Особое мнение СПб - Татьяна Москвина - Особое мнение - 2020-12-18
18.12.2020
Т. Троянская
―
Добрый день! Я Татьяна Троянская, и сегодня в «Особом мнении» писателя, критика, драматурга, зав отдела «Культура» газеты «Аргументы недели» Татьяны Москвиной – здравствуйте! Вчера была пресс-конференция Владимира Путина – вы вообще за этим наблюдаете?
Т. Москвина
―
Подозревала, что будет такой вопрос: никаких пресс-конференций Путина я не смотрела никогда. Вообще я страшный человек, например, у меня никогда не болела голова, может, и по выше указанной причине. Нельзя я, что такое головная боль, клипов Шнура я не смотрела, может быть, пару – я не вижу необходимости. Что там было принципиально интересного, так или иначе само донесется: вы расскажите, новостные ленты, в Фейсбуке каждое движение бровей, дрожание коленки обсудят. Они это очень любят, есть даже направление: в Древнем Риме были авгуры, жрецы, которые гадали по внутренностям птиц (эти гадания назывались ауспиции), вот авгуры выходили и говорили, мол, ауспиции тревожны – у нас тоже гадают по паузам, умолчаниям, оговоркам…
Т. Троянская
―
У нас выбора нет другого. Приходиться гадать, потому что напрямую не говорят.
Т. Москвина
―
Выбор всегда есть, например, ничего этого не смотреть, жить своей, пусть, маленькой, но иногда вполне достойной жизнью. Как Анна Ахматова написала: «кто-то маленький жить собрался, зеленел, пушился, старался, завтра в новом блеснуть плаще». И сегодня, когда наша маленькая жизнь перестала быть настолько очевидной, мы живем в иллюзии, что мы проснемся и завтра, и послезавтра, что будет прекрасная или досадная вереница дней, по которой надо ползти, а теперь это не так очевидно. И каждый день представляет из себя весомую ценность. Итак, не смотрела и смотреть не буду, не потому что я совсем принципиально аполитичная, «пошли вон, дураки!», как говорила Агафья Тихоновна в пьесе «Женитьба», просто нет интереса, и никогда не было, потому что политика – плохое кино, а я люблю смотреть хорошее, хотя вынуждена иногда смотреть и плохое.
Т. Троянская
―
Раз сказали, что клипов Шнурова вы не смотрели, значит, подразумевали, что я могу вас спросить: начинающий политик Сергей Шнуров задал вопрос президенту. Я не хочу комментировать его вопрос, мне интересно ваше мнение о эволюции или деградации Сергея Шнурова как политика, деятеля искусства – я даже не знаю, как его теперь и называть.
Т. Москвина
―
Какой из Шнурова политик или крупный деятель искусства? Он поступил, мы это прекрасно понимаем, в определенный цирк, не был там, но поступил, и там, видимо, действуют свои законы, своя атмосфера, преображение. Достаточно жить 40-50 лет в России, чтобы понимать, что люди превращаются, поступив на определенных условиях, в это пространство, где уже ты не просто вольный артист, притворяющийся гопником, а между тем почитывающий интеллектуальную литературу по вечерам, а не пьющий виски, ты на связи с аудиторией, понимаешь, что ей нужно, а аудитория твоя тоже часто притворяется, что она глупее и пошлее, чем есть на самом деле: так идёт эта пьеса. И тут мало ли, поговорили, предложили, и ты вдруг начинаешь плясать совсем другие балеты, другая жизнь начинается, и другие демоны прилетают. Ты уже чувствуешь, как у Толстого, который жутко ненавидел Наполеона, «дрожание моей левой икры есть великий признак», «титаническое самоуважение» из Маяковского – непонятные для постороннего драмы. Шнур был вполне хорош для своего места и пока он его спокойно и уверенно занимал, никаких претензий нет: это смешно, замечательная песня «Мужик меня вывез в Геленджик», отличная рифма. Мне всегда казалось, что, как в «Чайке», за счастье быть писателем, актрисой, что заниматься творчеством – это радость, и те, кто этим занимаются, и даже не умирают с голода, а могут заработать на жизнь – счастливчики. И когда простой народ Фейсбука начинает с раздражением писать о творческих людях, с завистью… И когда человек от такого счастья идёт туда, где счастья нет, по начальным условиям: абсолютно демонизированная область, в которой трудно, я думаю, чувствовать себя по-настоящему счастливым и уверенным в себе, а есть мнимая жизнь.
Т. Троянская
―
Может, он понял, что исчерпал свой потенциал, как музыканта, и понял, что надо куда-то идти, а пошёл, куда предложили. Пока он журналист кстати.
Т. Москвина
―
Вы много видели мужчин, которые понимали, что они исчерпали вой потенциал? Я таких не видела. Вообще человек может знать о себе, что он исчерпал свой потенциал – это же как-то со стороны заметнее. Нет, что вы, мне кажется, что всё, по-прежнему, прекрасно у Шнурова, он верит в себя, просто проявляет свой свободных дух и в других областях. Ради Бога, пусть занимается журналистикой, политикой и т.д., просто это, как во всей нашей жизни, ко всякой трагедии примешен какой-то пошлый фарс – сложно найти чистую, и без примеси. А обычно ощущение какого-то пошлого фарса, мыла на губах. Вот и в этой драме несомненно творческого человека тоже есть элемент фарса, как спросил Фёдор Павлович Карамазов своего умного сына Ивана: «Кто же так смеётся над человеком, Иван?» Эту фразу, кажется, Додин в своём спектакле не убрал, потому что она одна из важных.
Т. Троянская
―
За Шнуровым будем наблюдать, а у нас Колпинский районный суд будет разбираться в вопросе пагубного влияния японского аниме на умы детей РФ: зарегистрировано административно-исковое заявление о признании информации, распространяемой по средства сети Интернет, и под угрозой мультипликационный фильм «Межвидовые рецензенты», посвящённый аналогу Красного квартала в Амстердаме, где работают представители человеческой, эльфийской и оркской расы. Считают, что некоторые аниме могут пагубно влиять на умы подростков – действительно ли нужно ограждать умы подростков от информации, некоего культурного контента?
Т. Москвина
―
Ум подростка в значительной степени оксюморон. Трудно говорить о сформировавшемся уме – это просто обозначение некоторого количества серого вещества в черепной коробке. Он же ходячий дисбаланс, трудно найти человека сформировавшегося, понятно в подростке. Я знаю, о чем говорю, я двое детей вырастила, с моментов, когда им исполнилось 12 лет, нормальная жизнь у меня кончилась, притом подросток хитёр, он всегда найдет то, что ему нужно, поэтому ограждать умы от японского аниме – это просто пошлый фарс. Они найдут абсолютно всё, что хотят. Дело не в том, что их нужно оградить от информации, а в том, чтобы научить воспринимать всю информацию разумно, опираясь на ум, на то, чтобы были заложены здоровые основания в детстве, чтобы они получили от родители культурную эстафету, багаж, а оградить – не получится. Кроме образования, воспитания и бесконечного терпения никакого рецепта быть не может. Но я с интересом послушала бы общественную дискуссию на тему аниме – это для меня совершенно загадочная область. Мой свободный брат Владимир, например, большой специалист, изящно шутит на эту тему, я даже не могу понять, что он пишет, потому что я профан, но я понимаю, что это целый мир людей увлеченных, знающих, понимающих, и мне бы хотелось бы, чтобы они вступили бы в дискуссию с запретителями, чтобы сторонники и противники сошлись в открытой общественной дискуссии, поговорили на эту тему, чтобы мы, стоящие около этой арены, посмотрели и послушали. Я вообще за общественные дискуссии.
Т. Троянская
―
Я думаю, этого не очень хочет Колпинский суд.
Т. Москвина
―
Можно же настоять на вызове экспертов – всё не так безнадежно. Пусть эксперты и поговорят, объяснят, затеяться живой разговор. Я не ожидаю большой опасности, я не думаю, что Колпинский суд пойдет на такую захватывающую историю как запрет в районном суде японского аниме.
Т. Троянская
―
Я надеюсь, что ваше особое мнение услышат. Всё-таки запрет литературы, ограничение информации, к которой не готовы те самые умы подростков – это имеет какой-то смысл?
Т. Москвина
―
Это юридически безграмотно и бессильно, потому что есть соответствующие требования (маркировки, продажи), существуют определенные запреты, дополнительные запреты, требуют соответствующих законов, потому что: что такое – оградить ум подростка? Это юридически не действительно, с 14 лет у него паспорт, ты будешь ему отдельного полицейского ангела представлять в квартиру, чтобы он что-то не смотрел? Нужно заниматься другими разумными вещами, а это вещи бессмысленные.
Т. Троянская
―
Ещё к тому, что нас учит и воспитывает. Самыми прибыльными в этом году, по сведениям Смольного, были Исаакиевский собор и Михайловский театр, и в среднем, доходы театры упали в три раза, при этом насколько оправдана популярность Михайловского театра и Исаакиевского собора, и почему доходы одних падают, а других остаются на высоте?
Т. Москвина
―
Так я думаю, все доходы упали, просто большие доходы хоть и упали, всё же остались большими: четверть от миллиона будет больше, чем четверть от десяти тысяч. Вот и разгадка. Михайловский театр, Исаакиевский собор, другие учреждения и так были в топе, а как выживать небольшим негосударственным театрам – не понимаем, а просто тихо слёзы льем. А разве Михайловский театр обошёл Мариинский?
Т. Троянская
―
Мариинский – федеральный театр, поэтому в Смольном нет сведений о БДТ и Александринки, Мариинки.
Т. Москвина
―
Этот бюрократический космос – что-то немыслимое: разделение на федеральные и региональные театры… Люди этого знать не обязаны, хотя понятно, что не Михайловский, а Мариинский театр лидирует, не потому что он федерального управления, а потому что это самый популярный петербургский театр в понимании приезжающих.
Т. Троянская
―
Может, ещё потому что в августе, когда все театры не работали, у Мариинского было разрешение, чтобы фестиваль «Звёзды белых ночей» продолжался, и публика сидела в залах?
Т. Москвина
―
Может быть, что вас здесь удивляет? Мариинский театр и так входит в некий список бессмертных, неприкасаемых, необсуждаемых. Он где-то парит как виолончелист Ролдугин, зачем плясать эти билеты. Михайловский театр тоже заработал, потому что он второй по значению музыкальный театр – он тоже внесен во все туристические маршруты, и туда тоже ходят. Для меня лучший музыкальный театр Петербурга – это «Зазеркалье» на Рубинштейна под руководством Александра Петрова. И все радости, которые я получаю от исполнения опер, я получаю именно в этом театре: он лучше по режиссуре, голосам, атмосфере. Петров выращивает своих молодых артистов в «Зазеркалье», а через 2-3 сезона их разбирают обычно по Берлинам. Когда будущая звезда не связана настоящим денежным зарубежным контрактом, она блистает на сцене театра «Зазеркалье». Кроме того, у него сопрано, меццо-сопрано – стройные девушки. Я прихожу на «Евгения Онегина»: брюнетка-красавица с осиной талией Татьяну поёт, и такова же, но только шатенка, Ольга – а говорят, что голос надо накормить. Вот нет.
Т. Троянская
―
Кажется, новое поколение актрис вполне себе стройные, если вы заговорили о «Евгении Онегине», то в Михайловском театре их было два: один бархатовский, а другой скандальный, который много не понравился, и там были стройные героини.
Т. Москвина
―
Пусть те стройные Ольги и Татьяны будут где-то далеко от меня, потому что я не собираюсь смотреть ни Бархатова, ни Желдакова. Есть специалисты, и «Зазеркалье» весь увешан золотыми масками, Александр Петров, лучший оперный режиссер страны, признавался экспертом много раз – это настоящая режиссура, а не самоутверждение за счет композитора.
Т. Троянская
―
Практически всё на Новый год в Петербурге будет закрыто: театры, какое-то время рестораны, потом они будут работать после 19.00. Некоторые говорят, что Петербург решили Нового года – это справедливо, спасет ли нас от коронавируса при работающем метро?
Т. Москвина
―
Насколько мне известно, ограничения действуют во многих странах мира, Петербург – не исключение.
Т. Троянская
―
Просто там выплаты есть, а у нас нет – вот и разница.
Т. Москвина
―
Комендантские часы введены… Понимаете, мы всем миром в заднице, поэтому тут вопрос о лишении Нового года – не самый принципиальный и главный. Трагедия в том, что нет трагедии в привычных формах, скажем, когда была война, у нас у каждого какая-то дальняя память через бабушек и дедушек в подкорке есть – подсознательно готовы к беде, и когда надо включаем аварийный режим, во всяком случае, у меня так. И я не была беспечной. Как женщина может быть беспечной, когда у нее есть дети – это открытая рана в боку, источник тревоги, поэтому я живу и радуюсь, пытаюсь что-то праздновать, но вместе с тем есть ощущение готовности к беде. Но война – это враг, всеобщая мобилизация на борьбу с врагом, его можно победить и уничтожить, истребить, притом всякая война когда-нибудь заканчивается, а когда зло не персонифицировано, разлито в воздухе (как у Пастернака «А в наши дни и воздух пахнет смертью: открыть окно — что жилы отворить», буквально сбылись слова поэта), когда идёт такая ситуация, то тут как ни включай свою готовность к беде, внутреннюю мобилизованность, непонятно, что делать и как реагировать – невольно хочется найти виноватого и на него возложить все свои несчастья и драмы. Ограничения понятны для бюрократического космоса: других инструментов просто нет, они, бюрократы, не предназначены, а Россия ужасно бюрократизированная страна, причем она только костенеет, там какие-то известковые отложения, тромбы, не циркулируют нормальные реакции – для бюрократов только такой инструмент и существует, для них отчетность. Им сказано прекратить, а это невозможно прекратить историю с коронавирусом. У них есть выход – запретить, у нас – возненавидеть их. Мы в этом и живем, не привыкать, я же 1958 года рождения.
Т. Троянская
―
Причина ненависти в том, что если на Западе компенсируют, есть выплаты, то у нас их нет. А если говорить о закрытиях, то метро будет продолжать работать, общественный транспорт…
Т. Москвина
―
Вы добьетесь того, что и метро закроют, и будете счастливые. Что вы говорите про Запад и про мифические выплаты. Где Запад, а где Россия? Кто будет думать: подойди сюда, поселянин, я дам тебе 100 рублей. Ни с того, ни с сего. Они вдруг раскошелиться, неповоротливый уродливый дракон разнежится и подарит вам букет цветов. «Нету чудес, и мечтать о них нечего. Есть Ленин, гроб и согнутые плечи» писал Маяковский.
Т. Троянская
―
Надо смириться и просто жить.
Т. Москвина
―
Не просто жить, а сохранять вое человеческое достоинство, и по возможности расширять присутствие разума в мире, потому что то, что сверх возможности на это способны герои, идеалисты. А где они? Искать пойдём? Но даже на своей платформе можно сохранять разумность: отпраздновать Новый год. Я равнодушна совершенно к этой истории, и для меня не факт, что год начинается в 1 января, кажется, римляне праздновали 1 сентября.
Т. Троянская
―
Есть китайский Новый год.
Т. Москвина
―
А может, евреи правы, кто его знает. Условно, мы привыкли собираться с семьей, я не вижу ничего вдохновляющего в этой истории, тем более снега нет, не скрипит, как в детстве. Отпразднуем, дело же не в том, что отпраздновать. Помните в «Калине красной» герой Шукшина смотрит и говорит после неудачной попытки устроить праздник в несчастном провинциальном городе: «Да есть ли он вообще в жизни праздник?» Наверное, бывает, он редко совпадает с каким-то календарем: отпразднуем, да выживем, не все, но выживем – тогда попробуем осмыслить, что произошло. Как бы летя в самолете ты не ощущаешь его скорость, живя в каком-то историческом времени, редко понимаешь масштаб и смысл каких-то событий. У нас не получиться сейчас успешно бороться с бюрократией, потому что у нас просто нет возможности.
Т. Троянская
―
Просто не стоит тратить силы?
Т. Москвина
―
Заявлять свою позицию можно, иначе как они вообще что-то будут понимать. Если активно говорить, выступать, то до них доноситься, а сейчас возмущений никто не любит, предпочитают, чтобы на кладбище было все спокойно. Можно говорить, но надо понимать, что принципиально мы ничего не сдвинем. Какие-то выплаты будут, что-то назначат, накапает. Если не сразу, то потом, постепенно, деноминацию сделают… Периодически таинственные люди, как зять Путина, например, которые живут загадочной жизнью за своими заборами, запорами, и об этой жизни нам не сообщает Лев Толстой, потому что не Российская Империя, и это не Алексей Каренин, высокопоставленный чиновник Российской Империи, а Константин Левин – богатейший помещик Дворянского съезда. А сейчас эта жизнь абсолютно герметична, но там уже подрастают молодые люди, Гамлеты вернулись из Англии к папам, спрашивают мам, зачем они за них вышли…
Т. Троянская
―
Что-то происходит?
Т. Москвина
―
Они уже другой формации люди, они не были комсомольцами, у них нет рефлексов на Сталина, он как Чингисхан, и они, конечно, могут быть проводниками другой идеологии
Т. Троянская
―
Дождемся другой идеологии, а пока будем сидеть дома, смотреть кино и сериалы. Вы сериалы кстати смотрите российские? «Психо», например?
Т. Москвина
―
Если человек утверждает, что он за время карантина смотрел 100 лучших фильмов, по версии критики, то я понимаю, что этот человек врёт, потому что все смотрят сериалы. Я посмотрю «Психо», я специалист по творчеству Федора Сергеевича Бондарчука, у меня есть большая статься «Загадка ФСБ», но пока я предпочитаю «Казанову» с Антоном Хабаровым, отличная и неглупая вещь, был один сценарист, а не бригада, как сейчас это обычно – это на своем уровне удача.
Т. Троянская
―
В следующий раз продолжим, спасибо!