Демьян Кудрявцев - Особое мнение - 2022-02-02
М.Майерс: 19
―
07, здравствуйте, меня зовут Маша Майерс, это программа «Особое мнение», и с нами на связи публицист, поэт Демьян Кудрявцев. Демьян, добрый вечер.
Д.Кудрявцев
―
Добрый вечер.
М.Майерс
―
Хотела бы начать с российско-американо-украинских отношений и всей ситуации, которая разворачивается на границе между Россией и Украиной. Пентагон распорядился привести в повышенную готовность несколько тысяч американских военных на случай возможной отправке в Европу. Пока речь идёт о тысячах человек. В чем смысл? Это симметричный ответ, Байден зеркалит Путина?
Д.Кудрявцев
―
Даже если так хочется спросить – в чем смысл? Понимаете, у этих процессов есть какая-то своя собственная логика, которая не поддается нашим с вами обывательским оценкам. Кажется, что это как ходы в шахматах вынужденные, какой-то пат, или как в преферансе бывает: он пошел так, значит, я должен пойти так.Есть какая-то сумма политических традиций и сигналов, которые работают определенным образом. Мне кажется, этот образ чудовищно устарел. Ну, Путин и его политика, строя себя на консервативном, архаичном, на, как он это называет, «традиционном» и должен совершать шаги, которые мне должны касаться устаревшими – кому-то они, может быть, кажутся правильными.
А для Америки это как бы не вполне ожиданный для меня вариант. Но Байден вынужден так делать, потому что в каком-то смысле, как в Израиле говорят, «только утра-военные могут подписать мир, потому что их позиции не помешают». Байден как демократ очень боится обвинений в нерешительности.
М.Майерс
―
И ровно это и получает на протяжении своего президентского срока.
Д.Кудрявцев
―
Разумеется. Поэтому он должен проявлять чудовищную решительность, вернее, ее демонстрировать. И вот это и есть демонстрация решительности. Что такое привести войска в повышенную готовность мне немножко сложно судить, как не военному эксперту. Я исхожу из того, что в целом в остальное время американская армия не готова? Это приятное знание, будучи пацифистом, мне приятно знать, что какая-то армия к чему-то не готова.
Д.Кудрявцев: Байден как демократ очень боится обвинений в нерешительности
Но все это в целом, конечно, эскалация. Потому что мы с вами можем считать это бредом, устаревшим и всем остальным, но не мы с вами нажимаем на кнопки, не мы отправляем людей на смерть. И для тех, кто это делает, эти сигналы важны и они действительно считают, что кто-то будет более готов, чем был вчера. То есть, мы с вами следим за чужой игрой, в которой при этом мы будем платить цену. Мы, наши близкие и дальние, и другие люди. И эта эскалация продолжается.
Я невысоко эту эскалацию оцениваю как процесс и не верю в ее результативность - Путина невозможно перевоспитать. Америку невозможно заставить. Все это много раз проявлялось в 20 веке и уже в 21, кто-то должен в этой ситуации моргнуть, это как бы такой специальный блеф, это игра в гляделки. И воевать или совершать какие-то военные действия не способна ни одна страна – одна технически, а другая организационно. Российская армия неспособна вести эту войну, американская армия не готова ее вести на этой территории. Это все как бы такие действия - как замахиваются люди в баре в пьяной драке, но от размера замаха, от того, понимаешь ли ты, что твой противник, видимо, реально занимался карате, тоже что-то зависит, это отражается на скорости, из которого ты из этого бара уходишь, громкости, которой ты говоришь.
Так что мы все посмотрим за этим. При всем моем скептицизме и презрении к такого рода действиям я считаю, что они опасны.
М.Майерс
―
Пару уточняющих вопросов. Вы произнесли про Байдена «вынужден» - означает ли это, что его вынудил Путин, что он сумел манипулировать действиями американского президента, или вы имели в виду, что он заложник своего политического имиджа и принадлежности к Демократической партии?
