Владимир Рыжков - Особое мнение - 2019-12-12
Е.Бунтман
―
Добрый вечер! Меня зовут Евгений Бунтман. И сегодня со своим особым мнением политик Владимир Рыжков. Добрый вечер!
В.Рыжков
―
Добрый вечер!
Е.Бунтман
―
Главная новость последних часов: задержаны подозреваемые в убийстве Павла Шеремета. 5 человек подозреваются, в том числе, бывший боец «Правого сектора»*, еще один ветеран АТО Антоненко и так далее. Вы верите в версию основную: «Дестабилизация социально-политической ситуации в стране путем убийства известного лица? Просто формулировка такая, напоминает некие дела?
В.Рыжков
―
Да, в принципе, верю, потому что, действительно, убийство Павла Шеремета, которого мы оба хорошо знали, получилось очень громким, очень резонансным, привлекло внимание на Украине и в России, и, по-моему, во всем мире. И мы знаем, что на Украине есть огромное количество радикалов. Мне попадались цифры, что на руках у населения миллион или чуть больше стволов боевых. И понятно, что радикалы заинтересованы в дестабилизации ситуации.
Е.Бунтман
―
Много кто в ней заинтересован.
В.Рыжков
―
Радикалы всегда в первую очередь заинтересованы в дестабилизации, потому что для радикалов дестабилизация, хаос, гражданская война, кровь — это единственный шанс прийти к власти. Поэтому да, я вполне допускаю, что такой мотив есть.И, мне кажется, что очень важно для нынешних украинских властей, для Владимира Зеленского в первую очередь, — это вести эффективную борьбу с радикалами, потому что они бросают вызов как ему, так и в целом устойчивости Украины. И если сейчас Аваков — или кто там, какая служба этим занимается? — сейчас действительно установят убийц, заказчиков, раскрутят цепочку, сумеют доказать причастность убийц к каким-то радикальным организациям и на этом основании запретят эти организации или пресекут их деятельность, это будет, во-первых, справедливо по отношению к Павлу Шеремету и его близким, во-вторых, справедливо по отношению к правосудию. И, в-третьих, это пойдет на пользу Украине, вне всякого сомнения.
Е.Бунтман
―
Много вопросов, конечно. Павел Шеремет никогда не был врагом радикальных организаций.
В.Рыжков
―
Для кого-то не был, а для кого-то был. Мы же не знаем, что у этих людей в головах и что их мотивировало. Фигура очень знаковая, фигура крупная, фигура медийная, могли быть вполне такие расчеты. Мы это знаем и по российской истории, мы это знаем по истории других стран. Такое, к сожалению, случается и нередко.
Е.Бунтман
―
Прошло больше, чем 3,5 года. Весной 16-го, если не изменяет память, убили Павла Шеремета. Достаточно быстро нашли исполнителей Немцова…
В.Рыжков
―
Но только исполнителей. Мы до сих пор не знаем истинных организаторов, тем более, мы не знаем заказчика..
Е.Бунтман
―
Есть шанс, что когда-то будут они найдены?
В.Рыжков
―
Да.
Е.Бунтман
―
Что человек по имени Геремеев будет допрошен?
В.Рыжков
―
Наверное, при другой власти, при следующей власти такая возможность появится. Пока формально, как мне говорили адвокаты, дело не закрыто, формально расследование ведется по поиску заказчиков убийства Бориса Немцова. Но мы понимаем, что реально ничего не делается.
Е.Бунтман
―
Но вот вы произнесли несколько фраз про то, что есть радикалы, которым выгодно раскачивать ситуацию.
В.Рыжков
―
Да.
Е.Бунтман
―
Тогда же это говорили и про Немцова, что есть либеральные радикалы, которым выгодно раскачивать ситуацию, уж выгодней, чем власти. Про Анну Политковскую так же говорили, что её смерть принесла, — если я правильно помню цитату, — больше вреда, чем ее профессиональная деятельность. Владимир Владимирович Путин автор этой цитаты. Не знаю, мне кажется, насколько преждевременные выводы по поводу причастности радикалов.
В.Рыжков
―
А какая связь между вооруженными радикалами на Украине и Анной Политковской или Борисом Немцовым? Борис Немцов никогда не был радикалом, тем более, никогда не была радикалом Анна Политковская. Не являются радикалами те люди, которых сейчас судят по «московскому делу», не являются радикалами те, кто выходят на мирные протесты на улице.Как раз радикалом в данном случае выступает власть, которая репрессирует людей, которые реализуют свои конституционные права мирным путем.
Поэтому просто вы путаете понятие радикала в его истинном смысле, в котором употребляю я, в данном случае я говорю о тех людях, которые с оружием в руках, применяя насильственные методы, разжигая ненависть, убивая людей, преследуют свои политические цели.
В.Рыжков: Формально расследование ведется по поиску заказчиков убийства Бориса Немцова. Но мы понимаем, что реально ничего не делается
Когда наша пропаганда или власти говорят о радикалах, называя ими политиков, которые борются за Конституцию, журналистов, которые пишут правду, молодых людей, которые выходят на ненасильственные массовые протесты, то они называют радикалами людей, которые радикалами совершенно не являются.
Радикальную политику проводит сама власть, попирающая Конституцию. Сегодня, кстати, День Конституции. И не лишне напомнить то, что самой радикальной силой в России является нынешняя власть…
Е.Бунтман
―
Я думал, Конституция самая радикальная.
В.Рыжков
―
Нет. Конституция абсолютно радикальный антиавторитарный документ, который гарантирует каждому из нас свободу слова, свободу мирных собраний, демонстраций, свободу совести, свободу частной жизни, и все эти свободы попираются нынешней властью и законами, которые она приняла. У нас несколько сотен законов федеральных прямо отменяют Конституцию. Все эти законы приняты при Владимире Путине.Поэтому главный радикал в нашей стране — это Владимир Путин и обслуживающая его интереса Государственная дума, Совет Федерации и правительство Российской Федерации — вот радикальная сила, против которой борются мирные протестанты и против которой боролся абсолютный нерадикал Борис Немцов.
Е.Бунтман
―
Про мирных протестующих. «Московское дело». Глава Совета по правам человека при президенте Валерий Фадеев выступил против включения фигурантов «московского дела» в амнистию, которая в следующем году планируется к 75-летию Победы. Как прокомментируете?
В.Рыжков
―
Я совершенно не согласен. Более того, он квалифицировал мирные выступления летом этого года как массовые беспорядки. То, что происходило в Москве летом это года — я это видел своими глазами, — не являлось массовыми беспорядками.
Е.Бунтман
―
Он говорил про насилие в отношении сотрудников правоохранительных органов.
В.Рыжков
―
Насилие в отношении правоохранительных органов было со стороны нескольких человек из многих тысяч, которые принимали участие в этих акциях.Массовыми беспорядками, Евгений, — вы это прекрасно знаете — являются… Есть четкое определение, что такое массовые беспорядки. Массовые беспорядки — это когда значительное количество людей (тысяча, полторы 5 тысяч, 10 тысяч) не подчиняется властям, громит магазины, жжет машины, бросается «коктейлями Молотова» в полицейских, бросает в них камни… Мы прекрасно это видим в последний года на парижских улицах. Вот это массовые беспорядки. То, что было в Москве, никакого отношения к массовым беспорядкам не имеет.
Е.Бунтман
―
Я считаю, что и насилия по отношению к полицейским не было, а то, что было, нельзя назвать насилием. Выдавленное стекло автозака — это не насилие.
В.Рыжков
―
Нет. Я имею в виду те пару фактов, если они подлинные… Но вроде как люди сами сказали: «Да, это было». Это когда кто-то ударил полицейского, кто-то толкнул. Конечно, к этому не относится пластиковый стаканчик…
Е.Бунтман
―
Но толкнуть полицейского тоже не то чтобы прямо…
В.Рыжков
―
Но, тем не менее, это с какой-то натяжкой можно квалифицировать как нарушение.
Е.Бунтман
―
Не 4 года тюрьмы.
В.Рыжков
―
Да, совершенно верно. Правонарушение. Заметьте, я не употребляю слово «преступление». Я разделяю понятие «правонарушения» и «преступление. Массовых беспорядков, хоть отдаленно напоминающих то, что было в Киеве на Майдане или то, что мы в этом году видели на улицах Парижа, в Москве не было, причем никогда с 90-х годов.И в этом смысле, когда Владимир Путин комментировал (была дискуссия на Совете по правам человека), он сказал, что сегодня он стаканчик бросил…
Е.Бунтман
―
А завтра — пластиковую бутылку, потом «коктейль Молотова»
В.Рыжков
―
Завтра — пластиковую бутылку, потом «коктейль Молотова»
Е.Бунтман
―
А потом — ядерную бомбу.
В.Рыжков
―
А потом — ядерную бомбу, да. И так далее. С юридической точки зрения это абсолютно несостоятельное рассуждение.
