Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2020-02-18
18.02.2020
Е. Бунтман
―
Здравствуйте. И сегодня со своим особым мнением не самый частый гость - Алексей Венедиктов, главный редактор «Эхо Москвы». Алексей Алексеевич, здравствуйте.
А. Венедиктов
―
Добрый день. Ничего не случилось. Правительство на месте.
Е. Бунтман
―
Так и надо. Давайте начнем с дела ЮКОСа. Будет ли платить компенсацию Россия, если не будет, то как она это может сделать?
А. Венедиктов
―
Гаагский суд окружной подтвердил, что нужно заплатить 50 млрд. долларов акционерам ЮКОСа. Но уже господин Клишас, который последнее время весьма активен, как мы знаем, назначен на всё, на Конституцию, сказал о том, что нет, в соответствии с новыми правками или поправками Россия платить не должна. Однако юристы, которые защищали РФ и именно представители не ЮКОСа, а РФ считают, что еще сейчас будет апелляция, еще год, наверное, Верховный суд Нидерландов будет это все рассматривать. Как окончательная структура. Они считают, что в результате неплатежа могут быть аресты активов. Это такая новация.
Е. Бунтман
―
Это могут быть выставки…
А. Венедиктов
―
Это может быть все, что угодно. Это будет определять Верховный суд Нидерландов. С учетом того, что у нас с судебными властями Нидерландов отношения сложные. 9 марта начинается процесс по сбитому самолету МЧ-17, я думаю, что вряд ли можно ожидать как бы благосклонного внимания. Поэтому я бы на месте господина Клишаса язык-то прикусил. Если те конкретно юристы, которые защищают позиции РФ против акционеров ЮКОСа считают угрозу реальной и собираются подавать всякие апелляции, кассации, как оно там называется. Потому что если не будем платить, как говорит Клишас, чего там тратиться. Огромные деньги на судебный процесс. Нет, я думаю, что здравые люди в России понимают, а они есть, понимают, что такие угрозы существуют. Собственность РФ может по-разному трактоваться в разных странах, как мы это видели. По-разному во Франции, в Бельгии. Это угроза. И эту угрозу надо купировать. Поэтому я думаю, что нас ожидает сначала апелляция в Верховный суд Нидерландов. Эта история не быстрая. Длинная. Еще годик, наверное, другой. За это время чего-нибудь придумают.
Е. Бунтман
―
Но платить, наверное, все равно скорее всего придется.
А. Венедиктов
―
А это будет какое решение суда. Давайте не опережать.
Е. Бунтман
―
Мы не знаем, какое оно будет.
А. Венедиктов
―
Я не знаю, какое будет решение суда. Я не знал, какое будет сегодня решение суда. Предыдущая инстанция, сначала инстанция приняла решение о том, что Россия должна заплатить 50 млрд., потом другая, другой суд Нидерландов Гаагский принял решение о том, что Россия не должна платить 50 млрд. Это судебная система. Вы не в России, сынок, это называется. Вы в Нидерландах. Где идет гласный состязательный процесс. Где, например, РФ считает, что у арбитражного суда не было компетенции. Он не имел права вообще рассматривать эту историю. И их поддержал суд Нидерландов.
А.Венедиктов: Вряд ли можно ожидать благосклонного внимания. Поэтому я бы на месте господина Клишаса язык-то прикусил
Е. Бунтман
―
В 16-м году отменили первое решение.
А. Венедиктов
―
Именно потому, что подвергли сомнению компетенцию. Это юридическая процедура, поэтому сказать, чем она закончится, я не могу. Но если Верховный суд Нидерландов примет решение о необходимости выплат, тогда РФ должна будет взвешивать риски между арестами и исполнением решений.
Е. Бунтман
―
Если Россия будет платить эту компенсацию, то получается, что Россия признает политические мотивы преследования Ходорковского.
А. Венедиктов
―
Нет, Россия не признает политические мотивы. Ссылаясь сегодня на решение Европейского суда по правам человека, который не признал в последнем решении…
Е. Бунтман
―
Кто-то признает, кто-то нет.
А. Венедиктов
―
Совершенно верно.
Е. Бунтман
―
Они независимы друг от друга эти два суда.
