Сергей Алексашенко - Особое мнение - 2021-03-16
16.03.2021
М. Майерс
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Экономист Сергей Алексашенко вместе с нами. Здравствуйте.
С. Алексашенко
―
Добрый вечер, Маша. Здравствуйте, зрители. Здравствуйте, слушатели.
М. Майерс
―
Я хотела бы начать с даты, 18 марта - это день присоединения Крыма к РФ, 7 лет прошло и время подводить некоторые итоги. Да, может быть, знаете как в отношениях – семилетний кризис. А может быть наоборот все хорошо. Ну так вот, Сергей Аксенов много чего наговорил. В том числе он поблагодарил за поддержку президента России Владимира Путина и всех жителей страны. Аксенов заметил, что Крым с 14-го года получил больше, чем за 25 лет при Украине. Хотела бы спросить, что имеется в виду, наверное, речь об инвестициях, вложениях, и как российские деньги работают в Крыму, привели к его процветанию. Если привели.
С. Алексашенко
―
Хороший вопрос, хорошее начало разговора. Мне кажется, что 7 лет назад вагончик под названием Россия отцепился от мирового состава, от мировой экономики и мировая экономика, вся мировая цивилизация пошла куда-то дальше двигаться, можно обсуждать, с большой скоростью, с маленькой. А скорость российского вагончика, когда вы отцепляетесь – ваша скорость падает. Можно конечно верить в то, что, раскачивая вагон как в старом анекдоте про Брежнева, мы будем создавать иллюзию движения вперед. Можно даже на вагончик поставить дрезину и пытаться говорить, что это наше импортозамещение, и мы свой самостийный двигатель суверенный поставим и будем догонять всех. На самом деле 7 лет назад началась история катастрофического отставания России от мировой цивилизации. Дело в том, что скорость современного развития идет достаточно быстро, гораздо быстрее, чем 50-70 лет назад. И соответственно, оторвавшись один раз, можно отстать. Мимо тебя проезжают другие составы, другие вагончики и в какой-то момент, уже новые власти в России, новые лидеры России, руководители России, они захотят снова прицепиться к пробегающим мимо составам и они будут далеко сзади. Для России цена Крыма – это такое вот, с одной стороны на Россию стали смотреть как на единственную страну, которая решилась на пересмотр границ в Европе после Второй мировой войны, причем с применением силы. А с другой стороны Россия – это страна, которая сама говорит о том, что мы делаем все правильно и нам ваша цивилизация, как и Североатлантическая не нужна, а мы сами все с опорой на собственные силы, как наши друзья из Северной Кореи сделаем. И мне кажется, что этот день, чем чаще мы его будем вспоминать, чем больше лет будет проходить, тем наш вагончик будет все дальше и дальше отставать. И это такая огромная-огромная цена для России, историческое наследство Владимира Путина. Но с другой стороны тяжело поспорить с Сергеем Аксеновым, кто он там руководитель Крыма. Что конечно за эти 7 лет Крым получил из российского бюджета абсолютно немереные деньги, я думаю, что если их пересчитать, то миллиарда 3 долларов на 7 лет - - 21 млрд. Это примерно 10% ВВП Украины, чуть даже больше. Конечно, Крым никогда таких инвестиций от Украины получить не мог. Украина намного более бедная страна, чем Россия. И не нужно забывать, что эти деньги с одной стороны взяты из наших с вами пенсионных накоплений. Что именно под предлогом того, что нужно финансировать Крым, министр финансов Силуанов сказал, что те деньги, которые мы заморозили в 13-м пенсионные накопления, он сначала их обещал вернуть. А потом уже все, мы уже потратили. На Крым. И будем тратить каждый год. Соответственно цена, откуда взялись эти деньги, они же не из воздуха берутся, они берутся из тумбочки, как известно. Вот эта тумбочка - наши с вами пенсионные накопления. Целого поколения россиян, у которых были свои планы, свои надежды. И вслед за этим подрывом системы пенсионных накоплений по большому счету был подорван и российский финансовый рынок. Тот самый переток капитала, те самые длинные деньги, долгосрочные инвестиции, о которых так много говорили большевики в свое время. А с другой стороны Крым получил деньги так же, как и Чечня за счет того, что все другие российские регионы стали получать меньше. И если вы поднимете сводки новостей информационные сообщения 14-15-16 годов, то достаточно часто встречаются новости о том, что такая-то программа в такой-то области закрыта, потому что нужно увеличивать финансирование Крыма. Выделение денег таким-то регионам сокращено, потому что нужно увеличивать финансирование Крыма. Вот такая, что называется, неоднозначная история. Нужно хорошо понимать, что пирог стал меньше, экономический рост практически исчез уже, начиная с 13-го года. Но пирог стал меньше, а едоков стало больше. Некоторые едоки стали получать больше, чем все остальные.
