Виктор Шендерович - Особое мнение - 2021-10-21
21.10.2021
М. Курников
―
Добрый вечер. У микрофона Максим Курников. Напротив меня в студии писатель Виктор Шендерович.
В. Шендерович
―
Добрый вечер.
М. Курников
―
Вы пришли сюда в маске и сняли буквально перед тем, как зайти в студию. Бережетесь?
В. Шендерович
―
Жизнь одна. Я вакцинированный. Мне кажется, что сейчас ношение маски в публичном месте – это просто знак уважения к незнакомым окружающим. К тем, кто вокруг тебя. Они не знают, вакцинированный я, не вакцинированный, больной, не больной. Маска на мне означает – я не представляю для вас опасности. Это протянутая рука. Откуда взят жест протянутой руки. В ней нет камня. Я не представляю для вас опасности. Вот и всё. Это знак вежливости. Люди, которые ходят без масок – это, прежде всего, хамы. В публичном месте. Это люди, которые говорят: мне плевать на вас, на окружающих. Вот я так считаю, антиваксер он – это уже второй вопрос. До какой степени он принципиален или нет. Это, прежде всего, хамство. Этот человек говорит: мне плевать на вас. Мне не плевать на окружающих. Притом, что я точно про себя знаю, что я не представляю опасности. Не потому что, кстати, я вакцинированный, я могу быть переносчиком. А потому что я очень внимательно за этим слежу. Как последний ипохондрик.
М. Курников
―
Ковид такое дело, бывает так, что и не убережешься.
В. Шендерович
―
Да.
В.Шендерович: Ношение маски в публичном месте – это просто знак уважения к незнакомым окружающим
М. Курников
―
Но вы приветствуете эти выходные, которые объявлены?
В. Шендерович
―
Да нет же, конечно. Тут мы могли бы сделать паузу и поставить запись нашего эфира где-то полуторагодовалой давности. Где я все это же самое…
М. Курников
―
Новые статьи пишут те, у кого старые плохие.
В. Шендерович
―
Именно. Все это же самое я говорил. За полтора года накопился некоторый уже опыт. И можно обновить, сделать апгрейд некоторый. Итак, общий вид на проблему какой. Вот есть администрация, которая сначала прозевала начало настоящего наступления пандемии. Уже через месяц после итальянской трагедии, когда весь мир уже стоял на ушах, когда я приехал, как сейчас помню в начала марте 20-го года и за моей спиной закрывались аэропорты, то Бен-Гурион, то одесский аэропорт. Когда весь мир закрывался и в полный голос тревогу бил. Здесь все было как ни в чем не бывало. Три недели еще. Я сидел в этой студии и говорил, что нужно предпринимать жесткие меры. Я видел, что началось в мире. Ориентировался на реакцию мира. Как ни в чем не бывало. Сначала эти люди три недели просто зевают и смотрят, чего будет. Потом до них доходит или им сверху говорят. Ага, они начинают судорожное и бессмысленное движение. Они закрыли парк Сокольники, при этом оставили открытым Ашан. Я вспоминаю то, что было. В парк пойти в простор погулять нельзя, но в Ашане можно. В толпе среди таких же коронавирусных, друг друга позаражать. В час-пик в метро и так далее. При этом нельзя в парк выйти. Заколотили двери в парк. Потом они начали «бороться», устраивать локдаун. Помнишь анекдот. Входит Путин в пивную: всем пива за счет заведения. Никаких компенсаций в отличие от мира. То есть просто бросили, малый бизнес бросили на погибель.
М. Курников
―
Ну какие-то были.