Е.Бунтман
―
Когда это останавливало?
В.Рыжков
―
Просто говорит гарант Конституции с дипломом юриста Ленинградского университета. Потому что даже первокурсник любого юрфака самого провинциального знает, что между пластиковым стаканчиком и «коктейлем Молотова» гигантская дистанция. И это разной тяжести события.
Е.Бунтман
―
Особенно если этого не происходило.
В.Рыжков
―
Да, особенно, когда этого не происходило. Поэтому мешать в кучу пластиковый стаканчик и «коктейль Молотова» — это то же самое, как мешать 2–3 инцидента с массовыми беспорядками. Еще раз скажу, что с юридической, правовой точки зрения никаких массовых беспорядков летом этого года не было. Московские процессы инспирированы, политически мотивированы. Эти люди должны быть амнистированы.
В.Рыжков: Массовых беспорядков, хоть отдаленно напоминающих то, что было в Киеве на Майдане, в Москве не было, причем никогда с 90-х
Е.Бунтман
―
Это особое мнение политика Владимира Рыжкова. Сейчас прервемся на полторы минуты, потом вернемся.РЕКЛАМА
Е.Бунтман
―
Это особое мнение политика Владимира Рыжкова. Мы начали с политических убийств, политическим убийством и продолжим. Обоюдно высылают дипломатов Россия и Германия. Это всё связано с историей убийства Зелимхана Хангошвили, бывшего полевого командира чеченского, которого, как считают немецкие власти, убили по поручению государственных органов Российской Федерации. Россия как-то возобновила практику политических убийств? Это тоже верю — не верю, получается ситуация немножко.
В.Рыжков
―
Не совсем так. Германия все-таки с точки зрения наших двусторонних отношений довольно сильно отличается от наших отношений, скажем, с Великобританией или США. Даже в условиях посткрымских, даже в условиях санкций, даже в условиях конфронтации между нами и Евросоюзом, Германия остается одной из самых близких для нас стран Запада.И видно, что Германия стремиться к улучшению наших отношений. Об этом говорит и германский посол в России, об этом говорит и глава Германского МИДа, об этом свидетельствуют усилия Ангелы Меркель по украинскому кризису. Последняя встреча в Париже об этом свидетельствует. И мне очень трудно представить, чтобы немецкие власти без оснований, как порой бывает с другими странами…
Е.Бунтман
―
А без оснований другие страны — какие? Со Скрипалями там основание более чем.
В.Рыжков
―
А тем более немцы. Вот немцы сто раз бы подумали, если бы не было серьезных доказательств, чтобы высылать наших дипломатов. И двести раз подумали бы, прежде чем применять такую формулировку. Как там? «По приказу…».
Е.Бунтман
―
«По поручению государственных органов Российской Федерации», — прямо цитата.
В.Рыжков
―
Мне кажется, яснее не скажешь.
Е.Бунтман
―
Видимо, через сотрудников посольства передавались…
В.Рыжков
―
Это значит, что у полиции и у контрразведки, разведки немецкой есть неопровержимые доказательства причастности. По-другому это невозможно объяснить. Даже в этих условиях выслали не полпосольства, как могли бы, а только двух человек, что свидетельствует, что «не выслать не можем, но вот только двоих высылаем». Сегодня наши, по-моему, в ответ выслали двоих.
Е.Бунтман
―
Двух да, объявили персонами нон грата.
В.Рыжков
―
Это всегда так делается симметрично. Поэтому, по всей видимости, доказательства есть. Возможно, они будут в ближайшее время опубликованы и представлены. Что касается того, возобновилась ли эта практика — да.
Е.Бунтман
―
Давайте порассуждаем, может ли страна убивать своих врагов?
В.Рыжков
―
Нет, не может.
Е.Бунтман
―
А Израиль, а США?
В.Рыжков
―
ну, спрашивайте об этом посла Израиля, посла США.
Е.Бунтман
―
Вы же историк…
В.Рыжков
―
Я историк, но сегодня День Конституции. А по Конституции в России смертная казнь запрещена. Россия — член Совета Европы пока. Россия ратифицировала все базовые конвенции Совета Европы. Россия взяла на себя обязательства не применять смертную казнь. Убийство врагов вне зависимости от того, на территории России, за пределами территории России противоречит Российской Конституции и российскому законодательству. Всё, что об этом нужно сказать.При этом, судя по всему, такая практика, действительно, есть. И, насколько я понимаю, она периодически используется все 2000-е годы. Я хочу напомнить, кого убили.
