Глеб Павловский - Особое мнение - 2020-11-16
А.Соломин
―
19 часов и 6 минут в российской столице. Всем здравствуйте! В эфире радио «Эхо Москвы», YouTube-канал «Эхо Москвы» и канал «Эхо Москвы» в Яндекс.Эфире. Меня зовут Алексей Соломин. И сегодня гость вечерней программы Глеб Павловский, политолог. Глеб Олегович, здравствуйте, приветствую вас!
Г.Павловский
―
Здравствуйте!
А.Соломин
―
Огромное количество людей просит прокомментировать вас иск Навального к Дмитрию Пескову. Сегодня заявление поступило в Пресненский суд, и это дало повод снова об этом поговорить.
Г.Павловский
―
Это хорошо, что Навальный активизировался. Его здорово не хватает, остро, я думаю, не хватает в нашей атмосфере. Она как-то закисает без него. Что касается иска, это просто продолжение его линии преследования виновников его отравления. В ходе расследования может выясниться какое-то новое обстоятельство, например, что виновник не тот, а этот, но для этого нужно расследование, так что он действует, по-моему, нормально. К этому не имеет отношения попытки привязать его к ЦРУ. Потому что, вообще-то говоря, ЦРУ, как и ГРУ, кстати, — это службы, занимающиеся всеми на свете: нами, вами, Путиным, Навальным. Поэтому можно любого, строго говоря, привязать к интересах ЦРУ. Так что это не работает.
А.Соломин
―
И выйти сухим из воды.
Г.Павловский
―
Да. Этот отмаз не работает просто. Знаете, это как кто-то, кажется, один японский руководитель спецслужбы когда-то сказал, что, собственно говоря, каждого руководителя службы охраны президента можно в любой момент арестовать за заговор против президента, потому что он вникает в подробности, в которые не следует вникать всем остальным.
А.Соломин
―
Точно так же любого можно обвинить в шпионаже…
Г.Павловский
―
Разумеется. Мы же разговариваем, мы слушаем, думаем. Юридическая сторона мне неясна, но почему бы нет? Я думаю, что Навальный старается сейчас компенсировать свое отсутствие в России.
А.Соломин
―
Своим присутствием в российских медиа.
Г.Павловский: Это хорошо, что Навальный активизировался. Его здорово не хватает, я думаю, в нашей атмосфере
Г.Павловский
―
Ну да, и в общем, он прав.
А.Соломин
―
А есть ли какой-то интерес у российской власти принять участие в этих разбирательствах, как вы думаете?
Г.Павловский
―
Если правда то, что говорят наши официальные руководители, то, вообще-то да, потому что можно доказать, опровергнуть подлую клевету и доказать нечто другое. Но не видно, чтобы это пытались сделать.И вот еще. После того, как министр Лавров вслух публично признал, что Навальный был отравлен, очень трудно выдвигать альтернативную версию. Значит, дальше надо либо обвинить Ангелу Меркель в отравлении Навального или какую-то спецслужбу ФРГ, либо — что? В любом случае не помешало бы возбуждение уголовного дела. Вы видите, как у нас в Деле Клейна легко возбудилось уголовное дело. Вообще, силовики у нас очень легко возбуждаются. У них как бы сейчас явно снизился уровень ренты, которую они снимают с предпринимателей в силу разных локдаунов, и они просто хватают и потрошат того или иного бизнесмена.
А.Соломин
―
А спутал карты, кстати, Сергей Лавров? Все-таки многие чиновники уже взяли ответственность заявить, что с Навальным было просто плохо.
Г.Павловский
―
А, по-моему, Лавров уже не пытается выглядеть убедительно. Люди в Кремле махнули на себя рукой. Они производят такое впечатление, что, что бы они ни сказали, оправдываться не надо, менять точку зрения не надо и обращать внимание на противоречия не следует. Вот и всё. Эта позиция, по-моему, всех говорящих от Кремля.