А. Венедиктов
―
Поэтому мы по бабло, по 50 млрд., а признали, не признали – 50 млрд. Вот что на кону.
Е. Бунтман
―
Про Конституцию вы говорили и про господина Клишаса. Новое предложение рабочей группы, в частности неприкосновенность первого лица государства. Бывшего первого лица государства.
А. Венедиктов
―
Бывших лиц, бывших экс-президентов. Это не поправка имени Медведева, единственного бывшего главы государства РФ. Это вообще касается будущих…
Е. Бунтман
―
Не под Медведева принималось.
А. Венедиктов
―
Неужели не под Медведева.
Е. Бунтман
―
Насколько это справедливая норма.
А. Венедиктов
―
Это справедливая норма в том смысле, в каком это существует во многих странах. То есть когда президент исполняет свои обязанности, именно при исполнении своих обязанностей принимает какие-то решения, которые ведут в поражении в правах кого-то других, в плане конституционных обязанностей, он, конечно должен быть свободен и защищен от дальнейших преследований. Но если это выходит за рамки его конституционных обязанностей – он не должен. Вот интересно, как это будет в Конституции. Но мы видим, что сейчас начнется процесс против бывшего президента Саркози. Франции. Хотя там президент освобожден, там просто обвинение в коррупции, принятия денег от ливийского правительства на выборную кампанию. И это не освобождает президента от ответственности. Ни административной, ни уголовной. Вот вся история в этом. То есть где граница ответственности президента. Если президент находится за рулем и наехал на человека на переходе, он освобожден от ответственности? Он может убивать людей. Это освобождает? Нет, конечно, и очевидно. Поэтому очень важно, как будет сформулировано, от чего он освобожден. Поэтому депутаты имеют иммунитет во время того, как они депутаты. Я считаю, что это правильно, это защита.
Е. Бунтман
―
Между прочим, быстро снимают, как мы знаем.
А. Венедиктов
―
Да, но мы же говорим о принципе, а не о применении его. Поэтому очень важно посмотреть, как это будет записано в Конституции. Что имеется в виду. Будет ли президент Медведев или Путин освобожден от ответственности, если ему будет предъявлено уголовное преследование в связи с войной в Грузии. Люди погибли. Давайте себе представим, что вдова российского офицера пойдет в суд на президента верховного главнокомандующего, который послал ее человека куда-то. Он сделал в рамках своих конституционных обязанностей, как он считает. Должен быть от этого освобожден после того, как он перестал быть президентом, а ее муж погиб на войне, объявленной или не объявленной верховным главнокомандующим. Это такая хитрая юридическая история.
Е. Бунтман
―
Четко ограничит полномочия. Определить…
А. Венедиктов
―
Нужно определить, конечно же, и интересно, как в Конституции это будет записано.
Е. Бунтман
―
Другие инициативы – их не серьезно даже обсуждать?
А. Венедиктов
―
Почему? Мне кажется…
А.Венедиктов: Открывается возможность обнулить сроки Путина и Медведева, потому что президентское наполнение становится другим
Е. Бунтман
―
Брак мужчины и женщины.
А. Венедиктов
―
Там есть другая инициатива. Еще раз, мы же сказали сегодня об инициативе, иммунитете президента, поддержанной рабочей группой. Можно говорить о другой инициативе, инициативе права президента распускать парламент, если парламент не поддержал треть правительства. Вот этот бред с правительством, вот он бред. Потому что на самом деле представители кабинета правительства в парламенте представляет не президент, а премьер. Я - премьер я представляю своих министров в парламенте. И я – президент его распускаю. Вы там все приняли, все таблетки, назначенные врачом. В рабочей группе.
Е. Бунтман
―
Там разные люди с разными мнениями.
А. Венедиктов
―
Еще раз, это поддержано рабочей группой.
Е. Бунтман
―
Объясните, пожалуйста, принцип вообще работы извините за тавтологию, рабочей группы. Есть предложения, которые поддерживает вся рабочая группа, есть предложения, которые выдвигают отдельные люди. Настолько разнонаправленный механизм как кажется.
