Кирилл Мартынов - Особое мнение - 2019-08-26
26.08.2019
М. Максимова
―
Это программа «Особое мнение». Я приветствую наших слушателей и зрителей. А свое особое мнение сегодня высказывает редактор отдела политики «Новой газеты» Кирилл Мартынов. Здравствуйте.
К. Мартынов
―
Здравствуйте.
М. Максимова
―
Начну с новости, которая вызывает оторопь. Прокуратура требует лишить родительских прав многодетную пару за участие в акции. Никулинский межрайонный прокурор Яна Старовойтова (мы нашли ее имя) обратилась в суд и иском о лишении родительских прав к Петру и Елене Хомских. Предположительно поводом стало участие супружеской пары в акции протеста 3 августа в Москве. Она была не санкционирована. Страшно становится. Хотя тут уже уполномоченный по правам ребенка выступил. Но надежда есть, нет?
К. Мартынов
―
Была уже попытка несколько недель назад то же самую процедуру провести в отношении семьи родственников Сергея Фомина, который арестован по делу о так называемых массовых беспорядках. И тогда какое-то было странное совпадение, когда Фомин пришел сдаваться, дело это в отношении его знакомых, знакомой семьи прекратили. И поэтому какой-то опыт все-таки есть уже позитивный. Тогда было ощущение, что это такой шантаж в отношении самого Фомина. Но у нас каких-то достоверных данных на этот счет нет. И вот шантаж закончился и людей вместе с ребенком отпустили.
М. Максимова
―
Теперь решили повторить?
К. Мартынов
―
Да, это уже вторая попытка. Второй заход. Тут два варианта мне кажется. Либо от этих людей тоже нашим властям что-то нужно. Может быть, должны дать какие-то показания, может быть у них тоже есть какие-то знакомые, в которых большой интерес наш политический сыск видит. Либо второй вариант – что все-таки силовики, прокуратура решили, что вот они мало людей как-то запугали и что надо в эту топку этого политического террора, чтобы все сидели дома и боялись накануне 8 сентября, немножко еще покидать чего-то, что может как-то гореть и пугать. Но пока новых фактов нет, судить трудно. Но я оба варианта не исключаю. Понятно, что никто, ни один человек в здравом уме не скажет, что таким образом прокуратура может заботиться о детях. Потому что здесь каскад предпосылок для того, чтобы прийти к такому выводу, он совершенно невероятный. Во-первых, надо предполагать, что гулять по центру Москвы с детьми может быть опасно, потому что так называемая несанкционированная акция и потом еще миллион предпосылок, включая ту, что вообще изъятие детей в пользу государства – это способ о них позаботиться. Но вот я таких безумцев, которые всерьез на эту позицию последовательно могли бы встать даже, наверное, в ряду российских пропагандистов на телевидении не знаю. То есть они могут играть в то, что оппозиция, активисты подвергают своих детей опасности, но последовательно требовать именно изымать детей за такие вещи – это уже просто надо быть совсем людоедами или прокурорами.
М. Максимова
―
Посмотрим. Пока как многие говорят, в судах пишут под копирку за прокурорами решение. Но будем надеяться и следить за развитием событий. Продолжаем тему выборов и акций протеста. В том числе дебаты, интересная история. Не знаю, видели ли вы заявление Валерии Касамары, проректора ВШЭ Кандидата в депутаты Мосгордумы. «Предложение Любови Соболь провести дебаты с участие студентов «вышки» расцениваю как попытку повысить политизацию студенческого сообщества. А она и так сейчас зашкаливает». Она напоминает, что один из студентов – Егор Жуков находится в тюрьме, другой – Артем Тюрин под арестом. «Очень прошу не обострять ситуацию еще больше». Это первая тема, что касается студентов. Вторая: дебаты как форма политического диалога предполагают равенство участников, мы с Любовью Соболь находимся в заведомо неравных позициях, а значит политические дебаты между нами невозможны». Хотя она говорит, что когда-нибудь это будет. Это повышение политизации студенческого сообщества.
К.Мартынов: Либо от этих людей властям что-то нужно, либо силовики решили, что они мало людей запугали
К. Мартынов
―
Мне не очень хотелось бы комментировать в таком ключе действия коллег по ВШЭ. Потому что я чувствую, что есть конфликт интересов. Но я могу, наверное, какие-то риторические вопросы позадавать. Один из таких вопросов – вопрос о том, что, собственно, вообще с этими студентами теперь делать. Протестовать плохо, потому что акции не согласованы и потом людей сажают, как Жукова и грозят 8-ю годами. И как допустим, Артему Тюрину, первокурснику тоже политологического департамента «вышки», он сейчас отбывает административный арест 8 суток за одиночный пикет. Это такое полное безобразие. Это просто два примера, которые сходу можно вспомнить и это можно продолжать. То есть идти на улицу и говорить о том, что мы молодые жители России, Москвы, у нас есть права – студенты не могут. Ладно, предлагается тогда вместо того, чтобы пойти на площадь, предлагается устроить дебаты. Но дебаты вроде бы у нас еще никак не запрещены. То есть у нас пока на то, чтобы дебаты проводить согласование в мэрии получать не надо. И вроде бы не было прецедентов…
М. Максимова
―
Пока.
К.Мартынов: Либо от этих людей властям что-то нужно, либо силовики решили, что они мало людей запугали
К. Мартынов
―
Да. Чтобы кому-то из участников дебатов именно людей, которые сидят друг с другом, чего-то говорят в клубе, в студии. Чтобы им грозили 8-ю годами тюрьмы. То есть по логике вещей дебаты – это цивилизованная форма обсуждать те проблемы, которые наболели и которые всех волнуют. Но выясняется, что дебаты тоже согласно этому письму Валерии Касамары, не время для дебатов, политизация и так высокая. Но вот риторический вопрос заключается в том: а что тогда делать. Получается, что это все молодые люди, которых в университете хорошие профессора учили думать самостоятельно, принимать решения, читать книги. Нести ответственность за свои поступки. Хотя эти люди юные, они вполне себе трезво оценивают, как мне представляется ситуацию. То есть все понимают, в какой ситуации они находятся. Чем они рискуют и так далее. Что им остается делать. Мой риторический вопрос. На улицу нельзя, там опасно, для дебатов не время, потому что политическая обстановка не позволяет. Нужно предложить какой-то третий вариант. В аудиториях тоже обсуждать это нельзя, потому что политизация университета понятное дело противоречит уставу. И здесь какие-то мрачные перспективы получаются. Получается, что либо эти люди должны как-то смириться, испугаться, либо на какое-то нелегальное положение переходить. Наверное, ни тот, ни другой сценарий для наших студентов не является хорошим.
М. Максимова
―
То есть получается, как в песне: выхода нет.
К. Мартынов
―
Получается, что выхода нет, хотелось бы, чтобы он был. Поэтому мне кажется, здесь можно поставить многоточие. Я думаю, что все дискуссии, которые мы можем вести, должны конечно вестись. Потому что без дискуссии точно будет хуже. А раздражение и желание доказать, что эти молодые люди, они граждане, подданные и что за них не надо принимать политические решения – это никуда не денется ни в этом году, ни через несколько лет. И поэтому надо просто с этим работать и предлагать какие-то формы такого цивилизованного диалога. В общем, все вроде бы постоянно к этому призывают, но почему-то мы от дебатов отказываемся. Тут же понятно, у нас вообще с дебатами не очень хорошо, потому что обычно считается, кто дебатирует – это такие маргиналы и бездельники. Вот Путин не дебатирует, потому что он думает о нас в Кремле. Собянин не дебатирует.
М. Максимова
―
Дела.