Д.Кудрявцев
―
Ну, это неважно. Если знать, как работает Демократическая партия, можно вынуждать рикошетом, посредством ее. Вынудил ли Путин? – ну и что? Я же не считаю это его заслугой или вообще чем-то хорошим. Вынуждение это не тот способ, которым надо строить отношения с миром и соседями. Ну да, положим, вынудил. Но вынудил не от того, что он сильный, а от того, что он знает, - возможно, как ему кажется, в некоторых частях, - знает правила этой политики. Понимает, что Байдену нельзя оставить это без реакции.Та ли это реакция, которую ждет Путин? Ну, долгосрочно нет. Он вообще-то считает, что Америка моргнет. Потому что в целом сумма сложных демократических институций, система сдержек и противовесов в Америке не может себе позволить что угодно, - кстати, в отличие от того, что мы про них говорим. Мы как раз говорим, что Америка хозяйничает, делает что угодно, но на самом деле мы знаем, что это не так, что они в своем «что угодно» лимитированы – хотя бы выборами. Вот он делает что угодно, а потом - бац – его вообще нет.
Путин почти ничем не лимитирован - ну, кроме слабости своей армии, нашей армии.
М.Майерс
―
2024 годом, транзитом. Нет такого?
Д.Кудрявцев
―
Нет, ну, перестаньте. Он ничем не лимитирован и в этом смысле играть в гляделки ему проще. Просто ресурс у него значительно меньше, не только армейский, но и экономический, международный, морально-этический – с точки зрения принятых в мире правил. Но он, конечно, какой-то тоже есть. И этим своим, более маленьким ресурсом, он может распоряжаться безоглядно – в отличие от Байдена.
М.Майерс
―
Сегодня «Эль Паис» опубликовала официальный ответ Америки. НАТО и Запада на те ультиматумы, которые выдвинула российская власть два месяца назад. Напомню, - в официальном ответе НАТО сказало, что конфликта с Россией НАТО не хочет, но альянс не готов идти на компромиссы по ключевым для себя вопросам. В связи с этим как вам кажется, ответ этот звучит скорее дружелюбно, или наоборот, скорее жестко и бескомпромиссно?
Д.Кудрявцев
―
Любовь наша в глазах смотрящего. Соответственно, и дружелюбность этого ответа зависит от того, кто читает. Я считаю, что дружелюбный, а что прочтет Путин, не знаю.Мне кажется, что здесь это опять вопрос институциональный. А чего мы ждали? «Гарантируйте нам нерасширение НАТО на восток» - а гарантии это что такое? Наши слушатели должны понять простую вещь: есть устав организации. Это не какие-то конкретные люди со своими желаниями и договоренностями, это организация. В мире вообще существуют правила в некоторых странах.
И вот в этом уставе организации написано, что любая страна может подать заявку на нее. Соответственно, если «мы гарантируем», мы должны переписать устав. Переписать устав НАТО – это собрать десятки стран каким-то образом поставить на голосование – это нереальная картина. Соответственно, мы не можем написать в своем ответном письме что-то, что противоречит уставу, иначе оно не имеет никакой ценности.
Предположим, это даже не вопрос устава НАТО, а наоборот, нашего мелкого решения – потому что мы так устроены. Отлично, тогда мы говорим: Да, Владимир Владимирович, мы договорились: гарантируем тебе. Но если это не уставной вопрос, а вопрос нашей договоренности, то через 4 года здесь сидят другие люди, которые скажут: что мы там обещали? - Ну, тогда мы проголосовали так, а сегодня мы проголосуем иначе. В этом сложность разговора с большими международными организациями – либо ты считаешь, что это филькина грамота, но тогда все филькина грамота, и то, что они обещают тебе тоже. Либо ты относишься к ним серьезно, но тогда прочитай устав – они не могут тебе это пообещать.
М.Майерс
―
Если мы рассуждаем исходя из тезиса, что войны не будет, полномасштабной, серьезной войны, с использованием пехоты и авиации, то тогда как вам кажется, - вот Кремль получил ответы, которые опубликовала «Эль Паис» - каковы пути выхода из этой истории без потери лица на международной арене. Есть выходы?
Д.Кудрявцев
―
Да, конечно. Для этого очень важно понимать, что потеря лица это выдуманное, несуществующее в настоящей, не пацанской, не из подворотни, понятие.
М.Майерс
―
Почему? А Америка не потеряла лицо, когда уходила из Афганистана? Сколько пришлось Байдену оправдываться за это решение, хотя безусловно, там была логика.
Д.Кудрявцев
―
Байдену пришлось оправдываться за это решение. И действительно, человек лицо потерять может. Америка – нет. Во-первых, потому, что Байден оправдывался, напомню вам, за решение, которое принял не он. Оно было принято не при нем. И вообще к этому моменту он был 100 дней на посту.Поэтому, конечно, за качество исполнения решения человек может оправдываться, он может при этом - ну, не потерять лицо, но выглядеть глупее или умнее. Держава не может.
