Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2019-12-31
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях — Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Здравствуйте, Алексей Алексеевич!
А.Венедиктов
―
С Новым годом!
О.Журавлева
―
Почти уже. В Хабаровске вовсю. Мы поздравляем всех, кто ужа начал праздновать. Последние новости. Поправьте меня, если я не права. У нас раньше всегда раньше под Новый год обсуждался газ для Украины.
А.Венедиктов
―
Не удалось. Сорвалось.
О.Журавлева
―
Ну да. Каждый раз Крутихин приходил, какие-то всегда были…
А.Венедиктов
―
Приходил Куприянов, пресс-секретарь «Газпрома». Это была русская народная примета: 31 декабря, что-то не ладится с газом для Украины. Я звоню в «Газпром» — приходит Сергей Куприянов. И мы 32-го объясняем, чего происходит. Сорвалась. Зеленский с Путиным нам поломал всю малину. Сейчас на этом месте сидел бы Куприянов.Но они договорились. Они подписали. Там на самом деле была очень важная история, она заключалась в том, что международные суды… «Нафтогаз», Украина стала выигрывать у Российской Федерации. Там, действительно, была масса небрежностей, скажем так: в прерывании контрактов, в навязывании условий. Ну, война, она война. И когда Россия проиграла первый суд в Стокгольмском арбитраже на почти 3 миллиарда долларов, стало понятно, что дело пахнет керосином.
На фоне нового президентства Зеленского, обмена задержанными людьми, разведения войск, решили туда же до кучи, в пакет загнать эту украинскую газовую проблему. И в общем, достаточно компромиссное решение. Помимо этих 2 миллиардов 900 миллионов долларов все остальные претензии отозваны. А там было круто. На самом деле, видимо, разгребаются разные наросшие проблемы между нами и Украиной, чтобы подойти к главному: что делать с Донбассом и что делать с Крымом? Вот эти все перестрелки, газовая война, наличие пленных, всё это можно как-то развести.
Для чего это нужно Путину, для чего это нужно России? У нас главный вопрос — это снятие санкций. Вообще, главный вопрос сейчас для 20-го, 21-го, 22-го года, для экономики страны — это снятие санкций. Чтобы не было никаких сомнений.
Нам было сказано — Меркель, Макрон, все остальные (европейские санкции) — «Если вы покажете свою интенцию к договороспособности, — я цитирую близко к тексту, потому что слово «интенция» (intention) было сказано Макроном, — то тогда мы начнем снимать санкции». Так прямо, грубо, тупо. Мы показываем: вот мы обменялись пленными, вот разводим, отводим тяжелые орудия, вот договорились с Украиной по газу — ну? Ну, ребята, давайте европейские санкции против энергетических компаний — ну, давайте начинать двигаться.
А дальше мы начнем говорить про Донбасс, про выборы. Всё вторично. Это не крымские санкции. Это донбасские так называемые санкции, они наиболее болезненные. Поэтому здесь очевидно, что Путин, не теряя главного — а главное — это в глазах всех быть всех быть лидером «Русского мира». Ничего не отдал в этом смысле. Ну, хорошо. Знаешь, как там в момент переговоров говорят: «Ну, Обменялись пленными. Еще похватаем». Это не Путин сказал только, хочу сразу сказать. Обе стороны. «Ну, надо будет — еще… Этого как грязи».
О.Журавлева
―
То есть у вас какое впечатление складывается? На этом притормозит…
А.Венедиктов
―
Я просто вижу дальше. А дальше история на самом деле… С одной стороны, куча наложены на нас санкций, с другой стороны, куча — что делать с Донбассом? На мой взгляд — я уже говорил, — что Владимир Владимирович хочет впендюрить этот Донбасс, разоренный войной. Оттуда много вывезено оборудования. Как после войны. Он инфицирован российскими интересами, российским оружием, российскими агентами влияния. Вот впендюрить его обратно в Украину…
О.Журавлева
―
Пускай они мучаются?
А.Венедиктов
―
Ну, и они будут создавать проблемы. И плюс ко всему это еще 2 миллиона избирателей для так называемых пророссийских партий — так, на секундочку! И чего нам это держать? И заодно будем говорить: «Мы защищаем это русскоязычное население». То есть проиграть невозможно. Если начнут снимать санкции. Можно отдавать вот военных… задержанных, отводить тяжелое вооружение, давать газ. Мы давно знаем, что газ с Украиной, а сегодня и с Белоруссией газ и нефть — это способ политического давления. Ну вот мы этим пользуемся, очередным орудием. Чего тут нового, вообще-то?