К. Мартынов
―
Да, дела. И конечно это плохая политическая практика, она ни к чему хорошему в долгосрочной перспективе не приводит. Поэтому я бы сказал, что дебаты надо проводить.
М. Максимова
―
Все-таки, продолжая тему студенчества, сегодняшняя новость. Как реагируют на местах. Декан Уральского государственного аграрного университета Павел Шаравьев перед началом учебного года посоветовал студентам, цитата: «Не светиться на митингах оппозиции. За этим может последовать отчисление». Это Знак.ком со ссылкой на одного из участников встречи. А в пресс-службе университета при этом заверили, что пока случаев отчисления студентов за участие в митингах не было. И предположили, что декан, просто хотел перестраховаться. Не первый раз деканы в той или иной мере в более открытой или более скрытой предупреждают, что лучше вам, ребята, сидеть тихо.
К. Мартынов
―
Мне кажется это такое странное возвращение Советского Союза, когда взрослым вообще нечего предложить молодым людям. То есть людям старшего возраста нечего предложить своим студентам. Своим детям практически. Судя по возрасту. Ни мыслей у взрослых нет, у людей старшего возраста. Ни купить они всех молодых людей не могут, даже если бы эти молодые люди хотели продаваться. Никакой картинки будущего нет. То есть абсолютно такая российская тоска и есть 20-летние ребята, которые, наверное, немного идеалистически настроены, как свойственно российской интеллигентной молодежи было не первый век. Эти ребята хотят что-то в нашей российской жизни менять. И вот выходят такие угрюмые взрослые, которые якобы их чему-то должны учить или как говорится организовать учебный процесс. И таким гнусавым тоном говорят: если вы выйдете на митинги, то будет плохо. Причем на каком основании будет плохо и кто вообще дал полномочия людям, которые занимаются этой самой учебной работой, делать такие политические заявления – это вопрос открытый. Это надо прямо сказать, что бессовестные люди, которые таким образом пытаются запугать студентов.
М. Максимова
―
А это от заботы идет?
К. Мартынов
―
Да нет, конечно.
М. Максимова
―
Или они себя хотят обезопасить.
К. Мартынов
―
Это идет от устройства российской реальности, что каждый человек, он как бы чей-то человек, то есть нельзя просто быть самим по себе в России. То есть если ты ничей, то ты совсем беззащитен, слаб и так далее. И вот, конечно, если чей-то студент выходит на митинг, то потом спрашивают с его условного начальника. Начальник у него декан и ректор. Спрашивают: как вы дошли. Почему у вас студенты вместо того, чтобы на день российского флага на автобусе приезжать с другими студентами или в стройотряд мы их можем отправить. Сейчас их вроде нет, но, тем не менее, такие тоже отсылки к советскому опыту. Вместо этого ваши люди вот такими вещами занимаются. Совсем вы их не держите в кулаке. И вот как-то все внутренне чувствуют эти ректоры, что как-то им прилетит за это. И они заранее стараются соломку подстелить. То есть даже если они выйдут, потом это академическое учебное начальство скажет: ну мы их предупреждали. Посмотрите, они нас просто не слушаются. Вот такие они. Может быть, даже мы кого-то отчислим. Я бы подумал на самом деле, может быть той нашей активной политической в хорошем смысле слова правозащите, которая у нас в стране есть, в принципе «Агоре», может быть, им стоило бы присмотреться к этой ситуации. Нет ли здесь поводов для судебных исков. Потому что, в общем, наверное, все-таки эти люди в институтах свои идеи формулируют обтекаемо, так, что в общем жаловаться тут не на что в судебном смысле слова.
К.Мартынов: Это такое странное возвращение Советского Союза, когда взрослым вообще нечего предложить молодым людям
М. Максимова
―
Рекомендации какие-нибудь.
К. Мартынов
―
То есть они так по-отечески, по-матерински как граждане говорят, что все-таки мы пожили в рис, мы знаем. Надо сидеть тихо. Такая мудрость.
