Юрий Сапрыкин - Особое мнение - 2020-04-28
28.04.2020
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И я рада приветствовать Юрия Сапрыкина, журналиста. Нашего коллегу. Юра, добрый вечер.
Ю. Сапрыкин
―
Привет.
Т. Фельгенгауэр
―
Привет. Мы будем на «ты». Потому что сто лет примерно знакомы. Ждешь ли ты выступления Владимира Путина так, как жду его я?
Ю. Сапрыкин
―
Я думаю, что мы все ждем его с одинаковыми чувствами. Прежде всего, это нетерпение. Потому что фраза, что после 15 начнется обращения – она стала уже чересчур, по-моему, расплывчатой. Я при первых обращениях честно, как законопослушный гражданин включал телевизор в 15 часов, смотрел программу «Давай поженимся». Это все, что происходит в эфире обычно в это время. Много узнавая о горестях и бедах невест. Но, так или иначе, в течение часа это все начиналось. Не то сегодня. Сегодня можно было посмотреть еще больше интересных передач в ожидании обращения. И можно до сих пор.
Т. Фельгенгауэр
―
И до сих пор Владимир Путин не начал свое выступление. Я слежу за лентами информагентств. Если там что-то появится, будем в прямом эфире комментировать. Есть какие-то вообще ожидания, чего-то важное будет?
Ю. Сапрыкин
―
Ожидания такие. Изоляцию продлят до 11 мая включительно. Еще какие-то будут объявлены… субсидии или налоговые каникулы или скидки или пособия или еще что-то. Но общий пафос будет в том, что я так думаю, что давайте вот переживем еще майские, потом постепенно будем выползать на работу. И восстанавливать экономику, готовиться к празднованию 75-летия победы. Которое мы, как сегодня заметил Сергей Нарышкин, будем праздновать несколько лет.
Т. Фельгенгауэр
―
До 80-летия. То есть фраза «давайте после майских» уже приобретает какой-то дополнительный смысл.
Ю.Сапрыкин: Старый университет хорош тем, что он старый. Часть его образовательных программ - его традиция
Ю. Сапрыкин
―
Да. Кто бы мог подумать, что этой фразой можно было отвечать… на все предложения, начиная с февраля.
Т. Фельгенгауэр
―
Пока не начал свое выступление президент РФ, давай про другого большого руководителя поговорим. Я имею в виду ректора МГУ. Дело в том, что Виктор Садовничий подтвердил сегодня, что руководство МГУ имени Ломоносова обсуждает возможность реорганизации его структуры и создания на базе факультетов 14-16 научных школ. Ты же выпускник МГУ.
Ю. Сапрыкин
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
Ага. Ну как тебе реформы предлагаемые?
Ю. Сапрыкин
―
Я в совершенном замешательстве. И даже не понимаю, как это прокомментировать. Потому что я, как и все, наверное, заинтересованные лица, видел схему разделения факультетов на эти 14 школ. Мой родной философский уплывает в одну школу с историками, религиоведами и с кем-то еще. Что мы и историки теперь это одно и то же – для меня большая новость, к которой я не знаю, как относиться. Но вообще, если говорить о нерациональных суждениях, для которых нет пока оснований. Потому что я не видел, честно говоря, внятного объяснения, почему это надо делать именно так. Именно сейчас. Почему 14 школ, а не 18 или 19. На уровне чувств, наверное, мои чувства выразил философ Андрей Тесля, который написал в фейсбуке, что интересно, что у людей в российских университетах нет какого-то…
Т. Фельгенгауэр
―
Сапрыкин, отвисни. Юрий Сапрыкин у нас немножко завис. Ничего страшного, бывает во времена пандемии не такое случается. У нас видеосвязь, радиосвязь, все рушится. Не только наши коммуникационные коммуникативные способности. Ты отвис, о. Трам-парам-пам-пам. Давай мы продолжим с момента, как очень хорошо в своем фейсбуке прокомментировал эту новость… И опять завис Юрий Сапрыкин. Мне кажется, что просто не суждено нам узнать, что же там был за комментарий.
Ю. Сапрыкин
―
Я тут.