В. Шендерович
―
Просто бросили на погибель. Это называется. Мы сравнивали затраты с литовскими, я помню в эфире. Расходящиеся на разряд. Пропорционально. Просто бросили на погибель малый бизнес. При этом собянинские стройки работали как миленькие. Как часы. Посреди пандемии. Потом они начали арестовывать, заводить санитарные дела. Эти пошляки начали использовать эту беду в политических целях. Они устраивали голосование на пеньках, устраивали парады посреди пандемии. Они устраивали съезд своей поганой партии. Все в полном порядке. И при этом начали сажать оппозиционеров, выходящих в одиночный пикет. По санитарным делам. Потом выяснилось, что никаких других вакцин они сюда не пускают, но зато они в доле по здешним вакцинам. Глава Роспотребнадзора в доле по какой-то здешней вакцине. То есть они еще в сильном плюсе по «бабкам». Потом выяснилось, что они в разы скрывают статистику. Что смертность катастрофическая, которую они скрывают. Это было доказано.
В.Шендерович: Люди, которые ходят без масок – это, прежде всего, хамы. В публичном месте
М. Курников
―
Кстати говоря, Владимир Путин осудил тех, кто скрывает статистику.
В. Шендерович
―
Это пальчик, это может мама, шалун, который отморозил, а мать грозит ему в окно. Есть кадровые решения. Никто не был наказан за это. Потому что ясно, что это же последствия, горох от стенки отскакивает. Потому что требуют правильной статистики. Итак, они жулики и они демагоги и они негодяи. И они непрофессионалы. Это все было проявлено в полной мере. Теперь сегодня эти люди, прозевав в очередной раз, обрушив с немыслимыми цифрами смертности, причем мы их на самом деле конечно не знаем. Настоящих. По-прежнему не знаем. С индийскими цифрами смертности. Эти же самые люди как ни в чем не бывало теперь этот же Собянин проявляет отеческую заботу обо мне, отменяя мой проездной пенсионный билет. Это он обо мне заботится. Товарищ Собянин, идите к черту. Я гораздо ответственнее, чем вы. Я гораздо более ответственный гражданин, чем вы. Гораздо более честный гражданин. Права и обязанности, я азбуку говорю, но иногда приходится повторять, то есть все время приходится повторять азбуку. Права и обязанности. Отношение администрации и населения подведомственного. Избирателей, прости господи. Это Инь и Ян. Это связанные вещи. Это одно без другого не существует. Самые жесткие и может быть даже ошибочные решения администрации в свободных странах влекут за собой ответную реакцию общества. Все стонали в Израиле, Франции, Англии. У меня много друзей везде. В Америке. Стонали от непрофессионализма или каких-то неправильных, допустим, мер начальства. По их мнению…
М. Курников
―
А помните, еще завидовали Москве. У нас тут все закрыто, а у вас кафе работают.
В. Шендерович
―
Но это их администрация, которую они выбрали. И они переизберут. Или уже переизбрали. И администрация знает, что это не князь с ярлыком на княжение от Батыя из Золотой Орды с всадниками, которые просто высекут насмерть, если что. А что это выборная администрация. Что они зависят, что если они совершают ошибку – они за нее будут отвечать. А если совершат уголовную ошибку – то уголовным образом будут отвечать. Это связанные вещи. Между собой связанные вещи. Когда это связанные вещи – тогда одна история. Сейчас в очередной раз делается ставка за неимением, прости, нации в России, поскольку нации нет…
М. Курников
―
Вы имеете в виду политической нации.
В. Шендерович
―
Нет, нации нет. Нас нет. У нас ничего кроме этого паспорта. Но этот паспорт есть у Стивена Сигала, у Жерара Депардье и Рамзана Кадырова. Нас ни черта вообще не объединяет. У нас нет ощущения единого. Россияне – этого не существует. Нас тут колотят палками - всем по боку. Колотят палками Дальний Восток…
М. Курников
―
Я не очень понимаю, что вы имеете в виду под нацией, простите.
В. Шендерович
―
Нация – это такие люди, которые как, ну например, Америка. Они могут жить в Новой Англии, а могут в Алабаме. Очень разные этносы, религия. Но есть ощущение единой нации. Какая-то общая беда - она становится, поскольку есть кровоток, есть свободная пресса, независимые суды, политика, выборы, поскольку все это работает – то есть ощущение общего сюжета. У нас ощущения общего сюжета нет. У нас вот выплыли уже задокументированные пытки – реакция этой так называемой нации очень простая: лишь бы не меня. То есть все первым делом подумали: как хорошо, что не меня. И все, ничего не происходит. Ничего не происходит. Ты видишь где-нибудь демонстрации, требования отставки. Кто-нибудь ушел в отставку.
