Максим Шевченко - Особое мнение - 2020-03-26
О.Бычкова
―
Добрый вечер, добрый день! Это программа «Особое мнение». У микрофона — Ольга Бычкова. С особым мнением — Максим Шевченко. Здравствуйте!
М.Шевченко
―
Здравствуйте!
О.Бычкова
―
И начну я с церковного вопроса. Именно вас хотела я об этом спросить.
М.Шевченко
―
Как почетного обер-прокурора?
О.Бычкова
―
Как почетного религиоведа с большим стажем.
М.Шевченко
―
Я слушаю.
О.Бычкова
―
В Петербурге власти запретили верующим ходить в храмы. Собянин тоже призывал этого не делать. Тем не менее, представитель РПЦ сказал, что православные храмы будут работать в прежнем режиме. Это почему они так делают?
М.Шевченко
―
Потому что они читали книгу Откровение святого Иоанна и знают, что там сказано, что когда придут последние времена, то верующим христианам запретят ходить в храм, запретят молиться сначала под благовидными предлогами, потом под более жесткими предлогами. А православные иерархи при всех их слабостях и минусах все-таки в большинстве своем являются православными верующими.
О.Бычкова
―
Лично знаете?
М.Шевченко
―
Не точно знаю. Кто точно знает? Знает точно ангел смерти, понимаете? И тот, кто его посылает. Мы не точно знаем, мы не читаем в чужих душах. Мы же не старцы, которые указывают фракции «Единая Россия» в Мосгордуме и врачу в больнице Виноградова…
О.Бычкова
―
Главврачу.
М.Шевченко
―
Да, главврачу — что всё будет хорошо. Мы простые люди. Мы скорее на стороне Достоевского, Толстого, которые мечутся, к старцам ходят, бегают, пытаются спрашивать: «Скажите, Варсонофий, как будет?..».
О.Бычкова
―
Нет, мы не бегаем к старцам. Знаете, не надо тут на всех… Не все тут ходили к старцам.
М.Шевченко
―
Так вернемся к иерархам. Я точно не знаю про иерархов. Но я точно знаю, что откровения Иоанна Богослова про последние времена, когда никому не позволят ни покупать, ни продавать, у кого не будет печати зверя на левой руке, не будет разрешено молиться, — это всё написано. И на протяжении, по крайней мере, около 2 тысячелетий христиане в это верят и отказываться от этой веры совершенно не собираются.Но запрет посещать храмы — знаете, даже советская власть никогда не запрещала. Советская власть разрушала отдельные храмы, но не запрещала посещать храмы.
О.Бычкова
―
А с чего они решили, что это именно сейчас всё происходит?
М.Шевченко
―
Я не говорю, что они решили. Это я за себя говорю. Это я так вижу. Это же мое особое мнение, а не особое мнение патриарха Кирилла, например.
О.Бычкова
―
Да, конечно, безусловно. А нельзя, например, как-то подойти к этому… Ведь, в конце концов, не только православная вера существует на планете Земля, хотя это немножко похоже на тот известный анекдот… есть такой циничный анекдот про рай…
М.Шевченко
―
А остальные подчинились, что ли, там имамы, раввины подчинились?
О.Бычкова
―
Да.
М.Шевченко
―
Ну, у них, очевидно, нет книги Откровение святого Иоанна Богослова, а у христиан есть. Поэтому из песни слова не выкинешь, а из Нового Завета не выкинешь Откровение Иоанна Богослова.
О.Бычкова
―
Я начала говорить о том, что это похоже как раз на тот циничный, извините, нарушающий, конечно, безусловно, оскорбляющий чувства верующих анекдот, я прошу за него сразу прощения. Я не буду его весь пересказывать, кто не понял, тот поймет. Про то, что им кажется, что они тут одни. Но почему все остальные-то отделяют как-то конец света от гигиенических мер.
М.Шевченко
―
Оля, потому что в Священном писании, в Ветхом Завете, которые признают иудеи тоже, сказано, что каждый умирает в одиночку. Поэтому по большому счету, как и великий роман Ганса Фаллады, немецкого писателя. Поэтому каждый по большому счету будет отвечать за себя.
М.Шевченко: Либеральная оппозиция на самом деле дезорганизована
И в этом вопросе, как и в вопросе веры — я вам говорю как религиовед в данном случае, а не как мистически настроенный религиозный фанатик, я просто это точно знаю, — что верующего можно мучить, можно запрещать, но если верующий сам не примет решения действовать, так или иначе, то ему это невозможно запретить. Это не мог запретить никто: ни императоры, которые сжигали христиан на кострах или мучили их тиграми на арене цирков, ник то-то еще. Хотя тенденция современной российской власти стремится и идеалу Древнего Рима, она очевидна совершенно…
О.Бычкова
―
Это как это она стремится?
