Андрей Макаревич - Особое мнение - 2020-09-25
25.09.2020
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня со своим особым мнением здесь с нами по Скайпу или по Зуму, честно говоря, не знаю, в общем, как-то по интернету — музыкант Андрей Макаревич. Здравствуйте, добрый вечер!
А.Макаревич
―
Привет-привет!
И.Воробьева
―
Давайте сначала расскажем нашим слушателям и зрителям, что происходит с концертом «Партизан-фест». Он был запланирован на 28 сентября. И он не состоится.
А.Макаревич
―
Я боюсь, что от меня будет не самая интересная информация, потому что я не в числе организаторов. Я один из приглашенных туда музыкантов. Мне позвонили неделю тому назад, сказали, что такая штука будет — готовы ли вы? Я сказал, что, разумеется, готов.Насколько мне известно, хозяева зала вдруг отказались от проведения этой истории. Другие залы, к которым успели обратиться, они тоже большого восторга не проявили. В результате на сегодняшний день этот марафон должен пройти на «Дожде» 30-го числа. Я очень сожалею по поводу того, что я 29-го должен улететь, причем в такие места, где никакого интернета не будет. Поэтому если мне удастся, если они технически готовы, чтобы я что-то записал и они могли бы это включить, то это будет здорово.
И.Воробьева
―
Вы сказали, что вы сразу согласились. А почему вы сразу согласились в этом участвовать?
А.Макаревич
―
Да потому что всё происходящее… слушайте, очень не хочется об очевидном говорить.
И.Воробьева
―
Не надо. Но вы скажите о своих чувствах. Это же неочевидно.
А.Макаревич
―
Чувства мои очень простые. Если Лукашенко искренне полагает, что сотни тысяч его сограждан каждый день выходят на улицу, — это всё наркоманы, которых спонсирует Госдеп, то ему надо к врачу. Если он прикидывается, то ему надо на скамью подсудимых. Вот третьего варианта здесь нет.Поэтому, конечно, я готов. У меня масса друзей в Белоруссии. В Белоруссии живут прекрасные люди. Они очень красиво себя ведут, надо сказать, в этой ситуации.
И.Воробьева
―
Красиво именно?
А.Макаревич
―
Ну, послушайте, там не поджигают машины, насколько мне известно. Там, слава богу, никто ни в кого не стреляет.
И.Воробьева
―
Вы имеете в виду граждан, которые не стреляют.
А.Макаревич
―
Граждан, которые избрали для себя мирный протест, исключительно мирный, и они в этих рамках продолжают держаться, хотя их там вяжут каждый день по несколько сотен.
И.Воробьева
―
Можно я вас верну к одному из предыдущих интервью на «Эхе Москвы»? И вы там с моей коллегой Мариной Максимовой обсуждали Хабаровск, но в целом говорили про митинги. И вы там сказали такую фразу, что вообще-то, вы митинги не любите.
А.Макаревич
―
Это правда.
И.Воробьева
―
Но при этом белорусские протесты поддерживаете. Объясните разницу, просто чтобы было понятно.
А.Макаревич: Демократия — это голос большинства
А.Макаревич
―
Я не люблю провокативные ситуации, из которых может быть каждую минуту быть сделано всё что угодно. И вообще вот эти полярные состояния толпы — это вещь опасная и кончается далеко не всегда хорошо. Поразительно, в Белоруссии — мы уже сказали об этом — это всё достойно и красиво проходит.Я сейчас скажу жуткую, циничную вещь, но, по моему убеждению, или Лукашенко сам или его угождающие его товарищи, они сами вырыли себе могилу. Написали бы они, например, после выборов: Лукашенко — 60, а Тихановская — 30, — и ведь прошло бы, как все годы проходило. Вот уверен, что прошло бы. Нет, у него взыграло. Ну, вот так обстоят дела.
И.Воробьева
―
Те, кто смотрят нас в YouTube, знают, что до программы к нам заходил в студию главный редактор «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов и обсуждал с вами, что у вас фамилия польско-белорусская.
