Виктор Шендерович - Особое мнение - 2019-09-12
12.09.2019
О. Журавлева
―
Добрый вечер. И у нас в гостях писатель и публицист Виктор Шендерович. Здравствуйте.
В. Шендерович
―
Добрый вечер.
О. Журавлева
―
Ну что мы наблюдаем. Мы наблюдаем расширяющееся движение по стране, очередные флажки втыкаются в карту. Сторонники Навального в самых разных формах подвергаются репрессиям. Прям так. наверное.
В. Шендерович
―
Уже, конечно, они точечные, но только больно много точек. Сливаются в карту России.
О. Журавлева
―
Во-первых, это говорит о том, что штабов и всевозможных баз сторонников очень много в стране. Между прочим.
В. Шендерович
―
Вот. Это, собственно говоря, и объяснение происходящему. Дело в том, что вот структура Навального – это единственная оппозиционная структура в стране. Больше никаких нет. Все остальное это - извините. Это для галочки, для финансирования, в том числе из бюджета, все эти партии. Ничего нет.
О. Журавлева
―
Прям совсем ничего?
В. Шендерович
―
Конечно, нет. Иначе бы обыскивали штабы «Яблока», «Справедливой России», КПРФ. Кто там. Обыски у Жириновского были бы. Если бы они представляли угрозу существования полицейского режима, то обыскивали бы их.
О. Журавлева
―
Какую угрозу они представляют, объясните мне, пожалуйста.
В. Шендерович
―
Они показывают раз за разом эффективность своего действия. Можно обсуждать тактику в случае последних выборов. Я тут был не на стороне Навального, я считал, что это неверная тактика. Смещение акцента. Это другой вопрос. Но эффективность – совершенно безусловна. Единственно эффективно работающая структура. Более того, работающая, когда под арестом сидят лидеры, неважно, Волков, Навальный. А структура работает. Десятки штабов, сотни городов. Работающая, налаженная за десятилетия единственная оппозиционная структура. В партиях и просто сами по себе есть люди те или другие. Понимаете, есть замечательный Борис Вишневский, Шлосберг в «Яблоке», есть просто вне всяких партий Котов и Жуков. Кстати сидят. Но структура одна. Это структура Навального. По ней идет просто зачистка, бомбометание. Если говорить об этой структуре – это просто война на уничтожение. Совершенно очевидно. Совершенно очевидно, что это не имеет никакого отношения ни к какой отмывке, вообще забыли все поводы, все отмазки, по которым они это делают. Давай даже не будем обсуждать. Потому что проехали эту остановку. Есть хунта, как мы выяснили в августе, которая совершенно не заморачивается требованиями закона, Конституции. Конституция упразднена на территории РФ. И они просто наваливаются всем, чем могут. До санэпимедстанции включительно я думаю. Но в данном случае достаточно.Заводится заведомо фальшивое уголовное дело, которое дает возможность прийти с арестом. Которое дает возможность изъять технику и копаться в ней. Что, они копаются в поисках каких-то денежных потоков? Да нет же. Они смотрят, чего нарыто у Навального на них. Они арестовывают счета. Для чего? – для того чтобы парализовать работу, чтобы они не могли новое расследование делать. Они кладут вниз лицом. Они запугивают. Все это делается очень жестко. Обыски у людей, по месту жительства обыски. Кладут вниз лицом жестко, силово. Запугивают. Дают понять, что они хозяева в доме. Продолжается полицейщина. Просто в августе она была на пятачке московских бульваров, в центре Москвы. Поэтому она была так заметна нам здесь. А сейчас идет, они сместили акцент. Они ударили по Навальному. Не по Навальному, а по структуре Навального. С их стороны это очень эффективно. Еще раз. Как кто-то из классиков говорил, чуть ли ни Вольтер, что если ты хочешь знать, кто тобой правит – спроси себя, кого запрещено критиковать. А если тебе хочется узнать, кто сегодня оппозиция – то посмотри, кого берут жестко. Кто сидит, кого кладут вниз лицом. У кого все арестовывают, счета, обыскивают. Вот это и есть оппозиция. Реальная, представляющая для них угрозу.
О. Журавлева
―
Я не могу понять одного. Эффективность запугивания, которая по вашему мнению достаточно высока. Но ведь запугивают, штрафуют, арестовывают, обыскивают не только сторонников Навального, но и разных других людей уже давно.
В. Шендерович
―
Да.
О. Журавлева
―
И их становится все больше.
В. Шендерович
―
Их не становится больше. Это во Франции в ответ на историю с Котовым и Жуковым миллион бы вышел на улицу или два, и снесли бы Елисейский дворец на хрен. Если бы такое было. За то, что не пустили оппозиционных депутатов на выборы, снесли бы к чертовой матери мэрию Парижа и так далее. Это во Франции. У нас мы вышли два раза. Полицейское насилие - надо признать, вполне оказалось эффективным, потому что дальше продолжают стоять в пикетах и заниматься этим отдельные люди. Самодуров, Ивлева. Мы все. Все 100 человек городских сумасшедших. Массового протеста нет. Власть целехонька. Собянин поздравил москвичей с прекрасными выборами конкурентными. Мы снова лежим вниз лицом. И развлекаемся тем, что мы не пустили Касамару и Метельского. И это будет наш праздник до следующего мордобоя.
О. Журавлева
―
Ну вот избранные депутаты Мосгордумы, в том числе от КПРФ, выступили против политических репрессий, потребовали закрыть уголовное дело, возбужденное в отношении участников акции протеста. И опубликовано это депутатом от КПРФ Елены Шуваловой.
В. Шендерович
―
Смотри, заведомо это…
О. Журавлева
―
Уволить главу московского горизбиркома.
В. Шендерович
―
Этот орган ничего не решает, как мы знаем. Хорошо, они ловят тренд. То, что дрессированная зюгановская партия произносит такие слова – это очень хорошая примета.
О. Журавлева
―
Теперь о трендах, пожалуйста.
В. Шендерович
―
Потому что пчелы что-то подозревают. Это «ж-ж-ж» неспроста. Зюганов - проверенный кадр власти с ельцинских времен. А уж с путинских проверенное бубнило, такое дрессированное бубнило, которое когда нужно - выпускают, когда нужно – запирают. Говорящий только то, что… Строго держащийся красной линии. И так далее. Зюганов, Жириновский, Миронов. Тут не о чем говорить. Мы их не будем обсуждать. Поздно. Лет на 25 обсуждение этой темы запоздало. Но то, что они, эти люди начинают иногда вот сейчас говорить такие вещи и чего-то требовать – это значит, они чувствуют некоторое раздражение в электорате. Раздражение есть. И поэтому, ничем не рискуя, в московском органе они могут чего-то такое оппозиционное пробубнить. Но решает, к сожалению, совершенно не московский орган власти, который декоративный орган власти. Никакой власти там нет. Это совершенная декорация. Решает, повторял и повторяю – решает численность протеста. Решают числительные. Решает улица.
О. Журавлева
―
Протест в Бурятии. И против арестов тех, кто поддерживал шамана. Шаман, кстати отправился в дальнейший путь. И против того, как прошли выборы. Жесткое противостояние. Людей из автобусов выкуривают.
В. Шендерович
―
Совершенно верно.
О. Журавлева
―
Бьют стекла.
В. Шендерович
―
Время от времени это возникает и это как фурункулез. Где-то оно вот прорвется. Где-то набухнет с кровью и гноем. То в Волоколамске, то Шиес, то там.
О. Журавлева
―
То Екатеринбург.В.Шендерович: Если тебе хочется узнать, кто сегодня оппозиция – посмотри, кого берут жестко
В. Шендерович
―
Где-то оно вспухнет вдруг, когда какую-то меру, невидимую границу власть перейдет. Начинает детонировать. Люди начинают выходить. Но это никаким образом, поскольку смотри выше наш эфир, нет никакой политической партии оппозиционной. Нету. Нету. Нету одной партии и нету политического процесса, нету выборов. Нету СМИ. Нету суда. Нету инструментов, с помощью которых протест может выйти на политический уровень и что-то поменять. Как какой-нибудь скандал в Гуантанамо может поменять, снимается министр обороны и меняется политика. Марсельские волнения - общество усваивает протест и меняет политику. Выборы через СМИ, суды, через весь этот инструмент шестереночных демократических передач. Когда этот инструмент разломан, то все происходит по отдельности. Отдельно в Шиесе, отдельно – в Волоколамске, Бурятии. В Екатеринбурге.
О. Журавлева
―
По поводу все-таки трендов. Интересно, потому что история с роликом, дизлайки которого превзошли всяческое вероятие, это же тоже тренд.
В. Шендерович
―
Конечно. Это вот голос народа без Центризбиркома. Без Памфиловой.
О. Журавлева
―
И без партии.
В. Шендерович
―
Совершенно верно. Это просто называется: достали. Это просто достали. Причем, обрати внимание, ты же смотрела, не смотришь Тимати…
О. Журавлева
―
Нет.
В. Шендерович
―
И я тоже не смотрю Тимати. Значит дизлайки не наши.
О. Журавлева
―
Мало того, что должны посмотреть, еще дизлайк поставить.
В. Шендерович
―
Я просто обращаю твое внимание, что это как бы не политизированное, это то, что носится в воздухе. Это результаты выборов, какими бы они были, если бы не было Памфиловой и всего этого дерьма. Вместо выборов. Вот это выборы. Вот это палец, к низу опущенный.
О. Журавлева
―
Так вот это и есть электронное голосование. Наконец я поняла, что это такое.
В. Шендерович
―
Видимо, да. Очень точно. Это оно и есть. Это то, что получают холуи. И через них это адресуется хозяевами. Поскольку холуи на рынке и поскольку они все очень заинтересованы в лайках, потому что эти лайки, это немедленно переходит в гонорары или их отсутствие. То видите, он озабочен, он немедленно начинает юлить и объяснять, что его подставили. Те, кто получает непосредственно из казны – окаменевают в этом случае. Говорят «подите вон», какое дело. Они берут из казны, им неинтересно, нам с тобой нравиться – им неинтересно. Вот Тимати интересно нравиться своей аудитории.
О. Журавлева
―
То есть пока на судей это не распространяется.
В. Шендерович
―
Конечно.
О. Журавлева
―
Общественное мнение их не волнует.
В. Шендерович
―
Им по фигу. Они получают…
О. Журавлева
―
А как сделать так, чтобы волновало?
В. Шендерович
―
А для этого есть такая вещь как демократия. Оля. Разделение властей.
О. Журавлева
―
Скучно.
В. Шендерович
―
Скучно, очень скучно. Это все придумано, не надо изобретать велосипед. Это и называется – разделение властей. Чтобы телезритель становился избирателем. Чтобы была свобода СМИ, а потом телезритель приходил на выборы. А в случае чего мог пойти в суд. А суд был независимым. И был парламент, где будут – о, Господи! – избранные депутаты, люди, подотчетные избирателям, которым интересно, чтобы их снова избрали. Как-то ловить тренды эти самые. Но до сих пор пока депутаты, судьи, парламент, а также СМИ сидят на казне, им за хорошее поведение дают бабло. А за плохое лишают бабла. А могут и казнить немножко. Могут и посадить и так далее. У них только один, я рассказывал байку. Это замминистра обороны Кочетков в 1991 году последний, кто поздравлял советский народ с Днем Советской Армии, он записывал поздравление. И ему режиссер сказал: «Товарищ генерал, - бубнил чего-то по бумажке, - вот там огонек горит в телекамере, вот тем более миллионы телезрителей. Вот обращайтесь к ним». И он сказал гениально, он сказал: «У меня один телезритель – министр обороны». Пресек эти художества. У него один телезритель - министр обороны. Ему по фиг. Он должен прочесть эту бумажку. У них один телезритель, понимаешь, у канала Останкино, ну 5-6 телезрителей у них. У этих судей. В гробу они видали Конституцию, закон. Они получают бабло от Путина. Они получают место от Путина. Депутаты будут депутатами, пока ни провинятся перед Путиным. Судья будет судьей, пока ни провинится перед Путиным. В гробу они видали нас.
О. Журавлева
―
Может быть, если перестать отдавать свои деньги в фонд мира, то может быть что-то поменяется.
В. Шендерович
―
Дальше начинается, идеально было бы – акция гражданского неповиновения. Если бы мы все…
О. Журавлева
―
Вот это призывы начались.
В. Шендерович
―
Нет, я не призываю, я просто констатирую. Что если нам перестать платить налоги им, вспомнив…
О. Журавлева
―
То есть им не на что будет это делать.
В. Шендерович
―
…бостонское чаепитие и все остальное. Да, ребята, мы не будем платить налоги, пока вы не отчитаетесь, как вы тратите эти налоги. Если бы у нас наше сознание дозрело до бостонского двухвековой давности.
О. Журавлева
―
Чисто финансовый вопрос. Мы не хотим платить вам налоги.
В. Шендерович
―
Пока вы ни доложите нам о том, не отчитаетесь о потраченном. Сколько ушло на детскую онкологию, а сколько на Золотова с Кадыровым. Сколько ушло на социалку, сколько ушло на воровство.
О. Журавлева
―
И что там с пенсиями.
В. Шендерович
―
И что там с пенсиями. И что там с панамскими виолончелями. А мы до тех пор не платим. Это очень эффективно, когда это делают миллионы людей. Тогда власть начинает дико суетиться. Если это не сделаю – ну меня просто посадят. Ну, отлично. Так легче даже. Есть инструменты, еще раз говорю, вспоминая бостонское и все, что угодно. Инструменты все существуют, они давно описаны. Тома написаны толстенные про то, как это управляется. Мы находимся в состоянии тяжелого феодального абсолютизма. Посреди 21-го века. Впрочем, у каждого века свое средневековье. Как предупреждал Ежи Лец. Мы в некотором своем средневековье. Мы вот себе устроили такую Марий-Эл, мы сами себя туда загнали. И настаиваем на том, чтобы все жили по этим… Такой маленький феодализм.
О. Журавлева
―
Это такая индивидуальная особенность единого советского народа? Или в чем проблема.
В. Шендерович
―
Да нет же. Я не антрополог и…
О. Журавлева
―
А струны общественных настроений колеблются как-то?В.Шендерович: Мы радуемся тому, что все не так плохо, как могло бы быть
В. Шендерович
―
Они, конечно, колеблются. Но они колеблются внутри нашего…
О. Журавлева
―
Узкого круга.
В. Шендерович
―
Да нет. Как бы это сказать. С физикой плохо. Регистра. Эти волны. Внутри нашего диапазона наши волны. Это не французский диапазон. Во французском повторяю, снесли бы Елисейский дворец и мэрию Парижа через сутки после той истории, которая была с Голуновым хотя бы. Не говоря уже об августе. Просто снесли бы к чертовой матери. Они бы ушли в подполье все. Поскольку мы не выходим так, мы в другом регистре, то в нашем регистре волнения в Бурятии воспринимаются как событие, конечно. Сидели, сидели, терпели, терпели, вдруг – опа – вышли. С чего бы. Не знаю, кстати, с чего бы. Что стало детонатором, триггером. Почему именно вчера, а не неделю назад.
О. Журавлева
―
Уже, по-моему, третьи сутки.
В. Шендерович
―
Я не знаю, почему. Но это уже такой эффект тунисского самосожжения. Почему сегодня, а не вчера.
О. Журавлева
―
Хорошо. По поводу шамана мне объясните. Что это за феноменальное явление природы?
В. Шендерович
―
Ничего феноменального. Мы средневековая страна, мы стоим в очереди к поясу Богородицы.
О. Журавлева
―
По-другому спрошу. Почему шаман так всем симпатичен?
В. Шендерович
―
Это прикольно. Правда, против него 5 других шаманов, которые за Путина.
О. Журавлева
―
Которые до этого верблюдов сжигали.
В. Шендерович
―
Видимо, поэтому они победили.
О. Журавлева
―
Чтобы помочь стране.
В. Шендерович
―
Понятно. Понимаешь, какая штука, Оль. То, что мы обсуждаем в 2019 году, а у нас тут Силиконовая долина везде понаставлена. Айфоны лежат, айпады. Экраны. Это все. И мы с тобой на радио обсуждаем, с помощью этой техники обсуждаем, какие шаманы лучше. Это то, что хотели знать о России, но боялись спросить.
О. Журавлева
―
Тверь окропили с самолета святой водой.
В. Шендерович
―
Да хоть бы шамана сбросили. Это же оно и есть.
О. Журавлева
―
То же самое, что сжигание верблюдов, только против пьянства.
В. Шендерович
―
Конечно. У меня как налогоплательщика вопрос, только один вопрос: на какие деньги они это делали. Это общество трезвости скинулось. Это кто?
О. Журавлева - Ан
―
2 ангажировали.
В. Шендерович
―
Они этот АН-2 сами построили? Они его арендовали на свои деньги?
О. Журавлева
―
Я думаю, что мощи были свои. Святая вода тоже.
В. Шендерович
―
Мощи меня не интересуют и святая вода тоже. Меня интересует АН-2, керосинчик. Где деньги, Зин? Это вот здесь, где мы скидываемся на больных несчастных на операции детям.
О. Журавлева
―
Сейчас уже на сидячих и членов их семей.
В. Шендерович
―
Да. Вот страна, где мы собираем Христа ради на операции детям. Это вот в этой стране происходит окропление за казенный счет? Оно, конечно, за казенный. То есть можно даже не сомневаться.
О. Журавлева
―
Может быть, люди пожертвовали, борцы с пьянством…
В. Шендерович
―
Я хочу, как сказано у Хлопуши: я хочу видеть этого человека. Я хочу видеть этого человека.
О. Журавлева
―
А, кстати, в Болгарии одного такого человека видеть не хотят. Вы читали?
В. Шендерович
―
Нет.
О. Журавлева
―
Въезд запретили основателю Царьграда православному…
В. Шендерович
―
В Болгарию?
О. Журавлева
―
…банкиру. Да.
В. Шендерович
―
В Болгарию, заметьте.
О. Журавлева
―
Братушки, между прочим.В.Шендерович: Феномен Дудя, конечно, потрясающий. И глянцевое мероприятие вдруг превращается в митинг протеста
В. Шендерович
―
Нет, то, что мы умудрились это мы конечно, специалисты по самопиару, то, что мы умудрились сделать так, что нас в Болгарии уже не хотят видеть.
О. Журавлева
―
Ну вас-то может и хотят.
В. Шендерович
―
Про меня они не подозревают, и, слава богу. Дай им Бог. Конечно, это не касается русского народа, людей. Тут-то братушки были, братушки будут. Тут ничего не помешает. Потому что память, ошибки Плевны, она никуда не денется. И ее не перебьет основатель Царьграда. Но как мы умудрились сделать себя, объявить всему миру и запатентовать это право, что мы угроза. Мы геморрой. Мы много-много лет уже говорим, громко говорим, даже уже не скрываем: мы – геморрой.
О. Журавлева
―
Это называется токсичные.
В. Шендерович
―
Вам будет от нас плохо. Вы не будете знать, что с нами делать. Мы будем причинять вам неудобства. И мы этим торгуем. Мы говорим: да…
О. Журавлева
―
Мы еще немножко этим гордимся.
В. Шендерович
―
Это внутри. А наружу – торгуем. Мы говорим: если вы не будете нас учитывать, с нами договариваться, мы будем причинять вам еще большие неудобства. У нас есть много ресурсов для того, чтобы причинить вам большие неудобства. Цените нас. Поэтому они…
О. Журавлева
―
А почему не взять на вооружение методику внутри страны? Мы будем вам причинять неудобства. Будем приходить к вашим судам и скандалить.
В. Шендерович
―
Секундочку. Для этого нужно, чтобы счет готовых причинять неудобства власти пошел на сотни тысяч.
О. Журавлева
―
А он еще не пошел?
В. Шендерович
―
Нет, ты же видишь. Приди на суд к Котову.
О. Журавлева
―
Украинские моряки освобожденные собрали ему денег.
В. Шендерович
―
Естественно, не мы же. Украинские моряки. А приди на суд к Котову, к Жукову. На «Новое величие». И ты увидишь там одних и тех же, десяток-полтора, в лучшем случае несколько десятков. К Котову пришли несколько сотен, по-моему, приличных людей. Отчасти это наш брат журналист, по работе, но я видел какие-то приличные люди пришли своими ногами по своей воле. Счет идет на единицы. Общественный вакуум существует. Нет механизма, он разломан. Он деградирован. Давай отдавать себе в этом отчет. 20 лет Путин занимался тем, чтобы разломать эти механизмы. И это удалось. Этих механизмов…
О. Журавлева
―
А кто сейчас занимается тем, чтобы механизмы вернуть. Вот мы сейчас подумаем об этом. Вернемся после перерыва и попробуем об этом поговорить. Это Виктор Шендерович, которому можно писать в чате Ютуба, например. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами Ольга Журавлева. Наш сегодняшний гость – Виктор Шендерович. Спасибо всем, кто пишет. О том, что уже навыки даже у карманной оппозиции полностью отвалились. Пишет нам Владимир, что даже дрессированные животные после зимней спячки забывают все приобретенные ранее навыки. В этом анабиозе вроде как никто ничего не умеет, не может…
В. Шендерович
―
То есть физиолог очень точно, я работал с не дрессированными животными. А с артистами.
О. Журавлева
―
Которые после зимней спячки забывают навыки.
В. Шендерович
―
Абсолютно. Надо обязательно, когда восстанавливаешь спектакль, в лучшем случае с 4-5-го раза пластический рисунок надо обязательно восстановить. Тело не обманешь. Динамический стереотип это называется…
О. Журавлева
―
Это мы как бы говорим о гражданском обществе, о политике.
В. Шендерович
―
Эти навыки надо, мышцы надо тренировать. Если у тебя были бицепсы, это не значит, что 20 лет можешь лежать, потом встать и у тебя будет тот же бицепс. У тебя он за это время вымрет. Его надо тренировать каждый день, чтобы он был бицепсом. Это касается, в том числе гражданских навыков. Это должно быть ежедневным. И азбука заключается в том, что оппозиция тоже деградирует при абсолютной власти, разумеется. Потому что во Франции, в Америке, Англии оппозиция тренируется каждый день в этом спарринге с властью. А если 20-30 лет ты лежишь у сапога, а потом тебе говорят: давай, можно. Чего можно, ты лежишь уже, тут так уютно у этого сапога, ты уже принял форму этого сапога. Очень удобно, очень комфортно ты сидишь в думском кресле. Чего вдруг. Это отдельная тема. Ты спрашивала, кто пытается восстановить. Вот Навальный пытается восстановить. Вот политическая структура. Не зарегистрированная, разумеется. Непризнанная. И власть все время говорит, вообще Путин вообще не знает эту фамилию. Вообще неизвестно кто. Они все время такую мину брезгливую. О чем говорить. Но степень ненависти и количество организационных усилий и уровень этих усилий, а такого рода массовые обыски как сегодня было, это невозможно без отмашки сверху. Это все совершенно очевидно.
О. Журавлева
―
Но такие суммы, которые там пытаются поймать и обвинить, они невозможны без поддержки снизу.
В. Шендерович
―
Разумеется.
О. Журавлева
―
Потому что вся эта структура финансируется…
В. Шендерович
―
Пожертвования, разумеется. А теперь я хочу узнать, кто финансировал, последнее физическое лицо, которое финансировало «Единую Россию». Я хочу видеть россиянина, который принес сто своих рублей или тысячу на почту и сказал: это на партию «Единая Россия». Где? В рифму. Потому что, конечно это все из казны.
О. Журавлева
―
Это же главная партия…В.Шендерович: Массового протеста нет. Власть целехонька. Мы снова лежим вниз лицом
В. Шендерович
―
Из казны. Весь уровень народной поддержки. Когда мы говорим о рейтинге реальном. За партией стоят люди, интересы которых, я теоретически говорю, эта партия представляет. Как по Франции какой-нибудь. Прости, Господи. Бизнес, а за ними структуры и так далее. Здесь все довольно понятно. Сила удара, которая наносится по Навальному – пропорциональна опасности, которая для этой власти исходит от Навального. И от его структуры. Потому что они единственные, кто восстанавливает политическую жизнь в стране. По поводу трендов.
О. Журавлева
―
Очень все интересуются, что помимо клипа Тимати есть клип Noize MС. Совсем другая история.
В. Шендерович
―
Да. Совсем другая история.
О. Журавлева
―
И есть аудитория.
В. Шендерович
―
И есть Дудь, который внезапно, можно даже не смотреть фильмы Дудя, но как только я узнаю, сколько времени Дудю, унижению Дудя и уничтожению Дудя посвящают федеральные телеканалы, как только я узнаю, что Дудь становится главным предметом для упражнений Владимира Соловьева, я понимаю: о, хорошая вещь, надо брать. Он представляет опасность уже. Потому что 10 миллионов - это уже серьезно. Это уже электоральная цифра. Их аудитории меньше миллиона не интересуют. Поэтому я могу болботать тут, что хочу.
О. Журавлева
―
Все-таки сейчас на Ютубе 12 с лишним тысяч смотрят.
В. Шендерович
―
Если бы было 12 с лишним миллионов – здесь был бы уже ОМОН.
О. Журавлева
―
Нет, он бы здесь уже не был. Он бы уже бежал в другую сторону.
В. Шендерович
―
Нет, тем не менее, Дудь - это очень точное описание. Очень интересный эффект. Это совсем новая аудитория. Это аудитория, которая ничего не знала про Беслан. Потому что она тогда, почти ничего. Его смотрят его ровесники. По крайней мере, не знали про Беслан то, что мы знали с тобой. Подробности. Им ничего не говорит словосочетание «альтернативный доклад депутата Савельева». Они не читали расследование в «Новой». Это люди, которые знали до Дудя только, что пришли какие-то бандиты и захватили и убили детей. Никаких подробностей. Они не знали не то что подробностей, они не знали важных вещей. Смысловых вещей. О том, что было самым страшным по-настоящему в той истории, в организации той истории. О том, что детей убили свои. Они об этом не знали. Это совсем новая аудитория. Они были детьми, когда был Беслан. И то, что появился Дудь, феномен Дудя, конечно, потрясающий. И то, что глянцевое мероприятие вдруг превращается в митинг протеста.
О. Журавлева
―
Премия GQ.
В. Шендерович
―
Глянец и глянец, просто глянцевиднее некуда. И вдруг выясняется. Это то же отчасти, что мы говорили про фракцию КПРФ. Есть вещи, которые уже носятся в воздухе. Если ты мало-мальски связан с жизнью, если ты не Песков и Захарова, который по пояс в казне и оттуда жрут, их не интересует, что за пределами этой кормушки ничего. Но если ты мало-мальски на обратной связи, депутат или журналист даже глянцевый. Уже невозможно совсем делать вид, что этого нет. Надо как-то уже рефлексировать. Феномен Дудя совершенно поразительный. Это меня, конечно, чрезвычайно обнадеживает это поколение, вдруг заявившее о себе. Котовым, Жуковым, Дудем. Хотя между ними 10 лет разницы. Для меня с моего пенсионного возраста – вот молодежь. Все-таки позволь. Молодежь. Поразительно, вдруг выяснилось, что они есть. Как сказано у Самойлова: их не ждут, они приходят сами. Вот они приходят сами вдруг. И вдруг выясняется, что есть Дудь. И вдруг выясняется, что Дудь гораздо важнее меня и моих коллег. Всех. Для будущего страны. Потому что я разговариваю со своими. С теми, кому я уже не нужен. Я просто говорю то, что они и так знают. Я просто подтверждаю то, что они не сошли с ума. Ой, мы тоже так думаем. Вот спасибо, что сказали. Дудь разговаривает на своем языке, новом языке с теми, до кого я не дотянусь. Кто меня не знает и не надо, и не смотрит, и не подозревает о моем существовании. И именно поэтому, поскольку он выходит не на ту камерную аудиторию битой интеллигенции, на которую работаю я, а он выходит на новую большую и будущую аудиторию, что очень важно. Это те люди, которые вырастут. Вырастут на Дуде. Как прости, те, кто были 25 лет, позапрошлое поколение выросло на НТВ нашем.В.Шендерович: Это то, что получают холуи. И через них это адресуется хозяевами
О. Журавлева
―
На «Взгляде» еще.
В. Шендерович
―
На «Взгляде», на НТВ. На тех. Выросло. А это будет вырастать на Дуде. И Егоре Жукове, и Константине Котове. Когда о них узнают. Это очень обнадеживающая вещь. И, судя по тому, что власть со всех орудий совершенно бесстыже пытается уничтожить и дискредитировать: вещь хорошая, надо брать.
О. Журавлева
―
Я хотела внести нотку позитива. Если можно. У нас в новостях такое случается. В Красноярском крае сначала СКР проводил проверку по факту травли 4-классника школьной администрацией. Школьная администрация увидела прическу под Златана Ибрагимовича. И заподозрила в этом опасные проявления нацизма. К счастью, Минобр Красноярского края разобрался быстренько и разрешил школьнику прическу. Но это же тоже прекрасно. Это же прекрасно как святая вода над Тверской областью.
В. Шендерович
―
Можно только констатировать, поскольку так дело закончилось, то мы констатируем, что могло быть хуже.
О. Журавлева
―
Могло. При советской власти боролись…
В. Шендерович
―
Зафиксируем. И потом перейдем к следующей теме. Под этим же углом. Мы радуемся тому, что все не так плохо, как могло бы быть. Потому что мы знаем, как может быть плохо. Под этим же углом к делу Серебренникова. Огромная радость, победа. Два года мучили людей, два года мучили людей. Кто-то из них сидел под замком. Ладно, хорошо, домашним арестом. В СИЗО, с опасностью для жизни.
О. Журавлева
―
У кого-то в это время родственники умирали.
В. Шендерович
―
У кого-то в это время умирали родственники. Людей два года мучили. И теперь, когда после этого говорят: знаете что, а идите, гуляйте лесом. Чего-то мы не уверены, что мы вас правильно мучили. И мы говорим: ой, благодетели, дайте ручку поцеловать. Сукины дети. А давайте мы все-таки выгоним тех, кто фальсифицировал это дело. Давайте мы посадим, выгоним и посадим тех, кто мучили людей. И тогда начнем праздновать какую-то победу. Потому что пока что это как кто-то справедливо заметил, как неработающие часы два раза в день показывают правильное время. А одна моя знакомая совершенно замечательно сформулировала. Что есть фраза у нас «зря не сажают», так у нас зря не отпускают. Это ведь тоже воля чья-то. Это там где-то раскинули мозгами и пришли… Они там договорились. Это же не торжество закона. Потому что если бы было торжество закона, то сейчас Серебренников и Итин, Апфельбаум, все они, Малобродский получили бы дикие компенсации…
О. Журавлева
―
У нас, по-моему, вообще не приняты компенсации.
В. Шендерович
―
…до конца дней своих уже не работали. А жили бы только на деньги, полученные за два погубленных года. Больше всех получил бы Малобродский, который просто сидел, прикованный к больничной койке. Вот. Но мы радуемся, что отстали.
О. Журавлева
―
Мы не можем не радоваться. Это как случай обмена пленными.
В. Шендерович
―
Послушай, они все, кроме Итина мои личные знакомые. Я тоже, разумеется, радуюсь. Я только хочу, чтобы мы увидели, в какой Эфиопии мы живем. Что мы радуемся…
О. Журавлева
―
Сейчас не надо обижать Эфиопию.
В. Шендерович
―
Да, кстати не был в Эфиопии, не исключено, что там такое невозможно. В политической Эфиопии. В Ташкенте, опять я говорю, господа ташкентцы. Оцените, где мы живем. Что мы радуемся, что людей выпустили из зиндана просто. Не до смерти запытали. А еще дело в прокуратуре. Еще может вернуться.
О. Журавлева
―
И еще хотим надеяться, что не запытают многих других.
В. Шендерович
―
Да. И только этому радуемся. Надо отдавать себе отчет, надо радоваться, конечно, нашим победам, но все-таки отдавать себе отчет точно, где мы находимся.
О. Журавлева
―
Это Виктор Шендерович со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо. Всего доброго.