Аркадий Дубнов - Особое мнение - 2020-03-23
23.03.2020
А. Нарышкин
―
Всем здравствуйте. В эфире радиостанции «Эхо Москвы», телеканала RTVi - программа «Особое мнение». И наш гость сегодня - Аркадий Дубнов, журналист, политолог. Приветствую вас.
А. Дубнов
―
Добрый день.
А. Нарышкин
―
Вы еще известный эксперт для нашей аудитории по странам СНГ. По азиатскому региону. Мы обязательно об этом поговорим в контексте проблемы коронавируса. Я вам, во-первых, сказать спасибо. Я прочитал в фейсбуке, что вы нарушили, сами добровольно режим самоизоляции ради нас. Но вы как будто бы предугадали, о чем будет говорить Собянин. Он обратился к москвичам пожилым, сказал, что давайте-ка вы по возможности на дачи. А если в Москве – то сидите дома. Вы для себя выбрали дачу. Почему?
А. Дубнов
―
Не я выбрал. Выбрала жена, которая в самых трудных ситуациях делает так, что я вынужден на нее ссылаться. Потому что она хранитель семейной безопасности. И в данном случае младшего ребенка, у меня еще младший ребенок есть, которая школьница. Хотя она уже в 11-м классе и, как известно, их всех раньше распустили, чем пенсионеров выгнали с улицы в дома. Загнали. Поэтому мы решили, что поскольку Интернет есть у меня на дачке в маленьком домике недалеко под Москвой. Мы уехали уже неделю назад даже больше, сразу, как только школа нам это позволила. И сидели там, потому что там она занимается очень упрямо, у нее ЕГЭ. В прямом эфире в онлайне с преподавателями. Школьные учителя работают. И, естественно, куда мне деться. Я честно отсидел неделю до тех пор, пока «Эхо» не позвало.
А. Нарышкин
―
Ни призвало.
А. Дубнов
―
Жена вынуждена была смириться. Но я обратно уеду и еще раз, наверное, на этой неделе приеду за своей пожилой родственницей, которую мы возьмем к себе. Потому что она в Москве живет одна и по понятным причинам не хочется ее держать.
А. Нарышкин
―
Как вам кажется те меры, которые предпринимает сейчас Москва, они насколько своевременны. Или есть все-таки задержка существенная. Потому что если мы смотрим на другие страны, даже нам близкие или некогда близкие. Украина, у которой случаев заражения меньше, но которая ограничивает уже общественный транспорт. Метро стоит.
А. Дубнов
―
Я скажу так. По порядку, нет, с конца. Мне не очень понятна мера, во всяком случае, по Киеву. Они мне кажется слишком тотальными и необоснованными. Когда Кличко заранее предупредил, слава богу, заранее, что он скорее всего закроет метро, я вздрогнул, честно говоря. Потому что Киев я тоже неплохо знаю. И в меньше степени, чем москвичи, но киевляне сильно зависят от метро. Не знаю, наверное, потом статистика покажет, насколько упала жизнедеятельность и безопасность киевлян. Это касается только больших городов. Сразу скажу, что в Ташкенте уже второй день тоже не работает метро. И общественный транспорт тоже не ходит, там ходят только специализированные такси с лицензией, которые получают таксисты, получившие гарантии обеззараживания и какие-то инструкции. Ташкент тоже очень большой город. Но это Узбекистан. Это не Украина. И там режим выживаемости и взаимопомощи всем миром у узбеков гораздо более эффективен. В Москве я отвечу так. Мне кажется, что то, что принято было сегодня по отношению к пожилым людям - это трезво. Я не могу сказать, что это слишком большое запаздывание. У меня такое ощущение, что есть специальная программа более-менее решений, которые, так или иначе, будут приняты. Но они растянуты по времени, чтобы не создавать эффект взрыва, который приведет к панике и к непрогнозируемым каким-то последствиям. Закрытие метро в Москве – слухи идут, постоянно опровергаемые. Ну я думаю, что оно может случиться только в случае, если пойдет обвальный процесс заражения или даже летальных исходов. Не хочется об этом думать, но я уверен, что этот вариант рассматривается. Как бы нас ни убеждали в обратном. Вот идет процесс подготовки к более-менее радикальному решению тех направлений, которые от самого коронавируса как бы далеко, но вынуждены с ним соприкасаться, я имею в виду то, что неизбежно 22 апреля голосования не будет. Сейчас я для себя это, слава богу, определил как некоторый позитив восприятия реальности со стороны властей. Мне кажется, что Путину все-таки внушили, объяснили, если он сам не смог как ощутить, что это совершенно не коррелируется с общей обстановкой в стране, в мире. Когда все закрывается и относится вплоть до олимпийских игр, которые гораздо позже должны были бы состояться и то уже фактически на грани отмены. Не говоря о чемпионате Европы по футболу. Ближайшее мероприятие еще считалось неотмененным. Свидетельство тому, что это в графике и о нем будет объявлено через несколько дней, - распоряжение не официальное, но из мест источники сообщают, что ЦИК распорядился больше не печатать билбордов.