А.Соломин
―
Есть еще один момент. Все-таки МИД заявляет, что, действительно, те ответы, которые предоставляет им немецкая сторона или ОЗХО, в них зашифрованы формулы этого вещества. Когда такое слышишь, тоже не совсем понятно, зачем Запад так делает.
Г.Павловский
―
Я не знаю. Мы с вами не видели этих бумаг, поэтому…
А.Соломин
―
Вы не доверяете МИДу в этом?
Г.Павловский
―
Я просто не могу уверенно полагаться. Я бы хотел уверенно полагаться на заявление МИД, но это невозможно после нескольких этапов вранья. Действительно, в этом бумагообороте между Германией и Москвой есть какая-то странная, и пока они никем не разъяснена: ни Германией, ни Москвой. В чем дело, почему некоторые вещи нельзя демонстрировать? Есть какие-то, видимо, германские законы, запрещающие что-то. Есть позиция Навального, который ограничивает данные о себе, и он имеет на это право. Он не является правительством Германии или России, поэтому он просто может не хотеть, чтобы что-то знали. Я не знаю, в чем дело.Но это так же непонятно, как вопрос, почему завод по производству вакцины строят в Казахстане, а не в нашей несчастной России, где растет безработица.
Г.Павловский: Вопрос не в том, прилетит Навальный или нет, а что он будет делать дальше, потому что пауза затянулась
А.Соломин
―
Мы сейчас про ковид тоже еще отдельно поговорим. Хотелось попросить вас представить, каким будет, что ли, возвращение Навального в Россию?
Г.Павловский
―
Вы знаете, здесь, я думаю, надо разговаривать с кем-то из его окружения. Потому что, что здесь особенного? Важно, вернется он или не вернется — вот этот момент. Пока он не прояснен.
А.Соломин
―
Но он принципиально заявил, что вернется.
Г.Павловский
―
Он заявил, да. Но мы знаем, что тут, как говорится, есть маленькая заковырка, она выглядит как пограничник на границы, который получает инструкции, и он не является публичным лицом, может просто сказать — нет. А почему нет, он не будет даже объяснять Навальному. Поэтому я не знаю, что здесь будет происходить в этот момент. Я думаю, что нас ждет такой театр, определенный театр непримиримости со стороны Кремля. А как он будет мотивирован, я не знаю.Вообще-то говоря, приезд Навального в Россию — это приезд в Россию, возвращение домой.
А.Соломин
―
Алексей Венедиктов, например, в своем эфире предположил, что это будет похоже на возвращение Солженицына в текущих условиях.
Г.Павловский
―
Знаете, я бы не проводил эту параллель. Во-первых, если говорить политически, это пример крайне неудачного политического возвращения, потому что театрализованным способом возвращения Солженицын скорее подорвал ожидания его возвращения, каких-то его слов. Всё это выглядело неуместно, честно говоря, не билось с его же текстами. Поэтому я просто знаю, я присутствовал при этом, и мои друзья в этом участвовали.Нет, я думаю, что это не будет похожим на возвращение Солженицына. И эстетика Навального совершенно другая. Она прозаическая. И он просто возьмет и прилетит или приедет. Я не знаю. Может быть, поездом приедет или на машине.
А.Соломин
―
Поездом тоже символично.
Г.Павловский: Ковидом объясняются более страшные вещи, как война в Карабахе. Он незримо присутствует в разных событиях
Г.Павловский
―
Поэтому вопрос не в том, прилетит он или нет, а что он будет делать дальше, потому что пауза затянулась, честно говоря.
А.Соломин
―
И пока представления нет.
Г.Павловский
―
Представления нет ни у кого. И, по-моему, представления нет у него, вот в чем дело.
А.Соломин
―
И это его проблема.