Потерял Хрущев лицо, не втянув страну в ядерный конфликт с США в Карибский кризис и развернув войска? Нет, не потерял. Наоборот. Был после этого принят Кеннеди, ездил туда, «царица полей» кукуруза, важнейшая разрядка. Потерял Брежнев лицо на Хельсинской конференции по разрядке 1975 года? Нет, наоборот.
Наоборот, весь мир уже живет на том, кто гибче, кто хитрее, кто готов к компромиссу, кто готов его придумать и возглавить – это главный человек. А не тот, кто стоит упертый с дубиной и кричит: либо так, либо никак. Россия потеряла лицо, с моей точки зрения, став в эту позу. Выйти из нее она может не только лицом, а десятком процентов нашей экономики, если считать экономикой капитализацию крупнейших компаний. Десятки процентов мы потеряли на этой позе.
И это отражается не на западных фондах, а на нас. На ликвидности, на возможности занимать деньги, на возможности их тратить. В стране сегодня несколько миллионов частных инвесторов, - наконец-то случилось, на 30-м году без советской власти. Люди только-только поверили в собственный рынок ценных бумаг, вложили туда деньги, - их бух-бух по голове.
Прежде всего, с моей точки зрения, нынешняя власть – не только Путина, но всех людей, которые придумывают эти решения, должно волновать сохранение лица по отношению к этим людям. Это самые активные, самые лучшие, обеспеченные, инвестирующие люди. Не десяток олигархов, а 3-4 миллиона, то есть, 20% главных людей в стране.
М.Майерс
―
Мне кажется, вы один из немногих, кто это понимает. По крайней мере, в российской власти такие люди не представлены – с тем представлением о инвестициях, которые вы транслируете.
Д.Кудрявцев
―
Я не один из немногих. Все три миллиона, кто потерял в это время деньги, - все это понимают.
М.Майерс
―
Это да.
Д.Кудрявцев
―
И в российской власти, я уверен, таких людей много. Проблема российской власти – помните Оруэлла, - у него была идея о том, что у народа есть двоемыслие. Сейчас мы не живем в тоталитарном обществе – это очень важно понимать. В день возбуждаются десятки уголовных дел, силовая машина работает невероятным каким-то образом - это даже трудно себе представить. И ни «Навальнисты», ни кто-то, «Свидетели Иеговы» - кто угодно.
М.Майерс
―
Запрещенные, экстремистские, террористические организации – все, которых Кудрявцев называет, - все таковы, Имейте это в виду. Плюс иноагенты еще до кучи.
Д.Кудрявцев: Мы с вами следим за чужой игрой, в которой при этом мы будем платить цену
Д.Кудрявцев
―
Это десятки людей каждую неделю в стране попадают под силовую машину. Но все-таки это не тысячи людей в день расстрелянные.
М.Майерс
―
Ну, знаете, это смотря с чем сравнивать. Это как анекдот про пессимистов и оптимистов, - что может быть и хуже.
Д.Кудрявцев
―
Я сравниваю с временами Оруэлла, он считал, что у людей есть двоемыслие. На самом деле сегодня у общества никакого двоемыслия нет. Двоемыслие есть, к сожалению, у российской власти, потому что она состоит из частных людей, 90% из которых являются бизнесменами и теряют ежесекундно деньги и стоимость своих активов на том, что происходит, на том, что они же и делают. Но физический кэш, позиция и неуязвимость как персоналий, которые позволяют им нахождение во власти им дороже. Поэтому они на самом деле думают одно, а делают другое.
М.Майерс
―
Это называется шизофренический парадокс, когда ты делаешь одно, а говоришь другое, или наоборот.
Д.Кудрявцев
―
Нет. Шизофрения это когда тебя два, или ты не отдаешь себе отчет. Все отдают себе отчет, никто не наивный. Наивные только мы с вами, Маша.
М.Майерс
―
Разве что. Давайте к Чечне обратимся, как вы знаете, новостей много.
Д.Кудрявцев
―
Нет, не я позволяю обращаться к Чечне. Для этого у нас есть специальный человек.
