Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2020-08-31
31.08.2020
М. Курников
―
Здравствуйте. В эфире «Особое мнение». Но вместо Валерия Цепкало, который должен был быть на связи, в студии Алексей Венедиктов. Здравствуйте.
А. Венедиктов
―
Добрый день. Я надеюсь, что сейчас свяжутся все-таки, найдут его и он заменит меня.
М. Курников
―
У меня есть возможность у вас спросить по поводу дела Егора Жукова. Теперь уже в другую сторону, теперь уже нападение на него. Что вам известно сейчас?
А. Венедиктов
―
Мне известно то, что я могу сказать. Во-первых, возбуждено уголовное дело по статье «побои». Это означает, что и адвокаты Егора Жукова и потерпевший могут войти в это дело, ознакомиться с документами. С расследованием. Почему так важно было возбуждение уголовного дела и почему так важно возбуждение уголовного дела по факту отравления Алексея Навального. Чтобы и адвокаты, и семья, потерпевший могли войти в это дело и знакомиться с данными. Поскольку по Егору Жукову это случилось, я имею в виду открыли уголовное дело. По Алексею Навальному не случилось. Означает только одно – что нужно добиваться, чтобы и по Алексею Навальному открыли уголовное дело.
М. Курников
―
Что сейчас известно по поводу того, что в этом уголовном деле есть?
А. Венедиктов
―
Не могу сказать ничего того, что бы не знали наши слушатели. Вечером вчера нападение двух людей вроде на самокатах. Там в районе есть видеокамеры. В этой точке нет, потому что это двор практически, но если люди убегали, уезжали, то они должны были попасть под камеры. И видео запрошены. Поскольку Егор Жуков является журналистом «Эхо Москвы» или сказать точнее: и журналистом и «Эхо Москвы» и «Новой газеты». То дело дополнительно на моем контроле и соответственно я взаимодействую с правоохранительными органами и с административными органами в Москве.
М. Курников
―
В таких случаях обычно делаются какие-то заявления от редакции и так далее. Но в данном случае дело сразу же завели.
А. Венедиктов
―
Да, собственно говоря, я готовил это заявление. Не ожидая, что так быстро, скорее обращение, что так быстро заведут дело. Но надо сказать, что к нам прислушались и к Муратову, и ко мне. Но, собственно говоря, отказаться от этого… Но факт есть факт. Побои были зафиксированы. В отделении полиции, которая приехала и отвезла туда Егора, была вызвана «скорая помощь». Врачи «скорой помощи» рекомендовали поехать в больницу, сделать МРТ головы. Поехали в 67-ю больницу, сделали МРТ. Врачи сочли, что Егора необязательно госпитализировать. Врачи в больнице. Егор дома. На мой взгляд, на сегодняшний день нападение на, во-первых, журналиста – это факт состоявшийся. Это угроза. Попытка выключить человека из процесса. Но надо еще говорить о том, что Егор, конечно, политик и он говорил, что он скорее не журналист, а политик. Поэтому нападение на политика есть дело политическое. Тем более что мы видим, что его не ограбили. Он лежал на земле, его били, как я понимаю, когда он уже лежал на земле и по голове ногами. Но не тронули ничего, у него с собой был телефон неплохой. Ничего не отнимали, не забирали. То есть не ограбили. Это не ограбление. Есть еще отдельный вопрос, надо напомнить, что Егор находится под условным, под осуждением условным по статье «экстремизм» и возможно, его провоцировали на драку, потому что участие в драке знаете, пока будут разбираться – условку снимут и введут в действие уже статью сидеть. Была такая догадка. Мы ее обсуждали с Муратовым. Егор не участвовал в драке. Он не поддался на провокацию. Которая могла бы провокацией. Мы пока не знаем. Но я очень надеюсь, что и мы, и «Новая газета» и полиция Москвы продвинутся в этом деле достаточно быстро.
М. Курников
―
Но вы наверняка общаетесь с Егором Жуковым. Как он себя чувствует и в смысле состояния здоровья и в смысле психологического состояния.