Т. Фельгенгауэр
―
Я тут – кричит Сапрыкин. Это прекрасно. И я тут. Правда, здорово, что мы оба тут.
Ю. Сапрыкин
―
Так вот… Это удивительное совпадение, я счастлив этому. Странным образом у российской школы нет… Учились на философском факультете или в случае Оксфорда 500 или 600 и поэтому пусть это будет тот же… Пусть у него будет какой-то парадный зал или лужайка, на которой выпускники надевают свои мантии… Тем более старый университет в России, их не так много, и московский самый старый из них. При этом… российской высшей школы, например, к Оксфорду и Кембриджу такое уважение есть. Всем нравится, что Тринити…
Т. Фельгенгауэр
―
Про Тринити-колледж мы тоже ничего не узнаем. Юр, у меня большая просьба. Давай мы тебя перенаберем по телефону. Потому что это будет слишком долго, если мы будем каждый раз переговаривать. И по отношению к слушателям будет честно, если они будут тебя слушать по телефону, но в более ровном и гарантированном качестве. Я напомню, что мы с вами, не знаю, как вы, я, во всяком случае, очень ждем начала выступления Владимира Путина, анонсировано очень важное заявление. Видимо, это будет связано с тем, как долго мы еще проживем в этом режиме чего-то там. Повышенной готовности или карантина недокарантинного. Пока, к сожалению, никаких сообщений от Владимира Путина не поступает. Ждем уже больше двух часов. Все замерли в ожидании. Уже даже перестали пытаться информагентства как-то подогревать интерес. Нет, и нет. Мы сейчас говорим про предложения Садовничего, ректора МГУ реорганизовать университет. Предлагается на базе факультета сделать 14-16 школ. И что это такое и зачем это нужно поговорим буквально через несколько минут. Все-таки это не очень понятная реорганизация. Больше мне напоминает историю с Конституцией. Юрий Сапрыкин у нас по телефону.
Ю. Сапрыкин
―
Я тут.
Ю.Сапрыкин: Отказ от традиций даже на уровне, извините того, что университет состоит из факультетов – это прямо боль
Т. Фельгенгауэр
―
Супер. Другое дело, господи, боже мой. У меня знаешь какой вопрос. Я когда прочитала эту новость, подумала, вот нам тут конституционные поправки предложили, но вообще-то должно было состояться голосование по принятию поправок в Конституцию. И такое ощущение, что все большие руководители, которые долгие десятилетия у власти, они все думают: если у Путина есть поправки в Конституцию, нам же тоже надо какую-нибудь реформу провести. И вот Садовничий придумал такой вариант. Насколько тебе кажется правдоподобной моя версия?
Ю. Сапрыкин
―
Мне кажется, что этот вариант придумывается, вариант такого масштаба придумывается сильно заранее. И я думаю, что это часть какого-то комплекса большого плана по реорганизации МГУ и территории вокруг. И мы все помним, что в этом как-то участвует и… Катерина Тихонова как важный персонаж. То есть да, наверное, какая-то связь с Путиным есть, но не через поправки в Конституцию. Это такая большая, давно тянущаяся затея государственного масштаба. А аналогия при этом мне кажется довольно точной. Потому что да, точно так же как Конституция России это так получается, что не догма, а руководство к действию. Она как бы призывает: поправь меня, усовершенствуй меня, внеси в меня, чего 10 лет или 20 лет назад внести не додумались. И эта процедура вдруг оказывается чрезвычайно проста. В отличие от старой Европы или США, где к этим поправкам относятся чрезвычайно осторожно. И пытаются относиться как к Конституции, как к традиционной вещи, которую лучше не трогать. Точно также я попытаюсь в третий раз высказать свою мысль. Старый университет хорош тем, в первую очередь, что он старый. Часть его образовательных программ это его традиция, то, что происходит в тех же стенах и институциональных рамках, что и 100 и 200 и 500 лет назад. И мы все питаем уважение к Кембриджу и Оксфорду, когда кому-то удается туда приехать, нас поражает, что вот эта лужайка, на нее ступают те же самые студенты того же самого колледжа, что и 500 лет назад. И ах, как это прекрасно. Даже если это не вписывается в какие-то современные образовательные тренды. Ну вот, по отношению к старым российским университетам, которых не так много, у нас почему-то этого уважения нет. Нам кажется, что это система, которую обязательно нужно усовершенствовать и сделать МГУ устроенным примерно таким же образом, как Вышка и также устремленным в будущее и так далее. Я этого, честно говоря, не очень понимаю. Наверное, за этим есть какой-то практический резон. Потому что да, факультетов стало слишком много, они особенно в постсоветское время чрезвычайно начали отпачковываться друг от друга. И помимо факультетов есть институты, школы, разные структурные подразделения. Хочется, конечно, подсобрать. Но вот отказ от традиций даже на уровне, извините того, что университет состоит из факультетов – это прямо боль.