А.Дубнов: То, что принято было сегодня по отношению к пожилым людям - это трезво
А. Нарышкин
―
Пока на уровне источника.
А. Дубнов
―
Это логично. Мы же с вами понимаем, что люди везде естественные довольно существа. И им присущ страх. А у нас в стране он еще умножается на колоссальное недоверие к власти. Просто недоверие историческое к власти. Поэтому когда власти говорят, что гречка будет – значит все бегут покупать гречку.
А. Нарышкин
―
И Путин на той неделе говорил, что не делайте запасы.
А. Дубнов
―
Все. Пошли делать запасы.
А. Нарышкин
―
Сделали запасы?
А. Дубнов - Я
―
нет.
А. Нарышкин
―
То есть вы слушаете Путина.
А. Дубнов
―
Я не слушаю Путина. Просто, как только в себя запускаешь эту бациллу страха, то становится, во-первых, просто неуютно. Ты должен думать, а как все в этой ситуации будут выживать. У меня на дачке еще три дня назад не то чтобы все было, но паники не было. Я купил последний раз килограмм гречки на той неделе. Сейчас у меня два килограмма гречки, две коробки с пакетиками. По пять пакетиков. Хотя гречку мы едим каждый день, я ее обожаю с луком жареным. Советую, кстати. Одним словом…
А. Нарышкин
―
Я про доверие хочу спросить. Вы доверяете в принципе властям московским и федеральным. Насчет цифр, мер. Вы сами только что сказали…
А. Дубнов
―
Да, я знаю последние, что называется, события с попыткой наказать «Эхо Москвы». В связи с некоторыми высказываниями моего коллеги в вашем эфире. Я слышал эти высказывания. И я не считал бы, что они обоснованно должны были звучать. Но это дело вкуса. Единственное, с чем нельзя не согласиться с коллегой, нет смысла сейчас называть его имя. Что да, повторяю, что вот эти ужастики происходят из-за того, что мы не можем доверять власти, потому что она нас постоянно еще в советские времена обманывала. Поскольку сам продукт властного существования у нас мало изменился. То нет оснований доверять сегодня больше, чем в Советском Союзе. Вспомним только времена Чернобыля, которые я хорошо знаю, помню. И поскольку сам много лет работал на атомных станциях, уже тогда понимал, как нас обманывали.
А.Дубнов: Эти ужастики происходят из-за того, что мы не можем доверять власти
А. Нарышкин
―
Зачем власть обвинять? Разве это не люди болваны впечатлительные.
А. Дубнов
―
Я не обвиняю власть. Я говорю о том, что естественно для людей не доверять власти. Но я с той же степенью определенности могу сказать, что цифры, о которых говорили, что тысячи умерших, десятки тысяч зараженных – они, конечно, не соответствуют действительности. Другое дело, что мы сегодня уже, следя за статистикой, за различными референтными высказываниями, оценками можем видеть, что количество смертей в той же Италии отличается от смертей, может быть, во Франции или в другом государстве Европы. И в том числе и России. Методом подсчета.
А. Нарышкин
―
Это правда.
А. Дубнов
―
Это все теперь понимают. У вас замечательный был эксперт, вы с ним, по-моему, делали беседу на той неделе. Константин Северинов. Исчерпывающе, очень советую всем, кто этого не слышал и не читал, его найти.
А. Нарышкин
―
Вам важно, чтобы Путин выступал больше, может быть, выступил искренне, проникновенно по теме коронавируса. Наверняка вы знаете, слышали, может быть, даже отслеживаете в регулярном режиме, как поступает Владимир Зеленский, президент Украины. Который чуть ли ни каждый день обращается к нации, говорит, что нужно мыть руки, какие вводятся ограничения.