Е.Бунтман
―
Литвиненко, Скрипалей… попытка была. Зелимхана Яндарбиева в Катаре.
В.Рыжков
―
В Катаре, да — вот еще очередной случай.
Е.Бунтман
―
Врагов Кадырова в Германии и Австрии с завидной регулярностью.
В.Рыжков
―
Да. В Вене был случай и так далее. То есть мы видим, что это не какие-то отдельные эксцессы.
Е.Бунтман
―
А это государственная политика.
В.Рыжков
―
А это государственная политика, да. И, более того, последнее время мне попадался ряд публикаций о том, что был какой-то центр, по-моему, в Швейцарии типа хаба, где их, так сказать готовили.
Е.Бунтман
―
Ну, вроде был. В французских Альпах.
В.Рыжков
―
Да-да, где их готовили и направляли на задание.
Е.Бунтман
―
Очень красиво, чтобы быть правдой…
В.Рыжков
―
Место красивое.
Е.Бунтман
―
На Джеймса Бонда похоже. Там есть в одной из серий.
В.Рыжков
―
А они все смотрели, как и мы с вами, Евгений, и Джеймса Бонда. И в апреле выйдет новая серия с Дэниэлом Крэйгом, и мы с удовольствием её посмотрим. Они все заражены этой романтикой: Штирлиц, Бонд… Почему не устроить в Альпах в красивом шале над скалами красивую базу. Слишком много свидетельств, слишком много доказательств и слишком много фактов, чтобы не видеть за этим определенную политику. Да, судя по всему, такая политика, действительно, есть. Она антиконституционна, она противозаконна.Но при этом, что интересно, Владимир Путин практически одобрил. Он же комментировал, по-моему, в Париже: «А вы посмотрите, кого вы защищаете. А он вот такой… А посмотрите, что он натворил. И кто в нас бросит камень?»
Е.Бунтман
―
Хорошо еще Израиль не вспомнил с устранением террористов в Ливане НРЗБ.
В.Рыжков
―
Послушает нашу программу, и в следующий раз подготовят ему справку, и он вспомнит Израиль. В Израиле нет запрета, по всей видимости, на такую деятельность. А в России есть. Поэтому в данном случае это преступление тех лиц, которые это делают, это преступление тех лиц, которые дают, как немцы выразились, такое поручение. Это противоречит российскому законодательству. Вообще, это ни в какие ворота не лезет, с моей точки зрения.
Е.Бунтман
―
Такая хорошая, в том числе, советская традиция: Бандера и так далее.
В.Рыжков
―
А представляете, немцы… Где они его, в Берлине, в Тиргартене, по-моему?
С.Бунтман
―
Бандеру? Нет, в Мюнхене.
В.Рыжков
―
Нет, вот этого человека, который…
Е.Бунтман
―
А это в Берлине, да.
В.Рыжков
―
Да, в Тиргартене. Мы знаем, что такое Тиргартен — центр Берлина, бывший королевский парк. Поэтому, конечно, немцы, я думаю, в шоке. Они не могли не отреагировать. Думали, думали — наверное, вот двоих. Страшная кара: двоих выслали.
Е.Бунтман
―
Сегодня были похороны Юрия Лужкова, мэра Москвы… целую вечность он был мэром Москвы: с 92-го по 2010 годы.
В.Рыжков
―
Ну, разве по нынешним временам это вечность?
Е.Бунтман
―
Но близко к этому. Почти столько, сколько Путин президент, столько Лужков был мэром.
В.Рыжков
―
Путин во главе государства уже ровно 20 лет. Уже больше Брежнева.
В.Рыжков: Даже в условиях конфронтации между нами и ЕС, Германия остается одной из самых близких для нас стран Запада
Е.Бунтман
―
Чуть-чуть. Если бы Лужков не уехал тогда в отпуск во время смога, то, может быть, до сих пор оставался. Кто лучший мэр: Лужков или Собянин? Вот для человека, который в Москве живет большую часть времени, может быть, большую часть жизни — нет?
В.Рыжков
―
Нет.
Е.Бунтман
―
Не большую часть жизни, но значительную. Хорошо. Кто лучший мэр?
В.Рыжков
―
Я скажу, что время лучшее было тогда. Больше было свободы.
Е.Бунтман
―
Но уходите от вопроса.
В.Рыжков
―
Я никак не могу подобрать критерий. Вот какие критерии?