А. Венедиктов
―
Почему я этот цирк должен комментировать? Я не специалист в цирке. Совершенно очевидно, что поправки те, которые пройдут, формулируются в администрации президента. существуют профессиональные юристы, назначенные на формулировку этих поправок. Это господин Крашенинников, господин Клишас. Еще, наверное, добрый десяток неназванных. Которые формулируют юридические поправки для тех, которые будут внесены в проект закона, потом закон, выставлены на общенародное голосование. Вот те поправки, которые поддержаны рабочей группой, как было сказано – будут поддержаны и президентом. Он это сказал, он взял на себя такое обязательство. Как скажет рабочая группа – так я и сделаю. Поскольку сегодня появились поправки об иммунитете экс-президентов, которые мы еще не видели и которые нам еще не объяснили и поправки о возможности роспуска парламента президентом. Если не поддержит треть правительства, то мы точно понимаем, что ради всего этого это затевалось. Когда я говорил о том, что эти поправки делают президентскую республику РФ суперпрезидентской республикой, нет никакого расширения ни премьера, ни парламента, ни Совета Федерации. Ни неизвестного мне Госсовета, ни судебной власти. Ни прокурорской власти. Ничего этого нет. Есть дополнительные полномочия президента РФ во всех этих структурах. Это поправки, еще раз подчеркну, поддержанные рабочей группой или принятые в первом чтении. Это не поправки, внесите в Конституцию там право на что-то еще. Нет, это реально юридические поправки. Это означает, что Россия станет суперпрезидентской республикой. Это означает для меня, что президентские полномочия чрезвычайно расширяются или изменяются по отношению к сегодняшним. И это означает, что открывается возможность обнулить сроки президента Путина и Медведева, потому что президентское наполнение становится другим. Оно просто другое. И наверняка найдется член рабочей группы, потом, не сейчас, потом, который скажет: подождите…
Е. Бунтман
―
Не считать, все заново.
А. Венедиктов
―
Нет, не так скажет. Придет закон и президент скажет: мама родная, у меня же другие полномочия, что это значит. Ну-ка спрошу я Конституционный суд. По новым законам. Можно обратиться до подписания в Конституционный суд. И Конституционный суд может сказать: ребята, это новые. Это новые полномочия. Поэтому считать надо с нуля. Вот и всё. Это возможный вариант? Конечно, возможный.
Е. Бунтман
―
Учитывая поправки это вполне резонно со стороны Конституционного суда.
А. Венедиктов
―
Это вообще резонно, потому что президентское наполнение другое. Просто другое. Президентские полномочия другие. Они расширены до неизвестно чего.
Е. Бунтман
―
А как же Совбез, Госсовет, про который говорили изначально.
А. Венедиктов
―
Госсовет формируется президентом. Это новое президентское полномочие. То есть у тебя возникает орган, который по Конституции, я говорю о поправках, формирует внешнюю и внутреннюю политику. Не парламент, не Совбез, не правительство, а некий Госсовет. Формирует кто? Президент. Ну вот тебе новые полномочия.
Е. Бунтман
―
Не забывайте, пожалуйста, про чат Ютуба. Я не к вам, Алексей Алексеевич, обращаюсь, а к слушателям. Вы точно не забываете. И sms +7-985-970-45-45. Спрашивает вас Павел Соколов в нашем чате, будут ли какие-то изменения в процедуре импичмента.
А. Венедиктов
―
Откуда же я знаю. Я не член рабочей группы.
Е. Бунтман
―
А жаль.
А. Венедиктов
―
А какая разница. Может, будет, может не будет. Ну какая разница, Павел. Ну вы странный человек. Почему надо обсуждать то, чего нет. Давайте обсуждать то, что есть. Вот что есть. Есть безумное расширение президентских полномочий. Которые будут вынесены на так называемое всенародное, всероссийское голосование. И которое получит 70% голосов от пришедших 70%, 52% - от всех избирателей. И мы получим новую суперпрезидентскую республику. Поэтому про импичмент забудьте.
Е. Бунтман
―
Давайте к соседней республике. Вы после большого интервью, еще раз рекомендую прочитать прослушать, интересное интервью с Александром Григорьевичем Лукашенко. Лукашенко сегодня встречается с Сечиным, обсуждают опять нефть, что еще собственно с Сечиным ему обсуждать.
А. Венедиктов
―
Все, что угодно.
Е. Бунтман
―
Давайте подведем какой-то итог последней недели…
А.Венедиктов: Мы сегодня, завтра узнаем, какое решение Путина по отношению к Белоруссии и к нефтяному вопросу
А. Венедиктов
―
Женя, секундочку, не проскочим. Накануне Сечин встречался с Путиным. Это означает, что Сечин получил поручение. Мы знаем, что главным публичным операционным вопросом являются поставки нефти в республику Беларусь. Накануне руководитель «Роснефти», которая поставляла в прошлом году 50% всей нефти, которая шла в Беларусь, встречается с президентом РФ, потом садится в самолет и летит к Александру Григорьевичу Лукашенко. Очевидно поручение. Ну очевидно. Он ему повез то, что Путин после встречи с Лукашенко принял какое решение. Он ему привез решение Путина. И мы сегодня, завтра узнаем, какое решение Путина по отношению к Белоруссии и к нефтяному вопросу. Никакого нет Сечина, это может быть Сечин или Млечин. Кому будет поручение, тот с ней и поедет.
Е. Бунтман
―
В каком состоянии сейчас отношения между Россией и Белоруссией.
А. Венедиктов
―
В динамическом.
Е. Бунтман
―
Не всегда в динамическом.
А. Венедиктов
―
Все в динамическом отношении. История заключается в том, что, безусловно, одним из вариантов транзита было объединение с Беларусью. И мы это все хорошо понимаем, знаем и нечего тут лицемерить. Этот вариант не прошел. Он был, конечно, более красивым и симпатичным, такой Крым-2. Империя распалась, время разбрасывать камни, время собирать камни. Преодолеваем разруху и собираем народы… Не получилось. Обидно. А так все хорошо было. Обидно. Ну, переходим к плану два. А план один - накажем. Ну, тех, кто сорвал план один. Накажем публично. Высечь розгами. За горло возьмем, придушим. Высекли. Показали. Но жить-то дальше как-то надо. Уже перешли к плану «Б», ну уже Конституцию меняем.
Е. Бунтман
―
А план «А» совсем забыли?
А. Венедиктов
―
Ну почему, он всегда лежит в папочке. Папочку отложили. Надо будет – достанем. Когда придушенного выпустим, придем к разговору снова. Красиво же. Ну красиво. Но не получилось.
Е. Бунтман
―
Министр украинского МИДа отчасти прав, когда бьет во все колокола, что интеграция Беларуси это будет…
А. Венедиктов
―
Вот я еще не дорос до того, чтобы комментировать аж самого министра иностранных дел Украины. Чего они там себе придумывают – я не готов комментировать. Это может быть и бомж с улицы это сказать. Очевидно, что напряжение довольно серьезное. И что Сечин поехал с какими-то предложениями. Давайте еще раз, мы можем фантазировать, но это другая программа. А здесь я говорю то, что я знаю. Сечин повез какие-то предложения, давайте мы подождем, какая будет реакция на предложения. По реакции узнаем, какие предложения.
Е. Бунтман
―
Александр Григорьевич Лукашенко всерьез повернулся на Запад или…
А. Венедиктов
―
Нет, конечно. Слушайте, это всегда, Александр Григорьевич Лукашенко за сколько он уже президент, с 94-го года, 28 лет уже, он наблатыкался что называется. Он хитрован еще тот. И поэтому, безусловно, он защищается. Он торгуется. Он использует и все, что угодно. Принимает Помпео, объявляет о том, что будет покупать нефть у норвегов и америкосов. Как он говорит. Ну вот он защищается. Мы это все наблюдаем. Тут даже придумывать ничего не надо.
Е. Бунтман
―
Вторая внешнеполитическая скрепа последнего времени - это отношения с Турцией. И как вам кажется, насколько серьезен сейчас кризис?
А. Венедиктов
―
Кризис серьезен, потому что мы делаем ставку на как бы треугольник: Турция, Иран и мы. Но Турция и Иран непримиримы. И это попытка: а давайте мы всем покажем, что мы можем объединить необъединимое. Она с дурными средствами. У турок свои интересы. И в Ливии, и в Сирии. У Ирана свои интересы. Я имею в виду конкретно на земле. Не наши интересы базу иметь, а вот конкретные. Курды, нефть. И поэтому было очевидно, что когда-нибудь сорвется и там и там, в Сирии, и в Ливии. Ну оно сорвалось.