М. Курников
―
Требования видел.
В. Шендерович
―
Где?
М. Курников
―
Массовых не видел.
В. Шендерович
―
Ты помнишь Фергюсон какой-нибудь в Америке. Или история с Флойдом. Снесли бы на хрен администрацию, просто с пейзажа снесли бы.
М. Курников
―
Там тоже эти представители нации были с разных сторон. Проявление гражданского противостояния, которое не дай бог никому.
В. Шендерович
―
Тем не менее, когда случилось Гуантанамо – то вон пошел министр обороны Рамсфелд. Колом пошел вниз рейтинг администрации Буша. Ползали в ногах, извиняясь, что не знали. Притом, что Гуантанамо – пытали за пределами США, что специально было сделано.
М. Курников
―
Формально.
В.Шендерович: Они устраивали голосование на пеньках, устраивали парады посреди пандемии
В. Шендерович
―
Формально за пределами США. И пытали, чтобы узнать по 11 сентября. А у нас просто пытают, просто так. В России. И есть съемки. И сравни. Что произошло? – ничего не произошло.
М. Курников
―
Хочу все-таки вернуться к коронавирусу. В вакцинам. Дело в том, что как ни крути, кроме тех провалов, которые вы перечислили, есть и достижения. Есть вакцина. Но я бы не сказал, что к ней очереди. Но разве это вина только власти?
В. Шендерович
―
Слово «очереди» очень кстати. Очереди у нас к чему были, помнишь? К поясу Богородицы. Понимаешь, что-то одно не работает. Можно верить либо в пояс Богородицы, либо в институт Гамалеи. Что-то одно не работает. Кто воспитывал, кто устраивал телевизионное шоу из пояса Богородицы. Деградирует народ. Кто ему вгоняет эту темень в голову. Кто делает это православие не со стороны Александра Меня, а с вот этой стороны. Со стороны пояса Богородицы. С совершенного средневековья. Кто это делает мейнстримом? Государство. Государство превращает население в толпу идиотов, это сознательно. Это же не ошибка.
М. Курников
―
Вы чего-то не превратились. Ну как так.
В. Шендерович
―
Мне повезло с папой, мамой и книжными полками. С друзьями. Кому-то не повезло. Не будем уходить, на личности переходить. Во всех смыслах. Есть массы, эти массы всегда соответствуют общей норме. Норма транслируется сверху. Кто-то всегда не в норме
М. Курников
―
Сейчас норма, пропаганда транслирует: ребята, вакцинируйтесь.
В. Шендерович
―
Ребят, но это же не начинается с этой точки. Повторяю, есть контекст, есть пейзаж. Воспитано деградированное, воспитан этот идиотизм, воспитано неверие, прости, то, что я перечислил. Никто не верит начальству. Нет никакого единства государства или хотя бы какого-то представления о том, гармонии, не единства, но гармонии в отношениях между государством и населением. Что государство каким-то образом коррелирует с населением. Зависит от него, связано с ним. Вот там, где это есть – в Израиле или Франции – там другое дело. Могут быть конфликты, но это связанные вещи. В нашем случае, прости, государство расположилось как оккупационная армия. Идет тихая партизанская война. Население просто пережидает, переживает. Пережидает эту власть. Очередные закиды этой власти. Чего сегодня скажут. Откуда прискачут сечь, за что будут сечь. Батый будет или Феликс Эдмундович Дзержинский. От кого сегодня ждать репрессий.
М. Курников
―
Или Александр Невский.
В. Шендерович
―
Кстати говоря. От кого ждать репрессий. От государства прячутся. В России мысль поменять государство – эта мысль маргинальная, революционная. Демократическая, либеральная, прости, господи, ужасная. А так вообще – переждать просто.