Е.Бунтман
―
С точки зрения хозяйственной.
В.Рыжков
―
Денег у Собянина в сто раз больше. Если у тебя в сто раз больше денег, не так сложно быть лучшим хозяином.
Е.Бунтман
―
Ну, у Лужкова было в сто раз больше денег, чем у любого другого города России.
В.Рыжков
―
Да. Я бы сказал так, что и Лужков был очень крупной политической фигурой тогда, в тех условиях. И Собянин крупная политическая фигура в нынешних условиях. Но условиях совсем разные. Мне трудно. Это нужно докторскую писать. Это нужно сначала определить…
Е.Бунтман
―
Или доклад: «Лужков. Итоги».
В.Рыжков
―
Да, или доклад «Лужков. Итоги». Это нужно определить, что мы определяем как лучшее. Дальше нужно определить, кто был лучший по какому-то набору критериев. С ходу не скажешь. Первое, что приходит в голову, что да, и тот и другое — это крупные политические фигуры, каждый своей эпохи.
Е.Бунтман
―
Тогда про политику. 99-й год. Лужков имел шанс стать один из лидеров государства или нет?
В.Рыжков
―
Думаю, что да. Качалась ситуация. Я думаю, что было бы меньше силовиков у власти в его власти. Я думаю, что было бы меньше репрессий. Иначе говоря, было бы меньше пушек — было бы больше масла. Не уверен, что было бы меньше коррупции.
Е.Бунтман
―
Вряд ли.
В.Рыжков
―
Но, понимаете, авторитаризмы бывают тоже разные. Бывает авторитаризмы больше похожие на хунту военную, а бывают авторитаризмы больше похожие на такой вот капитализм в железной перчатке, вот как у Ли Куан Ю, Например. Он же совершенно не силовик был, да? В Сингапуре. Поэтому, мне кажется, был бы Лужков или был бы человек типа Виктора Степановича Черномырдина…
Е.Бунтман
―
Или Примаков.
В.Рыжков
―
Или Примаков. Но Примаков тоже силовик. Он все-таки эсвээровец…
Е.Бунтман
―
Да, но я очень хорошо помню, как в 99-м году говорили: «Ужас! С одной стороны, будет старый коммунист из спецслужбы Примаков, с другой стороны — Лужков, тоже разворовал Москву…».
В.Рыжков
―
Вот, мне кажется, что происхождение политика имеет очень большое значение. И в России это особенно важно, откуда он: он гражданский или силовик? Вот мы сейчас видим, что такое правление силовиков.
Е.Бунтман
―
То есть в любом случае гражданский лучше силовика?
В.Рыжков
―
Для меня — да. Гражданский в любом случае лучше силовика и с точки зрения свободы с точки зрения развития предпринимательства, и с точки зрения внешней политики, и с точки зрения роста благосостояния людей. Силовики, у них же искаженное сознание.
Е.Бунтман
―
То есть Медведев лучше Путина однозначно?
В.Рыжков
―
С точки зрения происхождения, безусловно. Но если вы вспомните, Евгений, его четырехлетка была все-таки легкой передышкой.
Е.Бунтман
―
Война в Грузии…
В.Рыжков
―
Да не в этом дело. «Свобода лучше, чем несвобода», 4 «И», бурное развитие Wi-Fi, интернета, широкополосных каналов. И внешняя политика была помягче. Поэтому, если гипотетически возвращаться, — во-первых, имел шанс, потому что где-то, я думаю, летом 99-го года ситуация качалась. И непонятно, было, она качнется к «Отечеству вся Россия», Примакова Лужкова или к Кремлю? Кремль тогда еще не нашел кандидата и стратегию. И если бы качнулась история в том направлении, думаю, что многим бы сегодня было легче дышать.
Е.Бунтман
―
Владимир Рыжков, политик со своим особым мнением. Мы вернемся через несколько минут. Не переключайтесь.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Еще раз добрый вечер! Меня зовут Евгений Бунтман. А со своим особым мнением сегодня политик Владимир Рыжков.Переговоры с Зеленским и всё, что видят сейчас. Переговоры хорошо прошли, как вам кажется?
В.Рыжков
―
Во-первых, безусловно, сама по себе это хорошая новость.
Е.Бунтман
―
Факт переговоров?
В.Рыжков
―
Конечно. Потому что впервые Владимир Путин встретился с новым украинским президентом. Они разговаривали больше часа. И до этого они трижды говорили по телефону. И само по себе это хорошо, потому что лучше говорить, чем не говорить.Во-вторых, все-таки хотя бы мелкие какие-то решения приняты. Подчеркиваю, пока, к сожалению, мелкие. Они важные для отдельных людей, но политически они очень небольшие.
Е.Бунтман
―
Это какие, обмен пленными?
В.Рыжков
―
Обмен всех на всех установленных до конца этого года. Вроде там обещано открытие нескольких новых коридоров по линии разграничения. Вроде бы в очередной раз обещано миссии ОБСЕ, что её будет везде пускать круглосуточно, чтобы она могла мониторить.
Е.Бунтман
―
НРЗБ ничего не меняется.
В.Рыжков
―
Но все-таки, если люди вернуться, несколько десятков от нас туда и отсюда туда, то для этих людей, по крайней мере, что-то изменится. Довольно важно, что договорились, Зеленский пообещал, что формула Штайнмайера будет введена в украинское законодательство. Для этого ему придется преодолеть очень большое сопротивление, оппонентов, радикалов, с которых мы начинали…
Е.Бунтман
―
Гибельная же для Украины формула.
В.Рыжков
―
Ну, кто сказал, что гибельная. Нормальная формула.
Е.Бунтман
―
Я вот считаю, что гибельная.
В.Рыжков
―
Нормальная формула. То есть суть в том, что надо провести выборы под международным контролем. Сформировать там хоть какие-то органы власти или, по крайней мере, видимость легитимных органов власти. После чего по Минским соглашениям Москва должна передать контроль над границей. Чего тут гибельного-то? Как раз, мне кажется, это то, чего…
Е.Бунтман
―
Контроль над границей и контроль над территориями — это две большие разницы.
В.Рыжков
―
Контроль над территориями невозможен без контролем над границей.
Е.Бунтман
―
Ну, сейчас ДНР и ЛНР не контролируют свои границы, их контролирует Россия.
В.Рыжков
―
А при наличии контроля границы со стороны Украины решить задачу контроля территорий все-таки можно. И как раз, судя по комментариям нашего президента, он очень этого не хочет. Он сказал, что если они туда зайдут, то будет геноцид как в Сребренице. Притом, что позиция властей Украины прямо противоположная. У них формула такая: «Обмен. Граница. Не стрелять», — вот формула Киева. Вот обмен всех над всех. Граница — это значит, получить контроль над границей. Не стрелять — это значит исключительно себя.А Путин говорит — будут стрелять, буду убивать. С одной стороны, это выглядит как победа Путина, потому что он закрепил в этом решении всё, на чем стоят прежде. В этом совместном коммюнике записано, что Минские соглашения остаются основой, не одну букву не меняем… Вообще, всё, что хочет Москва, там записано.
Е.Бунтман
―
Но на самом деле не происходит ничего, кроме факта НРЗБ.
В.Рыжков
―
Зеленский тоже ничего не проиграл, не отдал. Он не согласился с территориальными уступками, он не согласился с федерализацией. Он не согласился отсрочить вопрос контроля над границами. То есть нормально, обе стороны остались при своем. Но можем ли мы говорить, что Путин восторжествовал?
Е.Бунтман
―
Он подмял под себя Зеленского.
В.Рыжков
―
Ни в коей мере. А что выиграл Путин? Путин выиграл статус-кво. А является ли статус-кво выигрышем для России? Нет, конечно. Тех подвижек мелких совершенно недостаточно, чтобы начался процесс отмены санкций.
Е.Бунтман
―
А для кого это выигрыш — поддержание статус-кво? С Крымом — понятно. Неподконтрольный Украине Донбасс. Это статус-кво. Хаос, нестабильность.
В.Рыжков
―
Мне кажется, что для Украины статус-кво невыгоден, потому что Украина стремится восстановить суверенитет над потерянными территориями.
Е.Бунтман
―
Да. А России выгоден.
В.Рыжков
―
России невыгоден статус-кво. Это мой тезис, что нам совершенно невыгоден статус-кво, потому что мы с 14-го года, уже 5 лет находимся под санкциями. Мы отрезаны от финансирования внешнего. Мы отрезаны от инвестиций. Мы токсичная страна. У нас нулевые иностранные инвестиции или близкие к тому.
Е.Бунтман
―
Но это изменится, если только России вернет обратно Крым.
