Валерий Соловей - Особое мнение - 2022-01-28
И.Баблоян
―
19 часов и 6 минут в столице. Радиостанция «Эхо Москвы». Максим Кур… Господи, что я вам говорю? Видите, привыкла в утреннем «Развороте» сидеть, своего соведущего хотела представить. Это «Особое мнение» программа и меня зовут Ирина Баблоян и мой гость сегодня — политолог Валерий Соловей. Валерий Дмитриевич Здравствуйте!
В.Соловей
―
Добрый вечер, Ирина, добрый вечер всем!
И.Баблоян
―
Вот так вот привычки какие-то как пристанут, так не избавиться. Я вам напомню, что можно смотреть нас на YouTube, на основном канале «Эхо Москвы». «Особое мнение», Валерий Соловей — найдете очень быстро. Также присылайте вопросы Валерию Дмитриевичу: +7 985 970 45 45. Я обязательно туда загляну, потому что именно Валерию Дмитриевичу вы присылаете очень много вопросов как ко всезнающему.Давайте начнем, наверное, с чеченской истории, потому что какое-то безумие происходит. У нас на глазах буквально Рамзан Ахматович берет в заложники себе человека, и почему-то мы все на это спокойно смотрим. Не все мы спокойно смотрим, а Кремль на это как-то спокойно смотрит. Почему так происходит?
В.Соловей
―
Мы смотрим относительно спокойно, потому что мы к этому уже привыкли. Это происходит на самом деле не в первый раз. Года не проходит, чтобы с Чечней не была связана какая-то история. То преследование гомосексуалистов, то исчезновение людей. Последняя история, которую вы сейчас привели. Были еще более громкие истории, связанные, допустим, с приписываемыми чеченцам, аккуратно выражусь, какими-то убийствами.Так что общество к этому притерпелось, к великому сожалению. А вот почему Кремль не чешется, не реагирует, если не считать неких отговорок господина Пескова. Но, я думаю, по очень простой причине. Вообще, Кремль рассматривает, мне кажется, Рамзана Ахматовича как такое дисциплинарное орудие. Он показывает: «Вот смотрите, вы на нас жалуетесь, плохо вам?» Вот смотрите, Гудков за границей же находится. Он находится в эмиграции. Да, Навальный в тюрьме, но все же члены его команды находятся за границей. А вы можете представить, как будет, если Рамзан Ахматович усилится? То есть это создание фона. На этом фоне власть выглядит — помните знаменитую фразу Пушкина — «единственный европеец» у нас в стране, оказывается. И он, таким образом, играет очень важную роль. И сразу хочу сказать, что я не очень верю в то, что есть некое согласование. Скорей всего и даже почти наверняка он реализует свои собственные интересы. У него есть такая, я бы сказал, экстерриториальность, иммунитет, судебный иммунитет. Это хорошо заметно. Но власть это уже может использовать в собственных интересах. Мы предоставили ему эту возможность, он ею пользуется, а мы тем самым показываем: «Смотрите, что может произойти».
Я хочу сказать, чтобы не было на этот счет никаких иллюзий и недоговорок, — это и будет происходить. Просто подготовлен дальнейший план репрессалий против гражданских активистов, прочей оппозиции. Согласно этому плану до лета должны вытеснить из России, если не посадить, всех тех, кто имел отношение к команде Навального, включая даже родственников.
В.Соловей: Кремль рассматривает Кадырова как дисциплинарное орудие
И.Баблоян
―
Но это, собственно, мы наблюдаем. Или у вас есть какие-то отдельные…
В.Соловей
―
Нет, мы это наблюдаем. А есть план на лето. Летом намерены взяться за левых, причем взяться основательно. Их уже вытеснять за границу не будет, включая руководство Компартии и Геннадия Зюганова. Его хотят вынудить уйти в отставку. На него окажут сильное давление. А чтобы это выглядело не так заметно, что ли, хотя вынести Ленина из Мавзолея все же в конце лета, есть такая задумка.
И.Баблоян
―
У кого конкретно: у Владимира Путина или его окружения?
