Максим Шевченко - Особое мнение - 2021-09-23
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. И сегодня у нас в гостях, как полагается, Максим Шевченко, журналист, политик. Вы все еще кандидат в депутаты, вы еще не сдали…?
М.Шевченко
―
Так как я выборы считаю фальсифицированными и несостоявшимися и требуют в Москве отмены электронного голосования так называемого, которое не по вине, безусловно, прекраснейшего и добрейшего Алексея Алексеевича было фальсифицировано. Сейчас на Алексея Алексеевича вешают всех собак. Мне с утра позвонило несколько радостных журналистов из разного рода изданий, ненавидящих «Эхо» и меня спросили: «А скажите, правда, что многие журналисты «Эхо Москвы» не довольны Венедиктовым, требует его отставки — А?»Я на это сказал, что я просто знаю, что атмосфера на «Эхе Москвы» такова, что, во-первых: а) Алексей Алексеевич всегда готов к критике, б) Алексей Алексеевич никогда от нее не бегает и в) как мне кажется, коллектив это силен тем, что вы можете всегда обсуждать, кто что думает, а не льстить главному редактору, как это происходит в России, в которой «главному редактору» льстят, выкрикивая имя его: «Путин! Путин! Путин!», призывая в ночь с воскресенья на понедельник, как положено… А потом выясняется, что электронное голосование вообще непонятно что, не принадлежит Центризбиркому, а является собственностью Московского правительства; что выборы в Москве просто нарисованы абсолютно, не имеют никакого отношения к выборной реальности. И главное, виноват во всем этом Венедиктов. Не Собянин, не Немерюк, главный похоронщик, который превратил Московские выборы в неимоверные похоронные процессии, которые мы наблюдали в пятницу, когда только венков и букетов не хватало этим несчастным людям, которые стояли в очереди на эти похоронные… ой, извините, на эти избирательные участки.
Поэтому я по-прежнему кандидат. Результаты выборов я не признаю, по крайней мере, по 208 округу это 100%. Знаете, кто угодно — я поверю, что меня мог победить Митрохин, я могу поверить, что прекрасная Нина Останина могла победить, но не ничтожный Олег Леонов, который завалил весь центр Москву своей макулатурой, которую просто москвичи, вот я знаю, в моем подъезде, видели эти его оранжевые мерзкие листовки и просто их выкидывали, чертыхались по этому поводу. Поэтому поверить в эти результаты невозможно. Считайте меня кандидатом.
О.Журавлева
―
«Считайте меня кандидатом» — это неплохо.
М.Шевченко
―
Я требую пересмотра выборов в Москве. Я считаю, что то, что сделал в Москве Собянин и Немерюк и их окружение — это такой удар серьезный по Путину, если по Путину, конечно, можно еще нанести удары какие-то.
О.Журавлева
―
Пока держит, судя по всему, как можно.
М.Шевченко
―
Может быть, он достиг уже состояния такого политического Будды, который находится абсолютно по ту сторону человеческих игр в добро и зло.
М.Шевченко: Результаты выборов я не признаю, по крайней мере, по 208 округу
О.Журавлева
―
Максим, если отвлечься от электронного голосования, ведь на земных, так сказать, участках были другие представители вашей партии, и был общий список партии. Там же ведь тоже нерадужные результаты.
М.Шевченко
―
Спектакль. Я это выборами назвать вообще не могу. Я могу сказать, что все это был спектакль, все эти цифры. Я, конечно, не ожидал, что у малых партий так нагло просто отрежут порядка 15-16%, чтобы отдать их «Единой России» и так далее.Я думаю, реальные цифры таковы: за «Единую Россию» проголосовало по стране чуть больше 30%; КПРФ набрало — 26-27%, может быть, даже больше. У всех партий отрезали только для того, чтобы «Единая Россия» имела конституционное большинство. Но Москва переплюнула всех. Москва — это как бы зеркало всей России. Ну, ладно, мы думаем, что у нас происходит в глубинке, мы как бы привыкли, что там местные гоголевские начальники живут со своими маниловыми, коробочками, собакевичами и приезжими чичиковыми в виде политтехнологов. Но Москва, казалось бы, в Москве настолько вытереть ноги о москвичей, об их волеизъявление, отобрать, украсть победу у Анастасии Удальцовой. Она победила. Настя Удальцова победила абсолютно, и решение ее судьбы было принято под утро в понедельник, когда вельможный палец указал: «Нет, все-таки она не победит. Победит кто-то другой из списка Собянина».
