Виктор Шендерович - Особое мнение - 2019-08-01
М.Наки
―
Здравствуйте! У микрофона — Майкл Наки. И сегодня в «Особом мнении» — журналист, писатель Виктор Шендерович. Здравствуйте!
В.Шендерович
―
Добрый вечер!
М.Наки
―
У нам, многие говорят, что идет новое Болотное дело. Сегодня были сообщения, что уже 10 человек рассматриваются как фигуранты. И вот 5 из них, — у них, соответственно, обыски и сопутствующие все мероприятия…
В.Шендерович
―
Вот единственно, по поводу числительных. Я по дороге сюда встречался со своим адвокатом, который ведет мое дело по 27 июля, административку эту. Ну, правда, она арестная, но, тем не менее, административка. Вот он ведет несколько дел по 27-му числу. Вот только сегодня жестко задержано жестко, с ОМОНом 3 его подзащитных. Это только один адвокат. Трое из числа тех… Вот, кстати, только что задержан Владислав Дульцов — порядка получаса назад я это узнал, — который заплатил 10 тысяч штрафа по 20.2 часть 5-я — вот так всё скучно — а 27-е число.
М.Наки
―
То есть он уже был наказан.
В.Шендерович
―
Он уже заплатил. Он уже наказан за административку. Но сейчас они завели уголовку. И они идут по проверенному «болотному» пути, действительно. Они просто берут подряд. Зачем искать кого-то? Вот уже есть. У него была административка. Ну и что, что два раза за одно? А вот будет.И вот человека в наручниках, жестко задерживают, увозят в неизвестном направлении, видимо, в Следственный комитет. И там сейчас Владислава Дульцова, пока мы с вами тут мило беседуем, там на него давят и раскручивают его на уголовщину. Может быть, предлагают кого-то сдать, чтобы расширить, этим неводом захватить побольше.
Они начали работать. Как говорится, не ломалось — не чини. Это всё проверено на Болотном деле. Этот беспредел расширяется. Этот полицейский террор — мы давно уже страна полицейская, — но он ужесточается. Совершенно очевидно, за последнюю неделю мы прошли определенный путь как страна в сторону ужесточения полицейского режима вплоть до прямого полицейского террора, политического террора. Аресты всех фактически депутатов будущих, всех кандидатов в депутаты, членов их штабов, повальные аресты, которые идут и серьезные уже сроки, потому что 30 суток — это очень уже серьезно. Это изоляция. Это политический террор в полный рост. И он углубляется и расширяется. И мы имеем дело, действительно, с такой репрессивной машиной, которая входит во вкус. Это совершенно точно.
М.Наки
―
Скажите, пожалуйста, если это похоже на Болотное дело и по тому же сценарию, то в чем, собственно, это углубление и расширение?
В.Шендерович
―
Нет, расширение по сравнению с состоянием хотя бы месячной давности. Это же циклами идет. Он после Болотного дела болтал какое-то время какие-то либеральные речи, вы помните.
М.Наки
―
Он — это кто из них? Их много.
В.Шендерович
―
Угадайте. Угадайте сами. Радиослушатели угадали. Ну, неважно. Болтались либеральные речи после Болотного дела, отпускался Ходорковский, «Пусси Райот», была Олимпиада, был чемпионат мира, было разное. Это цикловая вещь, как во всякой репрессивной… Это все не на одном уровне идет, это все циклами идет. Вот подоспел новый цикл.Принципиальная разница заключается в том, что в данном случае это абсолютно, совсем высосано из пальца. Статья 212 Уголовного кодекса, которую они подключили для того, чтобы иметь возможность сажать уже на годы, на не на месяцы. «Массовые беспорядки». Тут надо признать, что они угадали с квалификацией. Массовые беспорядки 27 июля были. Их организовали они.
И давайте сейчас поименно назовем организаторов массовых беспорядков. Это глава Московского избиркома Горбунов, который возглавлял фальсификацию массовую, целенаправленную, направленную не недопущение… на срыв выборов, по сути говоря, на недопущение реальных кандидатов, которые должны быть участвовать в выборах.
Это Элла Александровна Памфилова, которая не обеспечила наказание фальсификаторов и разделила полностью ответственность за эту фальсификацию, за всё, что будет дальше.
Это глава московской полиции Колокольцев, развязавший войну на улицах, силовую войну.
Ни одного полицейского… Заметим, 77, кажется, травмированных, избитых. 1374, если я не ошибаюсь, задержанных. Ни одного пострадавшего полицейского, ни одной перевернутой машины, подожженной, разбитого стекла в витрине. Ничего.
