Наталья Зубаревич - Особое мнение - 2021-10-29
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьева. Сегодня со своим особым мнением — Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ. Наталья Васильевна, добрый вечер!
Н.Зубаревич
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
У нас тут нерабочие дни, ковид. И все это опять началось. И сейчас, буквально за полчаса до начала нашей программы мы узнали, что президент Владимир Путин дал поручение министру здравоохранения вместе с его заместителями отправляться в регионы с наиболее критической ситуацией с коронавирусом для оказания медикам в этих регионах разнообразной помощи. И возникает сразу вопрос: А зачем? Неужели мы в первую волну не справились так сильно?
Н.Зубаревич
―
Нет, тут сложнее. Во-первых, я с изумлением посмотрела эту новость. Как регионалист полезла смотреть, в какие регионы. Тишина. Они не указаны, что потрясает, конечно. То ли, у кого быстрее всего растет заболеваемость и смертность, то ли те, у кого уже уровень смертности и заболеваемости, я понять не смогла. Потому что, что есть в открытом доступе — я, извините, пользуюсь только Росстатом, на сайт «Стоп Коронавирус!», я не хожу от слова «совсем», потому что чего там смотреть — а в Росстате, как положено, смотрю избыточную смертность. Но беда в том, что последние данные за август этого года включительно, когда мы еще жили тихо, и в первых числах ноября появится сентябрь, но уже суммарно — ездить в регионы, не ездить в регионы — у нас избыточная смертность с апреля 20-го по август включительно 21-го почти 650 тысяч человек относительно того же периода 19-го года, доковидного.Видимо, едут начальники туда, где уже просто заняты все койки. Я думаю, что это основная причина, где не хватает кислорода. Уже армия его поставляет, вы, наверное, читали об этом. Где острейшим образом не хватает медперсонала. Но как его создать в мгновение ока по приезду большого медицинского начальника я понимаю. 3D, как это называется система, когда распечатали на принтере — и оно получилось. Борюсь, господин Мурашко не по этой части.
И.Воробьева
―
В общем, с ковидом еще много вопросов и очень много спрашивают про эти нерабочие дни, которые опять объявили. И тоже вопрос, кто больше потеряет с этими нерабочими днями? Вроде как ничего не собираются возмещать. Не нам с вами…
Н.Зубаревич
―
Мы уже который раз обсуждаем. Для крупного бизнеса — это тьфу! — это небольшие издержки. Потеряет, как положено, малый и средний бизнес.Но Москва что-то обещает компенсировать. Сумма, которую назвали федералы, по памяти говорю, что-то типа 26 миллиардов рублей на весь малый бизнес, в котором занято — на минуточку! — 11,3 миллиона человек. Разделите 26 миллиардов на 11,3 миллиона, у вас славненько получится по 2 тысячи рублей на нос. Ну, помогли, ну спасибо. Понятно, что не всем, понятно, что платить за это все будут небольшие бизнесы. Слушайте, ну, третий раз уже заход тот же самый. Ну, так…
И.Воробьева
―
Поэтому и спрашивают. Третий заход. Получается, что все уже все знают, все ко всему готовы, государство, в том числе. Но все опять…
Н.Зубаревич
―
Когда был заход номер раз, все-таки было выделено 500 миллиардов рублей кредитов на заработную плату, 460 миллиардов списали. Сейчас говорят примерно о 26 — почувствуйте разницу. И то я не очень понимаю. Это не зарплатные кредиты, это просто помощь малому бизнесу. Она и в первую волну была не в этих терминах, не зарплатных весьма небольшой. Поэтому ждем… Вы знаете, я уже так перестала следить за государством, я уже поняла, что они работают по схеме: когда уже совсем припрет — будут зарплатные кредиты. Если вот этот квазилокдаун продлится дольше, наверное, что-то подкинут на зарплатные кредиты. Пока объявлена неделя, и до конца этой недели никто чесаться не будет. Объявили эти маленькие вспомоществования, не знаю на аренду ли, на погашение процентной ставки по кредиту. Вот честное пионерское уже не слежу. Уже понимаю, что эта манная каша, размазанная микронным слоем на белой скатерти. Ее там не видно.