В.Соловей
―
Конкретно это предложено, естественно, политическим блоком администрации, но президент дал на это добро. И сигналом станет антикоммунистическая компания. Как только мы с вами увидим, если увидим, если не произойдут более важные события, связанные с войной на Украине …
И.Баблоян
―
О чем мы поговорим чуть попозже. Если мы с вами увидим, услышим на рубеже весны, лета, кампанию, проклинающую Ленина, что он виноват в распаде Советского Союза последующем, что он заложил мины, бомбы, что его финансировал германский генштаб, английская разведка и все, кто мог. Единственно, что, наверное, не приплетут еврейский заговор. Это было бы чересчур пошло. Вот как только мы это с вами увидим, услышим, значит, уже дана отмашка на давление. Туман есть. Это будет такая повестка. Внутренние органы будут заняты этим. А общество будет занято этой повесткой.
И.Баблоян
―
Если мы вернемся сейчас к Кадырову пока поближе. Я просто не очень понимаю. Эти, казалось бы, в шутку сказанные слова Пескова, если я не ошибаюсь, что Кадырову надо баллотироваться в президенты, — это может быть не шуткой?
В.Соловей
―
Ирина, давайте уточним. Песков все-таки выразился иначе, что Кадыров как любой гражданин России имеет право баллотироваться. И вот как раз здесь работает тот эффект фона, о котором я говорил.
И.Баблоян
―
Просто мы-то с вами видим, что, к сожалению, не каждый гражданин может баллотироваться.
В.Соловей
―
Нет, не каждый, действительно. Перечень этих граждан ограничен. Но вот гражданин Кадыров может баллотироваться. Вы представляете себе, что гражданин Кадыров, президент Чечни баллотируется. Я не исключаю, что поддержка голосования за какого-то другого кандидата, допустим, Мишустина, станет искренней и со стороны либералов абсолютно однозначной. Ну, к примеру. Поэтому пиаровское правило: создайте фон, выгодный для себя фон, и на этом фоне вы можете одержать любую победу.
И.Баблоян
―
А вот этот особый статус Кадырова? Ему позволяется сказать вообще все, что угодно. Он ночью сказал, что фактически «а я-то здесь при чем? Силовики мне не подчиняются. Что-то американцы сейчас пишут в медиа. Это все Кремль, это все к Кремлю». То есть фактически он говорит, что это Кремль ее похищает. Почему ему позволено так говорить? Неужели Владимир Путин так боится выпустить Чечню из…
В.Соловей: Летом намерены основательно взяться за левых. Их уже вытеснять за границу не будут
В.Соловей
―
Ну, что вы! Владимир Владимирович, конечно, не боится Кадырова, не стоит преувеличивать. Но они связаны личной унией. Вот Кадыров в свое время называл себя, если мне память не изменяет пехотинцем президента. Здесь несколько иные отношения. Вот есть сюзерен, а есть его вассал. И они тесно связаны личными, доверительными отношениями. Взамен за то, что Кадыров получает гораздо большие права, чем любой другой глава региона, Кадыров ему отплачивает личной лояльностью, готовностью помочь, как он обещает, в критической ситуации. Есть «дикая дивизия» наготове. Правда, я напомню, что в 917-м году «Дикая дивизия», она Никак Николаю II не помогла.
Второе: это такая плата за мир в Чечне. Вот объяснили в свое время Путину, что Чечней нужно управлять только таким образом. Управляется? Управляется. Там стабильность? Стабильность. Какой ценой эта стабильность достигнута, я думаю, что Кремль это особо не занимает. Но это, тем не менее, стабильность, это надо признать.
Популярен ли там Кадыров? Насколько я знаю, достаточно популярен. Есть ли у него враги? Конечно, есть. И мы видим, что он показывает, что своих врагов может достать где угодно, находятся ли они в Германии, а тем паче под боком, в Нижнем Новгороде. Выгодно ли это власти? Знаете, портить репутацию Кремля уже дальше некуда просто. Уже им все равно абсолютно. Но как дисциплинарное оружие, как средство воздействия на общество в целом, я думаю, Кадыров играет для власти позитивную роль. А уж во внешней политике они его довольно эффективно используют. Он НРЗБ президента Зеленского. Нет, он никого не раздражает.
И.Баблоян
―
То есть он Путина не раздражает своими высказываниями?
В.Соловей
―
Нет, насколько я знаю, у них довольно хорошие отношения. Путин ему доверяет. А что он должен раздражать Путина?
И.Баблоян
―
Потому что он часто говорит от его лица фактически, от лица Кремля.
