Александр Проханов - Александр Проханов - Особое мнение - 2004-06-03

3 июня 2004 года.

В прямом эфире радиостанции 'Эхо Москвы' Александр Проханов - главный редактор газеты 'Завтра'.

Эфир ведет Сергей Бунтман.

С. БУНТМАН - Сегодня Александр Проханов - главный редактор газеты 'Завтра'. Добрый вечер.

А. ПРОХАНОВ - Добрый вечер.

С. БУНТМАН - Система простая. Вы задаете вопросы, это я к слушателям обращаюсь, 961-22-22, для абонента 'Эхо Москвы', потом можно будет и в прямом эфире по телефону их задавать. Я сейчас прочитаю то, что у меня есть в Интернете. Михаил Данилин из поселка Развилка: 'Добрый вечер! Скажите, считаете ли вы что КПРФ болеет хроническим критиканством власти, вне зависимости от реальной ситуации в стране? Путин олицетворяет мощную евразийскую модель управления. Так чем же вы не довольны? Спасибо'.

А. ПРОХАНОВ - У КПРФ есть свои боли, беды, хворобы. Сейчас у КПРФ не лучший период. После выборов она переживает внутренний кризис, она меряет свою температуру, и она, наверное, 40 градусов. Будет съезд, съезд будет дискуссионный, острый, есть опасность раскола. Я полагаю, что эта опасность благополучно минует КПРФ, но, действительно, КПРФ переживает политическую драму. Она прошла достаточно мощный, интенсивный 10-летний путь становления, развития, ей нужно трансформироваться, модернизироваться. Сумеет ли партия, сумеет ли руководство, ее интеллектуалы, вписать этот самолет этой политической организации в новое небо, путинское небо, посмотрим.

С. БУНТМАН - А нужно ли вписывать его? Или нужно быть достаточно неизменным? Как ответила Любовь Слиска в свое время: какая идеология, она говорит, у 'Единой России', ну какая тут идеология, не нужно никакой идеологии. А КПРФ партия идеологическая все-таки.

А. ПРОХАНОВ - Она, конечно, идеологическая. Но, скажем, ВКПБ, РСДРП, КПСС - это все как бы одна партия, но она имеет на каждом своем историческом периоде свои конструкции, свои надстройки, свои двигатели, свои модели. Поэтому живой политический организм, конечно, он постоянно меняет и конфигурацию, и оттенки идеологии, иногда он меняет даже идеологию. Скажем, идеология НЭПа от идеологии военного коммунизма отличалась разительно. КПРФ должна вписаться в новое небо, если это новое путинское небо впустит этот самолет КПРФ. Ведь КПРФ можно и сбить. И мы, близкие к компартии люди, делаем все, чтобы этот подбитый, но не сбитый самолет продолжал свой полет и модернизировался. Что касается Путина, который, как вы говорите, осуществляет евразийскую модель управления страной...

С. БУНТМАН - Прошу прощения, это не я, это Михаил Данилин.

А. ПРОХАНОВ - Я понимаю. Говоря очень осторожно, деликатно и политкорректно, Путин мимикрирует под евразийца. На самом деле он является креатурой мирового глобализма, Штатов, и он очень далек от того евразийства, о котором говорили отцы-основатели этого евразийства, скорее склонялись к такой континентальной, евразийской державе сталинского типа. Путин же управляет остатками этой огромной территории, огромной страны, и эта территория постоянно чахнет и, по существу, готова распасться.

С. БУНТМАН - Как интересно. Всем кажется, с разных сторон очень часто кажется, что Путин мимикрирует. Вам кажется, что он глобалист, который мимикрирует под евразийца, а мне кажется, что он очень условный евразиец (во всяком случае, авторитарный человек, не буду сейчас играть терминами), который мимикрирует под либерала, глобалиста и так далее.

А. ПРОХАНОВ - Это верно. В этом, видимо, феноменология Путина, который всем кажется чуть-чуть недостаточным.