М.Майерс
―
Да, у нас для этого на самом деле есть много специальных людей, помимо Рамзана Кадырова, на которого вы так жирно намекаете, есть еще Адам Делимханов, его правая рука, который стал ньюсмейкером последних суток, начиная с его стрима в Инстаграме, где он назвал врагов, которым надо головы отрезать, и при этом сказал, что те, кто это на русский переведет, тем мы тоже отрежем - что называется, за компанию.Чуть позже появился текст на русском языке в его же официальном аккаунте, где про отрезанные головы ничего не было, там только было про врагов народа чеченского, Янгулбаевых. Собственно, Песков прокомментировал и сказал: мы вмешиваться не хотели бы, пусть решает Госдума, комиссия по этике. А, собственно, почему Кремль устами Пескова не хочет вмешиваться в эту ситуацию?
Д.Кудрявцев
―
Честно?
М.Майерс
―
Честно.
Д.Кудрявцев
―
Вот вдруг забудем обо всем остальном, что мы знаем о жизни, и вдруг скажем так: а потому что он прав. Исполнительная власть в этом смысле не точка для вмешательства. Во-первых, надо не мешать вмешательство и комментирование. Конечно, в любой точке мира пресс-секретарь президента прокомментировал бы ужасающие, недопустимые высказывания Делимханова и действия чеченских властей – безусловно. Но вмешиваться? Нет, конечно. Для этого существует Генеральная прокуратура, много разных организаций, которые должны этим заниматься.В скобках заметим, что да, они этим не занимаются, и во всех остальных случаях Кремль любит вмешаться, - это правда. Но формальная сторона вопроса простая: не хотели бы вмешиваться. Потому что вспомнили разделение властей. И вспомнят о нем еще не раз когда в каком-то смысле дело коснется каждого из них, или каждого из нас, и так далее.
М.Майерс
―
Ну, нет, почему же - мы про решения судебных властей вспоминаем каждый раз, когда произносится фамилия Навальный, или не произносится. Когда оно заменяется на «берлинского пациента» или еще бог знает, кого. Это очень удобно.
Д.Кудрявцев
―
Маша, вы забыли: признанного экстремистом и иностранным агентом.
М.Майерс
―
Да, извините, спасибо, что вы меня поправили. А тот митинг, который сегодня происходит в Чечне – говорят, там до 400 тысяч человек, это больше, чем население Грозного, если я не путаю. Они вышли стыдить, угрожать этим самым проклятым людям, Янгулбаевым в первых рядах, но там еще многим досталось. Например, есть такой прекрасный человек, Исмаил Денильханов, он председатель Общественной палаты Чеченской республики – он потребовал от Путина «закрыть вражеские СМИ». «Народ Чеченской республики, - я цитирую, - настоятельно требует прекратить деятельность таких вражеских СМИ как «Новая газета», «Дождь» - тут звездочка «иностранный агент», а также Комитет против пыток. Просим также задействовать все необходимые политические, дипломатические и правовые ресурсы для безоговорочной экстрадиции идеологов терроризма, экстремизма, членов семьи Янгулбаевых, и так далее». Вот на это Песков отреагирует, как вы думаете?
Д.Кудрявцев
―
На это Песков отреагирует. Надо не забывать, что со всеми поправками на неприятие в целом позиции российской власти, я люблю отдавать им в чем-то должное. И Дмитрий Сергеевич очень весело высказался в прошлый раз о подобной инициативе, сказав, что конечно, Кадыров имеет право баллотироваться в президенты Российской Федерации. И вот тогда будет заниматься международной политикой. Но к счастью, пока у нас президент Путин, - сказал Песков, намекая, что если бы президентом был бы Рамзан Кадыров, то это было бы нашим общим несчастьем. Видите, песков между строк очень точно заявляет свою позицию.Но оставим в покое Пескова и обсудим конкретно это заявление. Дело в том, что требует что-то глава Общественной палаты Чечни?
М.Майерс
―
Да.
Д.Кудрявцев
―
А то что? А если его требования не будут выполнены, то что?
М.Майерс
―
Но повестка-то какова. Вы понимаете? Объясните.