О.Журавлева
―
Значит, интенции показаны.
А.Венедиктов
―
Да, это очень важно. Потому что Путин после этого переговорил по телефону отдельно с Макроном, отдельно с Меркель, затем совместно Меркель и Макрон поприветствовали обмен. Я думаю, что сейчас — ну, праздники, — но Меркель и Макрон поприветствуют историю с газом, потому что это еще и транзит газа. То есть это их газ, он идет дальше в Европу, он идет дальше в Европу, они идет дальше в Германию, он идет Словакию… в Евросоюз. Ну, так снимается проблема реверса. Ему скажут: «Парень, теперь то же самое сделай с Белоруссией, и всё будет хорошо».А.Венедиктов: Никто не задается вопросом, а чего Путин вернулся, если всё так было хорошо
О.Журавлева
―
То есть есть шанс, что, действительно, начнут снимать какие-то санкции.
А.Венедиктов
―
Начнут разговор о снятия санкций. Потому что очень важно зафиксировать, что вот газ пошел, контракт заключен, пленными обменялись, тяжелое вооружение отодвинуто, миротворцы какие-то начинают вводиться. Евробюрократы, они же галочки поставят — тут же наши все обычные друзья возбудятся и скажут, Сальвини какой-нибудь итальянский: «Я же говорил, не надо санкции… Вот полгода еще идет, а дальше давайте не продлевать. Смотрите: он же всё, он выполняет обещания. Да, не сразу. Ну, давайте мы какие-нибудь санкции снимем, тоже покажем нашу добрую волю».Я думаю, что, собственно, так и будет, вот когда… в июне, когда следующий у нас…
О.Журавлева
―
Транш.
А.Венедиктов
―
Транш санкций следующий. А до июня еще много чего может произойти. В марте встреча: Меркель, Макрон, Путин и Зеленский. В Берлине должна пройти. И там может быть как раз зафиксировано: Эта часть выполнена, давайте планировать следующую. Но рекомендация саммита Евросоюзу будет вот такой. Я думаю, что сейчас это вот такая дорожка.Что там будет, как там повернется… У нас каждый день что-нибудь поворачивается, мир очень быстро крутится. Я думаю, что, скорей всего, в Кремле думают так. Я предположу, что в Кремле думают так.
О.Журавлева
―
А можно тогда спросить про нас с вами, про граждан. Если санации будут сниматься не все, но как-то, наша жизнь улучшится?
А.Венедиктов
―
Смотри, это же всё были глупости, когда кричали пропагандисты разные, что санкции не повлияют. У нас моментально удвоилась цена доллара с 36 до 60, на все импортные товары возросли немедленно.
О.Журавлева
―
Я помню, как под Новый год их покупали.
А.Венедиктов
―
Тем не менее, там, где присутствует импортная составляющая, там был большой рост цен. Кроме того для предприятий, которые нуждаются в деньгах коротких и дешевых, скажем так, их сейчас негде брать. То есть они внутри странные есть, конечно, но брать западные кредиты предприятиям надо. Там деньги дешевле, грубо говоря. Это значит, развитие, это значит, создание рабочих мест. Поэтому, когда они кричали: «А-а, нам санкции — тьфу!» — это просто пропагандисты. Я бы даже сказал, не пропагандисты, что это пропагандоны, потому что они даже не понимали, чего они говорят.Я очень внимательно изучал, как санкции в Иран вводились. Там же потребовалось 8 лет, чтобы Иран подписал ядерную сделку. Не сразу. Все говорили: «А-а, мы великая страна!» Да, Иран великая страна, но санкции просто были удушающими. Это эффективный инструмент. И вот сейчас, возможно, эта хватка будет ослаблена. Я думаю, что расчет на это. Я не знаю, как будет — давайте так. Я же не шаман в бубен бить, я же не иду из Якутска, я уже тут сижу. Но, мне кажется, что расчет на это. Конечно, всячески может повернуться. Зеленский и его команда тоже не пальцем деланные.
О.Журавлева
―
Да что вы!