В.Соловей
―
Да, он присвоил… Может быть, стилистически он хватает через край…
И.Баблоян
―
Все будем списывать на плохой русский?
В.Соловей
―
Да, можно, кстати, списать на не вполне литературный русский язык, на непонимание нюансов русского языка. Списать можно на что угодно. Но насколько я знаю, вполне президент им удовлетворен, это правда.
И.Баблоян
―
То есть ни о какой-то возможной его отставке или куда-нибудь его в другое место переставить, вообще даже мысли нет?
В.Соловей
―
Нет, речь вообще не идет. Это человек, пользующийся безусловным доверием.
И.Баблоян
―
Он прямо стопроцентно подконтрольный Путину?
В.Соловей
―
В тех рамках, в которых они договорились, я думаю, да, безусловно. Рамзан Ахматович за определенные рамки все же не выходит. Просто эти рамки для него гораздо шире, чем для любого другого губернатора или президента Российской Федерации, или, может быть, для любого гражданина, за исключением узкой группы граждан, приближенных к президенту Российской Федерации. Вот Рамзан Кадыров приближен. Понятно, каким способом обеспечивает стабильность в Чечне и обещает некую поддержку Путину в кризисной ситуации. Все очень удачно сочетается.
И.Баблоян
―
Я уже сегодня приводила такое сравнение. Мне кажется, что Беларусь и Чечня, они очень похожи по тому, что происходит там. И мы одинаково закрываем глаза и на то, что происодит в Беларуси. Когда господин Лукашенко говорит, что-то, от чего волосы дыбом встают у нас, и Рамзан Кадыров говорит примерно то же самое. В отношении Лукашенко мы так же из года в год будем безвольно наблюдать.
В.Соловей
―
Из года в год. Что мы сейчас можем сделать, скажите. Белорусы пытались изменить ситуацию осенью прошлого года, но они не довели свои действия до конца, хотя у них был шанс. Они, к сожалению, в силу тех или иных причин не смогли его использовать. Что мы можем сделать? Сейчас ничего. Нам не нравится эта реальность, конечно, она категорически не нравится. Но мы ее изменить, к сожалению, не в состоянии. Мы с вами сидим, осуждаем, обсуждаем, но стараемся понимать. Я все-таки сторонник того, чтобы понимать, а не осуждать сразу. Но осуждение, если бы сказал, такое, имманентное, оно присутствует само собой. Все-таки надо понимать, что происходит. Это важная часть российского механизма контроля за страной и обществом. И Кадыров играет в этом механизме очень важную роль. То есть он фактически пока незаменим на данный момент.
И.Баблоян
―
Как устрашитель? То есть на Кадырова мы показываем: «Вот смотрите, как может быть».
В.Соловей
―
Вы совершенно правы: как может быть. «Посмотрите и поймите, что может быть гораздо хуже, хотите?» — «Нет-нет-нет!» И поэтому глава Совета по правам человека Фадеев говорит: «Ну, задержание в Нижнем Новгороде и выставление в Грозный — это было вполне законно с точки зрения российского правосудия. Все было в порядке». Вот вам пожалуйста, это оценка в данном случае администрации президента. Все было законно.
В.Соловей: Зюганова хотят вынудить уйти в отставку. На него окажут сильное давление
И.Баблоян
―
Я задала вопрос как раз, собственно, по УПК, что все это было по УПК, задала Николаю Сванидзе, который входит в СПЧ, разумеется. На что он сказал, что он не адвокат господина Фадеева. Но я-то думаю, что за господина Фадеева никто не ответит. Он нам-то отказывается давать какой-либо комментарий. Но ясно абсолютно, что у нас с ним разные УПК, по которым мы, видимо, должны существовать каким-то образом.
Хорошо, с Кадыровым мне непонятно, конечно, но более-менее понятно, доколе все это возможно терпеть и будем наблюдать, как говорит главный редактор.
Давайте перейдем к новостям, которые просто изо дня в день, я боюсь их слушать уже…
В.Соловей
―
Вопиют уже.
И.Баблоян
―
Настолько уже все это нагнетается, что вы уже наверняка понимаете, что происходит, Валерий Дмитриевич. США, Россия, НАТО, переговоры восьмичасовые. Дмитрий Козак уже еле разговаривающий на пресс-конференции. Что они не могут решить?