А.Макаревич
―
Это правда. Я давно уже и единожды был в хуторе, где родился мой дед. Он называется Малеч — это Пружанский уезд. В общем, это Западная Беларусь. Как я понимаю, до войны это Польша была практически. Там до сих пор половина хутора Макаревичи. Это дикое место сегодня, но с фантастической природой, очень красивое.
И.Воробьева
―
То есть переживаете, как за своих, в общем — я к этому спросила.
А.Макаревич
―
Конечно.
И.Воробьева
―
А вы смотрели или видели, может быть, какие-то снимки или читали про тайную инаугурацию Лукашенко, которая прошла? Я вижу по выражению лица, что вы смотрели и как-то начали смеяться.
А.Макаревич
―
Я когда об этом услышал, я понял, что у меня нет слов, чтобы это комментировать. Это за гранью всего, что может быть просто. Или человек не понимает, что такое инаугурация вообще, потому что это, прежде всего, торжественное публичное событие. Я не знаю, как это можно проводить при закрытых дверях — кому она нужна такая? Кому он что доказывает? Вообще, это смешно, но это и трагично. Я молюсь за то, чтобы всё это закончилось хорошо, без крови и чтобы все-таки здравый смысл победил, чтобы он сработал у каждой стороны, хотя веры в это не много. Слава богу, мы туда не ввели никаких войск.
И.Воробьева
―
Денег только дали.
А.Макаревич
―
Ну, денег ладно — дали денег, хотя кто их будет возвращать? Удивительно всё повторяется вот с украинской историей. Я тогда подумал: ну, черт возьми, почему бы нашему президенту не сделать оригинальный, неожиданный и дальновидный политический ход? Когда уже понятно: ну, какой там Янукович? Навести контакт с оппозицией, поговорить с ними, может быть, поддержать как-то. Это могло сработать необычайно просто. И сегодня у нас были совершенно другие отношения с нашим соседом огромным. Нет, мы в точности повторяем кальку сегодня украинскую. Почему? Нет ответа у меня на этот вопрос.
И.Воробьева
―
Возвращаюсь снова к вашим же словам про митинги. Вы там же говорили, что вы за диалог конструктивный, вы в этом смысле неисправимый оптимист. Вот с этой точки зрения, как события в Белоруссии могли бы завершиться в идеальном варианте?
А.Макаревич
―
Лукашенко, так или иначе, должен уходить. Ему сейчас уже очень трудно найти красивый выход из этой истории. Он столько дров наломал, что посмешищем он все равно останется. И все-таки можно красиво уйти, не цепляясь когтями за тайную инаугурацию. Но я бы хотел, чтобы он как-то сообразил это все-таки.
И.Воробьева
―
Вы были бы не против, если бы Лукашенко приютили бы в России, и он бы здесь спокойно жил без суда, вот чтобы его не судили и не отправляли на скамью, что называется.
А.Макаревич
―
Если у нас тут такой заповедник для бывших, президентов. Я не знаю, может быть, традиция такая. Мне на самом деле плевать, я не кровожадный человек в этом смысле. Где он там будет жить, мне не очень интересно. Это не в очень красивом свете нашу страну выставляет в очередной раз. Но мы уже столько раз за последние годы выглядели в некрасивом свете, что капелькой больше, капелькой меньше…
И.Воробьева
―
Кстати, про историю, где мы выглядим в некрасивом свете. Вот была встреча, точнее, разговор Владимира Путина и Эммануэля Макрона, где президент Российской Федерации сказал, что Навальный, вообще, мог сам яду скушать. И пишут, что Макрон был несколько в бешенстве. А вы когда это услышали, что испытали, какое чувство.
А.Макаревич: Я не хожу на выборы. Я не верю. Когда выборы у нас будут честными, наверное, я изменю свое отношение
А.Макаревич
―
Начнем с того, что мне бы, конечно, очень бы хотелось услышать слова нашего президента в оригинале. Мы их получили в переводе с французского. Насколько переход был корректен… Я сейчас не защищаю нашего президента. Я просто не знаю.Но вот у блатных есть такая весьма уважаемая позиция, называется «уйти в отрицалово». Вот всё: «я не я и лошадь не моя». Какие бы документы не предъявляли, какие бы обвинения не предъявляли — не убивал и всё тут. Это очень похоже.