М. Курников
―
Но вот есть социальная группа - москвичи старше 60 лет. Среди умерших в Москве – 85% - это они. От коронавируса. Так получается. Так он работает. Эти люди пережили смену государства, они пережили и генсеков, президентов кучу. У них должна быть своя голова на плечах. Почему из них вакцинирована только треть.
В. Шендерович
―
Ты говоришь «должны», они кому должны?
М. Курников
―
Должны себе.
В. Шендерович
―
Должны себе. Значит, послушай меня. Идиотизм. Преступный идиотизм. Я настаиваю на том, что это рукотворный идиотизм. Что он воспитывается неверием, государство выработало стойкое неверие в себя. Я все время цитирую Гену Малкина. Царство небесное. Сколько у государства ни воруй – своего не вернешь. Вот этой формулой советской описываются наши отношения. Они воруют. Что исходит оттуда - веры нет. Я же перечислил, почему нет веры. На свежем примере.
М. Курников
―
Давайте мы посмотрим похожее. Болгария – там тоже очень плохой процент там тоже не верят. Там есть и «Пфайзеры», и «Спутники», и чего там только нет. Украина та же.
В. Шендерович
―
Секундочку, Стоп.
М. Курников
―
Та же история.
В. Шендерович
―
Прости, пожалуйста. Вот хороший пример. Почему нет здесь «Пфайзера» и всего остального. Почему? Потому что коррупционный интерес. Потому что те, кто это решает – в доле по «Спутнику».
М. Курников
―
Вы думаете, что если «Спутник» будет вместе с «Пфайзером» - больше будет доля вакцинировавшихся?
В. Шендерович
―
Думаю, да.
М. Курников
―
Нет, скорее всего.
В. Шендерович
―
Возможность выбора. Кроме того, повторяю, главным образом деградированное население. За десятилетия.
М. Курников
―
А в Киеве и Софии почему так?
В. Шендерович
―
Видимо, там Первый канал хуже принимает и Второй. Я не знаю, как с поясом Богородицы…
В.Шендерович: Нас тут колотят палками - всем по боку
М. Курников
―
Там тоже плохой уровень вакцинации и тоже люди не верят. Звонила слушательница и говорила: представляете, у меня мама в Киеве «Спутник» хочет. То есть ей «Пфайзер» не подходит.
В. Шендерович
―
Максим, это несколько тем, которые надо отдать социологам, чтобы разделить эти ниточки. Где общий идиотизм человечества – то, о чем Чехов писал, что проблема не в пессимизме и оптимизме, а в том, что у 99 из 100 нет ума. Где это общая проблема по поводу того, что нет ума. А где просчеты и преступления администрации. Это надо распутать. Нельзя все валить на администрацию, но и нельзя все валить в один котел общечеловеческой глупости. Общечеловеческая глупость примерно на одном уровне, тем не менее, мы видим Францию, Штаты, Англию. Видим разные картины. Эта картина при общем знаменателе человеческой глупости, потому что человек он такой, какой есть примерно. Но по-другому устроена система. И в этой системе при обратной связи ты видишь, работает лучше. Там, где есть обратная связь – это работает лучше. Сегодня ситуация в очередной раз просто трагическая. Судя по всему, ситуация еще хуже, чем была полтора года назад и год назад. Судя по всему, усталость от всего этого, запредельное торможение – есть такое понятие. Когда психика отключается от перегрузок.
М. Курников
―
Перестаешь бояться.
В. Шендерович
―
Запредельное торможение. Когда я вхожу в метро и вижу, что нас в масках, надетых правильно – ну просто несколько человек на весь вагон, где у кого-то просто на бороде маска и на губах. А у кого-то вообще нет. И эти люди не скрываются. И я хочу сделать замечание и понимаю, что я буду сумасшедшим. Я буду городской сумасшедший. Если я сейчас скажу.