И.Воробьева
―
В одном интервью как-то спросили, что дальше будет делать государство в части экономической политике после выборов, вы говорили о том, что будут, скорей всего, разовые какие-то выплаты и такая вот поддержка населения. А это что, тоже означает, что приперло?
Н.Зубаревич
―
Нет, это же не разовые выплаты. Последняя разовая выплата, кто забыл, была под думские выборы — школьникам. И пенсионерам еще чего-то там натянули. Я забыла, что. Но суть не в этом. Во-первых, все-таки давайте будем справедливы: расходы на социальную политику — я, готовясь к передаче, залезла и посчитала последний самый свежий январь — август доступные, висящие но федеральном казначействе исполнения бюджетов. Так вот по федеральному бюджету расходы на соцполитику все-таки за январь — август этого года к января — августу прошлого (тоже ковидного), все-таки они выросли на 8% . А пенсионное обеспечение в основном трансферт пенсионному фонду — аж на 12%.Если мы берем регионы, на которые нагрузка в соцполитике наибольшее, ну, не считая трансферты Пенсионному фонду, в основном, она, конечно, больше, чем у федералов, и если мы берем и смотрим, то у регионов социальная политика: расходы выросли суммарно на 7%. Но только маленькая деталь, ответа не знаю на эту детальку: все регионы без Москвы — плюс 8, а Москва — минус 2.
Н.Зубаревич: Психическое состояние российского социума вызывает очень большие страхи
И.Воробьева
―
Как так? Вы же сказали, что не знаете.
Н.Зубаревич
―
Значит, были выплаты какие-то в прошлом году. Я не знаю. Москва за январь — август сократила расходы. Соцполитика — для тех, кто не знает терминологию — бюджета — это соцзащита только. Вот почему минус 2, хотелось бы понять. Может быть, ответственные начальники объяснят, почему.Москва вообще удивительно идет. Опять же в прошлом году в Москве расходы на соцзащиту подросли, но не сильно и не выше, чем во всех регионах. Поэтому такой спад меня удивил. А вот в здраве нет. Потому что за январь — август федеральный бюджет, в котором здрава этого 5 копеек, но все-таки не 3% как было раньше от всех расходов, а 6, но все-таки он продолжал увеличивать расходы на здравоохранение — плюс 7.
Если мы берем бюджеты регионов и муниципалитетов вместе, они называются консолидированные, потому что они объединены, то тогда получается картинка: все регионы — минус 10
И.Воробьева
―
На здравоохранение?
Н.Зубаревич
―
Да. Январь — август 21-го к 20-му. Москва — минус 21, а без Москвы регионы всего лишь минус 6. Но надо быть честным, потому что на бюджеты регионов приходится чуть менее половины всех расходов на здрав. Там могучий Фонд обязательного медицинского страхования. И если мы смотрим с ним вместе, то все регионы — минус 3, без Москвы — минус 1. Это но в номинальных рублях, без учета инфляции. В бюджетах они инфляцию не используют. Как есть, в рубликах. А Москва — минус 14.С другой стороны, вот здесь я причину знаю. В прошлом году Москва за этот же период увеличила расходы на здравоохранение более, чем в два раза, а регионы на тот же период примерно на две трети. То есть она рванула вверх. Теперь как бы… вот говорят: «упал — отжался», а тут «взлетел — приземлился». Можно так сказать — ну, приземлилась она. Койки есть, госпитали оборудованы. Как бы вот эта причина. Но впечатляет, согласитесь. Но это август. Я думаю, сентябрем, октябрем, ноябрем динамика будет несколько иной, потому что количество заболевших… Я посчитала, понятно, что в Москве живет каждый 11-й, 12-й россиянин. Хотя мы не знаем, сколько людей живет в Москве. Но примерно, как говорит Росстат. В стране 146 пока что. А вот если мы возьмем избыточную смертность из этих 670 примерно тысяч человек Москва — 64. То есть почти каждый 10-й, потому что центр, потому что люди нос к носу, потому что плотность контактов максимальная. Вот как-то так.
