Кирилл Рогов - Особое мнение - 2020-09-02
02.09.2020
О. Журавлева
―
Меня зовут Ольга Журавлева, и у нас сегодня в гостях политолог Кирилл Рогов. Кирилл, здравствуйте!
К. Рогов
―
Добрый день!
О. Журавлева
―
День перестает быть если не добрым, то томным, потому что одно за другим сыплются заявления о том, что лаборатория бундесвера обнаружила признаки препаратов группы «новичок» в пробах Алексея Навального. Далее куча всевозможных заявлений, но с этого всё началось. Появилось заявление от Ангелы Меркель — я бы сказала, достаточно однозначное. Она говорит о том, что это совершенно ясно, этим сведениям она полностью доверяет и требует ответа. Что будет дальше? Что должно быть дальше? Дальше начинается большая политика — я правильно понимаю?
К. Рогов
―
Конечно, да. Вообще необычность этой ситуации действительно состоит в том, что европейские власти, в частности, Ангела Меркель, проявили большое внимание к этой истории еще даже в тот момент, когда Навальный еще был в России. Я думаю, что это внимание сыграло важную роль в том, что его всё-таки вывезли из России. Сейчас это имеет статус большого скандала, который немножко меняет картину. Потому что раньше, даже после убийства Бориса Немцова как политическое убийство, как политическое покушение это на международном уровне не трактовалось и оставалось только в рамках каких-то газетных рассуждений. Это не было предметом внимания первых лиц западных держав. Сейчас ситуация другая. Как это установлено, это всё уже так раскручено, что, безусловно, будет сильная реакция. Какая, мне трудно предположить, и вряд ли она будет какой-то сокрушительной — поставки нефти или что-то в этом духе. Но это будет сильный удар, который, в том числе, скажется на президентской кампании в США. Потому что он немножко поставит тему России и отношения Трампа к России и Путину. В общем, да, у нас большая история. Но нас волнует даже не то, что скажут западные лидеры, а тот факт, что у нас с начала 2000-х годов есть какая-то организация — внутри государства, очевидным образом — которая систематически занимается убийствами с помощью отравления различными ядами и препаратами. Это такая широкая система. Это происходит и за рубежом, и внутри страны. Они изобретательны. Там сложные яды — иногда более простые, иногда более сложные. И это некоторая система. У нас есть система — это какая-то организация или это программа политических и бизнес-убийств, которые патронируются государством. В некоторых случаях мы это просто знаем. Например, Луговой, привезший полоний и отравивший Литвиненко, стал потом депутатом Государственной Думы.
К.Рогов: Скандал с отравлением Навального вышел на высокий имущественный уровень в международной политике
О. Журавлева
―
Он сейчас расследует отравление Навального.
К. Рогов
―
Это отлично, да. Такого рода жесты, которые режиссируются из Кремля, безусловно, тоже показывают, что Кремль поддерживает, одобряет и поощряет эту практику.
О. Журавлева
―
Во-первых, мы уже увидели реакцию — прямо на глазах, что называется. Потому что как только появилась информация из Германии, с российской стороны появились заявления про то, что в Омске ничего такого не видели, что омская лаборатория ничего не подтверждает, что один из разработчиков «новичка» говорит, что это всё неправильно и неправда, потому что он бы умер. Хотя, насколько мы знаем, Скрипали не умерли. Их удалось спасти. Погибла только одна случайная женщина. Так вот, тут же появляется сообщение о том, что курс рубля начинается снижение. Потому что есть некие механизмы, которые работают сразу же и реагируют как термометр. При этом, правда, было заявление от Ангелы Меркель о том, что история с «Северным потоком» и история с отравлением Навального — это разные вещи, и не надо это всё связывать. Но тем не менее, судя по экономической реакции, наверное, нужно готовиться к тому, что возможны некие жесты и некие санкции. Будут санкции, как вам кажется?
К. Рогов
―
Опять же, мне трудно предположить. То есть какие-то санкции будут. Будут какие-то демарши, санкции — не знаю, может быть. Хотя мне представляется, что в данном случае это будут санкции неэкономические, а если и экономические, то символические экономические санкции. Но здесь очень многое зависит от того, как будет развиваться скандал в западном общественном мнении, что ответит Россия, какие будут взаимные реакции и выпады. Но то, что рубль отреагировал на это — я бы к этому отнесся так. Я не исключаю, что завтра рубль отыграет назад. Потому что всё-таки это такая спекулятивная вещь, когда сразу после объявления некоторой новости происходят резкие изменения курса. Но эта спекулятивность, во всяком случае, показывает нам, что все осознают, что скандал с отравлением Навального уже давно и даже неожиданно для меня вышел на высокий имущественный уровень в международной политике. Это то, что я сказал в начале, и то, что мне кажется здесь не совсем обычным и неожиданным. Но само по себе скакание рубля может вполне отыграться, но оно — знак масштаба события.