Т. Фельгенгауэр
―
Хотела узнать твое мнение, не знаю, читал ты или нет, сегодня вышло сразу два расследования параллельных. Но об одном и том же. Первое расследование – инсайдеры и Bellingcat, второе – расследование Би-би-си, русской службы. И оба возможно об одном из главных фигурантов дела о крушении Боинга МЧ-17. И вот в материалах объединенной следственной группы, которая ведет официальное международное расследование, падение самолета. Этот человек проходит под псевдонимом Владимир Иванович. Согласно расследованию Би-би-си за этим именем может скрываться действующий первый зам. руководителя пограничной службы ФСБ России генерал-полковник Андрей Бурлака. Насколько это важное сенсационно, а главное может ли это вообще как-то повлиять на линию, которую выбрало российское государство. Российские власти в своих комментариях относительно крушения МЧ-17.
Ю.Сапрыкин: Возникает какое-то облако эмоциональное, что мы в беде и государство нам помогать не собирается
Ю. Сапрыкин
―
Нет, я этого расследования не читал. И очень боюсь сейчас сказать что-то достаточно легковесное. Вы знаете, это не первое и не последнее подобное расследование. И из предыдущих случаев мы знаем, что нет никакого особенного влияния, ни на ход судебного процесса, ни на реакцию российских властей это не оказывает. Реакция, безусловно, будет предсказуема. Это все провокация, вранье, не доказано. Их там нет, и никогда не было. Это не первый случай, когда в тех или иных расследованиях Bellingcat упоминаются данные о причастности российской регулярной армии или конкретных лиц российской регулярной армии к этому инциденту. Но я боюсь высказывать именно это особое мнение, потому что мало ли, вдруг там нечто до такой степени фундаментальное, тяжеловесное и неопровержимое. Что перевернет весь ход не то что расследования, а мировой истории. Я пока не прочитаю, я не торопился бы с выводами. Хотя версия, что это не первые и не последние подобные данные и вряд ли они существенно что-то изменят, мне все-таки кажется более вероятной.
Т. Фельгенгауэр
―
Тогда давай про другую новость. Независимые СМИ, если ты слышал объединение журналистов в синдикат «Сто», там среди прочего и «Эхо Москвы», и «Медуза», «Новая газета», «Дождь», Знак.ком и многие другие СМИ. Выступили с открытым обращением к своим читателям, зрителям о недопустимости цензуры в эпоху пандемии. Речь идет о том, как применяют закон о фейках в условиях нынешней пандемии. Насколько вообще это серьезная проблема и вот эта информационная линия во время пандемии она особенно чувствительна. Как тут государство должно действовать?
Ю. Сапрыкин
―
Как должно или как оно будет действовать. И уже действует.
Т. Фельгенгауэр
―
Первое: как оно действует, как ты это видишь и как должно.