А. Дубнов
―
Хорошая постановка вопроса. Я против вашего ожидания не могу сказать, что слушаю или читаю Владимира Зеленского. Но согласен, что он выступает часто и я могу понять. Потому что он был избран подавляющим большинством избирателей, поскольку прежней власти они не доверяют в Украине. Он пользуется реальным ресурсом доверия, во всяком случае, на том уровне, в котором он его получил в прошлом году на выборах.
А. Нарышкин
―
Путин тоже был избран.
А. Дубнов
―
Нет, я ничего не хочу сказать, что Путин не был избран. Просто Путин избран был как бы сказать инерционным способом. Потому что люди просто привыкли к тому, что есть Путин и кто еще другой. У нас не было возможности найти альтернативу Путину. Правда ведь. Зеленский победил предыдущего президента, потому что он сам был альтернативой. У нас альтернативы кроме Геннадия Андреевича, в общем, и не было. Правильно?
А. Нарышкин
―
Грудинин.
А. Дубнов
―
Ну ладно вам. Я пытаюсь сейчас говорить серьезно. Да, правильно, был же Грудинин, а не Зюганов. Но поскольку говорим – Грудинин, понимаем – Зюганов и компартия. Вопрос ваш, важно ли для меня, чтобы Путин вышел. Да мне это важно. Мне важно, чтобы власть, честно говоря, объяснялась с нами честно. Вот честно. Поскольку объяснение честное всегда предполагает возможность признания своих ошибок, которые не может, как и любой человек во власти, не может не делать. То есть мы ожидаем, что власть, которой мы доверяем, скажу честно, потому что мы помнили, что она однажды ошиблась, признала свои ошибки. От Владимира Владимировича я много лет ни разу не слышал честного признания своих ошибок. Ну, вы помните, много раз его спрашивали. Он сказал какую-то не совсем вразумительную вещь по поводу своих ошибок. Так же не бывает, чтобы за 20 лет не было ошибок. Поэтому может ли наш президент высказаться настолько честно, что мы ему абсолютно поверим. Я – нет. В этой ситуации честное признание, например, того же Собянина, что так и так, что вам лучше быть по домам, потому что мы не можем избежать вашего заражения и так далее – это не то что честное признание - это фиксация действительности. Путину сейчас с точки зрения политической выгоднее сидеть где-то в тени. И ждать, чем закончится такая или другая политика контролируемых им штабов. У него три штаба. Выступил один глава штаба, второй Мишустин тоже выступил. Если выиграют эти штабы – Путин молодец, победитель. Потому что он их назначил…
А. Нарышкин
―
То есть сейчас пока неопределенность.
А. Дубнов
―
Ну конечно, у нас у всех неопределенность. К чему приведут эти меры. Не придется ли реально закрывать Москву. Как, например, закрыт Ташкент или Киев. Хотя страна потихонечку закрывается. Это нормально. Алексей, я хочу сейчас высказаться по одному поводу, который имеет прямое отношение к этому закрытию. Ряд очень уважаемых мной людей из моей профессии, аналитиков подряд высказались относительно своего разочарования современной Европой. Которая продемонстрировала утрату своих традиционных ценностей.
А. Нарышкин
―
Отсутствие солидарности. Это к тому, что каждый закрывает границы.
А. Дубнов
―
Совершенно верно.
А. Нарышкин
―
Хотя я сегодня слышал по новостям, что Германия соглашается к себе пациентов из Франции забирать.
А. Дубнов
―
Все понятно. Германия вообще ведет в этой ситуации себя серьезно отлично от других, так сказать. Она пытается хранить свою ответственность перед Европой и как сама фрау канцлер…
А. Нарышкин
―
Так, а разочарование в чем?
А. Дубнов
―
Мои коллеги говорят о разочаровании, что Европа не оказалась на уровне ожиданий, которые на нее возлагали. Эти ценности.
А. Нарышкин
―
Может завышенные ожидания были.
А. Дубнов
―
Нет, я скажу по-другому. Мне кажется, здесь надо к этому относиться гораздо более технологично. Что значит закрыть границы. Разве это значит, что утрачена взаимопомощь и солидарность. Да, итальянцам, наверное, не помогли так, как могли ожидать этого итальянцы. Поставлять эти аппараты для искусственной вентиляции легких. Но мы же когда узнали, что китайские власти тут же изолировали Ухань, провинцию Хубэй, столицей которой является Ухань. Никто не стал возмущаться и говорить: а, вот Китай дробится. Они вообще решили похерить Ухань, ею пожертвовать. О чем речь? Они ее изолировали. Потому что другого способа спасти остальной Китай, который потом будет спасать эту Ухань – нет. Им нужно остановить распространение вируса. Точно также делается, когда вы садитесь в самолет, проводница говорит, что в случае опасности возьмите сначала кислородную маску на себя, а потом на ребенка. Почему? – потому что если вы не будете в состоянии спасти ребенка, тогда и на ребенка нет смысла уже. То есть нельзя сначала ребенку давать маску. Сначала себе, чтобы вы были в состоянии дееспособности. Точно также в состоянии дееспособности нужно было сохранить свою страну и там, где можно чем-то ее оградить, чтобы потом помогать соседям. Поэтому я вижу здесь абсолютно технологическую особенность этой ситуации. Мы еще не привыкли к этому. Мы пытаемся оценивать это с точки зрения геополитики, ценностей. Ничего подобного. Пока надо смотреть на это в развитии.
А. Нарышкин
―
Все средства хороши. Потом разберемся, дружим мы или нет.
А. Дубнов
―
Конечно. Вот сейчас Китай, он, так или иначе, помогает той же Италии. Он давно уже стал помогать Центральной Азии. Китай давно, я уже писал, что Китай нас поразил способностью своей отвечать за то, что он породил. Он породил вирус – он за него и отвечает. Он его и угробил, условно говоря.
А. Нарышкин
―
Вы как будто сейчас солидаризируетесь с Трампом, который в каждом твите подчеркивает, что это китайский коронавирус.
А. Дубнов
―
Ну, подчеркивай, не подчеркивай, действительно происхождение его китайское. С этим ничего не сделаешь. Хотя тот же, по-моему, Северинов и прочие специалисты утверждают, что в принципе этот вирус постоянно модифицируется. Поэтому тот вирус, который изначально был как бы китайским, он сегодня уже немножко итальянский или японский. Кстати про Японию. Вот наш коллега Василий Головнин пишет, что Япония подает признаки жизни, Токио снова заполняется людьми. Но это довольно чревато, потому что никто не знает, пойдет ли вторая волна или третья волна заражения. Но речь идет о том, что есть какое-то минимальное количество средств, которые позволяют ограничить распространение. Японцы пошли по этому пути, корейцы пошли гораздо жестче по этому пути. Итальянцы вовремя не сообразили. Если верить людям, которые понимают, как это происходило, у меня есть два источника, которые жили в Италии до последних дней. Они утверждают, что да, молодежь, условно говоря, ваше поколение, узнав, что этот вирус грозит в первую очередь престарелым, они как бы проявили значительный пофигизм. Нас это не коснется, тогда мы пойдем пить, гулять. И таким образом они сами способствовали распространению и еще более угрожающему развитию распространения вируса. Вот они поплатились. Ну есть причина, наверное, какая-то другая, в частности южный характер итальянцев.
А.Дубнов: Китай нас поразил способностью своей отвечать за то, что он породил
А. Нарышкин
―
Про пофигизм. Наш российский. Поплатиться не только здоровьем, но и свободой может инфекционист из Ставрополя, которая приехала из Европы, ходила на лекции, на работу. Потом выяснилось, что у нее двусторонняя пневмония. И теперь дело на нее завели. Вы здесь за преследование жесткое таких людей, коронавирус-диссидентов. Или как-то надо мягче, работу разъяснительную интенсивнее проводить…
А. Дубнов
―
Ну что значит мягче. Если есть адекватный закон и его правоприменение по этому поводу – он должен быть к этой тетушке применен.
А. Нарышкин
―
Вы сейчас на опасную тропу заходите, Аркадий. Потому что у нас для каждого политзаключенного тоже в свое время нашлась статья в Уголовном кодексе.
А. Дубнов
―
Дело в том, что здесь важен вопрос не о том, найдется или нет, а применено ли реальное право. То есть если она докажет, что она сделала это по неведению, либо по какой-то другой серьезной причине. Либо она докажет, что она считала, что без ее руководства ее структура не сможет существовать, она вынуждена была выйти на работу. И если судья примет во внимание доказательства ее защиты, то ради бога, пусть она не будет наказана. Но в принципе это свидетельство, на мой взгляд, либо небольшого ума, либо абсолютного пофигизма и безответственности. Эта безответственность чревата точно так же, как случайный парень…
А. Нарышкин
―
Я соглашусь. Вы готовы будете, вы активно пользуетесь фейсбуком, у вас есть друзья, у нас даже общие друзья. Сто штук есть. Вы готовы в случае чего, один человек ваш знакомый вернулся из Италии, проигнорировал требования самоизоляции и потом мы его потеряем на несколько лет. Потому что он решил, что это не для него все меры, о которых говорят власти.
А. Дубнов
―
Потеряем на несколько лет – потому что он будет осужден.
А. Нарышкин
―
Ну конечно. Потому что будет изолирован где-нибудь в колонии в Мордовии.
А. Дубнов
―
Я так скажу. Если вы сумеете доказать, что в результате его идиотизма персонального пострадали реальные люди, то я не смогу найти какие-то основания, чтобы сказать, что он был осужден неправильно.
А. Нарышкин
―
Здесь обязательно должны быть пострадавшие или, в крайнем случае, погибшие.
А. Дубнов
―
Давайте так. Мы выходим с этим в суд, либо мы говорим о моральном оправдании.
А. Нарышкин
―
Мне просто показалось, у нас тут двойные стандарты. Инфекционистку из Ставрополя судим просто потому, что она такая чиновница наглая, а когда речь заходит о друзьях…
А. Дубнов
―
Вы передо мной не поставили проблему выбора. Вы сказали, что вот есть такая фабула. Есть инфекционистка.
А. Нарышкин
―
Поставлю вас перед выбором. Перерыв сейчас сделаем. Новости в эфире «Эхо Москвы».НОВОСТИ
А. Нарышкин
―
Продолжается наш эфир. Это программа «Особое мнение». Вы в перерыве сказали, что знакомый ваш в фейсбуке, не в фейсбуке, в реальной жизни, тоже как инфекционистка из Ставрополя. И я вас попытался немножко пристыдить. Что вы никуда не обратились ни в какие компетентные органы.
А. Дубнов
―
Он не ходит в присутствии, у него нет службы публичной. Тем более он не специалист как эта инфекционистка – раз, он просто приехал из-за границы, самоизолировался как будто бы. Тем не менее, продолжал ходить что называется в паблик. В публичное пространство. И я знаю, что у него были возможности этого избежать. Он это делал несколько дней, но потом, видимо, все-таки пришло понимание того, что он не прав. Это разные вещи между моим знакомым или ответственностью человека, который по даже своим обязанностям профессиональным, по пониманию ситуации не должен был это делать. Потом этот мой приятель доложил, что он приехал из-за границы.
А. Нарышкин
―
Кому?
А. Дубнов
―
Позвонил. Он заполнил какую-то бумагу, когда прилетел. Она как я понимаю, скрыла, что она была в Испании. Так что разница все-таки есть. Поэтому, что называется богу – богово, а кесарю – кесарево.
А. Нарышкин
―
Про бумаги я вас хочу спросить. Или про азиатские страны.
А. Дубнов
―
Нет, про бумаги.
А. Нарышкин
―
Профессор ВШЭ Матвейчев удалил уже пост, где призывал дух 37-го года, из-за того, что он встретил либерально настроенных пассажиров в аэропорту, которые отказывались бумажки заполнять. И что с этим делать.
А. Дубнов
―
Во-первых…
А. Нарышкин
―
Тоже судить его народным судом?
А. Дубнов
―
Ну что вы.
А. Нарышкин
―
Может он экстремист.
А. Дубнов
―
Нет, он не экстремист. Он дурак. Это же не очень криминальное определение, правда. Еще раз скажу: Олег Матвейчев – дурак. По разным причинам. Он хотел обратить на себя внимание, заставить о себе вспомнить. Он известный политолог определенного направления, консервативно-патриотического националистического. Тем не менее, работал в администрации президента. Дело в том, что он отчасти еще и продемонстрировал, что у него сдают нервы. Он же объяснялся, что он якобы троллит либералов. Но для меня вот что здесь главное. Во-первых, я бы посоветовал студентам, которые считают, что, мягко говоря, не прав, нарушил технику безопасности как в известном анекдоте. Объявить ему бойкот.
А. Нарышкин
―
Вам легко рассуждать с высоты своего опыта жизненного. Студенты – люди подневольные. Да, мы знаем, что студенты могут протестовать, заступаться за своих.