О. Журавлева
―
Я просто хотела привести несколько цитат из Ангелы Меркель. Она говорит о том, что «сейчас перед нами сложная ситуация, сложные вопросы, и Россия должна на них ответить». «Преступление, жертвой которого стал Навальный — это преступление против основных ценностей, за которые мы выступаем». Она говорила о том, что он «жертва преступления, кто-то хотел заткнуть ему рот». При этом Германия, как нам сейчас любезно напоминает Алексей Венедиктов, является председателем в ЕС — именно сейчас время ее председательства. Похоже, что по первым реакциям для Ангелы Меркель это совсем не игрушка, совсем не случайность. Всё очень серьезно. Нам всегда казалось, что Меркель — это прямо такая подруга-подруга Владимира Путина.
К. Рогов
―
Мне так не казалось.
О. Журавлева
―
Во всяком случае, обычно она была к нему более добра, чем, может быть, мы предполагали. Казалось. Но мы, может быть, увидим что-то новое, потому что это настолько очевидная история. Может оказаться, что всё неправда?
К. Рогов
―
Что неправда? Что «новичок»?
О. Журавлева
―
Что всё это немцы придумали, бундесвер фальшивый.
К. Рогов
―
Конечно. Вам просто надо поговорить с Луговым.
О. Журавлева
―
Нет, спасибо.
К. Рогов
―
Он расскажет, если не отравит. Опять-таки, всё уже вышло на этот уровень. Мне кажется, что эта мощная реакция в некотором смысле может быть связана с ситуацией вокруг Белоруссии, где у Запада очень мало рычагов влияния, но они понимают, что у них очень мало рычагов влияния, и что ситуация сейчас будет развиваться под колпаком Кремля. И в этом смысле они выражают некоторую свою озабоченность по поводу всего этого политического тренда, который наблюдается и продолжается в России. Это такой способ поднять планку, поднять градус во взаимоотношениях России и Запада, у которого сегодня есть два сюжета — это Белоруссия и отравление Навального.
О. Журавлева
―
И везде, кстати, фигурирует Россия в качестве очень важной части картины.
К. Рогов
―
Ну, естественно.
О. Журавлева
―
Скажите, как вы себе представляете картину, которая тревожит условный Запад? Ужасный автократ, который всё время пытается уничтожать своих соперников при помощи спецслужб, или ужасный автократ, у которого всё вышло из-под контроля, у которого есть масса всяких людей, уже полностью ему не подчиняющихся, которые могут травить, могут организовывать теракты, могут всё, что угодно. Что страшнее в этой ситуации — что это Путин отравитель или что он не знает, кто и как у него действует?
К. Рогов
―
Я думаю, что картинка, в которой есть некоторый правитель, лидер, у которого силовики вышли из-под контроля, и ситуация не под его контролем, а развивается НРЗБ — это не про сегодняшнюю Россию. Это не так, не такая картинка — то, что мы видим. Но это не значит, что мы можем точно ответить на этот вопрос. Я уже как-то говорил, что когда запускается такая система насилия и такое децентрализованное насилие, когда у тебя много групп, группировок, которым ты дал ярлык на насилие, они, с одной стороны, действуют в интересах лидера, которые дал им ярлык на насилие, но с другой стороны, они не теряют политической субъектности. И здесь могут быть всякие тонкие истории, о которых мы узнаем только после расследования. Здесь сейчас бессмысленно гадать, строить гипотезу, но здесь есть большой люфт, как я уже говорил, серая зона, в которой могут происходить разные вещи. Так или иначе, что мы можем точно сказать? Что Путин всегда неофициально принимает ответственность за такого рода события. Ну, не всегда, но в целом ряде случаев. Это выглядит, как мы обсуждали, в случае с Луговым, как награждение, или в случае Кадырова — как награждение, которое прямо приурочено к дате. Или это выглядит как активная защита силовиков, их покрывательство, работа медиа-машины, которая должна погасить скандал. В общем, никогда никакого дистанцирования не происходит, а происходит такое покровительство. Но это покровительство необязательно всегда значит, что это преступление совершено по заказу Кремля. Но оно значит, что Путин осознает себя с этими участниками насилия как единое целое. Это какая-то единая система, группа, которая не может расстаться.