С.Алексашенко: 7 лет назад началась история катастрофического отставания России от мировой цивилизации.
М. Майерс
―
Тогда мы с вами должны стать свидетелями крымского экономического чуда. Судя по тому, что вы рассказываете. Стали ли?
С. Алексашенко
―
Инвестиции это вещь сложная и в Крым идут в основном не производственные инвестиции, слава богу. То есть российские власти дают деньги на производство и социальную инфраструктуру. Это и Крымский мост, это и газопровод, и система энергоснабжения и всякие электростанции, в том числе и сименсовские с нарушением санкций. Это попытка наладить снабжение Крыма водой. Автодороги, огромные проекты. То есть идут инфраструктурные вложения, которые немедленного экономического роста не дают. Но при этом конечно и вложения в инфраструктуру помогают частному бизнесу развиваться и создают для него более комфортные условия. Но нужно вспомнить, что немедленно после оккупации Крыма российскими властями западные страны приняли санкции и практически запретили контакты с любыми компаниями, которые ведут бизнес на территории Крыма. И посмотрите, ни одна из российских крупных компаний себя на территории Крыма не проявляет. Там нет ни сбербанка, ни «Газпрома», ни «Роснефти». И далее по списку. То есть никого из известных имен российских там нет. А есть какие-то местечковые мелкие жуликоватые бизнесмены, если читать сводки, достаточно успешно занимаются тем, чем занимаются многие бизнесмены в России. Пилят бюджетные деньги, занимаются силовым переделом собственности. С использованием административного, судебного ресурса. Потому что много говорили, я уже даже стал уставать говорить о том, что без честного справедливого суда, без верховенства права, без защиты прав собственности бизнес развиваться не может. Бизнес не может развиваться в России, а уж в Крыму тем более. Там ситуация еще хуже. И поэтому на крымское экономическое чудо я бы не рассчитывал так же как, впрочем, и на российское экономическое чудо при Владимире Путине рассчитывать не стоит.
М. Майерс
―
А как это должно было в идеале сработать. Есть понимание, что в регион надо вкладывать деньги. Давайте обсудим чеченское экономическое чудо. Помимо того, что надо восстанавливать инфраструктуру, которую Кадыров восстанавливал после войны, которую восстанавливал Аксенов после действительно украинского периода в истории Крыма. Те же электростанции, дороги - это все нужно делать. Но только это не работает на прибыль. Не дает никакого экономического стимула. То есть можно говорить, допустим, о российском туризме. А что еще нужно сделать с Крымом, чтобы он в экономическом смысле задышал полной грудью самостоятельно. А не только за счет денег федерального центра.
С. Алексашенко
―
Маша, он не задышит самостоятельно, так же как и Чечня. Мы же не слышали про чеченское экономическое чудо. Правда. Несмотря на то, что денег в Чечню тоже вложено немало.
М. Майерс
―
Про дворцы слышали. Про мечети.
С. Алексашенко
―
Про Гелендвагены, про Майбахи. Про золотые пистолеты.
М. Майерс
―
Про пытки слышали.
С. Алексашенко
―
Про дороги в Грозном, про замечательные дома в Грозном, которые новостройки. Все правда. Но это все строится за счет того, что российский бюджет продолжает давать Чечне практически неограниченные с точки зрения масштабов республики ресурсы. Но никакого подъема экономики, никакого экономического чуда не намечается. То же самое и в Крыму мне кажется, что до тех пор, пока оккупация Крыма будет продолжаться, на экономическое чудо в Крыму рассчитывать не следует. Я мог бы еще поверить, если бы в России вообще во всей России существовал такой правовой режим, не будем сейчас даже трогать политический режим. На самом деле даже при очень жестких политических режимах бывают успешные случаи экономического чуда. Если бы в России существовал такой правовой режим, такая защита прав собственности, что бизнес бы развивался успешно и при этом бизнес бы не был изолирован от мирового рынка. Чтобы мог покупать, продавать, чтобы выстраивать технологические цепочки. Если бы Россия была встроена в мировую экономику. То возможно какие-то отблески этого российского чуда в Крыму проявились. Но когда вся страна это одно большое экономическое болото, которое не развивается – странно было бы, чтобы на острове Крым, в отношении которого действуют специальные санкции, еще более жесткие, чем на всей территории РФ, чтобы там процветало экономическое чудо. Мне кажется, оставь надежду всяк сюда входящий.
М. Майерс
―
Давайте от Крыма перейдем к российским реалиям. Как со стороны смотрится история с возможной блокировкой твиттера. Которой нас в очередной раз напугал Роскомнадзор. И пригрозил заблокировать твиттер в течение месяца, если не будет удален запрещенный контент.
С. Алексашенко
―
Маш, сморится примерно так же, как если мы посмотрим на список стран, которые блокировали твиттер, фейсбук. Это Иран, Венесуэла, Северная Корея, Китай частично. Нормально смотрится. Есть в мире несколько стран, которые могут себе это позволить и технологически, то есть достаточно развита технологическая система. И по политическим соображениям. Есть страны, которые считают, что свобода слова не нужна населению. Что страна может замечательно жить, если нет свободы слова. Если люди не имеют возможности общаться в социальных сетях. Вот если политические лидеры считают, что это нормально, а большая часть населения страны тоже с этим согласна и никак не протестует. Ну, значит так тому и быть. Твиттер не самая популярная сеть в России, на нее приходится 3% пользователей всех социальных сетей. Как это – отряд не заметил потери бойца. И поедет дальше.
С.Алексашенко: Эта тумбочка - наши с вами пенсионные накопления. Целого поколения россиян, у которых были свои планы
М. Майерс
―
Если получится. Вы же знаете, как мы блокировали Telegram. Просто мне кажется уже в учебниках об этом написано. Как Роскомнадзор гонялся за Telegram и в итоге так и не догнал, скажем мягко.
С. Алексашенко
―
Я думаю, что с Telegram все-таки ситуация была немножко другой. Потому что на другой стороне был Павел Дуров. Российский бизнесмен, предприниматель. Для которого, что называется, задача сохранить себя в России было целью номер один. То есть он на это положил огромное количество ресурсов, сил, энергии. Я думаю, что от твиттера вряд ли стоит такого ожидать. По крайней мере, по аналогии с другими странами. Твиттер это коммерческая организация и для него реклама, рекламные доходы, у России не самый большой рынок и не самый привлекательный. И создавать какие-то специальные технологические решения для того, чтобы в России обойти Роскомнадзор, мне не верится в то, что твиттер будет этим заниматься. Если только Павел Дуров ни попросил твиттер отдать ему российский сегмент на аутсорсинг просто для того, чтобы поиздеваться над Роскомнадзором.
М. Майерс
―
Экономическая составляющая она здесь, это довольно любопытно, потому что есть ощущение, что между российской властью, да и между местными властями и большими транснациональными айти-корпорациями идет какой-то торг. То есть власти лоббируют свои политические интересы, то же самое мы видим на примере с Ютубом, с Apple, которому надо предустанавливать российское ПО. При этом аргументы оттуда, что типа нам ваш рынок не очень интересен. Ну что там 140 миллионов по сравнению со всей планетой Земля. То есть власти решают свои политические задачи. Айти-гиганты решают свои коммерческие задачи. А мы вроде как, нас вроде никто и не спросил. Нужен там твиттер или нет. Нужен ли нам доступ к этим айти-продуктам.
С. Алексашенко
―
Маша, на самом деле в этом же разница между, условно говоря, Apple и твиттером и Telegram. Telegram вообще говоря, это пока что не коммерческая организация. В том плане, что у нее нет никакой бизнес-модели, она прибыль не зарабатывает.
М. Майерс
―
Они же сейчас объявили, что они привлекают облигации.
С. Алексашенко
―
Маша, они привлекли на миллиард долларов облигаций, из них 700 миллионов пойдет на погашение ранее полученных долгов. Но при этом никакой бизнес-модели, то есть откуда у Telegram доходы – нет. И нужно это хорошо понимать.
М. Майерс
―
Они же выпустили заявление недавно, что будут рекламу чуть ни в каждый третий пост запихивать.