Г.Павловский
―
Чем дальше будет оттяжка, тем больше будет ощущение, что он сам не знает. Потому что вернуться в ту точку, откуда он уезжал, уже нельзя, той точки нет. Вот ковид создал новую ситуацию, в которой всё непрерывно меняется, но ни за что схватиться нельзя. И мы живем все в этой ситуации и говорим: «Ну, будь, что будет». А это плохая ситуация для политика.
А.Соломин
―
Как вы думаете, ковид стал главной причиной того, что люди не вышли поддержать Алексея Навального? Вот когда его сажали под арест, тогда, считается, его фактически выпустила назад улица. А сейчас не произошло ничего.
Г.Павловский
―
Несравнимые ситуации. Ковид — это же не просто вирус, не просто пандемия, это уже состояние жизни. И давайте признаемся честно, что мы не вернемся назад, мы не вернемся опять в январь или февраль 2020 года никогда. Это как довоенная жизнь. После победы, даже если будет победа, вы не возвращаетесь в 21 июня 41-го года. Его уже нет.Поэтому я не знаю. Да, действительно, очень много объяснимо ковидом, но не прямо. Я думаю, что ковидом объясняются и более страшные вещи, как война в Карабахе и другие вещи. То есть ковид незримо присутствует в самых разных событиях. А мы не замечаем этого просто потому, что мы на этой сцене. Он стоит у нас за плечами просто-напросто. Мы так расслаблено болеем. Поэтому ковид имеет, конечно, политический смысл не только у нас. А что, а Америка? Трамп был бы президентом, если бы не ковид.
А.Соломин
―
Я просто хочу уточнить. С вашей точки зрения, по сравнению с тем периодом, когда Навального выпустила улица, он свой политический ресурс растерял или этот политический ресурс просто преобразился, он несколько иначе выглядит.
Г.Павловский
―
Нет. Навальный — это другая штука совершенно. Он много раз взлетал и падал. Он ванька-встанька. У него было много очень неудачных политических периодов, столько, что у другого политика после этого просто не было бы продолжения. И после 13-го года, у него, кстати, тоже был очень неудачный период, зима после 13-го года. Он не выглядел в сильной позиции, и никто не ждал, что он восстановится. А он восстановился.Поэтому я уверен, что опять неожиданно для многих выйдет сильной фигурой, но в каком виде, когда, какую найдет сцену для этого, я не знаю. Не исключено, что он получит эту сцену от Кремля, если они, действительно, вдруг решаться на досрочные президентские выборы.
А.Соломин
―
Ковид в нынешней волне создает угрозу дестабилизации в стране?
Г.Павловский
―
Наоборот, он ее стабилизирует. Посмотрите, как наша система расслабилась, она почти не считает нужным что-либо имитировать. А мы не считаем, вообще-то говоря, нужным реагировать. Реакция в социальных сетях, то есть самая мягкая форма реагирования, она исчерпывающая сегодня. Ковид как бы разжижает эмоциональную атмосферу. И ты же не можешь непрерывно кричать: «Ой, какой ужас!» по поводу каждых данных статистики. И люди уже ориентируются не на цифры роста, а на цифры смертей, а это совсем другая вещь.
Г.Павловский: Ковид стабилизирует страну. Наша система расслабилась, она почти не считает нужным что-либо имитировать
А.Соломин
―
Извините, но речь не только о статистике. Когда люди сталкиваются с тем, что не могут найти лекарство для своих родных, они могут резко перейти с людей поддерживающих новую Конституцию и Владимира Путина в людей, которые яростно его критикуют.
Г.Павловский
―
Я подозреваю, что они забыли о существовании Конституции Владимира Путина, как и все в стране, по-моему, кроме сенатора Клишаса. И на самом деле люди, занятые поиском лекарств, они заняты поиском лекарств. Им плевать на всё остальное: на президента Путина, на Конституцию Российской Федерации. И они выживают, они приучены выживать, они умеют вызывать. И, как Маяковский говорил, «как солдат, обрубленный войной…, бережет свою единственную ногу». Они берегут тот набор возможностей и ценностей, которые помогают им жить. Они не заняты тем, как бы противостоять эти ценности кому-то, например, Путину. Это, конечно, развязывает руки всякой шпане, которой достаточно много.Но я думаю, что здесь нет фокусирующей точки для общественных эмоций, поэтому каждый либо умирает, либо выздоравливает в одиночку.