О. Журавлева
―
«Своих не бросают» — это вот это?
К.Рогов: Путин осознает себя с этими участниками насилия как единое целое. Это какая-то единая система
К. Рогов
―
Это не совсем это, Но это демонстрация этим людям, которые имеют ярлык на насилие, что они находятся под покровительством, и что без них нельзя — они часть общего целого. Таким образом, сохраняется их лояльность.
О. Журавлева
―
Как вам кажется, насколько в этой нынешней истории есть какие-то странности? Потому что первое, о чем стали говорить в связи с указанием на препараты группы «новичок»: «А как же тогда его выпустили? Если бы они его отравили, они бы его не пустили в Германию, потому что там сразу всё найдут». Вот это что — ошибка? Вы понимаете, где здесь ужасная рука Кремля, а где действительно ошибка? Кстати говоря, так и по поводу того, почему плохо рассчитывают дозировку. Вроде прямо такие опасные, а как-то плохо действуют — не успевают, не понимают. Что происходит? Плохие профессионалы?
К. Рогов
―
По поводу того, что выпустили — это действительно такой интересный момент. Но вы же помните, как это происходило. И реакция на Западе, и друзья, и жена Навального возлагали непосредственно на Путина ответственность за это решение.
О. Журавлева
―
Прямо к нему обращаясь.
К. Рогов
―
Прямо к нему обращаясь. Соответственно, он стоял перед выбором. Скажем, если Навальный умрет, то это целиком ляжет на него. Не будет выяснена причина смерти, но ответственность будет лежать непосредственно на нем. Либо Навальный выйдет, и, скажем, если Путин в этот момент уже знает, что это «новичок» (а вероятность этого очень высока), то можно будет сделать вид, что это не он, а какие-то злые силы, которые еще злее, чем он. Установить такую дистанцию и такие намеки. Как это было в случае с Борисом Немцовым, когда как бы какие-то злые силы убили Немцова, но какие, мы не знаем. Но, наверное, не Путин, потому что зачем Путину убивать Немцова? Путину никого не нужно было убивать.
О. Журавлева
―
Ни Политковскую.
К. Рогов
―
Ни Политковскую, никого. Вот надежда на такое...
О. Журавлева
―
Кстати, заявление о том, что Кремлю невыгодно убивать Навального, прозвучало даже еще до того, как из Германии раздались эти заявления. Я не знаю: это тоже подготовка? Что это такое?
К. Рогов
―
Там у них всегда какая-то стандартная мантра, что совершенно невыгодно. Но почему-то кто-то убивает. Это не должно нас смущать. Политическая ответственность за это лежит на Путине, потому что он их всех покрывает. Покрывательство является гарантией новых убийств. Потому что это работает. Заказывает Путин или нет, но он это принимает. Получается хорошо.
О. Журавлева
―
Я напомню, что у нас сегодня в гостях политолог Кирилл Рогов. Скажите, после 2018 года… По-моему, в марте были отравлены — да, 4 марта была история со Скрипалем. Потом она развивалась, и где-то к 15 марта уже было произнесено слово «новичок». Она ведь нормально прошла? Всё, сейчас это было привычно, и все как-то согласились с тем, что Россия не признала, весь мир признал — и нормально, живем дальше, никакой проблемы. Или всё-таки проблема-то осталась?
К. Рогов
―
Проблема осталась. После этого были еще события. В частности, были пересмотрены некоторые дела. Выяснилась история с болгарским бизнесменом. То есть эта тема систематического использования ядов против своих противников — бизнес-противников, политических противников — некоторой группой, которая связана с Кремлем и находится под его покровительством — эта тема разрастается. Может быть, и с Навальным реакция была бы другой, если бы не было британской предыстории со Скрипалями. Это всё складывается в некоторую картинку, больше и больше.
К.Рогов: Заказывает Путин или нет, но он это принимает. Получается хорошо
В этом смысле она не прошла. Но с точки зрения внутриполитической, там всё-таки была история каких-то разборок спецслужб. Человек из спецслужб куда-то поехал, тоже там чем-то таким занимается, химичит. Его отравили. В этом смысле она не имела сильного внутриполитического звучания, за исключением того, что...
О. Журавлева
―
Боевое отравляющее вещество на улицах Великобритании — вот это было большей проблемой.
К. Рогов
―
Опять-таки, для российского обывателя это не было каким-то шоком. Он не испытал от этого. Не у нас же, не в Петрозаводске боевое вещество.
О. Журавлева
―
А теперь получается, что в Омске. Или Томске.
К. Рогов
―
Для какой-то передовой публики история со Скрипалями, конечно, была шоком в том смысле, что она еще раз показывала, что российские спецслужбы систематически занимаются убийствами людей. Это неприятно. Но для обывателя это всё-таки была какая-то разборка внутри спецслужб. В данном случае это совсем другая история. Мы, как и в случае Бориса Немцова, имеем дело с тем, что где-то в составе российского государства, его силовых структур есть подразделения, которые систематически занимаются убийствами своих политических оппонентов внутри страны. Это уже тоже некоторая система. Это новая реальность, которая для российского обывателя, возможно, будет довольно серьезным вызовом. У нее могут быть последствия, хотя и не моментальные. Здесь надо сказать, что, например, в Москве, по-моему, как раз в конце августа — нет, в конце июля Левада-центр опубликовал обычный рейтинг популярных российских политиков. Например, в Москве Навальный, Жириновский и Путин примерно на одном уровне. У них у всех по 10% поддержки - «Назовите 5-6 политиков, которым вы больше всего доверяете». Среди молодежи Навальный тоже стоит очень высоко. Причем самой такой молодежи, до 30 лет. Очень высоко, и даже в некотором смысле ничуть не уступает Путину популярности в этих группах. В этом смысле это реальная политическое величина. Я думаю, что на фоне такого общего гораздо более доброжелательного отношения россиян, российских обывателей к Путину это событие, которое будет связываться с Кремлем, скажется на восприятии Кремля населением.
О. Журавлева
―
Скажите, уже в этой серии убийств или покушений были решены какие-то проблемы? Какая-то группа людей пытается избавить Россию от проблем таким способом. По-моему, возникали только новые проблемы.
К. Рогов
―
Нет, надо сказать, что в обоих случаях двух больших политических убийств (ну, во втором случае это, слава богу, не убийство, а покушение), двух политических покушений — одного, кончившегося убийством Бориса Немцова, и вот этого — прослеживаются вполне простые превентивные логики. Я не знаю, пускай они сами взвешивают, чего тут больше — негатива или позитива — оказалось по факту, но если мы вернемся в 2015 год, это экономический кризис, падение цен на нефть. Еще непонятны масштабы экономического кризиса. Впереди выборы в Госдуму. У Немцова очень хорошие позиции, с которых он может попытаться пройти по одномандатному округу. А дальше президентские выборы. Став депутатом Госдумы, он получает довольно хорошие позиции для того, чтобы попытаться прорваться на президентские выборы. При том, что еще непонятно, какого масштаба предстоит экономический кризис, такая превентивная комбинация выглядит злодейской, но вполне рациональной. Сейчас тоже есть некоторые рациональные основания. Есть протесты в Хабаровске, есть осенние выборы в Госдуму, которые тоже будут проходить на фоне экономического кризиса, на фоне падения популярности власти и поддержки власти, и такой атмосферы общего брожения, которая ощущается сегодня в российских регионах. В этом смысле тоже вполне рациональный удар, который должен превентивно вывести из игры (и вывел из игры) одного из политиков, который должен был быть в этой кампании ключевой фигурой.
К.Рогов: Может быть, и с Навальным реакция была бы другой, если бы не было предыстории со Скрипалями
О. Журавлева
―
Раньше его просто могли никуда не зарегистрировать, не собрать подписи. В конце концов, посадить в СИЗО.
К. Рогов
―
Подождите, он не собирался регистрироваться. Он собирался управлять этой кампанией, не будучи зарегистрированным.
О. Журавлева
―
Мы продолжим разговор с Кириллом Роговым, политологом. Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите!НОВОСТИ
О. Журавлева
―
Мы снова с вами. Меня зовут Ольга Журавлева. Со своим особым мнением сегодня политолог Кирилл Рогов. Мы уже со всех сторон рассматриваем информацию, которая сегодня поступила из Германии о том, что в анализах Алексея Навального обнаружены признаки вещества группы «Новичок». И дошли уже до того момента, который я для себя пытаюсь, во всяком случае, выяснить, как Кирилл это понимает, почему иногда, в какой момент вообще власти требуются такие…Мы уже пришли к тому, что, скорее всего, у Кремля есть некая служба, которая травит, убивает, уничтожает, как-то низводит противников. Когда этот момент наступает? Вот вы понимаете вот эту важность, я не знаю, эту точку, в которой терпение, простите, этих людей таинственных заканчивается?