Е. Бунтман
―
Какие интересы сейчас у России в Сирии? Я понимаю, какие у Турции. Турция рядом. У Турции курды, которые могут получить независимое государство, не дай бог для Турции.
А. Венедиктов
―
Жень, я опять не готов фантазировать. Я себе представляю это так. История с Сирией она достаточно сложная. Но главное, что было – Путин демонстрировал, что без меня вы, те, с кем я хочу собраться впятером, члена Совета Безопасности и победителя в войне, без меня вы ничего решить не можете. И я вам демонстрирую, что без меня вы ничего решить не можете. Вы ничего не могли решить с ИГИЛ [запрещенная в РФ организация] без меня. Вы ничего не могли решить с Асадом без меня. Вы ничего не можете решить с курдами без меня. Вы должны меня учитывать. И это главная цель в Сирии. А не захват для Пригожина нескольких нефтяных месторождений. И таким образом я решаю задачу, я доказываю свою необходимость, я сохраняю свое влияние. Если бы не было Сирии, как я мог бы делать предложение о том, что нужно собраться руководителям Англии, Франции, кого еще, США и Китая. Для того чтобы решать мировые проблемы. Я кто? И мелкая региональная держава. О-го-го, я мелкая региональная держава. Вот видите, какая мелкая региональная держава. Так что, ребята, давайте ко мне 9 мая, а потом мы сядем и снова поделим мир, как это случилось в славное Ялтинско-Потсдамское время. Вот что такое Сирия на самом деле. И поэтому Турция и Иран это важно, но они региональные державы, поэтому они такие, я вам показываю, что я могу врагов посадить за стол. Ребята, вам нужно это, давайте, я готов предложить свои умения. Вот история в чем здесь.
Е. Бунтман
―
Ливия точно в том же ряду…
А. Венедиктов
―
Абсолютно.
Е. Бунтман
―
То есть цель – какая-то историческая реконструкция Ялтинской…
А. Венедиктов
―
Нет, это конкретная геополитика. А после этого мы берем и начинаем чертить зону ответственности.
Е. Бунтман
―
Стать полноправным игроком международным.
А. Венедиктов
―
Да. В этом задача.
Е. Бунтман
―
И это главная цель. Что касается, еще одна международная тема. Очень быстро про американские выборы.
А. Венедиктов
―
Американские выборы это просто какой-то праздник глупости. Комментарии я имею в виду, не выборы, а комментарии. Мы видим, что да, представитель Демократической партии Сандерс действительно становится одним из главных игроков. Но мы также видим, что Сандерс собирает гораздо меньше делегатов, чем он собирал 4 года назад. Даже когда он проиграл Клинтон. В каждом и двух, пока он теряет голоса. Он теряет голоса делегатов. Праймериз - это не борьба за избирателей. Праймериз – это борьба за количество голосов делегатов на съезд. И у Сандерса меньше, чем было это 4 года назад. Он должен победить на съезде. Мы пока не видим, как он победит на съезде. Поэтому не надо торопиться и кричать: а, Сандерс победил.
Е. Бунтман
―
Вопрос: кого будет побеждать.
А. Венедиктов
―
Блумберг или Байден.
Е. Бунтман
―
До сих пор Байден?
А. Венедиктов
―
До сих пор Байден.
Е. Бунтман
―
В чате много спрашивают, будете ли вы следить за остальными праймериз.
А. Венедиктов
―
Конечно. Невада, а потом Южная Калифорния в феврале.
А.Венедиктов: Американские выборы это просто какой-то праздник глупости. Комментарии я имею в виду, не выборы
Е. Бунтман
―
Вот видите.
А. Венедиктов - 22
―
го – Невада и по-моему 29-го - Южная Калифорния. И главное, 3 марта – 20 штатов, по-моему, голосует. Еще раз, мы следим за количеством делегатов. А не за сколько голосов он набрал.
Е. Бунтман
―
Это не менее увлекательно, чем биатлон. Алексей Венедиктов, главный редактор «Эхо Москвы» со своим особым мнением. Не переключайтесь, вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
Е. Бунтман
―
Со своим «Особым мнением» главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Говорили мы в перерыве про Сандерса, про американские выборы и так далее. Еще много раз я думаю, поговорим.