В.Рыжков
―
Нет, крымские санкции гораздо мягче и гораздо ограниченнее, чем донецкие и луганские. Вы это прекрасно знаете. Поэтому Путин выиграл статус-кво, но проигрывает Россия. Если он искренне хочет, чтобы росла экономика, чтобы создавались новые рабочие места, чтобы была модернизация экономика, а на этой основе рос его рейтинг, — а я думаю, он этого хочет, — то он проиграл в Париже. Потому что он не смог создать впечатления, что Россия пошла на какие-то компромиссы. Нет никаких компромиссов.В этом смысле, мне кажется, что Киеву надо соглашаться на выборы в этих районах; настаивать на том, что выборы пройдут под международным контролем, настаивать на том, что в этих выборах примут участие все желающие украинские партии и политики…
Е.Бунтман
―
В том числе партия «Правый сектор», партия «Свобода».
В.Рыжков
―
По закону — да.
Е.Бунтман
―
Хорошо.
В.Рыжков
―
Я не думаю только, что они получат там много голосов.
Е.Бунтман
―
НРЗБ.
В.Рыжков
―
Да, конечно, с точки зрения логики — да. Мне кажется, что наибольшие шансы получить поддержку там будут как раз, если там будут международные наблюдатели и не будет полной фальсификации, что вероятно (мы знаем, как это у нас делается), но если там будет контроль, и выборы будут проходить под контролем, то наибольшие шансы там имеет партия того же самого Медведчука.
Е.Бунтман
―
Но еще вопрос, будут ли голосовать беженцы оттуда.
В.Рыжков
―
И это надо обсуждать и требовать, чтобы этот миллион человек имел право голоса, чтобы для них были открыты участки в Мариуполе, в Харькове, в Киеве и везде, где они живут, и чтобы они решали судьбу своего региона.Короче говоря, мы уже обсуждаем, как двигаться в этом направлении.
Е.Бунтман
―
Да, но это мы еще успеем обсудить.
В.Рыжков
―
Но это важно двигаться в этом направлении. Я думаю, что если будут проведены выборы даже кривые… ну, не совсем кривые, потому что совсем кривые не имеют смысл, ну, полукривые, назовем их так, и там сформируются сначала местные органы власти, а потом региональные органы власти, появится там какая-то реальная власть, с которой можно будет вести диалог, тогда по Минским соглашениям Путин должен будет отдать контроль над границей.
В.Рыжков: Денег у Собянина в сто раз больше. Если у тебя в сто раз больше денег, не так сложно быть лучшим хозяином
Поэтому, мне кажется, что в этом направлении надо двигаться. И если Зеленский достаточно сохранит свой контроль над Радой и сумеет ограничить радикалов, с которых мы сегодня начали, и сумеет избежать вспышек насилия в украинской столице, то этим путем надо двигаться.
Поэтому Путин ничего не выиграл. Он сохранил статус-кво, но для него и для России никакого выигрыша нет. А Зеленский сделал маленький шаг вперед. Он ничего не проиграл, и он открыл определенную перспективу для решения этой проблемы.
Е.Бунтман
―
Давайте к России вернемся. Губернатор Иркутской области Сергей Левченко ушел в отставку. Вместо него поставили человека из МЧС Кобзева.
В.Рыжков
―
Уже поставили?
Е.Бунтман
―
Он будет и.о. Но мы же понимаем, как это происходит.
В.Рыжков
―
Так быстро всё делается? Ну, сожрали человека. Сожрали.
Е.Бунтман
―
Вообще, мне кажется, отличный вариант: в регионах, где что-то происходит природное, ставить эмчээсовцев.
В.Рыжков
―
Даже не обязательно. В Кирове не было ничего природного. Речки текли спокойно. Боры вятские шумели. Тем не менее, устроили против Никиты Белых провокацию.
Е.Бунтман
―
Каким должен быть губернатор в российской области вообще?
В.Рыжков
―
Для кого? Для нас с вами или для Кремля?
Е.Бунтман
―
Прагматически для Кремля каким должен быть? У вас есть какое-нибудь понимания принципа назначения губернаторов? Не будем выборами называть…
В.Рыжков
―
Есть. Послушный чиновник. Послушный бюрократ. Для красоты их называют технократами.
Е.Бунтман
―
В отставку же все время кого-то отправляют. Плохо подбирают послушных?
В.Рыжков
―
Шпунтикова меняют на Винтикова. Винтикова меняют на Шпунтикова.
В.Рыжков: Довольно важно, что договорились, Зеленский пообещал, что формула Штайнмайера будет введена в украинское законодательство
Е.Бунтман
―
Чего не надо делать губернатору, чтобы его не отправили в отставку?