М. Курников
―
А вот здесь на ваш взгляд государство должно быть жестче или нет?
В. Шендерович
―
Должно.
М. Курников
―
Вы будете от этого государства, которое вас… где оно жестко там, где не должно, но вы будете от него требовать этой жесткости?
В. Шендерович
―
Это ведь должны быть законы. А не вожжа под хвост. Если законы, если будет закон применяться не назло, а последовательно, вместе с объяснением. Повторяю, это связанные вещи. Придет какой-нибудь гауляйтер в 43-м году где-нибудь и начнет вводить, предлагать правильные вещи. Мыть руки. Велит гауляйтер. И что? Ну конечно я понимаю, что надо мыть руки. Но вообще гауляйтера при случае лучше убить. Не правда ли. Это будет правильно, несмотря на то, что он предлагает мне вымыть руки. Это в комплексе существует. Я под гауляйтером и ты. Мы никого не выбирали. Это нам прислали, повторяю, с ярлыком на княжение из Золотой Орды. И нас высекли несколько раз, чтобы мы при встрече с ними опускали глаза. Высекли показательно в 19-м году. Просто так. За взгляд в лицо. Просто меня за взгляд в лицо брали. Уже без лозунгов, без ничего.
М. Курников
―
А и так все понятно.
В. Шендерович
―
Именно. После этого этот гауляйтер велит мне мыть руки перед едой. Я ему чрезвычайно благодарен. За этот совет. Но я как-нибудь сам. И вот персонально я говорю: я как-нибудь сам решу. Вы не имеете права рот разевать мне чего-то указывать. Вы не имеете права этого. Вы должны спросить у меня об этом после того, как хотя бы извинитесь и признаете все. И будут уволены те, кто хотя бы воровал на этом. И будут уволены самые некомпетентные. И после того как поменяется – вот тогда можно разговаривать. До сих пор полицейщина до какой-то степени будет работать. Конечно, если ввести смертную казнь за неношение маски. Это же было в Филиппинах, по-моему. Расстреливали на улицах. Нормальный филиппинский ход. Путину филиппинский с недавних пор стал гораздо ближе, потому что…
М. Курников
―
Президент побратим.
В. Шендерович
―
После Нобелевской премии Муратову и филиппинской журналистке. Конечно, маски начнут носить после расстрелов. Но я бы предпочел уровень гигиены повышать иначе. Другим способом.
М. Курников
―
Тем не менее, это не тот случай, когда старший по бараку должен сказать: вообще гауляйтер, конечно, зло, но вот тут надо послушать его.
В.Шендерович: Можно верить либо в пояс Богородицы, либо в институт Гамалеи
В. Шендерович
―
Он скажет. Они и говорят. Но только повторяю, все это существует в контексте. Мы ходим кругами. Вот тот человек в метро, к которому сейчас придет мент и будет его штрафовать, - он знает, что это оккупант, что это мент. Что это не полиция, которая выбрана по закону и в законных интересах действует. Он понимает, что он попался менту. Вот и все. И уже существуют, разумеется, коррупционные расценки за QR-коды. Этот рынок уже существует.
М. Курников
―
Давайте послушаем новости, вдруг там Владимир Путин сказал что-нибудь важное на форуме и нам придется сейчас об этом поговорить.НОВОСТИ
М. Курников
―
Продолжаем говорить с писателем Виктором Шендеровичем. Пока шла реклама, мы вспоминали, как Виктор Анатольевич впервые услышал о Сахарове. Как раз премию Сахарова дали Алексею Навальному. Кстати в Кремле сказали, что их нельзя заставить уважать это решение Европарламента.
В. Шендерович
―
Они там смешнее выступили. Они даже не нашли существительного к слову «Навальный». Просто получил российский…
М. Курников
―
Нет, я лично слышал. Сначала «фигурант», потом «заключенный».
В. Шендерович
―
Да.
М. Курников
―
Простой советский заключенный. Помните.
В. Шендерович
―
Да. Рак на горе свистнет, прежде чем нам вообще будет интересно, уважают или нет…
М. Курников
―
Интересно, что некоторые в «Яблоке» настолько не уважают это решение, что они писали письма депутатам Европарламента.
В. Шендерович
―
Обсуждать «Яблоко» поздно, как пить Боржоми. «Яблоко» торжественно самоуничтожилось. В несколько приемов партия «Яблоко» самоуничтожилась как политическая сила. Ее нет.
М. Курников
―
Как же, вот были на выборах.
В. Шендерович
―
Мало ли кто был на выборах. Там много кто был на выборах. Я говорю, что как политическая сила, а напомню, что они были крупной большой серьезной политической силой. Я был их верным избирателем. А это была надежда некоторая на эту политическую силу. Вначале.
М. Курников
―
Тем обиднее.
В. Шендерович
―
Естественно. Они деградировали и самоуничтожились. Превратившись к малозначительную касту. Каждый раз, когда я это говорю, я не устаю напоминать о своем глубочайшем уважении к отдельным «яблочникам», к Вишневскому, Шлосбергу. Светлая память Сергею Адамовичу Ковалеву. Шейнису. Замечательным честным людям. Наверняка там есть еще замечательные честные люди.
М. Курников
―
Муратов, кажется, «яблочник». Лауреат Нобелевской премии на секундочку.
В. Шендерович
―
Да. Ну замечательно. Но партии «Яблоко» как политической силы не существует. Поэтому обсуждать, что они там булькнули, мне кажется, что некоторому количеству приличных членов партии «Яблоко» уже сильно стыдно за свое руководство.
М. Курников
―
Так и есть. Некоторые сегодня написали письмо…
В. Шендерович
―
Но уже внутренние, чего мы тут обсуждаем. Этой темы нет в России. Нет партии «Яблоко». К сожалению.
М. Курников
―
Жестоко вы.
В. Шендерович
―
Ну нет. Где эта политическая сила? Где она как политическая сила? Ее давно нет.
М. Курников
―
А она именно самоуничтожилась?
В. Шендерович
―
Она самоуничтожилась. Конечно.
М. Курников
―
То есть не власть, не репрессивная.
В. Шендерович
―
Явлинский просто превратил это в частную секту.
М. Курников
―
Возвращаясь к премии Сахарова, насколько это важное событие на ваш взгляд или…
В. Шендерович
―
Важное вот в каком смысле. В прошлом эфире я говорил, что я конечно хотел бы, чтобы Нобелевскую премию получил Алексей Навальный. Потому что, говорил я, и повторю, Нобелевских лауреатов не убивают. Это затратно. Вот уголовника – ну случилось что-то с уголовником в заключении, с уголовниками что-то случается в заключении. Но вот с Нобелевскими лауреатами не случается. Их мучают, как Сахарова, как Манделу, держат в заключении. Но убить…
В.Шендерович: Население просто пережидает, переживает. Пережидает эту власть.
М. Курников
―
…который в 35-м году получил Нобелевскую премию в фашистской Германии, к сожалению, не вышел на свободу, он умер в тюрьме. От туберкулеза.
В. Шендерович
―
Это уж совсем такой…
М. Курников
―
Фашизм.
В. Шендерович
―
А все-таки Нобелевских лауреатов не убивают. Это очень затратно. И именно для этого я хотел, чтобы, допустим, Навальный разделил с Марией Колесниковой эту премию. Это была бы какая-то гарантия хотя бы их жизни. Если не выхода на свободу в обозримом будущем. Повышение цены. Премия Сахарова тоже довольно значительная, заметная история. Нам сказали, мы помним эту тему, мы держим ее в фокусе внимания. Неслучайно это вызывает такое очевидное раздражение Кремля. Разумеется, потому что они понимают, что Навальный как тема в отличие от «Яблока», как тема политическая - никуда не делся. Хотя партии никакой нет, сам в тюрьме. Но Навальный как политическая фигура есть. Существует. И раздражает Кремль. И это довольно мне кажется очевидная вещь. Я рад этой премии, потому что она подчеркнула, что этот сюжет продолжается. Что его не забыли.
