Николай Усков - Особое мнение - 2019-08-20
20.08.2019
О. Журавлева
―
Добрый вечер. У нас в студии Николай Усков, гене… редакционный директор журнала «Форбс». Хотела вас повысить в звании. Здравствуйте, Николай.
Н. Усков
―
Добрый вечер.
О. Журавлева
―
Каждый пятый работающий гражданин России опасается, что его заменят роботом. Вы не опасаетесь?
Н. Усков
―
Журналистов не скоро заменят роботами, но в принципе да, наверное, мы очевидно будем свидетелями самого масштабного революционного изменения в промышленности, в сервисах, когда искусственный интеллект, алгоритмы ликвидируют, наверное, десятки, может быть сотни рабочих мест. Профессии. Но неизбежно возникнут новые. Они всегда возникают.
О. Журавлева
―
По обслуживанию роботов.
Н. Усков
―
По обслуживанию роботов. Созданию этих алгоритмов, по их усовершенствованию. По придумыванию новых гаджетов, которые будут носителями алгоритмов или проводниками алгоритмов и так далее. Поэтому я не думаю, что людям стоит сегодня уже беспокоиться. Как вы знаете, предыдущая промышленная революция, индустриальная революция привела, конечно, к ликвидации огромного количества рабочих мест в деревне. Но она создала такое количество рабочих мест в городах и такое новое благосостояние, которого до этого мир не знал.
О. Журавлева
―
Знаете, мне кажется, по последним событиям судя, проще всего заменить роботами судебный корпус в нашей стране. Ну, согласитесь. Решения, которые выносят судьи, они совершенно не зависят ни от адвокатов, ни от свидетелей. Ни от того, как следствие работало. И мы всегда можем угадать, какое решение будет вынесено.
Н.Усков: Журналистов не скоро заменят роботами
Н. Усков
―
Именно человеческие решения. Робот, который будет руководствоваться буквой, даже возможно духом закона, который будет выносить совершенно другие решения.
О. Журавлева
―
То есть он будет гораздо лучше.
Н. Усков
―
Вообще чего стоит ожидать от будущего. Лгать будет совершенно невозможно. Лгать, привинчивать какие-то сроки, придумывать какие-то несуществующие доказательства вины и так далее. Все это будет сложно. Потому что алгоритм в отличие от человека не способен врать и не способен нарушать закон. Если он запрограммирован на соблюдение закона.
О. Журавлева
―
Тогда скажите, как вам кажется, во всяком случае, для вас ожидаемое развитие события. Вот Илья Яшин уже как кукушка в часах выходит из СИЗО и тут же садится на следующий срок. Вот 4-й примотали.
Н. Усков
―
Ничего не хочу сказать обидного для Ильи Яшина, но он сам выбрал этот путь. Путь…
О. Журавлева
―
Почему он так выглядит, этот путь.
Н. Усков
―
Путь борьбы с существующей российской властью. Этот путь полон всяких неприятностей. Скажем так. Наверное, это его выбор, мы понимаем, с кем имеем дело.
О. Журавлева
―
Объясните, с кем имеем дело.
Н. Усков
―
Таким образом реализовывать себя, можно, наверное, каким-то другим образом реализовывать себя. Мы имеем дело с режимом, который тщательно защищает свою территорию, свои прерогативы, свою монополию на власть. И очевидно будет это делать и впредь, пока не столкнется с многочисленным многомиллионным протестом. Тогда он возможно будет меняться. В том направлении, в котором сочтет нужным.
О. Журавлева
―
Так значит те люди, которые сейчас по собственному выбору или по выбору совершенно случайному попадают в эти жернова, они и работают на то, чтобы в какой-то момент власть просто остановилась. Потому что чем дальше, тем больше приходится судить, арестовывать, придумывать, врать.
Н. Усков
―
Не знаю. Все это пока все равно явление маргинальное. Они происходят, безусловно, в Москве. То есть в столице. Кое-где иногда в регионах. Но, так или иначе, мы видим, что эти истории не затрагивают настроения масс. Настроения миллионов. Все-таки протестные настроения это, прежде всего, интеллигенция, студенты. Очень небольшая даже часть интеллигенции, студентов. В крупных городах России.