М. Максимова
―
А это самоцензура или…прилетает.
К. Мартынов
―
Это ощущение того, что может прилететь, если что и на этот случай, то есть люди, которым есть что терять, увещевают тем людям, которым терять кроме своей свободы нечего. Что мы все с вами в одной лодке, давайте сидеть тихо. Не шататься и лишних звуков не издавать. Мне кажется, что все-таки если будут какие-то действительно случаи отчисления, то это большой повод для судебного разбирательства. Я бы на такие случаи, если они появятся, более пристально посмотрел.
М. Максимова
―
Продолжая тему студенческую. Читали блог Навального «Отпускай. Политзеки и что делать, чтобы им помочь». Он там говорил не то про голосование в том числе, но призывал к «вышке» или Бауманке создание инициативных группы, проведению собраний, делегатов, анкетирование, информирование учебных заведениях страны. Чтобы Кремль знал, что все жители молодые в курсе того, за что арестованы их ровесники. Вообще нужно что-то делать, может быть навстречу вот таким вещам.
К. Мартынов
―
Я думаю, что студенты должны сами решать, что им нужно и что им не нужно. И точно это не должны решать ни в Кремле, ни Навальный при всей симпатии к тем проектам антикоррупционным, которые он делает. И я, когда Навальный сделал свое заявление про то, что сейчас самое важное «умное голосование», это некоторое время назад, я сначала не очень понял, что происходит. Потому что на наших глазах просто схватили людей либо совсем ни за что, либо за пластиковый стаканчик, обещают им по 8 лет дать. И все это происходит на наших глазах, огромное количество видеозаписей, которые показывают, что массовых беспорядков не было. И тут выходит Навальный и говорит: самое главное – это «умное голосование». И я поначалу, просто запись у меня в блоге была, я не очень понял, как расставлены приоритеты. Но потом какое-то время прошло, стало понятно, что Навальный действует как политик. В этом ничего плохого нет. Политики по своей природе стремятся к власти. Если ты пока еще не у власти – значит, тебе нужно наращивать сторонников. Если наращивать сторонников, количество сторонников, их качество у тебя прямо сейчас не получается, нужно хотя бы сохранять то, что есть. И поэтому мне кажется, все последние заявления Навального это попытка не то чтобы оседлать те протесты, которые были. Потому что во многом, конечно, их автор, хотя далеко не единственный. Но Навальный преследует конкретную цель – условно говоря, к концу сентября иметь не меньше активных сторонников, чем к началу лета. Лучше больше. И поэтому нужно предлагать людям разные формы такого участия, когда ты пошел на выборы, но не просто так пошел на выборы, а потому что ты чувствуешь себя таким человеком с миссией. Навальный тебе сказал, что если ты так сделаешь, то это будет шаг в сторону прекрасной России будущего. И то же самое касается каких-то интервенций Навального в университеты. То есть это его политическая задача. И его стремление контролировать, предлагать какую-то альтернативную официальной политическую повестку. Я это не осуждаю, я просто к тому, что надо трезво оценивать его цели.
М. Максимова
―
Вы говорите, что ведет себя как политик и соответствующим образом действует. А как кто он может еще себя вести.
К. Мартынов
―
Я поскольку не политик, видимо, а скорее гражданин в этой ситуации, то для меня вопрос о том, придет ли Навальный к власти в ближайшее время или нет – он является явно не первостепенным. Вот отсюда разница в оценках того, что важно. Потому что есть такая дискуссия, что важнее: политическое действие или так называемая правозащита. Я думаю, что это разделение несколько искусственное. Оно для кого-то очень ярко проходит для ближайших сторонников Навального. А для кого-то здесь вещи менее очевидные. Иногда правозащита вполне себе политическая большая важная цель. Если у нас есть каток репрессий, мы пытаемся его остановить при помощи всех подручных инструментов. Я не знаю, чем обычно катки интеллигентные люди останавливают. Флажками…
М. Максимова
―
Каток, по-моему, интеллигентно вряд ли можно остановить.
К.Мартынов: Навальный преследует цель, условно,к концу сентября иметь не меньше активных сторонников,чем к началу лета
К. Мартынов
―
Да, но можно распропагандировать машиниста, водителя этого катка, еще что-то сделать. Можно сделать, чтобы он медленнее ехал. Вот эта задача она вполне себе политическая. И она общегражданская и в нее могут самые разные силы включаться. И вот если бы ядерный электорат, допустим, КПРФ не был бы настолько утомленным этой многолетней зюгановщиной и развращенным ею, то, наверное, там бы тоже нашлось много людей, которые, совершенно не разделяя цели того Навального и считая его возможно американским шпионом, что, разумеется, полная ерунда. Они, тем не менее, подписались бы за какие-то политико-правозащитные задачи, которые стоят перед обществом прямо сейчас.
М. Максимова
―
Но вот вышли же они на митинг.
К. Мартынов
―
Да. Это странный митинг был и странный состав участников. И картинка с него была очень странная. Меня гораздо больше в этом смысле интересует, кто из них, сочувствующих КПРФ ходит на основные акции оппозиции и как они это для себя объясняют. Там такие люди есть, конечно.
М. Максимова
―
В КПРФ говорили, что готовы при Мосгордуме создать какой-то совет, куда пригласить, как они говорят несистемную оппозицию. Посмотрим, что у них получится. Про «умное голосование», в эту историю и обсуждение включились такое ощущение, что все просто. То есть если это началось с подачи Навального, то этот шар подхватили. У нас передача будет сегодня. Я вам задам на полторы минуты вопрос. Вот «умное голосование» - насколько оно умное?
К. Мартынов
―
Оно умеренно умное я думаю. Оно умное в том смысле, если посмотреть на вещи взглядом Навального, то оно умное. Если посмотреть на вещи взглядом Юлии Галяминой, которая продолжает отбывать третий по счету административный арест, то оно такое умеренно умное. В том случае, если например, в ее округе нужно будет голосовать за какого-нибудь сталиниста, который там наверняка есть в списке. И Галямина опубликовала из спецприемника манифест небольшой, точнее она в интервью нам об этом сказала, что она опубликует манифест, в сегодняшнем номере «Новой газеты» вышло. Она говорит, что если по-умному нужно будет голосовать за каких-то откровенных людоедов, то она против такого сценария. А если эти людоеды скажут, что они не будут людоедами и дадут письменные гарантии. Тогда можно.
М. Максимова
―
Ой.
К. Мартынов
―
Это тоже политическая позиция, потому что Галямина тоже, конечно, политик. Она на своем муниципальном уровне вполне успешный политик. Поэтому здесь есть разные оценки того, сколько здесь ума и главное – чей это ум. Я бы все-таки в целом предложил бы своим умом жить, если так получается, что ваш ум совпадает с «умным голосованием» Навального – ну хорошо.
М. Максимова
―
А если не совпадает, то есть чтобы это не было призывом действовать именно так.
К. Мартынов
―
Да, я думаю, что все-таки нужно сомневаться во всем. В том числе в единственно верной политической тактике. Но если вы считаете ее правильной, значит нужно ей следовать.
М. Максимова
―
Кирилл Мартынов, редактор отдела политики «Новой газеты». Мы сейчас прерываемся и потом вернемся в студию.НОВОСТИ
М. Максимова
―
Продолжается программа «Особое мнение». Про «умное голосование» хочу еще уточнить. Тут в принципе предложено было в итоге как минимум три варианта. Это вариант Навального, есть вариант Михаила Ходорковского и Гудкова. Они все разные. Вы сказали, что вариант Навального не очень нравится, вам ближе какой?