К. Рогов
―
Я, наверное, не все в этом понимаю. Тут есть несколько разных сценариев, когда это бывает нужно. Один сценарий нам очень понятен – под него попадают и Литвиненко, и Скрипаль – это…
О. Журавлева
―
Месть.
К. Рогов
―
Нет. В этом сценарии важно продемонстрировать даже не обязательно тем, кто гибнет, а другим людям, которые находятся вне России, их уязвимость, что притом что они находятся вне России, это не значит, что они неуязвимы для путинской системы, и что она может и до них, и до их родственников добраться и поступать предельно жестоко. Это главный месседж и главный сценарный план отравлений людей, которые находятся за границей. Даже когда была история со Скрипалем, я предлагал не отбрасывать такую версию, хотя это чисто рабочая версия, что целью покушения на Скрипаля является не Скрипаль, а это демонстрация еще каким-то людям, что они могут оказаться на этом месте, что все достижимо.
О. Журавлева
―
Просто Скрипаля было не жалко в связи с его бэкграундом.
К.Рогов: Ходорковского поэтому и выслали и больше не впустили, потому что человек, который отсидел, он укрепился
К. Рогов
―
Предположим, к нему тоже были какие-то претензии. Хотя мы до сих пор мало что понимаем в этой истории со Скрипалем. Потому что человек отсидел за свое, его выпустили, обменяли. Ну и чего второй раз прикапываться? Но дело не в этом. А дело в том, что всегда убийства такого рода – это со сталинских времен еще – это именно демонстрация того, что мы вас достанем всюду. Есть другие сценарии.И если возвращаться к Навальному, то, безусловно, здесь очень важным оказывается такой момент, что не всегда работает тюрьма. Как известно уже путинскому режиму, Кремлю по нескольким случаям, что если сажаешь кого-то на 5-10 лет, а он готов это отсидеть и отсиживает, то потом он должен выйти, и он выходит еще более сильным, чем он садился.
О. Журавлева
―
Да, у нас есть пример Ходорковского.
К. Рогов
―
Да. Но Ходорковского поэтому и выслали и больше не впустили, потому что человек, который отсидел, он этим укрепился. И для Навального тюремный срок в 5 лет, безусловно, стал бы капиталом политическим.
О. Журавлева
―
Поэтому посадили брата.
К. Рогов
―
Ну да. Да, конечно. Героизирует и делает будущего лидера вот такая вот отсидка и выход потом.
О. Журавлева
―
Удальцов, кстати, отсидел определенный срок и вышел.
К. Рогов
―
Ну, Удальцов – это совсем другая история. Удальцов совсем не политик федерального масштаба. Вы слышали что-то про Удальцова за последние годы?
О. Журавлева
―
Нет, но тем не менее. Просто это вот человек, которого теперь уже не напугать.
К. Рогов
―
Он никогда не рассматривался как человек, который может нарастить эти политические мускулы, в отличие от Навального. Именно поэтому Навального все время походили по кромке, но его не сажали. Потому что посадить его на 20 лет не за что, а на 5 лет – это просто из него сделать героя через 5 лет. Ну да, поэтому, наверное, вступают в дело какие-то другие сценарные соображения, связанные с тем, что невозможно посадить в СИЗО и в тюрьму.
О. Журавлева
―
Кстати, еще про посадки. С Фургалом же история как-то развивается. С одной стороны, Хабаровск 55 дней кормит голубей, как нам писали сегодня. С другой стороны, как-то там очень мучительно притягиваются эти обвинения к Фургалу. Зачем такая сложная история – доставать какое-то убийство бог знает какого времени? Зачем так сложно это все делается, если кому-то просто не нравится, например, губернатор?
К. Рогов
―
Понятно зачем. Потому что Фургал очень популярен. Его нельзя просто так убрать в связи с утратой доверия. Он тогда остается сильной фигурой, которая на доске. И потом, его надо было примерно наказать. Это дело 2004 года была прекрасно известно им с самого начала. И оно долгое время было оберегом Фургала в его политической карьере, потому что предполагалось, что имея вот такую какую-то непонятную историю, он всегда на крючке и сам это знает. Но я считаю, что этот оберег, это дело достали и Фургала посадили – это как раз случай мести. Потому что его пустили на губернаторское место, имея в виду именно, что он управляем будет.И он не то чтобы был неуправляем. Но его популярность росла очень мощно и сама по себе, ну и при его усилиях. И эта популярность становилась таким большим капиталом. За наличие этого политического капитала его и наказали. Потому что никто не имеет права в стране иметь политический капитал, кроме одного человека.