Поэтому пусть они себе эти выборы заберут куда угодно, и это что угодно, только не волеизъявление граждан, в ходе которого определяется законодательная власть. Это моя личная позиция.
О.Журавлева
―
Максим, понимаю вашу позицию. Просто я думаю, что все-таки… Я тоже ходила на выборы, ходила ногами в конце уже последнего дня, официальный выборный день. Я хочу сказать, что очень трудно разобраться в этом огромном бюллетене, и разобраться, где «справедливость», а где «свобода и справедливость», где такие, где сякие. Всех по паре, извините.
М.Шевченко
―
Ничего не трудно. Ничего подобного. У нас все было понятно. У нас было понятное голосование. У нас проголосовало около миллиона человек по стране. Мы просто отслеживали в социальных сетях, кто как голосовал. Добровольно люди присылали фотографии бюллетеней.
О.Журавлева
―
Да вы что!
М.Шевченко
―
Поэтому за нас голосовали народы России. За нас голосовали мусульмане, за нас голосовали русские националисты, за нас голосовали люди в Москве очень многие, мне присылали. Поэтому я прекрасно понимаю параметры. Но я это даже обсуждать не хочу. Бороться с этим бесполезно. Это как разбегаться и лбом об стену. Ну, нравится им такая легитимность и конкурентоспособность — ну, пусть они ее едят, как говорится, с перцем, с солью или без соли. Значит, такое у них государство. Такая у них политическая система. Это еще более похабные выборы, чем в 16-м году. Казалось, 16-й год переплюнуть трудновато, но получилось в целом.
О.Журавлева
―
Хорошо. Кстати, по сравнению с 16-м годом коммунисты набрали несколько…
М.Шевченко
―
Оля, это не имеет значения. Никто ничего не набрал, никто ничего не потерял. Все нарисовано.
О.Журавлева
―
Подождите…
М.Шевченко
―
Коммунисты набрали реально около 30%. Я вас уверяю, что «Единая Россия» по спискам не набрала даже 30%, может быть, где-то 30-31. Поэтому бессмысленно употреблять слово набрали. Мы не знаем, кто что набрал.
О.Журавлева
―
Хорошо, как вам будет угодно. Максим, но вы же лично были готовы к тому, что вас еще на этапе допуска могут завернуть.
М.Шевченко
―
Я разве предъявляю какие-то претензии? Может быть, и было целью этого всего лишний раз продемонстрировать весь этот абсурд наглядно, грубо, зримо.Я-то считаю, что мы задачу политическую решили. Мы достучались, абсолютно новая партия, до огромного количества людей. Огромное количество откликов. Поэтому мы свою задачу в ходе выборов решили.
О.Журавлева
―
Партия после этого будет существовать, развиваться?
М.Шевченко: Казалось, 16-й год переплюнуть трудновато, но получилось в целом
М.Шевченко
―
Конечно, разумеется. Даже не сомневайтесь. Я с самого начала знал, что никто нас никуда не допустит и не пропустят. Поэтому это было понятно, очевидно.
О.Журавлева
―
Сейчас неприличный вопрос задам. Как вы считаете, «Умное голосование» повлияло на результат хоть в какой-то степени?
М.Шевченко
―
Нет, «Умное голосование» никак не повлияло.
О.Журавлева
―
То есть то, что коммунисты должны были получить, они бы получили от своих, так сказать, а от тех, кого рекомендовали.
М.Шевченко
―
Они получили меньше, чем они получили. Там были ребята, конечно, боевые. Ну, вот в Якутии якутский очень интересный феномен, яркий. Он связан с тем, что федеральный центр хочет снимать Айсена Николаева и ведет борьбу с Николаевым. Поэтому там как бы поражение «Единой России», которую Николаев возглавляет, победа КПРФ — это повод теперь убрать Николаева с Якутии. Это такая война вокруг Саха-Якутии. Вроде как Николаев вызывает дикое раздражение у местных, потому что он настолько сливается как бы с властью, а местная интеллигенция якутская, она противостоит всему этому давлению имперскому, которое идет на регионы. Якуты — это один из форпостов федерализма и национального самосознания, сопротивления народов России.И там ситуация в отличие от Татарстана или от Кавказа, прямо скажем, более свободная внутри. И Сардана, например, получила там не очень большие проценты Авксентьева.
