Дмитрий Гудков - Особое мнение - 2019-05-31
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». И сегодня со своим особым мнением политик Дмитрий Гудков. Дмитрий, добрый вечер!
Д.Гудков
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Меня зовут Ирина Воробьева, и я буду сегодня задавать Дмитрию Гудкову свои и ваши вопросы. Я напомню, что вы можете нас смотреть на YouTube «Эхо Москвы», писать нам ваши соображения и ваши вопросы.Начнем с Мосгордумы. Еще раз всем объясним, кто куда баллотируется, по какому округу, что Дмитрий Гудков идет не по 43-му, идет по другому, как это вышло. Еще раз, чтобы наши слушатели не путались.
Д.Гудков
―
Да, я не иду по 43-му. Еще давно мы с Митрохиным встретились. И мы с ним тогда договорились, что я уступают этот округ, иду по округу, где я баллотировался в Государственную думу.Мой округ 5-й, это часть района Щукино, Хорошево-Мневники и Филевский парк. По второй части Щукино, Покровское-Стрешнево и Митино идет наш кандидат Александр Соловьев, который был моим помощником в Думе, возглавлял «Открытую Россию».
Д.Гудков: Моей главной идеей и целью было формирование фракции
Мы попытаемся все ресурсы бросить на часть только округов. Потому что моей главной идеей и целью было формирование фракции. А для того, чтобы фракция появилась, нужно, чтобы прошли многие от демократической оппозиции, поэтому задача была не пересекаться в округах. Нам удалось с командой Навального договориться, мы не пересекаемся. Я надеюсь, что нам удастся с партией «Яблоко»… Я очень надеюсь, что они не выдвинут спойлеров в тех округах, где пойдут наши кандидаты, и мы тоже будем готовы, в том числе, поддержать их сильных кандидатов.
И надеюсь, что если нам удастся зарегистрироваться, то мы сможем провести такую фракцию. И это очень важно, потому что впереди реновация. И реновация может проходить в интересах жителей, цивилизовано, а может происходить, как в том же Хорошево-Мневниках. Я там недавно был. Компания «КРОСТ», которая понастроила там этих 60-этажных домов… там нет ни школ дополнительно, ни детских садов, там, вообще, обманули даже жителей: сначала обещали там парк с озером. В общем, в итоге ничего у них там нет. Там точечная застройка, там транспортный коллапс.
И.Воробьева
―
Недавно то ли митинг был, то ли какой-то…
Д.Гудков
―
Там даже одно здание недостроенное горело недавно.
И.Воробьева
―
Ого!..
Д.Гудков
―
Был пожар. И на самом деле там настолько близко дома стоят, что пожранной машине даже сложно проехать. Вот чтобы не было такой реновации, должны быть все-таки независимые депутаты в Московской городской думе, которые смогут приехать, поправить закон о реновации, которые смогут просто защищать интересы людей во время таких изменений города. Город, конечно, будет развиваться, но просто нужно, чтобы он с учетом интересов жителей развивался.
И.Воробьева
―
Выборы в Москве все-таки есть.
Д.Гудков
―
Посмотрим. Я пока не хотел бы загадывать. Потому что для победы одному кандидату нужно 12 тысяч голосов примерно в округе. А для участия нужно 6 тысяч подписей. И собрать их нужно за 3 недели. При этом собирать ты должен и оформлять их… не дай бог, если неправильно — ошибка в паспортных данных или в адресе совершишь… Например, вместо корпус — «корп 1», напишешь «к 1» — это повод забраковать твою подпись. Поэтому это очень сложно.И мы уже два месяца готовимся. И у нас уже около тысячи человек прошло через наш штаб. Мы обучили их, обучаем, мы собираем контакты. В общем, готовимся. Будем надеяться, что нам удастся зарегистрироваться.
И.Воробьева
―
А несколько сложно договариваться со всем политически заинтересованными сторонами, именно чтобы не было пересечений в округах?
Д.Гудков
―
Конечно, сложно договариваться, потому что, скажем так, демократических округов, их не так много, порядка 15. Желающих очень много. Но нам удается, иначе какой смысл? Потому что если вы конкурируете в округе, значит, вы просто разделите голоса и победит единоросс. Я надеюсь, что все-таки по итогам регистрации будет какой-то список, за который можно будет голосовать всем, то есть где не будет конкуренции.
И.Воробьева
―
А что такое демократический округ?
Д.Гудков: Нам удалось с командой Навального договориться, мы не пересекаемся
Д.Гудков
―
Это где, например, на муниципальных выборах победили демократы. То есть, например, если мы возьмем 43-й округ Хамовники, там нет ни одного единоросса в местном совете. Там прошло 15 из 15 независимых кандидатов. А, например, возьмем какое-нибудь Митино, там только 1 демократ Николай Баландин, а все остальные — единороссы. И он не может там на многие вопросы повлиять никак.
И.Воробьева
―
Но, вообще, если мы говорим про Москву 19-го года, в которой будут выборы в Мосгордуму, какие самые большие проблемы в городе в 2019 году с учетом того, как похорошела Москва?
Д.Гудков
―
На самом деле, Москва, может быть, и похорошела, а я вот сейчас приехал из района Филевский парк. Встречался я с жителями общежития «Роскосмос». Там было человек 40, наверное. Вышли женщины, которые живут по 30 лет в этом общежитии. И когда стали акционировать завод, 10 человек успели приватизировать свои квартиры. Остальные решили пойти по их пути. И вдруг потерялись все документы. Они потерлись в МФЦ, они потерялись на этом заводе. Завод типа частный, никому ничего не дает.И в итоге удивительным образом это общежитие было признано как бы там относящимся к нежилому фонду. В итоге люди просто теряют свои квартиры, теряют свою площадь. Им предлагают на коммерческий наем перейти, то это тысячу рублей за квадратный метр.
Вот что происходит на самом деле. То есть центр красивый, всё вроде здесь внешне замечательно, но только ты уедешь в какой-нибудь район — точечная застройка или выселение…
Вот недавно я писал про парня, про семью, которую выселяли из района Цветной бульвар, причем у них документы на это жилье. Но, тем не менее, выселили. Все об этом знают. Но и выселили за Третье кольцо. И вот таких историй очень много. В целом, какие у нас проблемы? У нас застройка. Город, конечно, должен развиваться, все понимают. Наверное, нужно что-то строить, но при этом вы должны продумывать инфраструктуру.
Вот, например, то же Хорошево-Мневники 75-й квартал. Увеличивается там количество людей на 10 тысяч, но ни новой школы, ни детского садика, ни поликлиники. И там реально они ходят в коммерческий детский сад, потому что нет больше ничего. Поэтому это серьезная проблема с учетом того, что реновация, я так понимаю, будет происходить в массовом порядке. Это будут много домов сноситься, много строиться. На месте 5-этажек будут «свечки», эти небоскребы появляться. И очень важно, чтобы инфраструктура за этим успевала строительством.
Я вот знаком с группой «Би-2»…
И.Воробьева
―
Внезапно.
Д.Гудков
―
У них барабанщик, например, проживает в хорошем доме в районе Юго-запада. Это 5-этажка, трехметровые потолки. Я сам лично приезжал к ним в гости. И этот дом попадает под реновацию. Это замечательный крепкий дом с хорошим парком зеленым. Зачем его сносить. И все эти вопросы, они, конечно, решаются не муниципальными депутатами. Они решаются в Мосгордуме, наверное, и Государственной думе и в мэрии. И, мне кажется, что это ключевая будет проблема — как развивается город.
Д.Гудков: Демократических округов, их не так много, порядка 15
Лично я считаю — граждане так не считают почему-то, когда их спрашиваю, — что проблема экологии, она очень серьезная. Потому что у нас до сих пор три мусоросжигательных завода в Москве. Мы дышим диоксинами. Вокруг Москвы из-за того, что у нас нет никакой реформы по раздельному сбору мусора, по безопасной утилизации мусора, строятся гигантские свалки и мусоросжигательные заводы. Это «Ростех» — Чемезов — строит заводы с тремя фильтрами. Это тряпка, уголь и какой-то там гидрофильтр.
Когда ученые, причем провластные ученые увидели документы, то они сказали, что один такой завод будет производить диоксинов как вся мусоросжигающая отрасль Германии или США, то есть в сто раз больше. Площадь заражения — 100 квадратных километров. И это просто вокруг Москвы кольцом. Это означает, что рано или поздно экология Москвы просто ухудшится. А это онкология, много всего… Это мутации во время рождения… Люди просто этого не понимают. Конечно, кто-то понимает, но когда мы проводим опросы, тема экологии не в первой тройки, к сожалению.
Хотя именно Москва производит 12 миллионов тонн мусора, а из-за реновации будет еще больше. И если не будет никакой реформы, значит, будут такие проблемы, как Шиес. А я считаю, что можно было бы решить проблему утилизации мусора в Москве так, чтобы не надо было никуда вывозить, ни в Архангельскую область, никуда. Современные новые технологии.
Я уже просто изучил, что такое пиролизные заводы, что такое плазмотроны, как проводить раздельный сбор отходов. Но, к сожалению, почему-то власть нас не слышит и строит вот эти душегубки ядовитые.
И.Воробьева
―
Сейчас мы продолжим буквально через минутку. Я напомню, что у нас в гостях политик Дмитрий Гудков. Про мусор еще спрошу и про граждан, и про экологию тоже поговорим обязательно. Но не только про Мосгордуму и Москву сегодня будем говорить. Оставайтесь с нами.РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа «Особое мнение». Дмитрий Гудков, Ирина Воробьева. Про экологию и про мусор вот что хочу спросить. Власть — всё понятно. А люди сами готовы к раздельному сбору мусора? Вот у них стоят контейнеры во многих дворах, и что, кто-нибудь собирает?
Д.Гудков
―
Помните, когда-то то же самое про водителей говорили? Вот водители будут уступать пешеходам или не будут. Вот были дискуссии, что да нет, у нас никогда, у нас другая культура вождения. Так я хочу сказать, что в Москве уступают лучше, чем даже в каких-нибудь европейский столицах, вот точно. Поэтому надо просто создать условия для того, чтобы люди могли этот мусор раздельно сдавать.Грубо говоря, если в каждом дворе или на несколько домов поставить контейнеры для раздельного сбора отходов, нормальные только, не вот эти, которые там стоят, страшненькие, а нормальные, то в течение трех месяцев где-то треть граждан начнет раздельно сдавать. Если потихонечку отказываться от мусоропроводов, то это будет 60–70% в течение года.
Просто есть статистика мировая, как другие года переходили. Москва-то… мы, вообще — россияне — более продвинутые. Вот Apple Pay, например. Вот у нас можно в любой деревне воспользоваться и заплатить Apple Pay…
И.Воробьева
―
Да?
Д.Гудков
―
Да. Даже в европейских странах смотрят иногда с таким и глазами — что это такое? Как только запускается вся эта индустрия, как только создаются линии досортировки мусора, чтобы отделить уже на последнем этапе тяжелые металлы, еще что-то, то, в принципе, количество мусора, который нужно вести куда-то сжигать или на свалки, его просто не останется, потому что это всё можно вторично использовать, ну практически всё.А то, что нельзя использовать — пожалуйста, есть технологии пиролизные. Это когда в закрытом контуре… ну, отчищают сначала от тяжелых металлов — нагревают до температуры 1700 градусов, превращая в синтезгаз, дальше через технологические цепочки идет… Даже вплоть до кормовых белков могут делать. Стройматериалы, дизельное топливо. Есть технологии, есть инвесторы, которые готовы это строить за свой счет даже.
Просто надо что понять — что вот 12 миллионов тонн мусора в год Москва производит. Реально перерабатывается примерно 10%. То есть всё сжигается и захоранивается — это 11 миллионов тонн. А если перерабатывать, то 60–70% на вторичный рынок уйдет. Просто этого мусора будет меньше, не нужно никуда это вывозить. Почему они этого не делают, я совершенно не понимаю.
И.Воробьева
―
Они — это кто?
Д.Гудков
―
Да власть. Кто…
И.Воробьева
―
А как мы будем уверены в том, что разделяя мусор — вот мы это всё делаем… ведь это же на самом деле непростая история — разделять мусор дома, — что они не свалят это в один контейнер и не увезут на ту же самую свалку?
Д.Гудков
―
Если это будет серьезная реформа, никто не будет сваливать. Это невыгодно. Потому что мусор сортированный — это не мусор. Это актив, это деньги. Это у вас примут на любом мусороперерабатывающем заводе, где угодно. Это не является чем-то бесценным. Это, наоборот, то, за что будут конкурировать многие предприятия. Просто нужно всё это грамотно организовать. Не так, как у нас сейчас.То есть у нас же сейчас что происходит? У нас Чемезов, Шипелов строят мусоросжигательные заводы. Мусоросжигательные заводы, они просто убивают как индустрию мусоропереработку. Потому что они заинтересованы, чтобы им все везли. И они будут сжигать и травить всех токсинами. Люди будут просто умирать, заболевать онкологией и так далее. Это на полном серьезе я говорю. Они не заинтересованы.
Если всё организовать по-другому, то появится просто экономика другая. Например, для плитки, чтобы все закупали столько-то процентов у такого-то мусороперерабатывающего завода, который будет производить это вторсырье. Или какой-нибудь стекольный завод или еще что-то.
Д.Гудков: У нас до сих пор три мусоросжигательных завода в Москве. Мы дышим диоксинами
Вот что еще важно. Вот эти современные заводы, условно, пиролизные или высокой плазмы, они еще, мало того, производят электроэнергию чуть ли не в 10 рез дешевле, чем она стоит на рынке. То есть они могут реально отапливать целые микрорайоны. То есть это выгодно. Это экономика. Надо убрать эту монополию, эту мусорную мафию отсюда, чтобы она просто не мешала.
И.Воробьева
―
Как только уйдут Чемезов и другие всё люди, которые занимаются мусоросжиганием, как только будет принято решение, всё у нас будет хорошо.
Д.Гудков
―
Я бы не так сказал. Вопрос даже не в персоналиях, а в подходах. Да пусть они, черт возьми, вместо этого построят нормальные…
И.Воробьева
―
То есть пусть они зарабатывают на другом…
Д.Гудков
―
Пусть они зарабатывают не на нашем здоровье хотя бы. Если надо, я этому Чемезову или кому приведу этих все инвесторов. Расскажу и покажем. Они каждый день к нам приходят. К нам приходят люди, например, из Академгородка Новосибирска. У них свои технологии. Они готовы предоставить. Но их никто не слушает, потому что один мусоросжигательный завод стоит 32,5 миллиарда рублей. То есть «Ростех» получает 32,5 миллиарда рублей за каждый завод. Их сейчас они строят 4 в Московской области, 1 в Казани. И то там вся Казань уже на дыбы встала от этого завода. Да то же самое в Московской области — Коломна, Воскресенск протестуют… Они хотят построить чуть ли не больше 200 заводов по всей стране. То есть для них мусор — это новая нефть. А современные заводы стоит построить в 5 раз дешевле. Коррупция, понимаете?
И.Воробьева
―
Наш слушатель примерно такое пишет. Разделять мусор — это какая-то будущая история. А как быть с тем, что нищета, нет больниц, нет тех же самых детских садов. Почему мусор. Мусор — это во вторую очередь. А как жить?
Д.Гудков
―
Мусор — это здоровье наше. Вот, например, вчера у меня встреча была во дворе в Хорошево-Мневниках. Подошел человек, говорит: «Знаете, я с вами был на встрече в деревне Непецино, где вас хотели арестовать, когда вы ролик снимали. У меня там дача. Что мне делать?» Ну, то есть кажется далеко, а на самом деле там у многих дача. Или Ликино-Дулёво. Район, это там, где Орехово-Зуево, в ту сторону.
И.Воробьева
―
Да, Шатура, Егорьевск.
Д.Гудков
―
В этом районе самая главная проблема сейчас — это строительство на 37 гектарах огромной свалки, которую строить структура Чайки-младшего. Естественно, район против. Люди дежурят в лесу. Об этом даже был сюжет на НТВ. Просто потом НТВ объяснили, чья эта свалка, и больше сюжетов там нет. И местные депутаты за 5 минут согласовывают эту свалку. Что происходит с людьми? В первую очередь они позвонили нам, сказали: «Мы идем на выборы. Что для этого нужно?». Завтра мы едем туда и будем рассказывать, что им нужно.Идет моментальная политизация. То есть люди сразу въезжают, вообще, что в стране происходит. Потому что они сталкиваются с судами, с полицией, с партиями прокремлевскими всякими разными, со СМИ, которые не приезжают, ничего не рассказывают. Люди быстро… как гражданское общество взрослеют.
И.Воробьева
―
Ты хочешь сказать, что раньше они этого не понимали?
Д.Гудков
―
Нет, не понимали. Не понимали. Потому что явка была на выборах там маленькая. Люди либо не ходили, либо голосовали, не особо разбираясь в кандидатах.
И.Воробьева
―
Что скажешь про рейтинги Владимира Путина, которые после…
Д.Гудков
―
Которые похорошели после указаний Пескова.
И.Воробьева
―
Там другая методика была применена. Но, действительно, социологически если задавать по-другому вопрос, то будут другие результаты.
Д.Гудков
―
Я просто не хочу говорить про цифры, а я просто могу только поделиться своими ощущениями. Вот что я в 16-м году ходил — я каждый двор посетил по несколько раз. И сейчас хожу по дворам. Хорошево-Мневники у меня, Щукино, Филевский парк и так далее. Если тогда я начинал критиковать Путина и хотя бы там находились люди, которые со мной начинали спорить, сейчас таких людей нет вообще. Я говорю: Но вы же за Путина голосовали? Вот сегодня я спрашивал. «Да нет, мы не голосовали, мы не ходили…». Всё, никто со мной уже не спорит на эту тему. Очевидно, что отношение поменялось.Ну, хорошо, политика приходит к каждому. Вот ко мне в дом лично пришла. Я почему мусорной темой стал заниматься? Антимусороной. Ну, потому что у меня под Коломоной дача там в деревне. В двух километрах строят мне свалку на 6 миллионов тонн. Причем я понимаю, что с нарушением всех экологических норм. Я не хочу, чтобы мои дети дышали диоксином. То есть для меня это личная история, не политическая. Я никакими партийными флагами там не размахиваю. Я реально хочу эту свалку остановить.
И там идут репрессии против многих людей. Это активист Слава Егоров — под домашним арестом ни за что. У меня два протокола. У Геннадия Гудкова два протокола. Третий — это уже уголовная статья, например.
И.Воробьева
―
Вот про митинги.
Д.Гудков
―
Да. В Коломне на протяжение полутора лет местная администрация не согласовали ни одного митинга. Просто запрет выходить и протестовать. В Московской области тоже ни одного митинга. МЫ подали порядка 40 заявок в разных городах. Мы хотели провести единую акцию экологического протеста. Ни одно нам митинга не согласовали. То есть они мало того, что хотят травить нас этими диоксинами, они еще не разрешают высказать свою точку зрения против. Чем это заканчивается? Что, вы думаете, люди после этого Путин поддержат? Или в Ликино-Дулево Путина поддержат? Или семьи, которых сейчас из общежития «Роскосмоса» выселяют, они сейчас поддерживают? Нет, конечно.Поэтому есть такой виртуальный мир, который создан для Путина. У него там 70%. Сказали бы 80, Федоров бы 80 нарисовал. У них там, в виртуальном мире они борются с США, они занимаются проблемами Украины, Сирии… Я просто, когда начинаю рассказывать, всю плюются уже во дворах, что «закормили нас уже Сирией, Украиной, как будто нет своих проблем».
Для Путина и его окружения нет никакого Шиеса, для них нет защиты парка в Екатеринбурге. Они там борются, не знаю, с кем… с инопланетянами, с Украиной, с США. Они налаживают дипломатические отношение с Туркменией. У нас сегодня Медведев сказал. Туда даже когда-то Матвиенко приезжала, сказала, что там отличный курорт в Туркмении. Надо развивать. Помните. У нас там свой виртуальный мир в голове. Или как этот наш дипломат, который сказал, что безвиз не нужен.
А на самом деле реальность-то другая. И на самом деле реальность и их виртуальный мир, они просто расходятся.
И.Воробьева
―
Сейчас про реальность и виртуальный мир продолжим. Это политик Дмитрий Гудков. Никуда не уходите.
И. Воробьева
―
Продолжается программа «Особое мнение». Дмитрий Гудков, Ирина Воробьёва. И про рейтинги Путина вот о чём хочу спросить. Перед перерывом ты обронил фразу, что, мол, сказали бы 80%, Фёдоров пририсовал бы 80%. Почему ты уверен, что это не реальная поддержка? Почему ты сравниваешь то, что тебе говорят жители Москвы и Московской области, с тем, что говорят жители в других регионах? Например, далеких от Москвы.
Д. Гудков
―
Потому что я посещаю не только Москву. Я посещаю и области. Я недавно был в Липецкой области, до этого в Нижегородской области. Я периодически езжу по разным регионам. И тренд очевиден везде. Хорошо, я просто не знаю, какие цифры у этого рейтинга. Во-первых, я не верю в то, что вообще эти рейтинги какие-то высокие. Эти рейтинги как бы получаются на безрыбье. То есть Путин на протяжении многих лет конкурирует с Зюгановым, с Жириновским. И, в общем, понятно, что рейтинг - на этом фоне. А если бы были по-другому организованы выборы, были бы совершенно другие цифры и показатели. Более того: я вспоминаю книгу Гайдара - как она называлась? «Революция...»
И. Воробьева
―
Не вспомню.
Д. Гудков
―
Забыл, как она называлась. Неважно. Там Гайдар как раз пишет, например, про рейтинги Горбачёва в конце 80-х. Я просто много раз говорил в эфире: было, по-моему, 57% в 1988 и 52% 1989. Но уже через год мы знаем, что произошло. У Чаушеску был рейтинг 97% за неделю до расстрела. Это всё дутые рейтинги, они ненастоящие. Сегодня Виктор Шендерович написал в своём блоге, что он когда-то придумал, как проходят обзвоны и опрос общественного мнения. Замечательный рассказ, советую всем прочитать. Я думаю, примерно так оно и работает. Люди не говорят правду.
Д.Гудков: Не понимаю, с чего рейтинги должны расти. Проблемы не решаются
Я не понимаю, с чего рейтинги должны расти. Проблемы не решаются, пенсионный возраст Путин повысил, взял на себя ответственность. Все эти коррупционные скандалы уже доступны любому. Можно зайти в интернет в любой деревне и посмотреть, что у того же Чемезова квартира 5 миллиардов рублей. И это он же строит у тебя здесь мусоросжигательный завод. А кто он? Он друг Путина. И так далее. Люди начинают понимать. При этом у них мусорный налог появился, при этом у них благосостояние снизилось, цены выросли.
А, например, какого-нибудь родственника... Как сегодня написала «Медуза» про паренька, которого обвинили по делу «Сети». Его просто скрутили, выбивали показания, сказали: «Мы ещё твою жену арестуем и твоих родственников.» Выбили из него показания, и он теперь у нас террорист. Эти истории - они же становятся резонансными. И у людей ощущение несправедливости. Они даже говорят: это несправедливо.
И. Воробьева
―
Но понимаешь, какой вопрос: люди начали понимать - а в 2011 году было непонятно? Протесты на Дальнем Востоке - было непонятно? Дальнобойщики - было непонятно? И так далее. Разные истории типа Екатеринбурга, типа Архангельской области их же была куча за последнее время. И каждый раз политики говорили: «Люди начали просыпаться, люди начали ориентироваться в политике».
Д. Гудков
―
Да, но есть отличие. Тогда всё-таки это было не массовым явлением. Во-первых, благосостояние тогда всё равно росло. Это раз. Интернет и телевизор тогда всё-таки были в других пропорциях. А сейчас телевизор смотрят всё меньше и меньше, интернет - всё больше и больше. А главное - всё, пряники закончились. Вот раньше был кнут и пряник, а теперь только кнут. Пряники - всё, у них больше нет никаких пряников, они ничего не могут сделать.А главное, вот что ещё происходит. Бастрыкин с лупой. Путин, который смартфон в руках не держал. И все понимают. Вот они запрещают интернет, принимают какие-то идиотские решения, начинают бульдозерами давить гусей. И просто нарастает ощущение идиотизма. Во-первых, ощущение того, что эта власть - из прошлого и она «заедает» наш век. Это раз. Второе - что она уже не справляется со своими обязанностями, потому что ничего не может сделать и даже не понимает нас.
Как этот дипломат сказал: «Безвиз не нужен». Это у него ощущения такие. А у Шувалова, извините, были ощущения, что людям не нужны просторные квартиры. А вот ощущения, извините, Геннадия Онищенко - что люди должны жить впроголодь. Вот у него такие ощущения. А у людей ощущения, что их не понимают, не защищают, вытирают ноги, не уважают. Вот ощущение несправедливости. А ещё они понимают, что жить становится сложнее, потому что цены растут.
И. Воробьева
―
Слушай, а почему пряников-то не осталась? Год назад у нас был суперклассный Чемпионат мира по футболу. И чего? Такие прямо нормальные пряники были.
Д. Гудков
―
Да, отличные. И все увидели, как можно жить нормально в свободной стране.
И. Воробьева
―
А у нас была свободная страна?
Д. Гудков
―
Да, на период Чемпионата мира по футболу - да. Можно было ходить и собираться больше чем по одному. Потому что широкие тротуары нужны не для того, чтобы задерживали граждан, жителей Москвы, а для того, чтобы жители там гуляли. А у нас теперь ни погулять нельзя, ни поскандировать ничего нельзя - тебя задерживают. Поэтому тоже на контрасте люди стали понимать. Хотя ещё если брать Москву, Москва всё-таки богатый город. Здесь и у учителей зарплаты намного выше, чем в регионах. А там-то уже, за МКАДом, всё гораздо сложнее.
И. Воробьева
―
Ещё спрашивают про электронное голосование на выборах в Мосгордуму: насколько это плохо, хорошо?
Д. Гудков
―
Я думаю, что это будет эксперимент в 3 округах, и он не коснётся тех округов, где пойдут оппозиционеры. Мне кажется, это просто эксперимент. Я не знаю, как это будет организовано. У меня к этой системе нет доверия, потому что я в ней не разобрался. Но я отправил своих представителей в рабочую группу. если она соберётся, то мы все свои предложения представим туда.
И. Воробьева
―
И вопрос, который я уже задавала, но всё равно его тоже задают: как ориентироваться в лозунгах или, там, не знаю, в призывах политиков? Сначала говорят «Нет, не ходите на выборы совсем, не голосуйте вовсе». Потом говорят: «Нет, вот сюда ходите». Как ориентироваться в этой меняющейся позиции оппозиционных политиков: на эти выборы ходите, а на эти не ходите?
Д. Гудков
―
Я даже понимаю, кому этот вопрос было бы правильно задать.
И. Воробьева
―
Алексею Навальному?
Д. Гудков
―
Конечно.
Д.Гудков: А у людей ощущения, что их не понимают, не защищают, вытирают ноги, не уважают
И. Воробьева
―
Ему я уже тоже задавала, но ещё задам. Но вот и Дмитрию Гудкову тоже задаю.
Д. Гудков
―
У меня всегда последовательная позиция, что в выборах надо участвовать. Причём у меня нет никаких иллюзий относительно того, что на выборах можно сменить власть. Нельзя сменить власть. Но какие-то локальные истории успеха могут быть. Для чего они важны? Вот прошли муниципальные выборы, и мы избрали 267 независимых депутатов. И вот они сейчас во всех этих, условно говоря, горячих точках Москвы. Кого-то выселяют, ПИК пришёл в Кунцево. Кто там? Денис Шендерович, наш муниципальный депутат, защищает. Это наш кандидат на выборах в Мосгордуму в этом округе. Или, например, компания «Крост» - там тоже наши депутаты в Хорошево-Мневниках. И так далее.Да, у них мало полномочий, они почти ни на что не влияют. То есть у них отобрали полномочия. Но зато мы получили новые лица в политике. Мы получили больше сторонников. Мы научились, у нас была компания по наблюдению за выборами в Москве на президентских выборах. Мы закрыли 3700 избирательных участков. У нас было больше 4000 наблюдателей. Всё, в Москве мы можем защищать наши голоса. Ещё 5-7 лет назад было сложнее. То есть мы становимся сильнее. И в тот момент, когда режим под тяжестью собственных ошибок когда-нибудь закончится - даже просто в силу времени, физически...
И. Воробьева
―
Дмитрий Гудков - оптимист.
Д. Гудков
―
Конечно. Очень важно, чтобы это всё не разрушилось окончательно. Чтобы к власти пришли нормальные, вменяемые, прогрессивные люди, а не кто-то хуже. Надо готовиться к этому времени, и мы готовимся. Мы обучаем людей.
И. Воробьева
―
Вы готовите кадры.
Д. Гудков
―
Мы готовим кадры, Да. Мы готовим... Политиков, конечно, нельзя готовить. Но благодаря конкуренции, участию в выборах появляются интересные люди.
И. Воробьева
―
Почему давно не было и вообще редко теперь бывают какие-то массовые митинги, например, в Москве?
Д. Гудков
―
А когда хоть какой митинг согласовали?
И. Воробьева
―
Последний раз это было, по-моему, на Марше Немцова, что ли.
Д. Гудков
―
Во-первых, на Марше Немцова было много людей - это раз. Потом в поддержку интернета тоже было много народа. А когда, например, хотели организовать Марш колясок или как он там? Женский марш, по-моему, в поддержку девочек из «Нового величия» - чем это закончилось? Лев Пономарёв, известный правозащитник, получил 16 суток ареста. То есть не согласовали. Мне кажется, если бы в тот момент был бы митинг, вышла бы много людей.
И. Воробьева
―
То есть, подожди, просто не согласовывают?
Д. Гудков
―
Не согласовывают. Не разрешают людям. Власть боится митингов на самом деле. О'кей, вот что я хочу сказать. Вчера на встрече (посмотрите, я опубликовал в Фейсбуке) люди начинают задавать вопросы: когда будут раздавать оружие? А в Коломне - такие же вопросы: пора браться за оружие. То же самое рассказывал Валерий Соловей: в Архангельской области тоже самое, такие же настроения. Я, конечно, говорю: «Слушайте, вот ваше оружие - 8 сентября прийти на выборы, переизбрать вот этих депутатов, которые сейчас ничего не делают в Московской городской Думе». Но в целом такие настроения появляются.О чём это говорит? Что раз людям не даёте... Сначала людям не давали нормальных выборов. Потом людям в Московской области не дают, продолжают не давать митинговать. То есть выражать свою собственную позицию. Ведь это же в какой-то степени выпуск пара. Значит, люди начинают искать более эффективные методы влияния на власть. И вот вам, пожалуйста, Екатеринбург. Там никакого согласования: люди вышли и снесли забор. Это просто первая ласточка. И главное, что это такой прецедент - все увидели.
Я же нахожусь во всяких разных протестных чатах. И там такие дискуссии: «О, а ведь можно так! И чего мы сидим? Зачем мы спрашиваем разрешения? Надо пойти и разрушить этот забор к чёртовой матери, остановить стройку свалки или мусоросжигательного завода». Вот до этого дойдёт. Просто пока ещё, наверное, не созрела ситуация. Но если власть не будет идти на диалог с обществом, какой выбор остаётся?
И. Воробьева
―
А как ты относишься к политикам, которые говорят: да пусть уже пар рванёт в какую-нибудь сторону - что я их буду останавливать?
Д. Гудков
―
А есть уверенность, что потом придут люди лучше?
И. Воробьева
―
Нет, у меня вопрос другой: кто возьмёт на себя ответственность за такое? Или за это обычно не берут ответственность?
Д. Гудков
―
Я думаю, что люди когда-нибудь поймут, что власть и, в общем-то, разрешения и оружие не раздают. Власть берут. И не нужны будут никакие политики. Это сейчас политиков слушают. А вот в такие моменты политиков уже не слушают. Я же помню «Оккупай Абай», когда люди приходили и говорили: «Кто вы такие? Идите нафиг, у нас здесь коктейли Молотова». Но я надеюсь, что этого не произойдет. Всех призываю на выборы в Московскую городскую Думу 8 сентября. Кто хочет мне помочь - регистрируйтесь на сайте gudkov.ru и приходите ко мне на встречу. Я успел!
И. Воробьева
―
Спасибо большое! Политик Дмитрий Гудков.