Поэтому я бы спросила у московских начальников: скажите, пожалуйста, а на чем вы, в первую очередь, сэкономили в данном случае на здравоохранении? Я понимаю, как-то они должны были сокращаться, потому что очень много добавили в прошлом году. Скажите, пожалуйста, минус 14 вам не кажется… с этим МГФОМС этим многовато. А уж если один бюджет, то, извините — минус 21. Немножко как-то огорчает. Давайте я буду сегодня предельно корректна — огорчает.
И.Воробьева
―
У нас есть депутаты Мосгордуму, некоторые даже неплохие. За некоторых, я слышала, вы голосовали даже.
Н.Зубаревич
―
Я за Владимира Рыжкова голосовала. С большим удовольствием это сделала.
И.Воробьева
―
Так что можно попросить депутатов.
Н.Зубаревич
―
Они будут спрашивать. Но им за неделю или за несколько дней до слушаний выдали этот стопудовый бюджет, с которым чтобы разобраться так, как его подают депутатам… Я тоже не большой спец, я просто считаю. А тут, чтобы понять всю эту раскладку, надо быть могучим бюджетником. И вместо того, чтобы давать этот талмуд сильно заранее, чтобы уважаемые депутаты могли проконсультироваться с профессиональными специалистами по бюджету, им скидывают на неделю в лучшем случае до принятия бюджета.
И.Воробьева
―
Ну, понятно же, почему.
Н.Зубаревич
―
Можно я невежливо скажу? Это жульничество. Если у вас уже все больницы построены и вам больше не надо, ну объясните, почему вы сократили? Мы сократили капитальные расходы. Я пойму, потому что помимо Коммунарки уже столько всего введено. Это капитальные расходы. Вот они были такими — стали такими. Это называется коммуникация, когда вам объясняют, а не кидают за неделю эти тысячи страниц талмуда, где свихнешься разбираться.
И.Воробьева
―
Наталья Васильевна, давно ли вы видели хорошую коммуникацию между чиновниками и экспертами?
Н.Зубаревич: Материнский капитал как дудочка, которая вдалеке играет сладкую мелодию
Н.Зубаревич
―
Понимаете, вопрос-то уж очень болезненный. Вот я сказала… Я же могла ничего не объяснять. Я могла, знаете, как вот этот борец за правду: «Минус 21%. Что они делают?» Но я же так не объясняю. Я пытаюсь рассказать, что годом раньше в два с лишним раза подняли… Я пытаюсь коммуницировать без визга, без писка, спокойно.
И.Воробьева
―
Я все-таки рассчитываю на некоторых депутатов Государственной думы. Может быть, они получат ответы, нам с вами расскажут.
Н.Зубаревич
―
Пусть сделают запрос, в конце концов. У них есть право депутатского запроса. Какова структура расходов, на чем сэкономили, рационально ли это.
И.Воробьева
―
Вы как раз упомянули, что мы не знаем, сколько людей живет в Москве. Я так понимаю, не только в Москве, но и в Московской области и еще в ряде регионов. А у нас сейчас в России перепись населения вроде как идет.
Н.Зубаревич
―
Ох, боюсь, что провалится. Я так болею душой за Росстат, мне бы так хотелось, чтобы перепись прошло хорошо. Это же хлеб для нас. Вот для науки это хлеб с маслом, с сыром пармезан, еще с чем хотите — с горгонзолой. Мы с этим будем работать долго, внимательно и интересно. Но то, что она попалась на очередную волну ковида, то, что у нас антиваксеры, они разбавились еще анти… отказниками. В социологии есть такой термин response rate — это готовность отвечать на вопрос. Так вот response rate по переписи, боюсь, будет чудовищный. Опять будут брать кривые цифры из этих… как она раньше называлась домовая книга. А как сейчас это может называться, помните?
И.Воробьева
―
Не знаю, Госуслуги.
Н.Зубаревич
―
В ЖЭКе все были переписаны. И вот в прошлую перепись в Москве охватывала всего лишь 70%, остальное по этим книгам добавляли. И мы опять не узнаем, сколько людей живет в Москве и в Московской области.
И.Воробьева
―
Но это же связано с большим недоверием к властям: «Чего это я буду им свои данные отдавать? Они и так все про меня знают. Камеры наставили».
Н.Зубаревич
―
Но это глупость полнейшая, потому что перепись не про это. Во-первых, она анонимна. Данные собираются в ряды, в базы и работают с цифрами. Там не написано: цифра такая-то — Иван Иванович Иванов. Это все, извините за умное слово, агрегируется.Но вот как ковид — все вакцины чипируют, ровно то же и с переписью: «Придут, подвесят на крючок и будут потом меня иметь, это мое родное государство».
Но перепись не про это. Но людям, которые не верят никому, доказать невозможно. Я даже не знаю. Бейся башкой об стенку, насколько это важно. Для ваших пособий, для школ, которые будут строиться, детских садов. Потому что понятно, надо и возрастную структуру и перемещение людей и много чего. Перепись дает этот материал. Но россияне…
И.Воробьева
―
Это вопрос коммуникации. Потому что вы первый человек, которого я слышу, который внятно объясняет, зачем нужна перепись населения. Все остальные просто говорят: «К вам придет человек с синим шарфом — ему надо все рассказать. Всё.
Н.Зубаревич
―
Ну, что ж за глупость-то. Это же структура наших доходов. Это будет влиять на прожиточный минимум, как по-новому он считается. Обеспеченность жильем наша будет учитываться в планах по жилищному строительству. Переписные данные бесценны. Только с ними надо внятно, спокойно работать. Это не отчеты министерств и ведомств, где рисуй — не хочу. Это реальная статистика. Перепись очень важна. Не потому, что государство бдит и око на нас наводит. Потому что это те услуги, которые потом будут оказываться и планироваться, исходя из возрастной структуры, динамики численности, миграции, доходов, жилищного обеспечения и далее по списку.
И.Воробьева
―
Вы когда говорили про избыточную смертность, я вспомнила еще большой разговор о демографической яме, в которую мы падаем. Я понимаю, что здесь дело не только в ковиде.
Н.Зубаревич
―
Конечно, нет. Это стало рожать поколение 90-х годов рождения, оно махонькое. Потому что их папы и мамы — это дети тех кто рожден в войну. Я уже устала повторять. Мы эту войну бравурно как бы все время празднуем, а по-человечески хорошо бы понять, какое длинное негативное эхо у этой войны. И плюс еще добавочной был 90-е, где была очень высокая неопределенность. Люди опасались рожать, резко обеднели. Но базово — это просто маленькое поколение. Его не увеличишь, какое есть.
И.Воробьева
―
Увеличить, конечно, не увеличишь, но рожать, я так понимаю, особо никто не хочет с учетом того, что помогают чуть-чуть, разово, и всем просто страшно.
Н.Зубаревич: Понятно, что платить за это все будут небольшие бизнесы
Н.Зубаревич
―
Знаете, я уже тетенька далеко не детородного возраста, поэтому не буду расписываться за других. Скажу статистику, как она выглядит. На пике после материнского капитала мы подняли суммарный коэффициент рождаемости — не пугайтесь — это число детей, которых в среднем родит одна женщина за весь детородный период. Понятно, да?
И.Воробьева
―
Видимо, какая-то шокирующая цифра сейчас будет.
Н.Зубаревич
―
Там мы стартовали — простите за дроби, дети так не делятся, но это статистика — с дна, когда у нас было чуть больше 1,3 ребенка на женщину в детородный период. Потом — 1,5. На пике после маткапитала мы вышли где-то на 1,75 — это был пик. Когда люди решили, что им, действительно, помогут. Это одна причина. И тогда в первую очередь рожали на периферии. Потому что им казалось, что это бешеные деньги: полмиллиона рублей — это же как много!Но самое главное, что сделал маткапитал и за что этой политике искренняя благодарность — они вывели детей в топ. Потому что ребенок — это хорошо. Насколько поменялась в мозгах ценностная матрица. Такие вещи влияют. И сейчас мы вернулись на 1,5 ребенка. Уже не здорово, но у нас снижается число рождений первых детей, снижается число рождений вторых детей и медленно, но продолжает расти число третьих детей. Удивительно. И там два фактора. Первый фактор более чем понятен. Тыва, Северный Кавказ еще рожать не разучились. Добавили какую-то денежку, ну, что два, что три — какая разница? Вернулись к трем. И это патриархальная часть страны.
Но третьи дети все чаще появляются у среднего класса — и вот это ценностное изменение. Дети — это клево. Я уже много раз повторяла. И это не вопрос материнского капитала. Это вопрос изменения ценностей. И вот трое детей уже не редкость в московской семье среднего класса. У поколения моей дочери у очень многих по 3 ребенка. Потому что они хотят. Они способны их вырастить, прокормить, социализировать. И вот это очень радует. Потому что это сдвиг не в американскую модель, прости господи, не в французскую. Там четко совершенно. Чаще всего во французской семье не 2, а 3 ребенка, но там огромный процент, простите за это слово, чайлдфри, то есть тех, кто детей не имеет и часто не по болезни, часто не хочет.
И.Воробьева
―
Это здорово. Но вы сами говорили, что в 2019 году каждый 5-й ребенок в России жил в бедной семье.
Н.Зубаревич
―
Да, всё так. Вот эти периферии, они же масштабней по количеству. Их активность на детородном фронте без текущей поддержки… Материнский капитал — это как дудочка, которая вдалеке играет сладкую мелодию, но до нее добежать довольно трудно. Хотя я знаю эти все способы обналички маткапитала, когда вам любая строительная компания дает справку липовую…
И.Воробьева
―
Ой, не рассказываете, не учите.
Н.Зубаревич
―
Это сплошь и рядом. И Северный Кавказ так обналичивал и не только он. Но вы потом шло делитесь с этой компанией, которая дала вам справку и, насколько я слышала, 50 на 50.
И.Воробьева
―
Ого!
Н.Зубаревич
―
А вы как думали. Откат в России, он немаленький. Вот сейчас облегчили, сейчас можно частично на текущие нужды. А сначала очень жлобились, сначала очень не хотели. И смотрите, родили — текущей поддержки до полутора лет было, только под президентские выборы — до трех, под Конституцию до 7. Но так работает.
И.Воробьева
―
Мы сейчас продолжим буквально через несколько минут после кратких новостей и небольшой рекламы «Особое мнение» Натальи Зубаревич.НОВОСТИ
Продолжается программа «Особое мнение». Наталья Зубаревич, Ирина Воробьева. Я понимаю, что это не про нашу обычную тему, но тут «Левада-Центр», который власти считают иностранным агентом, опрос с довольно шокирующими цифрами, что каждый пятый россиянин считает, что допустимо пытать людей. То есть тема, которую мы обсуждали много лет с этими пытками, — каждый пятый считает, что это допустимо. У вас есть ответ, как так — каждый пятый?
Н.Зубаревич
―
У меня ответ один: моральная деградация, отсутствие сострадания у очень многих людей. Патернализм, боговым результатом которого являются суждения: государство лучше понимает, чего нам делать с такими. Ну, сидят, значит, за что-то сидят. Это чудовищная деградация значительной части социума. И не мне рассказывать об этом, я не социолог, но милосердия в России очень мало.Н.Зубаревич: Беспредел с Сергеем Зуевым уже зашел за все флажки
И.Воробьева
―
Если мы говорим не столько о милосердии, сколько об общей агрессии…
Н.Зубаревич
―
Да, согласна. Вы правы. Более точная формулировка: раз сидят — значит, за дело. Если за дело — с ними можно делать всё что хочешь.Старая-старая русская пословица вообще гласит: «От тюрьмы и от суммы не зарекайся». И вот простейшая двухходовка в голове, что если с ними так можно, то, не приведи господь, если я там же окажусь, и со мной так будет можно, в голову не приходит, что это и про вас тоже, что это защита и для вас тоже.
И.Воробьева
―
Еще про агрессию хотела спросить не применительно сейчас к пыткам и к позиции людей к пыткам, а про агрессию, которую можно сейчас считывать в обществе, насколько она связана с уровнем жизни, с падением доходов, с тем, что средний чек в магазине сильно увеличился, с тем, что непонятно, что будет дальше.
Н.Зубаревич
―
Это фрустрация от отсутствия понимания будущего, от долгого давления этой ковидной ситуации. Страшновато, а потом уже начинается пофигизм — это наш выход из фрустрации. И всегда дополнительной опцией — рост агрессии, всегда. Фрустрация всегда должна как бы проявится в том, что кто-то виноват, кто мне на ногу наступил, кто вперед меня прошел куда-то. Эта агрессия, она разлита в воздухе. И что с этим делать, я не знаю. Потому что психическое состояние российского социума вызывает очень большие… ну, не страхи… я даже слово не могу подобрать.
И.Воробьева
―
Беспокойство.
Н.Зубаревич
―
Хуже, хуже. Я просто понимаю, что общество взбудораженное таким образом, не видящее света в конце тоннеля, живущее сиюминутно сегодняшним днем, все время проверяющее ценники, которые непрерывно растут, оно озлобляется. А поскольку власти ты ничего сказать и сделать не можешь, и жизнь это показывает, ты начинаешь вымещать это поблизости — на людях, окружающих тебя, на родственниках. Потому что это доступная негативная коммуникация. А власть ты можешь только дома материть.
И.Воробьева
―
Да, мы это увидели по многим цифрам после выборов, что власть многие могут только материть. Тут мы говорили про демографию, про демографическую яму. При этом у нас много людей приезжает в Россию, то есть много мигрантов. Или их стало меньше?
Н.Зубаревич
―
Гастарбайтеры или на постоянно проживание — что имеется в виду? Гастарбайтеров у нас цифры можно называть самые разные, но корочку миграционную когда заполняют при прилете или приезде, пишут в этой корочке: «На работу», наверное, 4,5 миллиона. Это до ковидных ограничений. Если просто в России приезжают — каждым августом это меряют — это может быть где-то 8–8,5 миллионов. Так они могли к тебе приехать в гости. Но вот корочку «На работу» миграционную… Мы же знаем, что при переезде границы вы должны сдать этот миграционный листок, где указываете цель поездки. Вот таких 4,5, они же не жениться и не рожать… Хотя нет у некоторых… в Азербайджане те, кто приезжает работать в торговле очень часто дома семья и здесь какая-то семья образуется. Такое есть, но они же не граждане, Средняя Азия, которая к нам приезжает на работу.
И.Воробьева
―
Не граждане.
Н.Зубаревич
―
Они, конечно, могут стать папами, поскольку это в основном мужчины. Они могут патами как киргизы и армяне. Им разрешено работать без ограничений — это ЕврАзЭС — жить здесь и рожать детей. Оно они не граждане Российской Федерации. Их рождение учтется, но это не загс, это роддом. В роддоме вас учтут, но вы гражданин Киргизии родили ребеночка, гражданина Киргизии.
И.Воробьева
―
А у нас этого нету — по праву рождения?
Н.Зубаревич: По-человечески хорошо бы понять, какое длинное негативное эхо у этой войны
Н.Зубаревич
―
Нет. Но когда у вас брак с российской гражданкой, конечно, все нормально. Но если двое мужчина и женщина, приехавшие из Киргизии, осевшие здесь, в России, им не надо вид Но если двое мужчина и женщина, приехавшие из Киргизии, осевшие здесь, в России, им не надо вид на жительство, они могут спокойно жить и работать. И они рожают здесь детей, но они не граждане России, они не пополняют… Другое дело, что если она подадут на гражданство, тогда да. Но это несколько иная история.
И.Воробьева
―
Мы говорили немножко про выборы, что власть будет давать или какие у нее планы после выборов. Все-таки хотят некоторые поговорить про новый состав Государственной думы и спрашивают, насколько вам кажется классным или не очень большое количество коммунистов в Думе, у нас вообще как-то влияет в жизни?