Ю. Сапрыкин
―
Действует оно в той же логике, что действует все последние годы. Вся информация, которая неподконтрольна, не централизованно распространяется, которая идет через СМИ, не зарегистрированные на территории СССР или с иностранным участием, вся она находится под подозрением и власти соответствующие органы на ее смотрят, прежде всего, через призму Уголовного кодекса. Или каких-то новых законов, которые в связи с этим приняты. В этом смысле закон, история про «фейк ньюс» во время эпидемии это лишь еще одно звено в цепи. То есть раньше Медуза, Би-би-си или сайт радио «Свобода» было N поводов как-то напасть или попытаться их подвергнуть каким-то санкциям. Сейчас появился N плюс первый повод. И да, во время эпидемии это все воспринимается чрезвычайно болезненно и властями, и читателями, и всеми остальными. При этом понятно, что источником этих фейков является не только Би-би-си или радио «Свобода», а вполне себе государственные телеканалы. Я даже не знаю, можно ли кого-то в этом обвинять, потому что то, что ты говоришь сегодня, как эксперт, будучи полностью уверенным то, что это так – завтра оказывается полным бредом, ересью. И вполне может рассматриваться как какая-то опасная для жизни твоих слушателей информация. Сколько нас убеждали в том, что это вирус, который поражает только китайцев, который на самом деле не страшнее обычного гриппа, что смертность от него не повышается… Это все шло из официальных источников информации и месседж этого был в том, что расслабьтесь, нам ничего не угрожает. А можно ли считать это «фейк ньюс». Судить тебе, дорогой читатель. А что касается контроля информации, тут есть несколько болезненных точек. Одна из них - безусловно, статистика. И все, что ставит ее под сомнение. То есть разговоры о том, что заболевших там-то и там-то в разы, на порядки больше. Это все воспринимается достаточно нервно. И вторая вещь во многом удивительная для меня – то, что очень нервно воспринимается информация властями. О том, что в больницах не хватает средств индивидуальных защиты. Что врачи наши недостаточно защищены.
Т. Фельгенгауэр
―
И при этом врачам, которые пытаются рассказать о проблемах со средствами индивидуальной защиты, им угрожают вплоть до увольнения. Вызывают на беседы к следователю. Ну это же не «фейк ньюс».
Ю. Сапрыкин
―
История поразительная, о которой писала Анастасия Лотарева, главный редактор сайта «Такие дела». Которая поехала к себе на родину город Донской Тульской области в детскую поликлинику повезла маски, шпатели, медицинские костюмы и так далее. Повезла не просто так, потому что в фонд «Созидание» приходят десятки обращений от врачей с просьбой помочь средствами индивидуальной защиты. Как только фонд спрашивает, не против ли врачи, чтобы это все стало публичным – врачи резко сдают назад. Они боятся, что об этом обращении станет кому-то известно. Единственный, кто в случае с Настей Лотаревой не побоялся – педиатр из детской поликлиники города Донского. К ней съездили, привезли маски, шпатели и выяснилось, что… Шпатели - деревянная ложечка, которой тебе…
Ю.Сапрыкин: Сочетание опустевших улиц и сотрудников полиции в масках производило довольно апокалиптическое впечатление
Т. Фельгенгауэр
―
Горло смотрят.
Ю. Сапрыкин
―
Прижимают язык и говорят: скажите «а». А вот в детской поликлинике города Донского нет одноразовых шпателей. И нет никаких спиртосодержащих растворов, для того чтобы дезинфицировать. Их кипятят. Вот такое есть средство защиты от вируса. В поликлинику привезли в багажнике груз одноразовых шпателей и масок. Да, масок было выдано каждому врачу по три штуки, не по три штуки в день, а по три штуки в принципе. И врачи их тут же были вынуждены…
Т. Фельгенгауэр
―
Просить.
Ю. Сапрыкин
―
Кипятить.
Т. Фельгенгауэр
―
Маску?
Ю. Сапрыкин
―
Да, чтобы надеть ее завтра заново. Привезли маски, все нормально, после этого врача, педиатра, который сообщил в фонд о том, что им чего-то не хватает, естественно, начали таскать на ковер и говорить: зачем вы это сказали, у нас все есть, наша область лучшая по обеспечению всеми средствами защиты. Немедленно заберите свои слова назад и отдайте маски обратно. При этом масок никто не дал, естественно, кроме фонда. Эта история сейчас продолжается. И развивается. И врач действительно находится, один из трех на город Донской выездных педиатров находится в довольно нервной ситуации. И таких случаев уже довольно серьезное количество. И дальше невозможно же на самом деле пришить врачу какую-то статью за то, что он об этом рассказал. Виноват будет журналист.