И.Воробьева
―
Это интересное сравнение. Конечно. Как вам кажется, что произошло с Алексеем Навальным? Вы не специалист, мы оба не химики, это всё понятно. Просто вот…
А.Макаревич
―
Послушайте, то, что его отравили, это, в общем, факт доказанный, потому что ладно, одна лаборатория может, допустим, ошибиться или дезинформировать. 5 или 6 разных лабораторий не могут вот так сговориться с целью дезинформировать мировую общественность. Кто это сделал, мы не знаем. Я не знаю. Для того, чтобы выяснить, кто это сделал, закон требует открытие уголовного дела. Этого не происходит по необъяснимым причинам.А мы требуем документы у французов, у немцев, подтверждающие отравление, да? Минуточку, почему их требует МИД? Какое дело имеет МИД к расследованию преступления? Это Следственный комитет должен открыть уголовное дело, и тогда есть все основания просить — не знаю, насколько требовать — документы.
И.Воробьева
―
Ну да, в рамках расследования уголовного дела, открытого в России. И почему, как вам кажется, мы не открываем уголовное дело — это же самый такой, важный вопрос?
А.Макаревич
―
Это хороший вопрос. Я могу только подозревать. Потому что открыв дело и воспользовавшись документами, очень трудно будет доказать, что его не отравили, что у него вдруг сахар поднялся.
И.Воробьева
―
Ну да, рафаэлку надо было сосать. Давайте поговорим немного про коронавирус и карантин. Сейчас снова наблюдаем, по крайней мере, по тем цифрам, которые нам дают большой рост заболеваемости. И сегодня уже было обращение Собянина к людям старше 65, чтобы они никуда особо не ходили.Вы опасаетесь второй волны и такого закрытия города?
А.Макаревич
―
Во-первых, это было предсказуемо, об этом многие говорили. Во-вторых, судя по тому, как наши граждане отдыхали на побережье Крыма и Кавказа, я немножко видел — наплевав на все меры предосторожности, — было понятно, с чем они оттуда вернутся.Я не вирусолог, я не готов давать какие-то рецепты. Из всех теорий, мне кажется, достаточно убедительна та, которая говорит, что чем больше людей переболеют ковидом в легкой форме и получат какие-никакие антитела, тем быстрее мы с этой штукой справимся.
И.Воробьева
―
Коллективный иммунитет.
А.Макаревич
―
Да. К сожалению, не все его переносят легко. Вот я его перенес — я вообще ничего не почувствовал.
И.Воробьева
―
А вы переболели коронавирусом?
А.Макаревич
―
Да. И если бы я не сдал тест — а в этом состоянии я мог спокойно его не сдавать, у меня не было ни температуры, ни кашля, обоняние пропало — вот это меня насторожило…
И.Воробьева
―
И вы сдали тест — и у вас антитела.
А.Макаревич
―
Да. Я не измерял их количество, но то, что они есть… они должны быть, я надеюсь.
И.Воробьева
―
Очень хорошо, что вы бессимптомно перенесли, конечно, я за вас рада, правда.А вот если мы возвращаемся в эту карантинную эпоху — сейчас, действительно, многие боятся, что всё схлопнется, — интересно, мы знаем, каково журналистам, врачам. А каково музыкантам в карантин, когда всё закрыто, никаких концертов, ничего вообще?
А.Макаревич: Не хочу обижать президента великой страны, но он должен быть пообразованней, поинтеллигентней
А.Макаревич
―
Музыкантам очень плохо. Об этом Саша Розенбаум замечательно выступил неделю назад. Он сказал: «Как-то с театрами решили вопрос, с кинотеатрами решили вопрос. С артистами ни черта не решили. С ресторанами решили, с артистами — нет. А что им делать?» А у них это единственный, вообще, источник дохода. И не неделя прошла, не месяц и не три. И, конечно, я знаю, что если ты не суперзвезда, то тебе просто очень тяжело, тебе надо семью кормить чем-то.
И.Воробьева
―
А какой был бы возможный выход? Я знаю, вы участвовали в концерте, который называется Live & Drive — это там, где на машинах люди. Вот это могло бы быть выходом?
А.Макаревич
―
Это было все-таки лето еще. Сейчас последние теплые деньки пройдут — уже на улице будет играть сложно. В машине-то сидеть ничего, наверное.
И.Воробьева
―
Ну да, печка.
А.Макаревич
―
Потом, это замена. Песок неважная замена овсу, но все-таки замена. Я не знаю, как с этим быть. Здесь масса вообще нерешенных проблем. И вот так, с потолка сделать, чтобы всем было хорошо, я не вижу такого способа. Но это не повод впадать в отчаяние, рвать на себе волосы и унывать.Я надеюсь, что эта вторая волна пройдет быстрее, чем первая, потому что уже научились все-таки как-то с этим справляться. Это уже не внезапность какая-то, более-менее, мы готовы. Уже научились как-то его лечить, хотя по-прежнему мы знаем о нем мало, но мы знаем гораздо больше, чем полгода тому назад. Так что есть все шансы с этим как-то разобраться.
И.Воробьева
―
Как вы относитесь к нашей победе над коронавирусом, я имею в виду вакцину, которую всем представили, но не прошли при этом третий этап, клинических исследований?
А.Макаревич
―
Мне очень интересно вот что: я знаю, что довольно большое количество людей привилось, в том числе, в опытных целях. Я знаю, что их мониторят. Мне страшно интересно знать, вот из них кто-нибудь заболел и сколько людей заболело. А если никто не заболел, значит, это оглушительная победа нашей фармакологии. Об этом почему-то молчат, гробовая тишина. Вот у меня нет информации. У вас нету?
А.Макаревич: Написали бы они: Лукашенко — 60, а Тихановская — 30. Вот уверен, что прошло бы. Нет, у него взыграло
И.Воробьева
―
Нет, я тоже не знаю. Тоже наблюдаю за этим всем, но непонятно, и вообще про вакцину в принципе непонятно, потому что слишком мало данных.
А.Макаревич
―
Вообще, недоделанным, недопробованным препаратом колоться страшновато мне, честно говоря. У меня мама была медик, занималась туберкулезом, способами его лечения. И я знаю, сколько лет испытывался новый препарат, если он появлялся. Это достаточно серьезная вещь.
И.Воробьева
―
Ну да. Если я правильно помню, Билл Гейтс недавно говорил, что мы справимся с ковидом только к 22-му год ровно по вакцине как раз, что это настолько небыстрая история, что только к 22-му году. Ну, хоть так. Хотя, с другой стороны, появится что-нибудь еще.Я напомню нашим слушателям, что это программа «Особое мнение». У нас сегодня в гостях музыкант Андрей Макаревич. Вы можете смотреть нас в YouTube, на канале «Эхо Москвы».
Тут просят наши слушатели вернуться к истории с Алексеем Навальным и по говорить с вами о том, насколько Алексей Навальный, как вы считаете, после всего того, что с ним сделали, вот он стал совсем точно лидером оппозиции в Российской Федерации? Как вам кажется, у него в этом смысле выросла популярность и рейтинг?
А.Макаревич
―
Я думаю, что мы с вами это довольно скоро узнаем.
И.Воробьева
―
Как?
А.Макаревич
―
Во-первых, я слышал, что он все-таки планирует вернуться, несмотря на то, что у него отжали квартиру, что безобразно совершенно выглядит просто. Ну, ладно. То, что в мире узнали, кто такой Навальный — это так. И весь его очень сильно вырос. Но, слава богу, что он жив, слава богу, что он идет на поправку. И я считаю, что элемент большой-большой удачи, а также правильные действия некоторых врачей и людей, его спасли.
И.Воробьева
―
А вы избиратель Навального или нет?
А.Макаревич
―
Я даже не помню, честно говоря, в какие-то былые годы голосовал я за него или нет, клянусь вам. Что-то мне очень нравилось, что-то не очень нравилось из того, что он говорил. Но то, что он очень последовательный, очень крепкий, очень профессиональный и бесстрашный человек — у него масса качеств чтобы стать прекрасным и правителем…
И.Воробьева
―
То есть если бы завтра состоялись выборы президента, где, в том числе, среди кандидатов был Алексей Навальный, вы бы за него проголосовали?
А.Макаревич
―
А я не знаю, кто бы был в числе других кандидатов.
И.Воробьева
―
Например, у нас два кандидата: Владимир Путин и Алексей Навальный.
А.Макаревич
―
В этом случае я за Навального.
И.Воробьева
―
Хорошо. Кстати, у нас недавно были выборы, может быть, знаете, трехдневное голосование, которое нам плавно перетекло с процедуры обнуления. А вы на выборы — не на эти, потому что на этих в Москве почти не было, только в двух районах, — а вообще вы на выборы ходите?
А.Макаревич
―
Поразительное дело, я несколько лет назад решил пойти на выборы. Я по-прежнему прописан в Москве, хотя много лет там не живу. Я помню, где там у нас был избирательный участок рядом с домом в школе. Я приехал, потратил время, пошел по этим стрелочкам (его перенесли в какое-то другое здание), и я его не нашел. Ну, я, конечно, не окончательный идиот. Я полчаса поблуждал, плюнул… Называется: не жили красиво — нефиг начинать. Я не хожу на выборы.
А.Макаревич: Если Лукашенко полагает, что его сограждане на улице — наркоманы, спонсируемые Госдепом, ему надо к врачу
И.Воробьева
―
Но вы же не ходите не потому, что участок найти не можете, а по принципиальным соображениям.
А.Макаревич
―
Вот один раз попробовал. Это был для меня знак: Не ходи! Я не верю. Когда выборы у нас будут честными, наверное, я изменю свое отношение к этому.
И.Воробьева
―
А как вы относитесь к такой позиции, что если не выходить на улицу, если не участвовать в выборах, то ничего, никогда и не изменится?
А.Макаревич
―
Во-первых, мир меняется все равно. Мир — живая вещь, он меняется независимо от того, выходим мы на выборы или не выходим. Люди стареют, иногда умирают. В мире меняется ситуация каждый день. Удивительно меняется народное настроение. Оно может поменяться за один день, причем в диаметрально противоположную сторону, и мы это несколько раз наблюдали и у нас и не у нас. Так что я не за то, чтобы сидеть дома на диване и ничего не делать, это просто мое отношение к выборам на сегодняшний день.
И.Воробьева
―
Как к процедуре вы имеете в виду.
А.Макаревич
―
Да, да.
И.Воробьева
―
Я иногда буду возвращаться к вашим предыдущим интервью, в том числе, вы там сказали: «Я напишу в Фейсбуке пост — его увидят больше людей, чем, если я с плакатом постою где-то». Я правильно поняла вашу мысль?
А.Макаревич
―
Да, это правда. Мне кажется, что о моей позиции знает достаточно большое количество людей. От того, что я выйду с плакатиком специально, чтобы меня свинтили и отвезли в КПЗ — это тоже акция, я понимаю. Об этом будут три дня писать все СМИ, публиковать фотографии и так далее. Я не считаю это обязательным для себя.
И.Воробьева
―
Мы к этому разговору вернемся буквально через несколько минут. У нас сейчас в эфире будут краткие новости и небольшая реклама. Я напомню, что вы можете смотреть нас в YouTube, на канале «Эхо Москвы». Там же в чате писать свои вопросы и реплики. Еще нас показывают в Яндекс.Эфире.Еще я сразу скажу, что после 20 часов в программе «2020» сегодня режиссер Андрей Смирнов, а после 21 часа — программа «Суть событий» с Сергеем Пархоменко. Мы вернемся через несколько минут.
НОВОСТИ
И. Воробьева
―
Продолжается программа «Особое мнение». Андрей Макаревич, Ирина Воробьева. Мы продолжаем здесь общаться. Перед перерывом, когда я вас спросила про пост в Фейсбуке и условный выход на улицу с плакатом, вы как-то так (поправьте меня, если я неправильно вас услышала или неправильно поняла тональность) сказали, что выйти с плакатиком, чтобы свинтили — это тоже акт. Но вы же не имели в виду, что люди, которые выходят с плакатом, прямо точно знают, что их свинтят, и идут ради этого на улицу?
А. Макаревич
―
Они прекрасно знают, чем это сегодня кончается. Они идут не в Чертаново во дворик — они идут на самые видные места. Они прекрасно знают. У меня это вызывает уважение. Но просто для меня лично это не мой метод.
И. Воробьева
―
То есть вы не с презрением, не в том смысле, что это такая игра?
А. Макаревич
―
Нет, это же милые ребята и девушки.
И. Воробьева
―
Ладно, просто на всякий случай, чтобы уточнить. Еще один вопрос уже не про Россию. Следите ли вы за выборами в Соединенных Штатах Америки? Если да, тогда поговорим об этом. Если нет, то не будем.
А. Макаревич
―
Честно, не слежу. Вот ей-богу. Я сегодня услышал рассуждения на тему того, как у нас во власти вроде бы переживают.
И. Воробьева
―
Переживают, да, что Трамп уйдет.
А. Макаревич
―
Да, если Трампа не выберут. Он что нам, прямо такой друг, елки зеленые? Не переоценивают товарища Трампа, нет?
И. Воробьева
―
Ну, я боюсь, что Дональд Трамп несколько более терпим к Путину, чем, например, будет Байден.
А. Макаревич
―
Слушайте, Трамп тоже весьма непредсказуем и иногда очень непоследователен. Так что я не знаю, стоит ли прямо так в него вцепляться-то.
И. Воробьева
―
Вам не нравится Трамп?
А. Макаревич
―
Нет.
И. Воробьева
―
Почему?
А. Макаревич
―
Не хочу обижать президента великой страны, честно, но мне кажется, что президент такой страны должен быть пообразованней, поинтеллигентней и пополитичней, скажем так.
А.Макаревич: Много людей привилось. Интересно, кто-нибудь заболел? Если никто - это победа нашей фармакологии
И. Воробьева
―
Будет интересно узнать, кто будет следующим президентом, потому что от этого, конечно, многое зависит. Вас, кстати, не беспокоит, что от фигуры президента Соединенных Штатов зависит довольно много вещей в мире?
А. Макаревич
―
Безусловно. Но я приучаю себя не печалиться по поводу вещей, которые от меня не зависят на все 100%. Тут я ничего не могу сделать.
И. Воробьева
―
Это да, выдвинуться в президенты Соединенных Штатов Америки вряд ли кто-то из нас с вами может. Но это было бы забавно. Хорошо, возвращаемся к России. Вы же помните, что произошло в Норильске с разливом топлива «Норникелем»?
А. Макаревич
―
Да, помню.
И. Воробьева
―
Вот сегодня стало известно, что затраты на восстановление утраченных энергоресурсов оценили в 40 млрд. рублей. С одной стороны, наверное, это хорошо, что, условно говоря, потратят большие деньги. Но с другой стороны, можно же как-то по-другому наказать компании, которые фактически уничтожают часть планеты? Или можно откупиться деньгами и достаточно?
А. Макаревич
―
Знаете, какая штука? Вообще человечество уничтожает не часть планеты, а всю планету. Причем достаточно быстро и планомерно. Во-вторых, сейчас меня закидают камнями, но мне кажется, что Потанин очень достойно себя повел в этой ситуации. Он не стал отнекиваться, отбрыкиваться. Он сказал, что «Норникель», его компания, возьмет на себя все расходы. Да, случилась авария. Аварии случаются. Боюсь, мы до конца не узнаем всех деталей, из-за чего это произошло. Из-за того, чтобы просто бак проржавел, или из-за того, что почва села — это от людей уже никак не зависит. Мы не знаем, но случилась такая трагедия. Пока люди качают нефть и держат ее в больших резервуарах на земле, теоретически она неизбежно будет время от времени разливаться и в море, и в реки, и на землю.
И. Воробьева
―
Я вынуждена с вами немного поспорить по поводу поведения Потанина и «Норникеля». Первое, в чем они соврали — это в том, как далеко ушло топливо по воде. Их в этом уличили, и уличил с доказательствами. «Новая газета» провела по этому поводу огромное расследование.
А. Макаревич
―
Между прочим, об этом должен был говорить не Потанин. Об этом должна была говорить экологическая служба, которая провела независимый мониторинг этой истории. Мне кажется, так.
И. Воробьева
―
Да, там глава местного Росприроднадзора даже уволился. Сказал, что так нельзя. «То, что вы делаете, делать нельзя». Поэтому он, конечно, один из людей года в этом смысле. Просто хотелось как-то уточнить этот момент. Просят еще вернуться к вопросам концерта. То, с чего мы вообще начали — концерт в поддержку Беларуси. Напомню всем еще раз, что да, концерт пройдет на «Дожде» 30 сентября в 22 часа. Это будет трансляция. Тем, кому интересно. Соответственно, спрашивают, когда вы вообще даже соглашались на этот концерт, неужели у вас не было мысли, что кто-нибудь обязательно придет и запретит? Мы же в России живем.
А. Макаревич
―
Ну, могли запретить, могли не запретить. Но если заранее думать, что вообще всё запретят, тогда вообще ничего делать не надо.
И. Воробьева
―
А вообще часто концерты срываются только потому, что кто-то приходит к руководителям клуба и говорит: «Нет, этих нельзя»? Просто даже по вашему опыту.
А. Макаревич
―
Несколько лет назад, когда меня записали во враги народа, отменялись весьма часто, по звонку. Потом это прекратилось. Уже года 2-2,5, тьфу-тьфу, всё как-то нормально происходит. Сейчас концерты отменяют, к сожалению, по другой причине — они переносятся и переносятся из-за пандемии.
И. Воробьева
―
Это да. Если вернуться к тому, когда отменяли концерты по звонку — вам это не напоминало какие-то другие годы в нашей стране? Не знаю, может, в Советском Союзе.
А. Макаревич
―
А всё ходит кругами. Слушайте, есть специальные органы, которые у нас сегодня непомерно раздуты, для беседы с собственным народом. А что они умеют? Они умеют пугать. Они умеют запрещать. Они умеют сажать. У них такая профессия.
И. Воробьева
―
Вы так спокойно об этом говорите. Я бы возмутилась очень сильно.
А. Макаревич
―
Как будто это вчера появилось. Я давно с этим живу, знаете.
И. Воробьева
―
Просто это же правда позорная практика. Когда смотришь: фильмы не выходят, концерты отменяют — ну, 2020 год, как-то уже пора, наверное.
А. Макаревич
―
Да, значит, к сожалению, изменилось недостаточно. Не настолько, насколько нам бы хотелось.
И. Воробьева
―
Возвращаясь к теме отравления Алексея Навального. Тут тоже спрашивают. Мы уже знаем, что американские сенаторы предложили ввести санкции против российских чиновников из-за Навального. Считаете ли вы это честным? Поскольку вообще, если не персональные санкции, то обычные санкции вообще-то отражаются на нас с вами. Вот это справедливо?
А. Макаревич
―
Если это персональные санкции, поименные, на каких-то 10, 50 или 100 человек, на нас это никак не отразится.
И. Воробьева
―
А если в целом, санкции против страны?
А. Макаревич
―
Если в целом — конечно, отразится. Ну так нам же нравится наше правительство. Мы же его сами выбрали, правда?
И. Воробьева
―
Подождите, нет. Вы же не выбирали.
А. Макаревич
―
Я лично — нет. Но народ выбрал. Вы видели результаты голосования? Ну и получите.