О.Журавлева
―
Обиделись на нее, мне кажется.
М.Шевченко
―
Нет, Ничего подобного. Она сама по себе неплохой человек. Мы с ней говорили в ходе выборов. Но ее считают единороской просто в Якутии. Она была слишком тесно связана с властью и с «Единой Россией».А снятие с выборов Ивана Шамаева, члена нашего федерального списка, которого сняли — внимание! еще раз напомню — за печать об умершем ребенке в паспорте. Мне Сардана сказала в ходе дебатов: «Ой, вы знаете, Максим, если бы Шамаев был, он бы 100% взял в Якутии. Это абсолютно популярнейший человек, один из старейшин якутского народа. Сняли Шамаева — получайте протестное голосование. Я думаю, что здесь где-то они могли не уследить. Но в других местах во многих… В Иркутской области шел от КПРФ Михаил Щапов. Все знают в Иркутской области, что это офицер ФСБ, абсолютно не оппозиционный власти. Чего ему это «Умное голосование»? Он бы и так прошел. Потому что он лоялист, он помог Кобзеву в свое время, когда Кобзев вел борьбу в свое время с наследием Левченко…
Понимаете, везде есть такие нюансы, которые, может быть, из большого далека не видны, но мы-то знаем, работающие на земле. Мы знаем, что внутри КПРФ велась в ходе выборов активная борьба между группой Юрия Афонина, который полностью провел программа всех своих комсомольцев в Думу и группой Валерия Рашкина, Левченко, которые потерпели серьезное поражение в этой борьбе. Вплоть до того, что даже Николай Бондаренко, который, естественно, принадлежит к группе Валерия Рашкина, в Думу не попал.
Я бы не рассматривал в целом КПРФ или «Единую Россию». Внутри «Единой России» мы видим людей, которые идут от организации президента, от Кириенко и людей Володина. Между ними идет напряженная борьба…
О.Журавлева
―
Вот видите, как сложно. А вы хотите, чтобы я разобралась в этом.
М.Шевченко
―
Но я-то все это знаю, я все это вижу. Мы видим все эти детали. Так же вот как Брем в своем мире животных видит поведение зверей в каком-нибудь животном мире. Там все понятно, все налицо. Если делать вид, что есть какие-то партии — КПРФ или «Единая Россия» или чего-то еще, тогда вообще ничего не поймете. Потому что есть разные группировки: собянинская, чемезовская, Ковальчуки, патрушевская. И во всех этих партиях у них есть какой-нибудь свой актив.
О.Журавлева
―
Да нет, в этом-то я как раз не сомневаюсь, что это есть. Просто обычный избиратель в такие нюансы проникнуть не может. Не может каждый избиратель в это проникнуть.
М.Шевченко
―
Оля, обычный избиратель об этих выборах даже не узнал. Явка меньше 50% значит, что половина избирателей на выборы не пошли или ничего даже о них не знали. Власть скрывала выборы от народа.
О.Журавлева
―
Но все равно, даже при сушеной явке это довольно много. Бывает, что и 30% приходят…
М.Шевченко
―
Я думаю, что она гораздо меньше. Потому что, допустим, в Дагестане реальная явка была порядка 20% с небольшим, но написали — 84%. Вот из Дагестана нам же подробно сообщают. У нас в Дагестане глаза и уши есть практически по всему Дагестану. Мы прекрасно знаем, что там происходило, практически как и по всему Кавказу.В Чечне большая явка, да. Она очень дисциплинированная и мобилизованная. Но в Дагестане, в других регионах Кавказа 20%, 20% с небольшим, а пишут 90%. «Электоральные султанаты», куда деваться.
Я думаю, явка была примерно приближенная к числу бюджетников. Потому что власть, она решала задачу как — она сушила явку, уничтожала выборы как политическую реальность, известную стране, от которой что-то зависит в жизни народа для того, чтобы приблизить количество явки к числу бесконечного числа бюджетников: военных, силовиков, госслужащих…
М.Шевченко: Внутри КПРФ велась в ходе выборов активная борьба между группой Юрия Афонина и группой Валерия Рашкина
О.Журавлева
―
То есть вы искренне полагаете, что на самом деле явились в основном бюджетики, силовики и так далее, но они на самом деле голосовали за вас. А потом это все подчистили. Они же все равно голосовали за «Единую Россию»?
М.Шевченко
―
Ну, почему они голосовали, вбрасывали за те партии, за которые им приказывали. Потому что разнарядки были в местной администрации где-то за «Новых людей» проголосовать, где-то за КПРФ.Вот по тому же Дагестану — Дагестан в какой-то мере зеркало всей страны, — там есть ТИКи, где, допустим, 0% за «Единую Россию», но 83% за КПРФ…
О.Журавлева
―
Но это как-то неаккуратно.
М.Шевченко
―
Или 84% за «Новых людей». Так это специально просто так нарисовали, чтобы проценты подтягивать.
О.Журавлева
―
Надо же на каждом участке разбивать. Что ж так грубо-то?
М.Шевченко
―
А что стеснятся, когда все равно понятно, что никакого протеста не будет серьезного.
О.Журавлева
―
Кстати, почему не будет серьезного протеста, расскажите мне, пожалуйста, не Дагестане, а вообще по стране?
М.Шевченко
―
А потому что люди вообще не понимают связи этого шоу под названием выборы, которые где-то проходят параллельно с их жизнью. Власть уничтожает в людях гражданское сознание, гражданскую ответственность, чувство гражданства, хоть какую-то внутреннюю связь с политическими процессам.Подавляющее большинство людей вообще не связывают свой поход к урнам или к компьютеру для этого дикого электронного голосования в том виде, в котором оно проведено было, с те, как там определяется жизнь страны, с работой Думы, с работой президента или правительства. Нет у людей связи. Это не важно, что они там думали, что они там написали в своих конституционных поправках. Подавляющее число людей не ощущает себя гражданами. Они ощущают себя население, живущим здесь и понимают, что как бы они не проголосовали или пошли, или не пошли на выборы, все равно решение будет принимать об их судьбе не парламент, не «Эхо Москвы» будет это обсуждать, а узкая группа людей в закрытых кабинетах. Поэтому чего идти, как говорится, дурака валять, изображать из себя что-то там?
Люди готовы протестовать, но в данном случае по поводу чего? Они просто не понимают, а что такое выборы, — думают они. Наверное, какой вариант новогоднего какого-то хепенинга.
О.Журавлева
―
Послушайте, Максим. Есть против чего протестовать. Вот вы говорите про очень собранную и энергичную Якутию. У них сегодня отказали Габышеву в полном объеме, отказал Верховный суд Якутии в удовлетворении жалобы защиты на его принудительное лечение. И ничего, никто не пискнул. Конкретная история.
М.Шевченко
―
А я считаю, что протестное голосование, в частности, было по поводу Александра Габышева. Чудовищного, несправедливого, просто жестокого приговора, расправы с Александром Габышевым, которого хотя кинуть как уголовника в «крытку», то есть в закрытое учебное заведение тюремного типа. За что? За то, что он духов изгонять шел из кого-то там? Вы что, верите в духов? Кому он угрожал? Он что, какой-то маньяк или параноик.Значит, получается, что власть, во-первых, верит в духов и серьезно относится к шаманам или к людям, которые объявляют себя шаманами. И поэтому, возможно, протестное голосование — это протест против расправы над Александром Габышевым.
О.Журавлева
―
Вы только что говорили, что голосование никакого смысла не имеет.
М.Шевченко
―
Так это в Якутии есть конкретная повестка. В Москве тоже есть такая повестка — это, допустим, разлом Москвы и так далее. Так я считаю, что у Москвы было протестное голосование. Еще раз: Настя Удальцова выиграла по 201-му округу. Она выиграла. Это было протестное голосование, которое у нее просто отняли.
О.Журавлева
―
Хорошо. Кстати, о том, что сегодня многих касается. Сегодня правительство опять не утвердило закон об индексации пенсий работающим пенсионерам. Тоже касается вполне конкретных людей…
М.Шевченко
―
Ну, а чего теперь стесняться-то? Сейчас все проведено. Сейчас можно любые людоедские законы принимать. 5 лет либерального такого пиночетовского разгуляя. Сейчас вообще можно сказать, что пенсионный возраст — до 100 лет. Зачем вообще нужны пенсии?
