Особое мнение СПб - Виталий Манский - Особое мнение - 2021-05-10
Т. Троянская
―
Доброе утро! В эфире программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Троянская, и наш сегодняшний гость режиссер документального кино, Виталий Манский.
В. Манский
―
Здравствуйте.
Т. Троянская
―
Я думаю, мы продолжим говорить о том, что обсуждали вчера весь день: выступление Владимира Путина. Поскольку сам парад ничего необычного не подарил, но зато все обратили внимание на то, что в своей речи президент сказал, что советский народ был один на своем пути к победе. Соответственно, все политологи и эксперты посмотрели на сайте kremlin.ru и там слово было «един», но потом и там все исправили. Это что за показательное выступление Владимира Путина?
В. Манский
―
Откровенно говоря, если мы живем в авторитарном обществе, где все решения принимает один человек, где все происходит во имя и по воле одного человека, то анализ здесь бессмысленно применять. Он мог сказать все, что угодно. И он так видит! Я думаю, даже, если он оговорился, это такая оговорка по Фрейду, но это не Фрейд, это по внутреннему самоощущению человека, он так видит себя и нынешнее положение России. Он видит вот эту изоляцию России от внешнего мира, как некий крест, который она несет. Хотя Россия никакой крест никуда не несет, она является заложником одного человека, который политически и управляет страной. У нее нет никакого института согласования у Путина, каких-либо векторов развития страны. Вряд ли сейчас найдется наивный, который может сказать, что у нас есть парламент, который может что-то обсуждать, принимать или не принимать. Все абсолютно подчинено одному человеку. Он оказался в мировой изоляции, поэтому так и формулирует.
Т. Троянская
―
То есть вы хотите сказать, что это оговорка, которую он и поддержал? Он же не единожды сказал слово «один», он повторил его несколько раз.
В. Манский
―
В какой степени это оговорка, я не могу судить, я не спичрайтер. Но даже если это неосознанная оговорка, то не нашлось никого в администрации президента, кто сказал бы, что это оговорка, более того, на сайте кремля изменили текст под слова Путина, который изначально был опубликован. Значит, как бы не оговорился Путин, его слова являются истиной в последней инстанции. А фактически это историческая ошибка, я даже не говорю, что это оскорбление по отношению к миллионам погибших союзников, это я оставляю за скобками. Просто обратите внимание, как построена система: вождь оговаривается, совершает ошибку, и все эту ошибку выбивают безмолвно в камне.Еще был очень сильный опус допущен в этой речи: вот те самые недобитые каратели. И как бы потом не комментировал Песков, Путина услышал мир, а Пескова – часть вовлеченных людей. Да и те слова Пескова, что во всем мире националистическое движение набирает обороты, тоже не соответствуют действительности, потому что рост рейтинга национальных партий действительно велик, но прямо так ставить знак тождества между национальной партией и недобитыми карателями, мягко говоря неверно. То же национальное объединение в Латвии, которому я не симпатизирую, потому что считаю, что любое объединение политическое на национальном принципе, оно тупиково. Но, поверьте мне, националисты латвийские куда более либеральны и демократичны, чем самые просвещенные единороссы в России.
Т. Троянская
―
Глеб Павловский, политолог, когда характеризовал выступление Владимира Путина, сказал, что это такой триумф одиночества. Эта ли цель была Владимира Путина?
В. Манский
―
Нет-нет, конечно, не было такой цели. Просто он не рассчитал сам принцип системы власти, таких византийских принципов, когда вождь является над властью, над народом, над системой. И оказавшись над, ты оказываешься в одиночестве, потому что у тебя нет человека, с которым ты можешь проговорить, соотнести свои мысли, планы, ты вынужден действовать в режиме указаний, а дальше происходит уже в режиме предугадывания. Свита начинает предугадывать настроение вождя и льстить ему действиями на опережение. Этим славился бывший министр культуры Мединский, сейчас он возглавляет военно-историческое общество, пишет учебники, что самое страшное, закладывает свою парадигму в будущее России.Ладно, Путин автократ, диктатор, можно разные термины применять, они в разной степени не точны, но были международные институты, которые так или иначе вынуждали даже диктаторов соотноситься с некими мировыми принципами международного права. Сейчас же мы тоже видим, как Россия выходит из этих институтов, не учитывая международное право, не принимает его, говорит о суверенности, о своих интересах. Я убежден, что то, что сейчас власть декларирует интересы России, на самом деле ровно наоборот, является не интересами России, а большим поражением для России, потому что то, что сейчас происходит в мире, оценка даже этих выступлений Путина 9 Мая, всей этой патриотической паранойи, только дальше выталкивает Россию из уже теперь гипотетической возможности вхождения в мировое сообщество. Россия очень сильно оказывается на обочине всех мировых течений, движений, понятий.
