Максим Шевченко - Особое мнение - 2020-08-20
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». У микрофона — Татьяна Фельгенгауэр. Я приветствую Максима Шевченко, журналиста. Здравствуйте, Максим Леонардович!
М.Шевченко
―
Здравствуйте, Таня!
Т.Фельгенгауэр
―
Скажите, следите ли вы за ситуацией с отравлением Алексея Навального? Есть ли у вас объяснение, почему такая скудная информация поступает от врачей?
М.Шевченко
―
Объяснение есть. Потому что власти очень страшно как-то комментировать эту тему. Потому что отравление Навального понятно, что это политическая террористическая акция. И подозреваемых тут не много. Собственно, подозреваемый один — это власть. Когда я говорю власть, я не называю какую-то персоналию конкретную. Власть разделена на разные группировки, которые борются между собой, поставляя друг друга, пытаясь друг другу помешать каким-нибудь образом. Совокупность этих хищников, которые пожирают нашу родину, отбирают у нее настоящее и будущее, — вот та совокупность и есть главный подозреваемый в этом политическом, безусловно, преступлении.Я, естественно, желаю Алексею выздороветь. И сообщения, которые я слушал на «Эхе Москвы» — я в машине еду, и, конечно, я подключен сегодня целый день с утра и к Телеграм-каналам и радио — отек мозга… Это, конечно, ужасные новости. И мы молимся все о том, чтобы Алексей Анатольевич справился с этой бедой. В общем, тут что говорить? Понятно. Других подозреваемых нет, Таня.
Поэтому они боятся всего. Недаром сейчас там дежурят, как нам сообщают журналисты, и сотрудники ФСБ и сотрудники Центра «Э», которые непонятно, что там делают, и Следственный комитет. В общем, все на свете там дежурят в Омске около этой больницы. И Песков это комментирует. И уже они готовы предоставить вылет на лечение всюду. Но лучше бы они нам четко сказали, каков анализ крови и что является причиной его плохого самочувствия. Чем загадочней врачи нам говорят, журналистам и журналисты доносят до нас, тем больше у нас домыслов и догадок на эту тему.
Т.Фельгенгауэр
―
И по-прежнему у нас нет никакой официальной информации, кроме того, что говорят, что стабильно тяжелое…
М.Шевченко
―
Почему? Выступление главного врача. Я как я понимаю, он дает пресс-конференцию, — это вполне официальная информация. Сейчас у Алексея есть только одно государство, которое с ним на связи — это врачи, которые борются за его жизнь. Пожелаем удачи этим врачам.Тут я слушал, что говорили, что они единороссы. Я думаю, это не имеет никакого значения. Я уверен, что это профессионалы, которые прекрасно понимают, что они оказались сейчас в центре истории, в той точке истории, которая может быть для России быть переломной в каком-то смысле.
Я надеюсь, что Алексей выкарабкается и не случится то, на что рассчитывали те, кто подсыпал ему, возможно, то вещество, называние которого я не могу воспроизвести, но… Я смотрю кремлевский Телеграм-канал, я не верю своим глазам: они издеваются, они шутят на эту тему, понимаете, Таня? Шутят! Они рисуют карикатуры какие-то на тему отравления Навального. Это чудовищно.
Я думаю, что в стране уже идет «холодная» гражданская война. И общая ситуация, она, конечно, не говорит о том, что мы живем в мирной какой-то, спокойно России, где разворачивается какая-то политическая борьба.
Главный вопрос: зачем это надо? Неужели из-за каких-то томских выборов, где-то кто-то в Томске, как Никиту Исаева в Тамбове, скорей всего, решил как бы убрать? Мы на самом деле знаем, тут это общее… мы сегодня все с утра вспоминаем и Юрия Щекочихина и отравление Анны Политковской в самолете, когда ей подсыпали в кофе. Помните, она на Кавказ летела? Потом они Анну Степановну достали все-таки в подъезде ее дома. И отравление Владимира Кара-Мурзы-младшего. И много чего другого.
Т.Фельгенгауэр
―
Но при этом вы говорите, власть боится что-то говорить. Но и бездействовать-то тоже страшно.