С. Алексашенко
―
Маша, обещать как известно не значит жениться. Это нормально. То есть если Павел Дуров собирается монетизировать Telegram, превращать его в коммерческую организацию, которая будет зарабатывать прибыль, я думаю, пойдет Telegram только на пользу.
М. Майерс
―
Я это поняла именно так.
С. Алексашенко
―
Но это еще предстоит реализовать. Для твиттера, у которого основной доход от рекламы, единственный практически от рекламы, российский рынок действительно маленький. Но вот маленький рынок потому что население бедное и вообще рекламные расходы в России, если посчитать на душу населения, они и раз в 10 наверное меньше, чем в Америке. Для Apple Россия очень важный рынок. Потому что Россия традиционно является крупным потребителем айфонов в пропорции ко всему населению и неслучайно цены на айфоны в российских магазинах существенно выше, чем в Европе и уж тем более выше, чем в Америке. И конечно для Apple присутствие на российском рынке существенно важнее. Тем более что насколько понятно из договоренностей Минсвязи, Минцифры с Apple, у каждого покупателя айфона будет возможность установить или не установить российские приложения. Когда это вступит в силу и когда вы купите новый айфон вдруг в России, то у вас будет возможность установить эти приложения. То есть вас спросят. А вот насчет твиттера вас тоже спросили. Роскомнадзор на всю страну сказал, что мы через месяц твиттер заблокируем, если он не удалит неизвестно чего. Мы никому не скажем, чего он там сделал, но вот если он это чего-то не удалит, проверить невозможно, то мы его удалим. Вот он сообщил об этом на всю страну. Вам, мне. Еще сколько там, предположим, 3 миллиона российских пользователей твиттера. Что дальше. Мы сидим, ну хорошо, чешем затылки. Ну хорошо, посмотрим. Получится, не получится. Из ваших вопросов нас больше интересует, получится у Роскомнадзора заблокировать или нет.
С.Алексашенко: На крымское экономическое чудо я бы не рассчитывал, как и на российское экономическое чудо при Путине
М. Майерс
―
Но поскольку от нас с вами ничего не зависит, нам могут предоставить несколько инструментов, могут два, но мы можем пользоваться Визой, Mastercard и Миром, а можем только Миром. Нас же не спрашивают. Поэтому Москвы за этим можем смотреть только как за доброй охотой это называется. Как один убегает, а другой догоняет.
С. Алексашенко
―
Ну почему. Можно устраивать акции протеста, можно участвовать в голосовании по тем или иным вопросам. Можно добиваться, чтобы ваши кандидаты, «умное голосование»…
М. Майерс
―
Только не говорите про верховенство права.
С. Алексашенко
―
Маша, я не сказал. Можно попытаться договориться с командой Алексея Навального, чтобы на «умном голосовании» поддерживать только тех депутатов, которые скажут «свободу слову, свободу твиттеру». Вот если он заявил – мы его поддержим. А если не заявил – мы его не поддержим. Есть возможности. Конечно, под лежачий камень вода, как известно не течет. Поэтому если мы будем сидеть ковырять в затылке и смотреть, интересоваться только тем, удастся Роскомнадзору заблокировать или не удастся, я думаю, что рано или поздно удастся.
М. Майерс
―
Как вы оцениваете сейчас, как дела как на западном фронте без перемен, как дела на вакцинном фронте, можно ли то, что происходит на наших с вами глазах называть мировой вакцинной войной. И насколько все-таки сильна там экономическая составляющая и борьба за сверхприбыли.
С. Алексашенко
―
Я бы не стал все-таки называть это экономической войной. Потому что рынок огромный. Рынок это 7 млрд. жителей планеты Земля. И сегодня буквально с утра я читал комментарии из Европы и Америки от медицинских агентств, заявили, что называется, синхронно, почти как санкции вводят против России. Что, скорее всего, понадобятся ежегодные дополнительные прививки. Даже если вы вакцинировались, пока нет никаких гарантий того, что эти прививки, вакцины будут работать долго. На какой-то обозримый период пока не соберется более достоверная информация, пока болезнь не изучат, может быть появятся какие-то новые вакцины. Вот нужно будет делать эти дополнительные. То есть посмотрите, нужно 7 млрд. человек предположим, по полторы вакцины на каждого с учетом, что «Джонсон и Джонсон» можно делать одну – 10,6 млрд. вакцин произвести, чтобы всех вакцинировать. А потом 7 млрд. вакцин ежегодно. Это огромный рынок. И ни одна компания не может их столько произвести. Поэтому говорить о том, что идет экономическая война, что вы знаете, есть такой рынок, и он переполнен предложениями, вот что там все рвутся и производители стоят в очереди. Смотрите, что в России происходит. Опять не обсуждаем качество вакцины «Спутник», но мы же ее произвести не можем. Страна хвалится, бьет себя в грудь, Путин на каждом совещании говорит, что у нас замечательная вакцина. Возможно. Произвести-то мы ее не можем. И все те контракты, которые обсуждаются или подписываются с другими странами, как правило, это производство вакцины в других странах. То есть они для себя будут производить «Спутник». А мы для себя его производить не можем. Ну какая же здесь война. Кто с кем воюет? Это наше население или Путин воюет с российской промышленностью. Которая в принципе не в состоянии этого сделать. Потому что в условиях, опять возвращаясь к самоизоляции, в условиях будущей экономической Северной Кореи, ну нельзя, то есть можно создать единичный продукт, может быть даже очень хороший. Но нельзя его тиражировать и произвести 100 миллионов хотя бы доз, чтобы вакцинировать треть российского населения. Не получается.
С.Алексашенко: Кто с кем воюет? Это наше население или Путин воюет с российской промышленностью
М. Майерс
―
Давайте сделаем паузу и вернемся после новостей и рекламы.НОВОСТИ
М. Майерс
―
К вашим вопросам и вакцине сейчас вернемся. Я хочу процитировать вопрос с сайта от Ильи: «Сергей Владимирович, Путин заявил, что Россия преодолела коронакризис с наименьшими затратами. Как думаете вы. И какая на ваш взгляд страна наиболее оптимально справилась с коронакризисом, за счет чего. Или последствия еще впереди».
С. Алексашенко
―
Есть разные, Путин мне кажется, говорил про экономику, если считать показатель избыточной смертности, сравнивать смертность в России в 2020 по сравнению со средним за 17-18-19 год, то у меня получается, что порядка полумиллиона человек от дополнительной смертности умерло. Либо от самого кризиса, либо оттого, что медицинские учреждения не могли оказывать помощь. Короче говоря, если бы не было коронавируса, если бы ситуация в России в 20-м году была примерно такая же, как в 19-м, то в России умерло бы на полмиллиона людей меньше. И если посчитать это в процентах от населения, то Россия вообще один из лидеров. По уровню смертности. Поэтому насчет того, что мы справились и соответственно это о том, как мы прошли. Если говорить о том, кто с медицинской точки зрения, с точки зрения сохранения человеческих жизней прошел лучше всего, то как правило называют Южную Корею и Тайвань. Это две страны, которые с одной стороны достаточно большие по населению. Но с другой стороны они смогли внедрить или как называется систему отслеживания контактов. И систему ограничений и все поголовно ходили в масках. И с точки зрения количество и заболевших, и количество смертей эти две страны они, наверное, все-таки были такими лидерами. Потом там близко это Новая Зеландия. Вот такой набор. Теперь про экономические. Экономически можно смотреть, чья экономика упала больше, чья экономика упала меньше. Российская экономика действительно упала примерно 3,5, наверное, чуть больше процентов. ВВП. И это лучше, чем у европейских стран, но хуже, чем в Америке. В Америке падение меньше и динамизм восстановления намного выше. Почему российская экономика упала так мало – ответ очень простой. С одной стороны можно сказать, пришла весна, наступит лето - спасибо партии за это. Соответственно спасибо Владимиру Владимировичу за наше счастливое детство и за то, что экономика упала так мало. Благодаря вашим героическим усилиям, вы стояли в бункере, держали ее на своих плечах как атланты. А можно сказать, что просто в российской экономике доля секторов, которые во всем мире пострадали сильнее всего, а это соответственно гостиницы, развлечения, бары, рестораны, круизы, курорты. Вот доля этих секторов, авиаперевозки в России намного меньше, чем в европейских странах или США. И поэтому соответственно масштаб падения российской экономики оказался меньше. И можно в этой фразе Путина оценить наименьшими усилиями. Если смотреть на масштабы этого пакета помощи, которую оказало российское государство, российский бюджет российскому населению, то более скупого рыцаря из стран, которые могли себе это позволить, найти тяжело. Соответственно по оценкам Росстата потребление населения в 20-м году сократилось на 8,6%. Если вы посмотрите на статистику европейских стран, США – везде за счет массированных программ финансовой помощи населению доходы населения, как правило, не сокращались. И если сокращалось потребление, то в тех секторах услуг, но это сильно компенсировалось ростом сбережений, погашения долгов, что в принципе для статистики одно и то же. То есть соответственно действительно усилия Путина были минимальными. Потому что денег, сидел на мешке с деньгами вместе с министром Силуановым и соответственно на два замка все закрывали. А упала экономика мало, потому что нечему падать было.
М. Майерс
―
Вы довольно активно комментировали историю с инвестициями. Путин встречался с бизнесменами на прошлой неделе и речь шла о том, что этот показатель – инвестиции в российскую экономику сильно заботит российского президента. И здесь картинка тоже печальная, насколько я понимаю. Или нет. И как ее поправить?
С.Алексашенко: Это такой уже если не совсем Советский Союз с его Госпланом, но очень близко
С. Алексашенко
―
Маш, действительно я в конце прошлой недели сделал видеоролик, где проанализировал выступление, большое совещание Путина с бизнесменами. Которое прошло 11-го марта. И где Путин сначала выслушивал, бизнесмены думали, что Путин добрый почему-то стал, и если Путин заботится об экономическом росте, то сейчас можно к нему прийти и все свои хотели выложить на стол. Ну и они соответственно выложили хотелки, кто-то денег, кто-то нормативов, кто-то регулирования. Просили, просили, просили. А закончилось одной простой фразой Путина: значит так, я поручаю налоговой службе контролировать, куда ваши прибыли пойдут, ежемесячно мне докладывать, что вы все инвестировали в те самые национальные проекты, которые я утвердил.
М. Майерс
―
А у налоговой службы есть такие полномочия? Или я что-то не знаю про налоговую службу.
С. Алексашенко
―
Насколько я понимаю, налоговая служба получила эти полномочия в ходе этого совещания. И неважно, что этого нет в законе, неважно, что такой отчетности нельзя требовать. Ну, короче говоря, Путин объявил о тотальном контроле за прибылями крупных сырьевых компаний. С тем, чтобы они шли на те проекты, которые Путину нравятся. И это такой уже если не совсем Советский Союз с его Госпланом, но очень близко. То есть это попытка управлять инвестициями, попытка говорить о том, что правильно, что неправильно. И Путина мне кажется, волнует, действительно волнует падение инвестиций, которое продолжается фактически с 2013 года. И у него в голове сидит мысль, простая логическая цепочка: больше инвестиций, значит, потом будет больше экономический рост. Больше экономический рост – лучше будет жить население. То есть я думаю, что он, вообще говоря, не очень хорошо понимает, как работает экономика. И вот если заставить российских олигархов всех вместе до обеда, как я говорю копать яму, а после обеда ее закапывать, то с точки зрения статистики это будут огромные такие инвестиции. В зависимости от того, сколько мы олигархов найдем. Но с точки зрения полезности это будет ноль. И на самом деле, на этом совещании и министр финансов Силуанов, и министр экономики Решетников говорили о том, что послушайте, Владимир Владимирович, они же нас обманывают. Они за новые проекты выдают те проекты, которые уже два года назад утвердили. То есть бизнесмены они же не дураки. Они умеют договариваться и с финансистами, и налоговиками, и с министерством экономики. И Максим Решетников, министр экономики прямо сказал, что, Владимир Владимирович, у нас инструментов поддержки больше, чем достаточно. У нас проектов нет. Бизнес не хочет вкладывать деньги. И мне кажется, что это такая уже близкая к советской модели экономики, такой государственный капитализм, который в голове у Путина почему-то должен быть, считается, что он должен быть эффективным. Но блажен, кто верует что называется. Это такое замечательное было совещание. Мне больше всего понравилась концовка. Когда он сказал: «Всё, а теперь буду смотреть, куда вы тратите деньги».
М. Майерс
―
Но у нас есть еще история, напомню, что с 17 марта заработает закон, расширяющий доступ налоговиков к данным, которые банки собирают о клиентах. Вот чем на ваш взгляд грозит расширение доступа налоговиков к банковской тайне. Или банковские данные. То есть налоговики и здесь у нас получают карт-бланш.
С. Алексашенко
―
Маша, я думаю, что нам с вами уже ничем не грозит.
М. Майерс
―
Вам-то нет, а мне-то – да. Мы с вами по разные стороны границы.
С. Алексашенко
―
Нет, мы с вами по разную сторону границы, но я также сдаю налоговую декларацию в России, меня также проверяют по два раза в год. Поэтому, что называется, обо всем будем отчитываться. Я к тому, что налоговики и сегодня имеют огромное количество информации о каждом из нас. Если вы зайдете в свой личный кабинет налогоплательщика, то вы увидите всевозможную информацию о том, сколько вы и где денег получили. Кто вам когда перечислил. Если у вас есть какие-то финансовые активы, акции, облигации, то ваш банк ежегодно составляет справку о том, сколько вы на этом заработали. Поэтому сказать, что там радикально как-то жизнь наша с вами ухудшится после этого или чего-то изменится, я бы к этому относился спокойнее. Просто как для этих фискальных служб, для многих государственных чиновников им же всегда хочется чего-то еще и всегда можно сказать, вы знаете, а у нас в «Особом мнении» 38 минут эфира, а давайте сделаем 41. У нас от этого качественный скачок, типа рекламы больше пойдет. А потом у нас будет 41 минута, мы скажем: давайте сделаем 43 минуты. Также и налоговики говорят, что хочется такую информацию. А еще хочется такую. Но на самом деле понять, для чего она им нужна и какой от этого выхлоп – невозможно. Потому что вот так же как нет статистики по ковиду, в общем, точно также у нас отвратительная статистика и по тому, кто и сколько платит налогов, кто сколько использует льгот. Поэтому я к этому бы всерьез не относился.
М. Майерс
―
Но вы же сторонник, тем не менее, того, что налоги надо платить, что надо работать в белую и прочее.
С. Алексашенко
―
Да.
М. Майерс
―
Но при этом мы видим по Америке, я попрошу вас здесь провести некую параллель, потому что новость по поводу того, что Байден сильно поднимает налогообложение в Америке. Этот левый поворот, который демократы делают от трамповских реалий. И речь идет о повышении налогов для людей, которые зарабатывают более 400 тысяч долларов в месяц. Это за 30 миллионов рублей. И речь идет о том, что ставка для корпораций увеличивается с 21 до 28%. Насколько это адекватные действия американской администрации.
С.Алексашенко: Мера, которая обсуждается – повышение налога на доход, на прирост капитала
С. Алексашенко
―
На самом деле же Байден пообещал еще в момент инаугурации сразу после, что он сделает пакет фискальной помощи, который был утвержден на прошлой неделе. После этого сделает большой инфраструктурный пакет. И никто не знает, сколько в результате потянет. Кто-то говорит два триллиона долларов. Кто-то говорит четыре. В общем, какие-то огромные суммы. И позиция администрации Байдена состоит в том, что о’кей, конечно, какую-то часть мы профинансируем за счет заимствований. Но, вообще говоря, как демократы настоящие, в смысле демократическая партия, мы считаем, что налоги нужно повышать. И что нужно брать больше с тех, кто зарабатывает много. И действительно обсуждается повышение налогов, повышение налоговой нагрузки. Но самое главное даже не вот это, то, что вы сказали, потому что это какой-то возврат к тому, что было до Трампа. Мера, которая обсуждается – повышение налога на доход, на прирост капитала. На то, что операции на финансовом рынке. И вот для тех, кто зарабатывает больше миллиона долларов в год, вот там собираются повышать ставку налога. Потому что она сегодня 20%, а самая максимальная ставка подоходного налога, по-моему, 36 или 37%. Вот об этом идет речь. Но пока из первых комментариев, которые появились, в сенате у Байдена может быть сильное противодействие, потому что далеко не все сенаторы готовы с этим соглашаться. Потому что там есть разные позиции сенаторов от богатых штатов, сенаторов от бедных штатов. Потому что там есть еще, хотят восстановить льготу о зачете налога на недвижимость в счет подоходного налога, который для богатых штатов типа Нью-Йорка, Калифорнии она очень важна. В общем, там будет большая борьба и пока какой будет масштаб повышения налогов, еще до конца никто не знает.
М. Майерс
―
Мы за этим понаблюдаем. Спасибо большое. Это было «Особое мнение» экономиста Сергея Алексашенко. Всего доброго.