Дмитрий Муратов - Особое мнение - 2019-08-09
Т.Фельгенгауэр
―
Добрый вечер! У микрофона — Татьяна Фельгенгауэр. Я приветствую издателя и председателя редакционного совета «Новой газеты» Дмитрия Муратова. Добрый вечер, Дмитрий Андреевич. Простите, никак не привыкну к новой должности.Какие планы на субботу 10 августа?
Д.Муратов
―
Планы как у всех — уцелеть.
Т.Фельгенгауэр
―
Планы как у всех — уцелеть. Уцелеть где планируете, пытаться уцелеть?
Д.Муратов
―
Я пока не знаю. Я думаю, что все эти акции — и 27 июля и 3 августа — у меня начиналась основная жизнь и работа после того, как заканчивались мероприятия, в которых участвовали люди. Я ездил по ОВД, на следующий день по изоляторам временного задержания как член Общественного совета МВД с тем, чтобы проверить, в каких условиях содержатся, нет ли пыточных, о чем говорят задержанные и как к ним относятся. Вот все эти дни я был в очень многих местах от Новой Москвы до Тимирязевского ОВД. В воскресенье еду в Электросталь. В общем, у меня основная жизнь начинается после окончания… Короче говоря, у меня все начинается после винтилова.
Т.Фельгенгауэр
―
Но завтра с чего бы быть винтилову, хочется задать вопрос. Митинг согласованный. Вроде всё должно быть мирно, разве нет? Или Следственный комитет, который уже выпустил релиз, в котором грозит участникам за так называемые «мирные прогулки» — это я цитирую Следственный комитет, они прямо так выражаются, — так называемые «мирные прогулки» по Москве, — вот за это угрожают уже сразу уголовными делами. То, что касается завтрашнего дня, 10 августа.Д.Муратов: Хватали не людей - хватали их телефоны
Д.Муратов
―
Таня, я начну тогда вот с чего. Я тогда начну со Следственного комитета, хорошо?
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте.
Д.Муратов
―
А потом — с санкционированного и несанкционированного мероприятия. Многих мучит вопрос, на который я тоже пытался найти ответ, и, мне кажется, я его нашел, встречаясь и с информированными людьми, и чего-то выстраивая у себя в голове, поэтому какие-то допуски все равно надо делать. Мне многие люди задавали вопрос, я на «Эхе Москвы» его постоянно слышал и у нас в редакции «Новой газеты» люди задают друг другу: «А чего всех без разбора-то хватали?» Например, внука водителя редакции взяли, когда он просто пересаживался — он не имеет к политике никакого отношения — на Пушкинской со станции на станцию внутри. С чего вдруг такое гигантское количество людей?И я нашел ответ: хватали не людей, Таня, хватали их телефоны. Следственный комитет начинает гигантское, огромное, не знающее аналогов в современной России, огромное дело. Они изымают телефоны незаконно, они незаконными методами давления добиваются у людей, которых в автозаках привезли в изоляторы и в ОВД с тем, чтобы им открыли пароли от телефонов.
Получается, что люди сами, бережно прижимая к себе, как котенка, идут со своим смартфоном на митинг, снимают там много различных записей, потом трясутся в автозаке, чтобы он не упал. И потом это готовое доказательство, знаете, как яичко на страстную неделю…
Т.Фельгенгауэр
―
Доказательство чего, Дмитрий Андреевич?
Д.Муратов
―
Вот-вот! Доказательство, Таня, того, что они хотят считать доказательством своей идеи о заговоре. Они изымают эти телефоны, потом пропускают содержимое этих телефонов через специальные программы идентификации лиц. Именно поэтому они уже сразу же присылают судебных приставов, исполнительные листы, военкомов. Скоро это будет передано пограничникам. Следственный комитет создает заговор на наших глазах.При мне ночью, где-то в час ночи в Тимирязевское ОВД вбежала женщина молодая, следователь Следственного комитета — к полиции мало претензий, кстати говоря, внутри всех ОВД, где содержали задержанных — и сказала: «Будете здесь ночевать, если сейчас не подпишете показания». Они говорят: «Как без адвоката?» — «Без адвоката. Если с адвокатом — будете здесь ночевать». Я был вынужден вмешаться в это. Я в Следственный комитет написал жалобу.