Н.Зубаревич
―
Можно скажу простую, незатейливую вещь. Государственная дума не влияет от слова «совсем» на принятие важнейших и политических, и социально-экономических решений. Поэтому состав Государственной думы, наверное, интересен политологам, по-моему, политически активным людям. Мне это по барабану. Я буду смотреть, какие решения экономические и социальные. Запретиловка — да, может быть, по инициативе, выслужиться хотят многие. Но социально экономические решения всегда, если это вносится в Государственную думу, — это работа лоббистов, или они приходят из правительств. Вот за этим надо смотреть. А все остальное... Ну, порченный организм. Ну что наблюдать за тем, как колбасит это всё.Запретиловка для нас тоже очень важна. Но тут я ставлю на этом органе жирный крест и дальше не хочу его обсуждать. Он порченый с точки зрения этих всех бесконечных запрещений. Но то, что касается внесенного в Государственную думу бюджета, она хоть раз когда-нибудь, где-нибудь циферку изменила?
И.Воробьева
―
Хотела у вас спросить.
Н.Зубаревич
―
Что касается лоббистских решений, которые помогают тем или другим областям. Вот тут война, потому что есть лоббисты и есть те, кто сопротивляются. Как правило, это Минфин. Поэтому вот здесь мне интересно, потому что это столкновения разных групп интересов. Это живая жизнь. А процесс согласования — можно я скажу гадость? — он, в принципе, не в Государственной думе происходит, он в других местах обитает. А Государственная дума потом принимает согласованное решение.
И.Воробьева
―
Ну, а Минфин, он же просто старается никому денег не давать.
Н.Зубаревич
―
Здрасьте! Минфин — да, это цербер на страже бюджета. Но я вам покажу, пожалуйста, все-таки давайте по январю — августу последние данные, если мы берем расходы: национальная оборона — минус 5%. Так у нас же заканчивается перевооружение армии. В рублях сократили. На нацбезопасность никогда… Ну, плюс 4 — это ниже инфляции. Нацэкономика — плюс 37% процентов. Вот они пошли эти большие финансируемые нацпроекты. А деньги федералы выделяют. На ЖКХ — плюс 26%. Но это копеечные для федерального бюджета расходы. На образование — плюс 16, это высшая школа в основном. Федеральный бюджет отвечает за вузы.Если мы смотрим здравоохранение — плюс 7 и соцполитика — плюс 8. Давайте так, инфляция, нам сказали, это будет 7-8, но хотя бы инфляцию покрыли. А уж про нацэкономику еще и сильно расщедрилась. Поэтому в Минфин можно кидать камни. Но я бы делала это: а) аккуратнее и б) посмотрела, в какую сторону какой камень кидать, может быть, и не надо.
И.Воробьева
―
А я, кстати, в негативном ключе говорю абсолютно, потому что, мне кажется, что Минфин, которые не раздает деньги по первому требованию кого-либо, мне кажется, это нормальный Минфин.
Н.Зубаревич
―
Раздает. Как только появляется поручение господина президента, он раздает это без звука.
И.Воробьева
―
Я бы хотела чуть-чуть философскую тему с вами поднять. Извините, что я надергала из разных ваших интервью, но, с одной стороны, вы говорите, что Россию изменят поколенческие изменения. То есть вот это все сейчас происходящее, оно не получится. С другой стороны, вы рассказываете про своих выпускников. Вы говорите, что их выпускаете толковыми, но как только они идут работать в госвласть, буквально через какое-то время вы видите у них в глазах то же самое…
Н.Зубаревич
―
Ответ: в госвласть идут работать единицы. Поэтому так меня убивает эта трансформация. Основная масса наших выпускников растекается по бизнесу, по аналитике, по какому-то консалтингу. Они классные ребята, они все понимают. Я вас уверяю, поколение, которое сейчас 40 плюс-минус — я много очень читаю в разных сферах этим людям, — они все понимают. И не в Москве, а в разных регионах. Но они встроены в это прокрустово ложе.Поэтому меняться будут сверху раньше или позже, но почва для этих изменений в России зреет и расширяется. И в связи с этим я хочу сказать, что я очень надеюсь, что Сергей Зуев выйдет на свободу. Я его знаю. Он интереснейший, умнейший человек. Я его поддерживаю всеми своими силами. Потому что этот беспредел уже зашел за все флажки. Будем громко протестовать.
И.Воробьева
―
На этом мы эфир и закончим. Спасибо большое говорю я нашей гостье. Это Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ. Спасибо большое!