Коль скоро Путин и его окружение так угодливо пытаются декларировать, что Путин – это Россия, Россия – это Путин, то Россия, являясь заложником, выталкивается из большого круга даже имиджевых проектов, таких как спортивная система состязаний, где мы опозорились на многие годы вперед, с этими скандалами допинговыми, наши спортсмены вынуждены выступать без флага, без гимна. И это во многом так. И в экономической, дипломатической сфере, даже в Латвии, где очень сильны пророссийские настроения, большое количество русскоязычного народа, я начинаю замечать, что скорее эта симпатия к России начинает отделяться от симпатии к русской нынешней власти. Такого давно не было в истории.
Т. Троянская
―
Я правильно понимаю, что это не цель Путина выглядеть так в глазах мировой общественности? Знаете, как мировой актер иногда начинает считать, что он может хорошо режиссировать и он начинает ставить спектакли со своим участием, а получается нечто совершенно другое.
В. Манский
―
Дело в том, что Путин достаточно длительный период времени умел как бы водить за нос мир, и он уверовал в то, что это умение с ним пожизненно. И он думает: «Почему власть у меня пожизненная, а умение водить за нос мировое сообщество нет?». Но так случилось, что мир перестал воспринимать его серьезно, мир стал смотреть с иронией, более того немалая часть политических элит относится к нему пренебрежительно, и здесь он оказался в том тупике, из которого обратной дороги нет.
Т. Троянская
―
А это мир изменился? Или Путин трансформировался?
В. Манский
―
Нет, он просто перешел ту самую черту, за которой уже прекращаются переговоры. Всегда, даже в межличностном отношении, каждый из нас когда-то прекращал общение с каким-то близким человеком. Даже если мы понимаем, что человек совершал сначала ошибки, потом какие-то недостойные действия, потом, может, подлости, но в силу каких-то старых отношений или родственных связей, мы долго не разрываем отношений. Но потом возникает момент, когда отрезаешь. Здесь Путин ушел так далеко, что отрезали. Он и сам это более-менее понимает, потому что не зря же вводятся в оборот словосочетания недружественные страны и прочее. Путин понимает, что он с цивилизованным миром не наладит отношения. Поэтому он практически провозгласил себя, и пытается занять это место лидерства всего консервативного в мире. Именно поэтому он вкладывает такие немереные космические деньги в содержание RT, понятно, что в России его никто не смотрит, это канал не для России созданный. Но этот канал под свои знамена собирает все самое-самое консервативное. В этом смысле он очень надеялся на альянс с Трампом, который был очень консервативным президентом. Он и стал президентом благодаря тому, что призвал в свое время на избирательные участки ту консервативную Америку, которая вообще никогда не участвовала в политических процессах. Но, откровенно говоря, я поймал себя сейчас на том, что очень непрофессионально отбираю хлеб у политологов, которых сейчас очень много, между ними большая конкуренция, и они обо всем об этом говорят более грамотно, заинтересованно. Я все-таки режиссер документального кино, моя задача не анализировать действительность, а совершать некое летописание того времени, в котором нам всем довелось жить. И в этом летописании мне скорее нужно быть внимательным, но относительно сторонним наблюдателем, нежели человеком вовлеченным и так жестко раздающим оценки происходящему. Я убежден, что сейчас Россия стоит на пороге катастрофы, которая из какого-то ментального пространства все больше переползает в вероятность некой будущей войны. Одним словом, мрак и ужас.