М.Шевченко
―
Ну, а сейчас какое действие? Сейчас главное, вся сила, вся надежда — только на врачей. Сейчас даже если власть сейчас вся выступит с многочасовыми речами — это ничего не будет значить. Есть переломный момент. Если он выживет, то это одна история. Если он выживет, но у него мозг был поражен и мозг будет поражен — это еще одна история. Если, не дай бог случится то, о чем думать не хочется — это третья история. Вот этих трех сценариях, как говорится, мы сейчас и существуем.
Т.Фельгенгауэр
―
Но при этом на всякий случай нагнали туда огромное количество в погонах, и лечащего врача Анастасию Васильеву не пускают…
М.Шевченко: Политика делается теперь уже всё с улиц. А совершенно очевидно, что напор улиц Лукашенко отбил
М.Шевченко
―
Потому что, наконец-то, до власти допёрло, до какой-то части власти, на которую мы оставляем надежду, что она разумная, что защищать жизни оппозиционеров надо, может быть, даже более тщательно, чем жизни крупных чиновников. Потому что жизни оппозиционеров в России, мы видим, являются объектом атаки, объектом охоты тех, кого потом никак не могут вычислить, кто эти убийцы.Я, например, вспоминаю убийство в Центральноафриканской республике Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко, по поводу коорого проведено расследование. Хотя бы по мотивам этого расследования Следственный комитет мог бы допросить Пригожина, мог бы допросить его людей — Сотова, Захарова, советника президента ЦАР; Кирилла Романовского, сотрудника ФАН, — про которых есть подозрение, что они принимали участие в операции по заманиванию ребят в Центральноафриканскую республику, осуществляли и координировали наблюдение за ними. Следственный комитет этого ничего не делает.
Еще ужасное положение, с которым мы все оказываемся: мы видим, как Следственный комитет реагирует не на нарушение закона, а на мнение начальства о том, как реагировать на нарушение закона. На некоторые нарушения закона Следственный комитет бежит и, как говорится, как Сергея Фургала, лицом о машину — арестовывает под камеры, и всё это распространяет.
А другие преступления, как убийство оппозиции, Следственный комитет повторяет, как с нашими ребятами в Африке, мнение водителя какого-то, который, скорей всего, тоже соучастник этого преступления, вкладывая слова этого водителя еще в уста президента России. Вот в чем проблема. У нас нет никакой веры никому из них ни в чем. Они не заслуживают ни малейшего доверия.
И поэтому, я думаю, что сейчас момент истины, и это очень серьезный момент в нашей истории нашей родины. Потому что Алексей Навальный — это не просто блогер, не просто журналист, не просто оппозиционер. Можно сколько угодно куражиться генералу Золотову, что он его в фарш превратит перед рядами своих бойцов. Можно сколько угодно куражиться Алишеру Усманову, вызывающему его на какие-то дуэли и поединки тоже словесные.
Можно сколько угодно разным единороссам и разным начальникам, про которых Навальный снимал убойные, убийственные разоблачения их коррупционной и криминальной деятельности, — сколько угодно отшучиваться, но вот сейчас эти шутки закончились. Потому что каждый из фигурантов его расследований сегодня является подозреваемым — каждый. Вот пусть они посмотрят, все, про кого Навальный делал свои расследования, на себя в зеркало и скажут себе: «Я являюсь потенциальным подозреваемым в организации этого убийства». И я считаю, что иная позиция для следствия была бы просто странной, если это не так.
Т.Фельгенгауэр
―
Но при этом сейчас нам надо будет прерваться, но успею короткую фразу: при этом мы видим, что те покушения, которые были совершены до — там было отравление и Владимира Кара-Мурзы-младшего и Петра Верзилова…
М.Шевченко
―
Да, Петр Верзилов, я забыл.
Т.Фельгенгауэр
―
…Вообще никакого внимания со стороны следственных органов. Они делают вид, что этого не происходило.
М.Шевченко
―
Ну, как и убийство в Африке.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, так же, как и убийство в Африке.
М.Шевченко
―
Это тоже никакого внимания.
Т.Фельгенгауэр
―
Если не сказать, что это демонстративное пренебрежение погибшими российскими гражданами, журналистами. Мы сейчас прервемся буквально на полторы минутку. Это «Особое мнение» Максима Шевченко. Мы продолжим.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем с Максимом Шевченко, журналистом. У микрофона — Татьяна Фельгенгауэр. В связи с тем, что вы говорите, что есть некая власть, там есть разные группировки, каждая со своими интересами. Но вот этот вечный вопрос, который, кстати, звучит в первую очередь от пропагандистов: «А кому же это выгодно? Но ведь Кремлю это совершенно невыгодно. Зачем устраивать покушение на лидера оппозиции?» Это бесполезный вопрос, он уводит куда-то в сторону дискуссию или нет, надо, действительно, над этим размышлять?»