А.Венедиктов
―
Хотя я знаю, что Путин считает Зеленского маленьким Макроном, то есть человеком, вынырнувшим не из элиты, то есть из элиты, но не из элиты, ни имеющего опыта…
О.Журавлева
―
То есть для него, действительно, клоун…
А.Венедиктов
―
Не-не-не. Не надо принижать Владимира Владимировича, он не дебил. «Я волчара, а он волчонок. Он просто не набрал веса. Я тоже в начале был… кто я пришел. Я понимаю. Когда мы его не съедим, так обойдем по скорости, обогнем». Я думаю, что Зеленский так тоже думает про себя, имея в виду, наоборот, что он моложе…А.Венедиктов: За артистизм Лукашенко можно 6 ставить. 5,5 — за технику
О.Журавлева
―
Зубы крепче.
А.Венедиктов
―
Да. Посмотрим, кто кого. В любом случае мы будем за этим наблюдать. История в том, что главное, чтобы они не стреляли, потому что на самом деле уже 13 тысяч человек по реестру погибло на Донбассе. Когда говорили о бескровном присоединении Крыма… Когда люди живы, всё возможно повернуть, договориться, а когда 13 тысяч семей помнят, что у них в этой войне погибло… 13 тысяч семей — это почти 50 тысяч человек. Это, конечно, история тяжелая. Ну, и плюс к этому, соответственно, еще где-то порядка 2,5 миллионов беженцев, временно перемещенных лиц…
О.Журавлева
―
А еще самолет.
А.Венедиктов
―
Самолет — это отдельная история, МН17. Ее предстоит отдельно разгребать. Я думаю, что многие санкции будут завязаны на это. Но при этом я знаю, что идут переговоры между нами, австралийцами и голландцами. Они пока такие, технические, на низком уровне: как бы из этой истории выплыть?
О.Журавлева
―
Мы на секундочку буквально выплывем из эфира. Алексей Венедиктов и Ольга Журавлева ждут вас здесь.
О.Журавлева
―
Мы снова с вами. Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в студии Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Алексей Алексеевич, вы уже всё вроде бы сказали. Но люди пишут: «Украина, Украина каждый день…».
А.Венедиктов
―
Это не Украина. Это мы говорим про Россию на самом деле. В данном случае для нас, для меня Украина и другие страны… когда была Грузия была Грузия. Это о том, как моя страна и мой президент — чего тут — как он функционирует в этом новом мире.
О.Журавлева
―
И как это отражается на нашей жизни.
А.Венедиктов
―
Да, конечно. Я про наших слушателей, собственно… Поскольку он наш слушатель, как известно, то я и про него и про себя.
О.Журавлева
―
Кстати, я вдруг подумала, если санкции будут как-то немножко меняться, ослабляться, — а антисанкции будут отменять?
А.Венедиктов
―
Ну, конечно. Это же так…
О.Журавлева
―
Я просто насчет сыра очень скучаю.
А.Венедиктов
―
Я понимаю. Попросим тебе привести. Вопрос индивидуально решается вне зависимости от подписания Минских соглашений.
О.Журавлева
―
Но кроме шуток. А про лекарства ведь тоже это…
А.Венедиктов
―
Лекарства — решаются вопросы. И у нас есть совершенно вот эти фантастические девчонки, женщины и мужчины, которые, разбегаясь, головой пробивают эту бюрократическую машины. Мы видим, что даже принят закон, разрешающий запрещенные другим законом ввоз лекарств… Там и Антон Красовский, надо отдать должное, в это бьется, делает это и Нюта Федермессер и Чулпан Хаматова.
О.Журавлева
―
И Лида Мониава.
А.Венедиктов
―
Да-да, очень много людей над этим бьется и ходят… И некоторых вы не знаете, некоторых видите в этой студии. Но это бред, конечно же. И когда ты слышишь объяснение лучших людей, включая высшее политическое руководство — я даже не говорю, медицинское, — президента, когда он объясняет, что надо строить свою собственную фармацевтическую промышленность, ответ очень простой: Давайте мы сначала построим собственную промышленность, проведем ее… построим наши вот эти Farbenindustrie, и сколько надо, столько и будем строить. Тем более, у нас есть такие интересанты, скажем так. Ну, пока эти не запретим, пока другого нет… Но это не работало, но когда уже речь о погибающих детях конкретно… Я знаю, приносили вот такие альбомы, показывали, клали на стол Путину, Медведеву. Просто вот клали… вот эти дети… Это пробивает. Но это опять какое-то ручное управление. Ну да, закон был принят, подписан президентом вчера. Это правда. С разбега головой в стену.