М.Шевченко
―
Дело в том, что я даже разместил сегодня видео в своем YouTube-канале «Максим Шевченко» и распространил его по своим Телеграм-каналам «Макс атакует» и так далее. На мой взгляд, просто процесс превращение Путина как Октавиана, который взялся из ниоткуда, в божественного Августа, который является символом империи и хранителем всех ее смыслов, божественным попечителем, символизирующим абсолютную власть всех имперских граждан и всех, кто там изволил проживать на территории империи, — ну, она очевидна. Потому что под предлогом тяжелого, но, в принципе, не катастрофического гриппа — по крайней мере, про Россию будем говорить — в каждой стране бюрократия решает свои проблемы, по-своему: запрещает митинги, расправляется с оппозицией.
О.Бычкова
―
Это где расправляется с оппозицией?
М.Шевченко
―
Я думаю, что в Иране, например, либеральная оппозиция, которая еще недавно миллионными толпами бродила по иранским городам, теперь забыла навсегда…
О.Бычкова
―
Но мы даже не знаем, что происходит.
М.Шевченко
―
Мы даже не знаем. Смотрите, мы давно не упоминаем Гонконг. В Гонконге еще не так давно шли просто непрерывные, почти годичной непрерывности бои между митингующими и полицией. Теперь про Гонконг — ни звука, правда ведь?
О.Бычкова
―
А я вам расскажу про Гонконг, хотите?
М.Шевченко
―
Да, давайте. Хочу.
О.Бычкова
―
Мы как раз знаем, что там происходит. И там очень интересно, что там происходит. Гонконг закрыл границы, то же самое сделал Тайвань. И они просто закрылись от внешнего Китая.
М.Шевченко
―
Они не могут закрыться формально от внешнего Китая. Потому что на территории Гонконга находятся китайские полицейские, китайская армия.
О.Бычкова
―
Гонконг закрыл границы и не пускает.
М.Шевченко
―
Но на улицах нету демонстраций. Дальше в Париже, где «желтые жилеты» каждую неделю…
О.Бычкова
―
Можно я закончу тогда про Гонконг. Потому что на самом деле мы не знаем, чем это всё закончится, и что будет дальше происходить между Гонконгом и Китаем. И не окажется ли, что вот эта ситуация, она может быть более эффективной, чем демонстранты на улицах.
М.Шевченко
―
У каждой страны своя ситуация под предлогом коронавируса. Там — Гонконг, тут — «желтые жилеты» можно прижать. Тут можно раздать всем американцам по тысяче долларов и объявить себя всеамериканским папочкой. В другой ситуации сказали бы, что ты, президент действующий, подкупаешь избирателей, что ты просто им раздаешь по тысяче долларов и поэтому твой рейтинг скакнул за несколько дней невероятно — рейтинг Трампа.
О.Бычкова
―
Нет, ну, под этим есть целая кейнсианская теория, что нужно раздавать деньги. То есть это не просто так.
М.Шевченко
―
Да, нужно раздавать деньги. Но это делает конкретно… предложил это Митт Ромни, республиканец, мормон. А делает это Дональд Трамп. Демократы это критикуют решительно, но не так решительно, как могли бы, потому что люди-то довольны. Простые американцы, как любят говорить, особенно афроамериканцы — да они просто счастливы, что им перепало по тысяче баксов внезапно, упало с неба, понимаете? Теперь как бы кури ганжу — не хочу. Я бы отказался, извините. Мне из рук ничего не надо.
О.Бычкова
―
А из рук Путина взяли бы?
М.Шевченко
―
Нет, не взял бы. То же самое происходит в России.
О.Бычкова
―
А 2 тысячи бы взяли как пенсионер?
М.Шевченко
―
Нет. Я не пенсионер. В России демонстраций протеста против явного государственного переворота, который проходит под видом конституционной реформы, нету. Коронавирус исключает демонстрации. Либеральная оппозиция на самом деле дезорганизована. Голосование так называемое, абсолютно неконституционной действо, не имеющие никакого отношения к референдуму и вообще не имеющее никакого смысла кроме одобрения Октавиана, становящегося божественным Августом, после такого коллективного религиозного волеизъявления народа в едином — «Да!» — оно переносится на неопределенный срок. Причем переносится по воле божественного Августа (Путина), который не имеет права его переносить, потому что в законе о голосовании сказано, что он может его назначать, и он его назначил — 22 апреля. А вот как его перенести?..
О.Бычкова
―
Они сами себя перехитрили.
М.Шевченко
―
Правильно. Потому что божественный Август не нуждается в законах, он сам есть закон. Вы живете в новой реальности. Вы живете в реальности, когда идеалы западной представительской демократии, которые казались совершенством человеческого прогресса и эволюции человечества, оказываются не уникальными. Оказывается, что есть иные системы политические, которые, будучи даже внешне с точки зрения западного человека или западоцентричного человека архаическими — китайская, например, конфуцианская с пожизненным божественным генеральным секретарем ЦК КПК, императором божественным; индийская, где у власти находятся радикальные традиционалисты, исповедующие принципы кастового разделение жесткого — BJP…
О.Бычкова
―
НРЗБ все равно с этим кастовым разделением…
М.Шевченко
―
Нет. А я просто говорю к тому, что оказывается, что западная демократия далеко не самый успешный способ организации на Земле человеческого сообщества.
О.Бычкова
―
И что из этого следует?
М.Шевченко
―
Из этого следует, что мир меняется сейчас коренным образом, фундаментально.
О.Бычкова
―
Это самое интересное.
М.Шевченко
―
Мы живем в дни фундаментальных перемен. Мы живем в дни, когда западоцентризм просто катится под гору кувырком.
О.Бычкова
―
Сейчас посмотрим мы более подробно на этот вопрос. Это Максим Шевченко в программе «Особое мнение». Буквально очень короткая пауза и мы в эту студию вернемся.
О.Бычкова
―
Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона — Ольга Бычкова, с особым мнением — Максим Шевченко. Это очень интересный вопрос, конечно: каким человечество, разные государства, разные страны, разные народы и Россия, в том числе, выйдут из всей этой истории.
М.Шевченко: Мы живем в дни, когда западоцентризм просто катится под гору кувырком
М.Шевченко
―
Вот смотрите, например, представительская демократия западного типа — американского или западноевропейского, которая Западной Европе была навязана американцами на самом деле после 45-го года. Она была объявлена с 93-го года, с расстрела Верховного Совета, с физического подавления Советской власти и уничтожения ее чуть ли не главным и единственным трендом и единственной формой…
О.Бычкова
―
Не будем сильно углубляться в историю.
М.Шевченко
―
Я не углубляюсь, не так, как вы в Гонконг, поверьте. Я — по поверхности.
О.Бычкова
―
Я буквально три секунды.
М.Шевченко
―
Я — пять.
О.Бычкова
―
На четырех сойдемся. Давайте.
М.Шевченко
―
Эта демократия у нас строилась с 93-го года с так называемой Конституцией, которая никакая не Конституция, а просто документ, прикрывающий систему организации власти, бумажка формально — Конституция декабря 93-го года. Поэтому защищать эту бумажку, которая является просто способом Ельцина и его окружения, криминального сообщества, по сути, удерживать свою власти — мне кажется, тоже странный такой призыв: «Защитим Конституцию!» Конституция — это то, что обсуждено нардом. Советская Конституция — обсуждение началось в 62-м году, принята она была в 77-м. 15 лет, 400 тысяч поправок было со всей страны в Конституцию принято. Так или иначе, вот это конституционный процесс.Вот это не Конституция. Это то, что внешне напоминает Конституцию внешне. Дальше. Проходят годы с 93-го года. У нас прошло 18 лет практически. И что мы видим? Что, будучи по форме стремящаяся к каким-то процедурам, к каким-то выборам, которые не выборы, мы это прекрасно понимаем; к какой-то конкуренции партий, которые кроме КПРФ никакие не партии, потому что только КПРФ как бы наследует предыдущей эпохе, она является продолжателем, а остальные — будь-то «Отечество вся Россия», «Партия пенсионеров», «Родина»…
О.Бычкова
―
Максим, я вас спросила про будущее, а не про прошлое.
М.Шевченко
―
Можно я закончу. Это все имеет отношение к этому ко всему. Сейчас власть решила сбросить эту мишуру. Вот эта псевдоевропейская ориентация, когда, помните, Путин, обнимаясь с Меркель, практически говорил: «Мы Европа — Европа от французского Бреста до Сахалина — это всё Европа. Мы часть Европы».
О.Бычкова
―
А мы мишуру сбросим. А что под мишурой, вы сказали?
М.Шевченко
―
А под мишурой будет вечный путинизм и глубинный народ. Вам Сурков всё рассказал еще прошлым летом. Вы просто похихикали и не поверили. А вот на ваших глазах всё это делается. Вечный путинизм — это «божественный Август», это новая империя. Не Римская, но как бы как Третий Рим (а четвертому не быть), то вот она как бы восстанавливается. Вам Володин сказал (как бы антагонист Суркова в кулуарной борьбе, но, безусловно, они соратник в деле служения вечному путинизму): «Путин — это Россия. Россия — это Путин». Вы все похихикали, вы подумали, что просто такой смешной Вячеслав Викторович — ха-ха-ха!
О.Бычкова
―
Потому что это, действительно, смешно, Максим.