М. Курников
―
Если продолжать тему Алексея Навального и того, что происходит с его сторонниками, насколько на ваш взгляд это получилось раздавить или это все куда-то загнали под ковер и рано или поздно это все выскочит.
В. Шендерович
―
Нет, не знаю, выскочит ли. То, что разгромлена как политическая сила - конечно. Партию создать не дали, движение разгромили. Все в бегах или под арестом. Понятно, что никаких инструментов влияния, что такое политика в свободной стране? – это инструмент влияния. На политику. Когда существует сильная оппозиция…
М. Курников
―
То же самое «Умное голосование» - разве не инструмент влияния на политику.
В. Шендерович
―
Разумеется. Но все-таки это инструмент влияния тот единственный небольшой маленький инструментик, который остался. Такая агитация через Интернет. Притом, что уже блокируют и Интернет. Это конечно несопоставимо с европейскими возможностями любой нормальной оппозиции. Любой нормальной европейской власти. Но конечно, это никуда не может деться просто по закону Ломоносова-Лавуазье. Есть раздражение. Есть трагическое размежевание между государством и жизнью просто в пейзаже. Вот я уже говорил. Государство к пейзажу не имеет никакого отношения. Это оккупационная армия. По Герцену. Классическая оккупационная армия. Население как всякую оккупационную армию его просто пережидает. То, что они называют поддержкой – это нормальное пережидание. Это такая же была поддержка Коммунистической партии. Такая же была поддержка хана Батыя. И такая же была поддержка на оккупированных территориях немцами…
М. Курников
―
Не знаю.
В. Шендерович
―
Сколько было молодогвардейцев. Максим, секундочку.
М. Курников
―
Дело не в этом. Дело в другом.
В. Шендерович
―
Сколько было молодогвардейцев. Ответь мне.
М. Курников
―
В 2014 году это была настоящая поддержка. Когда случился Крым – вот люди высыпали на улицу сами, их не выгнали.
В.Шендерович: Государство превращает население в толпу идиотов, это сознательно
В. Шендерович
―
Совершенно верно. Да, в 35-36 году тоже была сильная поддержка. Я знаю одного лидера в Европе. Это туда-сюда ходит, но на Крыме ты видишь, долго не продержалось. Уже изжогу вызывает. Тихонечко доходит цена этого. И крот истории роет медленно, но роет неуклонно. Еще раз, население пережидает здесь любую власть. Любую – подчеркиваю. Включая, увы, - гауляйтеров. Потому что я вернусь к своей теме. Молодогвардейцев было несколько десятков, а остальные просто жили. Во Франции давно вышел фотоальбом про жизнь Парижа под оккупацией, который очень сильно задел чувства парижан. Нормальная была культурная жизнь. Было сопротивление? – было. Погибали люди в гестапо? - погибали. Всегда меньшинство. Как и в Краснодоне. Это общее числительное. Каждый сотый, а 99 будут встраиваться в жизнь и находить в ней приятность. Население встраивается в это.
М. Курников
―
Времена не выбирают…
В. Шендерович
―
Именно. Но только кто-то умирает, а кто-то укрепляет эти смертельные времена. Это уже личный выбор каждого. Только не надо путать как нам велит анекдот: астму с оргазмом. И поддержку с терпением.
М. Курников
―
Виктор Анатольевич, нам достался с вами не самый худший режим. В Афганистане талибы* и теперь они приезжают к нам на переговоры. Как вообще это выглядит. Когда с одной стороны террористическая организация, кстати, мы говорим, что она экстремистская, террористическая, запрещена в РФ, тем не менее, вот приезжает и мы разговариваем.
В. Шендерович
―
«Свидетели Иеговы»* (запрещена на территории РФ) в тюрьме, а с талибами разговариваем. «Свидетели Иеговы»*, которые проповедуют толстовство фактически, не насилие и отказ служить в армии. Они в тюрьме.