О.Журавлева
―
Так никто, кстати, особо и не протестовал. Все были недовольно, но сказать, что прямо были мегапротесты, не скажешь.
М.Шевченко
―
Понимаете, Оля, это же естественно. Потому что в начале XX века было, во-первых, население больше, чем сейчас. Потом люди были связаны с землей, с трудом. И в основном крестьянская революция 5-7-го годов — это была революция за модернизацию и за человеческое отношение к большинству населения — крестьянам. А когда люди не так унижены, как русские крестьяне или не так возвышены в каком-то смысле, как европейские граждане, а находятся в каком-то смысле посредине, между какими-то пятерочками и магнитами, какими-то страшными супермаркетами и с зарплатой в 16-20 тысяч рублей, то они вроде как и не униженные, но так они себя не ощущают полностью лишенными и воли лишены одновременно.Это вообще мечта любых правителей — сделать так, чтобы подвластное население было безропотным, не имело политической воли. Привести сюда миллионы рабов трудовых мигрантов, как это делает российская власть, как это делает Собянин открыто. Миллионы просто в Москву привезены и в другие города. Потому что, ну не граждан же России работой наделять? Чего этим давать. Им дай работу, так они еще потребуют социальных прав, каких-нибудь пенсионных и так далее…
О.Журавлева
―
Да не потребуют, Максим, не потребуют. На самом деле не потребуют.
М.Шевченко
―
Требуют. Это жестоко подавляется тоже, знаете, еще бандитов подключали не так давно для войны с независимыми профсоюзами. Может, и потребуют.Или, например, хочу вернуться к электронному голосованию. Вот Борис Юрьевич Кагарлицкий очень ясно и четко задал вопрос: Слушайте, если в электронном голосовании можно переголосовывать, типа ты неправильно кнопочку нажал, то почему тогда нельзя переголосовывать и в бумажном голосовании? Что это за неравенство прав? Получается, что если мы добрались до компьютера дома,то у нас на одну итерацию гражданских прав больше, чем у тех, кто встал своими беленькими ножками, топая по кровавому разбитому асфальту собянинскому дошел до избирательного участка, опустил… Давайте тогда мы тоже. Вот мы опустили бюллетень. Ой, блин, не за того проголосовал! Хотел, допустим, за «Едро», а проголосовал за Шевченко случайно. А вот давайте переголосую еще раз за «Едро», например. Что это вообще за голосование, где можно вообще переголосовывать.
О.Журавлева
―
А это очень просто. Чтобы когда тебя на работе заставили и стояли у тебя а спиной, ты пришел домой…
М.Шевченко
―
Давайте тогда вот на работе заставили кинуть бюллетень, вброс сфотографировать…
О.Журавлева
―
Да. Ну, так все уже знают. Берется черная ниточка, фотографируется чистый бюллетень.
М.Шевченко
―
Правильно. Так давайте тогда сделаем. Тогда у меня рациональное предложение к Элле Александровне. Если можно переголосовывать электронно — это предложение не мое, не хочу брать чужую идею, предложение Бориса Кагарлицкого — давайте тогда переголосовывать около урн. Вот неправильно в бюллетень поставил галочку, начальнику отослал фотографию, как ты за «Единую Россию» отдал свой голос. Хочешь переголосовать — еще раз приходишь, получаешь такой же бюллетень и ставишь уже галочку без начальника.
М.Шевченко: Сейчас можно любые людоедские законы принимать. 5 лет либерального такого пиночетовского разгуляя
О.Журавлева
―
В идеале было, чтобы начальники не имели права требовать «правильного» голосования.
М.Шевченко
―
В идеале было сделать так, чтобы начальников не было в политической жизни, а в политической жизни были избранные представители народа и люди, наделенные властью имени народа. А начальники — это вон они у себя, у них есть начальники…Вот электронное голосование в Москве, его практика с переголосовками, она уничтожила легитимность этих выборов априори просто. Потому что двойное голосование, возможность переголосвки не подразумевает политический процесс.
О.Журавлева
―
Здесь мы должны сделать перерыв. Это Максим Шевченко, журналист и политик. Мы вернемся в эту студию после новостей.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
Мы снова с вами. Ольга Журавлева и наш сегодняшний гость — Максим Шевченко, журналист и политик, все еще кандидат в депутаты Государственной думы.Вот Любовь пишет: «На участках тоже можно переголосовать». Но после того. как опустили в урну, уже, к сожалению, нельзя…
М.Шевченко
―
Еще раз вернусь к анализу Бориса Юрьевича Кагарлицкого. Вот он говорит: «Если вы голосуете электронно, то понятно, как вы проголосовали, если известен ваш голос. То есть ваш голос верифицирован, пресонализирован…
О.Журавлева
―
Он зашифрован.
М.Шевченко
―
Да конечно, зашифрован. Ничего не зашифрован.
О.Журавлева
―
Все, хорошо, Максим. Тогда мы с вами крупные специалисты в этом вопросе.
М.Шевченко
―
Хорошо, ладно. Он страшно зашифрован. Но выясняем, оказывается, эта платформа, она не принадлежит ЦИКу, а принадлежит правительству мы. То есть не тем, кто отвечает за выборы, не Центризбиркому, а тем, кто действует в своих интересах, тем, кто является фактически стороной избирательного процесса. Более того, есть подозрение, что эта платформа сделана на основе западного софта. То есть тут вопрос, как говорится…
О.Журавлева
―
Так, Максим, давайте объявим все иностранными агентами. Ну, что вы, ей богу.
М.Шевченко
―
Да не хочу никого объявлять иностранными агентами. Просто как-то странно. Смотрите, я в теории сторонник электронного голосования, которое должно решить две вещи. Первое: оно должно решить, что именно вы голосуете ,а не кто-нибудь другой за вас. Здесь как это решается? Когда вы приходите на избирательный участок, то приходит ваше физическое тело. Не можете вы, Оля, принести паспорт своего мужа и сказать: «Вы знаете, вот мой паспорт, вот паспорт моего мужа. Он придти не смог, поэтому вы его не увидите, но я знаю, как он проголосует. И позвольте, я за него поставлю галочку». Вам скажут: «Извините, человек должен физически придти, лично».
О.Журавлева
―
Максим в электронном голосовании тоже есть верификация человека, ему приходят коды на его телефон.
М.Шевченко
―
Да? А вы уверены, что ему приходят? Что не сидит и с телефона его руководитель, который не говорит: «Ну-ка покажи, какие там тебе коды пришли?» Тут-то, когда вы физически приходите с паспортом, лично удостоверяете, что это вы, то высока гарантия, если, конечно, вы не делали пластическую операцию, это именно вы, Ольга Журавлева. А тут, кто видит, что это вы? Поэтому разница. Тут, понимаете, мы стараемся, физическими телами приходим с реальными паспортами, переголосовывать не можем. Высунув язык, как говорится, бежим исполнять свой гражданский долг. А тут электронная верификация. Да Оля, пожалуйста…
О.Журавлева
―
Хорошо, мы с вами согласимся в одном, что человек должен голосовать самостоятельно, без влияния.
М.Шевченко
―
Простой пример: ваш ребенок получит доступ к вашему аккаунту случайно, вы забудете его. И от вашего имени будет писать в вашем Инстаграме, Фейбсуке или где-нибудь еще какие-нибудь детские шалости, детские глупости. А все будут думать, что это. А вы потом будете говорить: «Это не я…». Я не знаю, допустим, кто у вас сын или дочь. Это маленький ребенок, например.Как можно без физического контакта верифицировать человека? Тогда надо какие-то вводить процедуры дополнительные электронные. В перспективе, наверное, это будет иметь место.
О.Журавлева
―
На Госуслугах мы же какие-то совершаем вещи, паспорта там себе заказываем. Вдруг ребеночек придет?
М.Шевченко
―
Мы заказываем паспорта, но получаем мы их лично. И когда мы их получаем, мы расписываемся лично. И потом здесь еще есть момент. Если когда-нибудь мы дойдем до верификации человека по радужно оболочке глаза, что нельзя подделать, например…
О.Журавлева
―
В метро уже можно платить лицом.
