Особое мнение СПб - Андрей Константинов - Особое мнение - 2019-10-23
23.10.2019
А. Петровская
―
11 часов и 9 минут на часах в студии «Эха», у микрофона Александра Петровская. И я представляю нашего гостя, журналиста Андрея Константинова. Андрей, здравствуйте.А. Константинов
―
Здравствуйте, Саша.А. Петровская
―
Я напомню средства связи, у нас работает СМС-портал +7 931 291 58 00, а также Youtube-трансляция на канале «Эха Москвы в Петербурге»: можно задавать вопросы, комментировать и участвовать в сегодняшнем «Особом мнении». Начнём со вчерашних событий. После 6 часов обсуждения, в том числе тет-а-тет, удалось договориться Владимиру Путину и Реджепу Эрдогану по поводу прекращения военной операции Анкары в Сирии. То есть история эта про Турцию и про Сирию, но президент России и президент Турции смогли здесь договориться о том, чтобы эту ситуацию разрешить.А. Константинов
―
Давайте так, Саш: эта история очень непростая, эта история очень многослойная. И мы с вами не знаем толком, до чего и на каких условиях договорились лидеры Турции и России. По крайней мере, мы не знаем всего.А. Петровская
―
Да, мы знаем то, что нам дали.А. Константинов
―
Мы знаем некоторую часть. Но даже из того, что официально засвечено, а это вот видимая часть айсберга, понятно, что это – свирепая победа России. Прежде всего, России – разные аналитики говорят, что и Турции, и этих, и Сирии тоже. Да нет, в основном, выиграла от этого Россия и лично Владимир Владимирович Путин. Это его серьёзная победа на внешнем контуре, которым он, в основном, сейчас занимается. Ему внутренняя проблематика не очень интересна, а вот судьбы мира – это всё действительно важно.А. Петровская
―
Тем более, что, как я манимою, здесь важно не только общий мировой контур, а ещё и противостояние… Ну, не противостояние, а некая конкурентная дипломатия с США. Потому что с США начиналась эта история: твиты Трампа.А. Константинов
―
И не только с США. Хотя США в этой истории действительно очень, так сказать, серьёзные потери понесли. Сейчас я объясню, какие. Во-первых, внешняя сторона вопроса. Ведь вы обратите внимание: переходит границу турецкая армия. Безо всяких шуток, на Донбассе российские войска, которых никто не видел.А. Петровская
―
Так, давайте без этих сравнений.А. Константинов
―
Нет, они очень важны. Потому что мир, когда говорит, что российские войска на Донбассе, включает санкции. По-серьёзке, всё как положено.А. Петровская
―
Так Трамп тоже грозился по-серьёзке всё включить.А. Константинов
―
Разница в чём? Грозился и включает. Здесь переходят войска и лидеры европейских стран, типа Меркель, говорят: «Ну, мы приостановим поставки оружия в Турцию». Почему такая реакция? Потому что Турция – это не просто член-страна НАТО, это вторая армия после американской. Потому что армии Франции, Германии – они в ужасном находятся состоянии. Там ничего не летает, ничего не ездит и абсолютно деморализован личный состав. Но ещё до того, как назрела вся эта ситуация, а она назревала десятилетиями – почему Турция так болезненно реагировала. Мало кто обращал внимание на то, что в Европе государство-член НАТО оккупирует государство-члена Европейского союза. Я имею в виду Кипр. Там находится английская база и север Кипра – там находятся турецкие войска. Согласитесь, забавная ситуация. Когда государство-член НАТО оккупирует часть территории государства-члена Европейского союза. И никаких санкций. При этом никто не кричит: «Уберите ваши грязные лапы, мы вас осудим через систему международного права».А. Петровская
―
Но история то не новая – кричали.А. Константинов
―
Кричали, потом перестали. Потому что возникали темы вступления-не вступления Турции в Европейский союз, ну как же их туда принимать, они мучают курдов, тайные пытки, зинданы, всякие разные в турецких подземных тюрьмах. Тюрьмы действительно не сладкие, скажем так. Для тех, кто интересуется историей курдского вопроса, я советую почитать романы англичанина Джеймса Олдриджа: такая английская рефлексия на то, как они чувствуют свою вину перед курдами. «Дипломат», «Горы и оружие» – два достаточно интересных романа. Курды – это многомиллионный народ, много десятков. Некоторые считают, что чуть ли не до 60 – это, конечно, преувеличение, поменьше их. Но их много, действительно. Они компактно проживают на территории Турции, Сирии, Ирака и Ирана. Это – очень старый народ. Они бок о бок живут с народами этих стран много веков.