А.Соломин
―
А вот эти постепенные меры по усилению… ну, не локдаун, конечно, а медленный путь к нему, он людей не раздражает?
Г.Павловский
―
Раздражает, но не страшно, не так, как весной, заметьте, когда это было в новинку.
А.Соломин
―
Но и не резко, как это было весной.
Г.Павловский
―
Он не резкий. И мы уже заранее понимаем, и власть понимает, что сильно далеко не зайдут, что до пика абсурда в виде электронных систем отслеживания, гуляешь ты в своем микрорайоне или вышел за его пределы, — власть не пойдет на это. Она скорее пойдет на рост числа смертности.
А.Соломин
―
То есть политических угроз Владимиру Путину, в том числе, нет.
Г.Павловский
―
Нет совершенно.
А.Соломин
―
Наш пользователь на сайте спрашивает: «Глеб Олегович, как вы думаете, все слухи об уходе Путина только слухи и мнения?»
Г.Павловский
―
Это просто параллельный мир. Конечно, он уйдет, и, конечно, он уйдет до 24-го года. Но у него довольно широкий простор выбора момента. И никто, насколько, я понимаю, пока не ослабел настолько, чтобы ему диктовали, когда ему следует уходить — его окружение. Он может выбрать этот момент.
А.Соломин
―
То есть решение в любом случае за ним.
Г.Павловский
―
Решение за ним. Но дальше начинается интрига. Интрига состоит в том, что, приняв такое решение, дальше он попадает как бы уже в предрешенный ход событий, он не всегда сможет выбирать дальнейшее. Потому что дальше он попадает в руки операторов этого процесса. Это все равно, что вы легли в больницу чудесную, замечательную ковидную клинику. Вы уже не в своих руках. Почти ничего вы не решаете сами. Ну, вы можете сбежать в трусах оттуда, но это тоже трудная задача.
Г.Павловский: Конечно, Путин уйдет до 24-го года. Но у него довольно широкий простор выбора момента
А.Соломин
―
Давайте сразу оговорим, а кто будет решать за Владимира Путина?
Г.Павловский
―
Те, кто будут операторами его операции.
А.Соломин
―
То есть сейчас мы не можем называть этх людей, мы не знаем.
Г.Павловский
―
Он может дать отмашку, а дальше это собрание, некая композиция из технократов, правительства и силовиков, какая-то команда будет это выстраивать. Ведь все захотят быть в этой команде, правильно? Очень важно для каждого оказаться в этой команде. Значит, там будет давка. При давке кого-то выносят ногами вперед. Это будет неаппетитное зрелище, но оно будет. Но те, то доживет, увидит.
А.Соломин
―
А Владимир Владимирович разве не готовит какой-то более спокойный вариант передачи власти? Разве все эти истории с усилением Государственной думы, Совета Федерации, появления Госсовета в новой формации…
Г.Павловский
―
Ну, вы видите усиление?
А.Соломин
―
Ну, обозначение. Ему придается больше…
Г.Павловский
―
Я не вижу его. Я вижу лихорадочное дерганье. То все вместе кидаются на мэров российских городов, начинают их потрошить. То на каких-то… то на братьев Магомедовых, еще на кого-то. То есть здесь нет ни признака силы, а если уж мы посмотрим на окоем России, по границам России — где здесь признак силы? Где признак силы в Карабахе, в Молдове, в Белоруссии, в Средней Азии?
А.Соломин
―
Можем отдельно об этом поговорить, но в Карабахе совершенно очевидно, что признак силы... сила — это Россия и Турция.