А. Дубнов
―
Хорошо. Вы считаете, что студенты не имеют права высказать свое отношение к своему препу. Я считаю по-другому.
А. Нарышкин
―
Нет, я с вами согласен. Они имеют право, безусловно.
А. Дубнов
―
Во времена менее либеральные, когда я учился в 70-е годы, мы так делали. Просто игнорировали некоторых…
А. Нарышкин
―
Круто.
А. Дубнов
―
Ничего нам не было. Леш. Каждый отвечает за себя в этой ситуации. Но вот что меня здесь больше волнует. Это то, что исходя из текста, который он опубликовал в фейсбуке, он вешает на этих либералок, либералов ответственность за то, что именно такие как они…
А. Нарышкин
―
«Из-за этой либеральной сволоты умирают наши близкие, они не просто опасны как пятая колонна в информационной войне…»
А.Дубнов: За высказывание мы не должны наказывать. Если человек дурак и он высказался
А. Дубнов
―
Так вот, когда все закончится и закончится хорошо и в частности из-за жестких рестрикций таких как закрытие, запреты. И тому подобное. такие как он будут способствовать тому, что люди, солидарные с ним во власти, будут говорить: вот именно тоталитарные авторитарные методы и способствовали тому, что страна выжила. Они те, которые все еще преследуют либеральные ценности, вот они-то и пострадали. Если такое случится, то это будет замечательным вкладом в идеологию и технологию будущего этапа властвования, как мы теперь понимаем – Владимира Владимировича. То есть его окружение создаст очень серьезную базу, показательно и в первую очередь для народа, чтобы сказать: вот видите, конечно, в Конституции все было правильно сказано, но вы понимаете, с чем приходится иметь дело. И мы вам показали, что ужесточение администрирования, методы тоталитарные, уже не говоря о том, что они в Китае себя оправдали или на Востоке. У нас они тоже хорошо работают. Олег Матвейчев сделал превентивный вклад в это возможное будущее.
А. Нарышкин
―
А как по-вашему должна дальше его судьба складываться в ВШЭ?
А. Дубнов
―
Да мне плевать.
А. Нарышкин
―
Вам плевать – понятно. Вы его дураком считаете. Его надо уволить за слова?
А. Дубнов
―
Я понятия не имею. Меня совершенно эти вопросы…
А. Нарышкин
―
Поставьте себя на место ректора.
А. Дубнов
―
На место ректора я бы поставил себя возможно…
А. Нарышкин
―
Задумались – уже хорошо. Это сложный вопрос.
А. Дубнов
―
Спасибо тебе.
А. Нарышкин
―
Просто высказывание.
А. Дубнов
―
Но за высказывание мы не должны наказывать. Если человек дурак и он высказался. То мы что, я же не могу увольнять, потому что он дурак. Он выполняет свои обязанности. Он отрабатывает нормо-часы. Он принимает зачеты, читает лекции. Ну хорошо. Но есть у нас и такие. Ну что же делать. Земля наша славна этими людьми.
А. Нарышкин
―
Сейчас вопрос, только честно постарайтесь на него ответить. Хотели бы вы, вы же помните дело Синицы блогера, который написал про росгвардейцев и на пять лет уехал. Вы бы хотели, чтобы хотя бы проверили слова Матвейчева на предмет экстремизма. И это была может быть профилактика. И человек больше не писал бы такие вещи, которые мне кажется, обижают не только либеральную часть аудитории, но в первую очередь здравомыслящих людей.
А. Дубнов
―
Если мы возьмем за прецедент дело Синицы, то мы можем, даже обязаны проверить и этого человека тоже. Если он за это пострадал, Синица, фактически не сделав гораздо больше, чем сделал Матвейчев. То почему к Матвейчеву нельзя применить те же самые меры воздействия.
А. Нарышкин
―
Вы сейчас поддерживаете, Аркадий, 280-ю статью Уголовного кодекса.
А. Дубнов
―
Слушайте, я знаю старые статьи советского кодекса. Антисоветская агитация. А эти статьи я знаю хуже. Хотя уже по одной из них административной пострадал. Летом прошлого года. Вы хотите сказать, что этого человека обязательно надо подвергнуть административному наказанию, либо уголовному?
А. Нарышкин - Я
―
нет.
А. Дубнов
―
А у меня к нему отношение…
А. Нарышкин
―
Я может быть и да, чтобы не было двойных стандартов.