А. Константинов
―
Если мы возьмем знаменитого Саладина, который воевал с крестоносцами… На самом деле, Салах ад Дин его зовут – «оружие веры» переводится его имя… Он был курд. И очень много арабских военачальников, на самом деле, по происхождению они – курды. Курды – это такой… Народы курдские, шуба аль акрад, как арабы говорят, потому что они разные. В том числе, по вере. Есть курды, которые мусульмане, курды-езиды и так далее. И даже диалекты курдские немножко различаются друг от друга. Поэтому, когда говорят «курды, курды, курды», всякий раз хочется спросить: господа эксперты, а вы каких экспертов имеете в виду? Это имеет значение, потому что они не монолитны. Они, в том числе, и по современным каким-то своим политическим взглядам очень сильно различаются.
А. Константинов
―
Например, в своё время, курды Ирака – они составляли коммунистическую партию Ирака. Она практически целиком состояла из курдов. И когда Саддам уничтожал курдов, или там его Али аль Кемал – «химический Али», химоружием убивал курдов. Они говорят: «Так мы не курдов, мы коммунистов» – это же совсем другое дело, правда. И Соединённые Штаты говорили: «Конечно, правда. Коммунистов – это совсем другое дело». В одно время говорили. А потом начали судить за это же. Потому что, как же – преступления против человечества.
А. Константинов
―
Так вот идея Курдистана: создать государство, где живут эти люди – она очень серьёзно возникла после Первой Мировой Войны, но их обделили. Когда страны-победительницы рисовали границы, про курдов забыли. Они говорят: «Как же так? Нас очень много, а вы нас разорвали между этими странами и как нам теперь жить – совершенно непонятно». И стали они воевать: за свою независимость, за то, за сё. А, поскольку народ промышлял многие века разбоем, ничем иным – в горах бывает так, что разбоем выгоднее, чем выращивать что-либо, народ очень сильный, очень красивый. Курды как-бы улучшал свою генетику, ворую самых красивых женщин. Разборчивые такие: страшненьких не брали, а которые симпатичные – иди сюда. И становились более статными, красивыми и сильными такими людьми.
А. Константинов
―
Турция долгое время не хотела из признавать за людей и за народ. В Турции, где они очень серьёзную часть населения составляют: чуть ли не одну десятую, между прочим, их упорно именовали «горными турками». Хотя даже языки совершенно не родственные, отличаются. «Вы не курды, вы просто горне турки. Кто будет называть себя курдом – будем бить по башке». Фактически, долгие десятилетия в горах Турции шла война. Сепаратисты курдские и турки, которые не давали им поднять голову. Последнее время Эрдоган запускал серьёзные программы, чтобы вовлечь курдов в инфраструктуры, чтобы они не бегали с автоматами по горам, а работали.А. Петровская
―
Неплохая идея.А. Константинов
―
Хорошая очень. И когда наши люди ехали в гостиницы на побережье, девушки думали, что они знакомятся с турками, которые там работают, а на самом деле это были те самые курды, которых в гостиницы устраивали на работу, чтобы они прилично себя вели. И Турция вбухала огромные деньги в попытку решения курдской проблемы. Потому что они не хотели терять территорию, так же, как Иран не хотел терять территорию, но…А. Петровская
―
Ну, история, в общем, да, не единственная с курдами.А. Константинов
―
Когда американцы вошли в Ирак, они первое, что сделали – дали оружие курдам иракским. И сказали: «Вы нам будете союзниками против Саддама. Саддам же – зверь. Он вас уничтожал, вот вам оружие». А турки сказали: «А вы что делаете, американцы? Выя рехнулись? Мы же союзники по НАТО!» Те сказали: «Да нет, всё будет ништяк, всё будет чики-бэм. Турки, вы не думайте, мы против своих – да никогда вообще». Турки говорят: «Мы не понимаем. Мы вот с ними боремся, а вы им даёте оружие. А оно из Ирака будет уходить в Турцию». Американцы сказали: «Да ладно вам, ну чего вы обостряете всё». Турки задумались. И задумался очень Эрдоган. А потом он задумался ещё сильнее, когда вот этот Гюлен Фетхуллах, который когда-то был его другом, предложил концепцию реформы ислама, чтобы сделать ислам-light. То есть не такой ислам-ислам, а такое пострелигиозное состояние для продвинутой части турков. Там же раскол идёт: половина на половину. Половина за либеральные всякие взгляды…А. Петровская