Т. Фельгенгауэр
―
Естественно. Сейчас я представляю, как нам с тобой предъявляют претензию за то, что я не возмущаюсь с криками «где доказательства», а ты распространяешь фейки.
Ю. Сапрыкин
―
Доказательства в статье Анастасии Лотаревой на сайте «Такие дела». Она их видела своими глазами и собирается на этой неделе ехать туда снова. Но мы видим эти материалы один за другим и очень часто врачи согласны разговаривать с журналистами только на условиях анонимности.
Т. Фельгенгауэр
―
Давай нам сейчас нужно прерваться буквально на 4 минуты. Мы совсем скоро к вам вернемся и конечно, остаемся на Ютуб-канале «Эхо Москвы».НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем. Юра, знаешь какой у меня к тебе вопрос. Так как Владимир Путин все еще не вышел на связь…
Ю. Сапрыкин
―
Кажется, и не выйдет.
Ю.Сапрыкин: Мы оказались единственной страной из большой «двадцатки», где нет прямой помощи населению - это дико
Т. Фельгенгауэр
―
Ты волнуешься?
Ю. Сапрыкин
―
Андрей Колесников написал в фейсбуке, что раньше чем через полчаса не начнется. Написал он уже это минут 10-15 назад.
Т. Фельгенгауэр
―
Ты переживаешь за президента?
Ю. Сапрыкин
―
Нет. Я не переживаю за президента, я переживаю за нас всех, за простых людей труда. За тех, кто оказался во время этого карантина незащищенным. За людей, которые остались или останутся без работы, за президента я переживаю в меньшей степени, у него все будет, в общем, дай бог, все хорошо. А Собянин продлил самоизоляцию до 13 мая. Мы видим, что…
Т. Фельгенгауэр
―
Подожди.
Ю. Сапрыкин
―
Нервы у людей сдают, и указы выпускаются, не дожидаясь президента.
Т. Фельгенгауэр
―
Давай, чтобы точно не было никаких «фейк ньюс», то, что в Москве продлен режим самоизоляции, как это называют московские власти до 13 мая. Это некий документ, который сейчас ходит по анонимным Telegram-каналам.
Ю. Сапрыкин
―
Понятно. То есть, Господи…
Т. Фельгенгауэр
―
А ты прочитал…
Ю. Сапрыкин
―
Простите меня, люди добрые. Куда ни кинь – везде «фейк ньюс».
Т. Фельгенгауэр
―
Это необязательно «фейк ньюс». Дело в том, что… Ага, вот и Путин начался. Ура. Дело в том, что есть некоторые Telegram-каналы, которые подозрительно осведомлены и очень точные и цифры и данные публикуют. Один из таких каналов опубликовал некий указ, где говорится про это 13 мая. Поэтому возможно это и не «фейк ньюс». Просто источник информации…
Ю. Сапрыкин
―
Заметь, что это совпадает с нашим прогнозом, что продлят до конца майских. Поэтому будем относиться к этому осторожно. Но понимать, что вероятность этого крайне велика.
Т. Фельгенгауэр
―
В той дискуссии, раздавать ли деньги людям или нет, и если раздавать, то всем ли подряд или нет. Ты на чьей стороне?