И. Воробьева
―
Вы имели имеете в виду результаты по обнулению?
А. Макаревич
―
Ну конечно.
И. Воробьева
―
Но это же всё равно несправедливо. Мы же с вами не голосовали. Куча народу за них не голосовала. Как так? А всё равно нам всем прилетает. Это несправедливо.
А. Макаревич
―
Демократия — это голос большинства. Я всё время вспоминаю — был такой замечательный писатель Нодар Думбадзе. Он в своё время сидел. И вот к нему подошел вор в законе и спросил: «Скажи, вот ты писатель. Людей на земле больше глупых и умных?». Он подумал и сказал: «Глупых, конечно, больше». — «А почему тогда голосование решается большинством?».
И. Воробьева
―
Ну да, демократия — это несовершенная система, но лучше пока не придумали.
А. Макаревич
―
В общем-то, да, совершенно верно.
И. Воробьева
―
Про коронавирус еще всё время всплывает история с врачами. Вот нам всем несколько месяцев говорили о том, что врачи — герои. Никто с этим не спорит, но, тем не менее, когда всё пошло на спад, стало выяснятся, что часть медиков не получили выплаты. Часть медиков, погибших из-за коронавируса, не признали, что они погибли из-за коронавируса. Казалось бы, мы же были здесь солидарны. А вот раз — и всё-таки не со всеми.
А. Макаревич
―
Нет, вы идеалист.
И. Воробьева
―
Я — да.
А. Макаревич
―
В общем, система работает так, а почему-то в этом секторе всё должно быть идеально. Да с чего?! С какого перепугу, как говорит Медведев. Почему? Здесь точно так же, как во всех остальных областях у нас. Такой же бардак, такое же вранье.
И. Воробьева
―
Я так хочу, потому что все же говорили: «Это война, мы все на войне, мы все воюем, мы все вместе, солидарность». Нет? Никакой солидарности никогда нет?
А. Макаревич
―
Солидарность сейчас должна быть в том, чтобы разумно себя вести, пока эта пандемия не утихнет. Вот эта бравада... Я понимаю, что маска очень ненамного увеличивает наши шансы. Перчатки вообще, по-моему, здесь ни при чем. Но всё-таки маска увеличивает наши шансы никого не заразить и не заболеть. Ну елки-палки, это же не пуд кирпичей на себе тащить — ну надень ты ее! Ну почему вот это «да ладно», такая поза? Надевайте, ребят, надевайте! Чем нас будет больше, тем быстрее это закончится.
И. Воробьева
―
Маски это важно. Присоединяюсь к словам Андрея Макаревича. Не забывайте их, и не забывайте, что маски защищают не только вас, но и людей, которые вокруг вас — в первую очередь, вообще-то, от вас. Хотелось бы вернуться к солидарности. Вот у белорусов же солидарность. Никто же не ожидал, что белорусы вот так возьмутся и даже ни одной урны не перевернут. У вас в этом смысле есть надежда в отношении российского народа?
А. Макаревич
―
Нет.
И. Воробьева
―
Почему?
А. Макаревич
―
Потому что Белоруссия — это сравнительно небольшая и однородная страна. И в ней живут белорусы. Это ощущение своего дома, когда у тебя здесь стена и здесь стена. Мы живем в огромной и совершенно разнородной стране. У нас живут люди разных национальностей, разных вероисповеданий. Огромное количество приехавших сюда заработать. Это такое мутное море! Оно может всколыхнуться так, что мало не покажется.
И. Воробьева
―
Спасибо большое! Я напомню, что это была программа «Особое мнение» с музыкантом Андреем Макаревичем. Если вы пропустили или не успели нас послушать и посмотреть, вы можете сделать это на нашем сайте, либо в YouTube на канале «Эхо Москвы». Еще быстро скажу, что после 20 часов, уже скоро, в эфире режиссер Андрей Смирнов, а после 21 часа «Суть событий» с Сергеем Пархоменко. Андрей Вадимович, спасибо вам большое! До свидания!