Виктор Шендерович - Особое мнение - 2019-01-03
03.01.2019
А. Плющев
―
Добрый вечер. Вас приветствует Александр Плющев. В программе «Особое мнение» сегодня Виктор Шендерович. Добрый вечер.
В. Шендерович
―
Добрый вечер.
А. Плющев
―
Наверное, начнем с событий вокруг Магнитогорска. То, что там происходит, тем более что прошло несколько дней, и мы более-менее можем если не ответить на какие-то вопросы, то их поставить, по меньшей мере. У вас какой самый главный вопрос? Ко всей этой истории.
В. Шендерович
―
Вопрос тот же, что, видимо, и у всех вопрос: был ли это теракт или два взрыва газа. Один в доме, другой – в маршрутке. Ответа на этот вопрос нет и быть не может, потому что в нормальной стране мы бы сказали, что дождемся результатов следствия. Но дальше начинается то, про что вопросов нет. Мы знаем про наше расследование, мы знаем, как ведется расследование в том случае, когда есть административный интерес. Мы помним расследование по Курску, по «Норд-Осту», по Беслану. По убийству Немцова. По тому, по сему. По взрывам домов. Мы помним все эти расследования. И тут можно констатировать совершенно очевидно, что там, где есть административный интерес, никакого расследования у нас быть не может. Они лгут, лгут, попадаются и снова лгут. Это означает, что мы находимся в серой зоне заведомо. Это может быть действительно был просто взрыв газа. Но поскольку мы имеем дело с такой администрацией и таким заведомо лгущим, презумпции невиновности в их случае нет. В их случае есть презумпция виновности. Мы исходим из того, что они лгут. Слишком часто это было. Слишком часто это повторялось. А это означает, что мы не знаем ничего достоверно. Что дальше могут быть только версии. Но очень важно, что возникает вот эта серая зона, этот гул. Мы не знаем и точно знаем, что мы не узнаем, что это было. И это означает, что появляется огромная серая зона для конспирологических версий. Для трактовок. Для чего угодно. В эту серую зону, ментальную серую зону нас давно загнала наша администрация. Своей ложью. Потому что чего проще, вот расследование, Америка какая-нибудь или Франция, прости господи. Что-то случилось: расследовали и сказали. Но мы точно знаем, что они солгут. И даже когда они скажут правду, мы подумаем, что они лгут просто по прецеденту.
А. Плющев
―
У нас есть источники, откуда мы узнали про маршрутку. Про то, что там может быть не газ. Про то, что, может быть, это был теракт. Мы же откуда-то узнали.
В. Шендерович
―
Про то, что это может быть теракт, мы просто сразу подумали, вспомнив про рязанский сахар.
А. Плющев
―
Безусловно, но у нас появились некоторые основания, некоторые аргументы. Они откуда-то появились. Появились они из двух региональных изданий, которые со ссылкой на источник нам это рассказывают. И давайте порассуждаем. Этот источник - он кто? Он человек, который не хочет, чтобы от нас скрывали правду, видимо, если от нас ее скрывают. Или наоборот он хочет ввести нас в заблуждение.
В. Шендерович
―
Я же говорю. У нас спора с тобой не получается. Серая зона.
А. Плющев
―
Я пока еще не спорил.
В. Шендерович
―
Совершенно верно. То, что ты говоришь абсолютно…
В.Шендерович: Про то, что это может быть теракт, мы просто сразу подумали, вспомнив про рязанский сахар
А. Плющев
―
Это вы ждете может быть…
В. Шендерович
―
Нет, нет, Саша. Есть огромная серая зона. Мы не знаем, потому что еще раз говорю, есть нормальная логика развития событий. Есть следственные органы и есть свободная журналистика. Которая немедленно появляется в большом количестве и скрыть ничего невозможно в какой-нибудь Франции, Америке. Здесь огромная серая зона. Потому что настоящих СМИ нет, СМИ большие федеральные это часть этого вранья. Часть этой лжи. Веры нет. Мы живем в этой огромной серой зоне. Эта серая зона касается Магнитогорска, статистики, войны на Донбассе, войны в Сирии. Социологии любой. Огромная серая зона. Мы живем, под собой не чуя страны. Мы ее именно что чуем. По запаху, по лицам в метро. Вот социология. Ты смотришь, как один иностранец сказал, побывав в Москве, недавно свежее впечатление, он говорит: «Такое ощущение в метро, что все едут с кладбища». Ну как-то вот социология. Вот социология. А ВЦИОМ, вот эти 86% поддержки, а потом происходят обращение президента и в 4 раза больше дизлайков, чем лайков. А кто это был, кто эти люди. Серая зона. Мы можем только либо догадываться, либо спекулировать в зависимости от желания.