А.Венедиктов: Его электорат вышел. Он это понял. И несмотря на все угрозы: мы вас всех закроем, разгоним, всех выгоним
А. Венедиктов
―
Я с ним недавно переписывался, я не люблю, когда человека побили, особенно по голове – говорить по телефону. Я понимаю, что это может быть трудно. Лицо пока всмятку, с головой как он говорит полегче. Но в среду он еще не выйдет. Я ему предложил в среду выйти и сесть с вами, со слушателями поговорить. Он в среду еще на сегодняшний день не чувствует в себе сил выйти в среду. И мы сегодня предложили тоже Рикошет в 18.30 выйти – он не чувствует в себе сил пока.
М. Курников
―
Бесполезно сейчас гадать, зачем, почему сейчас. Почему он.
А. Венедиктов
―
Гадать бесполезно. Но можно сказать, что выстраивается, хотя нас Кремль призывает не выстраивать никакой цепочки, я тоже цепочек не люблю. Но мы видим, что безнаказанность этой шантрапы, которая нападает, это же не первое нападение. Во-первых, не первое нападение на Егора. Оно было 24 июля. Он тогда в соответствии с рекомендациями, не вступая в драку, убежал. И это повторяю, связано, прежде всего, с тем, что у него условка. Но нападения, вот хулиганские нападения на Алексея Навального, на других лидеров оппозиции, людей, которые не принадлежат к государственным органам, черная сотня такая, прообраз черной сотни, которая в начале 20-го века в России была. Это люди, которые формально не входят в систему органов подавления государственной власти. Но, безусловно, манипулируются и поддерживаются ей. Защищаются ей. Потому что безнаказанность, ведь никто не был задержан за нападение на лидеров оппозиции в Москве. Хотя на камерах это все было. Это дает ощущение безнаказанности и эта безнаказанность ширится. В этом смысле хочу сказать Дмитрию Сергеевичу Пескову. Это цепочка, цепочка безнаказанности нападающей негодяев и шантрапы, которая знает, что, в крайнем случае, придет на помощь та или иная ветвь власти, потому что нападают на людей, которые этой власти не любезны.
М. Курников
―
Вы сказали «черная сотня». Давайте расшифруем. Что вы имеете в виду.
А. Венедиктов
―
Речь идет, конечно, не очень мифологической «черной сотне», я думаю, что мы сделаем номер журнала «Дилетант» этой осенью про «черную сотню». Я сегодня говорил с Виталием Дымарским. Про ту «черную сотню». Но смотрите, у государства есть силовая функция. Аппарат насилия и так далее. Мы знаем это очень хорошо. И в нормальных государствах, в государствах состоявшихся, функция насилия принадлежит людям с опознавательными знаками. То есть в мундирах, с бляхами.
М. Курников
―
С погонами.
А.Венедиктов: Лукашенко понимает, что зажат между протестующими, западными санкциями и Россией
А. Венедиктов
―
Да, аксельбантами. Которыми государство по определенной процедуре назначено на поддержание порядка в том виде, в каком понимает. Но если государство не может или не хочет поддерживать этот порядок, скорее не хочет, чем не может. Тогда возникают некие паранародные движения. Они вполне бывают искренние. Но они защищены государством. Которые расправляются с политическими соперниками. Я помню, что во времена Владислава Суркова, собственно говоря, все эти «Идущие вместе», движение «Наши» - это были такие искренние романтические, многие искрение и многие романтические группы людей, которые считали, они защищают государя. Когда возникала «черная сотня», та самая, некоторые придворные приходили к Николаю Второму и говорили: государь, ваши жандармы ничего не могут. Ваши жандармы скованы правилами и законами российской империи. Но есть праведный гнев. У народа, у простых людей, надо дать этому праведному гневу, это же простые люди – защитить вас, государь. Вот, собственно говоря, что такое, если просто говорить, что такое «черная сотня». Не вдаваясь в идеологию. Поэтому это то, что на Украине назывались «титушки». У нас тоже есть такие группы людей, еще раз повторю, они поддерживаются государством. Это не просто какие-то люди, которые пришли.