В.Шендерович: Они сами подтерлись Конституцией, они сами выбросили цивилизованные правила
М.Наки
―
Скамейку, сказали, подвинули одну там.
В.Шендерович
―
Это серьезное основание для массового употребление 212-й статьи Уголовного кодекса «массовые беспорядки». Избиение на московских улицах, кровопролитие на московских улицах, беспредел физический на московский улицах организовало Московское правительство. За это отвечает Собянин. За всё, что происходит в Москве, отвечает Собянин, Колокольцев, Золотов как глава Росгвардии, которая участвовала в этом избиении российских граждан.Прямую ответственность несет парламент, не удосужившийся сделать ни одного заявления по этому поводу. Ни одного парламентского расследования. Раньше там было 2–3 приличных человека. в этом составе — 0, зеро. Ни один человек не встал по этому поводу. Прямая ответственность.
Прямую ответственность несут государственные СМИ и негосударственные, частные, фактически покрывавшие это преступление и лгавшие россиянам. И федеральные каналы все, «Московский комсомолец», «Комсомольская правда». Персональную ответственность несут их главные редактора за ложь, за сокрытие чрезвычайно важной общественной информации и прямую ложь.
Вот я коротко перечислил в диапазоне. Да, про нашего дедушку старенького в батискафе я даже не говорю. Он в батискафе, он навсегда там. Он оттуда уже не выйдет. Силовики получили у него не так давно индульгенцию на совершение полицейского насилия.
М.Наки
―
Когда?
В.Шендерович
―
Читайте «Новую газету». Это довольно… Нет, чего же я буду пересказывать. Совсем недавно, уже после возникновения этой коллизии.
М.Наки
―
И именно московской.
В.Шендерович
―
В московской коллизии. Они объяснили дедушке в батискафе, занесли правильные папочки. И дедушка в батискафе точно знает, что это все Госдеп, печеньки, «оранжевая революция»; что желание москвичей иметь свое представительство и голосовать за тех, за кого они хотят голосовать — это «оранжевая революция», это Госдеп, это деньги западные и так далее.
М.Наки
―
Они верят в это искренне — вот вопрос, который…
В.Шендерович
―
Кто они? Ты Путина во множественном числе?..
М.Наки
―
Любой из перечисленных вами акторов. Те, кто приносит эти папочки, те, кто читает эти папочки.
В.Шендерович
―
Те, кто приносит, думаю, что нет. Тот, кто читает — да. Ну, там уже мозги в таком благоприятном состоянии, что туда можно залить всё что угодно, по крайней мере, в эту сторону. Всё, что в сторону паранойи, принимается без сопротивления. Дедушка в батискафе — забудем о нем. Дело уже не в нем. Силовики рулят от его имени. Они получили добро на совершение полицейского террора. И они этот полицейский террор расширяют.То, что параллельно за этим есть какие-то игры их внутренние, связанные с будущим премьерством, Собянин — Нарышкин противостояние, — этого даже сейчас не будем касаться. Это уже в суде. Это подробности. Мы сейчас говорим о том, что происходит сейчас. Они получили разрешение на дальнейшее демонстративное силовое… на полное абсолютно презрение к Конституции уже демонстративное.
Я это чувствую очень хорошо. Просто увидел по отношению, в частности, к себе и своим товарищам. Потому что то, что было, то, что я наблюдал… Они получили отмашку. Ведь собаки, они на команду «Фас!» реагируют. А на команду «Фу!» они тоже реагируют.
М.Наки
―
Что наблюдали 27-го числа на самом мероприятии.
В.Шендерович
―
И на самом мероприятии и вечером на Трубной я наблюдал. Они получили совершенно ясную отмашку на подавление, причем жесткое подавление, причем административное подавление. Ни один из них не обратился ко мне на вы после неоднократных просьб. Выкручивали руки, хамили, матерно хамили. Вели себя абсолютно по-бандитски, в открытую по-бандитски.То есть раньше это все равно был бандитизм, но прикрытый соблюдением формальных правил. Никаких формальных правил, ни в чём. Просто полицейское насилие, буквальное прямое полицейское насилие и судебное насилие, подключенное к нему, тоже абсолютно не считавшееся ни с какими даже формальными правилами приличия. Они проехали уже давно эти правила приличия.
Сегодня повестка выборов пройдена давно, как мне кажется. про это смешно уже говорить — про эти подписи… Мы проскочили на огромном ходу эту развилку. Сейчас речь не о выборах. Сейчас речь о том, как из зубов этой полицейской молотилки, зубов полицейского государства попытаться вытащить тех, кого оно туда засунуло и попытаться сберечь тех, кого оно пытается переживать прямо сейчас.
М.Наки
―
Это возможно?
В.Шендерович
―
Это зависит от массовости и квалифицированности наших усилий — усилий и адвокатов и небольшого количества приличных людей, не во власти, но где-то рядом, от давления, от объяснения гибельности этого пути. Я опять исполню эту мантру, которую я исполняю последний месяц просто без перерыва: это хуже, чем преступление, это ошибка.Они развязали гражданскую войну, если называть вещи своими именами. Они развязали гражданскую войну на улицах Москвы. Эта гражданская война никуда не денется. Они сами подтерлись Конституцией, они сами выбросили цивилизованные правила. То, что происходит, это настоящая катастрофа, долговременная.
В.Шендерович: Они не хотят, чтобы их имена были известны
М.Наки
―
Мы сейчас сделаем небольшой перерыв, а затем вернемся. Я напомню, у нас в студии — журналист, писатель Виктор Шендерович, у микрофона — Майкл Наки. На YouTube-канале «Эхо Москвы» идет трансляция этого эфира.
РЕКЛАМА
М.Наки
―
Это особое мнение Виктора Шендеровича. Мы остановились на том, что то, что делает власть — это развязывание гражданской войны и ошибка.
В.Шендерович
―
Я забыл, перечисляя тех, кто несет прямую ответственность по статье 212, генерального прокурора Юрия Чайку, который, в принципе, теоретически по Конституции должен контролировать соблюдение закона. То есть он поставлен на этот пост не для того, чтобы его дети становились миллиардерами, а для того, чтобы контролировать соблюдение закона и не давать нарушать закон. Он в этой же банде. Они все в одной банде. В этом серьезная драма.Это, в сущности, одна корпорация, которая захватила власть и не уходит отчасти потому, что ей уже поздно уходить. Они боятся. И вот есть один важный момент. Мы вышли на главное слово — «страх». Он взаимный. Конечно, никому не охота попадать под полицейские палки, под террор, получать реальные сроки. Сейчас уже не о штрафах даже речь — о сроках. Никому не охота, это понятно.
С другой стороны, не могу не обратить внимание на то, как они боятся, как они трусят, как они издают такие запахи отчаянные в этой трусости, как они не представляются, потому что они понимают, что совершают преступление.
М.Наки
―
Жетоны убирают.
В.Шендерович
―
Как они убирают жетоны, как они изменяют профили в социальных сетях. Как они надевают маски. Все эти негодяи, бандиты, качки, которые мне крутили руки посреди белого дня на Трубной, — все они были в масках. Они понимают, что они преступники.Вы спрашивали, что делать. Братцы, давайте поддерживать в них это ощущение. Я предлагаю идентифицировать их всех Я предлагаю в самых тяжелых случаях по 27-му числу заводить уголовные дела. Например, на меня административка была, правда, с арестным пунктом. Но вот они сейчас куда-то исчезли. У них есть мой телефон, адрес, всё есть.
М.Наки
―
Говорят, даже приходили к вам.
В.Шендерович
―
Приходили — не знаю, зачем приходили. Это неважно. Важно, что у них есть телефон. Вызова в суд я не дождался. Ау! Я чем-то перед вами провинился? Я бы хотел прийти в суд. Я бы хотел в этом суде увидеть тех двух негодяев безымянных в масках, потому что рапорт должен быть от их имени. Я хотел бы знать их имена. Я предлагаю нам всем сконцентрироваться и по паре-тройке десятков случаев самых кровавых, очевидных и задокументированных, как просто публичное избиение и ломание ноги этому… по-моему, дизайнер, Константин Коновалов, кажется…
М.Наки
―
Который за три часа до акции на пробежку…
В.Шендерович
―
Который просто на пробежке был, которому просто демонстративно ломали ноги. Так вот по этим случаям идентифицировать их — и в суд. Чтобы они понимали, что они не зря прячутся, что мы будем их ловить — преступников, которые устроили мордобой, которые терроризировали москвичей на улицах Москвы.А кто им отдавал приказ? Путин отдавал приказ ломать ногу этому дизайнеру? Путин велел крутить руки муниципальному депутату Толкачеву, которого запихнули потом в автозак вместе со мной? А он всего лишь пытался объяснить, что рядом с ним стоит его избиратель. Он показывал корочки, он говорил: «Я муниципальный депутат. Это мой избиратель. Я здесь с ним встречаюсь, согласно такой-то статье Конституции». Ну, просто взяли под микитки и запихнул и автозак. Путин велел? Нет, Путин — в батискафе. Он привыкал к дну в этот момент.