О.Журавлева
―
Еще одного человека вы упомянули — Лукашенко.
А.Венедиктов
―
Там что-то вяжется.
О.Журавлева
―
Совсем какая-то другая история.
А.Венедиктов
―
Сегодня практически было, как я понимаю, два разговора. Вчера точно был один, сегодня тоже был один, возможно, был и второй. Довольно жесткие разговоры, насколько я знаю. И решения нет. Есть принципиальное решение: давайте так, как в этом году. Но там есть проблемы, которые якобы технические, но на самом деле, очевидно, политические. Речь идет о том, что а давайте надстроим там… Есть таможенная служба, а давайте мы надстроим общий организационный комитет какой-нибудь, оперативный комитет общей таможенной службы, то есть давайте строить государство — политически. И здесь Лукашенко уперся. И он дал команду вечером, буквально только что, что «давайте искать альтернативные источники нефти, раз нам Россия ничего не дает». И сказал то, что говорил мне в интервью, что «будем смотреть возможность развернуть трубопровод «Дружба». Там три нитки. Давайте один развернем и будем из Польши гнать реверс». Поскольку сейчас все продолжается, я не готов дать конкретный ответ. Мне кажется, что там они должны договориться. Путин должен гаркнуть, соответственно, на кого там… Новак, Орешкин, Бабич…А.Венедиктов: И на Афон не сильно отправишь. Афон теперь враги наши
О.Журавлева
―
Чтобы что?
А.Венедиктов
―
Чтобы был воспроизведен контракт этого года. Или выиграть время: в январе будем, как в этом году… давайте еще раз встретимся и поговорим. Я думаю, так.
О.Журавлева
―
То есть нет такой задачи задушить Лукашенко.
А.Венедиктов
―
Нет такой задачи задушить Белоруссию, Лукашенко. Такой задачи нет. А зачем душить, когда надо использовать?
О.Журавлева
―
А можно использовать? Он же тоже волк.
А.Венедиктов
―
Да, он тоже волчара, безусловно. Ну вот, они ходят по кругу и обнюхивают друг друга.
О.Журавлева
―
И немножко еще так, покусывают.
А.Венедиктов
―
Это понятно.
О.Журавлева
―
Кстати, по поводу покусывания. У вас папка лежит. Вы обещали показать.
А.Венедиктов
―
Да, я обещал показать очень кратко. Потому что я очень много говорил про интервью. Во-первых, я пришел с этой папкой. Видите это «Сенат США». Я с ней, вообще, хожу по президентам. Папку мне подарил сенатор Маккейн Джон покойный. Она очень удобная. Я всегда говорю, когда спрашивают, с чем пришел: «Слушайте, подарите мне хорошую папку для журналиста…» здесь всякие бумажки, а вот эта история — видите, рукописная — это ваши 2103 вопроса… синим написано. Это выжимка. А красным, если вы видите, — это те пометки, которые я вносил по ходу интервью.Вот здесь 114 минут интервью. И два дня подготовки. И это всё, что передо мной было. Больше никаких листков, шпаргалок, ничего. Вот это всё лежало передо мной. А с учетом моего зрения, низкого столика и света, который бил сюда, я там вижу: написано: «НРЗБ похож на Лукашенко. Молодой Лукашенко». И я задаю вопрос. Мне с Украины бросили вопрос: «У нас тут говорят, что Зеленский похож на молодого Лукашенко». И задаю вопрос.
Или там Парк высоких технологий. Не пришлось, не задал вопрос. Квадратик, который выделен — это обязательные вопросы. У меня вот слева. Вот братские народы… Я говорю: «Что такое братские народы?» И когда он говорит: «Мы из одного корня… русские, белорусы…». Я говорю: «А Литва?» Он говорит: «И Литва — братья». Ну, тогда хорошо, всё, проехали.
А вот эти красные пометки — их всего четыре — это в ходе интервью. Просто обещал рассказать и показать, как готовлюсь, вообще, к интервью. Вот так я готовлюсь.
О.Журавлева
―
Очень похоже на листки, которые комментаторы готовят для комментирования фигурного катания.
А.Венедиктов
―
Я могу комментировать только их катание, хотя иногда ты смотришь на них… вот Лукашенко давал интервью, сейчас мы пытаемся договориться с Пашиняном — это всё фигурное катание на самом деле. Я буду учиться у Тарасовой, вот это всё… Иногда, правда, приходится использовать стилистику Дмитрия Губерниева, иногда.
О.Журавлева
―
Это парное катание? Это не отдельные танцы?
А.Венедиктов
―
По-разному. Но я тебе могу сказать, что во многом это произвольная программа, не обязательная программа.А.Венедиктов: Главный вопрос сейчас для 20-го, 21-го, 22-го года, для экономики страны — снятие санкций
О.Журавлева
―
Кстати, а какие баллы вы выставили Лукашенко?
А.Венедиктов
―
5,5.
О.Журавлева
―
За артистизм?
А.Венедиктов
―
За артистизм можно 6 ставить. 5,5 — за технику. Он два разу уходил от вопроса. Причем в первый раз он ушел от первого же вопроса. Я понял, что я сейчас проваливаюсь под лед. Когда я его спросил: «Вы будете баллотироваться?» — и он начал плести… Я еще раз: «Вы будете баллотироваться?» — «Если народ доверит…». Я подумал, если он в таком настроении, все интервью пойдет под воду. Чем бы его уколоть? Я ушел на братские народы. Тут сразу всё, понеслась зима в Ташкент. Потом нефть, потом газ, потом много чего. Потом эти обвинения в убийстве политических противников.Интервью — это, действительно, очень сложная история, для меня во всяком случае, потому что я же их всех знаю. Я обязательно, скажем, перед интервью читаю их предыдущие 5-6 интервью для стилистики, для понимания того, как его и как.
О.Журавлева
―
Ну, он тяжелый?
А.Венедиктов
―
Знаешь, я очень плохо шел… я понимал, какой он, я понимал, что он меня переговорит, потому что же я не буду с ним базарить, спорить. Но когда я сел, когда от первых двух ушел — там был еще один такой знак, что он тоже…
О.Журавлева
―
Готовился.
А.Венедиктов
―
Осторожничает. Ах ты осторожничаешь! То есть мы оба осторожничаем. И понеслась тогда… Тогда в лоб. И вот мы оба в лоб. Поэтому я доволен.
О.Журавлева
―
А может быть интервью глава государства, особенно в таких условиях как сейчас, каким-то политическим фактором? Он же не только вам это всё рассказывал.
А.Венедиктов
―
Он точно не мне это рассказывал. Безусловно, это политический фактор. Потому что не успели мы доехать и выйти, как уже звонили разные мои… э-э.. конфиденты здесь и там со словами: «Где текст? Текст где?» Я говорю: «Что текст? Звук сейчас будет на сайте. Погодите». — «Нет, нам расшифровка нужна. Мы что в папочке звук понесем, что ли?» Ну, вот так это все было.Не, ну, конечно, он давал сигналы. Безусловно, это интервью не для меня, конечно… и я бы сказал: и для привилегированных слушателей. Но притом, что Александр Григорьевич популист, понятно, что он обращался к нашим слушателям не привилегированным. И к своим. Там стояло белорусское телевидение, которое всё снимало.
О.Журавлева
―
Вот, кстати, о слушателях «Привет из Белоруссии! Скажите, пожалуйста, пишет нам Алла Дуная, — есть ли у белорусов надежда переизбрать нового президента в 20-м году?»
А.Венедиктов
―
Тут я вам точно скажу: Это ваше внутреннее дело. Но я абсолютно уверен, что Александр Григорьевич… как бы это сказать интеллигентно…
О.Журавлева
―
Скажите.
А.Венедиктов
―
Еще не готов отдать власть. Он пойдет летом на выборы и победит. Не так: и выиграет их. Это моя оценка нынешней ситуации.
О.Журавлева
―
Сегодня как раз 20 лет тому, как один президент отказался от власти.
А.Венедиктов
―
Да, таких немного в истории. Юстиниан там… Можно поискать. Карл V, вот Борис Николаевич. Я, честно говоря ,до конца картинку не понимаю. Я переговорил уже со всеми кроме Путина игроками… Кстати, сегодня разместил у себя в Инстаграме фотографию штаба Путина: Как молоды они были. В частности, Дмитрий Мезенцев, нынешний посол в Белоруссии, кстати, с черными еще усами. Еще не совсем лысоватый Волошин. Молодая Наташа Тимакова. Валя и Таня (Юмашева я имею в виду, Ельцина). Можете посмотреть.Я думаю, во-первых, творится новая мифология. Сегодня уже. Небезызвестный Франц Клинцевич нам рассказывал, как Шойгу делал партию «Единая Россия», что это делал только он. Переписывать мемуары, — сказал Павловский.
О.Журавлева
―
Да ладно! Мы же еще живы, Алексей Алексеевич.
А.Венедиктов
―
Да. Поэтому я не знаю, что Борис Абрамович перекинулся в Сергея Кужугетовича. Там по росту, наверное, похоже, но не более чем. Это какая-то… либо лизнул, либо это новая мифология. Но я до конца не понял. Я знаю, что основным двигателем Владимира Путина на пост президента в окружении Бориса Николаевича был Александр Стальевич Волошин. И перед августом, в конце июля он уже жестко настаивал, что «пора, уже всё, Степашина долой, ставим Путина, и Путин будет президентом». Это я знаю. Какие-то куски я собираю. Недавно завтракал с Валентином Юмашевым, ужинал с Александром Стальевичем Волошиным. Разговаривал с Анатолием Борисовичем Чубайсом.
О.Журавлева
―
У всех своя мифология.
А.Венедиктов
―
Да, но иногда они совпадают, показания. Я это делают уже 20 лет на самом деле. Я пытаюсь понять. Но там остались некие технические позиции, но это большая история. И я сегодня поставил вопрос на голосование: «Вы простили Бориса Николаевича Ельцина?» — в своем Твиттере. Оно закончилось. 30 на 30 на 30. 30% — это простил, 30% — не простил, и 30% — не за что. То есть зачем просил прощения. Как-то так. Ельцин — сложная фигура.
О.Журавлева
―
Алексей Венедиктов со своим особым мнением. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
Мы снова с вами — Ольга Журавлева и наш сегодняшний гость и главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Алексей Алексеевич, от истории с Ельциным и непонятным возникновением Путина как бы…
А.Венедиктов
―
Ну, оно понятное на самом деле, просто дьявол в деталях. Вот, например, меня Валентин Юмашев убеждал, когда говорили про взрывы домов, говорил: «Ты пойми, чеченская война была очень непопулярна в стране. Антивоенные настроения после предыдущего были чудовищные. И война могла смести Путина. У него и так был сначала не большой рейтинг. Поэтому нам, — дословно, — чеченская война была невыгодна. И она началась, вспомни, что зашли они до назначения Путина — Басаев — они зашли в конце Степашина. И нам казалось, что это просто вот нам удар под коленки». Вот какие-то такие разговоры.А.Венедиктов: Сейчас необходима для Путина консолидация, как во время Крыма
О.Журавлева
―
Можно ли сказать, что система преемничества тогда была опробована?
А.Венедиктов
―
Система преемничества в том виден… надо же все-таки признать, что перед избранием Путина, перед «отречением» Бориса Николаевича были выборы в Государственную думу. И на этих выборах в Государственную думу победила КПРФ. И первое место заняла КПРФ. На втором месте была путинская партия «Единство», на третьем месте — ЛДПР или «Яблоко», и на 4-м месте был СПС. Нет, там были ЛДПР, СПС. Не важно. Главное — КПРФ победила, больше всего набрала голосов.И поэтому это был риск, сможет ли Путин выиграть, а если выиграть, то в первом туре, поэтому надо было снести всех кандидатов. Там была сложная история. Там не было просто его назначить… Был Примаков с Лужковым…. А нет, чего я говорю? Первое место — КПРФ, второе — «Единство», третье — «Отечество вся Россия» лужковская и затем СПС. Вот как это было. То есть две антиельциновские партии заняли 1-е и 3-е, а проельциновские — 2-е и 4-е. Вот как это было. Поэтому разговоры о том, что вот они победили, вот Путин привел к победе — полное фуфло. На самом деле он и не мог привести, потому что он никогда до этого не занимался выборами и к нему претензий нет. Ну, кроме собчаковской истории.
И история заключалась в том, что это были риски. Когда Ельцин ушел в отставку, еще Примаков — кандидат, еще часть губернаторов и Лужков поддерживают… еще Примаков не снялся. То есть еще есть такая угроза. И если бы Примаков сомкнулся с Зюгановым, как это случилось летом, когда Черномырдина дважды не утвердили — я просто напоминаю нашим слушателям, — и дума стояла под роспуском, если бы третий раз пошел Черномырдин.
Это был 98-й только год, за полтора года до этого, — то вы меня, конечно, извините, риски были огромные. Это не было передачей власти. И только путем довольно хитрых телодвижений Примакова заставили сняться, и тогда Зюганову не с кем было договариваться.
О.Журавлева
―
А кто давал гарантии Ельцину на покое?
А.Венедиктов
―
А никто не мог дать тогда гарантии, если бы победил Примаков или Зюганов. Кто мог дать какие-то гарантии.
О.Журавлева
―
История про то — как бы такая, фольклорная, — что Ельцину пообещали не трогать и все будет хорошо…
А.Венедиктов
―
Но это мог сказать только Путин, он мог не быть победителем, поэтому в этом смысле гарантии не были гарантиями. Он мог не быть победителем. Это были такие выборы. Еще раз напомню, что в декабре 99-го года на выборах в Государственную думу — уже Путин премьер, уже чеченская война… победили, уже взрывы домов — там, победила партия КПРФ. Это просто надо помнить. И не поддаваться на мифологию. Откройте, посмотрите результаты по миллионам голосов.
О.Журавлева
―
То есть можно сказать, что Путина, конечно, привели….
А.Венедиктов
―
Да, конечно. Но так всегда. Была некая партия — партия власти. Она есть в любой стране. И, конечно, когда передавали власть, рассчитывали, что он следующий президент, но для этого нужно было применять некоторые технологии. И, конечно, они ожидали, что «Единство» выиграет у КПРФ, а «Отечество» вольется туда. Сразу не получилось. Это получилось только перед мартом. Но это были, конечно же, риски. Теперь об этом можно рассказать, как об этом говорит опять шпион Кобаладзе.
О.Журавлева
―
С назначением преемника Медведева было совсем по-другому.
А.Венедиктов
―
Нет, нет. Нет, то есть, да, конечно, с назначением преемника Медведева было совсем по-другому. Но никто не задается вопросом, а чего это Путин вернулся, если всё так было хорошо? Собственно говоря, у них не было договоренности про два срока, насколько я знаю. Может быть, я чего не знаю. Но смысл был: «Ну, потом поговорим». И я знаю, что когда летом 11-го года Путин принял решение возвращаться (мы все знаем, почему), Медведев и медведевские были чрезвычайно расстроены, некоторые на этом потеряли карьеру: Сурков, Сердюков, которые толкали Медведева на второй срок. И Путин почувствовал некое дребезжание.Поэтому я не верю в преемничество. Я не верю в то, что вот гарантии… У меня, кстати, недавно состоялся любопытный разговор с некоторыми людьми, скажем так, которые формулируют политику для Путина на потом, делают разного рода прогнозы, предложения и так далее. И я обратил их внимание на Анголу. Они мне все про Казахстан, что вот Назарбаев передал этому самому и там всё хорошо… Я говорю: «Погодите, ребята, вы не торопитесь. Вот у нас есть страна Ангола. В Анголе был президент — внимание — 38 лет. душ Сантуш . Он еще живой, кстати. 38 лет В 16-м году он принял решение (просто болезни одолели) передать президентский пост, назначить своим преемником — а там демократия, выборы, естественно, внутрипартийные, потом туда — второе лицо, которое с ним было — внимание! — с 98-го года. 18 лет он с ним вторым лицом. Министр обороны, первый зам парламента, губернатор центральной провинции Жоау Лоуренсу. Он ему передает.
Причем у него семья, у президента душ Сантуша семья У него сын, который занимается бизнесом и дочь, которая самая богатая женщина в Африке Изабель душ Сантуш. Он приходит. Вот дружбан-дружбан. А душ Сантуш живет у себя там... Через год он изолирует своего... папу, имея в виду, что он проводит съезд партии, где душ Сантуш пытается удержать контроль. Не удается. Потому что в руках у нового президента, у этого Жоау Лоурнесу, у него все рычаги давления. Он сажает в тюрьму сына душ Сантуша…
О.Журавлева
―
И суд говорит, что надо еще папочку вызывать давать показания.