Т. Троянская
―
Поэт в России больше, чем поэт, поэтому я задаю вам такие вопросы. Мы с вами еще зимой говорили, что «Аннушка уже пролила масло», и все уже началось, вопрос, с какой скоростью все может завершиться, и эта катастрофа… может мы уже там, просто привыкли?
В. Манский
―
Когда мы говорим об автократии, очень много зависит от положения и состояния самого лидера. Мы во много являемся заложниками его вектора, планов. Потому что общество на сегодняшний день не имеет никаких инструментов для воздействия на своего лидера, то есть электорально никаким образом не можем воздействовать, политическое поле абсолютно подчинено администрации президента, псевдопартии-оппозиционны очень формальны, думаю, никто не назовет «Коммунистическую партию» или «Справедливую Россию» оппозицией действующей власти. Вся оппозиция, которая не встроена в кремлевскую систему, та самая несистемная оппозиция, она сегодня вообще изъята из политического пространства, а самое сильное оппозиционное движение объявлено экстремистским. И все, кто когда-либо оказывал финансовую поддержку, переводил средства на их деятельность, тоже.
Т. Троянская
―
Потому что иностранные агенты?
В. Манский
―
Это другое. Иностранные агенты все больше расширяется маркерами. Потому что это не только заставляет менять дизайн сайтов или постоянно повторять эту глупую фразу, она ведь понятийно рушит бизнес.
Т. Троянская
―
Что и случилось с «Медузой», которую назначили иностранным агентом.
В. Манский
―
Естественно, мы же дружим здесь в Риге, я недавно приходил к ним в гости и там показывали фильмы, и реально они вынуждены съезжать со своего офиса, потому что нет денег не его содержание. И перспективы весьма туманны. При этом те, кто читает «Медузу», согласятся со мной, что это отнюдь не оппозиционное издание. Это издание, которое очень взвешенно ко всему относится, а иногда и попадало в зону жесткой критики со стороны либеральной общественности за излишнюю нейтральность в оценке тех или иных событий. И даже они сегодня, коль скоро они не управляемы администрацией президента, не ходят на летучки в админку, соответственно, тоже уже являются опасными и уничтожаются. И этот процесс будет расширяться больше и больше. Останется только, как в советские годы, газета «Правда», «Известия» и чуть-чуть от них будет отличаться газета «Труд», где на последней странице, помимо всего прочего, будут публиковать маленькую карикатуру, из-за чего эта газета была более популярна, чем первые две названные. Я не знаю точно, кто нас сейчас слушает, но все, кто моего возраста и старше, они прекрасно помнят тот период.
Т. Троянская
―
«Крокодил» же был еще. Там сплошной юмор!
В. Манский
―
Я помню эти карикатуры: на передней странице изображено, как в Америке судят рабочего, о голову которого полицейский разбил свою дубинку. И там пишут: «Вас судят за порчу государственного имущества». Да, это все было очень смешно, сейчас все с точностью до наоборот. Нет, я не хочу сказать, что совсем не было прессы, но вся пресса была подконтрольной. Если я не ошибаюсь, «Крокодил» был тоже органом ЦК КПСС. Только газета «Труд» была органом так называемых профсоюзов, «Известия» была органом Верховного Совета СССР, «Правда» - орган ЦК КПСС, но все эти органы были одним органом, ровно так, как сейчас все политические партии являются все равно одной партией с ролями, расписанными в администрации президента.НОВОСТИ
Т. Троянская
―
В Омской области возобновились поиски главы местного Минздрава, речь об Александре Мураховском, который пропал во время охоты 7 мая. Такой драматический сюжет: вроде человек, который много знал об отравлении Навального, но в то же время он никак себя особо оппозиционно не проявлял. Что это такое?
В. Манский
―
Никак не могу это комментировать. Понятно дело, если его не найдут, то конспирологические теории будут уже не теориями, а аксиомами. Мне кажется, он на глазах у всего мира совершил подлость и, если он действительно сейчас окажется погибшим при невыясненных обстоятельствах, это такая кара Божья. Хотя я не кровожаден, я желаю, чтобы его нашли и спасли. Все равно он уже много пережил, и для него это будет каким-то важным толчком к переосмыслению, и может он заговорит. Всем нужны его слова правды о том, что происходило. Хотелось бы такого сценария.