Точно так же они изымали под угрозами телефоны, говорили, что «здесь останетесь, если не сдадите». И вот этот «телефонный заговор», это «телефонный заговор», вот это «телефонное дело», «дело смартфонов» будет определять нашу жизнь на многие месяцы.
Т.Фельгенгауэр
―
Погодите, стойте. Это очень важный момент. Они изымают телефон. Хорошо. Даже предположим, они находят там видео. Прекрасно, замечательно! На этом видео нет никаких фактов, которые подтверждают эти придуманные массовые беспорядки.
Д.Муратов
―
Конечно.
Т.Фельгенгауэр
―
Там есть люди, которые идут, люди, которые стоят. Зачастую, чаще всего — то, что я видела как корреспондент — люди, которые стоят, ничего не делают, — а людей бьют. Это им даст — что?
Д.Муратов
―
Таня, скажи, пожалуйста, мы всерьез сейчас обсуждаем, зачем они это делают? Они это делают для того, чтобы раскрыть заговор, показать свою полезность. Неужели еще непонятно, что политический менеджмент в стране снова осуществляют силовые структуры. Для оттого, чтобы им это делать, им надо показать реальную угрозу, от которой защита — только они.
Т.Фельгенгауэр
―
А все вокруг такие идиоты, что они не понимают?
Д.Муратов
―
А все вокруг, между прочим, отдают свои пароли, отдают свои телефоны. Не сильно-то организаторы митинга предупредили людей о том, что существует 75-я статья — это доказательства, полученные недозволенным путем, что только под протокол можно отдать телефон; что ты, вообще, имеешь право не отдавать пароль, потому что это нарушение тайны переписки. Всё это отдается.Д.Муратов: У нас часть лидеров оппозиции снова хочет радостно отмудохать своих сторонников
Потом начинают формироваться группы: кто первый, какое сообщение кому переслал; потом смотрят пересекающиеся контакты. Вы что, не видите, что уже по квартирам, по домам пошли с обысками? Это после этого пошли. Какие вам нужны еще обоснования? Чего с вами-то? С вами-то чего? Вы всерьез думаете, что в суде, где у нас 0,3% оправдательных приговоров, примут свидетельства адвокатов, а не Следственного комитета? Ну-ка давайте задайте мне еще раз ваш вопрос. Может быть, я не расслышал, Таня?
Т.Фельгенгауэр
―
Вы говорите о том, что есть люди во власти, которые не силовики, но они же с глазами, они же с мозгами или нет? Им нравится эта история…
Д.Муратов
―
Но, мне кажется, что их уже отключили от управления процессами. Мне кажется, что сейчас целиком процессами рулят не политические менеджеры, не в администрации, ни в мэрии, а целиком рулят силовики. И они доводят ситуацию до предела, до озлобленности людей. Они поднимают на дыбы молодых. Они поднимают на дыбы студентов своими дикими избиениями. Почему такая избыточная жестокость? Почему?! Да потому что они поднимают страну против своих политиков, чтобы держать власть в своих руках.
Т.Фельгенгауэр
―
Мы сейчас прервемся буквально на мгновение. Напомню, что это особое мнение Дмитрия Муратова, издателя и председателя редакционного совета «Новой газеты». Вы можете присылать свои вопросы на номер: +7 985 970 45 45. У нас еще есть трансляция на YouTube-канале «Эхо Москвы». Оттуда тоже какие-нибудь вопросы поищем.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем с Дмитрием Муратовым. Мы же видим, что действуют не только силовики. Мы видим, что представители московских властей тоже ведут себя крайне странно с нежеланием согласовывать какие-то акции или пикеты вообще. Это-то зачем? Это почему?
Д.Муратов
―
Я не работаю в мэрии. Плохо знаю, что там происходит, поэтому я не смогу ответить за них. Я могу сказать, что причина, которая привела к этому, она кроется не в тех людях, которые вышли на улицу и бросили стаканчик. Таня, извини, но я хочу напомнить. Ведь в декабре 2011 года, когда был первый гигантский митинг на Болотной, почему вышли люди? Потому что из 32 миллионов голосов, которые получила партия «Единая Россия» при выборах в Думу 6-го созыва 15,2 миллиона было вброшено, что доказано уже и колоколом, кривой Гаусса, доказано протоколами, вбросами… Уже даже никто по этому поводу не спорит.Люди вышли против того, что создали фейковую думу. Фейковая дума напринимала фейковых законов, страшных законов, унижающих людей в нашей стране: законы про интернет, «закон Димы Яковлева»… Это дума, которая была придуманной, которая была не выбрана, а вброшена. Не только наркотики, извините, можно вбрасывать, подбрасывать в рюкзаки — можно еще и депутатов подбрасывать и целых депутатов и целые партии можно подбрасывать незаконно стране.
И вот эти самые люди напринимали законы, которые определяют то, как мы живем. Это они прияли закон о митингах. Это они приняли закон об интернете. Это они приняли закон об экстремизме. Это они приняли закон, когда нужно собирать подписи, которые невозможно собрать.
Посмотрите, Таня, 7-го в ЦИКе говорит Элла Памфилова о том, что давайте мы всё упростим. Ее поддерживает Булаев — о том, что нельзя так подписи собирать. Давайте мы всё сделаем предельно просто: паспорт и подпись, адрес и подпись. Так почему же этого ничего не было сделано? А чтобы никто ничего не собрал. А почему ЦИК, который сам говорит, что это закон плохой, с такой яростью и рвением его выполняет? Ну, это же все видят.
Получается ровно, как Достоевский когда-то писал в «Бесах»: «Вы скоро примете такие законы, выполнять которые будет преступление». Вот что происходит. Вот ложь тогда, на выборах 6-й думы привела к законам, по которым люди вынуждены жить сейчас, а поскольку их невозможно исполнить, они выходят на улицы.
Т.Фельгенгауэр
―
Если на митинг 10 августа — я напомню, что эта акция согласована властями — придет 100 тысяч человек, ситуация как-то изменится или нет? Или сейчас мы уже в том моменте, когда число людей на улице не имеет значения?Д.Муратов: «Дело смартфонов» будет определять нашу жизнь на многие месяцы
Д.Муратов
―
Таня, я правильно услышал в вопросе такую коннотацию: отреагирует ли на это власть?
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Просто если мы с вами согласились, что сейчас бразды правления у силовиков.
Д.Муратов
―
Вот точно. Политическая власть неминуемо отреагировала бы. А силовикам будет в радость, абсолютно в радость показать и этот митинг тоже выдать за заговор, вот в чем дело. Я могу сказать, что Путин, приходя к власти на этот срок, напечатал в «Коммерсанте» очень подробный текст, где он говорил, что избиратели не должны быть в пассивном залоге, они должны определять законы, а не только им подчиняться. И тогда ныне действующий президент страны Владимир Владимирович Путин сказал, что если некая инициатива набирает 100 тысяч голосов, то она должна быть рассмотрена Государственной думой.Потом сам закон немного переделали, что там должен собраться некий совет из бизнесменов, сенаторов и уважаемых лиц, что не все инициативы, набравшие 100 тысяч, достойны рассмотрения. Но с тех пор не рассмотрена ни одна. Однако 100 тысяч и с тех пор и до этого, и всегда — это особенное число, которая означает «тьма», много. 100 тысяч — это много
«Новая газета» напечатала — ты, наверное, видела — петицию с просьбой прекратить эти придуманные дела в отношении уже 12 человек, которым вменяют организацию массовых беспорядков и готовят на 12, на 8 лет или больше посадить. Эта петиция, где нужно написать свой адрес, свой адрес, свое имя и свою фамилию. Это не анонимная история.
Я когда сюда шел, в лифте смотрел: там почти 113 тысяч человек уже подписали петицию о необходимости прекратить… Завтра выйдет, допустим, сколько-то десятков тысяч человек на площадь Сахарова. Силовики не будут это учитывать. Но политические власти должны это учесть. Это их избиратели. Силовиков никто не избирал. Они их назначали. А теперь получается у нас обратная зависимость: у нас не спецслужбы зависят от политиков — от думы, от администрации, — а наоборот. Вот к чему мы на сегодняшний день пришли. Эти люди, которые завтра придут на Сахарова, они защищают государство, в том числе, от бесконтрольной власти силовых структур.
Т.Фельгенгауэр
―
Но при этом они понимают, на какой риск они идут, потому что никто не знает, что будет на выходе из этого винтилова.
Д.Муратов
―
Знаете, я внимательно следил за дискуссией вокруг этого митинга. Я не очень понимаю не только в том, что делает власть… Я вам объяснил, что такая избыточная жестокость, такие надуманные дела, изъятие и незаконным путем получение доказательств, массовые аресты — это с одной стороны. С другой стороны, смотрите, руководители оппозиции… но там, в общем, и нет руководителей, это же не структура, в которой есть, например, один лидер, это некое сообщество людей…
Т.Фельгенгауэр
―
И то все на административных сутках ареста.
Д.Муратов
―
Да. Но, тем не менее, дискуссия, которая идет в сетях: «Нас устроит стотысячный… плюс митинг на проспекте Сахарова или мы потом пойдем гулять…». И голоса у них тоже разделились. Там 10 или 12 человек вот этих лидеров не договорились между собой в отношении, собственно говоря, тех, кого они зовут на митинг.Я прямо говорю: я всегда за митинг согласованный, и он намного лучше, кроме тех случаев, когда вообще ничего не остается, чем митинг несогласованный. Те, кто призывает сейчас после стотысячного митинга… Да, я читаю Оксимирона, который говорит: «Я пойду на митинг…» И подписывает петицию о прекращении дел, я читаю многих людей, которых я чрезвычайно уважаю, которые говорят: «Мы должны показать и потребовать» — что Дудь, что замечательные актеры, — которые требуют прекратить уголовные дела, спасти людей, которые оказались заложниками. Но в это время есть часть людей, которые говорят: «А потом пойдем гулять».
Ну, вот я могу сказать, я езжу по этим ОВД, я вижу этих людей побитых, которые не знают, что с ними происходит, мало инструктированных. И вот теперь получается, что у нас часть лидеров оппозиции снова хочет радостно отмудохать своих сторонников. И это для меня абсолютно неправильная, категорически неправильная история.
Адвокатов не хватает. Когда арестовывают 600–700 человек… Вот в ОВД Арбат на всех арестованных была одна Оля Пельше из ОВД-Инфо. Из «Агоры» на весь Тимирязевский успела «Агора» доехать и поспасать там людей в Тимирязевском…
Слушайте, вы гоните людей под дубинки и в ОВД, потом под приставов и различные репрессии. Но, наверное, надо о них заботиться. Нельзя небрежно относиться к людям.
Т.Фельгенгауэр
―
Дмитрий Андреевич, не собираюсь быть ничьим адвокатом, но, во-первых, у людей есть голова на плечах. И, наверное, нельзя отказывать им в свободе мысли и совести.
Д.Муратов
―
А ответственность у тех, кто зовет людей?Д.Муратов: Они поднимают страну против своих политиков, чтобы держать власть в своих руках
Т.Фельгенгауэр
―
И второе: те лидеры, которые зовут куда-то гулять, обычно и сами пытаются гулять. Другое дело, что их немедленно сажают на административные сутки ареста. И они тоже не то чтобы на курорте. Я повторюсь, мне не хочется здесь занимать чью-то стороны, у меня здесь другая работа. Не хочется кого-то выставлять во всем виноватым.
Д.Муратов
―
А я и не выставляю виноватым кого-то. Я сказал, что в первую очередь виноваты подтасовки на выборах в Российской Федерации, в том числе, 6-й думы, которая привела к власти те законы, который сейчас невозможно выполнить; что в этом виноваты силовые структуры, которые захватили политическую власть и страшно избивали людей, брали их пачками, незаконно добывали доказательства.Но, извините, пожалуйста, мне не нравится, когда людей, которые не подготовлены, мало инструктированы — они всё понимают, головы на плечах есть, — но опыта-то нет. А у политика-то должен быть опыт. На что он политик-то, Таня? Для того, чтобы быть дальновиднее, для того, чтобы быть информированнее. Потому что это его профессия, в конце концов. Он должен людей, которые пришли его поддержать, оберегать непременно, а не кидать их как на штурм высоток: один полк положил, второй полк положил, главное — высотку взять. Я считаю, что это абсолютно неправильно. Неправильно это.
У меня абсолютно определенная позиция. Я за согласованный митинг на Сахарова. Пускай мне пишут что угодно, я все равно это не читаю и абсолютно моя нервная система устойчива к тому, что скажут, что «ты против того, чтобы гулять с дубинками». Да, когда вы видите, как ломают жизни людей, вы должны понимать, что должны их беречь хотя бы потому, чтобы у вас сохранились избиратели, которые вас потом выберут.
Т.Фельгенгауэр
―
Это Дмитрий Муратов в программе «Особое мнение». Как вы считаете, стоит ли ждать какой-то реакции от Владимира Путина? Про батискаф уже все всё сказали или сейчас с нами разговаривают исключительно языками Следственного комитета и прокуратуры?
Д.Муратов
―
Если мы понимаем, что силовики проиграли гражданскому обществу, профессиональному журналистскому сообществу в ситуации с Иваном Голуновым, когда был вырван фактически уже переваренный их гландами и клыками журналист, который занимался исследованием коррупции в специальных службах, то теперь мы имеем дело с реваншизмом.Я думаю, что теория «синей папочки», она работает. Полагаю, что президенту страны докладывают публично — одно, а непублично — приносят папочки, что такие-то и такие на самом деле шпионы, предатели, заговорщики. «злобная рука Антанты», они хотят всё свергнуть, получают иностранные деньги — «и мы пресекаем заговор». И, мне кажется, что власть, поскольку она устала от своего долгого присутствия на посту, поскольку у нее, конечно, притупляется чувство недоверия и чувство скепсиса, она, наверное, поверила в то, что, действительно, не она создала такие условия для жизни людей, что они хотят альтернативу, а враги извне. А враги извне замыслили такую страшную, значит, историю — «оранжевую революцию».
Т.Фельгенгауэр
―
8 сентября, когда состоятся выборы в Мосгордуму, как думаете, это успокоит как-то ситуацию, или уже понеслось?
Д.Муратов
―
Успокоить ситуацию может одно: во-первых, возвращение политики в политическое русло. И забрать все функции руководства гражданскими институтами у силовых структур. Это первое.Второе: прекращение надуманных уголовных дел в отношении тех, кто сейчас обвиняется по 212-й статье «Организация массовых беспорядков». В-третьих, необходимо чтобы государственные мужи от руководства мэрии и руководства государства все-таки взялись объясняться, встречаться не только с удобными и приемлемыми им людьми, но и говорить со студенчеством. Потому что мы видим, что происходит со студентами. Они не смирятся с тем, как обошлись с их друзьями.
Т.Фельгенгауэр
―
Сейчас сделаем перерыв. Это особое мнение Дмитрия Муратова.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Это особое мнение Дмитрия Муратова, который вдруг внезапно придумал ещё один вариант, что делать с выборами в Мосгордуму. Почему референдум? Кто даст провести референдум?
Д. Муратов
―
Слушайте, если уже даже Центральная избирательная комиссия признаёт, что по этим законам невозможно собрать подписи и необходимо переделывать этот закон, резко его упростить для того, чтобы это был не заградительный барьер, а напротив, абсолютно нормальное явление для регистрации кандидатов - всё, нельзя проводить эти выборы. Я абсолютно уверен в этом. Сейчас Мосгоризбирком должен их перенести. Пусть проведут городской референдум. Зачем вот это всё? Дума будет нелегитимна все последующие годы, все будут на неё пальцем показывать.
Д.Муратов: Человеческая жизнь важнее любых политических эффектов
Т. Фельгенгауэр
―
Мы с вами перед перерывом говорили о том, что во многом этот процесс неостановим. Уже 13-й человек задержан, увезли на допрос.
Д. Муратов
―
Широким неводом забирают телефоны, забирают людей и делают заговор. Строчат, строчат и строчат все ночи. Десятки следователей, гигантский заговор: вот, Запад хочет разрушить нашу страну с помощью молодых. На самом деле это заговор силовиков против будущего нашей страны.
Т. Фельгенгауэр
―
Про будущее и про прошлое - в первую очередь, наверное, про прошлое - и про настоящее. Владимир Путин 20 лет - 20 лет у нас, в нашей жизни присутствует.
Д. Муратов
―
Именинник!
Т. Фельгенгауэр
―
Да, собственно, 9 августа 1999 года его назначили временно исполняющим обязанности премьера. Собственно, тогда всё и началось. И вот он, Владимир Путин. Закономерный итог 20 лет - вот то, что мы сейчас наблюдаем?
Д. Муратов
―
Видите, вот этот бунт молодых людей - это же бунт против сословного государства. Когда одни имеют право обладать властью, а другим в Парке Культуры готовят шашлык. За 20 лет у нас создано реально сословное государство, где власть может принадлежать только одним - отобранным, верным. Или, как было написано в одной книжке, авторство которой приписывают Владиславу Суркову, «Папа, ты же вор, - говорит генералу дочка». Знаешь, я не цитировал? Гениальная фраза. «Папа, ты же вор», - говорит генералу, начальнику УВД какой-то области, дочка. Тот говорит ей: «Дочка, я родину люблю - мне можно». Вот. Одним можно воровать, потому что они типа любят родину и у них власть, а другим - развлечения, шашлык, а в случае чего и дубинка. У нас за эти 20 лет количество мундиров выросло безумно. У нас, если сейчас посмотреть, есть специальные регламенты, какое количество чиновников у нас должны шить себе мундиры. Это реальный признак сословности, сословного государства - когда на одних действуют одни правила, а на других другие. У нас все ходят в мундирах - кто в красных, кто в зелёных. И лесники, и пожарники, и налоговики.
Т. Фельгенгауэр
―
Министерство иностранных дел в мундирах.
Д. Муратов
―
И Министерство иностранных дел, и банкиры. В каких-то вышиванках ходят рыбаки. У всех советников государственной службы есть специальные погоны, на них сплетённые золотые шёлковые металлические нити. Вот это всё - а остальные не рыпайтесь. Сословное государство всегда делает всё для того, чтобы власть навсегда осталась у него. Вот это главный итог правления. Передача власти через выборы становится невозможной. Вот он, этот итог. А это очень жаль, потому что другая альтернатива ужасна.Д.Муратов: Государство пытается Беслан забыть
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, слушайте, Владимир Путин, когда только появился, первые годы его правления, скажем так, у некоторых вызывали даже некий оптимизм. Помню, были люди, которые считали, что ого-го.
Д. Муратов
―
Да, я многих читал. Сейчас они приходят в студию как яростные критики, а тогда они были просто апологеты. Как верно написал Паша Чиков, чья «Апология протеста» - одно из подразделений «Агоры» - замечательно действовала, защищая людей после всех этих погромов на московских улицах. Апология - это же защитная речь. Да, апологеты Владимира Путина здесь сидели часто, я помню. Но потом они мутировали. Видимо, какая-то часть власти им не досталась и они мутировали в сторону критиков. А какие-то были яростными критиками, даже выступали как альтернатива, участвовали в президентских выборах, а потом их в эту власть вовлекли и, к сожалению, они потеряли то обаяние и мужество, которым когда-то обладали. Ну, такие процессы идут, правда.
Т. Фельгенгауэр
―
Но всё же очень часто слышу о том, что Владимир Путин ведёт себя так, как ведёт, принимает те решения, которые принимает, потому что он уверовал в свою миссию, и вот у него перед глазами учебник истории, в котором он будет как собиратель земель русских и прочее. Но ведь это будет Владимир Путин, на чьё правление пришлись «Курск», Беслан, «Норд-Ост», Крым, МН17 и ещё огромное количество всего.
Д. Муратов
―
Особое место в этой истории для меня, конечно, занимает Беслан. «Новая газета» занималась всем, что вы перечислили. Видите, на что опирается Владимир Путин? Он опирается, как мне кажется, не на то, что у него в голове что-то там возникло, а на то, что реально гигантское количество людей было за него. И даже простой маркетинг, когда раскупались футляры для очков, майки, пилотки, какие-то прибамбасы с изображением президента. Помните, где он в чёрных очках на охоте или в пилотке в рубке подводной лодки? И вот это большинство было за Путина. И он, безусловно, опирался на это большинство. Теперь это большинство исчезает, это большинство разочаровывается. Теряется любовь. Это, наверное, тяжело всякому правителю - понимать, что теряется любовь. И когда начинает теряться любовь народа, сразу начинается очень много международных дел. Я думаю, что, наверное, и Путин это понимает. У него ещё длинный срок. Но почему, собственно, говорят, что нет альтернативы Путину? Это неправда, потому что в 140-миллионной стране всегда есть альтернатива кому угодно. Хоть нам здесь - Лёше, тебе и мне. Кому угодно есть альтернатива в такой стране.Но, например, тот же Беслан - жуткая трагедия, когда мы впервые осуществили принцип, что нам важнее уничтожить террористов, чем спасти заложников, то есть когда интересы государства выше, чем интересы человека, когда интересы державы безусловно намного сильнее, чем... Ну да, жалко людей, но всё-таки жила бы страна родная. И ведь что интересно, большинство-то людей такую философию поддерживало. И на этом произошёл Беслан.
Конечно, главные мерзавцы и негодяи - это террористы и преступники. Нечего говорить о нелюдях, которые так пытали детей. Но то, что философия их уничтожения была не в том, чтобы любыми способами - переговорами, приездом Масхадова, кого угодно - затягивать время, спасать жизни, постараться... Но всё-таки был штурм.
Д.Муратов: Этот бунт молодых людей - это же бунт против сословного государства
А потом эта трагедия было использована для сокращения демократических институтов. Вы, наверное, знаете, что Конституция подразумевает: не могут быть приняты никакие законы, которые уменьшают количество демократических процедур, заложенных в Конституции. Это запрещено делать. Но почему-то сразу же после Беслана были отменены выборы губернаторов. Это какой-то сложный путь размышления. Я знаю, что это решение подготовил Медведев, это решение было принято. То есть трагедия была использована для укрепления и ещё раз укрепления власти. Мне казалось, что нужно укреплять народовластие, а здесь, после Беслана, было произведено укрепление власти.
Мы снимаем про это фильм. Мы хотим его скоро показать. Фильм о Беслане. Мы думаем в конце августа сделать премьеру.
Т. Фельгенгауэр
―
У вас есть какое-то общее ощущение: сейчас о Беслане помнят?
Д. Муратов
―
Да, Таня, я не знаю, что ответить. Вот есть у нас в Беслане любимая девочка Фатя. Мама погибла, Фатя была ранена, тяжело ранена. Ей каждый год, грубо говоря, нужно подкручивать специальный шунт для того, чтобы у неё дальше действовал головной мозг. Тяжелейшая операция, потому что было такое тяжёлое ранение. В этом году мы писали письмо Скворцовой. Каждый год надо 80 тысяч, чтобы этот шунт в Германии крутили, потому что иначе она умрёт. В этом году ведомство Скворцовой ответило, что денег нет и мы передали это всё в Беслан. В Беслане сказали: мы в прошлом году помогали, в этом году у нас денег нет. Одна из наших коллег (она категорически просила не называть её фамилию) помогла Фате, наши читатели собрали деньги.Но вот так вот государство кинуло жертв Беслана! Выползшую оттуда, чудом спасшуюся, ставшую на всю жизнь ограниченной в своих возможностях прекрасную девчонку. А теперь, понимаете, на ракеты, крейсеры и на всё, что угодно, у нас деньги есть. А чтобы подкрутить Фате шунт, такую специальную штучку, денег нет. Значит, государство пытается Беслан забыть. А соответственно, вот эта радиация пропаганды, которая то возобновляет какие-то чувства, то вызывает ненависть, то какие-то эмоции - она тоже про это молчит.
Но мне кажется, мы никогда не должны забыть трагедию прекрасного народа в Осетии и всего нашего народа - и «Норд-Ост», и Беслан. Не дадим забыть ни в коем случае, чтобы понять: человеческая жизнь (и вот почему-то даже сейчас, перед этим митингом, для меня это очень серьёзно и важно) человеческая жизнь важнее любых политических эффектов.
Т. Фельгенгауэр
―
Эта фраза более чем достойная и очень важная, но важно ведь, чтобы её услышала власть, которая отправляет сотрудников в балаклавах, которые теперь прячут свои лица, избивать граждан России.
Д. Муратов
―
Мы специально подобрали и будем сейчас транслировать все страшные случаи избиения, избыточной жестокости. Люди вооружённые, этим людям доверяют оружие. Туда они идут без оружия, но мы же видим, с каким остервенением они мочат каких-то молодых девчонок и пацанов. Конечно, нужно понять: а когда он возьмёт в руки оружие, что с ним будет? Сколько там ходит латентных майоров евсюковых? Не надо открывать их лица, хорошо: безопасность, терроризм - всё понимаем. Безопасность семей правоохранителей - надо её хранить. Только идиоты могут требовать мести детям полицейских или ОМОНа. Это ужас.
Т. Фельгенгауэр
―
Но требовать, чтобы мы знали имена тех, кто отдает преступные приказы?
Д. Муратов
―
Номера. Должны быть номера, которые фиксируются всеми. Они обязаны быть для того, чтобы потом можно было проводить расследование. Да, номер 4 совершил вот это - теперь скажите, кто он. Не надо открывать их лица, но мы должны, в случае, если этот человек совершает преступление, это сделать - найти его.
Т. Фельгенгауэр
―
Спасибо большое! В «Особом мнении» сегодня выступал Дмитрий Муратов, издатель и председатель редакционного совета «Новой газеты». Эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания!