Максим Шевченко - Особое мнение - 2021-08-26
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях сегодня — Максим Шевченко, лидер «Российской партии свободы и справедливости». Здравствуйте!
М.Шевченко
―
Здравствуйте!
О.Журавлева
―
И, собственно, поэтому очень много вопросов, касающихся ваших товарищей по партии и вас самого и вашей партии. Один из главный вопросов: Что случилось с Потапенко? Его сняли?
М.Шевченко
―
Я считаю, что это абсолютно неправильное решение. ЦИК, как я понял из Телеграм-каналов — я не видел никакого письма из ЦИКа — хочет обратиться в суд, чтобы Диму сняли из списков нашей партии. Он украшение федерального списка, замечательный товарищ, прекрасный интеллектуал, яркий, перспективный политик. Потому что якобы он не указал или не отказался от каких-то акций иностранных, наличие которых не позволяет человеку избираться. В этом есть, мне кажется, уже абсурдная норма сама по себе. Когда я Диму спросил, в чем дело, он говорит: «Я купил пакет «Сбера» и пакет «Тиньковфф», то есть российских банков». Внутри этих пакетов уже — я не очень в этом разбираюсь, брокерский пакет какой-то — там были какие-то иностранные акции. То есть, покупая пакет российских компаний, то есть вкладывая деньги в российскую экономику, миллионы людей, которые так же поступают, и это призывают делать, становятся ограниченными в гражданских правах, в избирательном праве.Более того, шире можно посмотреть на этот вопрос. Некоторые люди последнее время ставят на свои компьютеры, телефоны или айпады специальные программы, которые позволяют следить… как-то участвовать в мировых биржевых разного рода играх. И там предлагают купить так называемую тестовую акцию. Вот уже наличие этой тестовой акции, которая покупается при регистрации этой программы, уже вас делает неполноценным гражданином. Я не понимаю, как за наличие ценных бумаг можно снимать с выборов. Я понимаю, что за наличие счетов. Потому что через счета на человека можно давить. Иностранное государство может давить на счета: «Вот мы арестуем твои счета». Но акции? Одна акция, две акции, акции, которые не составляют какой-то серьезный капитал сами по себе. Или тогда надо указывать пакет, начиная от какого-то пакета, человек уже не может участвовать в политической системе, когда речь идет, допустим, о миллионах долларов.
М.Шевченко: Я не понимаю, как за наличие ценных бумаг можно снимать с выборов
О.Журавлева
―
Ну. он совладелец Apple, например.
М.Шевченко
―
Ну, там 2 акции или 5 акций каких-то. Поэтому я думаю, что это, конечно, политическое давление. Дмитрий Потапенко, естественно, является оппонентом единоросса журналиста Попова, которого власть всячески поддерживает и промутирует. И, я думаю, что власть, «Единая Россия» боится, безусловно, что Потапенко, человек свободный, абсолютно независящий ни от какого начальства, человек, который органично вписался в концепцию нашего движения «Свободы и справедливости», конечно, может победить Попова, разумеется, решительно. С острым умом Диминым, с тем, как он не лезет за словом в карман. Я думаю, что это репрессии политические в чистом виде. Они его снимают поэтому из списков нашей партии.И сам по себе этот закон, что из-за какой-то одной акции, которая стоит доллар, например, вы поражаетесь в гражданских правах он абсурден сам по себе.
О.Журавлева
―
Бог с ним. У нас далеко не ходить по поводу абсурдных законов.
М.Шевченко
―
Я ничего не говорю. Вы попросили объяснить — я рассказал. А сейчас законы, конечно… По сравнению с гиперабсурдными законами об иностранных агентов, с тем, что сделали с «Дождем»* (признан российским властями инагентом), например, за грант какой-то европейский, я так понимаю, там 130 тысяч…
О.Журавлева
―
Который выделялся разным СМИ.
М.Шевченко
―
Который выделялся, в том числе, Наташа Синдеева говорила, про скую газету, про Russia Today и так далее. Притом он, как я понимаю, носил неполитический характер, а типа а давайте вы расскажете…
О.Журавлева
―
О новостях Евросоюза.
М.Шевченко
―
Да, о новостях Евросоюза.
О.Журавлева
―
Ну да. Вчера еще было довольно часто.
М.Шевченко
―
Таким образом, ВГТРК должно быть иностранным агентом, поскольку пакет ВГТРК, доля есть в компании «Евроньюс». Там даже русский язык является одним из государственных языков. Таким образом, Олег Борисович Добродеев должен оправдываться, что ли, ходить, потому что ВГТРК имеет долю просто в «Евроньюс». И программа «Евроньюс» показывалась в России. Я сейчас не знаю, я просто телевизор давно очень не смотрю.Я уверен просто, что все эти репрессивные судороги, которые власть устраивает, Они похожи на судороги либо уже мертвой лягушки, к мышце которой прикрепляют электрод, либо на судороги умирающей лягушки, которая не хочет умирать, либо на судороги лягушки, которая пытается взбить молоко, чтобы выбраться и не утонуть… или там, кефир. В любом случае они абсурдны, они не защищают никакого внутреннего пространства, а просто являются рефлекторной реакцией страха — страха перед диалогом с обществом, страха перед диалогом с гражданами, страха перед наделения общества гражданскими и политическими правами. Фактически мы имеем дело с таким — ну, это уже банал такой — с диктатурой, которая наползает на нас как хмурый такой закат. Расцветом это, конечно, трудно назвать.
О.Журавлева
―
Скажите, а вашу роль вы как видите при этих условиях, при которых ведется предвыборная кампания, работа со СМИ, сегодня остальное?
М.Шевченко
―
Работа, в каком смысле?
М.Шевченко: Фактически мы имеем дело с диктатурой, которая наползает на нас как хмурый такой закат
О.Журавлева
―
Вы себя какой лягушкой тут видите?..
М.Шевченко
―
Я себя вижу не лягушкой, а я себя вижу Максимом Шевченко.
О.Журавлева
―
Хорошо, Максим Шевченко что делает, он на что надеется?
М.Шевченко
―
Он надеется на пробуждение умов и сердец. А на что еще мы можем надеяться в этой ситуации? Наше сопротивление… Вот Эрнст Юнгер очень ясно в своей великой работы «Уход в лес» это описал. «Противостоять тоталитаризму политическими методами практически невозможно, — писал Юнгер, я кратко пересказываю смысл этой работы, — но духовное сопротивление, отсутствие страха, отсутствие сервильного желания устроиться поудобнее и наличие этического смысла твое жизни как формы борьбы, делает твою жизнь одновременно без всякого дауншифтинга уходом в лес, как это ни двусмысленно звучит в российских ситуациях или в контексте Кавказа, допустим — уход в лес. Интересно, они там книгу Юнгера запрещали в начале 2000-х «Уход в лес»?
О.Журавлева
―
И вы?..
М.Шевченко
―
И я просто иду, чувствуя ответственность перед моими друзьями мертвыми и живыми, которые учили меня, которые со мной разговаривали, удостаивали меня своей дружбой. Такие, как Орхан Джемаль, такие, как Гейдар Джемаль и многие другие. И мы в своей жизни обязаны живым и мертвым, как сказал прекрасно Константин Симонов в своем великом романе.
О.Журавлева
―
В вашей же цитате речь идет о том, что политически сопротивляться бессмысленно. А вы пытаетесь именно это.
М.Шевченко
―
Нет, просто этическое сопротивление становится политическим. Это доказывает Алексей Навальный своим интервью The New York Times, который написал из тюрьмы. Это интервью свободного человека, абсолютно свободного человека, который, даже будучи несправедливо и незаконно брошенным в узилище, все-таки остается свободным человеком. С какой самоиронией, с каким чувством, скажем, отстраненности от этого кошмара бытия, в котором он оказался, Алексей описывает всю эту ситуацию. И власть фактически превращает его в фигуру гиперсимволическую, подобную тому, как вот Солженицын, казалось бы, писал книгу, даже не «Ивана Денисовича», а вот «Бодался теленок с дубом», даже вот «Архипелаг» большая работа. И вот за ним бегали кагэбэшники, выкрадывали у него это. Вот им казалось: «Сейчас мы его отправим туда, и вопрос будет решен».А в итоге получается, что когда человек говорит, его голос транслируется и его духовная сила становится сильнее, чем такая бетонная тяжесть всей этой страшной системы, которая со всеми этими бесконечными кагэбэшниками, ментами, силовиками, следователями, прокурорами, оказывается, не может справиться с одним человеком, который их не боится. Это на самом деле абсолютно христианское сопротивление — то, что показывает Навальный. Там есть вещи, с которыми я не могу согласиться в его интервью…
О.Журавлева
―
Например?..
М.Шевченко: Тот, кто хочет власти, тот неизбежно станет драконом
М.Шевченко
―
Например, он ясно говорит, что он считает, что Россия должна стать частью Запада, противореча сам себе. Поскольку, с одной стороны, он удивляется: Как же так, Запад не вводит санкции против серьезных людей, вводит санкции против каких-то полковников, генералов, для которых эти санкции не страшнее жужжания комара по большому счету, а против Абрамовича и других больших людей санкции не вводят. «Почему?» — недоумевает Навальный, и при этом говорит, что Россия должна стать частью Запада, не понимая, что он сам дает ответ на то, что Запад заинтересован в предельной коррумпированном, тираническом режиме в России. Поскольку только коррумпированный тиранический режим позволяет грабить Россию так, как грабит Россию Запад и его менеджеры. Главным менеджером Запада в России, естественно, является власть, и это очевидно совершенно.Поэтому сама идея Навального, что Россия должна стать частью Запада, для меня глубоко неприемлема. Ни в коем случае. Россия как раз должна дистанцироваться от Запада. И борьба против Запада есть борьба за подлинную свободу. Не за Россию — то каждый может говорить, — а именно борьба за свободу, как мы ее формулируем.
О.Журавлева
―
Подождите, как должна выглядеть борьба против Запада?
М.Шевченко
―
В России государство, как сказал Пушкин, является единственным европейцем. Государство в России есть Запад. Противостояние государству — это противостояние той огромной машине, системе большого Запада, благодаря которому это государство в России функционирует. Оно не антагонист Запада, ельцинское государство, путинское государство, медведевское. Оно и является Западом, является его аватарой. Алексей Навальный, борясь против этой коррумпированной системы, которую называет криминальной, мафиозной, не понимает, что он борется против тех, кому Запад дал ярлык на правление здесь, что борьба против этого режима — это есть борьба против большого Запада, который не заинтересован ни одной секунды ни в какой демократии, ни в какой свободе слова, ни в каком либерализме, ни в каком вообще человеческом обществе в России, поскольку любая демократия, либерализм человеческого общества внутри России мгновенно поставит вопрос: «А почему Красноярский алюминий, создававшийся советским народом, принадлежит сегодня американцам англичанам? А почему вы не соблюдаете в России экологические нормы, эксплуатируя, добывая никель или еще что-то? Все идет туда.То есть если мы поверим на одну секунду, что в странах третьего мира Запад хочет какую-то демократию, вот, допустим, если мы сошли с ума и в это поверили, давайте посмотрим на Африку. Вот в Африке Запад уже 50 лет строит демократию. Африка погружена просто в кошмар и хаос, большая часть Африки. Что-то поднимается, что-то опускается, где-то чуть лучше на время становится жизнь, но в целом это очевидно, что никакая демократия не позволит такую циничную эксплуатацию полезных ископаемых, которые должны принадлежать нации, народу, здесь живущему, а вовсе не правящей верхушке.
М.Шевченко: Сама идея Навального, что Россия должна стать частью Запада, для меня глубоко неприемлема
Вот они выстроили «Северный поток. И вот все сидят и думают: «О-о, «Северный поток», нам там деньги пойдут. Ни хрена вам не пойдет, мы это понимаем прекрасно. Заработали те, кто это прокладывал, структура Ротенбергов, например, и дивиденды получал менеджеры «Газпрома». А даже если деньги пойдут через сколько-то там лет, он выйдет на ноль, может быть — это еще бабушка надвое сказала, — то все равно здесь внутри ничего жизнь никак не улучшится. Потому что совершенно некому с них спросить. Нет парламента. Вот эти 4 партии, которые в парламенте сидят, кто-нибудь из них может встать и потребовать от «Газпрома», государственной компании полной раскладки по тому, а как, собственно говоря, вот какие деньги вы брали, что вы туда вкладывали и какая будет отдача по этим деньгам, например? Или от «Роснефти» потребовать. У кого из них хватит духа это спросить?
Я могу сказать, что если я буду в думе, у меня, безусловно, духу хватит.
О.Журавлева
―
Максим, но вам же не дадут.
М.Шевченко
―
Это другой вопрос. Это же не значит, что мы не должны бороться. А дадут не дадут… Если бы мы руководствовались принципом «дадут — не дадут», то, знаете…
О.Журавлева
―
Но вы же сами говорите, бессмысленный совершенно послушный парламент — чего туда идти-то, толку-то от него? Даже пламенный Максим Шевченко…
М.Шевченко
―
Злу нельзя поддаваться, ему надо сопротивляться. Я христианин. Я воспринял слова Христа, его апостолов буквально: «Наша война не против крови и плоти, а против властей и тьмы века сего, духов злобы поднебесной». Вот они читают слова апостола Павла и не понимают будто бы, а там же все ясно сказано. Это борьба не против конкретных людей, это борьба против системы, которая злом, завистью, корыстью, эгоизмом погружает людей в такое небытие, во власть тьмы. Толстой очень любил использовать эту фразу. Лев Николаевич, конечно, а не его великий пра-пра-пра-правнук, который у нас тут сегодня сверкает интеллектом.
О.Журавлева
―
Я напомню, что у нас в студии — лидер «Российской партии свободы и справедливости» Максим Шевченко. Кстати, я все думаю: свобода и справедливость — это хорошие слова..
М.Шевченко
―
Это лучшие слова. Есть русская идея — освободиться от этой давящей власти тьмы и договориться между собой о справедливом отношении.
О.Журавлева
―
Прекрасно. Вы, тем не менее, с этими властями тьмы как-то хотите бороться. Как с ними можно бороться?
М.Шевченко
―
Прежде всего, не боятся их. Потом стараться самому не стать драконом. Это важный момент.
О.Журавлева
―
А это как?
М.Шевченко
―
Это внутренне надо просто сопротивляться. Власть — это инструмент для изменения мира. Тот, кто хочет власти, тот неизбежно станет драконом.
М.Шевченко: Любая борьба за справедливость, за свободу, она имеет смысл
О.Журавлева
―
А тот, кто не хочет власти, не может победить в политической борьбе.
М.Шевченко
―
Тот, кто не хочет властвовать над другими, но полагает, что власть — это инструмент для этического преобразования мира, у того есть шанс по-другому выступить во всей этой истории. А так, как сказал поэт, все кончается тенью по большому счету. «Все мы сойдем под тень смерти, и всякая душа познает ужас смерти», как сказано в одной священной книге. Но мы действуем, исходя из соотношения своей личной жизни с большой историей. Так устроены люди. Если мы отказываемся от этой связи личной судьбы достаточно короткой — 50, 60, 80 даже лет — это песчинка просто, безусловно. Но вот соотносишь себя с большой историей и роде как жизнь приобретает смыл какой-то. Какой? Могут сказать: «Максим, ты же все равно умрешь, как и все».
О.Журавлева
―
Люди, которые тоже хотят остаться в истории…
М.Шевченко
―
Мы даже помним братьев Гракхов, которые боролись за права плебеев в республиканском Риме. Из тьмы веков до нас доходили слова и имена этих мужественных людей. Не потому, что кто-то об этом написал — Светоний или кто-то еще, а просто потому, что они боролись за свободу и справедливость, за достоинство человеческое. Очевидно, есть какая-то тайна в человеческой истории. Любая борьба за справедливость, за свободу, она имеет смысл.
О.Журавлева
―
Максим, но согласитесь, что до нас из тьмы веков дошли имена епископов, пап римских, королей и кого угодно еще и даже фараонов…
М.Шевченко
―
Вряд ли эти имена окаймлены неким ореолом позитива. Из всех фараонов, наверное, только Амона, который реформы проводил, про которого Кьеркегор писал, что он был предтечей Авраама... Эхнатона, мужа Нефертити.
О.Журавлева
―
Ну да, авраамическим религиям смотрел. Но, тем не менее, в истории оставили след по-разному — те, кто истребляли, те, то воздвигали огромные пирамиды в чью честь…
М.Шевченко
―
Мы верим, я верю в мою страны, я верю в людей моей страны. Я верю в ценности и принципы русской культуры, абсолютно уникальной, совершенно не западной никакой, а именно русской. Я верю в свободу и справедливость, и моя вера меня ведет.
О.Журавлева
―
Хорошо, вы чувствуете отдачу?
М.Шевченко
―
Я вижу, как люди, даже не согласные со мной, задумываются и начинают разговаривать со мной. Вот я иду по улице просто — я живу в центре, много гуляю, — люди ко мне подходят, люди совершенно разные, принадлежащие к разным народам, разные религии есть или вообще неверующие, и как они говорят: «Я с вами не согласен, но спасибо вам за то, что вы говорите, потому что люди на самом деле нуждаются в диалоге. Одна власть настолько лишила людей вменяемого диалога о будущем, настолько их просто выталкивает пинками, дубинками и репрессиями в так называемый глубинный народ, куда совершенно наши образованные и духовно развитые по преимуществу люди, совершенно не хотят заталкиваться.И поэтому даже мои достаточно простые какие-то формулы, с которыми я обращаюсь — вот я сказал, допустим, в диалоге с Жириновским: «Вы 30 лет уже занимаете это место и ничего делаете. Вы разбогатели — страна обнищала». Ну, это простая мысль. Но она, понимаете, миллионы просмотров в ТикТоке или где-то еще. Почему? Потому что люди… Вот еще лет 20 назад такая мысль была бы обычна в любом ток-шоу, политической дискуссии какой-то. Как нам сузили это пространство. Я совершенно не горжусь, что я что-то такое сказал, вот я молодец. Нет. Я, наоборот, с ужасом просто смотрю, что именно реакция на мою такую речь, что я сказал: «Свободу Сергею Фургалу!». Я сказал Жириновскому: «Вы предали Сергея Фургала». А он предал Сергея Фургала, мы все понимаем прекрасно. Весь Дальний Восток считает, что он предал Сергея Фургала, и как бы он не оправдывался… И эта простая мысль, это сказать — Ах, такой храбрый, как он это сказал?
О.Журавлева
―
Слушайте, когда-то ведь Жириновский был такой храбрый, который говорил потрясающие формулы…
М.Шевченко
―
Я считаю, Владимир Вольфович яркий политик, которые просто разменял свой неординарный ум — у него абсолютно неординарный ум — особенно я могу сказать, что в контексте востоковедческих всяких вещей, он очень тонко и хорошо понимает и Афганистан и Ближний Восток, и Турцию. Его идеи, может быть, опережали даже зачастую ту концептуальную картину, которая у политиков могла возникнуть. То есть вот он, допустим, еще в 2000 году, по-моему, сказал: «Талибов надо признать. Они — будущее». Я могу отдать ему должное.Но когда он переходит во внутреннюю политику, он, очевидно, ее считает настолько несерьезной, насколько не имеющей влияния, что он начинает валять чудовищного дурака и говорит чудовищные вещи. Когда он взял и со мной тогда на телеканале «Россия» сказал: «Кавказ обнести колючей проволокой и издать закон, чтобы не более 2 детей было у народов Кавказа». В Чечне, например, до сих пор ЛДПР нету. Там она просто не действует, не функционирует.
О.Журавлева
―
Там много чего нет.
М.Шевченко
―
Нет, конкретно ЛДПР просто там считается западло иметь отношения с этой партией. Ни один чеченец никогда не будет с ней иметь дело. В Ингушетии, я знаю, он приезжал к Евкурову, извинялся, оправдывался и так далее. И Юнус-бек Баматгиреевич по доброте душевной его простил за эти высказывания. А в Дагестане там такой хаос и как бы прагматизм такой господствует в политике коммерческий, что там ЛДПР действует. И многие дагестанцы спрашивают: «А как вы можете на Кавказе вообще после этих слов, чтобы функционировала ЛДПР?» — «Ну, ладно, это, в конце концов, бизнес» — говорят в некоторых регионах. Но недаром вайнахи, они отличаются принципиально тем, что у них есть этический подход к жизни, понятийный подход очень важный. Он может не нравится, он может быть не понимаем, но он очень существенен.
О.Журавлева
―
Да, многое, конечно, может быть не понимаемо. Мы сделаем здесь небольшой перерыв. Максим Шевченко, лидер «Российской партии свободы и справедливости». Мы вернемся после новостей.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
Мы снова с вами. Ольга Журавлева. Наш сегодняшний гость — лидер «Российской партии свободы и справедливости» Максим Шевченко. Давайте по каким-то конкретным еще темам пройдемся. Все обсуждают, например, те же самые выплаты. Зачем? Почему? Подкуп избирателей. Разгон инфляции. Жалкие попытки…
М.Шевченко
―
Мы с Димой Потапенко как раз вчера в стриме это обсуждали. И я задал ему вопрос как человеку, который разбирается в экономике. Там практически 450 миллиардов…
О.Журавлева
―
Это только на пенсионеров, а есть еще…
М.Шевченко
―
Я не помню, там вместе…
О.Журавлева
―
У нас все военнослужащие — по 15 тысяч.
М.Шевченко
―
А откуда они их возьмут, из каких статей бюджета? Он сказал ясно: «А из карманов этих людей они и возьмут». То есть они эти деньги берут из карманов пенсионеров, условно говоря…
О.Журавлева
―
Не только — и всех остальных.
М.Шевченко
―
…И обратно перекладывают. Это мошенническая операция власти, которая улучшает свой имидж за счет тех же самых нищих. Это как подойти к нищему, взять у него из уже набросанных денежек копеечку и эту копеечку потом ему отдать, сказать: «Вот я помогаю тебе». То есть фактически это антихристианское абсолютно действие, потому что Христос сказал: «Когда вы творите милостыню, то не трещите об этом на всех углах, — я так интерпретирую Христа, — а творите ее тайно, чтобы никто не видел, как вы творите милостыню». И это ясно сказано в Евангелии. Я понимаю, что любая власть она антихристианская, что опять, возвращаясь ко Христу, дьявол, искушая Христа, сказал ему: «Подчиню тебе всех царей земных». Стало быть все цари земные слушаются дьявола. Я-то в этом никогда не сомневался, собственно говоря.Поэтому эти выплаты — это просто предвыборная манипуляция, даже подкупом назвать нельзя. Потому что они, забирая у людей, людям потом отдают, делают важный вид, что они тем самым людям помогают. Странно, правда?
Проводя пенсионную реформу, заставляя людей дополнительно работать ради того, чтобы заткнуть дыру в бюджете дополнительным налогообложением — смысл пенсионной реформы только в этом — чтобы заткнуть дыру в бюджете, которая возникла из-за совершенно не никому не нужной дебильной Олимпиады в Сочи, на которую было потрачены неимоверные деньги.
О.Журавлева
―
А! Что вы говорите!
М.Шевченко
―
Из-за чемпионата мира по футболу, который тоже был никому не нужен.
О.Журавлева
―
Вы так дойдете до того, что и на Крым было потрачено много денег.
М.Шевченко
―
Про Крым я ничего такого не знаю. На Крым, может быть, и надо потратить деньги. Прекрасный мост, дорога построена. Все хорошо там в Крыму. Аэропорт новый. Я, правда, не знаю, если это государственные деньги, то у меня тоже вопрос.
О.Журавлева
―
Конечно, а чьи? Это наши с вами деньги, Максим.
М.Шевченко
―
А кто вообще отчитывается? Я абсолютно приветствую, чтобы мои деньги были инвестированы в крымский аэропорт. Это прекрасный аэропорт. И или в дорогу эту «Крым», или в мост. Это как раз понятные траты. Мне непонятен пшик — вот эти все траты на спортивные мероприятия. На фиг они нам нужны в таком масштабе? Не об этом сейчас речь. Речь о том, что у них огромная дыра. Вот пенсионный возраст увеличили, чтобы люди до самой смерти работали на износ, а с них еще налоги забирали дополнительно. И сейчас фактически именно эти деньги, говорят людям: «Вот мы вам даем». 43 миллиона пенсионеров в стране, у которых он забирают деньги.Или взять тот же самый пенсионный фонд. Вы знаете что-нибудь про свои деньги, куда они там тратятся в пенсионном фонде, куда их инвестируют?
О.Журавлева
―
Ну, вы видели здание Пенсионного фонда?
М.Шевченко
―
Везде во всех городах среди таких разоренных городов стоит сверкающий дворец Пенсионного фонда. Правильно. Но мы вступаем на это, чтобы пенсии передавались по наследству. Вот сейчас как — человек умирает и твоя пенсия сгорает. А с какого это бодуна, интересно? Пусть они передаются детям, наследникам, потомкам, как это во всех нормальных странах существует.Ну, хорошо, я отчисляю в пенсионный фонд. Фактически это государство у меня забирает дополнительный налог на что-то. Я даже не знаю, на что они тратят, поскольку никто никогда не получит никакого отсчета о том, куда именно Пенсионный фонд инвестирует эти деньги.
М.Шевченко: Эти выплаты — это просто предвыборная манипуляция, даже подкупом назвать нельзя
О.Журавлева
―
Слушайте, вы не знаете даже в своем муниципальном образовании куда…
М.Шевченко
―
Нет, формально мы можем через госуслуги получить данные о наличии средств на своем пенсионном счете. Но куда их тратит Пенсионный фонд, такого отчета… Вот вы видели когда-нибудь, слушали этот отчет? Хотя, казалось, бы, строится дорога «Москва — Казань» федеральная трасса. Потратьте в нее деньги Пенсионного фонда. Это длительный стратегический проект, который будет окупаться десятилетиями. И понятно, что целое поколение пенсионеров могут на нем зарабатывать. Убыль, которая туда сегодня потрачена, будет тысяча рублей стоить через 10-15 лет, и это понятные вложения. Но то, что они делают с пенсиями — это просто грабеж в чистом виде. И когда сегодня они там 10 тысяч дают — это даже не подкуп, а это мошенничество, которое абсолютно отвратительно и неприемлемо.