О. Журавлева
―
Но власть очень многое делает для того, чтобы вовлечь случайных прохожих, людей, которые случайно ногу поломали во время задержания.
Н. Усков
―
Я не хочу выглядеть защитником власти, власть действует с моей точки зрения чрезмерно жестоко. Это бессмысленная жестокость. Но нужно понимать, что у этой власти есть один оценщик, один судья. Это Владимир Путин. И каждый, кому поручено подавление этой акции, хочет проявить себя с лучшей стороны, как он считает. Так, чтобы Владимир Путин не сомневался, именно благодаря генералу Пупкину майдан в центре Москвы стал невозможен. Бог весть какую чушь дуют в уши президенту. Расписывают масштабы этого протеста и угрозы, которые существуют якобы для стабильности политического режима. Бог весть что ему говорят. И я думаю, что все эти генералы, безусловно, проявили такую инициативу, такой задор, такую жестокость, именно потому, что они хотят заслужить «спасибо» от первого лица.
О. Журавлева
―
Но они уже на данный момент заслужили «спасибо»?
Н. Усков
―
Думаю, да. Другое дело, что мне кажется, что современная российская власть она на самом деле гораздо более европейская, чем выглядит после подобных акций. Мне кажется, что вся эта деятельность наших силовиков по разгону митингов в Москве, она во многом лишает этот режим респектабельности. То есть с моей точки зрения он выглядит гораздо более азиатским и нелепым, чем является. Мне кажется, что это одно из последствий протестов в Москве. То есть с точки зрения просто цивилизованного человека, человека 21-го века, такие события невозможны. То есть власть себя ведет неадекватно. Это ее характеризует неправильно. Она на самом деле с моей точки зрения гораздо цивилизованнее.
О. Журавлева
―
Как же так получилось, когда цивилизованные как вам казалось люди, начинают вести себя как какие-то ужасные там доисторические тираны.
Н. Усков
―
Это особенность этого режима. То есть с одной стороны мы привыкли думать, что мы живем в вертикали власти. На самом деле это иллюзия, конечно, никакой вертикали власти нет. Есть не очень, по-видимому, спокойные какие-то тревожные товарищи в Кремле, их несколько, которые ужасно боятся всего, что происходит в этом мире. Их очень легко в этом страхе поддерживать и ими манипулировать. Это происходит. То, что я вижу, это касается и геополитических так называемых вызовов и вызовов внутренних. Потому что реально у этого режима у России нет оппозиции. Он достаточно стабилен. Реальное экономическое положение при отсутствии, безусловно, экономического роста, при падении реальных доходов, оно все равно лучше, чем когда бы то ни было в истории страны. Но власть почему-то суетится. Она почему-то находится в какой-то тревоге. И это мне кажется проявление ее слабости.
О. Журавлева
―
Скажите, пожалуйста, если уж мы дошли до того, что власть почему-то очень нервная и, видимо, чувствует какую-то свою слабость. Почему в других областях, не касающихся ужасного майдана, как-то провисает все. История с существующей или не существующей радиационной угрозой после аварии в Северодвинской области скажем так. Вдруг перестают работать некие мониторы. Нам объясняют, что там Интернет не работает, или еще что-то такое. Вдруг появляется информация о покупке противогазов, о том, что закрыты какие-то куски Белого моря. Еще чего-то. Почему и как власть должна в таких ситуациях себя вести и почему она не может себя так вести, чтобы не вызывать панику своими действиями.
Н.Усков: Чего стоит ожидать от будущего. Лгать будет совершенно невозможно
Н. Усков
―
Российская власть всегда врет. Я не помню ни одного чрезвычайного положения, чрезвычайной ситуации, чтобы российская власть сказала правду. Вот граждане, что случилось. Нет, это всегда будет вранье. Всегда будут какие-то фейки. Это всегда будут потом унизительные разборки с экспертами. Которые будут уличать во лжи высших государственных чиновников. Мы это видели даже на примере Крыма. Когда президент сказал, что нет, это не наши военнослужащие…
О. Журавлева
―
А потом сам же на голубом глазу…
Н. Усков
―
Да, говорит, что нет, наши. Российская власть все время в чрезвычайной ситуации врет. Ничего нового в этом нет. Она может скрывать страшную правду, а может вообще ничего не скрывать. А просто потому, что она напугана. Потому что она не знает, как реагировать. Потому что она боится каких-то дополнительных вопросов. Потому что, в конце концов, какой-то начальник, который информирует президента, сообщает ему ложь, потому что сам боится за свою карьеру, положение и прерогативы. Эта система крайне странная. Я не понимаю…
О. Журавлева
―
Почему она работоспособна, я пытаюсь понять. Если она работоспособна.
Н. Усков
―
Она работоспособна по той причине, понимаете, огромная российская история. В конечном итоге несколько человек, если они достаточно убедительны, здесь вполне в состоянии контролировать все. Всю собственность и всю политическую жизнь. Так происходило при Романовых, при коммунистах, так происходит сейчас. Способная власть, которая эффективно пользуется теми или иными способами, будь то насилие, пропаганда, выстраивание каких-то цепочек взаимоотношений и дележа добыч, она способна здесь править этой огромной страной. Это связано с незрелостью институтов, с непросвещенностью людей, с их, в общем, рабской ментальностью. Ими очень просто управлять, если делиться крошками с барского стола. И одновременно держать в узде. Вот поэтому она существует.
О. Журавлева
―
А вы считаете, что до сих пор непросвещенность и рабское сознание именно таково, каким оно было 20 лет назад?
Н. Усков
―
Я думаю, что ситуация ухудшается. Если мы посмотрим на историю России, скажем, накануне революции помещики составляли процент населения, примерно процент населения. Я могу ошибиться в каких-то долях. Но это примерно процент населения. Помещики контролировали всего 20% земли. Царь контролировал до 40%, чуть больше 40% государственного бюджета, остальное распределяла демократически выбранная государственная дума. В Советском Союзе ситуация ухудшается. Фактически несколько высокопоставленных бюрократов, десяток, может быть, может два десятка контролируют всю собственность и всю политическую жизнь. В современной стране ситуация может быть чуть лучше, чем в Советском Союзе. Но хуже, чем в царской России. Это говорит о том, что страна реально деградирует. Она движется не вперед, а куда-то назад. То есть сейчас понятно, у нас есть частная собственность, есть какой-то класс частных предпринимателей очень незначительный, до 70% экономики контролируется опять-таки несколькими десятками людей. Которые возглавляют государственные компании, правительство, администрацию президента. Это несколько десятков людей, примерно столько же, сколько в Советском Союзе. Ну, может быть, пирог собственности стал чуть поменьше. Но 70% тоже очень много. Если сравнивать это с царской Россией, то ситуация, конечно, выглядит гораздо менее демократической.
О. Журавлева
―
Но вот вы как историк нарисовали две как минимум параллели, когда ситуация была такова и кончилось революциями. Неоднократными. Когда ситуация была как в Советском Союзе и кончилось вот как раз в августе 1991 года, мы тоже знаем как. Следующий этап.
Н. Усков
―
Если мы посмотрим и на 17-й и на август 1991, там было важнейшее условие любой революции, которого сейчас нет и оно не предвидится. Там было колоссальное обнищание народных масс в столице. То есть там была некая та степень бедности, к которой люди, жившие в столице, не привыкли категорически. Возможно, для жителей каких-то других регионов это был приемлемый уровень жизни, но для людей, которые жили в столице Санкт-Петербурге соответственно и Москве, это было что-то совершенно неслыханное. Мы с вами пережили 1991 году, думаю, вместе. Я помню прекрасно, не было ничего, кроме салата «Дальневосточный» в магазинах не было сигарет, не было алкоголя.
О. Журавлева
―
Ну если прийти очень рано к открытию магазина, можно было увидеть, как более счастливые твои товарищи схватили последнюю сметану.