М. Курников
―
И многие другие вещи. Например, отказ от переливания крови. Там много чего разного.
В. Шендерович
―
Себе, они же тебе не запрещают переливать.
М. Курников
―
Детям своим.
В. Шендерович
―
Секундочку. Правильно. Тем не менее, они сидят не за это.
М. Курников
―
Не за это.
В. Шендерович
―
Они сидят за то, что покусились на монополию РПЦ. Точка. Они сидят за это. Максим.
М. Курников
―
Я не знаю, то есть одна из теорий такая.
В. Шендерович
―
Допустим, будем считать это моим персональным мнением. Итак, их нельзя, талибов – можно.
М. Курников
―
Талибов у нас тоже сажают.
В. Шендерович
―
Нет.
М. Курников
―
Когда у наших, здесь захваченные и здесь вошедшие в эту организацию.
В. Шендерович
―
Хизб-ут Тахрир* .
М. Курников
―
В том числе. Тоже запрещен, который тоже террористическая.
В. Шендерович
―
Который тоже не насильственный. Который просто верит в халифат, как мы верили в коммунизм. Они просто верят, что это будет. Они не призывают вешать на площадях, убивать. В отличие от талибов. Они просто верят в то, что наступит халифат. За это они сидят в тюрьме. А с талибами мы ведем переговоры и по мнению Лаврова – это вменяемые ребята. Это к вопросу о том, кто у нас у власти и до какой степени это, собственно, идеология, а до какой степени просто жулики.
М. Курников
―
Ну только ли у нас. Как будто американцы с людоедскими режимами никогда не заигрывали в собственных интересах.
В. Шендерович
―
Пускай американцы разбираются со своей администрацией, я еще не иностранный агент. Я пока поговорю тут, тут про тут, тут про здесь поговорю.
М. Курников
―
Но просто это не только у нас. Я вот о чем.
В. Шендерович
―
Опять-таки, 20 минут назад говорил, давай разделять общечеловеческую пошлость и наш коэффициент. Да, общечеловеческая пошлость никуда не делась. И нигде нет рая и правителей типа Гавела, они, в общем, довольно большая редкость. Обычно управленцы выглядят иначе. И, тем не менее, есть наш коэффициент чудовищный вполне. Скажем спасибо, что все-таки с приездом талибов нас не повесили. И то хорошо.
М. Курников
―
В Хабаровске актрису, которая играла Марину Вульф, якобы пресс-секретаря местной полиции на 3 месяца посадили. Она правда имела какие-то проблемы с законом до этого, где-то не отметилась и вот теперь после этой роли ее на три месяца посадили. Это как?
В. Шендерович
―
Вы справедливо заметили до эфира, я разделяю вашу оценку. Это огромный успех.
М. Курников
―
Признание.
В. Шендерович
―
Это признание. Это как Мандельштам говорил жене, что у нас за стихи убивают. Стихи – огромная сила. За них убивают. Если за пародию они сажают в тюрьму, а понятно, что…
М. Курников
―
Колония 3 месяца.
В. Шендерович
―
Если за пародию они, Господи, закомплексованные мелкие существа. Ведь огромное государство сводит счеты с лицедеем, который сделал пародию. Злую пародию. Это говорит о масштабе личности. Это пропорция совершенно чудовищная, конечно. Это соотношение, не первый раз мы говорим. Вот государство, а вот его критик. Посмотри, как это Левиафан с какой яростью он набрасывается. И эта ярость выдает закомплексованность по Пушкину, не помню цитата. Ощущение бесправия своего. Вот они понимают, что они бесправные. Они понимают, они закомплексованные. Настоящая сильная мощная власть, которую поддерживает народ – просто усмехнулась бы на эту пародию и сказала: пожалуйста, господи, на здоровье. Они выдают себя этим.
М. Курников
―
Писатель Виктор Шендерович был в эфире радиостанции «Эхо Москвы».*Запрещенная в России террористическая организация