В.Соловей
―
Да, собственно, речь идет о том, когда начнется война и удастся ли обойтись без войны. Все очень просто. Естественно, второй вопрос надо поставить первым: Удастся ли обойтись без войны? Если не удастся, то когда она начнется. Насчет, когда начнется есть некоторая определенность. Все-таки решил не принимать решение не принимать решения о начале военных действий до окончания или почти до окончания Пекинской Олимпиады. Это очень важно. То есть вот сейчас рубль может отыграть, и он отыгрывает, условно, позитивных новостях.Второе: Путин сегодня дал распоряжение Лаврову сделать вопрос Байдену запрос о личной встрече 15 февраля.
И.Баблоян
―
Это уже, получается, после берлинских переговоров.
В.Соловей
―
Да. Это будет запрос о личной встрече. Как американцы отреагируют, естественно, мы даже не предполагаем. Но Путин сегодня распорядился Лаврову, чтобы запрос был направлен Байден. Лаврову он не сказал об этом, естественно — нет?
И.Баблоян
―
Вы знаете, там было практически два часа…
В.Соловей
―
Ну, вот теперь вы узнаете об этом от меня. Это самая важная новость на самом деле, которую господин министр не сообщил зрителям…
И.Баблоян
―
И слушателям четырех радиостанций.
В.Соловей
―
Естественно, Кремль бы предпочел достичь своих целей без войны. Поэтому будет усиливаться давление на Украину в любом случае. Есть некоторая надежда на то, судя по встрече политических советников в «нормандском формате», что украинцы посылают сигнал о готовности к выполнению Минских соглашений. Но здесь есть одна загвоздочка: в Кремле не верят в это. Они понимают, что Украина будет тянуть время. Поэтому им надо, чтобы эти обещания были реализованы здесь и сейчас, не когда-нибудь потом, а здесь и сейчас. А чтобы принудить Украину к выполнению этих обещаний, можно, наверное, не просто нарастить силы, а эти силы, наконец, начать применять.То же самое Байден и сказал Зеленскому. Собственно, речь идет о чем? Американцы настаивают на имплементации Минских соглашений, они настаивают: иначе война программа неизбежна. Ну, судя по сообщениям CNN, эта позиция США известна. Зеленский, естественно, не заинтересован признавать неизбежность войны, говорит: «У нас другие данные». Потому что это ему оставляет свободу рук. Он говорит: «Может будет война, а может, не будет. Москали, как обычно, нас пугают. Мы их не будем бояться. У нашей разведки другие сведения». Потому что он понимает, что для него пойти на имплементацию Минских соглашений — это фактически проститься со своей должностью или, по крайней мере, ввергнуть Украину в серьезнейший политический кризис.
И.Баблоян
―
К самому началу вашего спича хочу вернуться. Вы сказали про Пекинскую Олимпиаду. То есть по завершению Пекинской Олимпиады Владимир Путин на полном серьезе думает о войне?
В.Соловей
―
Да, он на полном серьезе рассматривает эту возможность.
И.Баблоян
―
А зачем она ему нужна, война?
В.Соловей
―
Можно дать НРЗБ объяснение. Кстати, могу сказать, что здесь будет еще одно очень важное для него событие. Он или по дороге туда, на ближайших выходных или сразу по возвращению с Олимпиады хочет с Шойгу залететь в Сибирь и встретится с Шаманом. Вот после совета НРЗБ, после того, как он в камлании поучаствует, и они принесут жертву, он и сказал, что примет решение. Я не сучу. Он обычно обращается к высшим силам, а отнюдь не к тому, кого можно назвать триединым господом…
В.Соловей: Решили не принимать решения о начале военных действий до окончания Пекинской Олимпиады
И.Баблоян
―
Я подумала, что вы про того шамана, который на Кремль шел.
В.Соловей
―
Нет, Габывшев, по-моему, в психушке. Зачем Владимиру Владимировичу? Это его великая миссия — восстановление Советского Союза. Это его личная миссия, которая позволит ему золотыми буквами быть вписанным во все учебники истории. Что случилось по вине предателей, которые якшались с Западом, крупнейшая геополитическая катастрофа XX века — гибель Советского Союза. А Путин — величайший деятельно первого 50-летия XXI века. Это он взял, да и восстановил мощь и величие. Да, это не будет называться Советским Союзом, это будет называться Союзом, допустим, России и Беларуси, возможно, Украины. Это может называться как-то по-другому, но это будет реванш истории. Он хочет взять реванш у истории. Не только он хочет, в его окружении есть люди, которые на этом настаивают.