А. Дубнов
―
Конечно, я тоже. Но поскольку там было абсолютное беззаконие продемонстрировано в случае с Синицей. То здесь этого беззакония быть не должно. Ему нужно сказать, что он дурак и все будут знать, что ты дурак. Я уже 16-й раз это про него повторил. Наказывать его за высказывание нельзя. Потому что у нас очень много городских сумасшедших бродит по стране, и что, мы всех будем сажать.
А. Нарышкин
―
А он дальше будет глупости говорить и вы будете тратить на него свои нервные клетки.
А. Дубнов
―
Я не буду на него тратить. Боже мой, правда не буду на него тратить. Я даже удивляюсь, что он сегодня получил столько паблисити в результате своего фейсбучного высказывания. Ну правда, ну так много вокруг занятных вещей. На которые стоит обращать внимание, чтобы реагировать на этого профессора.
А. Нарышкин
―
Про 22 апреля давайте скажем несколько слов. Вы на даче будете в карантине или приедете, проголосуете.
А. Дубнов
―
Нет, я вообще изначально…
А. Нарышкин
―
Я без иронии.
А.Дубнов: Сама процедура внесения поправок настолько как бы не соответствует этой же Конституции
А. Дубнов
―
Во-первых, 22 апреля как мы уже говорили в первой половине передаче – 150 лет будет В. И. Ленину. Это неотменяемо. Я просто очень хорошо помню сто лет, мне казалось, что это будет совершенно грандиозный день. И он быстро прошел, и ничего особенного не случилось. Я никуда не поеду, будет голосование или нет, хотя я уверен, что его не будет. Вообще лучше бы его отменили, потому что как справедливо было сказано В. И. Матвиенко, и как подтвердила Т. Г. Морщакова, эти поправки уже легитимны в силу того, что за них проголосовали все региональные парламенты. Я действительно потом заглянул – так оно и есть. Поэтому этот подарок народу, который Владимир Владимирович в качестве всероссийского голосования решил предложить – лучше бы его уже не предложить. Потому что эта Конституция, в общем, уже перестала лично для меня быть основным законом страны. Поэтому я не собираюсь даже принимать в этом участие. Потому что сама процедура настолько как бы не соответствует этой же Конституции, сама процедура внесения поправок. Об этом Морщакова тоже очень справедливо указала. Что каким-то образом привязывать себя к процедуре и своим участием подтверждать ее легитимность, потому что если я иду куда-то и участвую в процедуре, независимо от того, говорю я «да» или «нет» - я отношусь к ней серьезно. А я не могу относиться.
А. Нарышкин
―
Почему? Голосуете против, потом считают ваши голоса, передают Путину. Путину обидно.
А. Дубнов
―
Я даже не буду сейчас обсуждать проблему подсчета голосов. Это отечественная забава, в которой я тоже не хочу принимать участие. У вас Алексей Алексеевич большой специалист, вот он пусть на эту тему рассуждает. Я – нет. В этой ситуации я очень непрофессионально себя позиционирую. Можно сказать громко: исходя из морально-этических категорий. Не хочу.
А. Нарышкин
―
То есть вы брезгуете.
А. Дубнов
―
Брезгую. Как хорошо Леша сказал.
А. Нарышкин
―
Может мы с вами просто на одной волне в этом смысле.
А. Дубнов
―
Абсолютно брезгую.
А. Нарышкин
―
А вы вообще всегда брезгуете по поводу выборов в России?
А. Дубнов
―
С тех пор как Путин…
А. Нарышкин
―
Подождите. С тех пор как Путин, а муниципальные выборы…
А. Дубнов
―
Я обещал много рублей сегодня от друзей получить.
А. Нарышкин
―
За упоминание Путина. Мы поделим потом с Аркадием.
А. Дубнов
―
О’кей. Я вам скажу честно, что с тех пор как Владимир Владимирович Путин стал исполнять обязанности, а потом стал президентом, я на президентские выборы один раз ходил. Первый раз, когда он избирался в 2000 году. Я ходил. Больше не ходил.
А. Нарышкин
―
Грустно. На этой ноте мы будем заканчивать. Аркадий, спасибо вам огромное. Аркадий Дубнов был сегодня гостем и героем нашего эфира.
А. Дубнов
―
Спасибо вам.
А. Нарышкин
―
Это было «Особое мнение». Меня зовут Алексей Нарышкин. Если вы смотрели нас в Ютубе, обязательно поставьте лайки под трансляцией передачи. Счастливо.