М.Шевченко
―
А вам было смешно, когда маленький, щупленький Октавиан после битвы при Акциуме стал могучим — посмотрите на статую — божественным Августом? Вы знаете, как это было смешно многим тем, кто помнил Цицерона. Многие, правда, забыли, как Цицерон закончил свою жизнь. Но они все оттуда начинались. А вы думаете, как история происходит, Оля? Она так и происходит — внезапно. Вот вы сидите в июне 14-го года — мы это говорили — в кафе Будапешта, Вены или Парижа, или Берлина…
О.Бычкова: 1914
―
го.
М.Шевченко
―
Да. И думаете: «Как мы мне сейчас сесть на поезд из Парижа, поехать в Берлин, чтобы там погулять, друзей увидеть». И вы не представляете, что проходит 2 месяца, и ничего этого больше не будит никогда, ничего этого не будет.
О.Бычкова
―
У меня таких примеров даже больше.
М.Шевченко
―
Конечно. Мы жили в каком-нибудь 86-м году. Да, мы понимали, что кризис, но разве мы понимали, как это всё будет? Может быть, какой-нибудь Солженицын прозревал, но я и то сомневаюсь, судя по его писаниям тех лет.
О.Бычкова
―
Так все-таки…
М.Шевченко
―
Меняется необратимо. Короче демократии больше не будит никакой. Она на фиг не нужна, потому что не она решает больше.
О.Бычкова
―
Ее не будет в России?
М.Шевченко
―
Ее не будет в России. В Европе она будет, но Евросоюз, я думаю, показал свою недееспособность в этой ситуации. Ему продемонстрировали национальные государства, национальные бюрократии — итальянская, французская, другие, — что Брюссель, который им всем диктовал финансовые условия, условия жизни, сколько там помидоров уничтожать в ситуации вируса никак не может помочь. Что власть — это не просто власть, которая раздувает щеки и говорит, что она власть, но власть — это еще которая может действовать в ситуации кризиса. Евросоюз, оказалось, ничего за исключением блокировки банковских счетов и наказания тех или иных государств, не может. Ну, сидите в ПАСЕ, значит, беседуйте. Это первый результат этого кризиса.
О.Бычкова
―
У меня вопрос сразу: а, например, Российская Федерация не показала то же самое? Потому что это абсолютно понятно, что когда происходит такая история, решение должно приниматься на местах Московское правительство решает для Москвы одно, подмосковное — другое. В Екатеринбурге — третье решают. Потому что это решают регионы. Невозможно в условиях всей страны принять одно решение для всех. Везде разные истории. И то же самое в Евросоюзе. Ну, это нормально.
М.Шевченко
―
Это совершенно разные вещи.
О.Бычкова
―
Потом вернется всё.
М.Шевченко
―
Потому что в Москве, в Российской Федерации, если у вас в Екатеринбурге будет какая-то не дай бог вспышка, то понятно, что в Москве дадут приказ — и войска или медики будут переправлены в Екатеринбург. Но вот у вас вспышка в Италии, в Венето и Ломбардии. И какие бы приказы Брюссель не давал, ему нечего послать для того, чтобы помочь Италии — нечего. Каждая страна Евросоюза за себя.Но я не про них. Я про нас. И в каждой стране происходит своя история. потому что в мире есть два типа глобализма. Есть глобализм финансовый, который стоит над государствами, смотрит на них с презрением и считает, что эти пятна на карте — это пережиток XIX и XX века. А реальность — это финансовые институты, Всемирный банк, разные глобальные фонды по борьбе с потеплением, по защите барсов или морских котиков, которые аккумулируют деньги вне границ и вне правительств.
Есть правительства, которые — между прочим, не Путин, а десятки тысяч, иногда миллионы бюрократов — живут себе припеваючи и совершенно не хотят терять свою власть. И которые говорят: «Мы — это и есть нация, мы ее суть, мы управленческий институт». И они разные в каждой стране. Где-то они говорят на итальянском, где-то на русском, где на французском…
О.Бычкова
―
И что?..
М.Шевченко
―
И они образуют тоже другой глобализм — глобализм бюрократии. Самая могучая бюрократия — американская, является покровителем этого глобализма.
О.Бычкова
―
А что в этом принципиально нового? Так всегда.
М.Шевченко
―
А конфликт между двумя этими глобализмами сейчас перешел на уровень, когда шар на стороне национальных бюрократий, когда каждая из них решает проблему укрепления своей власти. Условно говоря, путинизм, который является совокупностью интересов национальной бюрократии, объявившей себя спасителями России и элиты русской, формирует сейчас свое государство. Потому что навязанные в 91-м году европейские демократические институты или желание к ним стремиться, они на самом деле органически чужды криминальному внутреннему настрою этого нового феодализма, который здесь существует.
О.Бычкова
―
А новый феодализм больше нравится?
М.Шевченко
―
Мне не нравится ни то, ни другое. Я большевик по своим взглядам. Мне нравится советская власть. Вы, может быть, меня не понимаете. Я не путинист совсем. Мне, конечно, больше нравится свобода, мне нравится говорить с красивыми женщинами и так далее. Но вам и при Октавиане это позволят, пожалуйста. Вот у вас до какого-то момента, пока, понимаете, Овидий как бы не написал пасквиль и потом не отправился писать свои «Тристии» под Одессу куда-то. Он спокойненько жил себе, писал трактаты о любви или другие какие-то вещи.
О.Бычкова
―
Я хотела уточнить по поводу этих двух глобализмов.
М.Шевченко
―
Вот между ними существует достаточно серьезный конфликт.
О.Бычкова
―
Да, с одной стороны, действительно, национальные государства принимают решения…
М.Шевченко
―
Бюрократии.
О.Бычкова
―
Бюрократии, согласна. Закрывают границы, останавливают самолеты, комендантский час и так далее. Но одновременно существуют люди, которые скидываются миллиардами, миллионами и кто чем может — вот эти самые глобальные капиталисты…
М.Шевченко
―
Не уверен, что это так.
О.Бычкова
―
Ну, как не уверен, что это так, когда они скидываются для того, чтобы закупить эти аппараты искусственной вентиляции…
М.Шевченко: Вечный путинизм — это «божественный Август», это новая империя
М.Шевченко
―
Кто-то скидывается. А кто им позволит эти аппараты привезти куда-то без разрешения бюрократии. Самый маленький, мелкий чиновничек, имени которого вы не знаете, на границе просто не поставит печать на разрешение и вы будете в Телеграм-каналах кричать потом, что «эти гады — мы хотим помочь, — а они не пускают!»
О.Бычкова
―
Я не верю, что они такие гады, что они откажутся от помощи умирающим людям.
М.Шевченко
―
Допустим, в России огромные военные запасы всего этого есть. Россия в этом не нуждается.
О.Бычкова
―
Они такие же огромные, как лазерные ракеты, которые Путину показывали…
М.Шевченко
―
Поверьте, они очень большие. Законсервированные склады очень большие в России.
О.Бычкова
―
С аппаратами искусственной вентиляции легких?
М.Шевченко
―
Со всем необходимым на случай военного положения. А вот Италия, возьмите…
О.Бычкова
―
А большевики все такие романтики?
М.Шевченко
―
Я не романтик. Я вам рассказываю реальную ситуацию. А вы смеетесь, и это ваше право. Можно я закончу. Вот на пункте два вы меня остановили.
О.Бычкова
―
Да, пожалуйста.
М.Шевченко
―
Пункт два следующий: Они решают первый вопрос — укрепление собственной власти сейчас. Понятно, что представительская демократия больше не работает. Потому что смотрите, в ситуации кризиса никто не спрашивает никаких парламентариев ни о чем. Просто какие-то серые молчалины, серые чиновники, внезапно ставшие спасителями отечества принимают решения: Здесь разрешаем, здесь не разрешаем, здесь сидите по домам, здесь ходите по улицам. И всё.И что такое парламенты? И что такое демократия? И что такое политические партии? В тряпочку заткнулись все.
Да, Россия еще находится в такой ситуации, когда так нельзя поступать до конца.
О.Бычкова
―
Потому что здесь всегда так поступают.
М.Шевченко
―
Нет, не поэтому. Потому что суть российской власти — это консенсус двух типов элит: первая, которая возникла при Ельцине, вторая возникла при Путине. Между ними не было гражданской войны. Они покрошили Ходорковского, Березовского, еще кого-то, но в целом они договорились о консенсусе, о неком примирении. Сейчас происходит ситуация, когда, воспользовавшись этим моментом, одна часть правящей элиты захватывает полностью власть и показывает, что вот эта обманная мишура в виде так называемых выборов, которые тут у вас были в 11-м году, в 6-м году…
О.Бычкова
―
А кто захватывает власть?
М.Шевченко
―
Путинцы, естественно. Конечно. Вы говорите, скидываются. А попробовали бы они сейчас не скинуться, когда вся финансовая помощь, благодаря выступлению Путина, будет идти только от имени государства.
О.Бычкова
―
Нет, скидываются в мире люди, международные люди — там Илон Маск какой-нибудь…
М.Шевченко
―
То, что происходит в мире — совсем другая тема. Конечно, они и сейчас хотят, потому что у них нет иного способа — у глобальных спекулянтов — показать себя, как только заявить себе такими глобальными акциями.
О.Бычкова
―
А может, они хотят людям помочь.
М.Шевченко
―
Я не исключаю. И Путин хочет помочь людям, и эти хотят помочь людям. Все хотят, все властители, Оля, всегда хотят помочь людям. И Бармалей тоже хотел помочь куклам. Поэтому то, что вы сказали — это дважды два — четыре. Каждый правитель имиджевый хочет помочь людям. И Тимур хотел, Тамерлан хотел помочь людям, когда складывал головы одних людей для того, чтобы помочь жить другим людям, которым головы не отрезали. В этом суть власти.
О.Бычкова
―
Мы сейчас прервемся и продолжим. Это программа «Особое мнение». Я напоминаю, Максим Шевченко в этой студии. Меня зовут Ольга Бычкова. ВернемсяНОВОСТИ
О.Бычкова
―
Добрый вечер, добрый день еще раз! Это программа «Особое мнение». У микрофона — Ольга Бычкова. Мы продолжаем наш разговор с Максимом Шевченко.Из разных стран сейчас поступают новости про то, что выпускают из тюрем заключенных, которые осуждены за нетяжкие преступления. Всё это связывают тоже с коронавирусом. Потому что невозможно держать в закрытом помещении такое количество людей, это опасно. В России мы не слышали ничего официального на эту тему.
М.Шевченко
―
Я бы не сказал, что это убийство, потому что непонятно, каким образом коронавирус может проникнуть в тюрьму, в которую и так-то попасть не очень просто.
О.Бычкова
―
Но те, кто там работает, они приходят с улицы и уходят…
М.Шевченко
―
Люди, которые приходят, там работают, могут проходить, как они проходят сейчас при входе в тюрьму — я недавно посещал тюремное заведение во Владимирской области — я просто еще раз себе напомнил, что это такое за процедура. Это сложная процедура для попадания, даже для начальника тюрьмы. Мы вместе с ним там были.
О.Бычкова
―
Но она сложная для начальника, а не для вируса.
М.Шевченко
―
В общем, короче, это можно всё обыскивать. Я не об этом. Я о том, что в России всё обретает еще и иные формы, В частности, мне заключенные написали письмо, попросили это озвучить, и я это озвучиваю. Есть такое священное право заключенного — писать письмо домой, бумажное письмо. То есть в ситуации коронавируса письмо писать нельзя. Потому что ничего нельзя передавать. И таким образом, заключенные — я обращаюсь к руководству ФСИН России на самом деле, потому что я верю, что там есть люди, которые не хотят превращения тюрьмы в пыточное место — тюрьма или зона, место, где содержаться люди в заключении…
О.Бычкова
―
Или СИЗО, может быть, тоже.
М.Шевченко
―
СИЗО там переписка ограничена другими процедурными вещами, потому что это следствие еще идет. С разрешения следователя это все идет. Короче, должна иметь электронную почту, чтобы заключенный… ладно, он не отправляет бумажное письмо, которое может быть носителем чего-то и не получает, но он должен иметь право на электронное письмо домой и получить электронное письмо от матери, жены или детей, правильно?
О.Бычкова
―
А там такого нет?
М.Шевченко
―
Нету. Говорят, не оборудованы многие места заключения, по крайней мере, во Владимирской области.
О.Бычкова
―
Ничего себе!
М.Шевченко
―
Поэтому я предлагаю ФСИН России сейчас показать, что на самом деле они, несмотря на все коллизии и эксцессы последних лет, когда мы узнавали о пытках заключенных откровенных, все-таки тюрьма — это место содержания люди по приговору суда, а не место истязания людей. потому что одна из форм истязания — это, в частности, лишение заключенного контактов с близкими, с внешним миром.Да, письма должны перлюстрироваться, прочитываться. Я точно не знаю порядка. Только единственно, по-моему, письма, которые отправляются прокурору и уполномоченному о правам человека не перлюстрируются охраной. Но эта процедура должна быть Поэтому я прошу срочно оборудовать все тюрьмы России, все места заключения, которые находятся в подчинении ФСИН. Это не так сложно, наверное.
И вот богатые люди, наверное, могут подарить модемы этим тюрьмам, если они сами не способны поставить у себя компьютеры, куда заключенный может прийти и отправить письма, и выработать какую-то процедуру.
О.Бычкова
―
Как-то в XXI веке поставить компьютер и провести кабель с интернетом, это не очень сложно, наверное.
М.Шевченко
―
Наверное, да.
М.Шевченко: Демократии больше не будет никакой. Она на фиг не нужна, потому что не она решает больше
О.Бычкова
―
И в американских тюрьмах и в разных тюрьмах это есть.
М.Шевченко
―
Я не знаю, как в американских. Я знаю, как в российских.
О.Бычкова
―
Я обратила на это внимание, когда были публикации про девушку, которую в Америке посадили за лоббизм, потом уже выпустили. Как ее звали, я забыла. Которая с Торшиным работала вместе. Вот там про нее рассказывали…
М.Шевченко
―
Которая сейчас на Russia Today работает, по-моему.
О.Бычкова
―
Это я уже не проследила.
М.Шевченко
―
Недавно меня позвали на какое-то ток-шоу. Там была толпа народу. Она там, по-моему, была ведущая.
О.Бычкова
―
Ну, может быть, вполне. И как раз читала я в каких-то американских газетах. Там описывался ее распорядок дня. И у нее там было время, когда она сидела в интернете и писала электронные письма близким и отвечала на них и так далее.
М.Шевченко
―
Вот мне подсказывают люди, что ФСИН-Письмо есть только во Владимирском централе, а в других местах заключения…
О.Бычкова: А Фсин
―
Письмо — это, что к ним приходит или то, что они могут написать?
М.Шевченко
―
И то, что к ним приходит, и то, что они. Это регламентированная переписка так называемая, право заключенного на переписку.
О.Бычкова
―
А вы можете объяснить, почему в XXI веке в России существуют до сих пор такие институты XIX века?
М.Шевченко
―
Могу. Всем плевать просто и всё. Чего тут сложного-то? Пока не будут что-то, не случится мятеж или что-то еще, никто не почешется.
О.Бычкова
―
Что, мало мятежей происходило?
М.Шевченко
―
По этому поводу я не слышал. Поэтому пока не случилось ничего, чтобы какое-то время спустя люди не потребовали законного своего права на общение, давайте сделаем это сейчас. Это можно сделать абсолютно спокойно, без надрыва, без того, чтобы потом правозащитники давали пресс-конференцию на данном этапе.
О.Бычкова
―
А вы считаете, что нужно провести какую-то амнистию сейчас и выпустить тех, кого можно выпустить?
М.Шевченко
―
Да, я считаю, что большинство сидящих по статье 228 — это наркотики, надо выпускать. Потому что это до 70% в некоторых тюрьмах — это люди, которые сидят за хранение, распространение и употребление даже наркотиков. Вот как Иван Голунов сел бы, если бы не вступились.
О.Бычкова
―
На примере Голунова мы видели, как работает эта система.
М.Шевченко
―
Там есть и наркоторговцы реальные, но я считаю, что многие люди, по крайней мере, по этой статье точно, — их надо отпускать, безусловно.
О.Бычкова
―
А есть еще всякие экстремисты так называемые…
М.Шевченко
―
Я давно выступаю за то, чтобы люди, вина которых сфабрикована типа Расула Кудаева в «Черном дельфине», были амнистированы. Мне кажется, сейчас самое время проявить милосердие ко многим людям.
О.Бычкова
―
Сейчас — это когда?
М.Шевченко
―
Сейчас, когда так тяжело, как говорится, и Путин такой добрый, хороший. Вот будьте, Владимир Владимирович, таким добрым, хорошим и к тем, кого, как говорится, в целях укрепления единой власти бросали в тюрьмы тут в 90-е, 2000-е годы, тех, кто там до сих пор сидит. Пересмотрите многие дела.
О.Бычкова
―
Ну, и только что бросали, и когда еще не бросали?
М.Шевченко
―
Ну, Оля, чего мы спорим. У нас тут нет расхождения. Мы за эру милосердия. Всех, кого можно помиловать, надо помиловать.
О.Бычкова
―
Почему Путин этого не сделает?
М.Шевченко
―
А зачем?
О.Бычкова
―
Чтобы быть хорошим.
М.Шевченко
―
А как это продашь обществу? Они же все делают в пиар-целях. Вы что, правда, не понимаете? Это можно было в свирепое сталинское время взять, амнистию провести холодным летом 53-го года.
О.Бычкова
―
Выпустить уголовников.
М.Шевченко
―
Потому что, несмотря «ай, сталинизм», все-таки закон и Уголовный кодекс и так далее, — и уголовников и политических, между прочим. Я не знаю, что такое настоящий или ненастоящий уголовник. Мы же не по фильму судим, а по реальности. По крайней мере, там амнистия была амнистия. А тут это делается… вот сейчас отпусти — и начнут кричать те же оппозиционные СМИ: «Путин отпустил уголовников». Вы уже сами эту формулу произнесли. Они не будут делать ничего без того, что будет каким-то образом портить сейчас их имидж сильного владыки, который благожелательно настроен к слабым, является защитником и бизнесменов, индивидуальных предпринимателей малого и среднего бизнеса и строг по отношению к оффшорной аристократий, аж до 15%, по-моему… сколько с них хотят там… Раньше было 2 просто.Теперь уже никто не говорит про пенсионную реформу, никто не говорит про монетизацию льгот. Никто не говорит про разоренные и уничтоженные хозяйстве вследствие вступления России в ВТО. Теперь все только сидят и думают: Вот он, спаситель! Вот он пришел, когда нам всем стало плохо. Ужасная хворь упала на страну. Ужасный, чудовищный мир. Мы не знаем, что делать. Выйти нельзя, туда-сюда нельзя. Наши старшие… И Сергей Семенович говорит тоже. А как не верить Сергею Семеновичу? Он же Сергей Семенович, правда? Любой Сергей Семенович, тем более, такой импозантный, который заботится о наших бабушках и дедушках…
Вот о миллионах нелегалов, которые в Москве находятся, Сергей Семенович не упоминает. Я сразу хочу сказать, что я всегда выступал и выступаю за защиту прав этих людей. Эти люди находятся здесь без трудовых контрактов, без медицинской страховки, без всего прочего. Именно их используют на строительстве объектов. Когда надо что-то построить, то нанимают не граждан России, а там работают безымянные толпы…
О.Бычкова
―
Безымянные и безответные.
М.Шевченко
―
Безымянные и безответные, лишенные всех прав и лишенные права на медицинское обследование. Не их в Коммунарку будут класть, и не к ним начальники будут ходить. Про них ни звука Сергей Семенович что-то…
О.Бычкова
―
Так понятно, почему — потому что их не существует.
М.Шевченко
―
Потому что всё пиар, Оля! Потому что всё ради имиджа. «Скромное обаяние буржуазии» Бунюэля. Имидж — всё, остальное — ничто. Вот так мы тут живем. Потому что можно придти, походить там и сказать: «Ай-яй-яй! Вот вам 2 тысячи сначала, чтобы вы дома сидели, а будете себя вести хорошо, вам еще 2… А всего — 4». И никто не задает вопрос: а почему не в размере МРОТ хотя бы? Сколько у нас МРОТ — 11, по-моему? Что это за сумма — 4 тысячи? Кто решил? Настя Ракова решила? Сергей Семенович решил?
О.Бычкова
―
А, может быть, это потому, что Сергей Семенович так же знает про реальные цены и МРОТ, как Владимир Владимирович с 17 тысячами и средним классом?
М.Шевченко
―
Не поэтому. Потому что это не политические меры, а это меры пиара.
О.Бычкова
―
Ну, какой пиар — 2 тысячи? Это же издевательство. Кто это воспримет с благодарностью?
М.Шевченко
―
Это для вас издевательство. А потом, ссылаясь на это, можно организовать целую толпу людей, которые перед камерой будут говорить: «Спасибо вам! Вы нам очень помогли».
О.Бычкова
―
Это антипиар, наоборот.
М.Шевченко
―
Это для вас, Оля, потому что у вас критический ум, вы критически мыслящая интеллигенция, как говорили в советское время. Вы подвергаете всё сомнению. Вы читали «Фауста», образ Мефистофеля с юных лет вам в голову…
О.Бычкова
―
Мне очень приятно всё это слышал, но когда люди видят 2 тысячи, которые им вот так вот кидают — тут не надо никакого критического мышления.
М.Шевченко: Суть российской власти — консенсус двух типов элит: первая возникла при Ельцине, вторая - при Путине
М.Шевченко
―
Кидают не тем людям, которые приходят на митинги Навального и Яшина. Кидают тем людям, которые имеют в Москве льготы бесплатного проезда на транспорте, пенсионерам, которых очень много и о которых мы должны заботиться на самом деле. У меня просто один вопрос — не то, что им помогают, у меня вопрос, откуда взялась эта сумма, как ее рассчитали? Ответ: никак. Потому что так просто проще сказать: 2+2=4. Они же там сидят, еще занимаются нейропрограммированием разные умы эти, которые думают. Это на самом деле Generation «П»— вот это сочетание нового имперского, такого августанского Рима, Generation «П» пелевинского, когда Березовский присылает записку: «Спасибо, ребята, хоть вы там можете сделать что-то живое».
О.Бычкова
―
Это страшное дело, как Пелевин с Сорокиным всё просто описали…
М.Шевченко
―
Абсолютно всё. И даже «Сахарный Кремль». Вот за последние два дня продажи российской нефти в Китай беспрецедентны. Увеличились невероятно. Западные рынки перекрыты. Поздравляю вас, труба идет в Китай, и еще трубы пойдут в Китай. Мы теперь ориентируемся не на Запад, а у нас теперь новое есть — вечная Поднебесная. Тут есть император, там — вечная Поднебесная. Каждому народу по своему Богдыхану.
О.Бычкова
―
Какое счастье нарисовал нам Максим Шевченко в программе «Особое мнение».
М.Шевченко
―
Ничего не бойтесь, друзья мои.
О.Бычкова
―
Мы не боимся. С чего вы взяли-то? Спасибо вам большое!
М.Шевченко
―
И вам тоже.