И.Баблоян
―
Так если это союзные нам наши братья, зачем же военными методами? Это же нужно диалогом решать такие вещи.
В.Соловей
―
Да вы что, Ирина, какой диалог после весны 14-го года? Вы же прекрасно понимаете, что в ход идет только сила оружия: «Иди и люби меня, иначе я тебя пристрелю». Ну, по крайней мере, отстрелю руки или ноги. Иди и люби меня изо всех сил! Ты помнишь, что мы с тобой братья».
И.Баблоян: В 14
―
м году, он же, наверное, те же цели преследовал?
В.Соловей
―
Он преследовал те же самые цели, но тогда он не решился пойти до конца.
И.Баблоян
―
Это тогда надо было диалогом уже решать.
В.Соловей
―
Нет, о диалоге речь никогда не шла. Точнее возможности диалога с точки зрения Кремля были исчерпаны. И как раз складывалась уникальная возможность, чтобы использовать военную силу. В этом смысле Кремль совершил акт такого геополитического ревизионизма, важного для мира. Он показал, что военная сила остается очень действенным инструментом политики. И сейчас Путин — посмотрите, как вся Европа пляшет вокруг него. Она же пляшет. Он показывает, что военная сила, несмотря на небольшой экономический потенциал Российской Федерации, военная сила плюс гибридные операции остаются колоссальной важности инструментами влияния на политику.
И.Баблоян
―
А потому что нет достойного ответа? То есть все время грозятся какими-то санкциями. Эти санкции, которыми они грозятся, они настолько мелковаты?
В.Соловей
―
А потому что никто не хочет противопоставить военному давлению военный отпор. Потому что мир отвык воевать, особенно Европа и Северная Америка. По счастью, естественно, отвыкли. Никто не ожидал такого разворота событий, никто не ожидал, что военная сила окажется не просто риторическим аргументом, она может быть использована. Никто не ожидал, что можно обрушивать и кибератаки, можно коррумпировать европейских политиков через криптосчета. Это идет сейчас крайне успешно. Можно давить, можно начинать пропагандистские кампании. Можно запускать армии ботов, которые атакуют западную публику. Никто этого не мог предположить. И они остались во многом безоружными. Это чистая правда. Они сейчас пытаются собраться, но без США это невозможно. Обратите внимание, характерна позиция Германии: «Украине мы поможем только полевыми госпиталями, не оружием». Вопрос о «Северном потоке-2», возможно, будет включен в список санкций». Франция вообще никому ничем не помогает.
И.Баблоян
―
Но Макрон с Путиным поговорил.
В.Соловей
―
Да, Путин ему пожаловался на давление американцев, вообще пожаловался на жизнь.
И.Баблоян
―
Путин уже всем пожаловался, по-моему.
В.Соловей
―
Разговор был довольно бессодержательным, я бы сказал, по крайней мере, без всяких последствий. Британцы, они отделены от Европы своим знаменитым проливом. Они, в общем, и в Евросоюз уже не входят, по счастью для себя. Значит, британцы и США. Не может Европа сама защититься, у нее нет таких ресурсов, к сожалению, для Европы. И нет, главное, морально-волевых ресурсов. Потому что тот мир, где были Черчилль, где был де Голль…
И.Баблоян
―
От кого защищаться, Валерий Дмитриевич?
В.Соловей
―
От российского давления.
И.Баблоян
―
А что мы можем сделать с Европой? Ну, не нападем же мы на Европу, простите?
В.Соловей
―
Ирина, я бы не разделял ваш оптимизм. Сейчас европейцы так и рассуждают: «Слушайте, пусть они завязнут в Украине. Главное, чтобы они не двинулись на Балтию, а потом на Польшу». Но ведь такие планы-то есть. Другое дело, что ресурсов уже на такие планы не хватит.
В.Соловей: Путин хочет взять реванш у истории
И.Баблоян
―
Планы у Владимира Путина?
В.Соловей
―
Да. Они были на протяжении последних нескольких лет. Это рабочие варианты. Оперативные планы, полностью готовые. Оказать давление на страны Балтии через гибридные операции, через использование военной силы. Не взять их под контроль. Не завоевать. Речь об этом не шла никогда, а отторгнуть их от НАТО, привести к развалу НАТО.
И.Баблоян
―
Чем, собственно, все вот это время Владимир Путин сейчас и занимается.
В.Соловей
―
Естественно, эти ультиматумы были выдвинуты, я бы сказал, во многом от балды. В Кремле не рассчитывали, что НАТО под тяжестью ошибок и преступлений возьмет и самораспустится. Но, правда, и такого отказа — а получили принципиальный отказ, — тоже не ожидали. Но тем не менее, надо же теперь как-то сохранить лицо? А как сохранить лицо? Надо чего-то добиться. А чего добиться? Вот взять сейчас, отвернуться, сказать: «Ну да, мы будем продолжать переговоры с Украиной». Слушайте это же самоубийство имиджевое и плюс это самоубийство в глазах ближайшего окружения самого президента.
И.Баблоян
―
Мы об этом продолжим говорить буквально через несколько минут. Гость сегодняшнего «Особого мнения» — Валерий Соловей.НОВОСТИ
И.Баблоян
―
19 часов и 34 минуты. Продолжается программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Баблоян. Наш гость сегодня — Валерий Соловей, политолог. Валерий Дмитриевич… Еще раз напомню, что вы можете наблюдать нас на YouTube, подключайтесь, ставьте лайки Валерию Дмитриевичу, можете не мне. Присылайте ваши вопросы. +7 985 970 45 45
В.Соловей
―
Нам, нам.
И.Баблоян
―
Давайте продолжим с вами говорить немножко про все эти разговоры о войне ужасающие. 8 часов шли переговоры. Дмитрий Козак вышел после этих 8 часов переговоров, сказал, что они были жуткие, тяжелые. Он сам уже еле там сидел и еле разговаривал. И сказал, что у них разночтения по Минским договоренностям. Какие могут быть разночтения, если есть определенно прописанные вещи?
В.Соловей
―
Ну, что делать? Соглашения подписывались в одной ситуации, а сейчас она другая. И политический контекст в Украине таков, что она не может, ее руководство не может выполнять Минские соглашения в «формуле Штайнмайера». В противном случае это закончится для действующего руководства катастрофой. Они это понимают, поэтому будут оттягивать изо всех сил. Американцы давят: «Нет, выполняйте! Вы же подписали — выполняйте. Или вы хотите войны?» Зеленский говорит: «Да нет, войны не будет войны. Не надо нас пугать». Но война очень даже может быть к великому сожалению для всех.
И.Баблоян
―
А американцы могут надавить на Украину?
В.Соловей
―
Да, они давят, у них есть компромат на Зеленского, на ряд украинских политиков. Но этот компромат уравновешивается, я бы сказал, пониманием со стороны украинских политиков ситуации, что они тогда исчезнут как политики. Поэтому, возможно, для них даже было выгодней, если бы наступила первая фаза война, которая не предполагает наземной операции: ракетный массированный обстрел украинской военной инфраструктуры. И после этого, что делать? Сила солому ломит — давайте выполнять соглашения, иначе будет хуже.
И.Баблоян
―
То есть, скорей всего, они как-то договорятся.
В.Соловей
―
Я бы очень хотел надеяться. Но уверенности, к сожалению, в этом нет. Эта ситуация похожа на предшествующую Первой мировой войне, когда соображения имиджа и престижа не позволили сторонам договориться.
И.Баблоян
―
А в чем интерес американцев?
В.Соловей
―
Американцы хотели бы выполнить просьбу своих европейских союзников — для них это важно — не допустить войны, собственно говоря, в Европе и в близости восточной границы НАТО. И второе: они хотели бы показать, в том числе, может быть, даже в первую очередь Китаю, что голос Америки в американских международных отношениях значит, что если американцы говорят нет — no means no, если они говорят нет войне, то значит, никто войну не развяжет. Им это очень важно показать.
И.Баблоян
―
Посмотреть на российскую пропаганду, так это только решает все конфликты. Куда приходит Россия — сразу вот конфликт заканчивается.
В.Соловей
―
Естественно. Чем меньше экономическая мощь, тем громче квакает лягушка. Она надувается и квакает.
И.Баблоян
―
Слушатель Илья прислал вопрос вам к эфиру: «Россия находится в жестком конфликте с США и НАТО. А какую роль в этом исполняет Китай?»
В.Соловей
―
А Китай с большим интересом наблюдает за конфликтом. Очень осторожно вербально поддерживает российскую позицию. Он заинтересован в каком-то смысле в конфликте. Он заинтересован. Он внимательно наблюдает за реакцией Запада.
И.Баблоян
―
В чем их интерес?
В.Соловей: Партнеры китайские и российские пожимают друг другу руки, потом пересчитывают пальцы: все ли они на месте
В.Соловей
―
Вообще-то представьте себе, если начинается война, эта война затягивается. И Китай оказывается для Запада очень выгодным контрагентом. Он говорит: «Послушайте, вы на нас давили, называли нас главной геополитическим вызовом. А давайте мы сейчас вместе надавим на Россию, и она свернет свою военную компанию. А взамен вы откажетесь от давления на нас». Почему бы это не использовать? Вы знаете, партнеры китайские и российские пожимают друг другу руки, потом пересчитывают пальцы: все ли они на месте. Это вот такая дружба: «братья навек». У нас большой опыт дружбы с Китаем.
И.Баблоян
―
Чтобы подвести итога нашему разговору о России, НАТО, США и так далее. Самое главное, что мы сейчас ждем — возможной личной встречи Владимира Путина и Джо Байдена.
В.Соловей
―
Да, ну запрос был сделан с российской стороны. Какая будет реакция американцев, непонятно. Эта личная встреча могла бы, наверное, снять значительную часть напряженности.
И.Баблоян
―
Означает ли это, что через две недели мы на этих переговорах в Берлине не ждем ничего хорошего, какого-то результата мы опять там не увидим?
В.Соловей
―
Пока что для этого к великому сожалению нет оснований.
И.Баблоян
―
Если посмотреть на то, что происходит сейчас в Казахстане, о чем я вами хотела поговорить, вот заголовки: «Токаев назвал просчеты Назабаева уроком будущим президентам», и, кажется, что уже просто Назарбаева след простыл из Казахстана. Так ли это?
В.Соловей
―
Да, это так. Его персоналистская власть закончилась. Он потерял все свои политические позиции. Он потерял, его родственники, семья потеряли часть активов. Станет ли после этого Казахстан на путь демократического развития? Сомневаюсь. По крайней мере, надеюсь, что обществу на первых порах станет легче. Потому что льготы и свободы обещаны. Ну, если не свободы, то льготы. Это очень важно.И очень важный, чрезвычайно важный урок для Российской Федерации. Именно после этой истории в Казахстане Владимир Владимирович отказался от планов транзита. Но здесь самая любопытная интрига. Для того. чтобы успокоить американцев, успокоить Запад, он дал указания очень близкому себе человеку, личные указания своему другу, чтобы друг стал снова продавать идею транзита, чтоб он встретился снова кулуарно, как друг встречался весной, в мае XXI года с представителями США, Великобритании , Турции, Германии, рассказывал о том, что у нас полным ходом готовится транзит, что фигура Мишустина согласована, что вольности и свободы последуют…
И.Баблоян
―
А из Кремля друг?
В.Соловей
―
Он формально не в Кремле, но он водит в число очень близких друзей президента Владимира Путина, именно близких друзей еще по временам Ленинграда. Они вместе в одной секции дзюдо были.
И.Баблоян
―
Так мы узнали, что у Владимира Путина есть друзья.
В.Соловей
―
И вот друг получил указания снова начать впаривать эту же тему, сейчас именно впаривать. Западным партнерам, говорить: «Ну, что вы там Украина? Не верьте, это все…. Ладно, мы эту Украину получим, а потом Владимир Владимирович собирается уходить. Будет у нас с вами разрядка, вольности и свободы придут в Россию, и вообще нам нужны ваши инвестиции. Готовьте ваши денежки. Поэтому вы сейчас не вмешивайтесь. Вы же хотите с нами потом торговать. Что вы из-за этой Украины будете ссориться с вами? Какой вам смысл? Подумайте о будущем. Это сейчас самое важное».Вот друг получил указания лично от президента. Под видом сепаратных переговоров. Вот есть, значит, такая сепаратная линия эту идею продвигать, что потом будет свобода, мир и благополучие.