Ю.Сапрыкин: Нервно воспринимается информация властями о том, что в больницах не хватает средств индивидуальных защиты
Ю. Сапрыкин
―
Я на стороне сторонников раздавания. Безусловно. И то, что мы сейчас оказались единственной страной из большой «двадцатки», где нет прямой помощи населению, это уже выглядит как-то немножко диковато. Аргумент, что это все разгонит инфляцию и вернет нас в 90-е при всем уважении к авторитету Эльвиры Набиуллиной, мне не кажется очень убедительным. Потому что в 90-е мы имели огромный товарный дефицит и лежащие на счетах в сберкассе невероятные суммы денег, которые действительно нечем просто было обеспечивать. И инфляцию во многом разгоняло то, что людям просто нечего на эти деньги купить. А сейчас ситуация, извините, я диванный экономист, но ситуация, насколько я понимаю, обратная. Сейчас купить будет очень много чего, но у людей не будет на это денег. У многих людей, которые существуют в серой зоне или тайком от начальства отправлены в неоплачиваемый отпуск. Или просто вынуждены закрыть свой бизнес из-за карантинных каникул. И эти деньги нужны даже не только для того чтобы этим людям помочь и сделать им что-то приятное перед майскими праздниками, но и просто для того, опять же извините за мои диванные рассуждения, чтобы как-то запустить экономику. Чтобы влить их в товары и услуги, которые снова должны как-то пойти к населению. Снова должны заработать эти цепочки. Это что с гуманистической, что с макроэкономической стороны было бы, по-моему, чрезвычайно разумно. Уж как это с гуманистической стороны, я подписан на паблике Вконтакте моего родного города Новомосковска. Той самой Тульской области. И я вижу, что лейтмотив сообщений последние дни, помимо дежурных сообщений о том, что вирус это мировой заговор, который придумали американцы, чтобы нас всех чипировать или наоборот, что все кругом идиоты, прутся на шашлыки, а сами перезаразятся и других перезаразят. Уже традиционная общественная дискуссия. Помимо этого лейтмотив сообщений: сижу без работы, без денег, я работал в магазине, а магазин закрылся. Мне нечем платить за квартиру, нечего платить за детсад. Власти меня игнорируют. В Путина я уже не верю, помогите, что мне делать. И я понимаю, что этих людей, оказавшихся в такой ситуации, довольно статистически значимое количество. И возможно их не видит Росстат и не видит Минтруд…
Т. Фельгенгауэр
―
Потом всех их увидят на голосовании по поправкам в Конституцию.
Ю. Сапрыкин
―
Или не увидят. Этого мы не знаем. Я не думаю, что сейчас это серьезный аргумент. Просто возникает какое-то облако эмоциональное, что мы в беде и государство нам помогать не собирается.
Т. Фельгенгауэр
―
А я сейчас добавлю немного оптимизма. Вот ты говоришь, что мы в беде, никто нам помогать не собирается. Но так случилось, что Владимир Путин, президент РФ все же начал свое выступление и говорит он буквально вот что. Я сейчас тебе прочитаю несколько «молний», которые сейчас сыплются по информагентствам.
Ю. Сапрыкин
―
Опять мы распространим «фейк ньюс», уже всем платят деньги. Уже все хорошо.
Т. Фельгенгауэр
―
Нет. Погоди. Пока еще не настолько хорошо. Первое - Путин сообщил, что удалось мобилизовать ресурсы промышленности в период пандемии. В России с нуля было развернуто производство целого ряда лекарств, в начале года выпускалось 60-70 аппаратов ИВЛ, в апреле – больше 800, а в мае будет 2500. Дальше, что говорит Владимир Путин не могу тебе сказать, потому что не выдержали ленты такого напора. По поводу коек…
Ю. Сапрыкин
―
Можно, я сошлюсь на ленты информационных агентств, которые видел сегодня я. Я ездил по делам в центр, получив, разумеется, заранее пропуск. В соответствии с действующим законодательством. И проезжал мимо ТАСС, на здании которого идет эта бегущая строка с такими обычно парадными торжественными или как минимум утешительными новостями. Несколько раз прочитал заголовок: плана помощи среднему классу в России нет, – Песков. И в сочетании с опустевшими улицами вокруг и такими сотрудниками полиции в масках, это производило такое довольно апокалиптическое впечатление.
Т. Фельгенгауэр
―
С другой стороны вот Владимир Путин сейчас говорит, что в России удалось существенно нарастить запас прочности системы здравоохранения. И задача по обеспечению койко-мест в больницах решена почти полностью. Развернуто 116 тысяч коек. И важно, чтобы в каждом регионе была готовность бороться за каждую жизнь, - говорит Владимир Путин. «С пандемией мир столкнулся впервые». Это неожиданно. Можно подумать, пандемий что ли не было никогда. Но благодаря ученым, мы знаем теперь больше и можем строить прогнозы, выбирать тактику. Я добавляю оптимизма тебе?