К. Мартынов
―
Есть некоторая красота в том, чтоб всем выстроиться строем и как-то шагом как на параде пойти в светлое будущее, как Навальный предлагает своим сторонникам. Есть в этом некоторое очарование. То есть хочется хоть какой-то строй иметь, плечо чье-то умное чувствовать рядом со своим. Но мне такого рода акции не очень близки по-человечески. И я за тот вариант, чтобы посмотреть на то, что у вас в округе происходит, сравнить, какой есть расклад, что вы можете сделать, и, наверное, все-таки прийти на выборы. А вот когда вы придете на выборы, уже надо решать, что там сделать в кабинке для голосования.
М. Максимова
―
Уничтожить бюллетень – вариант?
К. Мартынов
―
Не уверен, что с точки зрения российского законодательства это законное действие.
М. Максимова
―
Испортить.
К. Мартынов
―
Когда вы в кабинке для голосования – дальше вы остаетесь наедине с вашей политической совестью. В чем все без исключения сейчас правы, несмотря на спор – в том, что власти спровоцировали очень большой интерес к выборам и действительно, что могут быть и в ходе голосования и по их итогам…
М. Максимова
―
Неожиданности.
К. Мартынов
―
Да. Большие неожиданности, потому что если явка вдруг скакнет по сравнению с тем уровнем, с которого всегда стартовали «единороссы»…
М. Максимова - 20
―
25.
К. Мартынов
―
Если явка будет, например, за 30%. То в принципе это может во многих округах привести к очень странным результатам. Когда нужно будет чего-то там перерисовывать, подправлять. Будут всякие проблемы. Скандалы. Какие-то помните, приморский сценарий незабвенный, который до сих пор не оставляет в покое. Поэтому, как ни странно выборы не будут очень предсказуемыми и скучными и спасибо за это мэрии, администрации президента, ФСБ и всем прочим, кто согласовывал избиение граждан, жителей Москвы дубинками.
М. Максимова
―
А есть ли разница, ну победит один или другой, или третий. Здесь же речь не идет о том, что предлагают, допустим, голосовать за КПРФ. За «Справедливую Россию». За «Коммунистов России». Есть разница?
К.Мартынов: В чем все без исключения сейчас правы – в том, что власти спровоцировали очень большой интерес к выборам
К. Мартынов
―
Вы знаете, с точки зрения того, что это игра в наперстки, разницы никакой нет. То есть почти все, кто допущен к выборам, может быть за исключением нескольких человек, они люди достаточно лояльные. Некоторые из них такие служивые. Скажут - пойдут на выборы, скажут – не пойдут. Скажут – снимутся в последний момент. Это все понятно. Но при этом, конечно, с политической точки зрения смысл голосовать не за тех, кто должен победить в округах по мнению мэрии, а список таких явных фаворитов более-менее на слуху. В этом есть определенный смысл, потому что, во-первых, это будет означать, что план будет изначально нарушен. То есть если, условно говоря, у нас вдруг соберется Мосгордума из условных «Коммунистов России», предположим такой фантастический сценарий. То она будет, конечно, предельно лояльна мэрии. Но она будет немножко такое еще большее шапито, чем обычно. То есть это будет такая потешная ГД и всем будет понятно, что, может быть, вообще-то не надо было так с Мосгордумой поступать. Потому что с этими людьми потом будет тяжело работать. Они не будут приходить на заседания, еще что-то делать.
М. Максимова
―
Но они же все равно будут послушные.
К. Мартынов
―
Но понимаете, такая форма послушания, когда лучше бы тебя не слушались люди, но были бы более профессиональными, хоть что-то делали. И это один из аргументов. Есть другие аргументы. Что поскольку это повторяющаяся дилемма заключенного, то есть такая теория игр, когда ты играешь не один раз в наперстки, а много раз. И люди, которые внезапно могут выигрывать в результате протестного голосования, они понимают, что вообще-то и они какие-то другие люди, которые стоят в очереди к следующим выборам, они вообще понимают, что на самом деле они вдруг могут стать самостоятельными. Кто-то из них. Никто из этих спойлеров или формально оппозиционных кандидатов не скрепляет такой кровью клятву: приношу свою бессмертную душу мэрии Москвы. Пройдет первый год, второй, потом будет переголосование, будут следующие выборы. Короче говоря, появляются всякие варианты, как эту ситуацию, как эту постную мину, у нас ведь действительно парадоксальная ситуация. У нас рейтинг «Единой России» очень низкий. При этом они занимают практически все места в городской власти. Они либо их какие-то перекрашенные самовыдвиженцы, «самомедвеженцы» как тут некоторые пытаются шутить. И конечно, с этим можно пытаться, по крайней мере, можно обсуждать, как можно с этим бороться. Я думаю, что, наверное, все-таки действительно худший вариант, притом, что выборы абсолютно не настоящие, абсолютно нелегитимные, это ясно…
М. Максимова
―
А вот этот призыв к тому, что давайте приходите на участки, голосуйте. Тут разные варианты. Ведь этим самым ты говоришь, что эти выборы легитимны. Ты же пришел, сам поставил.
К. Мартынов
―
Очень хочется сказать, что тем самым мы к этим выборам относимся легитимно, но на самом деле можно при явке в 2% избрать «самомедвеженцев», и на этом успокоиться. И менее легитимно не станет. Потому что всем будет все равно, а Мосгордума соберется, будет принимать бюджеты Москвы и дальше по списку. То, что мы будем держать при этом фигу в кармане, иногда даже доставать и показывать Мосгордуме, но она не будет расстраиваться. То есть я не вижу большой разницы, выборы при 10% и 30% с точки зрения того, насколько она будет легитимна. Примерно одинаково она будет легитимна. Может быть какая-то погрешность будет. А с точки зрения того, что на избирательных участках появятся у властей проблемы разного рода. Есть люди, которые мэрии очень нужны по разным причинам в этом органе. Я не буду пофамильно называть. Но они и так всем известны. И если у этих людей будут проблемы в ходе голосования, ну как-то будет очень…
М. Максимова
―
Пририсуют.
К. Мартынов
―
Да. Дальше надо будет рисовать. А там будут наблюдатели.
М. Максимова
―
Может быть уже начнут. Досрочное голосование скоро.
К. Мартынов
―
Да, но все равно все это будет тщательно просматриваться. И если действительно все нарисуют, то опять будет повод для протестов. И опять придется кого-то бить дубинками. И опять и вот так в конечном итоге политика будет продолжаться и граждане, по крайней мере, не будут чувствовать себя, мы с вами не будем себя чувствовать, что мы вообще абсолютно беспомощные заложники людей, которые нас таким образом обманывают. То есть, по крайней мере, мы занимаем активную жизненную позицию и кроме фиги в кармане совершаем еще другие политические действия.
М. Максимова
―
Тогда вопрос такой. Что будет после 8 сентября?
К. Мартынов
―
Если все пройдет относительно мирно, в смысле больших вбросов каких-то, рисовать не будет, то, наверное, будут попытки у оппозиции найти точки пересечения с какой-то федеральной повесткой. Проблемы эти известны. Экология, бедность и так далее. Это то, что может быть темой для продолжения развития политизации. Осень. Я согласен с некоторыми коллегами…
М. Максимова
―
То есть полностью переключение. Потому что сейчас все-таки все равно…
К. Мартынов
―
Кейс в какой-то момент времени точно будет закрыт. То есть вопрос: с большими потерями для властей, в смысле серьезными скандалами или незаметно. Поэтому кстати надо прийти, чтобы этого не произошло. Незаметно.
М. Максимова
―
А что касается задержанных.
К.Мартынов: Как ни странно выборы не будут очень предсказуемыми и скучными, и спасибо за это мэрии, АП, ФСБ
К. Мартынов
―
Они, естественно, останутся. Я думаю, что в этот раз останутся, я надеюсь, что кто-то из них, а лучше все будут постепенно освобождаться. Потому что сидят они ни за что. Но в качестве темы для мобилизации эти люди, конечно, останутся, и это будет частью и московской, и может быть федеральной кампании. Потому что в других регионах особенно на Кавказе тоже есть политзаключенные. Которых вот сейчас сажают. Знаете, я в чем согласен с коллегами. Мне кажется это важно и важно об этом напоминать. Что сейчас ситуация принципиально иная, чем в 2011-м году, 2007 году. Сейчас есть два фактора. Во-первых, нас никто не представляет во власти. Ни на одном уровне выше муниципального в Москве никто, ни один человек, ни чиновник, ни депутат вообще не представляет сотни тысяч человек. Может быть миллионы человек. И число непредставленных постепенно растет. Так вот так было и раньше, и в 11-м году так было. То, что изменилось с 11-го года – то, что все большее количество людей видит в этом проблему. То есть как-то это воспринимается как личное политическое оскорбление. Бывает, наверное, такое, когда одновременно личное и политическое. И ты смотришь на всех этих людей, которые от твоего лица принимают какие-то решения, вещают, говорят, что наши российские интересы. У нас еще внешняя политика. А еще у нас пенсионная реформа. И дальше по списку. И ты понимаешь, что это по большому счету самозванцы. Вот число людей, которые близко к сердцу начали принимать самозванство российской власти нарастающее. Я в данном случае не про Кремль даже говорю, в узком смысле слова. Я имею в виду вообще про всю систему, начиная с городской власти, с Мосгордумы. С местных властей, с губернаторов. И дальше по списку. С депутатов ГД. Это называется такой кризис политического представительства. Когда он есть, когда это фиксируют социологи, когда мы видим это на уровне какой-то картинки, когда против власти люди выходят на улицу, а за власть можно свезти только автобусом. И когда только об этом говорят. Сейчас мой последний текст маленький для «Новой газеты» - история о том, что никого не интересует внешняя политика. Даже мы с вами её не обсуждаем. Хотя казалось бы, там такие феерические вещи происходят. Макрон, Трамп, G7, ядерные ракеты. Конец этой разрядки, которая в 87-м году во время перестройки началась и американцы черт знает что творят, а мы им отвечаем или наоборот. Мы черт знаем, что творим, а американцы нам отвечают. И никого это вообще не интересует. Это свидетельство тоже кризиса политического представительства. Это свидетельство того, что, во-первых, ты видишь, что в России большинство людей, большое количество людей, по крайней мере, видят, что в России огромное количество проблем. И эти проблемы вообще некому решать. А те, кто сидят во власти – не имеют никакой мотивации для того, чтобы проблемы граждан решать, фактически ни в одном из регионов. И вот ситуация, в которую мы въезжаем 8 сентября, а 8 сентября нам триумфально выносят наших депутатов. В основном согласованных очевидно. А дальше продолжается, переносится на следующий политический сезон. И ничего не меняется. И в любой момент времени может случиться жесткий кризис, обострение по любому фактически поводу. Потому что доверия властям нет ни только сейчас у либеральной интеллигенции, но у большого количества простых наших граждан.
К.Мартынов: В любой момент времени может случиться жесткий кризис, обострение по любому фактически поводу
М. Максимова
―
Коротко. 30 секунд у нас. Будут закручивать гайки, исходя из вашего прогноза.
К. Мартынов
―
Если какие-то, условно говоря, «голуби», если они есть в администрации президента, не оттеснят тех, кто сейчас принимает решения, тех, кто принимал решение нас бить дубинками, то, конечно, гайки будут закручиваться. У нас напомню, среди больших гаек закон о суверенном Интернете, который 1 ноября вступает в силу и который, конечно, нужно на каких-то кошечках протестировать.
М. Максимова
―
Это было «Особое мнение» Кирилла Мартынова. Спасибо, до свидания.
К. Мартынов
―
Спасибо.