Г.Павловский
―
Ну, слава богу, но Россия — не Турция все-таки. Это прямо как Украина — не Россия. Турция — не Россия. И без Турции ничего этого вообще не получилось бы — вот даже так полуприлично выйти из положения, когда Москва не знала просто что делать.
А.Соломин
―
Глеб Олегович, я заставляю здесь вас повторяться, но вы сказали, что Путин, очевидно, уйдет до 24-го года. А можете объяснить, почему?
Г.Павловский
―
Ну, потому что, если представить себе количество организационных усилий… Представьте себе эти 3 года с половиной как организационный период. Он требует определенных организационных, управленческих вложений. Причем вы все это время должны удерживать население России в небелорусском состоянии. В общем, это настолько большие и рискованные усилия, что, в общем, досрочные выборы требуют меньших усилий, значит, они, скорей всего, и будут выборные.Поэтому, я думаю, что… ну, год еще, может быть, какая-то волатильность в отношении президентских выборов, но не более того. Слишком трудно… грубо говоря , вы должны построить, если вы ставите задачу просуществовать на президентом посту до 24-го года, мощную, защищенную управленческую машину таких масштабов, на которые просто нет таки сил и средств. Значит, будет строиться что-то другое.
А.Соломин
―
Правильно, я понимаю, что выборы в Государственную думу пройдут при нем в любом случае?
Г.Павловский
―
Посмотрим. Если президентские не пройдут раньше. А это непринципиальный момент. Потому что Владимир Владимирович ведь никуда, в принципе, далеко не уйдет. Не надо думать, что он вдруг как-то исчезнет. У нас какое-то русское мечтательное представление, что вдруг кто-то испаряется, и всё начинается заново. Нет, он далеко не уйдет и, конечно, в каком-то смысле выборы пройдут при нем, но в каком его статусе, я не знаю.
А.Соломин
―
Мы сейчас сделаем короткий перерыв для новостей и рекламы. Я напомню, что в студии «Эхо Москвы» — политолог Глеб Павловский, точнее на связи с нами. У нас ковидные ограничения. Мы скоро вернемся.НОВОСТИ
А.Соломин
―
Мы сейчас вернулись в эфир радиостанции. Меня зовут Алексей Соломин. И вы сейчас слышали только что голос Глеба Павловского. Дело в том, что мы в серединке, которая в эфире не была, но в YouTube вы можете ее дослушать или в Яндекс.Эфире, мы говорили о посте Глеба Павловского на 10-летие избиения Олега Кашина. Вот чтобы не развивать эту тему, не повторять всё, что мы говорили, отдельно те люди, которым интересно, переслушайте этот кусок. Глеб Олегович, а мы с вами к другим темам немножко перейдем.
Г.Павловский: Владимир Владимирович ведь никуда далеко не уйдет. Не надо думать, что он вдруг как-то исчезнет
Мы начали говорить по поводу выборов в Государственную думу. Я совсем забыл у вас спросить, когда вы говорили о Навальном, о перспективах людей Навального. Потому что вот Любовь Соболь, она заявляла, что она в Государственную думу пойдет, и она проводила даже уже съезд, и даже огромное количество людей ее поддержало. А как вы думаете, ей власть даст шанс проявить себя, поучаствовать как-то формально в этих выборах?
Г.Павловский
―
Ну, не даст, так будет конфликт. Всё, что удалось сделать ФБК, Навальному, его людям, связано с конфликтами, с успешным розыгрышем конфликтов. Конечно, попытается не дать.
А.Соломин
―
То есть осень будет горячей, с вашей точки зрения?
Г.Павловский
―
Вы имеете в виду следующего года?
А.Соломин
―
Да.
Г.Павловский
―
Мы в таком положении, в котором, я думаю, мы с трудом можем планировать рождественские события, а не следующую осень. Это очевидно. Осень будет другой. Вот сейчас мы в горячем состоянии или нет?
А.Соломин
―
Сейчас да, но в по другому поводу.
Г.Павловский
―
В разжиженном. Понимаете, еще у нас разные позиции. Возникли новые классовые различия. Вот я принадлежу к поколению, родившемуся еще при Сталине, и это поколение сейчас усиленными темпами вымирает, ускоренными просто. У меня один за другим знакомые заболевают и сходят куда-то. Поэтому это реальное классовое отличие? Да, это реальное. К счастью для молодых.Поэтому что мы можем сказать о следующей осени? А можете сказать о весне следующей что-то? Я не могу.
А.Соломин
―
Кстати, вы будете делать прививку, если она станет доступной?
Г.Павловский
―
Вы знаете, я хорохорился, но сейчас, думаю, что да.
А.Соломин
―
А что изменилось в вашем представлении?
Г.Павловский
―
Вот то, что я сказал — чувство ускоренного вымирания своей группы, своего вида, и оно реально меняет отношение к жизни. И здесь не до амбиций. Да, я думаю, сделаю. Но у меня нет способа выяснить, какая круче.
А.Соломин
―
То есть вы просто попробуете, когда будет возможность, какая представится.
Г.Павловский: Я думаю, сделаю прививку. Чувство ускоренного вымирания своей группы реально меняет отношение к жизни
Г.Павловский
―
Да.
А.Соломин
―
Многие люди критикуют российскую вакцину, говорят, что она слишком распропагандирована властью.
Г.Павловский
―
Ну да, распропагандирована. Она иначе не умеет разговаривать. Ну, что тут поделаешь? Но, вообще, есть такая вещь как русский пессимизм пассивного наблюдателя, который во всем видит какой-то урон и ущерб для себя. Не надо поддаваться этому слишком сильно. Это такое самооскорбление.Я не думаю, что она какая-то особо плохая, тем более, что их, кажется, уже три.
А.Соломин
―
Да.
Г.Павловский
―
И будем надеяться, что Казахстан в реальности, где будет строиться завод по производству, он выглядит не так как в фильме «Борат-2», поэтому ничего страшного, я думаю, не произойдет.
А.Соломин
―
Но Россия со многими странами договаривается. Насколько я знаю, и с Венгрией и с Южной Кореей, потому что у России мало производственных мощностей, а 150 миллионов человек.
Г.Павловский
―
Да. Самое трудное в России, обычно не получающееся — это именно какая-то постановка больших производств, сложных логистических систем. Это и в Советском Союзе при максимальной мобилизации сил и ресурсов не получалось ни в чем, кроме, как говорится, космоса и ядерного оружия. Поэтому, конечно, это проблема, но, я думаю, что она будет решена.
А.Соломин
―
Глеб Олегович, еще раз резко поменяю тему. Кремль проиграл выборы в Молдавии?
Г.Павловский
―
Ну, кто-то там, какой-то начальник, которого я имени не знаю даже, наверное, проиграл в том смысле, что они ставили на этого надутого петуха Додона. Это особое искусство ставить на таких людей, которые создают ложное, как правило, впечатление — Лукашенко точно создавал ложное впечатление, — что они в любой момент по свистку сделают то, что им скажут. А это просто катастрофа — этот набор руководителей, они повсюду были в СНГ. Это же беда.Самый яркий случай — это Янукович, который обрушил всё, что только можно было обрушить. Додон такой же хитрюга. Во-первых, он никакой особенно не пророссийский. Он пророссийский, но на условиях высокой предоплаты. А, я думаю, с новым молдавским президентом особых проблем-то не должно быть, если решать их дипломатически, а не так, как у нас привыкли.
Вы знает, что у нас с какого-то момента, уже лет 10, наверное, отношения с постсоветскими государствами выведены из-под МИДа в администрацию. Они решались просто чиновниками.
А.Соломин
―
Это как колониями управлять?
