Максим Шевченко - Особое мнение - 2019-06-20
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях — журналист Максим Шевченко. Здравствуйте, Максим!
М.Шевченко
―
Здравствуйте, Ольга!
О.Журавлева
―
И вот сразу первый же вопрос от Стаса из Курска: «Как вы оцениваете высказывание президента на «Прямой линии» о деятельности Павла Грудинина, вашего товарища, которого вы всегда защищали? Что он недостаточно чист, чтобы взять его в премьер-министры».
М.Шевченко
―
Я оцениваю его позицию по Грудинину в двух аспектах. Во-первых, я считаю, что Путин солидаризируется с рейдером Палихатой и поддерживает преступно криминальные действия, которые под прикрытием губернатора Московской области Андрей Воробьева, его приближенных делаются в отношении «Совхоза имени Ленина». Напомню, что целью рейдеров этой связки «Палихата — Воробьев» является уничтожение работающего предприятия, захват его земель и вырубка садов, уничтожение клубничных полей и просто застройка объектами недвижимости для того, чтобы зарабатывать на этом деньги. Первое: Путин солидаризовался с этой преступной, на мой взгляд, криминальной группировкой.Второе: он показал, вообще, вся эта история с Грудининым показывает левым силам, что они беспомощные, что можно сколько угодно писать видео, акции протеста проводить в интернете и так далее, но власть говорит: «Вы ничего не можете. И даже то, что Зюганов имеет как бы контакт с президентом, никто ничего не может. Говорят: «Мы Грудинина мочили и будем мочить, будем делать всё, что угодно. Он посмел получить рейтинг в январе 2018 года, который мы сочли угрожающим. Вы посмотрели не согласовать с нами его выдвижение, поэтому вы будете наказаны за это».
То есть это абсолютно такая… Он же сказал: «Мы выросли на питерских улицах». Это вот позиция сильного человека питерских улиц.
О.Журавлева
―
Вот как.
М.Шевченко
―
Он продолжает… Потому что никаких, естественно, заграничных счетов у Грудинина нет уже достаточно давно, если они когда-то и были.
О.Журавлева
―
Ну да, я помню, тогда еще был этот вопрос…
М.Шевченко
―
Что касается Евгения Максимовича Примакова. Не люблю обсуждать покойных людей. Ну, Евгений Максимович был влиятельный человек, связанный с разными бизнесменами из окружения Юрия Михайловича Лужкова. Был человеком авторитетным и влиятельным в мире, но счетов, наверное, у него было, все-таки, это правда.
О.Журавлева
―
Чистый и кристальный, — что-то такое сказал о нем президент.Не поверил, кстати, в зарплату в 10 тысяч рублей. Тоже была умилительная сцена, что такого не может быть.
Насколько было таких реакций. Не знаю, может быть, это было что-то новое, может быть, раньше просто внимания не обращали, когда на вопросы, очевидно всем известные…
М.Шевченко: Считаю, что то, что делают с «Совхозом имени Ленина» — это, безусловно, преступление криминальное
М.Шевченко
―
Кстати, про Палихату. Напомню, что Палихата был спонсором кампании Ксении Собчак, поэтому, я думаю, это всё была продуманная схема, в которую просто заманили Павла Грудинина, пообещав ему, наверное, что участием в этих выборах он сможет решить проблемы, которые были у него ранее с Палихатой. Теперь я понимаю, что, вообще, это такая, очень интересная схема. Так как Путин встречался с Собчак до выборов — она интервью якобы с ним делала про отца, — я думаю, что эта схема была, в частности, проговорена и тут. Не исключаю такой возможности.
О.Журавлева
―
В общем, Путин в заговоре с преступными группировками и борется с левыми силами.
М.Шевченко
―
Я считаю, что то, что делают с «Совхозом имени Ленина» — это, безусловно, преступление криминальное.
О.Журавлева
―
Хорошо. То, что президент признал, что жить стало тяжелее — это рывок? Нам с вами, Максим Леонардович, и тем людям, которые его об этом спрашивают…
М.Шевченко
―
Куда рывок? Рывок в болоте. Знаете, в болоте есть такая особенность: ты вроде совершаешь рывок — и погружаешься еще ниже. Еще рывок совершаешь — еще ниже погружаешься.
О.Журавлева
―
Он просто раньше не признавал. Нет, он объясняет тут, что мы просто не всё понимаем, что мы недостаточно правильно считаем свои доходы, поэтому нам кажется, что они становятся меньше. Там много было интересных объяснений…
М.Шевченко
―
Жить стало тяжелее — ну, это такая полемика, очевидно, заочная со Сталиным. Сталин в свое время сказал: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Очевидно, Путин, который противопоставляет себя Сталину вместе с тем хочет быть Сталиным без социализма как бы, заходит в этот сталинский нарратив и говорит: «Жить стало хуже, жить стало грустнее».
О.Журавлева
―
Жить стало тяжелее.
М.Шевченко
―
«Жить стало тяжелее, жить стало грустнее» — это как бы зеркалит в сознании бессознательно, как они думают в администрации президента, сталинское «лучше и веселее».
О.Журавлева
―
Как вам кажется, вообще, больше правды в его ответах или воды, что называется?
М.Шевченко
―
Горькой правды… Ну, правда, конечно. Старушка бухнулась на колени перед ним в грязь, протянула ему, кандидату в президенты…2000-й год. То есть никому не известный Путин еще в 2000-м году…
О.Журавлева
―
Ну, ладно, ладно. Он был главой ФСБ.
М.Шевченко
―
…Которого только патриарх, как говорится, Ельцин за руку привел под новогоднюю елку вместе с патриархом. …Пробирается по каким-то мосткам и старушка, видя этого человека, понятие не имеет, кто это, который был главой ФСБ — а это же никому не известный, — потом был исполняющим обязанности премьер-министра…
О.Журавлева
―
А мы еще не знаем, что за старушка.
М.Шевченко
―
Что это за старушка такая, интересно еще, правда? Страшно подумать, кто это…
О.Журавлева
―
Это была судьба, Максим Леонардович.
М.Шевченко
―
Может быть, это была Валентина Ивановна Матвиенко, тогда еще полная сил женщина…
О.Журавлева
―
Он, кстати, сказал, не старушка, а женщина.
М.Шевченко
―
Женщина, да. Мы не знаем, кто это был. У нас есть кандидатов на этот пост. Есть несколько женщин, которые занимают достаточно высокие посты.
О.Журавлева
―
Но мы теперь ничего не узнаем, потому что записку потеряла охрана.
М.Шевченко
―
Я не знаю, наверное, я тоже неправильно сделал в свое время, что не бухнулся на колени, когда я передал в руки президенту России письмо с просьбой о помиловании Расула Кудаева, рассказ о том, что невиновный Расул Кудаев, проходивший по «Нальчиковскому делу» 2005-го года, бывший узник Гуантанамо, сидит невиновно.Обвинительное заключение по Расулу Кудаеву называл, допустим, Евгений Николаевич Мысловский, член СПЧ, заслуженный юрист еще СССР юридическим абсурдом, и оно является юридическим абсурдом. Там сказано: Участвовал в убийстве полицейского. Но даже имени этого полицейского там нет, которого он якобы убил. При этом он пожизненно сидит в аду «Черного дельфина».
И я вот передал, и президент сказал: «Да, я дам распоряжение разобраться». После этого это письмо потеряли.
О.Журавлева
―
То есть это традиция.
М.Шевченко
―
Я написал в рассылке СПЧ через полгода: Если мне не скажут, где это письмо, которое я передал в руки главы государства, то я на «Эхо Москвы» — вас боятся — опубликую открытое письмо к Путину. Сразу же мне позвонили: «Максим Леонардович, ну что вы! Мы как бы его нашли…» и так далее. Очевидно, надо было прямо там упасть на колени, в кремлевском этом зале, где мы сидели с Путиным. Теперь технологию я понимаю.
О.Журавлева
―
Максим Леонардович, надо быть женщиной. Надо было женщиной упасть. В следующий раз наденьте платок.
М.Шевченко: Беслан —дно, кровавое, страшное дно, на котором лежали растерзанные детские тела. Ниже падать было некуда
М.Шевченко
―
Вот Людмила Михайловна Алексеева, царствие ей небесное, просила-просила — по-моему, ни одна ее просьба так и не выполнена. Она на колени не падала, она была человеком гордым. Но, в общем, она просила и перед всеми просила. Не знаю, по-моему, так и не пошли навстречу.
О.Журавлева
―
У вас изменилось отношение к Владимиру Владимировичу в последние годы?
М.Шевченко
―
В каком смысле изменилось? Конечно, изменилось.
О.Журавлева
―
Ну, когда-то вы вели митинги в его поддержку.
М.Шевченко
―
Я объясню свою эволюцию. Моя внутренняя мотивация союза с властью была ответом на речь Путина после Беслана, которая мне тогда показалась в 4-м году на фоне того ужаса, который вся страна переживала, призывом к национальной консолидации.Мне казалось, что на самом деле пришли люди к власти, которые ставят задачи национального как бы выхода из той ямы, из той бездны, в которой страна находилась к этому моменту. Потому что Беслан — это было дно, кровавое, страшное дно, на котором как бы лежали растерзанные детские тела. Ниже падать было некуда. Хотя детей убивали и до этого в Чечне.
Я помню, в первую войну, как в Махкетах, кажется, бомбили, и там 11, по-моему, детишек вытащили. Я сам не видел, но я видел это видео, как бомба попала в этот дом. Поэтому были разные… Или дома взрывали на Каширке. В общем, это было дно.
После этого он выступил с речью: «Мы были слабыми, а слабых бьют. Мы должны быть сильными». Я воспринял это как призыв к консолидации».
Прошло какое-то время. И я увидел, что это на самом деле просто группа, которая ассоциирует себя с ним, просто зашла во власть, чтобы отожрать, отнять, присвоить собственность других: Ходорковского, Березовского, Гусинского, кого-то еще. Они просто выгрызли себе место во власти, придумали тему великого такого неоимперского возрождения. Но жить-то стало, как он сказал, тяжелее и грустнее, жить-то стало еще хуже.
О.Журавлева
―
Ну, ладно, у нас были жирные потом годы.
М.Шевченко
―
Конечной точкой для меня была украинская война. Потому что я, безусловно, поддерживал волю народа Крыма, хотя крымские татары не поддержали в 14-м году это, напомню. Я, безусловно, присутствовал на Донбассе и занимался там гуманитарными вопросами, помогал создавать аппарат уполномоченного по правам человека Донецкой республики. Видел это всё. Убивали людей рядом со мной. Я не испытывал ни малейшей радости от того, что там происходило, когда, в том числе, гибли военнослужащие ВСУ.Но вся эта коллизия, сегодня эти тайные сговоры с Порошенко, все эти стравливания русских и украинцев, которые шли по телевидению, — это было последней точкой, после которой мой союз с ними стал просто абсолютно невозможен.
О.Журавлева
―
Здесь мы тоже поставим небольшую точку. Максим Шевченко и Ольга Журавлева вернутся к вам очень скоро.РЕКЛАМА
О.Журавлева
―
И снова с вами Ольга Журавлева. И наш сегодняшний гость — журналист Максим Шевченко. И хотела вас еще спросить: вы, вообще, на какую-то тему обратили внимание — или на общий формат, или на какие-то изменения в этой «Прямой линии»…
М.Шевченко
―
Я не смотрел целиком…
О.Журавлева
―
Но вы читали…
М.Шевченко
―
Я читал в Телеграм-каналах, слушал по «Эху Москвы», естественно, какие-то сообщения. Но вот эта старушка… эта женщина, упавшая в грязь — это, конечно, круто. Потом, что там сказал про президента…
О.Журавлева
―
Про какого?
М.Шевченко
―
…Я не перестану быть… Как он сказал точно, когда его спросили…
О.Журавлева
―
Не устал ли он быть президентом?
М.Шевченко
―
Да, не устал ли он быть президентом.
О.Журавлева
―
Сейчас найдем. Было такое.
М.Шевченко
―
Не устал, по-моему, он сказал.
О.Журавлева
―
Нет, не устал. Не надоело.
М.Шевченко: Российская Федерация — это слабая страна, слабая в военном, экономическом ключе…
М.Шевченко
―
Не надоело, да. Но до этого он себя сравнивал с рабом на галерах. Вспомним. Мы же имеем разных Путиных, разных эпох: Путина 4-го года, Путина 2000-го года, Путина 11-го года, Путина 19-го года.
О.Журавлева
―
Я вот как и хочу увидеть вашего нынешнего. Он отличается принципиально от 14-го?
М.Шевченко
―
На мой взгляд, он отличается очень сильно.
О.Журавлева
―
В какую сторону?
М.Шевченко
―
Он отличается тем, что нету, на мой взгляд, у команды этой единой политической программы. У них есть желание… Я прекрасно понимаю, какую Россию они хотят.
О.Журавлева
―
Какую?
М.Шевченко
―
Они исходят из концепции, что, условно говоря, сильные элиты, которые держат под собой, являются хозяевами экономики или какой-то части экономики, сырьевых ресурсов, являются субъектами, представляющими всех остальных, они не пытаются строить нацию в России ни в коей мере.Они с нами соотносятся, как с подданными, стратифицированными по-разному: интеллигенция, служащие, чиновники, крестьяне и хорошо живущие, очевидно ставшие луче жить все остальные. То есть их концепция такова. И надо просто как бы втиснуться в мировое пространство, которое занято; которое после уничтожения Советского Союза, после распада Советского Союза и поражения его в «холодной войне» — вот как бы смокнулись над ним такие воды — надо вынырнуть из этих политических вод и сказать, что мы тут и добиться уважения к себе. Так как по праву силы это не получится, потому что очевидно, что Российская Федерация — это слабая страна, слабая в военном, экономическом ключе…
О.Журавлева
―
Президент нам сказал, что как раз мы самые крутые.
М.Шевченко
―
Если бы не было ядерного оружия, то, ну, что это такое? Вообще говорить не о чем по большому счету. Потому что все их проекты зависят от внешней конъюнктуры. Газовые трубы зависят от того, как проголосует, условно говоря, парламент, бундестаг в Германии. Сегодня Шредер подписывает соглашение, завтра какая-нибудь другая партия придет, какие-нибудь «Свободные демократы», которые скажут: «А мы не хотим иметь дело с тоталитарным режимом». Сегодня Эрдоган хороший в Турции. Завтра свергнут Эрдогана, например — и, значит, «Турецкий поток» под вопросом.Остается могучий Китай. Но Китай требует-то, чтобы ему продавали всё дешево, за гроши. Своему населению в Сибири по 5 рублей продавали, по крайней мере, на момент выборов, когда я там была, а китайцам гнали по дешевке, в десять раз дешевле этот газ. И это стратегическое носило значение. То есть они зависят от внешней конъюнктуры: от цены на доллар на внешних рынках, от цены на золото на внешних рынках, от цены на нефть на внешних рынках.
Есть какое-то гипероружие, про которое Шойгу недавно сказал: «У нас есть лазерное, энергетическое и гипероружие…» и что, дескать, это вот всё…
У Николая II перед вступлением во Вторую мировую войну был лучший в мире самолет, уникальный — «Илья Муромец». Такого творения Сикорского подобного не было. По-моему, был 8-моторный или 4-моторный огромный бомбардировщик, который даже по нынешним меркам уникальный самолет. И Российская империя все равно потерпела страшное поражение, потому что вся система власти, отношения власти и народа были уже катастрофически гнилыми, они не соответствовали ни эпохе, ни времени, ни запросам народа, ни запросам общества. В этом проблема.
Поэтому их вот эта группа, она хочет под предлогом национальной борьбы, как они это называют, хотя они против нации… это напоминает… Вот я в свое время читал свою книжку Дугласа Рида, английского журналиста «Беседы с Отто Штрассером». Отто Штрассер — это был оппонент Гитлера. Тоже он был национал-большевик. И у Гитлера была такая концепция, что правящие элиты — это люди высшей расы. Все остальные — низшей расы. И эта высшая раса заслужила право быть наверху в силу того, что они проявили волю к власти, волю к руководству…
О.Журавлева
―
Они просто лучше.
М.Шевченко
―
Они лучше, сильнее, храбрее и так далее. Штрассер был социалистом, а Гитлер не был социалистом. Он хоть называл себя национал-соцалистом. Он был радикальный сторонник именно такой теории. Он считал правящие элиты высшей расой. Я просто к слову вспомнил это всё.Поэтому, мне кажется, что власть препятствует возникновению в России нации, возникновению в России сообщества людей…
О.Журавлева
―
Вы сейчас не случайно привели этот пример, перенося эту концепцию?..
М.Шевченко
―
Я просто вспомнил. Мы же имеем дело с человеком, который специалист по Германии — Владимир Владимирович. А Германия нам дает очень много примеров на левом фланге, на правом фланге, на центристском фланге.
М.Шевченко: Эта «Прямая линия» — это сигнал для системы. Они считывают не так, как мы с вами
О.Журавлева
―
Мне кажется, что он не такой крупный специалист по Германии.
М.Шевченко
―
Я думаю, достаточно серьезный. Я думаю, эти книги, эти диалоги изучались, в том числе, в германском отделении школы КГБ. Я почти уверен в этом, потому что это были такие, фундаментальные вещи.Короче, они препятствуют возникновению просто единого политического поля. Они не хотят вообще, чтоб снизу было ни левое, ни правое, ни консервативное, ни либеральное, ни патриотические, ни непатриотическое — им нужна только имитация и власть элит. Народ должен подчиняться и благодарить тех, кто наверху, за то, что он расталкивают в мировом пространстве между Западом, Китаем… вот выискивают, как в трамвае, место для Российской Федерации, которое она должна по достоинству занять, как им кажется.
И при этом они верят искренне в какую-то постиндустриальную экономику , чудо, компьютерные технологии, цифровые технологии, в котором они, благодаря Сколково или «Роснано» или чему-то еще займут какие-то лидирующие позиции.
Я думаю, что это иллюзия, такая же, как с «Ильей Муромцем». «Илья Муромец» был хороший, гениальный, великий самолет великого авиаконструктора, который сыграл свою роль на первых годах, но никакой, кроме, правда, пропагандистской роли не сыграл. Но в целом мы знаем, чем кончилась для Николая II эта война.
О.Журавлева
―
И вот в такой концепции, как вам представляется, человек зачем-то, не знаю, зачем, опять садится на эту «Прямую линию», и ему рассказывают…
М.Шевченко
―
Это власть, которая концентрируется… Вся эта система, миллионы и миллионы людей, чиновников, рейдеров, силовиков перекладывает на него лично ответственность. Он давно уже формально является по наполнению как бы метафорическому его личности царем. И это очевидно. Оно просто юридически не царь. А так они перекладывают на него ответственность почти божественную. Володин же говорил вам: «Путин — это Россия». Даже Николай II не называл себя Россией, он называл себя «хозяин земли русской». Это даже шаг вперед. Это как фараон… Да нет, фараон тоже сын Нила там был…
О.Журавлева
―
Объясните мне, зачем тогда эту сакральную фигуру сажать перед необходимостью отвечать на вопросы «Когда к нам проведут водопровод?»
М.Шевченко
―
А это не для людей, это не для нас с вами.
О.Журавлева
―
А для кого?
М.Шевченко
―
«Прямая линия» — для чиновников, для силовиков, для тех, кто находится внутри системы. Эта «Прямая линия» — это сигнал для системы. Они считывают не так, как мы с вами. Мы думаем, что это темы. А на самом деле сидит какой-нибудь Иван Иванович в каком-нибудь министерстве, ФСБ, например, и думает: «Ага, Голунов сказал так… У Колокольцева-то проблемки. Отличненько!» Или, наоборот, какой-нибудь Петр Николаевич где-нибудь сидит и думает: «Ага, покритиковал сельское хозяйство. Очень хорошо. Значит, у меня есть возможность наехать на них, у них чего-нибудь такое прижучить». Или какой-нибудь Сидор Сидорович, который думает: «Боже мой! Он сказал лекарства дорогие по регионам. А я же как раз отвечаю. Конец мне, конец!» Они вот так вот думают, поверьте.
О.Журавлева
―
Почему конец никогда не настает.
М.Шевченко
―
Это сигналы управленческие… Потому что вся эта система, она выстроена как высшая элита, которая имеет какие-то абсолютно иные качества…Сурков называл в своей статье «золотая элита России», о глубинном пути… Золотая элита России находится наверху, Под ней, очевидно, серебряная элита, потом, очевидно, бронзовая элита, потом медная элита… Ну, стальной элиты, нам, наверное, нет все-таки.
О.Журавлева
―
Алюминиевая пошла уже.
М.Шевченко
―
Алюминиевая теперь американцам продана. Алюминиевой элиты больше нету. Вот я думаю, что за медной элитой уже глиняная элита находится.
О.Журавлева
―
Может быть. А мы с вами где находимся? Уже за элитами. Но у нас тоже какое-то свое звание.
М.Шевченко
―
Мы неудачники.
О.Журавлева
―
Мы просто соль земли тогда.
М.Шевченко
―
Да, мы соль… Выступает соль.
О.Журавлева
―
Фасоль и вермишель.Я напоминаю, что можно адресовать свои вопросы Максиму Шевченко в чат YouTube или на СМС: +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Сейчас мы уйдем на небольшой перерыв и я за это время выберу как раз какой-нибудь особо выдающийся вопрос. Ольга Журавлева, Максим Шевченко. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.
НОВОСТИ
О.Журавлева
―
И снова с вами «Особое мнение» Максима Шевченко. Меня зовут Ольга Журавлева. Скажите мне, пожалуйста, какой-нибудь вопрос у вас был к Путину теоретически? Вот Максим из Москвы спрашивает…
М.Шевченко
―
Как идет расследование убийства наших товарищей: Орхана Джемаля, Ивана Расторгуева и Кирилла Радченко? Почему не допрошены те люди, о которых говорится публично? Каким образом Следственный комитет ведет это расследование? Были опубликованы разные версии. Новая газета опубликовала, РИА ФАН опубликовала свою версию. Это очень резонансное дело. Скоро год. Вы, Владимир Владимирович, сказали, что они были убиты какими-то арабоязычными какими-то бандами местными. Хотелось бы детализации.
М.Шевченко: Эскалация напряженности не работает на руку Зеленскому. Она работает на руку Порошенко
О.Журавлева
―
Хороший вопрос. Вопрос от Максима из Москвы прошел, мою цензуру, во всяком случае. У вас-то никакой иной информации нет, я имею в виду, каких-то еще сведений вам не поступало?
М.Шевченко
―
Нет. У меня есть уверенность просто. Но информация и уверенность — это не одно и то же. И потом, есть у меня информация, нет у меня информация — если эта информация не подшита к делу Следственного комитета, она не является юридически значимой, по крайней мере, на территории Российской Федерации. Я просто надеюсь, что этим убийством когда-нибудь займутся международные органы, которые не будут связаны какими-нибудь политическими или иными обязательствами с потенциальными подозреваемыми.
О.Журавлева
―
А какие могут быть политические обязательства с потенциальными подозреваемыми? Какие связи вы можете предположить?
М.Шевченко
―
Я считаю, что это была целенаправленная, спланированная спецгруппа, допустим, которая приехала туда, чтобы их убить по каким-то причинам.
О.Журавлева
―
Но она каким-то образом имеет интересы, связанные с российской власти.
М.Шевченко
―
Ну, может быть, не знаю, с кем-то… Это же версия, одна из версий. Версий же может быть сколько угодно.
О.Журавлева
―
Но это может быть и ЧВК.
М.Шевченко
―
Это может быть и ЧВК. Просто я не понимаю, зачем это надо ЧВК. Вот я до конца просто понять не могу, зачем это надо ЧВК.
О.Журавлева
―
Наняли и всё.
М.Шевченко
―
Вот зачем ЧВК, который сидит там себе, бомбит бабки, рубит… Зачем надо убивать? Это вот я не могу понять искренне до сих пор. Вот год я мучаюсь над этим вопросом. Я просто не понимаю, какой для них мотив.Поэтому у меня остается только один мотив: это было целенаправленное убийство с целью запугать, чтобы нос свой больше не совали — убить просто так громко и политически казнить. Либо спровоцировать какую-то интригу, какое-то сценарное действие. Ни в какие, конечно, банды, пришедшие из Чада, я не особенно верю.
О.Журавлева
―
Может быть, это та самая народно-хозяйственная деятельность, о которой Путин говорит в отношении НРЗБ?
М.Шевченко
―
Я не думаю, что это каким-то образом… Народно-хозяйственную деятельность можно было пресечь другим способом: взять и выслать из страны, и всё. И не было бы фильма. Были бы одни рассказы по радио.
О.Журавлева
―
Кстати, да. Мне тоже кажется, что есть менее кровавые способы решения проблем.
М.Шевченко
―
Я думаю, что это политическое убийство, я уверен в этом, что это политическое убийство, целью которого было запугать и, как говорится, четко совершенно кровью пометить тему.
О.Журавлева
―
Мы знаем, что попытки заставить журналиста замолчать, есть и другие.
М.Шевченко
―
Кстати, вот мы вспомнили про Орхана. Я могу сказать, что фээсбэшнику, который зарезал в Эльбрусском районе — Орхан занимался год назад этой темой — там парня балкарца, по-моему, 9 лет дал военный суд в Ростове.
О.Журавлева
―
Да, была такая информация совсем недавно. Еще одна тема, тоже длится уже долго. Трибунал по виновниками гибели «Боинга» малазийского назвал имена причастных. Вы как-то это расцениваете? Малазийский премьер уже выступил, что никаких доказательств. Россия, естественно, тоже.
М.Шевченко
―
Я читал только там, где ссылаются на Bellingcat.
О.Журавлева
―
Ну да.
М.Шевченко
―
Ну они туда напихали просто всё, что им надо для политического, как говорится… И Ходаковский виноват в том, что он чего-то знал, но не сказал, и эти виноваты… Мне кажется, они слишком расширили базу подозреваемых и тем самым уменьшили доверие ко всему этому расследованию. Потому что от расследования Bellingcat есть ощущение, что они решают политические вопросы, на не расследуют конкретно обстоятельства и причины данного конкретного поступка. Потому что там есть просто люди, которые не моги к этому иметь отношения. Вот Ходаковский не мог к этому иметь отношения, это вот сто процентов.
О.Журавлева
―
Стрелков.
М.Шевченко
―
Ну, это я не знаю. Стрелков говорит: «Мы не сбивали. Ополчение не сбивало». Кому верить?
О.Журавлева
―
Но он твит-то написал?
М.Шевченко
―
Ну, не знаю. Стрелков, по-моему, вчера тоже сказал: «Ополчение не имеет к этому никакого отношения».
О.Журавлева
―
У него не может быть политических причин.
М.Шевченко
―
А, возможно, кто-то другой имеет, не ополчение. Ведь надо его об этом спрашивать и так далее.
О.Журавлева
―
Но он на допрос, я думаю, не примчится.
М.Шевченко
―
Но отрадно, что в этом расследовании есть указание на то… там Безлера они приплели. Безлер якобы отследил пролет этого малазийского «Боинга» на высоте 11 километров и передал якобы сигнал, что летит «Боинг». Вот от Горловки до Снежного, где он был сбит, этому «Боингу» лететь 2 минуты. По-моему. У Безлера там, по их мнению, что, в Горловке была радиолокационная станция какая-то перехвата? Ну, какая-то хрень, Оля просто. Они записали туда всех лидеров ополчения, вот всех абсолютно. И это уменьшило доверие к самому расследованию. Вот это, на мой взгляд… просто лучшее — враг хорошего, я им хочу сказать.
О.Журавлева
―
Хорошо. Когда это только произошло в 14-м году, это всё было очень похоже на, действительно, ошибку.
М.Шевченко: Думаю, американцы тоже бы сбили иранский беспилотник, если бы он летал над американской территорией
М.Шевченко
―
Я считаю, что это трагический случай. Просто как бы зона боевых действий. Украинская армия применяла авиацию для атаки на позиции боевые, в том числе, населенные пункты. Она атаковала Луганск, она атаковала Снежное то же самое. Там две бомбы было. Бомба была на Зугрэс… там на дороге упала бомба.
О.Журавлева
―
По-другому спрошу: как вам кажется, у ополченцев мог быть «Бук»?
М.Шевченко
―
Понятия не имею.
О.Журавлева
―
Вы говорите, авиация им угрожала.
М.Шевченко
―
Я там видел такие разные системы вооружения. Там столько было всего на этих базах на Восточной Украине, что там всё что угодно было, на мой взгляд. Украинская армия эти «Точки-У», например — это такие огромные ракеты, которые там падали, баллистические фактически…малого радиуса действия. Вот они при въезде в Донецк лежали разорвавшиеся эти остаки «Точек-У». Поэтому там всё что угодно могло быть у кого угодно. Я думаю, что это трагическая… Конечно, никто не хотел сбивать «Боинг».
О.Журавлева
―
Пассажирский самолет никто не собирался…
М.Шевченко
―
Шли, как говорится… Была задача, наверное, как говорится, очистить воздух… Потому что тот, кто имеет превосходство в воздухе, тот имеет в итоге превосходство и на земле. Это очевидно.
О.Журавлева
―
Ну, хорошо. А вы, кстати, как думаете?.. Вот Путин там сказал, что пока перспектив особо никаких к изменениям наших взаимоотношений. Нового президента он не очень жалует…
М.Шевченко
―
Он, по-моему, оскорбил его в очередной раз, когда так иронически о нем говорит.
О.Журавлева
―
Что вот в КВН было смешно, а сейчас не смешно.
М.Шевченко
―
В последние дни на Донбассе обострение. Я вижу, что обе стороны сообщают о тяжелом артогне, обстреле окраин Донецка и так далее. Ну, очевидна эскалация. Мы скажем так: идет эскалация напряженности. Как раньше про Ближний Восток говорили: эскалация напряженности на Ближнем Востоке.
О.Журавлева
―
Да-да.
М.Шевченко
―
Очевидна эскалация напряженности в Юго-восточной Украине. Плюс есть определенные политические заявления со стороны Путина. Очевидно, что эскалация напряженности не работает на руку Зеленскому. Она работает на руку Порошенко и противников Зеленского.А противники Зеленского, то есть радикальные националисты, сторонники конфликта, они выгодны Москве, потому что Зеленский как демократический президент, который выиграл, условно говоря, выборы демократические, который хочет урегулирования какого-то, он как бы совершенно не нужен. Был бы он каким-нибудь радикальным националистом, людоедом, он был бы то что надо, а так как он человек как бы, который двуязычный — даже свою речь инаугурационную произносил на украинском и на русском языке — ну вот зачем такой? Это получается, как бы иная Россия, что ли, с человеческим лицом?
О.Журавлева
―
Портрет Дориана Грея такой.
М.Шевченко
―
Да, портрет Дориана Грея такой как бы, наоборот, когда чудовище смотрит на как бы молодого Дориана Грея? Нет. Поэтому, как говорится, Поэтому, как говорится, надо втянуть в бесконечную цепь конфронтаций, завязать всё, что там происходит в Украине, в бесконечный комок неразберихи, провокаций, крови, разборок и так далее.
О.Журавлева
―
Но Россия не оставляет эти самопровозглашенные республики своим участливым вниманием?
М.Шевченко
―
Россия, по-моему, не отказывалась от Минских соглашений. По Минским соглашениям это считают особые территории в составе Украины. Если Россия официально отказалась, — я этого не слышал ни от Суркова, ни от Путина.
О.Журавлева
―
Нет, я имею в виду, продолжается там военная, какая-то еще поддержка?
М.Шевченко
―
Я не знаю, я там не был с 16-го года.
О.Журавлева
―
Вы же говорите, нам это выгодно.
М.Шевченко
―
Нам с вами это невыгодно.
О.Журавлева
―
Российскому истеблишменту это выгодно.
М.Шевченко
―
Я сказал — Кремлю.
О.Журавлева
―
Кремлю, да.
М.Шевченко
―
Разумеется, выгодно.
О.Журавлева
―
Значит, скорей всего, этот костер должен тлеть как можно дольше.
М.Шевченко
―
Думаю, что так. Я думаю, вообще, что это выгодно тому бизнесу, который зарабатывал на этой войне. Войне же — кому-то горе, а кому-то…
О.Журавлева
―
Мать родна.
М.Шевченко
―
А кому-то большие доходы, достатки и так далее. Думаю, что это партнерские отношения по обе стороны фронта, на которые русские и украинцы перемешаны. Потому что русские есть и с украинской стороны, а украинцы есть и со стороны ЛНР и ДНР. Убивают друг друга. А кто-то гребет бабло лопатой просто.
О.Журавлева
―
Вы не видите перспектив, как это может разрешиться?
М.Шевченко
―
В этой ситуации, я считаю, что есть позиция Германии, которая, безусловно, хочет урегулирования этого конфликта. И госпожа Меркель, — которой стало плохо, и я надеюсь, что всё будет хорошо, потому что это выдающийся политик, на мой взгляд, госпожа канцлер, мы ее все уважаем и очень ценим то, что она сделала, — Германия, конечно, заинтересована в том, чтобы страна, через которую идут важнейшие энергетические коммуникации Европы, была в может быть стабильной ситуации. Очевидно, есть силы, которые в этом не заинтересованы по каким-то причинам, которые играют или на поднятии ставок напряжения или, наоборот, на ходе мирного процесса.Недаром это всё происходит на фоне разговоров о «нормандском процессе», о «минском процессе». Я думаю, что Европа, Германия, прежде всего, просто продавит в какой-то мере…
О.Журавлева
―
У них есть рычаг?
М.Шевченко
―
Конечно. У них рычаг — это в первую очередь газовые контракты с Москвой. Это главный рычаг.
О.Журавлева
―
Они же тоже без газа, в общем, не…
М.Шевченко
―
Пока. Они не хотят зависеть от американского сжиженного газа, очень сильно не хотят. Плюс атаки в Ормузском проливе показали, что эти коммуникации, по которым газ может идти из Катара или нефть и ОАЭ, оказывается, находятся под ударом неизвестных каких-то террористов, кто-то говорит — Ирана, кто-то говорит — каких-то спецслужб, то ли еще кого-то…
О.Журавлева
―
Иран, кстати, сегодня американский беспилотник сбил, если я не ошибаюсь.
М.Шевченко
―
Ну, нормально, чего? На своей территории можно сбивать чего угодно. Пауэрса когда-то тоже сбили над территорией Советского Союза. Проблем не вижу. Думаю, американцы тоже бы сбили иранский беспилотник, если бы он летал над американской территорией.
О.Журавлева
―
В общем, всё идет по плану, перспектив никаких. Но надо как-то держаться.
М.Шевченко
―
Нет, я думаю, что хаос будет нарастать.
О.Журавлева
―
И хаос — это наш главный кандидат. Он же доктор.
М.Шевченко
―
Да, хаос — это наш главный кандидат. Это совершенно верно. Хаос, который будет побеждаться Хроносом.
О.Журавлева
―
Максим Шевченко и Ольга Журавлева были с вами. Всем спасибо, всего доброго!