А. Плющев
―
Во-первых, уже ВЦИОМ сам дает снижение рейтингов, мы это видим на примере выборов и так далее. И тут уже получается спор. А, во-вторых, когда Навальному или, допустим, Шендеровичу на видео наваливают дизлайки, это значит пригожинские работают. А когда Путину – это народ.
В. Шендерович
―
Послушай меня, у меня нет такого финансирования, чтобы организовать людей, чтобы они ставили дизлайки Путину. Прости, мне деньги для другого нужны. У меня пригожинских, ольгинских смет нет.
А. Плющев
―
Фондов.
В. Шендерович
―
Нет. И знаешь, у Госдепа тоже. Они как-то на это деньги не дают. Это первое. Второе, это же все видно. Я же различаю человека, который вступает со мной в дискуссию в интернет-пространстве, который делает мне замечания, полемизирует со мной от тролля. Ну, они же различаются. Это же очевидно. И с первыми я могу вступать в диалог, спорить, не соглашаться, ругаться сколько угодно. А вторые это просто бандерлоги. Это вообще не люди. Это все видно. И это все очевидно довольно. Так вот, тут вступает социология настоящая. Когда вдруг прорывается вот этими дизлайками, лицами в метро. И если от частности переходить к общему, то вот это общая серая зона, в которой мы живем. Страна, которую мы не чуем и нет никаких инструментов, потому что мы ни во что не верим и имеем основания ни во что не верить. Раньше был Левада, то есть были какие-то точки опоры. Были какие-то инструменты, которым мы верили. Вот было телевидение когда-то и даже Первый, Второй канал, когда было, то НТВ работал лучше, просто конкуренция. Потому что нельзя просто не сказать о чем-то в шесть часов и в восемь, потому что в семь об этом все равно скажут Осокин или Миткова. Значит, придется об этом говорить в программе «Время» и в программе «Вести». Об этом все равно узнают. На таком же другом федеральном канале. Ты себя опозоришь.
А. Плющев
―
Ну или просто перестанут смотреть.
В. Шендерович
―
Так переставали. Рейтинги и были в два раза больше у НТВ и в три раза больше в какие-то ключевые моменты, когда что-то случалось. Просто все шли на НТВ смотреть, потому что было понятно, что там, по крайней мере, дадут информацию. Конечно, дальше начинаются трактовки, это все понятно. Это все как везде. Но информация проходила. Сегодня общая серая зона и мы гадаем про Магнитогорск. И дальше по собственной фантазии или политическим убеждениям можно говорить, что это само взорвалось, что это взорвал Путин, что взорвал Моссад. Неважно. То есть террористы. Дальше уже в зависимости от твоих убеждений и ментальности, интеллекта ты можешь строить любые конструкции. Внутри этой серой зоны. На ощупь бродим в этом сером тумане. В то время как повторяю, в нормальной стране с обратной связью все было бы довольно скоро и ясно. И быстро доложено публично, что это было. И это невозможно было бы скрыть. Невозможно. При наличии мощных работающих инструментов.
А. Плющев
―
СМИ и парламент. Причем, что удобно для одного и того же человека, один и тот же человек может на любой ответ по поводу Магнитогорска сказать «врете». Теракт – врете.
В. Шендерович
―
Разумеется.
А. Плющев
―
Не теракт – замалчиваете.
В. Шендерович
―
Разумеется. Создана, поскольку инструменты все разрушены, объективно градусники поломаны, датчики поломаны, все вырвано. Дальше слюнявим палец и начинаются гадания. Но это рукотворная серая зона. Эту серую зону много лет своим враньем постоянным создавало государство. Враньем СМИ, следственных органов, сращиванием с бандитами и администрацией с другой стороны, хотя это все один круг. Ну, Бастрыкин с одной стороны дружит с тамбовскими, с другой стороны однокурсник Путина.
А. Плющев
―
Ну вот вы говорите, что нет теперь этих точек, на которые можно опереться ВЦИОМ, Левада когда-то был. Но даже они фиксируют снижение рейтинга. Говорят, именно поэтому Путин в Магнитогорск поехал.
В. Шендерович
―
Ну, наверное, да. Конечно. То есть не наверное, а конечно, вопрос в том, что мы не можем, они не могут позволить себе объективности никакой.
А. Плющев
―
То есть вы думаете, что дело еще хуже…
В. Шендерович
―
Не сомневаюсь, что дело еще хуже. Я не сомневаюсь, что если бы дошло до настоящей социологии, до настоящего замера…
А. Плющев
―
Как в Ютубе.
В. Шендерович
―
То мы получили бы совсем другие цифры. Мы же их и так имеем эти цифры. Ну, слушайте. Эти голосования, и еще раз говорю, в метро, просто ты спускаешься в метро. Ты получаешь эту социологию в лицо. Люди другое дело, что если ты спросишь этих людей: за Путина они или против, они, наверное, скажут за Путина, разумеется. Они запуганы так давно. Это уже рефлекс. Если ты в Пхеньяне спросишь, за кого они. Они за трудовую партию Северной Кореи. Даже не сомневайся. Просто сто из ста. Но только погаси свет и оставь их без охраны, и тогда ты узнаешь истинный рейтинг.
В.Шендерович: Эту серую зону много лет своим враньем постоянным создавало государств
А. Плющев
―
Гасить свет я точно не буду, но мы вынуждены прерваться совсем ненадолго.РЕКЛАМА
А. Плющев
―
Мы продолжаем с Виктором Шендеровичем. Еще один аспект магнитогорской истории. Все обратили внимание, не первый раз, кстати, что раненых, в частности 11-месячного мальчика, которого чудом спасли, везли на лечение в Москву, причем был предоставлен самолет Грефа. И по этому поводу даже Минздрав у Венедиктова в телеграмме отвечал, что, дескать, у нас есть самолеты, просто у Грефа более подходящий. Маленький и юркий. Лечение могли бы и там лечить, но поскольку это уникальный случай, мы поэтому решили перевезти.
В. Шендерович
―
Это как раз понятно и по-человечески понятно такое внимание, что этот родившийся в рубашке мальчик, дай ему бог здоровья. И, конечно, к нему привлечено внимание. И, конечно, тут есть и пиаровская составляющая. Но за это даже нельзя и ругать. Это как раз нормально. А вот то, что даже если бы это было…
А. Плющев
―
Вот вы с другими странами любите сравнивать, например, с Францией и мне кажется, я с трудом себе представляю, что везут обязательно в парижскую клинику.
В. Шендерович
―
Ну, конечно, потому что в Лионе или Марселе есть хорошая клиника. А в Магнитогорске нет. Это мы уже банальности. Тут уже чего говорить.
А. Плющев
―
И президент «Лионского кредита» не знаю кого, предоставляет свой самолет.
В. Шендерович
―
Нет, ну это такая уже, тут чего мы будем сравнивать. Это более-менее понятно. Тут ведь другое. Предположим, что это не теракт. Это взорвалось.
А. Плющев
―
Официальная версия.
В. Шендерович
―
Да, официальная версия. Ну ребята, не повод это для того чтобы сравнить сметы? Сколько, например, средств было вложено в обновление фондов, в безопасность, в замену труб. В технические дела. Сколько денег было вложено в инфраструктуры городские и сравнить со сметами, вложенными в Донбасс, в Сирию, в «Раша тудей», в Пригожина. Во всю эту дрянь. Сравнить цифры. Давайте сравним, ау. Я уже в прошлой программе говорил, в Норвегии щелчком мыши любой человек, заходя на сайт, получает текущий бюджет страны, района. Как тратятся деньги, сколько туда, сколько сюда. У нас военные расходы, огромная часть расходов засекречена даже для депутатов. О нас с тобой нечего вообще говорить. Поди узнай, сколько денег потрачено на то, на се. Ну давайте попробуем сравнить, опять, мы не имеем цифр, нам их никто не даст, они засекречены. И скажут, соврут. Но эмпирически мы прекрасно понимаем приоритеты. Между заменой труб, старых труб и проверкой безопасности и обучение людей технологической безопасности, работе с ЖЭКами, инфраструктуры городские. Потому что изнашивается, новых нет. Ясно же, что туда вкладывается на порядок, я думаю меньше средств, на порядок – это я скромно сказал. На порядок. Чем в бомбометание по Сирии, чем в Шойгу, в Пригожина, во всю эту дрянь. Ну очевидно же. Очевидно же. Для этого не надо никакого ВЦИОМ. Ты просто заходишь к Пригожину или в Кремль и видишь финансирование. В «Раша тудей» видишь финансирование. И ты выходишь на улицу в Магнитогорске. Ты видишь финансирование. Ты заходишь в этот подъезд и видишь финансирование. Для этого даже не надо ВЦИОМ.
А. Плющев
―
Мне кажется, мы за это все платим, за газ, за капремонт.
В. Шендерович
―
Разумеется.
А. Плющев
―
Не только налогами, а напрямую.
В. Шендерович
―
Правильно. Но оно куда-то еще идет.
А. Плющев
―
Можно я вот что спрошу. Может быть, это довольно некорректно сравнивать, тем не менее, вы сами вышли на это сравнение. Что страшнее для страны, вот если это будет, не то, что скажут, а если это теракт или если это взрыв газа.
В. Шендерович
―
И то и другое достаточно безнадежно. Взрыв газа, конечно, еще хуже. Потому что если это теракт, то можно говорить о том, что вот доблестные спецслужбы 858 терактов раскрыли, получили за это 858 звезд героев, но вот один раз враг пролез к нам. И да, хотя бы можно будет эту пошлость говорить. Но если это просто взрывается, то ведь это просто бог послал именно сюда на этот дом. Но это же понятно, пароход «Булгария» или как он там был.
А. Плющев
―
Теплоход.
В. Шендерович
―
Теплоход, этот подъезд, что-то еще было. Вот оно все рушится и будет рушиться и тонуть, и падать. Разумеется. Самолеты. Потому что изнашивается, денег на это нет, приоритеты совсем другие. Экономика съеживается. Воровать они меньше не будут, не хотят. Список «Форбс» наш растет. За время кризиса количество людей в списке «Форбс» нашего выросло. Разрыв увеличивается. Приоритеты совершенно очевидны в сторону преторианцев, в сторону Золотова, Пригожина. Туда идут денежные средства. На самообеспечение и на собственную безопасность. На то, чтобы не взрывались подъезды – этого в приоритетах нет. Просто чтобы газ не взрывался, просто безопасность. Качество уборки, качество дорог это понятно, что не в приоритете. И это будет продолжать тонуть, взрываться, падать, разумеется. А мы еще себя загоним в еще большие санкции, вот прости, Господи, не хочется подсказывать. Но вот мы доругаемся, допустим, с Америкой, они перестанут нам поставлять «Боинги». Ну просто перестанут и все. Скажут, ну хорошо.
А. Плющев
―
То есть запретят компании «Боинг»…
В. Шендерович
―
Да, работать с нами. Допустим. И?
А. Плющев
―
Не Трамп же продает.
В. Шендерович
―
Нет, зачем. Просто запретят компании «Боинг» поставлять самолеты. И дальше: Ту-104 – лучший в мире самолет. Не помнишь?
А. Плющев
―
Помню.
В. Шендерович
―
Песенку.
А. Плющев
―
Но есть же, во-первых, европейский Аэробус, во-вторых, Сухой Суперджет.
В. Шендерович
―
Да, я все понимаю. Я только хочу тебе сказать, что будут съеживаться, во-первых, финансы. Во-вторых, никаких инвестиций, и что? Это будет дальше, где в следующий раз упадет, взорвется. Утонет. Мы знать не можем. Дальше теории вероятности, на кого бог пошлет. Но ясно только одно: в приоритетах безопасность россиян не была и не будет при Путине никогда. Была сирийская история, взорвался над Синаем самолет. Первая цена была за Сирию. А, пустяки по нашим меркам. 300 человек или сколько там погибло. 200-300. Кто-нибудь вообще извинился за это. Ну, так, ну издержки геополитической активности России.
А. Плющев
―
Террористы же.
В. Шендерович
―
Да. Секундочку. То если ты глава государства, ты несешь ответственность за последствия своих решений. И когда война и гибнут люди - да, тогда понятно. Когда враг напал, и люди идут на фронт и погибают за свою страну. Там понятно, за что. За что погибли нет? За Пригожина? Который получил нефтяные поля там в пользование. За что погибли те люди?
А. Плющев
―
Мне кажется странным аргумент, при всем уважении. Потому что тогда получается, что кто там был Буш при 9.11, я не помню, чтобы он извинялся за 9.11 из-за того, что были активные действия против Усама бен Ладена, условно говоря.
В. Шендерович
―
Ты не видишь разницы между действиями внешнеполитическими Америки и ответными терактами и этой историей. Для меня разница совершенно очевидна. У Америки есть, как сформулировано, есть интересы. Есть принципы, есть интересы. И политика строится со всеми противовесами, согласованиями, строится, исходя из того, как понимаются избранной властью при контроле общества эти интересы. Не нравится – переизберут. В нашем случае авантюра в Сирии это было решение небольшой группы людей, никаким образом с геополитическими интересами России это связано не было. Это было связано только с интересом администрации найти такую точку торговли с Западом. Единственное, что мы можем – это шантажировать Запад своими силовыми возможностями. Вот что такое…
В.Шендерович: Просто ты спускаешься в метро. Ты получаешь эту социологию в лицо
А. Плющев
―
Это геополитика в нашем понимании.
В. Шендерович
―
Да в нашем понимании. Только геополитика, направленная не на интересы страны как в случае с США, так или иначе, понимаемыми, но интересами страны. А тут интересы кучки людей. Нелегитимной. Для которых единственный способ остаться у власти – это постоянно повышать, менять повестку, постоянно взнервлять общество, держать общество в состоянии этого нерва. А Запад держать в состоянии боевой готовности. Чтобы он с нами разговаривал. Чтобы он нас уважал. Как они это называют. Боялся. Как это им кажется. Это совершенно разные вещи. Но еще раз, тем не менее, администрация несет ответственность за свои действия. В нормальных странах есть механизмы реализации этой ответственности: парламент, независимый суд, выборы и так далее. Выход на улицу в том числе. Как обратная связь. У нас все это разломано. Это означает, что мы живем, вот в этом страна живет в этом тумане, в этой огромной серой зоне, в ожидании того, чего бог пошлет завтра, где чего рухнет. И какая завтра будет политика, совершенно не зависит от людей в метро, которые едут как с кладбища. Нет.
А. Плющев
―
Еще не совсем известно, хорошо ли это.
В. Шендерович
―
Что? Что от них не зависит?
А. Плющев
―
Что именно от этих людей не зависит.
В. Шендерович
―
Нет, ты знаешь что, рискну тебе сказать, поскольку я все-таки тут не согласен с коллегой Латыниной на этот счет, нет, как говорил Черчилль: демократия, конечно, ущербна, но, к сожалению, все остальное еще хуже. Все остальное еще хуже. Эта штука не метафизическая. Она, извини, диалектическая. Этих людей надо обучать, этим людям надо рассказывать о связи между свободой, инструментами демократическими и их безопасностью. И их благосостоянием. Это надо рассказывать. Каждый день рассказывать. Много лет подряд рассказывать. Когда рассказывают 800 лет подряд – то на выходе Англия. Когда 800 лет подряд, Хартия вольностей. Шесть спикеров…
А. Плющев
―
Понимаю, о чем вы.
В. Шендерович
―
Я чтобы радиослушатели тоже понимали.
А. Плющев
―
Думаю, что они тоже.
В. Шендерович
―
Все. Шестерым спикерам оттяпали голову в тауэре. Бог знает чего было. Ну и одному королю до кучи. Разное было. Тем не менее, 800 лет идет ясное движение к ограничению власти, к разделению властей. И когда это объяснили людям, и сегодняшние англичане голосуют, конечно, не так, как феодальные англичане. Ведь чистые эксперименты поставила на нашей памяти в 20-м веке, история поставила несколько чистых экспериментов. ГДР - ФРГ, Южная Корея – Северная Корея. Флорида - Куба. Несколько чистых экспериментов, где один и тот же народ, один и тот же этнос с одной и той же культурой, историей оказывается по разные стороны политического устройства. На свободе, попросту говоря, и не на свободе. И очень быстро выясняется, что людям хочется на свободу. Что там лучше. Богаче, здоровее. Это доказано. Это не требует, требовать сейчас доказательств – это пошлость. Это доказано. Примером Берлинской стены, которую преодолевали только в одном направлении – с востока на запад. С запада на восток никто не пытался бежать. А с востока на запад бежали. С севера на юг пытаются, с юга на север – Корея – не пытаются. И как-то с Флориды на Кубу никто вплавь через пролив на шине не хочет. Вот все это доказано уже. Надо просто делать выводы.
А. Плющев
―
Мы продолжим с Виктором Шендеровичем через некоторое время.НОВОСТИ
А. Плющев
―
В «Особом мнении» у нас сегодня писатель Виктор Шендерович. Давайте в другую сторону совсем посмотрим. Многие любят так говорить, пока ты разбираем завалы 10-этажки рухнувшей где-то там за Уралом, китайцы отправили на обратную сторону свой аппарат. Впервые, китайцы, которых мы когда-то братьями меньшими, что там, как обычно говорили. Младшими, прошу прощения. Американский аппарат наконец-то спустя 10 или сколько лет долетел до окраины нашей Солнечной системы и сфотографировал самый удаленный объект, передал снимки. Вот чем надо заниматься. Вот другой мир. Вы сейчас то же самое будете говорить?
В. Шендерович
―
В каком смысле?
А. Плющев
―
Ну вот, как говорят люди, что пока мы одно делаем, вон что делают народы-то.
В. Шендерович
―
У нас Рогозин. Вместо всего этого у нас Рогозин. И ширина его лица приближается к размерам Солнечной системы.
А. Плющев
―
Я бы про ширину лица…
В.Шендерович: Сколько денег было вложено в инфраструктуры и сравнить со сметами, вложенными в Донбасс, в Сирию
В. Шендерович
―
Я исключительно в метафорическом смысле. Это даже не гипербола, это метафора. Я про финансирование, про воровство, про бессмыслицу. У нашей администрации есть задача – уцелеть. Остаться у власти. Окопались у власти, и они решают одну задачу. Все, что они делают снаружи, внутри, все это выполнение одной задачи – остаться у власти. Потому что снаружи от власти им не жить. На свободе, по крайней мере, им не жить. Это ясно. Поэтому они занимаются тем, целеполагание – такое слово есть модное. Чтобы остаться у власти. Они эту задачу худо-бедно решают. У других стран и цивилизаций другие задачи. И другие способы измерения эффективности своей. И то, что американский аппарат достиг пределов границы Солнечной системы – этого следовало ожидать. Они решают эти задачи, это свободное общество, у которого есть ресурсы, у которого есть дороги, газ не взрывается в жилых домах, и так далее. И у которых есть ресурсы на, так сказать, игры человеческого духа, на чистое знание. Потому что никакой практической пользы немедленной от того, что они получат геологический состав Плутона или какого-то, практической пользы нет. Это игры разума. Это знания, расширение возможностей. Это то, что собственно добился человек, вставший когда-то с карачек. Освободив себе руки для чего-то. Вот человек распрямился так, что достиг границ Солнечной системы. Это игры человеческого разума. У американской администрации тоже есть задача остаться у власти. Но общество устроено так, государство устроено так, что этим не ограничивается все. Что оно функционирует на свободе и на этой свободе есть деньги и на это. Есть люди, которым это интересно. Люди, которым это интересно у нас, наверное, тоже есть. Но все съежилось, у администрации все съежилось до самосохранения. Гораздо интереснее история с Китаем. Который на наших глазах как ты справедливо заметил из младшего брата превратился в мощную…
А. Плющев
―
А он-то вроде не очень свободная страна. Совсем несвободная.
В. Шендерович
―
Совсем несвободная. Это уже геополитические интересы. Совсем несвободная страна, драматически несвободная. Чудовищно несвободная. Но там есть некоторые, у них по-другому время меряется, как ты знаешь. Они как бы не президентскими сроками меряют…
А. Плющев
―
Да там вообще сменяемость отменили теперь совсем.
В. Шендерович
―
Да, но как цивилизация они меряют себя тысячелетиями. Им совсем некуда спешить. И там есть некоторые перспективные задачи. И они на наших глазах довольно опасным для нас, образом, конечно, встают с коленей. Я бы сказал так, что пока мы боремся с Гейропой, пока мы плюем в пиндосов и боремся с Гейропой, у нас за спиной встал этот большой-большой Китай. И мы совершенно беззащитны. И должен сказать, что Европа это наш единственный перспективный шанс.
А. Плющев
―
Секунду. Прошу прощения. Но прямо в этот момент пришло сообщение Интерфакса, которое гласит: Рогозин уверен в эффективном взаимодействии РФ и Китая в исследовании космоса. Сказал он, поздравив китайских коллег с посадкой космического зонда «Чанъэ-4» на обратной стороне Луны. И отметил участие России в реализации Китаем масштабного проекта по изучению естественного спутника Земли. Это, оказывается, мы вместе.
В.Шендерович: Людям надо рассказывать о связи между свободой, инструментами демократическими и их безопасностью
В. Шендерович
―
Да, это мы вместе. Есть и совершенно очевидно, очень люблю этот образ, укрупнение плана и общий план. Вот есть общий план, который совершенно очевиден. Мы изо всех сил, главные враги у нас Европа, Англия. Европа и Америка. Мы воюем с Западом. Между тем, Запад, Европа в частности, повторюсь, это наш единственный шанс перспективный сохраниться. Если мы посмотрим наше население и население Китая, а наше население чуть меньше, чем армия Китайской Народной Республики. Просто у них армия больше, чем наше все население. Если мы посмотрим темпы экономического роста их и стагнации нашей и возможности эти, если мы посмотрим их амбиции и сравним их с нашими возможностями, то, видимо, мы должны догадаться, что единственный наш шанс сохраниться – это стать восточной частью Европы. Стать Восточной Европой. Мы европейская цивилизация. Мы древняя, ну не древняя, но уже несколько столетий, мы европейская цивилизация. И это наш единственный шанс. Если мы с Европой, если мы часть Европы – тогда мы себя ощущаем довольно уверенно против или, скажем так, рядом с Китаем. Если мы сами по себе, то ребята, Чаадаев, который говорил, что мы одним локтем упираемся в Германию, другим – в Китай. Но тот локоть, которым мы упираемся в Китай – он слабенький. Китаю просто не нужно это сейчас. Вот и всё.
А. Плющев
―
Я на всякий случай проверил численность армии Китая. На всякий. У них там два миллиона 35 тысяч человек это личный состав. Как это правильно называется. На действительной службе…
В. Шендерович
―
А резервистов не посмотрел?
А. Плющев
―
И сначала было подумал, что вы, Виктор Анатольевич, все-таки убедили, что 8 миллионов население России. Но нет, оказывается, в военное время теоретически может быть мобилизовано до 750 миллионов человек. Так пишет Википедия.
В. Шендерович
―
750 миллионов человек. То есть я оптимистически посмотрел на ситуацию.
А. Плющев
―
В смысле населения России.
В. Шендерович
―
В смысле численности. То есть это 4,5 населения РФ. Не мужского, а вообще. С женщинами, детьми и стариками. Ребят, мы о чем думаем. Такой риторический вопрос. Потому что этим временщикам, после них хоть потоп и трава не расти. Это понятно. Они хотят пожизненно остаться у власти. Но в принципе, если предположить, если нам интересна судьба России, простите за пошлость такую, высокопарность. Вот если интересна судьба России, может, мы все-таки сообразим, что нам нужно изо всех сил вливаться в Европу. Потому что тогда мы будем некоторым единым сильным организмом. А вот этот локоток, которым мы упираемся в Китай, он будет сломан просто движением пальцев. Когда им придет охота. Им сейчас просто неохота. У них другие, но в тот момент, когда им придет охота, это будет сломано просто движением пальцев. Этот локоток наш. Это надо понимать. Исходя из этого, ты говорил про сравнительно с Америкой. У Америки есть стратегические интересы, которые вполне адекватно осознаются. Дальше тактика может быть различная. Войска вводятся, выводятся, голосование то так, то так. Все время ищется баланс какой-то. Тем не менее, есть внятные стратегические интересы. У нас есть какие-то стратегические интересы, кроме того, чтобы Путин остался у власти с кооперативом «Озеро». Кроме того, чтобы допилить, есть какие-то стратегические интересы? Потому что если предположить, что они есть, то вот, простые ответы. По крайней мере, по стратегии простые. По тактике очень сложные.
А. Плющев
―
Я еще хотел пару историй обсудить, если позволите. У нас три минуты осталось. Ни вы, ни я не смотрели фильм «Праздник»…
В. Шендерович
―
Но осуждаем.
А. Плющев
―
Да, но оба захотели его упомянуть сегодня.
В. Шендерович
―
Нет, ведь тут же дело не в том, хорош или плох…
А. Плющев
―
Мы не об этом.
В. Шендерович
―
А тут дело в том, что появляется в полный рост уже откровенно цензура. Что какие-то люди, звать никак и никто и звать их никак, решают, можно мне и тебе посмотреть фильм Красовского «Праздник». Какие-то люди решают, что они могут за нас решить, смотреть или не смотреть. Они за нас решают, хорошо это, плохо. Подите вы вон со своими… Не хотите, не смотрите. Почему я должен вас слушать. Фильм, судя по тому, что мы с тобой знаем, направление цензуры совершенно понятное. Они почувствовали в этом фильме нерв. Это фильм о тех, кто жирует во время беды. Он может быть лучше или хуже в художественном отношении…
А. Плющев
―
Причем жируют даже не чиновники, не партийные деятели, а там интеллигенция жирует. Биолог какой-то.
В. Шендерович
―
Я не знаю, это фильм попадает в какую-то болевую точку, очевидно, он их задел. Как и «Смерть Сталина». Он попадает в какую-то болевую точку. Это явка с повинной. То, что они запрещают, вне зависимости повторяю от качества фильма. Хотя, надеюсь, что он хороший. Но вне зависимости от этого это явка с повинной. Этот крик, запретный крик. Это единственное, что они могут. Повторяю. Запрещать. Что еще у нас было напоследок?
А. Плющев
―
Это про шпионские истории. Ну да бог с ними. Я просто видел, что вы читали отрывок из новой пьесы «Увидеть Солсбери», я рекомендую нашим зрителям Ютуб-канала посмотреть, все-таки читка в исполнении автора хоть и фрагмента. Я вот что хотело спросить. Вы часто говорите, что жизнь уже не перешутишь. Мы в моих только эфирах говорили. А уже в чужих-то много раз. Так получается, что все-таки где-то лазейка нашлась.
В.Шендерович: Запад, Европа в частности, повторюсь, это наш единственный шанс перспективный сохраниться
В. Шендерович
―
Как раз я просто влился в тот сюжет, который мне предложила жизнь. Я попробовал предположить, что эти люди Петров и Боширов действительно Петров и Боширов и что они действительно говорят правду. Предположение это показалось мне чрезвычайно трогательным и забавным. Что это действительно пара, которая тайно от семьи слиняла в Лондон, они действительно любят готику, один из них, а второй любит другого. Они действительно заблудились. Как раз я пошел вслед за жизнью, а дальше уже фантазия, конечно, увела в сторону какой-нибудь метафоры. Пьеска, может быть, интересная. Я с нетерпением жду, предвижу большой интерес со стороны государственных академических театров. Я готов прислать текст пьесы любому завлиту…
А. Плющев
―
Ну так все-таки здорово, что еще не совсем всё абсурдно. Что можно еще где-то…
В. Шендерович
―
Дошутить.
А. Плющев
―
…авторское приложить. Да. Виктор Шендерович сегодня был гостем программы «Особое мнение». Меня зовут Александр Плющев. До свидания. Спасибо.