О.Журавлева
―
Хорошо, если мы считаем, что это не подкуп, а задабривание избирателя, то объясните мне, почему военнослужащим надо по 15?
М.Шевченко
―
Я не знаю, почему.
О.Журавлева
―
Что, военнослужащий так не проголосует, даром?
М.Шевченко
―
Во-первых, мы не знаем, это персонально дают или не персонально…
О.Журавлева
―
Всем без различия званий.
М.Шевченко
―
То есть от солдата до генерала, что ли?
О.Журавлева
―
Да даже курсанта.
М.Шевченко
―
Генералу 15 тысяч?..
О.Журавлева
―
Да. Мне тоже показалось это странным.
М.Шевченко
―
То есть, стало быть, эти деньги, давайте так порассуждаем, ведь их же направят в Министерство обороны для распределения потом, а оно там потом само распределит как угодно.
О.Журавлева
―
Кстати, насчет курсантов у меня есть большие сомнения.
М.Шевченко
―
А насчет солдат у вас нет, что ли, сомнений? Какому-то солдату дадут 15 тысяч просто так, да переведут на счет части. Хорошо, если до части дойдет эта сумма в полной мере. Да кто там это посмотрит.Как до революции шутили, что человек, который становился командиром полка, уже обеспечивал себе помещичью старость, потому что он автоматически забирал половину стоимости сена, которое требовалось на лошадей… Это то ли Салтыков-Щедрин, то ли кто-то писал об этом.
О.Журавлева
―
Это исторически сложилось, это наша культура, Максим Леонардович.
М.Шевченко
―
То есть он задабривает не военнослужащих, а генералов, которые деньги будут распределять.
О.Журавлева
―
Они же голоса будут распределять правильным образом.
М.Шевченко
―
То есть деньги военнослужащих — это деньги небольшой кучки людей в погонах.
О.Журавлева
―
Очень может быть. К счастью у пенсионеров нет генералов. В смысле есть, на там другая история.
М.Шевченко
―
Я знаю несколько пенсионеров генералов, это достойнейшие люди, которые никогда в жизни не взяли бы эту подачку просто.
О.Журавлева
―
Владимир пишет вам: «А я не приветствую, что мои деньги выкидываются на Крым. Зачем он мне? Я живу на Урале».
М.Шевченко
―
Я не считаю, что аэропорт Симферопольский, что это выкидывание денег. Я так не думаю, у меня другая позиция по этому вопросу.
О.Журавлева
―
Есть просто регионы, в которых можно, например, дороги проложить…
М.Шевченко
―
Это другой вопрос. Мы сейчас погружаемся уже в нашу программу. Мы выступаем за отмену бюджетного правила так называемого, когда у Татарстана, например, отбирается 80%, которые этот богатый регион производит, а потом на разные социальные выплаты выделяются копейки. Но не так, как это надо реально, то есть не сам регион распределяет, как школы содержать, как еще что-то и потом просит… Там есть региона богатые, как Татарстан и бедные, как Владимирская область. То есть регион должен сам распределять сначала из дохода, какую-то часть выделять в центр на оборону, на что-то еще, а если не хватает, уже просить у центра, но это должны быть финансовые инструменты у Центробанка, может быть, банка развития, который создать в России. Но они просто забирают деньги у каждого региона, а потом говорят: «Стойте на коленях. Может быть, дадим, а, может быть, нет. Губернатор будет хороший, будет себя хорошо вести».
О.Журавлева
―
Поэтому и губернатора надо выбирать, который имеет подвязки.
М.Шевченко
―
Но что касается Крыма, то я приветствую строительство хорошей дороги и хорошего аэропорта. Другое дело, что эта дорога, боюсь, она построена в основном для того, чтобы вести к новым латифундиям, к новым дачам и шикарным курортам, которые российские высшие чиновники, которые не могут теперь поехать на Кап-Ферра, себя обустраивают в районе Балаклавы или мыса Фиолент, где-нибудь там. То есть они не для народа это делают, а для себя. Народу же тоже перепадает, правда, в какой-то мере?