Г.Павловский
―
Получается, что да, как полпредствами. Были чиновники соответствующие, которые были кураторами тех или иных направлений. Это началось с Украины, конечно. Но, казалось бы, катастрофа в Украине должна была это отменить. Нет, она превратилась в модель.И по каждой стране есть такие чиновники, у которых две задачи. Во-первых, определить размер отката по каждому, кто к ним обращается и второе: управлять тем, что осталось.
Г.Павловский: Додон хитрюга. Он никакой особенно не пророссийский. Он пророссийский, но на условиях высокой предоплаты
А.Соломин
―
А зачем это сделано, если есть все-таки МИД? И в администрации президента, действительно, есть много чиновников, которые дублируют функции министров.
Г.Павловский
―
Это путинское несчастное свойство всё решать в тесном кругу. Это не со зла началось. Он просто решает, что всё вопросы надо решать в тесном кругу, а если это выходит за рамки круга, то будет утечка, вмешаются плохие силы и неправильные ребята, из ЦРУ, например, и так далее.Поэтому, когда все решается в очень тесном кругу, то всё очень быстро коррумпируется и теряет остатки компетентности. Мы только что это видели на кавказской истории.
А.Соломин
―
Но и предатели же обычно заводятся в тесном кругу, а не там где-то, на внешнем контуре?
Г.Павловский
―
Это не его точка зрения. Он до последнего будет цепляться за человека, чтобы не признать это, потому что признать — это значит, признать свою ошибку, потому что это тесный круг его близких товарищей. А, извините, если даже у Ленина не получилось сформировать надежный состав Политбюро, то что уж тут говорить?Поэтому ничего страшного в Молдове. А что, если, например, Молдова превратиться в посредника в отношении с Евросоюзом, в чем мы на самом деле нуждаемся?
А.Соломин
―
Смотрите, что может быть страшно. Некоторое время назад аналитики говорили о таком триумфе Владимира Путина, потому что в Европе побеждали его… ну, не сторонники, а которые близки ему по духу, так называемый альт-правые, просто правые. И Молдавия была уже одним из таких примеров, где победил Игорь Додон. А сейчас как будто бы Россия теряет позиции. Вот вы видите это или нет?
Г.Павловский
―
Игорь Додон на самом деле не побеждал как однозначно пророссийский. Он же хитрил всё это время. И что альт-правые? Ну и, как говорится, сынку, помогли тебе твои альт-правые? Много они тебе помогли? Где? В чем?
А.Соломин
―
В создании хаоса.
Г.Павловский
―
Только носятся по небу стаями и срут — вот всё что умеют эти альт-правые, за большие деньги причем. Так что нет, это просто один из тупиков российской внешней политики, который как раз и связан с тем, что она перестала быть дипломатической. Она лишена дипломатической стратегии. И всегда сидит везде какой-то чиновник, который конкретно кормит какую-то стайку и прикрывает их тем самым. То есть в итоге получается, что всё хорошо, хорошо, идут прекрасные отчеты — а потом провал, высылка дипперсонала и так далее.
Г.Павловский: России придется работать с Байденом — вот, что хорошо. Потому что с Трампом работать было невозможно
А.Соломин
―
Последний вопрос. Просто ваше представление: с Байденом России будет легче работать после Трампа или тяжелее?
Г.Павловский
―
России придется работать с Байденом — вот, что хорошо. Потому что с Трампом работать было невозможно, возможно было только обмениваться репликами, реагировать на него неожиданные эскапады. С Байденом придется работать и это очень хорошо. Это заставить вспомнить, как это делается.
А.Соломин
―
Спасибо вам большое! Глеб Павловский, политолог в эфире радиостанции «Эхо Москвы», YouTube-канала «Эха Москвы», канала в Яндекс.Эфире. Не забудьте поставить лайки там, где это возможно. Оставляйте свои комментарии, мнения, спорьте с нашими гостями. Меня зовут Алексей Соломин.