Нет, это были другие люди. Кто им давал этот приказ? Надо, чтобы они начали бояться всерьез. Когда они начнут бояться всерьез, всё пойдет значительно быстрей — исторический процесс. Они сильные только пока чувствуют безнаказанность. Потом они резко теряют гонор. Это многократно всё пройдено, много раз.
Мы в аналогичных случаях в других странах, да и в нашей раньше видели их потом при других обстоятельствах на допросах. Мы видели, как они себя ведут. И знаем, как они потом ведут себя, когда они идентифицированы и не прикрыты круговой порукой. Надо их возвращать к привычке к обоюдоострой игре.
Пока что они просто делают то, что хотят. Но так будет не всегда. Им надо это транслировать. И я призываю нас транслировать им это, что мы находимся в законном поле, а они — уголовники, которые захватили власть. Ну да, пока у них сила. Да, это мы констатируем. Но они понимают. И вот сообщение о том, что им велено всем менять профили. Ребята, они прячутся.
Знаете, дурак дурак, а мыло не ест, как говорится в русской пословице. Они понимают, что они преступники. И когда я об это спрашивал, мне кажется, он натягивал маску еще посильнее. Они не хотят, чтобы их имена были известны. Это очень правильный и хороший признак.
М.Наки
―
Виктор Анатольевич, а как это всё работает? Если мы, допустим, идентифицировали вообще их всех. На всех из тех, кто пострадал, в том числе, и вы, и тот парень, которому сломали ногу, депутат Парвушина, которой разбили голову и много другие случаев, понесли заявления в полицию. Они их принесли. Полиция сказала: «Да-да, обязательно рассмотрим». Дальше два варианта: либо рассмотрели, либо выкинули в мусорку. Дальше понесли в суд. НРЗБ вы уже охарактеризовали.
В.Шендерович
―
Давайте спрямим.
М.Наки
―
Давайте.
В.Шендерович
―
Давление на суд. Фамилии судей тоже должны быть известны. Их лица должны быть известны. Далее начинается обоюдоострая игра, извините меня. Я уже говорил об этом: справедливость — вещь умозрительная. Есть закон, который что дышло. А есть справедливость, которую вроде руками не пощупать, но такое кардинальное, наглое нарушение равновесия… Мы уже говорили: закон и справедливость — всегда есть зазор какой-то. Везде, даже в Норвегии есть зазор между законом и справедливостью. Но когда зазор становится «эфиопским», то чувство несправедливости становится физической силой, оно овладевает массами (по Марксу) в какой-то момент.Ребята, я бы предпочел, чтобы эти люди понесли наказание по закону. Но они должны знать, что есть и другие формы выхода энергии, просто вспомнить, что есть другие формы выхода энергии. Им надо напомнить про 17-й и 18-й год, и что делали и с городовыми, и с казаками. Ребята, еще раз: я не запугиваю, а напоминаю про Ломоносова и Лавуазье. Энергия не может просто исчезнуть, она куда-то выйдет. Либо она, как в нормальном государстве выходит, в восстановление закона и в равновесие между справедливостью и законом, либо, если формальных закон или бандитские понятия до такой степени цинично откровенно входят в противоречия, то справедливость, как в запаянной кастрюле энергия начинает искать другой выход, и тогда разворачивает этот котел, эту кастрюлю запаянную.
В.Шендерович: Это политический террор в полный рост. И он углубляется и расширяется
Мы должны понимать, что выбор именно так выглядит. Как это будет, каким образом, где прорвет? Но если они настоят на своем по-настоящему, и энергия протеста пойдет в насилие, то тогда я прошу всех этих милых акторов потом брезгливо не говорить: «Ах, какой народ… темный народ, склонный к бунту». Нет, народ вышел на улицы только что на ваших глазах с просьбой дать ему представительство, с просьбой дать ему возможность — не за властью, не дать власть, — а дать возможность проголосовать за своих депутатов. Вы им поломали руки-ноги, а заодно просто тем людям, которые пошли выпить пивка, как мой один сокамерник в автозаке просто пошел выпить пивка, а ему закрутили руки и запихнули в автозак и оштрафовали на 40 тысяч или на сколько там, продержали ночь-другую.
М.Наки
―
Получается, и спорт вредит здоровью, когда ты на пробежку идешь, и поход за пивом вредит здоровью.
В.Шендерович
―
А уж пиво — точно. И вот поход за пивом — точно. И вот этот мирный человек, он даже представительства не хотел, говорит: «Ребята, когда будем брать вилы?» Вот это путешествие пива к вилам, оно занимает не много времени. Вот когда такое бесправие начинает твориться, то мысль о вилах приходит к человеку. Я предлагаю не вилы, я предлагаю закон.И если в ком-то квартирует еще не то что совесть — про совесть забыл, — но минимальных здравый смысл: ребята, вы развязываете гражданскую войну. Это игра с неясными последствиями. Ясно только дно: хорошо не будет, потому что все примеры исторические, которые мы знаем — простите за это слово, но все нелиберальные примеры от Чаушеску до Каддафи и от Ким Ир Сена до Ислама Каримова — это всё примеры кровавые. И эта акторы, многочисленные негодяи проворовавшиеся, они прямо толкают именно к крови.
М.Наки
―
Виктор Анатольевич, есть же примеры, когда кровь есть, но она только с одной стороны. Когда есть та же Северная Корея, тот же Китай.
В.Шендерович
―
Я упомянул и Северную Корею…
М.Наки
―
И там они продолжают сидеть всё…
В.Шендерович
―
Всё правильно. Никто же не говорит… по крайней мере, я не говорю о близкой революции и так далее. Я говорю — развилка. В этой развилке нету Англии, Франции, Германии, Европы. В этой развилке нет Японии, нет Новой Зеландии. В этой развилке нет цивилизованных стран со сменяемой властью и хорошим уровнем жизни. В этой развилке — либо черенок в задницу (смотри Ливия), либо расстрел у стены (смотри Румыния), либо абсолютная уже деградация (смотри Северная Корея, Узбекистан). Вот развилка. Вы хотите в рамках этой развилки выбирать? Ребята, ау! То есть ничего третьего нет. Либо мы идем в Узбекистан, Туркменистан и просто ложимся вниз лицом, просто совсем ложимся вниз лицом…Но тогда уже какая там Европа, какие инвестиции, экономика? Какая там экономика? Просто лежим вниз лицом и дожидаемся, когда матушка-история нами распорядится как-нибудь. Но тогда мы затыкаемся про цивилизацию русскую. Потому что, ребята, Толстой в Узбекистане не растет. Рахманинов, Павлов, Вернадский, Шагал, Серебряный век, Пастернак — не растут в Узбекистане — наука, Ландау, математическая школа — не растут в Узбекистане.
Значит, мы либо — обращаюсь я к акторам этим всем — либо так, но тогда рот зашейте себе про Россию, тогда Ислам Каримов и всё и вперед и ждем инсульта, больше ничего; либо, повторяю, уже арабский вариант, который мы наблюдали несколько лет назад, вплоть до черенка в задницу.
А я предлагаю все-таки — Ау! Ау! — помочь им вернуться к варианту. Помочь им нужно численностью нашей, нашей настойчивость. Соблюдать закон и требованием соблюдать закон. Нашим количеством, в том числе, на улицах. Мирно без оружия, согласно Конституции.
М.Наки
―
Мы сейчас сделаем перерыв на новости и вернемся к Виктору Шендеровичу.
М.Наки
―
У микрофона — Майкл Наки. Мы продолжаем «Особое мнение» писателя, журналиста Виктора Шендеровича. Мы с вами остановились, когда вы буквально пугали власть и всех, кого перечислили, ответственных за то, что происходило и 27-го и с выборами в Мосгордуму, — вы их пугали превращением в Северную Корею, и те риски для них…
В.Шендерович
―
Я говорил про Узбекистан. Более близкий хотя бы географически.
М.Наки
―
Пусть будет Узбекистан, ничего страшного.
В.Шендерович
―
Вы считаете?!
М.Наки
―
Ну, вы же ставили их через запятую.
В.Шендерович
―
Нет, я про «ничего страшного».
М.Наки
―
Ничего страшного в разнице этих двух стран.
В.Шендерович
―
Да.
М.Наки
―
И, соответственно, вы видите риски для них в том, что не будет великих ученых, писателей…
В.Шендерович
―
Нет, это не для них риски. Это риски для нас.
М.Наки
―
А их-то что остановит от этого превращения?В.Шендерович: Там уже мозги в таком благоприятном состоянии, что туда можно залить всё что угодно
В.Шендерович
―
Их ничего уже не остановит.
М.Наки
―
Вы же хотите их как-то демотивировать.
В.Шендерович
―
Я не их. Это не они же меня слушают. Нет, ну что вы. Ну, в батискафе…
М.Наки
―
Не ловит.
В.Шендерович
―
Не ловит «Эхо Москвы» в батискафе, ну что вы! Нет. Я для тех, кому не всё равно. Я описываю развилки. Я просто азбуку долблю, раз за разом повторяю. И в этот раз повторил эту азбуку. Что мы можем сделать? Мы можем только продолжать их убеждать. Они понимают только числительные. Это проверено. Они реагируют на числительные. Они не понимают букв, они понимают только цифры. Помните, нас было 700 человек — вообще игнорировали. Когда вышло 20 тысяч, они поняли, что от 20 очень близко до 50, а там и до 100, что набирает силу процесс. И они решили сломать о колено.Я уже говорил о своих ощущениях довольно подробно. Страх-то ушел. Они добились. Они хотели скотской покорности, они хотели просто положить всех лицом вниз. Они добились только ожесточения. И публика, которая вышла — возвращаясь к Болотному делу, — которая вышла 27 июля, чрезвычайно отличается от публики на проспекте Сахарова и в возрастном смысле, и уже шариков нет. И не будет белых шариков, забавных плакатиков — вот этого всего уже не будет.
Они добились ненависти. Было презрение и было веселье на Болотной. «Уходи! — говорили мы на Болотной, — Надоел, устали». Одна девушка стояла с плакатиком: «Мы знаем, что вы хотите третий раз, но у нас голова болит». Весело всё. «Уходите. Мы даже не будем вас догонять. Уходите, надоело. Всё, ваше время ушло».
В.Шендерович:Ребята, кого будем метелить в субботу: фанатов или нас?
Они сломали это о колено. Они устроили ад здесь. Они захватили власть и пошли дальше, прямиком маршевым шагом в сторону вышеописанного Узбекистана. Те люди, которые выходили сейчас, у них уже не было улыбок особенных. Это была совершенно другая интонация. Эта интонация будет усиливаться: раздражение, ненависть, презрение и уже — агрессия. Только потом не надо говорить, что народ агрессивен. Пока ни одной, повторяю, разбитой витрины и никакой травмы ни у одного полицейского. Пока что.
Но, ребята, это не может продолжаться вечно. Нельзя вечно молотить студентов нагайками, насылать на студентов казаков… 905-й года начался в 1898-м, со студенческих волнений. Люди требуют европейских стандартов, представительства, закона, движения вперед, легитимного движения вперед. На них — казаков с нагайками. Их начинают мочить, их начинают винтить. И дожидаются 5-го года, разумеется.
Ребята, когда это случится, каков люфт — вот эти 7 лет… Кстати, между 12-м и 17-м… Я не специально. Но, ребята, это же есть просто законы. Дальше в пределах подробностей: 7 или 17 — это второй вопрос, очень важный для живущих, которым очень хочется жить сейчас, у которых дети живут сейчас, которые хотят здесь жить, на родине, в своем городе, но не скотами, а людьми. Вот ведь незадача для Бортинкова и компании. Не хотят скотами.
Это связанные вещи. Эта энергия насилия она должна либо уйти… ответом должно быть либо наказание тех, кто совершил фактически переворот в стране, который захватил власть, подтерся Конституцией и просто рулит силой, потому что сила есть — ответом будет… либо мы что-то сделаем с ними и оттесним их назад на какие-то рубежи, а лучше отстраним, либо выйдут другие, которые уже не будут требовать реформ, а которые за пивком вышли, не за представительством, а за пивком, и которые не любят когда им просто воротят морды. Вот и всё.
М.Наки
―
Давайте пофантазируем. Ну вышло, допустим, миллион человек, агрессивных вышло миллион человек…
В.Шендерович
―
Миллион не надо.
М.Наки
―
Ну, допустим, миллион. Я прямо по максималке. С вилами вышли… В другой стране. Мы ни к чему не призываем. В любой абстрактной Яроссии, пусть будет. Они вышли — миллион. На это им просто вывели танки, вывели военных…
В.Шендерович
―
Нет. Не-не-не. Потому что в танках сидят люди Лю-ди сидят в танках и за пулеметами — люди. И за дедушку в батискафе никто жизнь отдавать не будут.
М.Наки
―
Но дубинками же бьют.
В.Шендерович
―
Дубинками бьют безоружных людей, когда их достаточно немного, и они ведут себя… пока они не отвечают, бьют дубинками. Майки, мы всё это проходили. Мы всё это проходили в 90-м году, мы это проходили очень хорошо. Винтили всех этих диссидентов на Пушкинской площади. Винтили, в Сибирь их, срока и ломом по голове тоже не стеснялись. И убивали в подъездах некоторых диссидентов. Но когда выходят 400 тысяч на Манежную площадь, то вы бы видели этих советских милиционеров, вы бы видели это советское КГБ, точнее, вы его не увидите. Вдруг нет никого, опустела… без тебя земля. Сразу.
М.Наки
―
Для этого придумали Росгвардию специально.
В.Шендерович
―
Нет, не будет никакой Росгвардии на 400 тысяч. Это на группу очкариков будет Росгвардия, на 10 тысяч Росгвардия еще будет. На 100 тысяч — какой там миллион? — на 100 тысяч не будет никакой Росгвардии. Когда нас было 100 тысяч на Сахарова, полковники превращались просто в аспирантов МГУ, просто вежливые, подтянутые, заботливые. Говорили: «Мы тут рядом, мы вас охраняем». «Пожалуйста, конечно», — говорили мы и улыбались и цветочки им дарили и шарики. Дураки.А потом, когда эти из под плинтуса — мы там уехали все в отпуска (наша политическая элита, я имею в виду оппозиционная), часть побежала договариваться в Кремль, делить будущий пирог — они реформы какие-то обещали. Мы расслабились. И они устроили то, что они устроили. Это уже другое дело.
Еще раз: они понимают только числительные. Мы сейчас поставлены в очень тяжелое положение. Мы — это люди, нормальные люди. Мы должны, с одной стороны, продолжать эскалацию мирного давления. Мы должны продолжать расширять мирное давление на них.
Но ужас в том — вот это лезвие, Сцилла и Харибда — они отчасти, может быть, ждут этого фальстарта, чтобы кто-нибудь расколотил витрину. О! Тут один человек скамейку пододвинул и помойный контейнер опрокинул — один на 10 тысяч. Так они только и говорят об этом эпизоде. Вот это и есть мы все. Не профессора, депутаты, нормальные люди цивилизованные, которых мы видели десятки тысяч на улицах, а вот они нашли одного, который опрокинул… или бросил пластиковую бутылку в полицейского. И теперь говорят, что демонстранты бросали бутылки в полицейских. Хорошо, что без зажигательной смеси.
Мы должны попытаться пройти без насилия. Они будут провоцировать насилие. Это единственное, что они могут. Они просто другого не умеют. Это команда без плана Б. На поле выходят, вот они так умеют, а что делать в другом случае, не знают. Их не научили. Они одно умеют, как собака, которая выучила один трюк. Они выучили один этот трюк. Они умеют молотить. Они ничего другого не знают.
М.Наки
―
Но если они ничего другого не знают, как числительные заставят их измениться?В.Шендерович: Мы вышли на главное слово — «страх»
В.Шендерович
―
Числительные да. Собака, вы знаете, у нее ведь есть не только кусочек сыра, а еще и электрошокер для собаке. Собака очень понимает и положительные и отрицательные рефлексы. И когда собака видит… у него наступают отрицательные рефлексы, если не совсем тупая собака, она быстро соображает.
Повторяю, ничего же нового не происходит. Мы это проходили много-много раз. Даже мы. даже на нашей памяти, на нашей небольшой памяти взрослых людей были 80-е годы и 90-е годы. И мы знаем, как это бывает. Мы знаем, как серьезные массы осмысленные, мирные поворачивают… Еще раз: никто не хочет за дедушку в батискафе быть убитым или покалеченным, или сидеть в тюрьме до конца жизни.
М.Наки
―
А за новую квартиру?
В.Шендерович
―
За новую квартиру можно палкой помолотить и с гарантией, что ты не сядешь. Тут равновесные вот эти — кусочек сыра и… А вот стрелять на поражение — ну, знаете, для этого может, Кадыров нужен, я не знаю. Я не думаю. По крайней мере, те менты… Ну, эту гвардию там науськивают очень сильно, они очень отличаются. Они такие. Науськанные собаки. Видимо, очень сильно обрабатывают. Они-таки, действительно, верят, что мы враги. Они верят. Вот те странные люди без опознавательных знаках, которые меня крутили, действительно, часть из них верит, что мы враги.А вот уже в отделении полиции ребятам очевидно неловко перед нами. Отводят глаза. Абсолютно большая часть относится с симпатией и пониманием. И если им скажут стрелять на поражение — вот не уверен, что к этому времени они захотят за Путина. А портрет у них так и висит. Ну, повисит, да и перестанет.
М.Наки
―
Им, говорят, даже сверхурочные не стали платить за дополнительную работу, — пишут сейчас.
В.Шендерович
―
А сейчас у них, вообще, тяжелый выбор, потому что надо мочить либо спартаковцев, динамовцев, либо нас в субботу. Это такое у них… как это называется — мягкое рейтинговое голосование: кого надо метелить? Ребята, кого будем метелить в субботу: фанатов или нас? Ну, как-то они должны… им тяжело, им не позавидуешь.Но нам все-таки больше не позавидуешь, потому что на нас чуть больше ответственности, чем на них. Мы должны попытаться продолжать мирное давление на совершенно обезумевших этих людей, пытаться у них пробудить остатки мозга. Я сейчас не говорю про совесть. Еще раз — мозга. Они должны понять, что игра очень обоюдоострая.
И все-таки если был кто-нибудь, кто подвел бы их к учебнику истории, я был бы очень благодарен. Там есть же Сванидзе, Шульман. Есть какие-то люди, которые могут как-то прийти внезапно, кого-нибудь отловить в углу, связать руки за спиной, в глаза спички вставить — и учебник истории быстро пролистать перед ним.
М.Наки
―
Они сейчас сами пишут учебники истории — те, перед кем вы предлагаете листать эти учебники, — вот в чем проблема.
В.Шендерович
―
Они пишут историю.
М.Наки
―
Виктор Анатольевич, я правильно понимаю, что на выходе вы все равно рассчитываете на страх, что они испугаются?
В.Шендерович
―
Нет. Послушайте меня. Собственно, речь не о них, речь о нас. Когда вы говорите, что я рассчитываю — как будто я ученый-экспериментатор. Есть учебник истории, в котором это довольно четко прописано, что большие массы людей, осознанно идущих, они меняют ход истории в стране. Там было всегда и будет и здесь.Значит, вопрос в количестве россиян, ответственных, неравнодушных россиян, которые хотят жить в России и при этом не скотами, а свободными гражданами. Когда свободных российских граждан в Москве обнаружится 200 тысяч, то это будет конец, разумеется, этого батискафного режима.
М.Наки
―
Скажите, пожалуйста, если про конкретику говорить, вот в субботу 3 августа будет относительно новый формат акции. Во-первых, арестованы вообще все, кроме Любови Соболь. Никого нет. Михаил Светов, который пошел в мэрию, его арестовали. И теперь будут эти гуляния вместо какого-то большого митинга. Это как такая стратегия?
В.Шендерович
―
Это они сами подсказали правильную стратегию.
М.Наки
―
Кто подсказал?
В.Шендерович
―
Они. Вот эта мэрия, все эти колокольцевы. Есть мы и есть наш город, и мы будем гулять там, где мы захотим. Я же иду на митинг не для того, чтобы послушать при всем моем уважении Гудкова или Яшина, или Галямину. Я же идут, потому что без меня народ неполный — по Платонову. И так же выйдут еще очень многие. Мне не нужно слушать речи. Мне не нужен митинг. Мы выйдем показать, что мы есть, свободные люди, которые свободно, мирно, внятно выходят, когда заходят. Когда они сами договорятся между собой и выходят, главное, что мирно и без оружия.А дальше — выбор за ними. Я очень опасаюсь их выбора, но они не оставили выбора нам. Я еще раз повторю: есть две стратегии, которые кажутся мне правильным. Одни стратегия: уезжать, просто хватать под мышку… И я знаю люди, которые успели уехать вот с 27-го…
М.Наки
―
Для них это была точка.
В.Шендерович
―
Вот всё. Они просто уже не здесь, после всех этих приговоров и так далее. Либо закрыть за собой дверь, либо оставаться здесь и пытаться возвратить сюда остатки разума. А вот как раз попытка просто переждать, залечь — это попытка совершенно негодная. Потому что в Узбекистане-то зачем жить, господа ташкентцы?
М.Наки
―
Спасибо большое, это было «Особое мнение» писателя и журналиста Виктора Шендеровича. На YouTube-канале «Эхо Москвы» есть запись этого эфира. Эфир для вас провел Майкл Наки. Спасибо, всего доброго!
В.Шендерович
―
Счастливо!