А. Венедиктов
―
Я хотел сказать, что меня поразило, что Алексей Навальный в своем твиттере поддержал Сандерса. Я проснулся: Сандерс победил. Я за него болел, какое счастье. Дословно твит. Я просто вспомнил, что Сандерс – один из двух сенаторов, который голосовал против акта Магнитского. Как-то, Алексей Анатольевич, это прозвучало на самом деле странно. Почему Сандерс. Левак из леваков. Мне не казалось, что программа, которую так расхваливает Сергей Гуриев, программа Навального совпадает с программой Сандерса. Надо об этом может быть поговорить.
Е. Бунтман
―
Об этом очень интересно было бы поговорить.
А. Венедиктов
―
С Навальным, конечно. С Алексеем Анатольевичем.
Е. Бунтман
―
Потому что это важно для скорее правого политика, почему он поддерживает левого политика.
А. Венедиктов
―
Потому что он левый.
Е. Бунтман
―
Алексей Навальный?
А. Венедиктов
―
Алексей Навальный.
Е. Бунтман
―
Для многих это новость.
А. Венедиктов
―
Мы здесь для того, чтобы вам сообщать новости.
Е. Бунтман
―
Это действительно так. Одна из главных тем последнего времени, вот сегодня адвокаты…
А. Венедиктов
―
Сейчас дизлайки пойдут.
Е. Бунтман
―
Подсудимых по делу «Сети» [запрещенная в РФ организация] Пензенской части дела «Сети». Подали апелляцию. Она будет рассматриваться в несколько странном месте и не очень доступном для слушателей, в месте поселок Власиха. Там у нас апелляционная инстанция находится. Дело «Сети». Довольно широкая общественная поддержка или нет? Почему?
А. Венедиктов
―
Потому что пытки. Потому что люди не читают дело, подробно я имею в виду. Изложение дела. Потому что пытки обесценивают целиком это дело с точки зрения юридической. Я говорил со многими юристами, и мы все склонны, я не юрист, но мы склонны к тому, что если есть пытки, а дело строится в основном на признаниях и оговорах, а не на материальных доказательствах, даже не на результатах оперативно-розыскной деятельности. Условно говоря, есть оружие. Отпечатков нет. Это что за оружие. Как оно попало в багажник. Например. Ребята, а кому оно принадлежит. Они отрицают.
Е. Бунтман
―
Даже не багажник. Прям в салоне лежало.
А.Венедиктов: Поскольку были применены пытки, это должно обнулить всю историю. Поэтому такое общественное возмущение
А. Венедиктов
―
Да. Это не имеет сейчас никакого значения. Дело строится на признаниях и на оговорах. Поскольку были применены пытки, это должно обнулить всю историю. Поэтому такое широкое общественное возмущение. Оно возмущено не приговором, оно возмущено не делом. Оно возмущено пытками, с помощью которых получен этот оговор. Поэтому в этом ничего удивительного нет и прежде чем говорить о том, что эти молодые люди обсуждали или собирались обсуждать или пытались сделать, надо посмотреть, каким образом были добыты признания. И относиться к этим признаниями ровно таким же образом. Я весьма рекомендую нашим продвинутым, не всем, продвинутым слушателям посмотреть фильм «Доклад». Он вышел только-то на Netflix. Это рассказ о том, или фильм художественный фильм о том, как комиссия сената США изучает незаконные пытки, которые применяла американская армия и ЦРУ в секретных тюрьмах. Гуантанамо, неважно, там не называется. Или Абу-Грейб. Неважно. И как раз там идет внутренний спор, что с этим делать, это же враги, террористы. А здесь пытки. И там действительно идет обсуждение очень серьезное и власти, и правительства, и сенат, руководство сената не хочет, чтобы этот доклад был опубликован. И, в конце концов, он опубликован. Это исторический факт. И тем самым очень многие процессы были обнулены. По отношению к настоящим террористам.
Е. Бунтман
―
Это как раз очень интересно и этический в том числе вопрос…
А. Венедиктов
―
Юридический. Юридический! Абсолютно юридический. Никакой этики там нет, человек под пытками может создать другую реальность. Может ввести в заблуждение спецслужбы, может оговорить людей, может называть не те даты, подпишу все, что вы скажете. Это вопрос абсолютной безопасности юридической, а никакой не этический. В этом все дело. Почему во многих уголовно-процессуальных кодексах сказано, что если незаконным образом добыты доказательства, реальные доказательства – они не принимаются судом. Эта вся история. Пытки – это незаконный способ добычи доказательства, и они не должны, таким образом эти все заявления не должны приниматься судом. А суд даже не удосужился проверить заявление о том, что их пытали. Ребята, вы как-то…
Е. Бунтман
―
…Потом в мотивировочной части сказал, что просто это линия защиты была выгородить своих подзащитных.
А. Венедиктов
―
Линия защиты всегда – выгородить своих подзащитных. А линия суда – узнать правду, а не выгородить обвинение и следствие. И в этом разница.
Е. Бунтман
―
Тем не менее, пытки были раньше. Например, питерское дело, про которое почти никто ничего не знает. Теракт в питерском метро, они заявляли о пытках.
А. Венедиктов
―
Где пытки – там требуется дополнительное исследование. Неважно же в данном случае, люди действительно могут это придумать, что их пытали. Ну так проверьте. Заявление проверяйте. Вы заявления подсудимых проверяйте. Они же отказываются от своих показаний. Уверяя, что те показания предыдущие получены под пытками. Так суд должен установить истину. Не отмахнуться от этого. Это неважно, где. Проверяйте. Никто же не говорит, давайте выпустим их всех, нет, ребята, вы проверьте. Они же не проверили. Претензии к суду, в первую очередь не в том, суд не пытал, судьи не пытали. Но вы отказались проверять это. Вы не провели судебное следствие. Какие же вы судьи после этого. Вы не судьи, вы тогда работники прокуратуры. Ну, хорошо. Хотя прокуратура тоже как надзирающая должна была проверять. И правильно написал Сергей Миронов, по-моему, лидер «Справедливой России», он знает, куда писать. Он написал в Верховный суд, естественно, следующая инстанция. И он написал в Генпрокуратуру. Ребята, вы должны надзирать за следствием. Чего там было-то.
Е. Бунтман
―
Почему Сергей Миронов это сделал? Для меня это большая загадка.
А. Венедиктов
―
Он политик, он поймал волну неудовольствия.
Е. Бунтман
―
То есть волна неудовольствия есть не только на низовом уровне, но и на верхнем.
А. Венедиктов
―
Он поймал волну. Все-таки все равно «Справедливая Россия» набирает какие-то голоса. Это же не чиновник, не министр юстиции, который назначается президентом. Он помимо еще должен набрать какие-то голоса на выборах. И в рамках этого всего взвесил и понял, что… А чего, он просит проверку. А чего такого? И вот все эти петиции очень правильные и необходимые они говорят, слушайте, проверьте. Отпустите их, пусть они взрывают, свергают – никто же так не пишет. Проверьте их заявление. И когда вы поручаете проверить их заявление тем же людям, которые той же организации, которая ведет следствие, - это неправильно. Вот и все.
Е. Бунтман
―
Что будет в итоге?
А.Венедиктов: Претензии к суду, в первую очередь не в том, суд не пытал, судьи не пытали. Но вы отказались проверять это
А. Венедиктов
―
Откуда я знаю. Слушай, ну ей-богу, не знаю.
Е. Бунтман
―
Можно определить по высоте волны, будет цунами или нет. Вот сейчас волна какая.
А. Венедиктов
―
Я не шаман и не хожу с бубном. Президент давал поручение. Более того, насколько я знаю, президент отправил туда Михаила Федотова, тогда главу СПЧ и Михаил Федотов по этой теме встречался лично с руководителем, директором ФСБ Александром Бортниковым. Таким образом после того вопроса, который был на СПЧ про эти пытки, у Федотова было если не поручение, то разрешение или направление, как хотите, называйте. И он встречался с Бортниковым. То есть он встречался с руководителем той организации, которая вела следствие. Что неправильно. А нужно было встречаться с Чайкой, ныне с Красновым. Потому что для этого есть конституционно наблюдающий орган – прокуратура. Ну вот и все. Мне кажется, просто нужно очевидно, что адресат -генеральный прокурор, тем более что сейчас дело уйдет, видимо, в Верховный суд. В военную коллегию Верховного суда. Ну вот нужно чтобы военная коллегия Верховного суда и генеральный прокурор озаботились одним вопросом: насколько законно были добыты те доказательства, первый вопрос, не одним, конечно. Насколько законно были добыты доказательства и второе – хватает ли законно добытых доказательств в том, чтобы убедить юристов и общественное мнение, что эти молодые люди действительно совершили правонарушение. По-моему, такой ход у нас абсолютно понятен.
Е. Бунтман
―
И может быть последнее. Про памятник погибшим журналистам. Павел Гусев коллега, главный редактор «Московского комсомольца» и председатель Союза журналистов Москвы говорит, что уже решен вопрос о том, что будет рядом на Арбате памятник погибшим журналистам.
А. Венедиктов
―
Погибают журналисты, их очень много, при исполнении своих служебных обязанностей. Памятник - да, пусть будет памятник. Я даже не знаю, чего тут комментировать. Хорошо.
Е. Бунтман
―
Хорошо.
А. Венедиктов
―
Лучше бы, конечно, не погибали бы, но поскольку погибают - памятник, да. Пусть люди помнят о том, что журналисты, исполняя свой долг, погибают при исполнении своих служебных обязанностей.
Е. Бунтман
―
Еще бы хорошо, чтобы помнили, что нельзя журналистам подбрасывать наркотики. Как это случилось с Голуновым.
А. Венедиктов
―
Секундочку. А слесарям можно?
Е. Бунтман
―
Нет, никому нельзя.
А. Венедиктов
―
Поэтому причем тут журналисты.
Е. Бунтман
―
Дело Голунова, извинения прокуратуры тоже можно подвести какой-то итог.
А. Венедиктов
―
Нет, никакого итога нет. Мы видим, как, может, не видим, но мы видим, как увольняются высокопоставленные генералы, московские полицейские. И мы не знаем, связано это или нет. На мой взгляд, связано. Я знаю, что у президента всегда отложенные решения. Просто напомню, когда требовали отставки первого зам. директора ФСБ господина Проничева. После Беслана. Господин Проничев был сначала награжден Звездой Героя второй. Потом был переведен в погранвойска, потом был переведен на «Динамо» общество, а потом отправлен на пенсию. Президент в этом смысле никогда не уступает публично общественному мнению, но вот мы видим, чего с ним случилось. Никому не нужный старик.
Е. Бунтман
―
Тут не такой затяжной процесс. Тут полгода прошло.
А. Венедиктов
―
И дело-то не такое. Извини.
Е. Бунтман
―
Не Беслан, да.
А. Венедиктов
―
Забыли уже все. Ты вспомнил Голунова. Да забыли уже все. Теперь можно и отправить на пенсию. Перевести на работу на овощную базу. Еще чего-нибудь поручить.
Е. Бунтман
―
Почему все-таки такая резкая реакция. Почему все-таки отправили, мало ли у нас каждый день подбрасывают наркотики.
А. Венедиктов
―
Обманули президента. Потому что когда президент потребовал доклад, первый его доклад был следующий: да, барыга, да, взяли с поличным. Это доложили президенту. А потом ему другие люди доложили, что кейс пустой. Такие же люди такого же веса. Не Венедиктов к нему пришел с Муратовым. А доложили такие же чиновники группы «А», скажем так. Одни доложили, что барыга, а другие доложили, что кейс пустой. Что, меня обманули? Ах, суки. Они меня обманули, они пусть общественное мнение обманывают. А меня обманули? Ну ладно, сейчас мы не будем, потому что это слабость. Но я зарубочку-то сделал.
Е. Бунтман
―
Да еще и устроили эту историю в последний день питерского форума…
А. Венедиктов
―
Жень, чего ты помнишь. Он этого уже не помнит. Это все мелочевка. Меня обманули. Неважно - когда, неважно – где. Меня обманули публично. Сделали меня клоуном. Ну, получи, фашист, гранату.
Е. Бунтман
―
Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» со своим особым мнением. Спасибо большое, Алексей Алексеевич. Спасибо всем.