А.Венедиктов
―
Да, конечно. И вот в сентябре этого года начинается процесс — 19-го. А дочка, действительно, богатая, она была в совете директоров этой IT-компании, банковская система там… Снимает с нее, арестовывает все счета ее. Ну, она сейчас не в стране. Предположу, что если бы дочка любимая, предполагаемая… или не предполагаемая, вернее, дочка душ Сантуша была в стране, она бы сейчас была под домашним арестом. Сам душ Сантуш сейчас сидит под домашним арестом.И все эти генералы, которые с ним 30 лет, и все эти службы безопасности, которые с ним 30 лет, и все эти министры культуры, которые с ним 30 лет, уже вместе с президентом.
О.Журавлева
―
Верить нельзя никому, как говорил Борман.
А.Венедиктов
―
Ну, слушай, я рассказываю тебе не про художественный фильм, а про конкретную ангольскую историю, которая разворачивается на наших глазах. Вот передал всё. Тоже, наверное, обещал безопасность. Душ Сантуш начинал с революционного движения, 38 лет президент, он, конечно, абы кому не передал. Опаньки! И в Казахстане история непростая происходит. Мы видим отсюда, Он уже говорит: «А давайте мы Алма-Аты переименуем обратно в Алма-Ату». А это же когда-то объяснял Назарбаев, как это важно, что язык и так далее. «А вот дайте мы сменим в одночасье посла в России, который довольно близок к Назарбаеву?» — раз! — и в одночасье меняется. И там тоже начинаются движения.Мы посмотрим, что там будет происходить. Конечно, Назарбаев оставил за собой пост главы Совета безопасности. Но это уже вопрос баланса сил. Поэтому сама логика власти, особенно авторитарных режимов, где все замкнуто на первое лицо — в Анголе ли, в Казахстан ли, в Российской Федерации — где нет институций — а институция — это продолжение рук, ног, носа, пяток, глаз, ресниц ушей первого лица, — там сразу все как-то…
И тогда начинаешь понимать, почему он вернулся в 12-м году. Не только потому, что ему казалось, что политика Дмитрия Анатольевича излишне либеральна. Она был, действительно…
О.Журавлева
―
Да. Разгул был!
А.Венедиктов
―
Оля, я могу сейчас устроить здесь программу «Кейс». Наверное, ты не для ́того меня позвала. Вот там с Ливией там под американцев легли. Вот там губернаторов решили избирать. Вот там либерализовали уголовно-процессуальный кодекс. Излишне либеральный. Дима хороший парень, но вот он чего-то… Надо вернуться и закрепить всё. И когда он вернулся — вот тебе, пожалуйста, что сейчас происходит. Вот следствие этой политики, где репрессивные органы важнее, чем компромиссы и договоренности.Это разная политика. У него — у президента Медведева — и президента Путина в третьем сроке разная политика. Оно видно. Он почему-то сменил политику. Вот, собственно говоря, приход нового президента при наличии живого старого, который хочет сохранить рычаги влияния, мне кажется сомнительным. Даю года полтора-два, если сразу не отправят на Афон. Но теперь и на Афон не сильно отправишь. Афон теперь враги наши.
О.Журавлева
―
Один коротенький вопрос по поводу договоренностей и всего прочего. А что хотят от Польши? Почему такая агрессия в сторону Польши?
А.Венедиктов
―
Я просто думаю, что история в том, что следующий год… не следующий год — сейчас необходима для Путина консолидация, как во время Крыма. Его рейтинги доверия падают, люди раздражены кто пенсионной реформой, кто мусорной реформой, кто пенсионной реформой, кто мусорной реформой, но все своим раздражены. Ученые раздражены законом про работу с иностранцами, ну, какие-то разные группы. Нужно консолидировать людей, как Крымом. Чем консолидировать? Внутри ничем. Значит, внешняя история.
О.Журавлева
―
Ненавистью?
А.Венедиктов
―
Злобой. Вот как это нас сравнивают с Гитлером? Потому что война в каждой семье, вот Победа, она священная. Реально священная война и священная Победа. В каждой семье воевали. И не важно, это поляки, люксембуржцы, немцы, французы, словаки, не важно, кто — важно, что, особенно учитывая год 75-летия Победы, это та точка, вокруг которой можно собрать. Я думаю, что это главная идеологическая подкладка всей этой истерики.
О.Журавлева
―
Мы желаем вам добра. И вообще, быть добрее в следующем году. Поздравляем с наступающим! Алексей Венедиктов, Ольга Журавлева были с вами. Всего доброго!