Н. Усков
―
В общем, там было понятно, почему вышло так много людей. Миллион человек на улицы, и им было нечего терять. Потому что реально что их ждало. Опять возращение в этот кошмар советский. Только появилась какая-то надежда, что это куда-то сгинет…
О. Журавлева
―
Вас не пугает, что сейчас есть достаточно большое количество людей, которые считают, что возврат в советский кошмар – это лучшая перспектива…
Н.Усков: Ничего не хочу сказать обидного для Ильи Яшина, но он сам выбрал этот путь
Н. Усков
―
Ну это же невозможно. Мы же понимаем, что Советский Союз развалился именно в силу своей дикой неэффективности. Те формы хозяйствования, управления, которые Советский Союз почитал догматическими, основами своей цивилизации, они оказались совершенно неуместны в современном мире, и Советский Союз исчез. Хочет баба Маня из Мытищ возвращения Советского Союза или не хочет – от этого ничего не зависит. То есть Советский Союз невозможен. И те реальные силы, которые могли бы его возродить, политическая элита, прекрасно это понимают. И они, конечно, никакого Советского Союза возрождать не будут. Они будут поддерживать существующий режим, который является компромиссным.
О. Журавлева
―
Но более эффективным вы считаете.
Н. Усков
―
Ну конечно, по сравнению с Советским Союзом гораздо более эффективен. Он, во-первых, гибкий, мы держим открытыми границы. У нас есть изобилие продуктов и товаров…
О. Журавлева
―
Пока.
Н. Усков
―
Я не вижу причин, зачем власти ограничивать свободное передвижение.
О. Журавлева
―
Но вы же не видите причин, зачем одного и того же человека на 10 суток 4 раза подряд сажать.
Н. Усков
―
Это решение сажать и закрывать границы принимают разные люди. Те, от кого зависит сажать/не сажать, они будут сажать. А те, от кого зависит открывать границы или закрывать – они не будут их закрывать…
О. Журавлева
―
Почему?
Н. Усков
―
Потому что они не верят в закрытые герметические банки, потому что так опаснее. Потому что если одна из причин падения Советского Союза это концентрация недовольных. То есть когда недовольные…
О. Журавлева
―
То есть недовольные должны выезжать периодически.
Н. Усков
―
Пусть они выезжают, пусть они свободно перемещаются по миру. В конце концов, сами акторы этого режима и бенефициары тоже хотят свободно перемещаться по миру. Они не хотят доставать сапоги снова. Они хотят покупать как все нормальные люди в магазинах. Они хотят строить красивые дома за границей, и мы видим благодаря расследованиям господина Навального, сколько прекрасных домов построено бенефициарами российского…
О. Журавлева
―
Кстати, о расследованиях Навального, также о приключениях Любови Соболь и других деятелей ФБК. А эта деятельность эффективна, по-вашему? Чего добиваются люди, которые вот уже много лет это проделывают с российской властью.
Н. Усков
―
Я честно, судя по результатам, политика ведь как оценивают. По его рейтингу. Рейтинг как был в районе процента, так и остается. То есть, по-видимому, вся эта деятельность, конечно, будоражит чьи-то умы, наверное, она доставляет массу неприятных моментов героям этих расследований. Наверное, даже у Владимира Владимировича Путина может возникнуть вопрос: а у тебя правда 10 миллионов долларов на счету. С какой стати. А вот у тебя правда отели в Австрии.
О. Журавлева
―
Владимир Владимирович не заглядывает в Интернет, ему в папках все приносят. Что принесут – то и будет.
Н. Усков
―
Я думаю, может быть лучше Алексея Навального информирован о масштабах коррупции, заграничного строительства. Я думаю, что в реальности наше население исходит совершенно из другого посыла. Начальство имеет право. Мне кажется, господин Навальный недооценивает веру нашего населения в то, что начальство может барствовать. Оно имеет право иметь дворцы, все эти блага. Потому что оно начальство.
О. Журавлева
―
А начальство имеет право отнимать у меня мои 6 соток или там еще чего-то…
Н. Усков
―
Но они же не отнимают у людей 6 соток.
О. Журавлева
―
Отнимают. В разных ситуациях.
Н. Усков
―
Отдельные инциденты.
О. Журавлева
―
Устраивают свалку в лесу, где я охочусь.
Н. Усков
―
Это возможно, наверное, но все-таки Навальный же не про свалки. А Навальный про виллы.
О. Журавлева
―
Про свалки, кстати, Гудков. Где находится Гудков, угадайте с трех раз.
Н. Усков
―
Свалки – более перспективная тема. Хочу я передать господину Навальному. Потому что она касается непосредственно нас, и она не связана со стилем жизни начальства. Начальство с точки зрения русского человека имело право жить так всегда. Посмотрите на вельмож царских, на советскую номенклатуру.
О. Журавлева
―
И может быть поэтому любого начальника с таким удовольствием вешали на столбах при первой же возможности.
Н.Усков: Никакой вертикали власти нет
Н. Усков
―
Нет, начальников будут вешать на столбах с огромным удовольствием в любой стране мира. Это просто радость плебса, что, наконец, мы их скинули. Но начальники не переведутся от этого.
О. Журавлева
―
Это Николай Усков, редакционный директор журнала «Форбс». Никуда не уходите, мы скоро вернемся.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами Ольга Журавлева. И наш сегодняшний гость - Николай Усков, редакционный директор журнала «Форбс». Дорогой Николай, у нас все вокруг протестов варится вся информация. Как мне кажется. Сегодня появились сведения о том, что профсоюз учителей, один из, допустим, призывает учителей не ходить на выборы в качестве членов избирательных комиссий. О чем это говорит? Хорошая ли идея. Как вам это нравится.
Н. Усков
―
Мне кажется, что определенные риски для учителей в участии в выборах есть. Поскольку мы хорошо помним по 12-му году, что именно участие некоторых учителей в фальсификациях стало таким мощным дискредитирующим профессию фактором. Все-таки учителя сталкиваются как с детьми, так и с родителями и на них возложена довольно серьезная задача воспитания будущего поколения и брать на себя какие-то риски и в угоду начальству там чего-то рисовать, наверное, не самый хороший для них челлендж. Поэтому мне кажется, что это здравое решение и если вы хотите проводить те выборы, которые вы проводите, набирайте каких-то других людей, пусть они вас обслуживают. Мне кажется это правильная позиция, потому что если учителям доверено воспитание будущего поколения, то, наверное, у нас не должно быть сомнения в их моральной чистоплотности.
О. Журавлева
―
Тогда врачей тоже нельзя нанимать. Дворников кстати.
Н. Усков
―
Пусть Росгвардия сидит и…
О. Журавлева
―
Идея, хорошо. Росгвардию туда же.
Н. Усков
―
Мне кажется рабочая идея. Чего они ходят толпами по улицам, я не понимаю. Молодые здоровые мужики. Почему бы им ни заняться каким-то полезным делом…
О. Журавлева
―
Они хрупкие, мы видим по судам, что они страдают от вида бумажного стаканчика, у них моральные страдания оттого, что они бессовестные. Еще чего-то. Они такие нежные феи, что я даже боюсь.
Н. Усков
―
Да, они очень нежные. Но вот пусть и ходят…
О. Журавлева
―
Тренируются. Слушайте, у нас вроде бы в последнее время выстраивалась выборная система, когда уже рисовать вроде не надо и каруселить не надо.
Н. Усков
―
Вот на самом деле, многие же эксперты задаются мнением, ну что бы изменилось, если бы в Мосгордуме сидело 5 оппозиционных депутатов или 3. Что, рухнула бы Москва. Режим бы посыпался.
О. Журавлева
―
Так мы с этого и начали.
Н. Усков
―
Да. Это какой-то неоправданный, совершенно необъяснимый страх. Так, как будто толпы голодных крестьян с виллами стоят за оградой Версаля. Это какие-то картины Французской революции просто рисуются.
О. Журавлева
―
Ну а вот этими усилиями, которые прилагаются повсеместно и на внешнем контуре и внутреннем. И бесконечная ложь по всем вопросам. И неадекватное применение силы там, где она вообще никому не нужна. Это же может в какой-то момент действительно привести людей с косами, вилами…
Н. Усков
―
Может, при условии, что они будут голодными. Но все-таки тот плебс городской и сельский, который пришел к воротам Версаля, он не ел довольно долго. И он устал от дороговизны, от высоких ростовщических процентов. От нищеты, от грязи и зловония. Которые царили в тогдашнем Париже. Этим людям было нечего терять.
О. Журавлева
―
То есть провинциальный нынешний уровень бедности в некоторых скажем так регионах должен прийти в Москву и Питер и тогда случится.
Н. Усков
―
Они не придут в Москву и Питер. Все равно революцию делает городское население, население столицы. И я не верю вообще в революционный сценарий. Должно что-то произойти ужасное, чтобы он стал возможен.
Н.Усков: У этой власти есть один оценщик, один судья. Это Владимир Путин
О. Журавлева
―
То есть все происходящее сейчас недостаточно ужасно.
Н. Усков
―
Нет, понимаете, зайдите, мы только что с вами супермаркеты обсуждали. В любой супермаркет. Это что, ужас что ли?
О. Журавлева
―
Все зависит от класса супермаркета.
Н. Усков
―
Каждый вечер я стою в очереди в супермаркете. В дорогом, причем. Ничего, обычно и с утра тоже стою в очереди. Когда утром покупаю воду, молоко. Это не похоже на революцию.
О. Журавлева
―
Но ведь экономическая политика тоже не сказать, чтобы очень умная. Если мы сейчас говорим про подавление политических и не совсем политических протестов. Мы видим, что ведут себя глупо и странно. Но в экономике себя ведут немногим умнее.
Н. Усков
―
Чуть лучше, кроме мне кажется неоправданного повышения налогов, которое произошло два года назад, в целом мне кажется, что экономический курс…
О. Журавлева
―
А помните, еще пенсионный возраст повысили.
Н. Усков
―
Это же есть неизбежные процессы.
О. Журавлева
―
Да, очень хорошо, но потом сами же говорили теми же самыми лицами, что ничего не помогло. Что денег не появилось и даже хуже.
Н. Усков
―
Потому что одна из главных проблем и системные либералы, находящие во власти, занимающие очень высокое положение говорят, что главная проблема России – дикая неэффективность государственных институтов. Собственно, у нас экономика упирается тоже в политику, потому что как я уже сказал, 70% экономики контролируют государственные компании или государство напрямую.
О. Журавлева
―
Контролирует плохо. Неэффективно.
Н. Усков
―
Контролирует неэффективно и плохо. Расходование бюджетных средств, все тендеры – все это из рук вон отвратительно. Плюс высокие налоги, которые давят бизнес. Плюс бесконечные административные наезды, административные препоны. И, конечно, ситуация в экономике довольно тяжелая. Но она производная от неэффективности в целом этой модели государства. В котором нет воздуха для оппозиции, в котором нет воздуха для частного бизнеса.
О. Журавлева
―
Ну так это же может привести к тем…
Н. Усков
―
Не может.
О. Журавлева
―
К тем последствиям, о которых вы говорили в предыдущих эпохах.
Н. Усков
―
Потому что власть исходит из того: да, мы контролируем 70% экономики и, наверное, столь же примерно процентов политической жизни и полностью контролируем почти все медиа. За редким исключением нескольких частных. Или вот таких радиостанций как «Эхо Москвы». Но мы перераспределяем какую-то часть нашей ренты в пользу миллионов людей. И люди, в общем, сыты и довольны. Может быть, они хотели бы чуть больше…
О. Журавлева
―
Знаете, я однажды слышала в Пенсионном фонде женщина пришла узнать, какой ей начислили, как называется увеличение пенсии в связи с инфляцией. 127 рублей 16 копеек. «А, - сказала она, – это называется повысили?»
Н.Усков: Власть себя ведет неадекватно
Н. Усков
―
Давайте будем честными. Все-таки пенсионная система, причем не только в России находится в глубочайшем кризисе. Так или иначе, пенсионную систему современное общество позволить себе не может. И, так или иначе, мы должны четко понимать, что наше будущее зависит только от нас. Рассчитывать на то, что государство будет тебя содержать и ты будешь жить в том же достатке, в котором ты привык жить когда ты работал, не приходится.
О. Журавлева
―
Почему тогда государство не понимает, что дать гражданам, в том числе и в бизнесе побольше свободы и возможности содержать себя самим, это только на пользу государству.
Н. Усков
―
Оно понимает. То есть если посмотреть на декларации господина Путина, господина Медведева, министров экономического блока, Эльвиры Набиуллиной. Все они прекрасно всё понимают. Просто у них ничего не получается. Потому что государственная система неповоротлива, потому что она коррумпирована, потому что она неэффективна.
О. Журавлева
―
То есть они сами создали автомобиль, который плохо едет и очень страдают от этого.
Н. Усков
―
Нет, те, кто отвечают за макроэкономическую политику, они не создавали этот государственный режим. Государственный режим создают другие люди. А им не повезло, что они отвечают за экономику.
О. Журавлева
―
Все говорит о том, что очень много людей заинтересованы в том, чтобы этот режим поменять.
Н. Усков
―
Нет.
О. Журавлева
―
Глобально заинтересованы.
Н. Усков
―
Не вижу пока цифр. Мы видим, даже падающий рейтинг Путина выше рейтинга многих государственных деятелей мира. В гораздо более благополучных странах.
О. Журавлева
―
Но рейтинг, вы сами сказали, это такая очень … Все вспоминают рейтинг Чаушеску.
Н. Усков
―
Это доверие системе. Все-таки давайте Чаушеску с Путиным не сравнивать. Чаушеску был придурком окончательным.
О. Журавлева
―
Но рейтинг хороший имел.
Н. Усков
―
Ну и довел он страну до полного обнищания. Мы пока не видим, чтобы у нас это происходило. То есть он нищую Румынию превратил в еще более нищую. Все-таки при Путине случилось прямо наоборот. Поэтому поживем, конечно, увидим, но мне кажется, потрясения России не грозят в ближайшее время. При нынешней ситуации.
О. Журавлева
―
Хорошо, в каких обстоятельствах России могут грозить потрясения? Путин уйдет на пенсию.
Н. Усков
―
Скажем, если например, будет неудачный транзит. Во главе государства окажется человек, которому народ не будет так доверять, как доверяет Путину. Или мы ввяжемся в какую-нибудь очередную геополитическую авантюру. Которая окажется еще более затратной, чем…
О. Журавлева
―
Все предыдущие авантюры.
Н. Усков
―
Или Россия столкнется с каким-то беспрецедентным вызовом террористов и начнет вести себя крайне неадекватно. Потому что терроризм он не очень опасен. От диабета умирает гораздо больше людей, чем от террористов. Просто несоизмеримо больше. От ожирения умирает гораздо больше людей. В авариях гибнет гораздо больше людей. Но терроризм обычно вызывает, он опасен тем, что вызывает неадекватную реакцию власти. Непропорциональную совершенно той угрозе, которую представляет. Это я считаю тоже рисками. Помните, после Беслана Путин взял и отменил выборы губернаторов.
О. Журавлева
―
А потом после массовых протестов вернул.
Н. Усков
―
Да.
О. Журавлева
―
Помните?
Н. Усков
―
Конечно. Может случиться все, что угодно. Но мы должны понимать, что если режим сохранится в этом виде, в котором он сейчас существует, да, наверное, в нем будет жить немножко менее комфортно, люди будут продолжать беднеть, экономика не будет расти. Тем не менее, золотовалютные резервы никогда не были таких размеров, как сейчас. То есть подушка безопасности…
О. Журавлева
―
Так говорите, как будто это наши с вами золотовалютные резервы.
Н. Усков
―
Это его золотовалютные резервы. И он их контролирует. Он создает прочный фундамент своей власти. И это вполне себе здравое направление политики.
О. Журавлева
―
А вы не боитесь, что Владимир Владимирович Путин проживет еще 30 лет.
Н. Усков
―
А чего мне этого бояться. Да пусть проживет.
О. Журавлева
―
Это никому не повредит?
Н. Усков
―
Я не знаю. Мы не можем судить, мы не понимаем, как он себя поведет в 24-м году. Уйдет ли он в отставку, займет ли какой-то другой пост. Владимир Владимирович Путин исходит из очень древнего принципа, что смена власти – это смена поколений. Он считает, что этот принцип работает. Ну, поживем – увидим, сработает ли он в 24-м году.
О. Журавлева
―
Николай Усков, редакционный директор журнала «Форбс». Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго.