Сергей Медведев - Особое мнение - 2021-11-24
24.11.2021
А. Осин
―
17.07. Здравствуйте. Сегодня мы с вами узнаем «Особое мнение» по актуальным вопросам Сергея Медведева, историка, писателя, профессора Свободного университета. Здравствуйте.
С. Медведев
―
Добрый вечер.
А. Осин
―
Тема, которая достает до печенок и прочих внутренних органов. Конечно, ковид. И сегодня новостей как всегда много. Констатирует власть, что не снижается смертность. Хотя по заболевшим есть некая положительная динамика. Волна в разгаре. Раздумья над тем, какие меры применять. Сегодня в качестве фактора убеждения появилосьоткрытое письмо врачей
, которые обратились к тем, кто не только сам не приемлет вакцинация, но более того активно выступает против этого процесса. А там известные люди, и артисты, и политики. Как вы считаете появление такого документа, во-первых, оно своевременно или нет, нужное или нет. И чья это инициатива? Власти, сами врачи, действительно уставшие бороться за жизни людей. Или это какая-то совместная инициатива, которая встретила понимание у тех и у других.
С. Медведев
―
Оно не то что своевременно. Оно запоздало на несколько месяцев. Оно жизненно необходимо. И по третьему вопросу мне даже, честно говоря, все равно, это инициировали откуда-то из Минздрава, из администрации президента или инициатива врачей. Это совершенно правильно, этих людей надо взять и провести в «красные зоны». И показать им. Там есть люди, которые не на ИВЛ, могут рассказать, как они заразились, вакцинировались или нет. Я в данном случае сторонник очень жесткой вакцинации, жестких мер, жесткого наказания тем антиваксерам. Потому что то, что сейчас происходит – это национальная катастрофа. Причем катастрофа не с точки зрения смертности, это тоже, потери совершенно фантастические. Я об этом писал не раз. Понимаете, это третья мировая война. Это страна, которая говорит, вот мы русские, мы вместе, которая носит георгиевские ленточки, которая вспоминает, деды воевали и «вставай, стран огромная». И сейчас у нас идет точно такая же война. Немцы подходят к Москве, а в Москве сидят люди и говорят: а мы не верим, что немцы подходят к Москве. Приходят эшелоны с ранеными, похоронки людям. А мы не верим, это все смотря, как посмотреть. Дайте нам доказательства, что взяли Вязьму. Дайте доказательства, что взяли Ржев, что они там стоят уже на подходе на Ленинградском шоссе.
А. Осин
―
Там не такая уж дилемма. Они сами говорят, да, мы видим, люди умирают, болеют. Действительно это глупо отрицать. Но при этом мы не доверяем вакцинации, мы считаем, что она не нужна. Мы говорим, что это препарат не тот и так далее. Мы не доверяем властям и прочее. То есть они как раз не отрицают опасность…
С.Медведев: Письмо врачей запоздало на несколько месяцев. Оно жизненно необходимо
С. Медведев
―
Частично и отрицают. Данные раздутые, это истерика. Смертность людей совершенно не убеждает. И то, что практически у каждого россиянина есть близкие и родные, друзья, которые умерли в эту эпидемию. Многие переболели. Многие имеют совершенно фантастические последствия. Еще непонятно, какие последствия будут. У меня множество людей, которые месяцами не могут избавиться от этого. Я занимаюсь спортом, знакомые спортсмены просто не могут вернуться к занятиям спортом.
А. Осин
―
Ваш покорный слуга.
С. Медведев
―
У кого там болело колено – колени месяцами болят. У кого какие-то другие суставы. То есть это вещь, которая совершенно неизвестная. Неизвестность вакцины по сравнению с неизвестностью ковида, они даже несравнимы. Вакцина это какой-то детский разговор просто. И то, что мы сидим и продолжаем обсуждать по состоянию на 24 ноября 2021 года, понимаю бы сейчас было 24 января 2020 года. Было бы сейчас даже 24 июля 2020 года – еще можно о чем-то говорить. Но сейчас уже все абсолютно понятно. Стоят все точки над «и». Но в нашей стане огромная масса людей, которая совершенно не желает это все принимать, не желает менять свой образ жизни, свои убеждения и становится причиной смерти и такой высокой смертности. И это я считаю национальная антропологическая катастрофа. Не эпидемиологическая, а антропологическая.
А. Осин
―
Причины ее в чем?
С. Медведев
―
Очень много. Я думаю все месяцы об этом и честно вам скажу, для меня явилось большим сюрпризом. Я считал, отчасти социолог, антрополог, социальной философией какой-то занимаюсь, вроде как я с Россией профессионально занимаюсь, пытаюсь понять, как эта страна устроена, как устроено общество, как устроено сознание. И для меня это явилось все равно большим шоком. Отношение наших людей к вакцинации, в том числе близких мне, знакомых людей. Я совершенно не ожидал такого ответа. Я думал, что все-таки в 21-м веке это модернизированное общество и люди принимают рациональные решения и могут отвечать за собственное тело. И могут взвесить риски там и тут. Но вдруг я увидел тех же самых бунтующих крестьян, что холерные бунты. 1830 год. Пушкин «Болдинская осень». Да вообще весь 19 век крестьяне всегда противились вакцинации, убивали докторов, разбивали вакцины. Повозки, которые были с вакцинами, переворачивали. И вот эта слобода, это крестьянство, вооруженное соцсетями и собственным мнением, оно фактически захватило часть общественного мнения.
А. Осин
―
Высокообразованные люди должны бы по идее, они же в карманах с дипломами и прочее.
С. Медведев
―
Ну знаете, дипломы.
А. Осин
―
Кому адресовано это письмо. Там же целый список. Это и известные артисты, и политики. Я не буду всех перечислять. Юрий Лоза, например, два высших образования.
С. Медведев
―
Да, Юрий Лоза.
А. Осин
―
Егор Бероев, династия актерская.
С. Медведев
―
Удивительно. Люди высокого полета. Так скажем.
А. Осин
―
Иронически сейчас.
С. Медведев
―
Да, честно говоря, иронически. Люди, которые в этом списке - ни один из них не является для меня авторитетом. Может быть для большой части наших соотечественников они авторитеты. Для меня – нет. Люди, которые я считаю действительно высокообразованные, образованию которых я доверяю, которых слушаю, с которыми разделяю многие вещи – они все вакцинировались. По этой части среди моей собственной референтной группе, тех, кому я доверяю до вакцинации еще, в чьем образовании я уверен, в чем общественной позиции и гражданской позиции уверен. Они все вакцинировались.
А. Осин
―
А политические взгляды здесь играют роль?
С. Медведев
―
Нет, не очень. Я вроде как считаюсь в либеральном секторе, есть много людей либеральных, либертарианских взглядов, которые я вижу, тоже неожиданно…
А. Осин
―
Могу сказать, практически все у нас многие привились в редакции. Хорошо. Ну вот есть еще один момент. Я так понимаю, что вы сторонник довольно жестких мер. Одна из них. Сегодня президент России Владимир Путин сказал, что нужно подумать о разработке вакцины совсем для детей, для малышей от 2 лет. Потому что сегодня уже зарегистрирована или объявили о том, что будет зарегистрирована вакцина от 12 до 16. Вы как к этому относитесь. Потому что если уж себя не дают колоть люди, то когда к детям со шприцом будут подходить, то вообще наверное будет…
С. Медведев
―
Это что-то новое? Подходили все наше советское детство. Весь 20 век со шприцом. Слава богу, Советский Союз чего-то достиг по части модернизации, по части вакцинации. И в этой стране вообще школьники, мы выстраивались с первого класса в очередь в медкабинет.
С.Медведев: Я в данном случае сторонник очень жесткой вакцинации, жестких мер, жесткого наказания тем антиваксерам
А. Осин
―
Пирке, манту.
С. Медведев
―
Только смеялись все, хихикали. С урока освободили. Одна радость была эта вакцина. Никому в голову не пришло, я не могу понять, откуда взялось это мракобесие. Как мы приехали в это все. Что сейчас пишут в Следственный комитет целые родительские чаты, форумы. Это наши дети, это их тела, мы не дадим возможность прикоснуться к телам наших детей. Это какой-то такой трэш приехал. Я не могу это понять. При этом то, что люди прикрываются Конституцией, правами человека, свободой. Это мне напомнило анекдот. Когда мальчик молчит маленький. Два года молчит, три года молчит, пять лет молчит. Лучшие врачи бьются умы, светилы. Семь лет молчит. И вдруг когда ему 8 лет, он завтракает и вдруг говорит: каша пересолена. - Боже мой, ты умеешь говорить. А что же ты до сих пор молчал? – А до сих пор все было в порядке. И вот у этих людей такое ощущение, что до сих пор до вакцины все было в порядке. Не было пенсионной реформы, не было обнуления сроков Путина, не было отнятой Конституции, не было пыток шваброй во ФСИНе, вообще всей этой пыточной истории. Не было чудовищной совершенно деградации полиции. Ничего не было. До сих пор людей все устраивало. И вдруг – вакцина не устраивает. И появляется этот так называемый гражданский протест.
А. Осин
―
Поскольку я так понимаю, что не нужно спрашивать, одобряете ли вы введение QR-кодов для тех, кто привился. Но буксует же законодательная инициатива. Сначала хотели принять в течение недели, сейчас отодвинули на декабрь. Отправили в регионы. Хотят послушать мнение людей, чтобы не быть такими уж сатрапами. И прочее. Почему это происходит с вашей точки зрения?
С. Медведев
―
Это малодушие и нерешительность власти. Она конечно очень огорчает. Потому что когда требуется загасить сторонников Алексея Навального, то мы не видим признаков такого малодушия. Вся машина работает как часовой механизм в течение суток. Зачищается все по сусекам. Все люди. Все протесты, увольняются и так далее. А тут вдруг такое понимаете, вегетарианство. Либеральничать, давайте с людьми посоветуемся. Я думаю, что вся политическая машина она просто боится этой темной мракобесной массы. Которая понимает, что сейчас начинается гражданская самоорганизация по этому поводу. Может поставить под вопрос какие-то достижения стабильности. Которые вроде как являются большим достижением всей пандемийной истории. Общество зачищено, приведено к некому, низведено и укрощено, как говорил один литературный герой.
А. Осин
―
С пропеллером.
С. Медведев
―
Да. И неожиданно вот этот новый гражданский протест, который политически оформлен, и люди на митинги выходят, и полиция не трогает людей на митингах. Спокойно митингуют. Я смотрю и не верю глазам, люди выходят и с одиночными пикетами, и с митингами, сотни людей выходят. Полиция стоит рядом, только порядок…
А. Осин
―
А почему вас это удивляет? По значимым социальным проблемам уж извините, не обижайтесь, Алексей Навальный в данном случае к этому с моей точки зрения не относится. Все-таки он затрагивает небольшие группы. А вот, например, когда были свалки мусорные – тоже выходило очень много народу. Их не трогали. Когда фанаты выходили, протестуя против убийства одного из своих товарищей.
С. Медведев
―
Это уже совсем давние истории. Я имею в виду истории последних двух лет, полутора лет. Ковидные истории. Истории ковидных времен. Такого гражданского протеста не было. Да, можно вспомнить, пенсионная реформа протестовали. Но в любом случае либеральничанье власти, оно говорит о невероятной нерешительности. О страхе перед населением. О страхе как-то раскачать лодку. Ну и по большому счету, не раз и не два и здесь говорили у вас, я когда приходил сюда на «Эхо». Власти в этом всем важно даже не столько спасение жизней. Неважно, какой ценой закончится эпидемия. Будет это 500 тысяч, будет миллион, будет это два миллиона человек. Ясно все равно, что у России эпические потери. Власти важно не потерять политический момент. Власти важно сохранить политическую стабильность, не раскачать лодку перед 24-м годом. В общем, сохранение власти. Власти важна она сама. Важно сохранение власти. Что там будет с людьми, где сколько в каком регионе сотней тысяч больше умрет, сотней тысяч меньше умрет - понимаете, такая немножко колониальная история. Есть туземное население и есть центральная власть. Которая смотрит на страну как на колонию. И с этой точки зрения как быстро вакцинируются туземцы, сколько при этом будет потерь. Главное – не потерять управляемость.
А. Осин
―
Раз уж вы так говорите, тогда задам такой вопрос. А вообще как механически должно это происходить? Какая должна быть…
С.Медведев: У этих людей такое ощущение, что до вакцины все было в порядке. Не было пенсионной реформы, обнуления
С. Медведев
―
Политика.
А. Осин
―
Мы объявили вакцинацию. И что? Ну хорошо, мы можем бюджетникам сказать: завтра на работу не выходите. Это да. Но сделали уже. Тут нерешительности никакой не было.
С. Медведев
―
Не все. Как, например, бюджетников отправляли голосовать, 3-дневное голосование. В первый день выстраивались очереди, до горизонта уходили. Люди в 8 утра все как по разнарядке, потому что все по корпорациям. У нас же полувоенная страна. Вся организована по корпорациям.
А. Осин
―
И с прививками такая же штука.
С. Медведев
―
То же самое можно спустить и бизнесам. С точки зрения, вот сейчас Следственный комитет возбуждает дела против тех, кто покупает сертификаты. То есть очень много, совершенно очевидно все эти утечки и пробелы. Торговля сертификатами, активные люди, которые выступают антиваксеры. Это все задача мне кажется, власти показать, что у нас существует государство по этому поводу.
А. Осин
―
Просто вы как-то не ответили на вопрос техники этого процесса. Хорошо, учителей, врачей обязали. На них государство влияет. Они работают на государство, государство может сказать, что ты на меня больше не работаешь, мы тебя уволим. А всех остальных как? Как можно заставить. Ну что, с полицией что ли вести или приходить в квартиры и привязывать к стулу и колоть в одно место.
С. Медведев
―
Это решается с QR-кодами, должны работать QR-коды, чтобы человек непривитый сидел дома. Чтобы ему или ей не было никакой возможности купить в магазине что-то. Заказывай доставку из магазина. Пойти в фитнес, в магазин. Вообще без маски появиться на улице. У нас же масочный режим никак не соблюдается. Я бы не говорил, так получается, я в этом году довольно много ездил и смотрел разные страны. Ну нигде в мире такого нет. Антимасочного режима. Везде в масках. В Восточной Европе в масках, в Чехии я был несколько раз. Это уже автоматом делается. Это никто даже не задумывается. Это не проблематизируется. А у нас же что такое, вон даже я читал в Сочи, кто в маске – людей просто преследуют. Высмеивают. Все стоят кругом, показывают пальцами. Вот он смотрите, трусишка в маске сидит.
А. Осин
―
Еще один момент. Сегодня Владимир Владимирович объявил, я даже полез себя проверить, потому что прочитал, что он ревакцинировался Спутником-лайт. А сегодня он сказал, он еще добавил эту экспериментальную назальную вакцину. То есть фактически он своим примером пытается людей убедить. То есть сначала он вакцинировался. Там спорили, конечно, показали, не показали. Но я думаю, что даже вообще не в этом дело. Он заявил о том, что он это сделал. Призывает всех остальных делать. Помните, передача была: Делай как я, делай как мы, делай лучше нас.
С. Медведев
―
ГДРовская.
А. Осин
―
Но с другой стороны он дистанцируется от жестких мер. Все, что связано с этими законами с QR-кодами, оно идет через правительство, а не через него. Такая ситуация как вы…
С. Медведев
―
Боится принять ответственность. Ну с Путиным вообще сейчас какая-то половинчатая история. Надо было с самого начала вакцинироваться под камеры. Надо было носить маску. Когда кто его видел в маске. В маске не появляется. Только известно, что человек отсиживался в бункере. И по всей прессе известно, что все, кто с ним встречаются – две недели сидят в карантине. Практически ни один мировой лидер себя так не вел.
А. Осин
―
Но на камеру это же не доказательство. Я могу физраствор сделать.
С. Медведев
―
Понятно, но все равно это имело бы символический эффект. Можно было бы, конечно, долго говорить, но для людей в провинции, которые не задаются лишними вопросами, это фейк, не фейк. Это имело бы хороший воспитательный эффект. Точно так же как появление в маске постоянно. Да, ходил он один раз в ковид-зону. С Проценко. Ну регулярно надо это делать. Надо показать, что человек является лидером нации не на параде победы 9 мая, что он является лидером нации в этой беде.
А. Осин
―
Одно другому не мешает на самом деле.
С. Медведев
―
Пожалуйста. Делайте и то, и другое. Но лидером воюющей нации, нации с воюющим ковидом Путин себя совершенно не показал.
А. Осин
―
Хорошо, вы сторонник жесткой линии. Попробую зайти с тыла или с фланга. И поразить копьем. Сейчас в Следственный комитет передано 37 дел тех, кто не просто отрицает, но и агитирует против вакцинации. Вот вы как к этому относитесь? Нужно ли преследовать этих людей в уголовном порядке? Я еще извиняюсь, добавлю, что они по 207-й статье может быть будут. А это статья о так называемом «телефонном терроризме». То есть заведомо ложная информация, которая повлияла на нашу жизнь. То есть если ты сообщаешь о ложно заложенной бомбе – вот такого плана.
С.Медведев: Думаю, что вся политическая машина она просто боится этой темной мракобесной массы
С. Медведев
―
Да, я поддержу. Вопрос, конечно, о строгости наказания, строгости мер. Но сам факт их привлечения к ответственности – он уже должен иметь большое воспитательное значение. Это вопрос общественной безопасности. Этим должен заниматься Следственный комитет, полиция. Не ловить блогеров, которые ягодицы заголяют на фоне церковных видов. Это же все в пародию превратилось в последние месяцы. Ловля блох и зачистка общественного пространства. Которой занимаются наши силовые органы. Вот вам реальная задача. Это общественная безопасность. Цена этого не какие-то фантомные оскорбленные чувства, цена этого – реальные человеческие жизни. Это все стоит жизней. Каждое заявление вы говорите спикеры, вот эти лидеры общественного мнения. К которым обращаются сейчас врачи. Их же заявление это прямые человеческие потери, то, что они говорят, то, как они сомневаются. Каждое их слово – означает десятки, сотни, тысяч невакцинировавшихся. Из которых дальше идут цепочки заражений.
А. Осин
―
Просто они с вами не согласны. Вот в чем дело. И доказать это на практике. Ведь все же люди что начинают…
С. Медведев
―
Тогда пусть молчат.
А. Осин
―
Они как начинают говорить. Сначала нам говорили, что вакцинация гарантирует на 90%, потом нам говорили, что не на 90, потом говорили, что гарантирует от реанимации. Тоже не подтвердилось. Потом говорили, что гарантирует от смерти. И это тоже не подтвердилось. Мы же сейчас знаем, Гаркалин, к сожалению, светлая память. Русланова. Гаркалин трижды был вакцинирован. И я, честно говоря, как-то тоже ваш в этом плане сторонник, я сижу и думаю: как так. Как так получилось. А вы прям так убежденно говорите, как будто это сто процентов.
С. Медведев
―
С Гаркалиным я тоже читаю, светлая память. Очень сильный и мощный актер и это для меня личная очень большая потеря. Как и много потерь от ковида последнее время. И Мариэтта Чудакова. И Нина Русланова. Каждый день…
А. Осин
―
Буквально за эту неделю.
С. Медведев
―
Новости – это похоронная лента. Так что да, но я читаю, там говорят, в том числе, что эти сертификаты были куплены. И что у него были каким-то странным образом 4 вакцины в течение месяца. В сентябре-октябре. Я вообще не понимаю, как можно 4 вакцины в течение месяца сделать.
А. Осин
―
И зачем, самое главное.
С. Медведев
―
Значит, видимо, что-то было. В общем, не хочу, произошло горе, не хочу сейчас на этом спекулировать. Но врачи же говорят, вакцинированные практически не умирают. Это редчайшие случаи. Чтобы умер вакцинированный. Да, вакцина не предохранит вас от заражения. Да, вакцина не гарантирует, но она хотя бы минимизирует ваши шансы умереть. И всё. Это настолько просто.
С.Медведев: Путину надо было с самого начала вакцинироваться под камеры. Надо было носить маску
А. Осин
―
Давайте мы эту тему на этом прикроем. Она будет жить и здравствовать к сожалению великому еще очень долго. Теперь это понятно всем. Мы сейчас прервемся на новости. У нас в гостях Сергей Медведев, историк, писатель, профессор Свободного университета. Может мы у него в гостях. Мы вернемся в студию и как раз о ягодицах на фоне Кремля и прочих интересных подробностях поговорим уже более основательно.НОВОСТИ
А. Осин
―
17.34 в Москве. Продолжаем «Особое мнение». Мы о национальном самосознании еще в перерыве поговорили и особенностях его. Но, наверное, продолжим некоторыми другими ответвлениями. Сегодня возникла новость о том, что Моргенштерн известный рэпер то ли сбежал из страны, то ли не сбежал. По крайней мере, его видели в Смоленске садящимся на поезд в Минске. Его представитель говорит, что он уехал на частное мероприятие. Другие источники сообщают, что после частного мероприятия он не вернется. Хотя в принципе Лукашенко может же выдать…
С. Медведев
―
Минск такой.
А. Осин
―
Не в этом дело. Важно то, что все это последовало после обвинений со стороны главы Следственного комитета Бастрыкина Александра, который сказал, что Моргенштерн торгует наркотиками в Интернете. А до этого Следственный комитет учинил проверку некоторых творений Моргенштерна. В частности песни «Пабло», которая якобы пропагандирует то же самое употребление наркотиков. В тексте там действительно нет ничего про наркотики. А вот видеоряд располагает к тому, чтобы об этом подумать. Что это за новая волна. Моргенштерн никогда в политике не участвовал. Ну там что-то он про победу сказал, что не понимает. Он не критиковал ни президента, ни наши власти. Почему вдруг по отношению к нему, как кстати уже упомянутые вами эксгибиционисты на фоне религиозных зданий и прочее. Эти-то люди чем помешали?
С. Медведев
―
Да, тут можно множить примеры. Это машинка абсурда. Она поехала, она сорвалась с тормозов.
А. Осин
―
Вот абсурда ли или нет.
С. Медведев
―
Выглядит как абсурд. Самое что меня поразило в сердце, я это даже сегодня у себя в фейсбуке написал. То, что открыто уголовное дело. Человек под подпиской о невыезде за отрицание 23 февраля и 8 марта. Он Вконтакте несколько месяцев назад перепостил, какой-то пост, где он усомнился в том, зачем нужны эти праздники. Этого достаточно для каких-то оскорбленных чувств и открытия уголовного преследования.
А. Осин
―
По-моему, шансов никаких нет. Разжигание розни какой-то. Ну какое разжигание.
С. Медведев
―
Шансов нет - в отношении силовиков не бывает. Нет, шансы можно вытянуть из любого совершенно. Если коготок увяз – всей птичке пропасть. Эта машина обратного хода не имеет. И экспертизы заказываются своим и все это подтверждается. Ну дай бог. Но там человек не простой. Я почитал, у него уже была достаточно большая история. Постоянно он возбуждал какие-то вещи. Получал административные предупреждения.
А. Осин
―
Видимо, это как говорят футбольные судьи – по совокупности.
С.Медведев: Это машинка абсурда. Она поехала, она сорвалась с тормозов
С. Медведев
―
Это не оправдывает того, что перед нами голый факт. У человека подписка о невыезде и возбуждают уголовное дело за то, что он усомнился в 23 февраля и 8 марта. Вещи, которым я не верю. Надо себя ущипнуть и сказать: мы находимся здесь и сейчас в 24 ноября 2021 года. Когда человеку предъявляют уголовное обвинение за то, что он отрицает 8 марта.
А. Осин
―
Но это концентрированный абсурд. А с Моргенштерном все-таки история другая.
С. Медведев
―
Это не совсем абсурд. Это следующая стадия авторитарного репрессивного режима, который уже работает не по оппозиции. В январе 2021 года с заключением Навального, с разгоном последних митингов Навального, закончился предыдущий этап. Надо понимать, что мы живем в очень другой России. Россию 21-го года нельзя мерить мерками 19-го года и уж тем более 13-го или 11-го года. Это вообще другая страна. И в этой новой стране новый этап путинизма, так скажем. Новый этап репрессивного режима. Предметом репрессий становится в принципе любое альтернативное мнение. Любая мысль, отличная от такого топорного доминирующего дискурса как таковая. То есть необязательно поддерживать штабы Навального, необязательно перечислять ему деньги, необязательно собираться на форуме оппозиции, необязательно писать оскорбляющие лично Путина или Росгвардию посты в соцсетях. Достаточно такую ерунду как фотографироваться на фоне храма.
А. Осин
―
Вы это считаете мнением, извините, Сергей.
С. Медведев
―
Что?
А. Осин
―
Снять штаны на фоне храма – это мнение?
С. Медведев
―
Нет.
А. Осин
―
А что это?
С. Медведев
―
Это действие…
А. Осин
―
Тогда в чем альтернативность мнения. Одно дело человек говорит, что я против этой политической системы, против 9 мая.
С. Медведев
―
Даже не мнение. Просто любое действие, любое высказывание, которое выпадает из этого мейнстрима, который задан силовиками. Спрашивали про Бастрыкина. Он задает вот этот мейнстрим. И любой шаг в сторону, неважно, касается это, маковка храма видна на фотографии или это ФСБшник попал в какую-то фотографию, как тоже дело слушается. Или наркотик упомянут какой-то. То есть огромный пласт человеческой культуры повседневной жизни, он неожиданно должен соответствовать, каждое наше слово, действие должно сообразовываться с этой репрессивной силовой целесообразностью. Это удивительное совершенно новое состояние. Я свои колонки пишу, я эфиры делаю – я уже взвешиваю каждое слово. Что вот за это могут возбудиться. За это тоже могут возбудиться. И это нарастает с каждым днем. И это следующий этап, когда начинает эта машина работать уже не по явной оппозиции, а по любой совершенно альтернативности. Альтернативность жеста, высказывания, действия.
С.Медведев: Новый этап репрессивного режима. Предметом репрессий становится в принципе любое альтернативное мнение
А. Осин
―
Извините, с моей точки зрения я, наверное, закоснелый ретроград ходить в штанах по городу. Бог с ним с храмом. Просто на Красной площади. Просто на фоне брусчатки. Это нормально с моей точки зрения. Снимать штаны или в метро, в общественном месте, на Красной площади - это не нормально. Моя линия проходит здесь. А ваша где?
С. Медведев
―
У каждого свое определение нормальный/не нормальный.
А. Осин
―
Я понимаю. Я поэтому спросил.
С. Медведев
―
Для меня это абсолютно нормально. Вопрос в том, имеет ли это юридические последствия. На Красной площади много чего разного происходило. Я помню, как и Павленский и мошонку себе прибивал гвоздем к брусчатке.
А. Осин
―
Я против этого. А вы?
С. Медведев
―
Я старые акции Павленского, я писал о них очень много. Я их очень поддерживаю. Это очень сильный жест. Очень сильный. Высказывание по поводу холода и бесчеловечности российской истории.
А. Осин
―
Со своими акциями переехал в другую страну. Что получил?
С. Медведев
―
Я оцениваю его классические акции не то, что, во Франции действительно его высказывания абсолютно вхолостую и конечно его потенциал, его художественный потенциал, политический он выдохся во Франции. Он перестал быть собой. Тем прежним Павленским. Но его старые акции, когда он зашивал себе рот, когда он оборачивал себя колючей проволокой…
А. Осин
―
Это ладно.
С. Медведев
―
Он очень интересные вещи делал. А прибивать к брусчатке это же тюремный жест. Люди себя к скамьям прибивают. Это целые отряды так протестуют. И рот зашивают – тюремные жесты. Это очень продуманные акции. Хотите – целую программу я могу о Павленском очень долго говорить.
А. Осин
―
Ради бога. Но вот получается…
С. Медведев
―
Я не против этого. Бренер ходил в трусах вызывал Ельцина на кулачный бой. Люди телами выкладывали слово на три буквы около мавзолея. Это все часть истории Красной площади. И культура она разная. Она может нравиться нам или нет. Красная площадь – это публичное место, где люди хотят высказываться. В свое время помните, с чего перестройка начиналась. Там стояла будка гласности. И мог любой человек зайти и говорить в эту будку гласности. И Красная площадь – это будка гласности. А из нее сделали какое-то абсолютно выхолощенное пустое ФСОшное место, где высморкаться уже скоро нельзя будет. Тебе скажут, что ты оскорбил между Мавзолеем Ленина и Лобным местом. И Храмом Василия Блаженного. Высморкался. Посмотрел не туда. Они абсолютно заморозили, умертвили, убили всю нормальную человеческую жизнь. Всю нормальную культуру и возможность высказывания. И Красная площадь, я ее стороной обхожу. Я раньше туда студентов водил, показывал, как устроена русская история. Как ров был прокопан. Как крепость и город друг другу противостояли на Красной площади. Это исторически очень интересное место. Я не могу сейчас. Меня душат. Потому что я понимаю, что за каждым шагом следит камера. Это сплошь ФСОшное место. Это место должно принадлежать народу. Это главное место России. Нет, оно принадлежит ФСО и не дай бог мы не тот плакат поднимем, не то слово скажем. Да это должно быть место политических высказываний. Это республика. Нам принадлежит.
А. Осин
―
Вы думаете, если взять в целом население России, сколько поддерживает вас и сколько в противоположную сторону, которые считают, что там надо парады проводить, условно. Или гулять просто, на коньках кататься.
С. Медведев
―
Да, на коньках кататься можно. Или военные оркестры, девушки в коротких юбках маршируют. Это все тоже можно. Это годится. Или концентр рок-групп, которые тоже неизвестно как их Бастрыкин не проверял. Как они относятся к наркотикам рок-группы, которые выступали.
А. Осин
―
Вот видите, значит, некоторые ростки свободы все-таки присутствуют на Красной площади.
С. Медведев
―
Когда это государством санкционировано - да, но когда люди хотят сделать какое-то высказывание о Красной площади. Понимаете, на Красной площади решается этот вопрос. У нас замороженная автократия и в тот момент, когда на ней снова можно будет высказаться на Красной площади - будет понятно, что у нас республика. Советский Союз упал, когда приземлился Матиас Руст. Потому что произошла десакрализация этого места.
С.Медведев: Красная площадь должна принадлежать народу. Это главное место России. Нет, оно принадлежит ФСО
А. Осин
―
По-моему, как раз это произошло, когда появились штаны и жвачка. Мне так кажется.
С. Медведев
―
В том числе. Большой открытый свободный мир. Я понимаю, что большинство может быть так считает. Мало ли, а большинство считает, что в России должна быть смертная казнь. Или что надо сажать в тюрьму гомосексуалов. Ну что сейчас надо соглашаться с большинством? Есть все-таки понятия какого-то минимального ущерба, который мы можем нанести другому человеку.
А. Осин
―
Есть страны, где есть смертная казнь.
С. Медведев
―
Ну можно равняться на Иран. Например.
А. Осин
―
А можно на США.
С. Медведев
―
Там не за гомосексуальность.
А. Осин
―
Я вообще не про это. Это понятно. Хорошо. Последний вопрос, наверное. Возвращаясь к сегодняшним новостям про Моргенштерна. Я позволю себе высказать такое мнение, что как раз его попытались приструнить, потому что он имеет очень большое влияние среди подростков. Я послушал, я не просто так. Я послушал клип. Честно говоря, я сел и подумал: у меня растет внучка. Я подумал, как мне сделать так, чтобы она, как говорят молодые люди – развидела. Чтобы она никогда вообще такие вещи не смотрела. Я не считаю это проявлением свободы. Я считаю, что это мерзость и гадость. Я хотел бы оградить своих детей, своих внуков. Но я не знаю, как. Или не стоит? Пусть они слушают матерщину…
С. Медведев
―
Вы решаете это дома и режим надзора, наблюдения…
А. Осин
―
Нет, нет.
С. Медведев
―
Она в школе это…
А. Осин
―
Она посмотрит. Я же не про это.
С. Медведев
―
Но тогда поговорить с ней, сказать, что вот добро, вот зло. Она живет все равно в информационном, она получает в разы больше информации, чем мы с вами вместе взятые.
А. Осин
―
Согласен.
С. Медведев
―
Дети – это новое поколение. Они уже нативны в том потоке. Они в нем родились. И все равно вы не оградите от той информации, она ее получит из западных источников. Если здесь все заблокируют, она Тор поставит, она будет другой Интернет какой-то ловить. Это невозможно противостоять.
А. Осин
―
Будет или нет. Надо же сделать так, чтобы…
С. Медведев
―
…Надо быть вместе на одной стороне, надо с ней сесть и сказать, что ты посмотрела эту вещь. Давай подумаем, хорошо или плохо то, что ты посмотрела.
А. Осин
―
Только личные убеждения. Спасибо большое. Сергей Медведев сегодня был в программе «Особое мнение». Историк, писатель, профессор Свободного университета. И я, Алексей Осин тоже. Всего доброго. До свидания.