―
Светскую Турцию.А. Константинов
―
И такая светская Турция – это вот города, население городов, это высшее образование, это те, которые учились в гюленовских гимназиях. А вся деревня за Эрдогана: за платочек, за то, чтобы, так сказать… И партия, которую возглавляет Эрдоган – это, на самом деле «Братья-мусульмане» (организация, запрещенная на территории РФ) по лицензии. Это – «Хамас», на самом деле. Это – ровно то же самое, что «Хамас», чтобы было понятно. Вот эту партию возглавляет Эрдоган.А. Петровская
―
Это та самая, которая в Стамбуле проиграла?А. Константинов
―
Это та самая, которая проиграла в Стамбуле, совершенно верно. Но, тем не менее, она достаточно сильная. В Турции страшный раскол: половина на половину. И когда был мятеж против Эрдогана: помните, случился такой? Про него сейчас не очень любят вспоминать, особенно на западе, и вот почему. Дело в том, что это был прозападный мятеж. Целью было только одно: убийство Эрдогана, чтобы вместо него встал человек, который представляет ту, другую часть Турции. Продвинутую, близкую западу, понимаете. Которая ориентирована на этого самого Гюлена, которого не хочет выдавать Америка.А. Петровская
―
Андрей, я пока только не пойму, как это связано с Россией и с выигрышем России.А. Константинов
―
А вы мне просто не дали сказать. Россия – она заинтересована в том, чтобы раскол в НАТО случился. Конечно, потому что НАТО ориентировано против России сейчас, в основном. Придвигается к границам, то-сё, пятое-десятое.А. Петровская
―
А мы боимся?А. Константинов
―
А мы не хотим, чтобы к нам приближались. Лучше вот на дистанции, как-то. Никого мы не боимся. Но если есть соперникам, противникам жизнь как-то усложнить, то почему бы нет, в конце концов? И вот после подавления этого мятежа, Эрдоган оказывается в очень странной ситуации. Он – руководитель государства, которое член НАТО. И он при этом видит, что другие участники этого альянса хотели его убить. Его лично. Не Турцию убить, как страну, а его, как президента Турции. Заменить, поставить другого человека. Что, опять-таки, сильные государства, члены этого альянса, дают оружие тем, кто объективно является внутренним врагом страны – курдам, я имею в виду. И что ему делать в этой ситуации? Россия – вроде бы, противник. Но там стоит Владимир Владимирович Путин, который говорит: «Реджеп, ну я тебе говорил, что они козлы конченные. Смотри, как они тебе в спину стреляют. Ну не хорошо же. А я вот заходил когда в Сирию, мы цапались, самолёты сбивали…»А. Петровская
―
Да-да, помидоры отменяли.А. Константинов
―
Да, помидоры… «Я же тебе говорил, как тогда будет? Говорил. А ты не слушал? Не слушал. А ты с Асадом рассорился, хотя раньше ходили за мизинцы взявшись и так далее. Что делать то будем, Реджеп? Приезжай, потолкуем. Обменяемся какими-то ситуациями». Про курдов никто уже не говорит, потому что они совершили в своё время вот эту стратегическую ошибку, целиком поверив американцам. Это была обамовская такая блестящая идея, что они стали говорить… И поверили сами, настолько заврались, что поверили сами. Они говорили: «Пол шага осталось и у вас будет своё государство Курдистан. Мы заинтересованы, мы не хотим, чтобы был территориально-целостный Ирак. Мы ненавидим Иран, их надо ослаблять, от них надо отломить кусок. Понятно, что кусок мы возьмём от Асада, потому что Сирии скоро не будет» – понято, что когда начиналась эта война, все были убеждены, что Асаду недолго жить. Ну и турки куда денутся, когда мы их подожмём? Никуда они не денутся. И ничего этого не получилось. Почему ещё Трамп ведёт себя так, что он назад немножко сдаёт? А он не хочет всё это обамавское наследие – все шашни с курдами. И он говорит: «Харе». И, вообще, Трамп очень хочет войти в историю.А. Петровская
―
Это довольно типично для Трампа – сдавать назад.А. Константинов
―
И он хочет войти в историю Америки как миротворец, потому что Америка сейчас ведёт самую длинную в своей истории войну – это войну в Афганистане. И её хочет закончить. А её нельзя закончить, не вытащив ноги из вот этого вопроса, который, на самом деле, ужасен. Я хочу сказать, что вот эта проблема невероятно сложная и её даже упрощая я не смог вам всего рассказать. Но Путин, как говорят на западе, мастер играть плохими картами, а тут он блестяще показал, как играют хорошими картами. Потому что никто не говорит, что завтра Турция выйдет из НАТО. Никто не говорит. Однако Макрон своё заявление сделал: о том, что «я что-то не понял, что это турецкая армия стала убивать» - причём, сотнями уже убивает тех, кто был нашими союзниками во время борьбы с Исламским Государством (организация, запрещённая в РФ). «Я что-то не понял» – сказал Макрон. И пошёл советоваться к своей жене-бабушке.А. Петровская
―
Андрей, простите, у меня вот вопрос. Даже не у меня, а у Виктора Епикурова с Youtube-трансляции. Мы с вами долго про то, что касается России лишь только как игра в хорошие или плохие карты. А вот Виктор спрашивает: «А вот разве президент самой огромной страны должен интересоваться только внешним контуром?» А вот мы здесь внутри…А. Константинов
―
Я не знаю, что должен, что не должен. Я говорю то, что по факту, как мне кажется, происходит.А. Петровская
―
А не является ли это каким-то неправильным выбором приоритетов? Здесь у нас тоже не так сладко местами.А. Константинов
―
Наш слушатель, который станет президентом, очевидно совершенно, он будет правильно выбирать приоритеты. Это самое сложное: соблюдать этот баланс и правильно выбирать приоритеты. Я не уверен, что у меня бы получилось. Поэтому мне, может быть, тоже что-то было интересно, что-то неинтересно и так далее, и тому подобное.А. Петровская
―
Ну хорошо, давайте про внутренние приоритеты поговорим.А. Константинов
―
Но, я ещё раз хочу сказать. Это всё связано. Чем сильнее страна себя заявляет на внешнем контуре и в международных каких-то вопросах, тем полезнее это может оказаться для развития и внутренней экономической ситуации, и внутриполитической ситуации тоже, между прочим.А. Петровская
―
Ну, трудно понять, как участие России в каких-либо конфликтах, которые находятся за её пределами, могут…А. Константинов
―
Нет, не так трудно. Это вам трудно, потому что вы девочка. А мне достаточно легко. И я вам могу сказать, что победоносные войны мало кому мешали. Мало кому мешали. У России в этом смысле всё идёт очень даже. Просто на удивление, я бы так сказал.А. Петровская
―
Где у нас идёт всё хорошо?А. Константинов
―
У нас очень неплохо идёт на Ближнем Востоке, у нас неплохо идёт дело в Африке и сегодняшний «Африканский конгресс» тому серьёзное подтверждение.А. Петровская
―
Саммит, который начинается. Ну в Африке у нас шло всё не очень дипломатичным путём. Мы как-то там были…А. Константинов
―
Послушайте, Африка – молодой, развивающейся регион. Но разные были периоды российской активности в Африке. Африка пережила очень много преступного западного вмешательства. Посмотрите на Ливию, которую бомбили с плотностью каждые 12 минут: боевой вылет – полгода, и вы поймете. Но сейчас очень серьёзные экономические перспективы есть. В частности, для строительства целой сети железных дорог в целом ряде африканских стран.А. Петровская
―
Это хорошо, что в Африке хорошо. Хорошо, что у нас с Африкой хорошо. А вот внутри у нас, например, меняется состав СПЧ. Например, тверской суд Москвы штрафует общество «Мемориал» на 300 тысяч. А потом Лев Пономарёв и его движение «За права человека» Минюст предлагает ликвидировать. Силовики приходят в офис комитета «За гражданские права». Новый состав ОНК в Петербурге исключает…А. Константинов
―
Меня мало всё это трогает. Знаете, я вам честно скажу, это такая какая-то… Во-первых, это всё очень пресно так, очень мало крови и пряного запаха насилия. Всё такое диетическое, понимаете. Совет по правам человека кого-то там… Я Федотова, ещё раз говорю, неплохо знал. Лично к нему всегда относился… Ну мы там всегда обнимались при встрече, ещё чего-то. Он милый достаточно. Но толку в этом органе, с моей точки зрения, никакого. Я лично, помню, обращался в надежде… По поводу Максима Максимова, нашей истории, когда убили нашего сотрудника. Куда я только не ходил.А. Петровская
―
Но что СПЧ, в данном случае, мог?А. Константинов
―
Они ничего не могут. Они могут просто сидеть, листочки перебирать и бровями шевелить. Поэтому, когда мой знакомый Максим Шевченко оттуда ушёл, я вполне понял. Потому что все эти их круглые столы – они ни уму, ни сердцу.А. Петровская
―
Я вам задам тот же вопрос. Единственное, вопрос успею задать, а ответить вы сможете после московских носастей. Предположим, что СПЧ ничего не может. Хорошо, зачем тогда было что-то менять?А. Константинов
―
Я не призываю к тому, чтобы их закрывали. Пусть себе будут. Но менять всегда что-то нужно. Что называется, обои отклеиваться стали – оторвал, новые пришпилил. Или картину повесил.А. Петровская
―
Неожиданно решили поменять тех, кто выступал активно по «Московскому делу».А. Константинов
―
Всему свой срок приходит.А. Петровская
―
Ну год назад Екатерина Шульман вошла в состав.А. Константинов
―
И что? За год успела всем надоесть. Допустим.А. Петровская
―
Хорошо, а как она могла надоесть, если СПЧ ничего не делает?А. Константинов
―
Нет, ну ходит с таким выражением лица, что, понятно, нужно того.А. Петровская
―
Сейчас прервёмся на московские новости.А. Петровская
―
Возвращаемся в студию «Эха». Журналист Андрей Константинов, его особое мнение. Остановились мы на СПЧ и на том, что во внешнем контуре всё понятно, а во внутреннем… В общем, достаточно вопросов, которые внимания президента тоже требуют. Внимание СПЧ он уделил: поменял главу, поменял состав. И попали под удар те, кто пришли недавно и те, кто больше всех выступали.А. Константинов
―
Я ещё раз говорю, что Федотов – он достиг, во-первых, возраста, который, наверное, побуждает к менее нервной деятельности, чем в совете. Во-вторых, сказать, что прямо был эффективным совет я не могу. Вероятно, наверное, у кого-то вызывали…А. Петровская
―
А теперь будет эффективным?А. Константинов
―
Не знаю, думаю, что вряд ли. Но сейчас время вот этих вот сигналов, символов, ещё чего-то такого. Страшная победа патриотов. Они напали на Екатерину Шульман и съели её мандат. Ну радостно людям, может быть, стало на душе. Такая радость, что у людей случилось горе. Ну это же смешно всё, на самом деле. Я не знаю, что от этого потеряет та же самая Екатерина Шульман. Как вела она программу на «Эхе», так и будет вести. Как преподавала, так и будет преподавать.А. Петровская
―
Ну, единственное, да. Екатерина Шульман, наверное, ничего от этого не потеряет. Интереснее, что от этого потеряет общество. Потому как Екатерина Шульман в Совете по правам человека при президенте была призвана представлять некий взгляд общества, который мог бы составить конкуренцию той зелёной, красной или фиолетовой папочке, которую складывают из мониторинга официальных СМИ президенту на стол. А вот тут была бы ещё от Екатерины Шульман дополнительная папочка. И вот такая картина мира шире, например.А. Константинов
―
Вы знаете, это, мне кажется – какой-то наивный взгляд, что была Екатерина Шульман и могла она в зелёную папочку доброго царя добрую бумажку положить. Не стало теперь Екатерины Шульман, я имею в виду, не стало в этом совете, и ходит добрый царь с пустой папочкой. Слушайте, ну перестаньте.А. Петровская
―
Нет, ему обязательно в эту папочку что-нибудь положат. Но положит уже новый председатель.А. Константинов
―
Нет, ну это – не единственный источник знаний, всё-таки, у нас у президента. Ну ,честное слово. И считать, что этот Совет по правам человека занимался при Федотове просветительским добром, ещё раз говорю, не стоит. Я просто не мог понять: вот эта история с Максимом Максимовым – там не было ничего. Там не было политики. Максима убили просто ссученные менты. Ну и что? И где этот совет по правам человека? Когда мама умирала Максима от онкологии, у которой никого больше на этом свете не было – Максим был единственной её звёздочкой. Никакой политики в этом не было. И ничего. И где этот совет по правам человека? Поэтому абсолютно импотентная организация, абсолютно ни на что не влияющая.А. Петровская
―
Андрей, давайте не про совет давайте про то, зачем этот совет изменили в таком составе. Он же будет другим. Не с точки зрения своего функционала.А. Константинов
―
Я не думаю, что здесь вопрос «зачем» уместен. Я думаю, что здесь уместен вопрос «почему». Вопрос «зачем» – это мужской вопрос, вопрос «почему» – это женский вопрос.А. Петровская
―
Пускай будет «почему».А. Константинов
―
Женщина может объяснить всем, почему она устроила скандал, но зачастую не может сказать, зачем она это делает. Чтобы что в итоге получилось то, чего ты добиваешься? Так и здесь. Ну достали, ну захотелось дать пендель. Всем, в том числе Екатерине Шульман. И вот эти вот силы, которые устали от московской бузы летней, со всей силы дали такой пендель. И им стало от этого хорошо, они с блаженной улыбкой стали себя гладить по животу и голове и говорить: «Как мы либерасов сейчас прищемили». Ну и всё, порадуемся за них.А. Петровская
―
А за нас попечалимся?А. Константинов
―
За нас попечалимся, конечно, потому что печаль всегда рука об руку с радостью ходит. Это дело такое, философское.А. Петровская
―
Но нам пока печаль достаётся?А. Константинов
―
Вот мне не печально, ещё раз говорю. Мне от того, что произошёл этот ужас в совете по правам человека, абсолютно безразлично.А. Петровская
―
А вам не печально, что некий пинок, как вы сказали? Вас пнули, в том числе, как представителя гражданского общества.А. Константинов
―
Меня точно нет – я к ним не имею никакого отношения.А. Петровская
―
Ну если ваше мнение выражали Екатерина Шульман…А. Константинов
―
Она не выражала моё мнение. Ещё раз говорю, я вот от этого как-то… Я не вижу в этих репрессиях, которые у нас идут, какого-то такого… Понимаете, мне больше, например… скоро должна выйти из американской тюрьмы Бутина Мария. Которая за то, что она – иностранный агент и не зарегистрировалась там, получила больше года тюрьмы в очень страшных условиях. Ну вот вас никого её судьба не волновала, вас волновало то, что наши иностранные агенты, «Мемориалы» какие-то и так далее, платят штрафы ужасные в 300 тысяч рублей. И мне в этом смысле было всегда непонятно: вот за одно и то же девку в тюрьму, а тут просто штраф. Но штрафы обсуждаются в вашей редакции с пеной на губах, а про эту несчастную, которая там натерпелась ужасных пыток самых настоящих, вы как-то равнодушно совершенно к этому относитесь. Поэтому, понимаете, мир несправедлив, мир жесток, мир несовершенен. И, к сожалению, это происходит везде и не только в нашей стране.А. Петровская
―
То есть констатировать можем, что, тем не менее, штраф и ликвидация, которую Минюст просит для организации Льва Пономарёва, силовики в офисе – это вот про нашу сторону несправедливости.А. Константинов
―
Как эта говорилась максима: друзьям – всё, а врагам – закон. Есть люди, которые сказали: нас вот этот нынешний вариант власти, который в России, не устраивает, мы будем стараться выступать против него. Власть сказала: «Ну раз так, то и мы против вас». Чему тут всему удивляться. Это такая сексуальная игра происходит.А. Петровская
―
Но разве кто-то выступает против власти, выступает против несправедливого закона или решения суда, которое считает несправедливым?А. Константинов
―
Ну перестаньте, Саш. Конечно выступает против власти.А. Петровская
―
Но только против власти, если она выражает эту несправедливость, но не против власти как-таковой.А. Константинов
―
Ну зачем, ну это вы лукавите. Конечно, все эти Яшины, Гудковы и так далее – лидеры протестных настроений, конечно, они в открытую выступают против власти.А. Петровская
―
Подождите, то есть если, условно говоря там, господин Собянин говорил: «Вот давайте, выходите на митинги – будем всё согласовывать». Или если выли на несогласованный митинг, то выступали бы против Собянина. Просто, мне кается, это не личностный протест против каких-то людей.А. Константинов
―
Я не знаю, вот вы читали «12 стульев» Ильфа и Петрова наверняка. Там Остап придумал формулу, как у бизнесменов собрать деньги на борьбу с советской властью. И они все пришли ужасно переживая, что всех накроют чекисты. Потому что спонсировать контрреволюционную деятельность – понятно, что поставят к стенке. И тогда гениальный Остап сказал: «А мы, собственно, не про это. Мы про помощь детям. Сдавайте на помощь беспризорникам» – и все с удовольствием… Довольный Кислярский дал больше всех. Он там дал, по-моему, 600 рублей или сколько-то. Но мы понимаем, что ни про каких беспризорников речь не идёт. Мы понимаем, что это – на борьбу с советской властью. То есть он такое двойное мошенничество совершил.А. Петровская
―
Не знаю, мне вот кажется… Недавняя новость, что Владимир Путин наградил медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» старшего следователя по особо-важным делам СКР, который занимается «Московским делом» и «делом ФБК»… Приходят люди и говорят: «А мы не согласны с делами». С «Московским делом» – не было беспорядков. Не согласны с ФБК – не было отмывания. Приходят люди – они не против следователя, они не согласны с этой историей. И отсюда возникает протест.А. Константинов
―
Всегда есть позиция, всегда есть взгляд. Поэтому и существует профессия адвоката: следователь говорит одно, а адвокат говорит другое. И у адвоката все всегда невиновны. Что касается следователя и этой награды, позавидуем только тому, что для него это ещё имеет какое-то значение: все эти висюльки, все эти побрякушки, которые, на самом деле, ни на что не влияют. У нас настолько девальвировался институт наград в России и так много всяких разных героев, и так много люди за какие-то сомнительные достижения награждаются, что это всё уже… Ну получили, ну молодцы, ну ходите дальше.А. Петровская
―
То есть в этой истории ну нужно усматривать, как некое такое… Этот орден, как некое поощрение той деятельности, которую ведёт следователь конкретно по этим политическим делам.А. Константинов
―
Скажу вам по секрету, как человек, у которого тоже есть государственные награды, в том числе. Вы, наверное, думаете, что это очень быстро происходит, всё это награждение. На самом деле процедура такова, что она больше полугода занимает: когда пишут представление, собирают всякие разные бумаги, утверждают и так далее. От момента, когда первые шаги в сторону награждения делаются, до момента, когда вручается награда и указ – ну это минимум проходит полгода. Минимум. Поэтому от сегодняшнего дня отсчитайте полгода, и вы увидите, что тогда ещё не было никаких… Его, видимо, представили к этой награде весной этого года.А. Петровская
―
После «Московского дела» и ФБК награду вряд ли заберут?А. Константинов
―
А почему должны забрать?А. Петровская
―
К тому, что это не противоречит. Вы просто говорите, что это – не за это, но это укладывается, в общем, в канву, наверное.А. Константинов
―
Я не знаю, за что. Наверное, за долгие годы беспорочной службы. Но какие к человеку могут быть претензии? Вы имеете в виду неправосудные какие-то действия? Ну так это тоже надо доказывать – раз. А, во-вторых, у нас, к сожалению, у людей, которые ведут следствие и так далее – их не наказывают так, как наказывают врачей за врачебные ошибки. За следственные ошибки очень редко происходит какое-то наказание и так далее. Ну и почему власть должна косо смотреть на тех, кто щемит тех, кто выступает против неё. Ну это ж вообще здесь логики никакой.А. Петровская
―
Ну мы просто возвращаемся к тому, что выступают ли они против власти или они выступают против того, с чем не согласны.А. Константинов
―
Это же всё – лукавство. Ну, кончено, выступают.А. Петровская
―
На этом мы сегодня заканчиваем, спасибо. Это было особое мнение журналиста Андрея Константинова, хорошего дня.А. Константинов
―
До свидания.