Д.Кудрявцев
―
Есть прекрасная запись в Инстаграме Кадырова на прошлой неделе, где он объясняет, что чеченской экономике, чеченской государственности и чеченского бизнеса не существует без Российской Федерации - что мы без этого не знали, - вот такое свидетельство.Соответственно, это люди и власть имущие субъекта Российской Федерации, которые вынуждены для получения, обеспечения продолжения существования собственной этой квази-государственности, получать от российского государства ренту. В связи с тем, что рента выделяется не страной как таковой, а частными, конкретными должностными лицами, в частности, Путиным, то они выполняют не лояльность по отношению к стране остальной, к гражданам, корректность и желание соблюдать закон, а только к той роли, которая им навязана. Это роль такого чудовища.
М.Майерс
―
А она навязана?
Д.Кудрявцев
―
Или востребована, - это уже неважно.
М.Майерс
―
А он не начинает играть в какой-то момент по собственным правилам, по своему сценарию?
Д.Кудрявцев
―
Да, чуть-чуть. Если у вас дома собака, она выполняет команды, но в остальное время она тоже что-то делает.
М.Майерс
―
Так она и руку может откусить при желании в какой-то момент – мало ли что у нее в башке переклинит.
Д.Кудрявцев
―
С одной стороны может, а с другой стороны и застрелить ее тоже можно. Мы сейчас не об этом, мы никого не называем собаками с вами.
М.Майерс
―
Конечно.
Д.Кудрявцев
―
Мы соблюдаем все законы. Я просто пытаюсь объяснить, Логика состоит в следующем: субъект федерации и его руководство не может вести себя так, как ему не позволено. И если оно ведет себя так, значит, ему так позволено. И более того, в связи с тем, что оно ведет себя так много лет, я говорю, что оно выполняет определенную социальную роль. Эта социальная роль это роль чёрного фона для федеральных властей.
Д.Кудрявцев: Субъект федерации и его руководство не может вести себя так, как ему не позволено
Рамзан Кадыров специально во многом, - другой вопрос, что это соответствует его натуре, конечно, он для этого подходит, - демонстрирует свои наиболее агрессивные качества - иногда демонстрирует словами, а иногда, к сожалению и нашему ужасу, делами, - для того, чтобы на его фоне российское правительство оставалось единственным европейцем. Вот выбор какой: или Захарченко, который спит на миллиардах, региональная чинуша, которая воруют у маленьких детей в детских домах и Рамзан Кадыров. На этом фоне Путин действительно гораздо более симпатичен. Мне странно, что мы выбираем только так, но действительно, это так оно и есть.
М.Майерс
―
Это программа «Особое мнение» и ее гость сегодня Демьян Кудрявцев. Вернёмся после выпуска новостей и продолжим программу.НОВОСТИ
М.Майерс: 19
―
34, программа «Особое мнение» Демьяна Кудрявцева, в студии Маша Майерс. Еще чуть-чуть по чеченской теме - Зарема Мусаева арестована на два месяца, - это тоже новость сегодняшнего дня. Напомню, что до этого она была на 15 суток лишена свободы после того, как ее вывезли из Нижнего Новгорода в Чеченскую республику. Она заложница?
Д.Кудрявцев
―
Нет, она жертва, конечно, и одновременно заложница. Дело в том, что любой человек, который оказался в российской тюрьме, это не то, что его ограничили в перемещениях, он там в заложниках и если что, там с ним что-то ужасное сделают. С ним уже сделали ужасное. Российские тюрьмы - кстати, если у нас остались где-то остатки федерализма, то это касается тюрем. То есть, российские тюрьмы особенные. Тюрьмы Кавказа это тюрьмы, пребывание в которых даже на полдня и на любое количество минут это и есть ужасное наказание. Это пытка как таковая - по мировым европейским стандартам. Нет, не по мировым, есть страны, где еще хуже.Поэтому конечно, она и заложница и жертва. И какая нам разница? Люди не должны сидеть в тюрьме по таким обвинениям в отсутствии конкурентного демократического суда. Ни за какие грехи человек в России не должен сидеть в тюрьме.
М.Майерс
―
Ну, помимо кавказских тюрем у нас есть еще Саратовское ВТБ, ест еще Красноярские колонии. Омские и прочие.
Д.Кудрявцев
―
«Красные зоны», «черные зоны» - у нас сложное тюремное настоящее. Если мы где-то унитарная страна вопреки своему федерализму, то в тюрьмах у нас расцвет ста цветов.
М.Майерс
―
И последний вопрос по чеченской теме. Митинг в Грозном, как вы думаете, зачем он нужен, он легитимизирует что?
Д.Кудрявцев
―
Ничего. Я хотел сказать одну вещь, может быть я не прав, и каждый человек может быть неправ. Я вообще-то не очень люблю народы. Я в целом не люблю, не понимаю и не признаю крупную большую субъектность. 400 тысяч человек для меня ни о чем, как и 10 миллионов для меня ни о чем, если только это не жертвы лавины, терроризма или еще чего-нибудь.Я признаю индивидуальную волю людей, которых я понимаю. И среди чеченского народа есть много известных мне, прекрасных, гордых, несгибаемых, трудолюбивых и милосердных людей. Отношение к ним как к народу это такая сталинская вещь, как бы берем всех и вышлем за то, что кто-то что-то. Мы с вами так делать не будем.
Поэтому не знаю, что демонстрируют эти 400 человек. Они пошли - для власти - показать, что они контролируют ситуацию, управляют ей. Потому что если они не контролируют ситуацию в Чечне, то зачем они вообще нужны? Они нужны для того, чтобы показать, что этот регион замирен. Рано или поздно, чаще или реже, надо этот регион куда-то выводить и показывать, демонстрировать его лояльность.
М.Майерс
―
Кремлю?
Д.Кудрявцев
―
Конечно. Кремлю, миру, остальному населению. Я не исключаю того, что многие люди в результате лет пропаганды, лет этой автократии, которая там царит, ну и вообще им там скучно, - вышли, серьезно думая и говоря. Но то, что это не все эти люди, и то, что не все эти люди представляют всех людей в Чечне, я точно знаю. Собственно говоря, семья, о которой идет речь, также прекрасные представители чеченского народа, и дай им бог долгого здоровья и спокойствия. Только так.
М.Майерс
―
В чате был вопрос: «Если с Янгулбаевыми что-то физические случится, если что-то произойдет – будет что?»
Д.Кудрявцев
―
Когда будет? Сразу – ничего.
М.Майерс
―
Может, Песков что-то скажет, может, Путину доложат те или иные аспекты?
Д.Кудрявцев
―
Наверняка. Уверен на 100%. Но это какие-то такие сорта серого, которые мы с вами не будем все-таки разбирать. Имеется в виду, произойдет ли правосудие над людьми, которые позволили и осуществили это абстрактное что-то, - не дай бог, - если с этой семьей или с кем-то из них что-нибудь случится. Случится ли правосудие над этими людьми? Ответ – нет. Поэтому очень важно «когда». Сразу – нет. Когда-нибудь.
М.Майерс
―
Вы имеете в виду, когда история расставит все точки над «и»? Когда всем событиям будет дана соответствующая оценка, а все архивы будут открыты – вот тогда?
Д.Кудрявцев: Чем больше поводов для оппозиционного движения, тем хуже власть справляется с вызовами
Д.Кудрявцев
―
Гораздо быстрее. Не хочу привязывать это к конкретным срокам и событиям, но, безусловно, вот этот вот транзит – Кавказ сосредотачивается, Кадыров все чаще говорит, - это динамическое состояние, оно не равновесное, оно не может быть вечно. Он должен либо законсервироваться, и тогда вряд ли его на сто лет еще хватит, и вообще всей этой системой. Либо, - что скорее, - он перегнет палку, в которой либо вместе со всей Россией его придется сменить, этот тип правления, либо отдельно России придется изменить этот тип правления в Чечне. Именно потому, что он начнет представлять для власти такую же опасность, какую он представляет сегодня для своих граждан.
М.Майерс
―
Я задавала этот вопрос Михаилу Фишману – можно ли называть сегодня Рамзана Кадырова политиком №2?
Д.Кудрявцев
―
Нет. Нет, конечно.
М.Майерс
―
Почему?
Д.Кудрявцев
―
Потому что в идеальном обществе – не в идеальном, а в идеально-описанном обществе политик №2 это человек, обладающий собственной субъектностью, как некоторые. И, безусловно, какая-то важная, большая субъектность у Кадырова есть, в отличие, например, от остальных российских губернаторов, но все-таки его сила отраженная, она не собственная. Это отраженная сила мандата, ярлыка на княжение, который ему дал Путин. И в этом смысле он, можно сказать, что и второй, но на самом деле, нет. Есть все-таки субъекты со значительной собственной волей. Таким субъектом необязательно является какой-то другой губернатор или помощник Путина. В каком-то смысле собственная воля как раз есть у субъектов оппозиции.
М.Майерс
―
Алекс просит прокомментировать вас избирательную отважность российских политиков и пропагандистов. С одной стороны, они совершенно не боятся вступать в конфронтацию с НАТО и даже открыто призывают дать ей военный отпор. С другой стороны, они молчат в тряпочку по поводу последних резонансных заявлений Кадырова, всего лишь чиновника регионального уровня.
Д.Кудрявцев
―
От того, что они скажут любую глупость или гадость про НАТО, им ничего не грозит, кроме, может быть невозможности въехать в Шенген, как произошло сегодня с Виталием Милоновым, наконец-то.Но, во-первых, многие из них уже не имеют такой возможности. Во-вторых, все-таки долготерпимость европейской бюрократии очень большая, так что не сразу не заимеют, если сегодня еще имеют. Поэтому готовы этим рисковать.
А острые слова против Рамзана Кадырова будут стоить им большего, чем невозможности въехать в Шенген, и быстрее. Поэтому они точно знают, что они выбирают.
М.Майерс
―
К Алексею Навальному. Год он сидит в тюрьме, и российская власть за этот год сделала все для того, чтобы такой структуры его имени, его организации, его сторонников не существовало. И в этом смысле, наверное, со стороны российских властей они достаточно эффективны, то есть, у нас есть эмиграция политическая, у нас есть политзаключенный №1, у нас есть полный разгром оппозиционного движения - кто не уехал, тот в тюрьме.А с другой стороны, с точки зрения оппозиции, как вы видите, что мы сегодня имеем на этом самом оппозиционном фланге?
Д.Кудрявцев
―
Никто не уполномочивал меня говорить от имени оппозиции.
М.Майерс
―
Только ваша точка зрения, ваша аналитика и взгляд со стороны.
Д.Кудрявцев
―
Мне кажется, что оппозиция это вообще неизвестная вещь. Она реальна, осмысленна только тогда, когда у общества есть. Или у какой-то части общества есть недовольство тем, что происходит. И причин для этого недовольства за этот год стало гораздо больше - у абсолютно разных слоев. Мы стали беднее, скучнее, изолированнее, мы стали менее воодушевлены. И это разные слои общества. Включая правых, националистов, разумеется, либералов, «Young Professionals», что называется, которые валят толпами, уезжают работать в хай-тек в разные страны.И в этом смысле жить стало хуже. Это означает, что эта оппозиция, следующая, какая-то, будет появляться, будет расти, укрепляться, и никуда нам с вами и власти от нее не деться, чем больше поводов для оппозиционного движения, причин для оппозиционного движения, чем хуже власть справляется с вызовами, которые стоят перед обществом и чем больше она капитализирует эти вызовы в известном смысле для себя, тем оппозиции будет больше.
Но это проблема. Вообще-то оппозиция пусть будет, и должна быть в любой стране. Как раз загоняние ее под ковер приведет к тому, что - мы не знаем, сколько ее на самом деле, мы не знаем. Насколько она будет радикальна. И то что я сказал, приведет к тому, что ее будет больше, чем менее прозрачна ситуация с ней, тем опаснее она, ситуация в целом для конкретного режима и конкретной действующей власти.
Поэтому мне кажется, что как раз то, что с ней происходит, неэффективно. Я много лет считал, что формальное поведение, взаимодействие власти с Навальным какой-то невероятный оазис ума и рационального мышления.
М.Майерс
―
До ареста?
Д.Кудрявцев: То, что происходит сейчас, это и отсутствие рацио и безусловное не решение проблемы с оппозицией
Д.Кудрявцев
―
Да.
М.Майерс
―
Или до отравления?
Д.Кудрявцев
―
До отравления. Навальный 15 лет занимался открытой публичной политикой в стране, не поддержанной сговором с властью, его можно было предъявлять всему миру: как у нас нет оппозиции? Вот у нас есть Навальный. И не превращение его в знамя, которым он является сегодня, - все это казалось мне странным проявлением рацио внутри правящей верхушки.То, что происходит сейчас, это и отсутствие этого рацио и безусловное не решение проблемы с оппозицией в стране в целом.
М.Майерс
―
Это программа «Особое мнение». Я благодарю нашего гостя, публициста и поэта Демьяна Кудрявцева. Меня зовут Маша Майрес. Спасибо вам большое, всего доброго.