Т. Троянская
―
Будем следить за тем, что там происходит. Предлагаю вернуться в Петербург. Когда я анализирую последние события, которые происходят в нашем городе, у меня возникает ассоциация со сказкой «Морозко». Если за Петербург взять Настеньку, ее все время пытаются замазать каким-то углем, чтоб красоты ее не было видно. Вспоминается мне «АРТДОКФЕСТ», который прошел в Москве и почему-то не прошел в Петербурге. И, например, несогласованные акции, которые были по всей стране, но именно в Петербурге наибольшее количество задержанных. Что происходит с Петербургом?
В. Манский
―
Мне кажется, что здесь как раз происходит сценарий предугадывания. Региональные власти, которые внутренне не ощущают своей столичности, хотят угодить центральной власти каким-то своим более точным пониманием момента, рьяным выполнением неких инструкций, которые буквально даже не были произнесены. В этом смысле конечно же важна роль города. Насколько город позволяет этому происходить. Мне немножко неловко защищать «АРТДОКФЕСТ», когда в стране происходят катастрофические события. Но, может быть поэтому защитить «АРТДОКФЕСТ» и более логично, потому что он не является политическим. Это легко доказуемо, достаточно открыть каталог, программу фильмов, которые были запрещены к показу.Кстати, тот самый фильм «Тихий голос», якобы из-за которого были особые волнения в Петербурге, он в пятницу победил на крупнейшем фестивале документального кино в Северной Америке, стал лучшим фильмом в конкурсной программе. И, кстати сказать, именно этот фильм, жюри докфеста, который проходил в Риге, назвал лучшим фильмом, и он получил гран-при. Если б только это сделало жюри «АРТДОКФЕСТ», еще можно было бы кому-то там через губу сказать, мол, понятно, его тут в России закрывали, не давали показывать и они вот решили таким образом, но когда, находящееся с другой стороны океана профессиональное жюри на крупнейшем фестивале называет картину лучшей, а его мировая премьера состоялась в конкурсе главного фестиваля документального кино в Амстердаме, должно какое-то сомнение зародиться у людей, принимающих решения в Петербурге, что может не так все просто с этим фильмом, может это действительно настоящий креативный глубокий фильм, как о нем говорят профессионалы. Может, действительно, его запрет был ошибкой?
Т. Троянская
―
Вы правда думаете в рефлексию людей, которые препятствовали «АРТДОКФЕСТУ» в Петербурге?
В. Манский
―
Мы же видим, что даже Сечин, у которого рефлексия выражается в нанимании дорогущих адвокатов, засуживает издания и прочее, когда ему молодая красавица наставила рога на яхте, которую он ей подарил.
Т. Троянская
―
Это личное, другое.
В. Манский
―
Все равно есть в них что-то человеческое.
Т. Троянская
―
Это просто эго его было задето.
В. Манский
―
Да, но я все-таки полагаю, что, если парня воспитывали в стенах Эрмитажа, не думаю, что он хочет быть совсем таким Швондером. Я даже не знаю, как он выглядит, никогда с ним не пересекался, но думаю, что ему хотя бы могут донести эту мысль, как-то культурная интеллигенция города может поставить ситуацию, когда он будет вынужден более глубинно погрузиться в тему.
Т. Троянская
―
Может он сам не виноват, просто он жертва системы.
В. Манский
―
Так даже Сталин ничего не знал! Вы в курсе? Какие бесчинства творились он не знал. Поэтому давайте ему донесем, до Сталина было сложнее, а до вице-губернатора, который отвечает за это направление развития Петербурга, может быть ему ближе.
Т. Троянская
―
То есть вы считаете, что все это решения местных властей, то есть они перебдели, что называется?
В. Манский
―
Да, если бы это было решение федеральных властей, то фестиваль не прошел бы и в Москве. Совершенно глупо давать указание закрывать фестиваль в Петербурге, но при этом у себя под носом, на правительственной трассе его проводить.
Т. Троянская
―
Надеюсь, работа над ошибками будет проведена. До свидания.