С. БУНТМАН - И кажется, что он даст именно то, что ты хочешь, все в нем видят... Какой-то человек-зеркало немножко.

А. ПРОХАНОВ - Я хочу огромной страны с благополучно развивающимся населением полиэтническим, страны, которая развивается. Сегодня мы видим деградацию территорий, видим умирание народа, разрушение этноса и союза этносов и отсутствие всякого развития.

С. БУНТМАН - Что такое развитие для вас?

А. ПРОХАНОВ - Для меня это увеличение популяции, говоря биосоциальным языком, это увеличение численности населения, это укрепление и, может быть, увеличение территории и создание для этого всех имеющихся предпосылок - технических, духовных, конфессиональных, метафизических. Т.е. должны быть созданы условия, при которых эта популяция, этот народ максимально утоляет свои имманентные свойства и потребности.

С. БУНТМАН - Скажите, пожалуйста, у нас масса территорий не заселены. Увеличение территории имеет ли какой-то смысл, если не заселены у нас территории огромнейшие?

А. ПРОХАНОВ - У нас огромные территории не заселены. И вся практика Запада сводится к тому, чтобы выдавить нас на эти незаселенные, непригодные для обитания территории. У нас в результате перестройки и горбачевской революции отняли самые благоприятные зоны, где растет хлеб, где человек видит солнце, где можно прокладывать дороги, где жить в течение года не стоит много денег, где не нужно нефти и тепла, чтобы обогревать жилище. Россия - это страна пространства, причем эти пространства не обязательно должны быть заселены. Они должны поставлять народу ископаемые, они должны поставлять народу исторический ресурс пространства, что и делала всегда Россия, белая и красная.

С. БУНТМАН - Мы сейчас на минуту прервемся. Задавайте вопросы на пейджер 961-22-22, для абонента 'Эхо Москвы'. Вопросы как общие, так и частные, актуальные и даже теоретические, любые вопросы в программе 'Персонально ваш'.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН - 'Александр Андреевич, что общего сохранилось между большевиками-интернационалистами эпохи Ленина-Троцкого и нынешним национал-социализмом Зюганова, Макашова и Проханова?' - спрашивает Артем.

А. ПРОХАНОВ - Вы рассуждаете в своих терминах. У меня несколько другая терминология и другая схема. Вот этот авангардный троцкистский большевизм, который ставил перед собой суперцели и достигал их невероятными усилиями и огромной ценой, ценой кровавых войн, революций и национальных трат, этот большевизм отошел в прошлое, он был израсходован, по-видимому, до конца в Великой Отечественной войне, и поствоенный период предложил совершенно другую модель поведения и партий, и государства. Сегодняшняя КПРФ является абсолютно мягкой, бархатной, может быть, к сожалению, не революционной партией, партией парламентского типа, которая играет по тем правилам, которые предоставила ей конституция, она старается играть по этим правилам, не выходя за эти контуры. Именно поэтому она существует как легальная политическая партия. Поэтому я думаю, что разницы здесь никакой нет. Единственное, что вы, пожалуй, угадали - я чувствую ваш подтекст, - в сегодняшней политике компартии проблема русского народа поставлена очень остро. Эта проблема поставлена не так, как ставили ее нацисты в Германии, это не проблема германского народа, которая решалась за счет усекновения глав других народов, в частности еврейского народа. Сегодня русский переживает свою этническую катастрофу, грандиозную, неведомую прежде драму. И эта проблема стоит в центре коммунистической политики и решается теми средствами, которые предоставляет ей нынешняя конституция.

С. БУНТМАН - Скажите, пожалуйста, конституция работает у нас сейчас? Если работает, то в каких рамках? Я сам убедился, что конституция может и сработать, в прошлом году. Понимаете, партия, которая действует в рамках конституции, это одно, а партия, которая действует... Вот почему меня путинское небо несколько так щелкнуло по носу, когда вы это сказали. В рамках конституции и демократического общества - это одно, а в рамках каких-то игр подковерных - это другое.

А. ПРОХАНОВ - Ведь конституция - это очень упрощенный контур, который позволяет вписывать в себя огромное количество законов. И это огромное количество законов позволяет подзаконным актам так или иначе их комментировать. А политическая партия в центре и на местах очень часто позволяет обходить эти подзаконные акты и законы. Поэтому я полагаю, что конституция в целом действует. Я не люблю эту конституцию, она мне не нравится.

С. БУНТМАН - За что?

А. ПРОХАНОВ - Я ее не люблю, потому что она покрашена в красный цвет, в цвет крови 93 года.

С. БУНТМАН - Вы не любите ее за происхождение?

А. ПРОХАНОВ - Я не люблю ее за то, что ее выдавили из страны танковые удары, танковые пушки. Она окрашена кровью моих друзей и моими собственными слезами. Но, повторяю, я вынужден с ней считаться, я вынужден ее так или иначе уважать, может быть, даже и почитать. Потому что по прошествии ряда лет я понимаю, что в такой полиэтнической, проблемной, измученной и продолжающей мучаться стране необходим основной закон, необходимо уложение, которое было бы системой координат для жизни и действий. Поэтому конституция действует, конституцию очень часто обходят. Есть возможности вернуть людей или структуры, выпавшие за пределы конституционного поля, обратно. Есть Конституционный суд, во главе его стоит Зорькин, который в 93 году назвал Ельцина, по существу, государственным преступником, переворотчиком. И его присутствие в Конституционном суде для меня является гарантией того, что в конституцию можно возвращать отшельников и отступников.

С. БУНТМАН - 'Какое событие, по вашему мнению, - спрашивает Борис, - должно произойти, чтобы правые и левые партии объединились, как это происходит сейчас, когда и те, и другие борются против принятия закона 'О референдуме'?'

А. ПРОХАНОВ - Я думаю, это событие или череда этих событий уже произошла. Иначе я не сидел бы в студии 'Эха Москвы' и не вещал бы в этот либеральный микрофон. Но что-то, действительно, случилось год или полтора года назад, когда, скажем, в моей такой вот левой консервативной, может быть, даже националистической газете стал печататься Борис Березовский и Ахмед Закаев, лондонский чеченец, за что я, кстати, получил предупреждение от власти, а я оказался приглашаем в либеральные журналы. Я полагаю, что с момента, когда либерализм в России (в кавычках, конечно, либерализм) потерпел стратегическое поражение и от власти или из околовластного пространства ушли либералы, они оказались такими же аутсайдерами, как и красные, да, в общем-то, и белые, которые сейчас как бы приглашены ко двору, но, на самом деле, они чувствуют себя очень неуютно в этой путинской идеологии, имитирующей знаменитую триаду - самодержавие, православие, народность. Настоящие белые, такие огненные православные люди, им худо в этих сусально-позолоченных залах и храмах.

С. БУНТМАН - 961-22-22, для абонента 'Эхо Москвы'. Здесь задавалось несколько вопрос в разной форме, ваше отношение сейчас к проекту закона о замене льгот существующих на компенсационную систему. Очень большие споры вокруг этого идут.

А. ПРОХАНОВ - Это, видимо, неспроста. Потому что любые законы, связанные с положением народа, они вызывают у населения колоссальное недоверие, ибо за последние 13 лет все, что ни делала власть в отношении народа, оборачивалось для народа несчастьем, бедой, большой, или малой, или гигантской. Поэтому любая инициатива, которая связана с кошельками народными, она сразу вызывает в памяти пожирание вкладов Гайдаром, дефолт, непрерывное налогообложение и продолжающееся нищание масс. Я думаю, что и здесь есть некоторое лукавство, некоторая хитрость. Мои друзья, скажем, военные ветераны, они видят изъятие у них льгот и замену их сравнительно небольшими, малыми и подверженным инфляции суммами, они видят в этом лукавство и обман.

С. БУНТМАН - Скажите, вы говорите, что у вас друзья военные ветераны. За это время, когда пошла система компенсационная у военных, они что почувствовали на себе, кроме психологического шока - об этом мне даже пришлось писать и говорить - от отмены льгот? Кроме этого, что они почувствовали?

А. ПРОХАНОВ - Они почувствовали уменьшение бюджетов.

С. БУНТМАН - Все-таки это реальное уменьшение?

А. ПРОХАНОВ - Это реальное уменьшение бюджетов. Часть военных не почувствовала, другая часть, крохотная, малая часть, может быть, даже почувствовала небольшое увеличение, но подавляющая часть офицеров, включая офицеров Генштаба, почувствовала уменьшение бюджета. Бюджет их стал таять, и он продолжает таять.

С. БУНТМАН - У нас в гостях Александр Проханов. Вопросы все, вплоть до личных, которые вы только будете подписывать. Закон 'О референдуме'. Скажите конкретно несколько слов об этом законе. Тоже ведь, понимаете, на мой взгляд, закон, который ограничивает возможности поля волеизъявления любого, как к конституции ни относиться.

А. ПРОХАНОВ - Прежние законы 'О референдуме' казались ужасными. Они были сформулированы таким образом, что выйти на референдум практически не удавалось. Несколько попыток, которые предпринимали компартия в частности, выйти на референдум, кончались неудачей. Потому что слишком много барьеров, шлюзов, слишком много инструментов, для того чтобы на любом этапе прохождения этой инициативы поставить ей препоны. Нынешний закон становится еще более жестким, еще более недостижимым, еще более становится мечтой. Это закон о мечте о референдуме, вот что это за закон. Я задач себе вопрос - почему такая непрерывная страховка, такой страх перед народной инициативой? Народ спит, народ не борется за свои права, хотя он умирает у нас на глазах. Отчего такой какой-то странный страх?

С. БУНТМАН - Вы в этом видите постоянное желание подстраховаться?

А. ПРОХАНОВ - Я в этом вижу непрерывные сваи, которые власть, которые государство ставит под эту шатающуюся домину российской государственности. И мне со стороны не очень это понятно. Но, видимо, сама власть, которая живет в этом доме, она чувствует хрусты и трески фундаментов и этих опор. И ей, видимо, виднее, какой еще запрет наложить на самодеятельность народа.

С. БУНТМАН - Вы знаете, один нюанс до того, как мы через несколько секунд прервемся. Вы говорите сваи. У меня такое ощущение, что власть выбивает из-под себя сваи. Поскольку любой референдум, любая легальная форма и протеста, и волеизъявления, она какая-то гарантия для власти. Потому что чем меньше будет легальных форм, тем больше будет резких, если захотят.

А. ПРОХАНОВ - Возможно. Просто в вас говорит демократ, который полагает, что устойчивость и стабильность в максимальной свободе.

С. БУНТМАН - В максимальной свободе.

А. ПРОХАНОВ - Во мне говорит централист, наоборот. Я полагаю, что максимальная свобода этих 12-13 лет затолкала нас в такую яму, из которой нас не вытащит никакой подъемный кран, никакая свая.

С. БУНТМАН - Это не свобода затолкала, это что-то другое получилось.

А. ПРОХАНОВ - Ну давайте строить новую свободу, и опять другое затолкает. Лучше поставить крепкий столп, столп утверждения истины...

С. БУНТМАН - Одно другому не мешает.

А. ПРОХАНОВ - Попробуем.

С. БУНТМАН - Мы прерываемся примерно на 7 минут. Дальше мы продолжим. И как раз можете в прямом эфире задавать вопросы по телефону, на них будет отвечать Александр Проханов.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН - Два вопроса любопытных я задам с пейджера. Вопрос первый. 'Считает ли товарищ Проханов, - Юрий говорит, - свою газету 'Завтра' аналогом большевистской 'Искры' начала 20 века?'

А. ПРОХАНОВ - Нет, разумеется. Моя газета полифонична, она красная в такой же степени, в какой белая. Она, скорее, аксаковская газета 'День', чем большевистская 'Искра'. Я никогда не был в партии, и задача моей газеты - создание союза левых и правых, красных и белых, а теперь, может быть, даже и либералов.

С. БУНТМАН - И забавный вопрос такой. 'Лично вам, - спрашивает Борис Михайлович, - кто симпатичнее, пропутинский патриот или антипутинский демократ?'

А. ПРОХАНОВ - Я едва не сказал "чума на оба ваши дома". Но сегодня, конечно, рискующий карьерой, иногда даже жизнью, антипутинский демократ, он симпатичнее и общественно полезнее, чем конформист-патриот, который вклеился в эту путинскую мертвую мифологию, где нет творчества и где нет развития. Я думаю, что смысл общественной жизни, конечно, в риске, в постоянном сопротивлении этим угрюмым, мертвым материям, которые нам предлагает власть, с тем, чтобы мы их сжевали. Я думаю, что в демократической среде есть и еще будут подвижники, с которыми хотелось бы поближе познакомиться и сотрудничать.

С. БУНТМАН - Потом мне странно такое противопоставление, демократы и патриоты, вообще как понятий. Я не считаю, что демократ не может быть патриотом. Что это за глупость такая.

А. ПРОХАНОВ - Оно вам сейчас кажется странным. Но было время, когда патриот равнялось фашизму, а демократы - это было расхожее такое слово, в которое рядились и Черномырдин, и Ельцин, и Гайдар, и Новодворская. Сейчас, конечно, это кажется странным.

С. БУНТМАН - Очень хочется, чтобы слова означали то, что они означать должны, а не ерунду и мусор, который в них набросали, как в урну просто.

А. ПРОХАНОВ - Сергей, этого никогда не будет, не надейтесь. Словами всегда маскируют понятия.

С. БУНТМАН - Не надеюсь, но хочется. 203-19-22. Пожалуйста, задавайте свои вопросы Александру Проханову.

ИРИНА - Господин Проханов, мой вопрос, который я послала на пейджер. Сегодня на радиостанции 'Свобода' был представитель КПРФ, я забыла фамилию. Кем-то из слушателей был задан вопрос, что происходит: представитель КПРФ на 'Свободе', Проханов на 'Эхе', левые сближаются с правыми. Я даже записала его ответ, который мне очень понравился: 'Мы вместе кардинальные враги системы. Мы против сволочизма власти'. Вы согласны?

А. ПРОХАНОВ - Если говорить очень кратко, то согласен. Я думаю, что после закрытия парфеновской 'Намедни' многие мои товарищи, которые абсолютно не разделяли и эстетику Парфенова, и его кислотный нигилизм, они были страшно возмущены и выражают Парфенову свою солидарность. Я думаю, что свою следующую передовую в газете я посвящу именно этому. Потому что Парфенов не вписался в эту предлагаемую, повторяю, мертвую, заимствованную из глубокого прошлого путинскую модель - самодержавие, православие и народность. Я думаю, сволочизм власти - это такое милое, легкое, понятное всем определение, которое власть заслуживает.

С. БУНТМАН - Я бы сделал в скобках замечание - тоже мне диво, на 'Свободе' представитель КПРФ. Это далеко не первый раз. На 'Свободе' представлена максимальная гамма политическая российская. Да и у нас не диво. Мы вообще подсчитывали на выборах, даже на пресловутых выборах 96 года, поминутно подсчитывали, равны ли у нас кандидаты. По-моему, это нормально. Знаете, как 'Обыкновенное чудо', поцеловал и в медведя не превратился, тоже мне диво. Это обычно, это нормально. Воспринимайте это как нормальное.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА - Я обращаюсь к Проханову. Мне кажется, что у нас уже есть маленький царь, и мы его вырастили почти, я имею в виду Путина. Причем при свободе, которая не была при Сталине. Демократы, ребята, мы можем опоздать при нашей говорильне. Ведь уже это происходит. Газеты только пишут, но не понимают, что это для Путина достаточно, извините меня, чтобы делать свои жестокие цели против своего народа.

С. БУНТМАН - Я вас понял. Спасибо. Т.е. не прозевали ли мы момент, когда уже есть некая диктатура.

А. ПРОХАНОВ - Повторяю, я могу вас огорчить своим ответом, я считаю, что мы прозевали этот момент в 90-91 году, когда можно было, по-моему, не допустить распада великих территорий и великого потенциала для развития. После того как мы прозевали этот момент, все пошло наперекосяк. Мы получили сначала период Ельцина, в котором мы потеряли все и обрели только уголовников во власти. Потом мы получили две чеченских войны. На волне второй войны появился Путин. А теперь мы пожинаем плоды вот этих 13 лет. Я думаю, что мы опоздали давно и очень надолго.

С. БУНТМАН - Еще один-два вопроса.

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ - Господин Проханов, я хочу вам вопрос задать. По мнению Михаила Леонтьева, известного вам комментатора, вы сейчас находитесь на радиостанции, которая с легкой руки его, так общо была названа либеральной сволочью. Я хочу понять, вы какие чувства сейчас испытываете, находясь на этой радиостанции.

С. БУНТМАН - Спасибо, Александр Васильевич. Во-первых, не первый раз.

А. ПРОХАНОВ - Здесь тепло, здесь уютно, здесь тесновато. Либеральных сволочей я не вижу. С нетерпением жду их появления, но никого нет пока что.

С. БУНТМАН - Сейчас вломятся в дверь.

А. ПРОХАНОВ - Видимо, вломятся. Михаил Леонтьев человек экстравагантный, иногда его заносит. Было время, когда и его называли либеральной сволочью, потому что это провозвестником экономического либерализма пиночетовского толка. И нам, скажем левым патриотам, все это казалось огромным свинством. Он мутировал, он сейчас пришел на правительственное телевидение, и он не стесняется в лексике. Я думаю, что наступит период - а он неизбежно наступит, - когда Михаил Леонтьев потеряет эту работу. Тогда он будет гораздо более спокоен, будет взвешенно формулировки... и останется нашим милым товарищем.

С. БУНТМАН - Да он и остается. Потому что, в сущности, я вообще бы не стал обсуждать коллег, я очень не люблю перемывать кости коллегам здесь. Но Александр Васильевич сослался здесь, это просто была цитата, между прочим, она, по-моему, только была в контексте какого-то комментария произнесена, да и не про нас точно. Последний вопрос.

СЛУШАТЕЛЬ - Скажите, пожалуйста, правильно Владимир Путин делает, что развязывает войну в Осетии? И Осетия не переходит в Грузию... Гоблин говорит.

А. ПРОХАНОВ - Я, человек, который трагически воспринимает отпадение Грузии от России, превращение Грузии в американский плацдарм, создание в подбрюшье у России такого мобильного проамериканского государства, я ужасно переживал переход Аджарии под контроль Тбилиси. Мне казалось, что Россия и Путин могли бы здесь что-то сделать. На самом деле, я убежден, что именно Путин инициировал переход Аджарии под контроль Тбилиси, смещение Абашидзе. И я предполагаю, у меня нет убежденности, что он готовит сначала сдачу Южной Осетии под контроль Тбилиси, а потом и Абхазии. Поэтому не верьте этим громким заявлениям Путина. Он говорит одно, а делает абсолютно другое, часто прямо противоположное.

С. БУНТМАН - Александр Проханов, главный редактор газеты 'Завтра', сегодня был 'Персонально ваш'. Надеюсь, не последний раз. Спасибо большое.