М.Шевченко
―
Если только глаз не вырывать, как фантастическом фильме Терминатор какой-нибудь глаз вырвал — поднес.
О.Журавлева
―
Глаза будут сдавать на рабочем месте.
М.Шевченко
―
На данный момент есть проблемы серьезные с этим. Поэтому «царь — ненастоящий!»
О.Журавлева
―
Максим, ладно. С этим разобрались. Кстати, переголосование на электронном голосовании в других местах, кроме Москвы отсутствовало, так что можете посмотреть, как там…
М.Шевченко
―
Поэтому я и говорю, что в Москве выборы ненастоящие, украдены.
М.Шевченко: Наши капиталисты, у кого не получилось интегрироваться в Марбелье, теперь хотят стать капиталистами по китайскому сценарию
О.Журавлева
―
Ладно, отпечатки пальцев, радужка — это все нас ждет в любом случае, так или иначе. Кстати, тут появилась такая новость любопытная: российские власти намерены потратить больше 30 миллиардов рублей за 3 года на изоляцию рунета. Такие расходы заложены в проекте бюджета. Хорошая же вещь. Вот вы говорите, софт там не тот.
М.Шевченко
―
Софт не тот — это не из-за изоляции рунета. Софт не тот — это надо деньги не украсть и на оставшиеся купить западный софт. А просто деньги, которые тебе выделяются, надо потратить на создание собственного софта. В России полно IT-специалистов высочайшего, мирового уровня, которые уезжают, работают в Америке и так далее. Просто у нас как это делается? Берется миллиард, 900 миллионов сразу откладывается в сторону, а на 100 миллионов невозможно сделать софт. Он реально, допустим, стоит миллиард. Но на 100 миллионов можно купить уже готовый американский, например.
О.Журавлева
―
Хорошо, про изоляцию рунета мне скажите.
М.Шевченко
―
Я против изоляции рунета.
О.Журавлева
―
Китайский вариант вас не устраивает? Хорошо, междусобойчик.
М.Шевченко
―
Меня очень устраивают китайцы, это замечательный народ. Но мы не китайцы и подгонять нас под китайские лекала…Тем более, знаете, как все это Китай… У нас вот сейчас говорят: «Но в Китае же социализм». Да ни хрена там не социализм. Там госкапитализм. То есть наши капиталисты, у кого не получилось интегрироваться в Марбелье, во Флориду и куда-нибудь в Лондон, теперь хотят стать капиталистами по китайскому сценарию, чтобы мы были все такие безропотные работяги, которые, как говорится, слушаемся и все такие конфуцианцы в душе, а они были благородными донами, которые живут, где хотят. Хотят — в Париже, хотят — в Лондоне, хотят в Нью-Йорке. А мы с вами должны стать китайцами.
О.Журавлева
―
Но вы пока явно не становитесь китайцем, вы очень активный для этого конфуцианец.
М.Шевченко
―
Не знаю, вот, допустим, «Речные заводи». Я сторонник книги «Речные заводи». Вы не читали? Почитайте обязательно. Очень интересно. Про свободных людей в Китае, которые отказывались ходить строем и ушли в речные заводи и там стали строить свой параллельный, альтернативный свободный мир. Я вот сторонник «Речных заводей».
О.Журавлева
―
Вот, кстати, о речных заводях. Это ведь тоже продолжение политики борьбы с комиками и всем прочим. В Уссурийске мировой суд арестовал актрису из популярного интернет-сериала про вымышленного чиновника Виталия Наливкина…
М.Шевченко
―
Ничего он не вымышленный. Виталий Наливкин — он гораздо более реальный, чем все Собянины вместе взятые.
О.Журавлева
―
Слушайте, ее признали виновной в незаконном ношении формы сотрудника полиции, в которой она играла роль официального представителя МВД Уссурийского района Марины Фульф. Мы с вами уже говорили, что вы очень цените эту Марину Фульф, этот персонаж.
М.Шевченко
―
Это замечательно: Виталий Наливкин, Марина Вульф, подполковник Андрейченко. Это любимцы российского рунета. Гениальные совершенно персонажи, которые абсолютно достоверно изображают российскую, продолжая традиции Балабанова, наверное, в каком-то смысле. То есть «Жмурки» и «Груз 200». Я считаю, что это именно тот самый момент, когда искусство грубо, зримо стало реальностью. И мы точно не знаем, где у нас больше спектакль: в Москве, где кричат «Путин! Путин!» фальцетом или в Уссурийске, где Виталий Наливкин наводит порядок, а госпожа Вульф потом об этом рассказывает.Мы еще посмотрим, кто тут форму у нас носит с орденами увешенными… пресс-секретари всякие законно или незаконно.
Мне кажется, что люди сами голосуют. Миллионы просмотров.
О.Журавлева
―
Подождите. Но ведь эта история с незаконным ношением формы, она у нас уже была тоже, когда в интернете был артист, изображал…
М.Шевченко
―
Она не носила форму. Незаконное ношение формы — это когда вы надеваете форму, идете на улицу…
О.Журавлева
―
Да, и выдаете себя за полицейского.
М.Шевченко
―
А когда вы актер или актриса, да какое же незаконное ношение формы?
О.Журавлева
―
Вот и я подумала, что за ношение нацистской форы вроде бы никого не привлекли из сериала «Семнадцать мгновений весны».
М.Шевченко
―
Таким образом, власть сама признает, что Марина Вульф — это реальный персонаж Поскольку только реальный персонаж может незаконно носить форму. Никто же не будет предъявлять претензии к Анне Ковальчук, что она, играя прокурора, носит прокурорскую форму незаконно.
М.Шевченко: Реальная политика — это реальное изменение этики в умах и сердцах людей
О.Журавлева
―
Да вообще все это выглядит странно.
М.Шевченко
―
Ничего странного, Оля.
О.Журавлева
―
Перед выборами было много гаданий: будут ли дальше закручивать гайки, или, наоборот, успокоятся и оставят все как есть? Вы за гайки, как я понимаю? Что в стране будет хуже.
М.Шевченко
―
Вообще я всегда считаю, что будет хуже.
О.Журавлева
―
Это Сергей Смирнов.
М.Шевченко
―
И это придает мне оптимизм, потому что когда ты точно знаешь, когда являешься хорошо информированным пессимистом, ты становишься оптимистом.
О.Журавлева
―
Когда пессимист говорит: «Хуже не будет». А оптимист говорит: «Будет-будет!»
М.Шевченко
―
Будет, будет, и поэтому я пессимист.
О.Журавлева
―
Я поняла. Расскажите, пожалуйста, у вас есть какой-нибудь конкретный план. Я имею в виду у вас, как у представителя политической силы, движения? Вот за что вы будете бороться. В Думу сейчас не попали, но у вас есть какая-то тема, которую вы хотели бы продолжать.
М.Шевченко
―
За души, умы и сердца. А за что еще должна бороться реальная политика? Я хочу, чтобы политика в России была реальной. Реальная политика — это не участие в выборах. Участие в выборах — то просто экспириенс и повестка. А реальная политика — это реальное изменение этики в умах и сердцах людей. Потому что политика — то этика, прежде всего, воплощенная в конкретном действии.
О.Журавлева
―
Хорошо, про повестку скажите. Какая главная повестка. Вы же «Свобода и справедливость». В чем должна…
М.Шевченко
―
Главная повестка — это свобода и справедливость. А детали будем обсуждать…
О.Журавлева
―
Слушайте, приходит к нам в эфир Алена Попова, которая тоже проиграла выборы, но она продолжает свою деятельность по борьбе с домашним насилием, еще с чем-то.
М.Шевченко
―
Я не проигрывал выборы. На вечер субботы у меня было 28% по закрытым опросам. У меня же инсайдерская есть информация. Поэтому я ничего не проигрывал. Но я не хочу биться лбом об стену и чего-то им доказывать. Им ничего доказать нельзя. Я говорю еще раз: повестка реальная сейчас все та же: свобода политзаключенным — мы это будем требовать; свобода народам России, прекращение давления национального, религиозного или культурного на народы России. Прекращение насильственной ассимиляции; социальные права трудящихся, социальные права даже трудящихся, пенсионеров, заслуженных людей — это есть наша повестка. Мы должны бороться за национальный суверенитет нашей страны, за национальную независимость нашей родины, вот и все. Это повестка.
О.Журавлева
―
Спасибо большое! Это Максим Шевченко, журналист и политик был у нас сегодня в гостях. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!