О. Журавлева
―
И вы его знаете, да.
К. Рогов
―
Можно либо посадить, либо убить, чтобы у них не было капитала. Потому что если ты мертв, то у тебя не может быть… То есть может быть, но уже другого рода капитал.
О. Журавлева
―
То есть выходит, что те, кого пытаются убить – это уже политики, вышедшие на какой-то очень опасный федеральный уровень.
К. Рогов
―
Там разные сценарии. Потому что если говорить про Романа Цепова – это одно, про Щекочихина – это другое. Это разные сценарии. Как бы это нормально. Люди сидят, у них есть несколько карт – купить, обмануть, посадить, убить. И они смотрят, что лучше подходит к ситуации. 4 масти. И они думают: «Вот так я с червей пойду – купить, а он то и се. Не, не подходит». Ну и вот начинается перебор этих четырех мастей – купить, обмануть, посадить, убить.
О. Журавлева
―
Мы уже знаем о многих людях, который не смогли купить таким образом.
К. Рогов
―
Да.
О. Журавлева
―
Судя по тому, что это не подействовало. Буквально еще немножко времени остается. Я хотела вас спросить даже не про то, что сейчас происходит с Лукашенко и Беларусью, а про то, что сейчас придумывают в России по этому поводу. У нас министр Лавров столько наговорил про внешнее влияние, про каких-то боевиков, про то, что нельзя оторвать Беларусь от России, как бы ни хотелось каким-то нехорошим партнерам. Как вы думаете, в каком состоянии сейчас находится эта работа?
К.Рогов: Фургал очень популярен. Его нельзя просто так убрать в связи с утратой доверия
К. Рогов
―
Здесь все очень интересно и важно, и напряженно. Потому что, по всей видимости, речь идет о реализации вот той карты сближения, дальнейшей интеграции (поглощения) Беларуси, которая была предложена еще в 19-м году Александру Лукашенко. Но тогда ему предлагали ее в форме объятий, а теперь ему предлагают уже в форме смирительной рубашки. Но это та самая карта. И сейчас вот Мишустин поедет, и надо будет внимательно наблюдать, как карта шагов по дальнейшей интеграции будет реализоваться.И там есть несколько важных точек, по которым он должна развиваться – это добро на российскую военную базу в Беларуси, это интеграция таможенных и пограничных служб России и Беларуси, это некоторые перемены в силовом блоке в Беларуси, в результате которого в этом блоке будут люди, которые как бы назначения двойного ключа, то есть они будут назначаться из Москвы, и Лукашенко либо двумя ключами, либо главным будет ключ Москвы. А потом будут еще некоторые шаги по интеграции. И в какой-то момент это должно достичь момента, когда будет введена единая валюта. То есть, на самом деле, эмиссионный центр переместится в Москву.
И собственно говоря, тогда при прохождении этой карты поглощение Беларуси станет уже практически реальностью, и Беларуси будет трудно ощущать себя независимым государством.
О. Журавлева
―
У Лукашенко есть другой вариант выхода из сложившейся ситуации, кроме интеграции последующей в Россию?
К. Рогов
―
Сейчас мне трудно представить другой вариант. Только если он бежит на Запад. Я сейчас не вижу для него другого варианта. Он явно опоздал. И он уже не может, как мне представляется, установить какой-то контакт и достичь какого-то компромисса с белорусскими элитами и с населением. Даже несмотря на то, что у него есть группы поддержки. Но он уже все. Он отработанная фигура. Он себя дискредитировал. Он проиграл этот НРЗБ и ему не удастся уже никакую внутреннюю поддержку получить.
О. Журавлева
―
Это Кирилл Рогов. Я только хотела проанонсировать, что после 20 часов у нас интервью с Марией Колесниковой, членом Президиума Координационного совета Беларуси, координатором штаба Виктора Бабарико. В 21 час «Невзоровские среды», сами понимаете, с Александром Невзоровым. А вот в 22 часа не будет программы ни «49», ни «48 минут», потому что в этом месте будут материалы, посвященные отравлению Алексея Навального, «Новичку». Возможно, небольшой материал о Беслане, который был сегодня у нас чуть раньше от Алексея Соломина. В общем, эфир меняется, следите, потому что новости нас призывают не стоять на месте, а о них говорить.Спасибо большое. У нас сегодня говорил о новостях с нами политолог Кирилл Рогов. Всего доброго.