М. Курников
―
Что значит поддерживаются? Благословление получают? Прикрытие или что?
А. Венедиктов
―
Их руководство получило благословение без всякого сомнения. Можно назвать некоторые группы, скажем, НОД, СЕРБ или Вагнер. Понятно, что…
М. Курников
―
Вагнер это все-таки из-за рубежа.
А. Венедиктов
―
Вот. И это очень важная история. Но это опять не воющее государство, которое имеет право и имеет законное право на насилие. Армия на насилие имеет право. Это какие-то группы, которые получили от государства право исполнять функцию государства. Потому что государству неудобно. А если это есть снаружи, почему этому не быть внутри. И мы видим, что вот эти НОДы, СЕРБы и какие-то паравагнеры, но не Вагнеры, конечно, ты меня правильно поправил, Максим. Внутри существуют. И это не первый случай. Государство это одобряет. Государство это поддерживает и самое главное – государство это прикрывает. Когда я говорю о безнаказанности, то нападение на людей должно быть расследовано и те, кто совершил нападение, должны ответить по всей строгости уголовного кодекса. Этого не было. И неважно, кто эти люди: Навальный, Явлинский или Путин. Это неважно. Важно, что люди, которые совершают – они нарушают 116-я глава УК - это побои в данном случае. Государство их прикрывает, защищает и поддерживает или часть государства. …Все государство, закона такого нет.
М. Курников
―
А угроза ли это самому государству?
А. Венедиктов
―
В конечном итоге – да. И кстати, это не очень эффективно, то есть эффективно на коротких каких-то вещах. Но когда у тебя контроль за твоей функцией силовой передается неконтролируемым людям, ты лишаешься прав на этот контроль.
А.Венедиктов: Нападение на журналиста – это факт состоявшийся. Это угроза. Попытка выключить человека из процесса
М. Курников
―
Монополия.
А. Венедиктов
―
Это кстати понял Лукашенко, была такая идея у них, насколько я понимаю, тоже так называемых «титушек» выпустить. И он все-таки остановился на том, что это официальный ОМОН, официальная Росгвардия или как она у них называется. Это важная история, потому что она потом обернется против тебя. Потому что если граждане на граждан – то у всех одинаковые права.
М. Курников
―
Буквально на этих выходных было видео, как подъезжает микроавтобус, люди в черной одежде не по форме, просто без опознавательных знаков хватают кого-то…
А. Венедиктов
―
Это были МВДшники. Это не переодетые МВДшники, речь идет действительно о штатских. О людях, которые… Вот народный гнев, как говорили Николаю Второму. Чем это кончилось для Николая Второго, мы хорошо знаем.
М. Курников
―
К сожалению, да. Или кому-то к удовольствию, кому-то к сожалению. Раз заговорили о Лукашенко. Время сейчас играет на кого?
А. Венедиктов
―
Все очень турбулентно. Я с большим интересом смотрю на то, как действует оппозиция. Поражает в хорошем смысле слова, удивляет, насколько белорусские граждане, белорусские люди выходят на улицы по этим воскресеньям, уже зная, как жестоко расправлялись с подобными им. То есть, идя, не зная, закончат ли они сегодняшний день дома, или в СИЗО. Там изнасилованные дубинками. Измочаленными. Они все равно выходят. И они все равно держат себя в руках, они не провоцируют, что очень важно, даже я видел прорывы в это воскресенье цепей. Это у меня был такой разговор с одним из начальников охраны президента Клинтона. Сейчас сделаю шаг назад. Когда Клинтон приезжал сюда, здесь паслась охрана несколько дней. И он мне рассказывал, как они отбирали, это был 2000 год, как они отбирают сотрудников «Secret Service». Из полицейских. Они говорят, что смотрите, если полицейский в толпе действует локтем или коленом – мы его не берем. Потому что локоть или колено – острый угол, он вызывает обратную агрессию. А вот если плечом или бедром или животом или спиной – это наш человек. Так вот, прорывали цепи белорусские штатские, женщины прорывали бедром, грудью, плечом. То есть они не вызывали агрессию на себя. Они толкали. Двигали. Как профессиональные «Secret Service». То есть они не дрались. Были, конечно, когда отбивали, драки. Удары кулаком. Но их было очень мало. И на самом деле они так нежно своими девичьими, как сказать – округлостями разрывали эти цепи.
