли мусульманскую. И она говорила, что они готовы в любое время собрать народ, который на стройке у них работает, азербайджанцы, абхазцы. Если надо, мы что хотим, сделаем. Мы сейчас будем помогать чеченцам. У вас на "Эхо Москвы" была программа.

К. ЛАРИНА - Что вы хотите узнать у Сергея?

БОРИС - Как он на это смотрит. Он читал эту статью, и была передача на "Эхо Москвы".

С. ДОРЕНКО - Я не слышал этой передачи, но я скажу, что я считаю. Мы же все время говорим о деривативах каких-то, в том числе моральных, но мы не ищем глубинных вещей. Мы можем с людьми разговаривать или нет, например, с чеченцами, сепаратистами. Мы думаем об этом в такой мере, вот можем мы купить их молодежь, чтобы их не скупали на деньги предполагаемые деньги саудитов, например. И так далее. Мы не думаем о главных базовых вещах. Мы можем вообще говорить с людьми, которые иначе воспринимают ценность человеческой жизни, человеческого достоинства. Вот принципиальные вещи. А на эту тему никто не рассуждает. Вот как вернуть единое понимание ценности человеческой жизни, принятое для вас и для меня, например, как вернуть чувства в какой-нибудь Введенский район, молодежи. Вот это же базовая вещь. Базовая вещь не то, что ему дадут настоящие или фальшивые доллары, о чем все время ФСБ рассуждает. И отсюда опасность этих гетто в городах наших. Опасность не в том, что они другой крови, иной культуры даже, хотя это размывает исторические православные моральные ценности, я сейчас говорю не о церкви, а именно о моральных ценностях. Потому что можно найти общий знаменатель, но мы его не ищем все вместе. И государство не ищет, и общество не ищет. Как нам договориться с этими людьми иной культуры, с которых ежедневно собирают дань менты, шмонают их по рынкам, стройкам, и все. Единственное, где они общаются с нами и с вами.

К. ЛАРИНА - Вот олимпийские игры сейчас идут. Ведь огромное количество людей выступает за национальную сборную РФ, людей разных культур и разной крови.

С. ДОРЕНКО - Нам нужен общий знаменатель. Вот Борис, извините, ваш представитель в общении с этими гетто, с этими субкультурами это мент, который берет у него 400 рублей, ловит его около продуктового магазина или сажает в "обезьянник", если у него нет таких денег. И потом продает его бригадиру уже за тысячу или за две тысячи рублей. Вот единственный представитель ваш или мой в общении с этим человеком. Как вы налаживаете с ним отношения, как вы его ассимилируете, если позволите. Как вы ему прививаете свое ощущение человеческого достоинства, ценности человеческой жизни. Да никак. Вот это страшно опасно.

К. ЛАРИНА - Следующий звонок. 203-19-22. Здравствуйте.

НИКОЛАЙ - Раньше я мог наблюдать комментарии Сергея Доренко по Первому каналу общероссийскому. Сейчас где-то услышать его точку зрения, аналитику сложно.

К. ЛАРИНА - Вот на "Эхо Москвы".

НИКОЛАЙ - Я с удовольствием слушаю, сейчас еду в автомобиле. Я хотел узнать может быть есть в газетах колонки, может быть Интернете, где можно ознакомиться с его точкой зрения как журналиста.

С. ДОРЕНКО - Я больше всего рекомендовал бы "Эхо", слушать "Эхо", остальное видимость, как говорили раньше. Я был видимостью, а стал эхом. Во всяком случае, меня пока сюда приглашают и пока еще не гонят. Но у меня сайт www.dorenko.tv . заходите, там у нас разные люди есть, есть очень достойные философы, поэты, которые публикуются у меня на сайте, есть бандерлоги и всякие человеческие отбросы, в общем, это такой милый сайт, и неплохой форум.

К. ЛАРИНА - 203-19-22.

ДЯДЯ ВАСЯ - У меня два вопроса. Первый во всех этих историях, когда военные учились и сбили самолет:

С. ДОРЕНКО - Вы вспоминаете об украинских учениях в Крыму. Тогда тоже была потрясающая неискренность, потому что наш командующий ВВС находился там, и он вдруг появился по телеканалам и клятвенно заверял, что мы не типа сбивали, а они типа там наливали, в это время сбивали:

ДЯДЯ ВАСЯ - Вот это абсолютно не звучит.

С. ДОРЕНКО - Давайте проанализируем ситуацию:

К. ЛАРИНА - Сереж, давай отпустим сейчас дядю Васю. Дядя Вася, у вас есть еще вопрос какой-то?

ДЯДЯ ВАСЯ - Да. У нас государство есть или нет? Раньше:

К. ЛАРИНА - Хороший вопрос. Раньше было. Все понятно.