Ю. Сапрыкин
―
Да, конечно. Коек действительно стало больше, ученых тоже стало больше. Все мы теперь вирусологи, как заметил в одном из предыдущих обращений Владимир Путин. А уж что касается прогнозов, да, их число растет просто по экспоненте. Никогда мы не были до такой степени футурологами как в последние недели. Мой прогноз на то, что конечно, стратегически принято решение с середины мая постепенно выходить из карантина и надеяться, что экономика, не исключая какой-то самой надежной и устойчивой части среднего класса, как-то потихоньку зафурчит и заработает сама собой. Без прямых денежных вливаний в население.
Т. Фельгенгауэр
―
Да что ты все про экономику. Вот Владимир Путин благодарит медиков за борьбу с коронавирусом и предлагает установить 28 апреля их профессиональным праздником.
Ю. Сапрыкин
―
То есть сегодня?
Т. Фельгенгауэр
―
Да.
Ю. Сапрыкин
―
В день обращения.
Т. Фельгенгауэр
―
Да! День работника скорой помощи.
Ю. Сапрыкин
―
Будем отмечать годовщину обращения каждый год.
Т. Фельгенгауэр
―
Нет, теперь 28 апреля - день работника скорой помощи. Какая пандемия без праздника.
Ю. Сапрыкин
―
Я без иронии. Даже не знаю, какое слово подобрать. Я с какими-то трепетом и почтением отношусь к тому, что делают сейчас врачи. Их жаль больше всего, и уважения к ним больше всего. Вот уж кто действительно оказался на передовой. Выражение уже стало штампом, но от этого оно… И они меньше всего защищены. Сколько защитных костюмов на них ни надевай. Они, к сожалению, действительно работа у них такая, что они в этой ситуации страдают первыми. Поэтому праздник или не праздник, но мои слова уважения и поддержки ко всем людям в белых халатах.
Т. Фельгенгауэр
―
Безусловно. Как раз про врачей все очень серьезно и они в зоне риска. И очень за них тревожно. Тем удивительнее читать про все эти рапорты про средства индивидуальной защиты и прочее. Владимир Путин говорит, что его поручение по выплатам будет считаться выполненным только после того, как медики собственно получат эти деньги на руки.
Ю. Сапрыкин
―
Вот эти 80 тысяч.
Т. Фельгенгауэр
―
Да. И персональная ответственность на министрах и губернаторах.
Ю. Сапрыкин
―
Действительно, насколько я понимаю, получили, мягко говоря, не все.
Т. Фельгенгауэр
―
Да. При этом такие отговорки, не отговорки, ответы, что типа вам Путин пообещал, вы к Путину и обращайтесь.
Ю. Сапрыкин
―
Да, мы вас в Афганистан не посылали.
Т. Фельгенгауэр
―
Что говорит еще Владимир Путин. «Нам удалось затормозить распространение эпидемии, увеличения числа новых случаев стабилизировалось, но пик еще не пройден».
Ю. Сапрыкин
―
О’кей.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, пока не очень…
Ю. Сапрыкин
―
Тут я тоже скорее согласен с нашим президентом. Пик еще не пройден и удивительная вещь, которую я вижу вокруг себя и чувствую, что человек так быстро ко всему привыкает, вот еще три недели назад - 300 заболевших в сутки в стране. Это казалось чем-то невероятным и после этого действительно хочется спрятаться дома, никуда не выходить. Бесконечно мыть руки. А сейчас по 6 тысяч каждый день, и по 3 тысячи в Москве каждый день. И так уже неделю. И вроде бы все нормально, и можно даже выйти прогуляться.
Т. Фельгенгауэр
―
Можно, но не нужно. Потому что Владимир Путин призывает всех к дисциплине. На этом мы вынуждены прощаться, закончилось наше время.
Ю. Сапрыкин
―
На самом интересном месте.
Т. Фельгенгауэр
―
Да. Но мы продолжим в программе «Особое мнение» в 19 часов с Владимиром Рыжковым. И про эпидемию и мигрантов в программе «В круге Света» после 20-ти.