В.Рыжков
―
Не надо побеждать, как это сделал Левченко, Шпунтикова на выборах. Потому что, как показывает опыт и Сергея Левченко и нашего друга Никиты Белых, когда чужой для них человек, для системы бюрократической, для этой машинерии, — любой чужой человек от ЛДПР, КПРФ, или от либералов — пропадает на пост губернатора, начинают тикать часы.
Е.Бунтман
―
Левченко, что, хороший губернатор был? Вот то, что происходило прошлым летом — и ничего не делалось, не признавалось, масштаб бедствий не признавался…
В.Рыжков
―
А чем другие-то лучше?
Е.Бунтман
―
Нет, мы говорим конкретно про Левченко. Про других я просто меньше знаю. Потому что он был в центре внимания…
В.Рыжков
―
а мы говорим конкретно о воле народа. Вот хорошо ли Левченко или плох, должны решать иркутяне, понимаете, Евгений?
Е.Бунтман
―
Нет, ну, будут выборы.
В.Рыжков
―
Так а чего же ему не дали досидеть до выборов? А чего же ему не дали участвовать?
Е.Бунтман
―
Но он же по собственному желанию ушел, по-моему.
В.Рыжков
―
Вот хороший губернатор, с моей точки зрения, тот, за кого проголосовали люди.
Е.Бунтман
―
Собянин хороший, Беглов.
В.Рыжков
―
Хороший губернатор — это тот, за кого проголосовали люди в условиях политической конкуренции. Если Сергей Левченко не справился с наводнением, как говорят, и работал плохо, как утверждают, и ничего не делал, как пишут, и утратил доверие, как сегодня стало ясно, то это должны сказать его избиратели, а не начальники в Кремле, которые расставляют по всей стране Винтиковых и Шпунтиковых.Вот поэтому, с моей точки зрения, это возмутительная история, которая говорит о том, что даже если системный человек становится губернатором — а КПРФ системная партия, лояльная Кремлю, — даже если представитель лояльной партии становится губернатором, система его все равно сжирает.
Е.Бунтман
―
Потому что он не до конца свой?
В.Рыжков
―
Да. Он чужой, он не из «Единой России». Он, кстати, на выборах помогал КПРФ на местных выборах. Это же безобразие. Есть же «Единая Россия», а он, негодяй, помогал КПРФ.А на Дальнем Востоке губернатор помогает ЛДПР, потому что он элдэпээровец. Тоже нельзя такое делать. Вот поэтому это показывает несовместимость двух систем: демократической и авторитарной. Демократическая система во главу угла ставит волю народа. Авторитарная система во главу ставит принцип «свой — чужой». И вот когда две системы сталкиваются, авторитарная пожирает тех людей, которые избраны демократическим путем. Поэтому возмутительная история. И я призываю иркутян на выборах не избрать вот этого человека из МЧС, не важно, какая его фамилия.
Е.Бунтман
―
А кого?
В.Рыжков
―
А вот пусть они решат сами, кого. Вот из тех, кто будет. Там же все равно будет кто-то еще.
Е.Бунтман
―
По навальновскому принципу.
В.Рыжков
―
Да, да. Надо показать, что «вот мы, сибиряки, — я сам сибиряк, — мы иркутяне, а вот нам не нравится…».
Е.Бунтман
―
А вы выдвигайтесь.
В.Рыжков
―
Куда?
В.Рыжков: А что выиграл Путин? Путин выиграл статус-кво. А является ли статус-кво выигрышем для России? Нет, конечно
Е.Бунтман
―
В Иркутскую область.
В.Рыжков
―
Зачем?
Е.Бунтман
―
Не знаю. Я вот периодически гостям предлагаю. То я тут Максим Шевченко убеждал…
В.Рыжков
―
Да я бы на самом деле выдвинулся как сибиряк, но я не пройду муниципальный фильтр. Потому что есть такое специальное устройство под названием муниципальный фильтр, который не позволяет не выдвигаться тем, кому не следует.
Е.Бунтман
―
Вот никто и не пойдет.
В.Рыжков
―
Пойдут. Поэтому иркутяне, я думаю, оценят по достоинству сегодняшнее решение, и надеюсь, что они свой вердикт вынесут на выборах и не выберут Винтикова и Шпунтикова, из какого бы ведомства он не был и какую-то фамилию он не носил.
Е.Бунтман
―
Владимир Рыжков, политик, со своим особым мнением. И всего доброго!
В.Рыжков
―
С Днем Конституции вас, друзья!* - запрещенная в РФ организация