С. ДОРЕНКО - Первое, я считаю, на таком удалении друг от друга, вы знаете, на 12 км, например, боец, который держит на плече ракету, он сбить не может. В старое время, когда я был в Анголе, мы считали, что правильно заходить на посадку, садясь винтом, и мы считали, что нас километрах на двух достанут, уже ракетой могут сбить. Но не на 12. Может быть, техника и военная мысль научная шагнула дальше и теперь можно сбивать на 12. Не уверен, думаю, нет. Я имею в виду просто боец, партизан, армия учений не проводила. Что же касается, что было раньше, что было позже, я вам скажу так. Государства у нас нет, и не предвидится, поскольку уничтожается институт за институтом, но я-то вижу спасение не в государстве, а в обществе. Я-то, обращаясь к вам, пытаюсь сказать, что мы не можем жить просто так, топтать землю и жрать, и то, что рифмуется со словом "жрать", делать, не будучи единым народом. Если у нас не будет миссии на земле, если мы не будем понимать кто мы, мы, граждане России это кто? А они иные те, с кем мы полемизируем в разной степени жестоко, это кто? Вот что мы отвергаем. Наше будущее это что? Вот принципиальный вопрос. Мы здесь для чего? Не для того чтобы жрать, и то, что рифмуется со словом "жрать". Вот это принципиально. Не ждите вы от государства ничего. Попробуйте снизу, начните с того, что господи, не знаю с чего начать. Я пытаюсь:, начните не отворачиваться от сограждан, начните обсуждать с ними принципиальные вещи, жизнь и смерть, нашу миссию на земле. А что государство, его нет.

К. ЛАРИНА - 203-19-22. Алло, здравствуйте.

НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - Сергей Доренко сам запутался в своих морализированиях. Он может ставить кучу вопросов и ничего не может сказать толкового. А по идее он должен был бы сказать, что если мы хотим увидеть нашу будущую Россию другой, чем она есть сейчас, то желательно, чтобы в нашем обществе было поменьше Доренко.

К. ЛАРИНА - Николай Васильевич, вот наша главная беда. Повесить Доренко, расстрелять Венедиктова, убить, кого еще - Березовского, посадить всех олигархов, все поделить, на фонарях всех:

С. ДОРЕНКО - И после чего детки будут в кокошниках водить хороводы, и все будет хорошо. Я ставлю вопросы, позволяю себе зайти в вопросах гораздо глубже, чем я знаю ответы, и я так и буду делать. Тем не менее, я считаю, что это ключевой вопрос. Во всяком случае, я не хочу успокаиваться, я хочу ставить вопросы и я считаю, что принципиальная для нас проблема в том, что мы остались нацией детей, которые ждут решения от государства, от тех, кого не существует. Потому что Путин, чувствуя свою слабость в самом начале, в 1999-2000 году посчитал, что укрепление государства заключается в том, чтобы уничтожить всех, кто крепче его. Это как если бы травинка на лугу решила уничтожить все кустарники, деревья.

К. ЛАРИНА - Это уже было в истории страны.

С. ДОРЕНКО - Конечно, уничтожить всех, кто крепче. Результат этого - мы останемся одни сильные. А результат вот какой - мы видим выжженное поле пустое, пустыню, на котором одна эта травинка болтается, под любым ветром гнется бедная. Поэтому все уничтожено, оппонентов больше нет. Никаких деревьев, ни дубов, ни сосен ничего не осталось.

К. ЛАРИНА - И даже нет открытых политических процессов.

С. ДОРЕНКО - Конечно. Осталась одна травиночка, вот это и есть государство, которое осталось одно и поэтому думает, что теперь вертикаль возникла. Она не возникла, она уничтожена.

К. ЛАРИНА - Еще звонок.

СЕРГЕЙ - Скажите, пожалуйста, есть какая-то перспектива в нашей стране, что когда-нибудь все-таки будут уголовные процессы и сядут в тюрьму люди ельцинской эпохи, такие как Юмашев, Дьяченко:

С. ДОРЕНКО - Я вам откровенно скажу, что мне кажется, я убежден в этом и я говорю об этом всегда, встречаясь с людьми, что вот это десятилетие оно нас очень сильно раскололо, разделило. Вы знаете, как проходила эта приватизация, все знают, но тогда часть населения вообще все честные образованные люди знали, как это происходило. Только часть говорила: это подло и это паскудство, которое рано или поздно мы должны вернуть назад и как-то пересмотреть. А другая часть населения говорила: это просто способ, это переход к рынку, а рынок сам все решит. И вот так мы перейдем к рынку или иначе, главное к нему перейти и все. Я принадлежу к той части населения, которая считает, что рынок не цель. Цель - Россия, а рынок - способ, один из способов. Я считаю, что рынок существует и в Камбоджи, в Бирме и в этой самой, "двукрылый" Пакистан как теперь называется восточная часть Бангладеш. Там тоже рынок. Ведь рыночных государств 200 или более. Только он там ничего не решает почему-то этот рынок. Значит дело не в рынке. Так вот, я принадлежу не к той части населения, которая молится на рынок, просто как на цель, я считаю, что это способ и в этом я с вами. Я считаю, что людей, которые хапали, мы должны пропустить через такое очищение. Но только не то, что мы видим, как дерут ЮКОС, там должна сидеть шеренга людей. Ходорковский вообще не худший среди них, он, по крайней мере, мужественный мужик, он пошел и сел. Он сам пошел и сел. Я считаю, что сегодня, если бы Путин вдруг посадил еще 5 или 10, я не поддержал бы это, потому что пересмотр этого десятилетия этот пересмотр должен быть для всех нас. Это главное. Это не то, что мы двух-трех бросим в толпу на растерзание и скажем, что все, мы очистились. Нет.

К. ЛАРИНА - Сергей, спасибо. "Персонально Ваш" был Сергей Доренко.