И.Баблоян
―
Выходит, или мне, может быть, так кажется, что Владимир Путин как-то в стороне от этого всего стоял, смотрел, что там происходит в Казахстане, а Назарбаев-то вроде как… были такие столбы — вот есть Лукашенко, есть Путин, есть Назарбаев, и вот — раз! — Назарбаева не стало.
В.Соловей
―
А что он мог сделать? Он пытался воспользоваться ситуацией. Были посланы войска. Предполагалось застолбить там российские военные базы. Предполагалось превратить Казахстан или, по крайней мере, Север Казахстана в российский протекторат. Но вот те самые китайские партнеры старшие, о ни нам не дали этого сделать.
И.Баблоян
―
Каким образом?
В.Соловей
―
Сказали: «Выводите свои войска. Нечего здесь… Вот как Токаев скажет, так и выведите их». Мы вздохнули, плечами пожали. Поскольку зацепок никаких не было. Эти выступления «экстремистов» прекратились, то пришлось войска выводить. Плюс еще турки, Эрдоган пригрозил, что не даст превратить Центральную Азию в сферу влияния России, это абсолютно исключено. Кстати, Эрдоган сейчас один из самых надежных союзников Украины.
В.Соловей: Эрдоган сейчас один из самых надежных союзников Украины
И.Баблоян
―
Звучит это чудовищно, я вам скажу.
В.Соловей
―
С исторической точки зрения, нонсенс, но это чистая правда.
И.Баблоян
―
А китайских партнеров нынешний президента Казахстана вполне себе устраивает?
В.Соловей
―
Да, устраивает. Их устраивает Казахстан, который не является российским протекторатом. Их очень устраивает. Тем более, что их позиции там сильны, будут, видимо, там усиливаться, учитывая не сравнимую экономическую мощь, большую, чем российскую мощь Китая, их связи, влияние. Казахстан, видимо, будет по-прежнему лавировать между Россией и Китаем.
И.Баблоян
―
У Токаева есть наша поддержка?
В.Соловей
―
Есть. А что, кого еще поддерживать-то? Поддерживать-то некого в этой ситуации альтернативности.
И.Баблоян
―
То есть мы будем работать с любым, кто, собственно, окажется у власти.
В.Соловей
―
Приходится. С тем, кто сохраняет стабильность и кто не бросает нам, по крайней мере, открытого вызова. Он ведет себя как тот самый ласковый теленок, который намерен сосать двух маток.
И.Баблоян
―
Почему же мы тогда сдали 10 миллионов белорусов фактически? Тоже можно было рам наблюдать транзит и подружиться…
В.Соловей
―
Ну, почему же? Мы пытались. Там у нас и свой кандидат есть — Бабарико. Но он в тюрьме сидит. И как Путин не просил Лукашенко, тот его не освобождает. Он же сказал: «Я освобожу Бабарико, когда вы освободите Навального и он будет баллотироваться на президентских выборах». Вот так вот будет.
И.Баблоян
―
Лукашенко, судьба Навального, думаю, не волнует в принципе.
В.Соловей
―
Нет, нисколько. Его интересуют изящные аргументы.
И.Баблоян
―
То есть никаких рычагов давления у Владимира Путина, получается, нет.
В.Соловей
―
Вы знаете, это парадоксальная ситуация. Казалось бы, есть полная экономическая не только зависимость Беларуси, а вот Лукашенко каждый раз ускользает. Вот в роде в угол уже зажали, некуда ему деваться — он между ног проскакивает. А сейчас он очень нужен, поскольку Беларусь — это плацдарм для развертывания вооруженных сил сейчас против Украины. Поэтому с ним сейчас ссориться не хотят. Но Лукашенко сам этого категорически не хочет. Он понимает, что если уж война начнется, то о Беларуси тогда все забудут. Поэтому он делает все возможное, чтобы предупредить Украины о серьезности намерений с российской стороны, о том, что он не хочет в этом участвовать, что ему это не близко. То есть ведет такую традиционную для себя двойную игру.
И.Баблоян
―
Спасибо большое! Я напомню, что это был Валерий Соловей, политолог со своим особым мнением. Меня зовут Ирина Баблоян. Спасибо!