А.Венедиктов: Нужно добиваться, чтобы и по Алексею Навальному открыли уголовное дело
М. Курников
―
Некоторые видят в этом беззубость.
А. Венедиктов
―
Да, я знаю, идет такая дискуссия. В культурной зоне фейсбука. Некоторые видят в этом беззубость. Мы не знаем, что приведет к отступлению режима Лукашенко. Отступлению. Попытка штурма дворца. Или вот это давление, когда он увидит, что 100 тысяч, вышли люди в Минске 100 тысяч и больше, очевидно было. Я смотрел очень внимательно сверху, сбоку. И он увидит, что эти протесты продолжаются. И он захочет договариваться, понимая, что иначе он становится заложником России. Он же очень хитрый. Он очень хитрый. Да, он совершает глупости, 9-12 августа силовая вот эта история - это глупость и преступление, конечно же. Но иногда глупость приводит к преступлению совершенно очевидно. Но он выжидает, я думаю, что он выжидает. Он же очень опытный. Нельзя говорить, что он сошел с ума. То есть можно говорить, что он сошел с ума. Он не сошел с ума. Он поначалу совершил с его точки зрения, вернее, с его позиции, на мой взгляд, серьезные ошибки, когда его жестокость привела к тому, что рабочие стали бастовать. То есть его электорат вышел. Он это понял. И несмотря на все угрозы: мы вас всех закроем, разгоним, всех выгоним. Я призову украинских шахтеров. Ничего не происходит. Давайте за этим наблюдать. Он их утихомиривает, он не проявляет жестокость, которая вывела рабочих на улицы. Я готов договариваться, но с инициативными группами. Какими, чьими инициативными группами. Какими? А вот готов. Можно так трактовать и можно так. Хитрован. Чудовищный. Но эту жестокость ему запомнили. Обязательно.
М. Курников
―
То есть время все-таки играет на него. Это хабаровский сценарий начинается. Пускай они ходят каждую неделю. И что.
А. Венедиктов
―
На мой взгляд, не так. Во-первых, мы не знаем. Легко сидеть тут в студии «Эхо Москвы» и теоретизировать. Мы не знаем, потому что турбулентность очень большая. Существует фактор России, не будем забывать. Который одно время стал решающим фактором. Но мы видим, что Лукашенко корректирует свои методы под влиянием кого – России? - да нет, конечно, вот Путин ему сказал не разгонять. Да бросьте. Да я уж Владимира Владимировича знаю хорошо. Владимир Владимирович очень резко реагировал, когда Янукович слился. Он законно избранный президент, у него право на насилие. А это люди, которые манипулируемые Западом и так далее. Я не думаю, что Путин давал ему команду – пусть походят. Не верю. Или совет. Не верю ни одной секунды. Я думаю, что Лукашенко понимает, что он зажат между протестующими, западными санкциями и Россией. Не надо думать, что для него это простое решение. Он конечно будет пытаться извернуться. Но у него все меньше был маневр. После 12 августа. Сейчас он пытается расширить этот маневр. Я не удивлюсь, если он будет находить какие-то группы, в том числе протестующих и говорить: ну что, давайте поговорим. Вот Конституция. Вот давайте Конституцию примем, потом проведем выборы в парламент, а там глядишь, и новые президентские. Я допускаю это.
М. Курников
―
Насколько этот реформенный процесс, процесс реформы Конституции может стать точкой для таких переговоров.
А. Венедиктов
―
Не знаю.
М. Курников
―
Насколько оппозиция готова это воспринять…
А. Венедиктов
―
Это если у нас Виталий Цепкало все-таки появится, Валерий Цепкало, Виталий Шкляров, извините – я про него думаю. Цепкало - он в Польше, а Шкляров - он в узилище. Валерий Цепкало у нас появится, он тебе скажет. Это вопрос договоренностей представителей лидеров оппозиции.