О.Журавлева
―
Если народ на Урале, то им не перепадает.
М.Шевченко
―
А пусть Урал возьмет, да и проголосует против всей этой камарильи, сидящей уже 30 лет у власти и в где.
О.Журавлева
―
Съист та он съист, та хто ж ему дасть?
М.Шевченко
―
Вот пусть у вас будет явка 100%, и при явке 100% в Тагиле, Екатеринбурге или в других местах… ну, хорошо, 70%, вы увидите, власть совсем по-другому запоет. Власть рассчитывает, что вы на Урале явитесь 30%, а то и меньше, примерно по числу бюджетников, военнослужащих, сотрудников Росгвардии, МВД и так далее. А вы возьмите, да и явитесь всей массой наследников Пугачева и Павла Бажова вместе с Хозяйкой Медной горы во главе, уральцы. И вот тогда, поверьте, они у вас построят то, что вам надо.
О.Журавлева
―
Слушайте, хоть раз сработало это?
М.Шевченко
―
А если, конечно, мы будем всегда говорить: «Тагил! Тагил…». Ну да, если твердо заявить свою позицию — сработает.
О.Журавлева
―
Смотрите, Хабаровск заявил свою позицию, выбрал себе руководителя. Все были довольны. Натянули как бы нос. Все было замечательно. Его просто взяли и выбросили и посадили в тюрьму.
М.Шевченко
―
Довольны в каком смысле? Мне рассказали историю, когда они взяли полностью фактически заксобрание Хабаровского края, число единороссов сократилось, по-моему, до двух человек, то его помощники сидели в ужасе, они понимали, что обратка придет обязательно, что они переборщили чересчур.
О.Журавлева
―
Граждане сделали все что могли.
М.Шевченко
―
Граждане Хабаровского края абсолютно безупречны. Они искренне поверили в демократию, в том, что можно. Но им показали, что нельзя.
О.Журавлева
―
Так вы только что к этому призывали.
М.Шевченко
―
Ну, слушайте, «В борьбе обретешь ты право свое». Зато хабаровчане — это достойные гордые люди которые могут смело смотреть в глаза каждому начальнику, которого туда присылают, каждому клоуну, которого туда присылают, чтобы помочь Дегтяреву стать губернатором. Я, кстати, за Марину Ким. Я считаю, что Марина Ким будет отличным губернатором. Если выборы между Дегтяревым и Мариной Ким, то, пожалуйста — вот Марина Ким. Это отлично. Как говорится, за любого, кроме Дегтярева — такой лозунг в Хабаровском крае есть.
О.Журавлева
―
Хорошо, то есть вы предполагаете, что если граждане в каждом регионе, в том числе, бедном, несчастном без дорог и газа…
М.Шевченко
―
Конечно. Если придут на выборы 50, 60… 70% — да власть совсем по-другому запоет. Тогда совсем другие цифры будут. При такой явке вбрасывать тяжело. При такой явке фальсифицировать непросто. Вот если будут очереди стоять, как в Беларуси у избирательных участков, да хотя бы вполовину таких очередей, ладно, не по 3-4 часа…
О.Журавлева
―
В Беларуси очереди стояли, и мы знаем, чем дело кончилось.
М.Шевченко
―
Кончилось тем, что у белорусов есть надежда на будущее, в том, что он идет на конституционную реформу, и, так или иначе, он вынужден после тиранических и диктаторских действий, после забиения дубинками людей на площадях вынужден проводить политические реформы. Я сейчас не хочу обсуждать действия человека, который сам себя убил политически в прошлом году, на мой взгляд, и перечеркнул все то хорошее, а он немало сделал хорошего для Беларуси, в прошлом году, но, безусловно, опыт Беларуси по приходу явки на выборы, на что власть не рассчитывала ни одной секунды… Они думали: «Ну, что там, разве люди придут? И так все ясно. Батька все объяснит». А люди пришли и даже лоялисты голосовали за Тихановскую. Просто каждый думал: «Я-то за Тихановскую. Остальные — за Лукашенко». Выяснилось, что все за Тихановскую. Поэтому протоколы были вынуждены жечь. Поэтому, пожалуйста, все на избирательные участки, как можно больше людей! Придите и проголосуйте, и вы увидите: после этого вам будут строить дороги, школы и так далее.
О.Журавлева
―
И спляшут. Максим Шевченко, лидер «Российской партии свободы и справедливости». Всем спасибо, всего доброго!