М.Шевченко: Сейчас у Алексея есть одно государство, которое с ним на связи — это врачи, которые борются за его жизнь
М.Шевченко
―
Я считаю, что он уводит в сторону, потому что логика власти совсем другая. Логика власти — это не логика человека, про которого мы думает: Вот это было бы для него нерационально. Для власти в любом случае… она полагает, что пошумят и перестанут, ничего же страшного не будет. Как говорится, февраль 17-го года или, тем более, октябрь не повторится. Ну да, как говорится, придется покраснеть. Но власть много раз показывала, что она готова идти на самые бесстыдные дела, как, допустим, выборы в Петербурге в прошлом году, лишь бы добиться результата.Вот вам результат, понимаете: один из самых громких лидеров оппозиции лежит, борясь за жизнь с отеком мозга. И сказать, что в этом никто не заинтересован, что никто сейчас в этих кабинетах высоких не сказал: «Йес! Наконец-то он замолчал!» — Таня, мы разве можем утверждать, что такое никто не сказал? Конечно, не можем. Я думаю, что кто-то них ликует. «Наконец-то мы его убрали, — думают они, — наконец-то, мы его заткнули». Понимаете, в чем проблема?
Поэтому рационально — это невыгодно. Кому это невыгодно? С одной стороны, это невыгодно, с другой стороны, проблема-то решена для них для многих. Но надеюсь, что она не решена, но они так думают.
Т.Фельгенгауэр
―
В связи с этим, что могут сделать граждане Российской Федерации, для которых это важно, для которых важно как-то показать свою позицию, что они не будут молча наблюдать за этими вещами разными?
М.Шевченко
―
У нас есть несколько возможностей для политического протеста. У нас есть возможность говорить в социальных сетях. Пока эта возможность является свободной и власть мало что может с этим сделать. Она не контролирует социальные сети, по крайней мере, YouTube и так далее.У нас есть возможность, безусловно, протестовать на улицах. Я просто не считаю, что это очень эффективно. И есть третья возможность, допустим, сделать так, чтобы нанести власти политическое поражение на выборах. Я тоже думаю, что это будет очень сложно сделать, хотя и возможно. И Алексей показал в прошлом году на выборах в Москве, что при должной организации, при правильном подходе технологическом власть ничего не может противопоставить, допустим, «Умному голосованию».
Поэтому, я думаю, что есть такая, может быть, неуловимая и социологически неконтролируемая вещь, как то, что меняются сердца и души. Вот каждый раз мы делаем моральный выбор, и, мне кажется это тоже очень важный результат. В какой-то момент гроздья гнева созреют, и чаша терпения переполнится. Как там будет дальше — это уже другая история.
Но, безусловно, властвовать такими способами в стране такой культуры, как Россия, с такой культурой человеческой истории, пониманием человеческой личности, историей понимания того, что есть человек и что есть государство, с такой историей тоталитаризма, в стране, в которой, в конце концов, написан «Великий инквизитор» диалог Ивана Карамазова с его братом Алешей и так далее, — мне кажется, это чистое безумие.
М.Шевченко: У Лукашенко большое пространство политического маневра, в том числе, договоренностей с теми же рабочими
Или они полагают, что они эту страну, то есть нас, людей русской культуры могут тем более изувечить, лоботомировать, что мы эти проклятые великие русские вопросы о свободе и о грани страха личного отбросили бы? Мне кажется, они заблуждаются. Они не понимают Россию. Эта власть Россию не понимает, презирает, пытается переделать по-своему. Кстати, я среди оппозиционеров тоже очень часто встречаю такое же отношение к России. Все пытаются Россию подогнать под какие-то форматы своего о ней представления. Но, я думаю, что гроздья гнева зреют и они созреют. Тут нет линейной зависимости: вот сейчас они так поступили с Навальным и типа сейчас начнется… Они прекрасно знают, что ничего сразу не начнется.
Т.Фельгенгауэр
―
Причинно-следственные связи не такие прямые.
М.Шевченко
―
Не такие прямые. Но я считаю, что история сейчас разворачивается очень стремительно. Мир стоит на пороге нескольких крупных конфликтов империалистических. Мир вернулся в ́эпоху империализма. И как и что в этих империалистических конфликтах будет, какие будут последствия, не повторят ли некоторые страны истории начала XX века, например, Россия, предсказать сейчас пока никак невозможно.
Т.Фельгенгауэр
―
При этом вы говорите, что власть не понимает России, пытается как-то ее подогнать под какое-то собственное представление. Но, не понимая, как-то управляет ею 20 лет нынешняя власть.
М.Шевченко
―
Она управляет не Россией. А она создала систему эксплуатации территории, систему подавления человеческих мозгов и промывки мозгов и подавления насильственного всех форм организованного политического протеста. И в основном эта власть, как и Российская империя, напоминает просто такое колониальное акционерное общество по выкачиванию из территории бывшего Советского Союза полезных ископаемых, денег и переправки их в так называемый «большой мир», где все они в глубине души мечтают оказаться либо партнерами, либо эмигрантами, но с деньгами, естественно.Поэтому я думаю, хуже в нашей истории власти, менее связанной со страной, с ее культурой, ее надеждами, ее чаяниям, ее ошибками, просто не было. Это какая-то параллельная реальность. И они защищают свою территорию, как защищают свою территорию криминальные группировки.
Когда вы говорите, им это не выгодно, — еще раз повторяю: нет человека — нет проблемы, — такой у них поход может быть. А всё остальное — моральные терзания — это всё для нас с вами, для интеллигентов, к которым они относятся через губу и презрительно. «Ну, говорите-говорите, — думают они, — ничего страшного. От вашего бормотания мир, как говорится, не перевернется». История, мне кажется, устроена более сложно, и они многое недооценивают. По крайней мере, так, как они выдумывают для себя историю России и постоянно проговариваются: «Ленин — это революционер по кличке «Старик», который заложил мину под Советский Союз». Вот когда такой бред сверху доносится, мне говорит о том, что они просто не понимают историю, природу и внутренние процессы, которые происходили и происходят в стране, которой они случайно, по воле судьбы и по воле мировых правящих элит, которые дали им этот ярлык на княжение, управляют.
Т.Фельгенгауэр
―
Смотрите, с другой стороны, мы видим, что есть мирный протест. Это не про людей, о которых пренебрежительно силовики скажут: «Поговорите-поговорите…», но, тем не менее, в Беларуси сто процентов мирный протест.
М.Шевченко
―
Таня, я все-таки не говорил бы 100%. Мы выдели разные кадры, поэтому давайте так: 85%
Т.Фельгенгауэр
―
85. Скорее мирный протест. И он несколько он на сегодняшний день успешен? Или мы увидели некий пик в минувшие выходные, и сейчас всё потихонечку пойдет на спад? Как вы оцениваете ситуацию? Потому что на прошлом «Особом мнении» вы очень высоко оценили значение выступления рабочих заводов, стачки и прочее. Как сейчас оцениваете?
М.Шевченко
―
Я думаю, что у Александр Лукашенко и его власти очень большое пространство политического маневра, в том числе, пространство возможных договоренностей с теми же самыми рабочими. Это, как правило, госпредприятия. К рабочим можно прийти, повысить, допустим, им зарплату или еще что-нибудь сделать. Вряд ли белорусский рабочий испугается увольнений. Я думаю, это вызовет только ответные действия. Но власть там может достаточно широко маневрировать.Равно, как, допустим, власть может наказать частично на низовом уровне тех силовиков, которые применяли пытки и насилие по отношению к людям.
Т.Фельгенгауэр
―
Но пока омоновцев наградили только.
М.Шевченко
―
Пока омоновцев наградили. Но я вам говорю, что пространства для маневра у Лукашенко очень большое. Вот у оппозиции это пространство гораздо меньше. И то, что Светлана Тихановская поехала по своей воле или кто-то ей подсказал поехать в Европу и там встречаться с некоторыми одиозными персонажами… Мне, вообще, кажется, что какие-то внешние силы пишут сценарий для всего для этого. Даже три заявленных оппонента у Лукашенко — Бабарико, ставленник «Газпрома», Цепкало, один из организаторов успешнейшего пространства бизнеса IT-технологий белорусский, и Светлана Тихановская, представляющая YouTube — сразу Александру Григорьевичу предложили конкурировать с тремя сферами новой белорусской жизни, которые развились в Белоруссии во многом не благодаря тому аквариуму, в который он превратил Белорусское государство, и он эту конкуренцию пока проиграл.
М.Шевченко: У меня нет сомнений, что Россия либо убирает Лукашенко, либо принуждает к миру на своих условиях
Но я пока не вижу у оппозиции каких-то серьезных перспектив политических внутри Беларуси, честно скажу. Лукашенко показывает себя гораздо более зрелым, опытным и серьезным политическим игроком.
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте мы продолжим эту тему буквально через 4 минуты. Это программа «Особое мнение». Мы совсем скоро вернемся к вам.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем. Это «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. И в гостях у меня сегодня Максим Шевченко, журналист. Давайте продолжим про Беларусь. Вы говорите про белорусскую оппозицию и про то, что Лукашенко противостоит три штаба, три силы. И при этом те люди, десятки и сотни тысяч человек, которые выходили, это же не эти три штаба…
М.Шевченко
―
А это разные совершенно вещи. Политика делается теперь уже всё с улиц. А совершенно очевидно, что напор улиц Лукашенко отбил. И он теперь может на напор улиц сказать: «Я вас услышал. Давайте вместе…». Он же говорит: «Давайте реформировать систему. Примем Конституцию, потом, как говорится, реформируем». Ведь принятие конституции повлечет за собой и новые президентские выборы, например. Это же подразумевается.Но политика сейчас не на улице. Политика переместилась, благодаря госпоже Тихановской, которая уехала в Литву и встречается там с Бернар Леви и так далее, с людьми, с которыми бы лучше она не встречалась на этом фоне, показывая свои политические симпатии. Мне даже кажется, что ее кто-то ведет, подводит специально к таким персонажам для того, чтобы она соответствовала тому имиджу…
Т.Фельгенгауэр
―
Особенно в кабинете главы ЦИК Белоруссии ее кто-то этому подвел, очевидно.
М.Шевченко: Чем загадочней врачи говорят, тем больше у нас домыслов и догадок на эту тему
М.Шевченко
―
Ну, и в кабинете главы ЦИК она сначала была. Я не исключаю такие тоже версии, между прочим. Сейчас задача официальной белорусской пропаганды — показать, что за протестами стоит какой-то страшный центр «оранжевых революций». И вот она фотографируется с Бернар Леви, человеком, который ассоциируется с «цветными революциями» последние годы. Хотя зачем? Что она рядом с ним делала? Что он мог ей посоветовать? Мне совершенно непонятно.Потому что если ты на самом деле считаешь, что ты победила на выборах, если ты объявляешь себя президентом, то, мне кажется, можно себя по-другому вести, понимаете? Но она решила вот так.
Но я сейчас не об этом. Смотрите, что это за Координационный центр такой? Кто возглавляет его? Да, безусловно, авторитетная писательница Алексиевич, нобелевский лауреат. Но прямо скажем, это клуб интеллигентов по интересам, а это не политический центр, который занимается политическими вопросами устройства судьбы наций. Потому что все их высказывания носят характер не политический, а характер моральный: «Нам не нравится Лукашенко, нам не нравится его режим». Ребята, а что вам нравится? Европейский выбор Белоруссии — это не программа. Тогда расскажите, пожалуйста, как вы из страны, которая является членом ОДКБ, которая на своей территории имеет помимо двух важнейших стратегических объектов — станций дальнего обнаружения стратегических ракет и Центра связи ВМФ РФ, еще получила атомную электростанцию, в которую Россия, то есть «Росатом» Вложили 10 миллиардов долларов, и еще много чего, — как вы в этой ситуации собираетесь выстраивать европейский вектор?
Т.Фельгенгауэр
―
Подождите. Вот, например, Мария Колесникова, она говорит про добрые, отличные отношения с Россией, и, в принципе, никакой антироссийской риторики ни слышно. И то, чем угрожает постоянно Александр Лукашенко, что типа вот они придут и запретят русский язык — это звучит очень всё непоследовательно из его уст. Потому что то, Россия пытается дестабилизировать ситуацию в Белоруссии, то нет, значит, «Путин, помоги!» Меня как раз вот это удивляет.
М.Шевченко
―
Я вообще считаю, что всё это сделала, конечно, Россия. Я считаю, что недовольство народа, конечно, было, но политтехнологические мероприятия, я считаю, что за ними стоит не Запад, а за ними стоит Москва. Меня трудно разубедить просто в ином.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть это Россия убирает Лукашенко?
М.Шевченко
―
Конечно. У меня просто нет сомнений. Либо убирает, либо принуждает к миру на своих условиях. Потому что главная угроза белорусскому суверенитету шла именно отсюда. Именно здесь кремлевские политтехнологи говорили о том, что там должна быть Минская губерния. Ах, как хорошо бы, чтобы там была Россия, а это было частью России. Это, знаете ли, говорили не маргиналы, а Олег Матвеевич, который открыто предложил тут недавно каким-то генералам белорусским придушить Лукашенко. Это человек, который еще недавно сотрудником администрации президента был и является консультантом, скандальный профессор ВШЭ. И таких заявлений тут на уровне кремлевской агитационной обслуги очень много. Для меня просто это даже не вопрос, Таня. Я просто вижу, что практически всё, что делалось последнее время, всё делалось, конечно, отсюда.Безусловно, было только два варианта у Москвы. Первый: поменять Лукашенко на кого-нибудь другого, допустим, на Виктора Бабарико. На самом деле, все три кандидата — я согласен, и Сергей Тихановский тоже — в какой-то мере удовлетворяли бы… То есть Бабарико, Цепкало и Тихановский вполне удовлетворяли бы, как говорится, отношениям с Москвой.
Если мы воспринимает Москву как такое сталинистское, страшное, краснознаменное пространство, то вы глубоко заблуждаетесь. В Москве, вообще-то, политикой руководят люди, которые создавали «Союз правых сил» и руководили «Союзом правых сил» и возглавляли его список. Я Сергея Кириенко имею в виду. И вообще, Москва — это давно уже центр такого неолиберального экономического, построено по пиночетовским как раз лекалам…
Т.Фельгенгауэр
―
Да, хотела как раз сказать: но Навального-то отравили.
М.Шевченко: Я очень люблю Беларусь и желаю народу Беларуси ни какого-то гражданского конфликта, а дальнейшего развития
М.Шевченко
―
С жесткостью по отношению к оппозиции, но в целом крайне лояльным по отношению к Евросоюзу и своим партнерам экономическим. Я вообще считаю, что у Путина, Меркель и Макрона примерно одинаковые подходы к современной политике. Потому что они просто партнеры. Это главные партнеры экономические. Я между ними не вижу политических разногласий. Да, Путин как вождь периферийной империи, которая поставляет в Евросоюз сырье — газ, он и не может быть на равных. А зачем им демократический лидер? Вот посмотрим на секундочку: вдруг в России будет демократия, реально народ будет принимать решения. Я вас уверяю, что могут быть пересмотрены, допустим, условия «Северного потока», условия поставки газа и других полезных ископаемых в Евросоюз, условия контроля европейскими компаниями, финансовыми группами важнейших отраслей российской экономики, той же энергетики или алюминиевого, допустим, холдинга.Я уверен просто, что любое нормальное, национально ориентированное правительство поставит вопрос сразу о национализации и о прекращении господства иностранного капитала внутри России. Это господство превратило нашу страну просто в колониальный придаток, в колонию Европу. И у Путина с ними очень хорошие отношения. Я вас уверяю, что и по Белоруссии — я внимательно посмотрел выступление госпожи Меркель по Беларуси — она совершенно ясно сказала (причем я и на русском и на немецком — я понимаю немецкий, — прослушал дважды, чтобы понять, вдруг переводчик ошибся), что да, мы недовольны Лукашенко, но он президент, и мы с ним будем поддерживать отношения. «Я ему дважды звонила», — сказала она.
Т.Фельгенгауэр
―
И он дважды не взял трубку.
М.Шевченко
―
Им выгоден или ослабленный Лукашенко, который подчиняется интересам этого европейско-российского консорциума, либо им нужен кто-то, кто будет более либеральных взглядов, взаимодействуя с либералами экономическими в Москве, которые задают тон, не знаю — с Кудриным, Грефом… Когда я был в Минске, Греф был тоже в Минске, открывал фонтаны какие-то. И в общем, «Сбербанк». с Лукашенко подписал какие-то прорывные соглашения исторические.
Т.Фельгенгауэр
―
Максим Леонардович, у нас сейчас опять из этой схемы куда-то выпали граждане республики Беларусь, которые в последнее время осознали себя нацией.
М.Шевченко
―
Абсолютно точно. Гражданам формат, который им предлагает Александр Григорьевич Лукашенко, дико надоел, просто до колик в печени надоел. Им надоело одно и то же. Вот они видят, как это происходит в России, где есть «Эхо Москвы», например, или «Дождь», где есть разница между Соловьевым и Виктором Шендеровичем. Они видят, как происходит в Украине, они видят, как происходит в Польше, Литве.Самое парадоксально, что граждане Белоруссии совсем не живут в закрытом мире. Они могут сесть на машину и через два часа быть в Евросоюзе. Сесть на поезд или на самолет и через час на самолете быть уже в Москве. В других мирах. Но вот такая как бы корпускулированная закрытость Беларуси, она просто порождает такое шизофреническое бытие в белорусском обществе. С одной стороны, есть бытие некого государства, которое живет монологами Александра Григорьевича Лукашенко, безусловно, выдающегося политика, который много сделал для защиты суверенитета Белоруссии, для того, чтобы Беларусь не превратилась еще в конце 90-х, начала 2000-х в Минскую губернию Российской Федерации. Я считаю, что его заслуга тут огромна, и я, безусловно благодарен ему за это.
Я был в Белоруссии, в сельской Белоруссии, а не только в городах, и ничего подобного я, конечно, не видел, уровень жизни гораздо выше, чем в России, на мой взгляд. И потенциал развития гораздо выше. Потому что просто есть народ, который может развиваться. В России этого народа просто не существует, он уничтожен. В сельской местности, в малых городах русского народа больше просто нет.
Вы меня сбили. И Лукашенко, его ослабленная версия или иная — это вполне выгодно тому капиталу, который хочет прибрать что-либо там. Естественно, Запад, Германия, допустим, признает за Россией безусловное право на союзнические отношения, на интересы Белоруссии. Меркель это тоже открыто сказала: «Да, мы понимаем, что Беларусь связана с Россией особыми отношениями». А голос госпожи канцлер — это голос политика, который кормит почти всю Европу деньгами. Это руководитель самого большого и мощного государства Европы.
Т.Фельгенгауэр
―
Максим Леонардович, может быть, зря тогда Александр Лукашенко не взял дважды трубку, когда она ему звонила?
М.Шевченко
―
А он не знал, чего сказать. Потому что потом бы ему позвонили из Кремля и сказали: «Александр Григорьевич, что же вы, без санкции Кремля переговоры начали с Германией, что ли?» Я думаю, до этого уже ситуация дошла. Наверное, есть оппозиция жесткая в Польше или в Литве, есть специальные фонды, которые, наверное, получают гранты на свержение, но в основном, конечно, я уверен, что это первая «цветная революция», которая проведена из Москвы в интересах того капитализма, который существует в Москве.При этом я еще раз хочу сказать, что от этих форматов жизни народ Беларуси устал. Люди хотят развиваться, люди хотят демократии, люди хотят дискуссий, люди хотят свободы слова, люди хотят, чтобы жизнь их была интересной. Тем более, что значительная часть белорусов живет уже в интересном пространстве дискуссий интернета, YouTube, поездок в другие страны. Но это существует на благодаря государству, а вопреки государству. Это создает как бы параллельные миры. Эти параллельные миры сейчас столкнулись.
Я лично очень люблю Беларусь и желаю народу Беларуси ни какого-то гражданского конфликта, а дальнейшего развития. Я считаю, что да, новая Конституцию, может быть, парламентская республика, может быть, какие-то иные формы формирования нации. У белорусов в отличие от нас в России перспективы формирования нации огромны. Я хочу, чтобы она была сформирована, естественно, дружественная по отношению к свободной Российской Федерации, а не к той, которая существует сейчас — к свободной.
Т.Фельгенгауэр
―
Над свободой еще поработаем. Спасибо большое! Максим Шевченко в программе «Особое мнение». Эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания!