Особое мнение - Сергей Цыпляев - Особое мнение - 2018-10-16

Татьяна Троянская

- 11 часов и 7 минут. В студии Татьяна Троянская. Это программа «Особое мнение». Я приветствую Сергея Цыпляева – декана юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы, члена Комитета гражданских инициатив. Сергей Алексеевич, добрый день.

Сергей Цыпляев

- Здравствуйте, Татьяна. Добрый день, уважаемые слушатели.

Татьяна Троянская

- Я не знаю, поздравлять Вас с этим или нет, или эта новость Вас абсолютно не касается. Я про изменения, как РПЦ обиделась на Константинополь.

Сергей Цыпляев

- Впрямую, нет, поскольку я человек не религиозный. А что касается нашей истории, то, конечно, это эпохальное событие и символическое, потому что, вы понимаете, дойти до того, что в результате меняются решения 1686 года – это очень сильно «перепахать» историю. В результате мы еще раз теряем Украину. И этот еще одно последствие тех решений, которые были приняты и еще будут приняты. Я сравниваю то, что происходит, с игрой начинающего шахматиста или шашиста. Он видит возможность «съесть» шашку или пешку, и у него нет никаких сил удержаться. Он делает это, а дальше видит, как развивается комбинация соперника, в итоге которой у вас со стола начинают исчезать фигуры, потому что вы не понимаете долгосрочных последствий. Я уверен, что никто не представлял, что будет происходить, в тот момент, когда люди принимали решения, исходя, как всегда, из простых, полувоенных и прочих соображений, из соображений удержания чего-то под контролем. Ну, вот мы понимаем, что за любое решение надо платить. И плата эта становится все больше и больше. Если абстрагироваться от Запада, от каких-то этих вещей, и если мы подумаем стратегически, то мы понимаем, что у нас был единственный шанс построения серьезного интеграционного объединения на востоке Европы. Это ключевая связка Россия-Украина. И вот эта стратегическая перспектива уничтожена, и мы понимаем, что очень-очень надолго. Если бы еще мы были одиноки в этом мире, может быть, наверное, и смогли бы вернуться в том режиме, как в свое время продвигались Франция и Германия. Это тоже две части великой империи Карла Великого. Она разделилась. Они воевали и за Эльзас и Лотарингию, и за Саарскую область – вот это вот наш Крым. И в результате по итогам Второй мировой войны представители властей двух сторон совершили поступок, я считаю, вообще колоссального политического мужества – они протянули руки через поля, усеянные трупами и могилами. И начался Европейский Союз. Вот если думать об этом, то надо совершенно по-другому работать на стратегическую перспективу. Но это будет сложно, потому что рядом уже есть Европейский Союз. Мы теперь не одни, там есть конкурент. А без Украины все остальные интеграционные наши объединения носят характер, ну, такого очень скромного проекта. Поэтому это еще один шаг, который углубляет ров между двумя странами. И та реакция, которую мы сейчас наблюдаем – она, конечно, очень эмоциональная и резкая. Я думаю, она тоже не свидетельствует о мудрости и не свидетельствует о способности, в том числе, уже и церковных руководителей, думать не годами, не месяцами, а десятилетиями, столетиями и поколениями.

Татьяна Троянская

- Ну, это 100% политическое решение?

Сергей Цыпляев

- А здесь все носит характер, конечно, политических решений. Потому что, что такое политика? Политика – это искусство людей договариваться, как им жить вместе. Это определение, которое я нашел в детской энциклопедии своего сына. Оно лучшее, ничего лучше не нашел. И вот то же самое. Люди церковные пытаются договариваться, как им жить вместе, и у них не получается. Безусловно, церковь любая не живет в вакууме, она живет в обществе, и, конечно, политические отношения между государствами накладывают отпечаток. Безусловно, мы понимаем, что, когда распался Советский Союз, будущность Русской православной церкви как некоторого целого оказалась под большим вопросом. И дальше нужно было проявлять невероятное искусство политическое, человеческое, мудрость, чтобы на церковном уровне как-то удержаться, потому что вопрос об автокефалии стал, как говорится, сразу. И вот тот же самый митрополит Онуфрий, который возглавляет Украинскую православную церковь Московского патриархата, писал письмо в 1991 году о предоставлении автокефалии. Возможно, надо было думать о каких-то вариантах автономизации Украинской церкви, и делать сразу. Это стратегический взгляд, предвиденье, в общем, профессионализм, который сегодня на управленческих этажах у нас присутствует в минимальном объеме.

Татьяна Троянская

- Ну, к чему же мы пришли? – Сейчас, соответственно, представители РПЦ рекомендуют русским православным не заходить в храмы Стамбула, Греции, и, о, ужас, я сейчас думаю о Георгии Сергеевиче Полтавченко – нашем экс-губернаторе и нынешнем вр.и.о. губернаторе Александре Беглове, а также об Албине, которые очень любят, любили теперь уже, наверное, посещать Афон. Получается, Афон сейчас под запретом для наших чиновников.

Сергей Цыпляев

- Первое. Мы теперь на самом деле знаем истинную причину отставки губернатора Петербурга.

Татьяна Троянская

- Вы думаете, серьезно? Или это все-таки юмор?

Сергей Цыпляев

- Это такой черный юмор. Поскольку, на самом деле, я разговаривал с некоторыми священниками, и они всегда с некоторым элементом настороженности смотрели на афонское братство, поскольку, мы должны понимать, что все монастыри Афона– 20, из них: 17 греческих, 1 – русский, 1 – болгарский, 1 – сербский – они все находятся в юрисдикции, канонической территории Константинопольского патриархата. И теперь афонское общество, значит, превращается в «иностранного агента», люди, которые туда входят – в «пятую колонну». И придется, наверное, резко менять ориентацию. У меня есть предложение, особенно бывшим губернаторам, создать соловецкое братство, поскольку, ну, и по религиозным основаниям, и если посмотреть, сколько губернаторов у нас посажено, то это как раз, думаю, нормальный будет вариант для всех, как говорится, кто оканчивает подобную работу. Но если уйти в сторону, то, конечно, эта борьба за влияние, за территорию между разными частями клира – это как раз то, что чаще всего отвращает людей от религии.

Татьяна Троянская

- Это правда, да.

Сергей Цыпляев

- Поскольку это настолько человеческое и настолько все это, как говорится, не связано с теми идеями, которые там высказываются. Мы говорим про терпимость, прощение, милосердие, а потом жестоко распинаем еретиков.

Татьяна Троянская

- Но вот мне все-таки интересно, как на Ваш взгляд, Полтавченко и Якунин тот же самый – они поменяют ориентацию скорее или останутся верны своим прежним убеждениям?

Сергей Цыпляев

- Ну, поскольку это выходцы из системы, которая боролась с церковью, и спокойно совершенно поддерживали одну идейную сторону, а теперь другую, я думаю, что, наверное, это произойдет аккуратно, трудно, не для всех. Для кого-то это вообще конъюнктура.

Татьяна Троянская

- Полтавченко, говорят, искренен.

Сергей Цыпляев

- Да, похоже, это исторически идет от родителей. Это очень своеобразное сочетание, как вообще развивался Советский Союз, что в одной семье и партийный функционер, и верующий. И это бывало. Конечно, наверное, позиции этого братства или организации будут не столь прочны как раньше. Наверное, им придется уйти отчасти в подполье в том смысле, что не присутствовать в таком объеме в публичной сфере. Но чаще всего, как показывает практика, все-таки это не идейный принципиальный разрыв, еще раз говорю, это конфликты между разными частями церковной бюрократии. Там же принципиального конфликта как протестанты, например, и католики – такого конфликта нет.

Татьяна Троянская

- Но тем нее менее, честно говоря, дико сейчас в 21 веке звучат новости о том, что представители РПЦ не рекомендуют русским православным, когда мы находимся в 21 веке и говорим о каком-то развитии. Сегодня пришли информация о том, что умер Пол Аллен – один из основателей Microsoft. И на этом фоне понимаешь, что мы живем в разных мирах.

Сергей Цыпляев

- На самом деле, не только мы, но человечество живет в разных мирах. Когда я вижу буквально миллионы, которые пытаются добраться до Ганга и совершить омовение, когда происходят эти все их экстатические действия. Мое исходное образование – теоретическая физика. Когда ты понимаешь, как устроен мир, что такое Земля – песчинка в миллиарды световых лет, наука настолько далеко продвинулась - конечно, это выглядит довольно тяжело на этом фоне и вызывает горькие чувства. Казалось бы, что все проходят через систему образования, но основная часть информации проходит как-то мимо. Вот это сложная трансформация человечества. Наверное, она займет еще века. А вот что касается Пола Аллена, это действительно символическое, знаковое событие. Ушел человек, который в значительной степени поменял мир. Это великий человек. Вдвоем вместе с Билом Гейтсом они создали компанию Microsoft. Он был в большей степени интеллектуал и занимался в большей степени именно программированием. Билл Гейтс – он бизнесмен. В частности, поэтому Пол Аллен оказался вне Microsoft, Билл Гейтс его постепенно выдавил. 36% было исходно у Пола Аллена, и 64% - у Билла Гейтса. Но каждый из нас, кто сегодня включает компьютер, пользуется плодами интеллектуальных усилий этих людей. Собственно, сам Пол Аллен написал Microsoft Word, поэтому, когда вы набираете текст, вы вспоминаете Пола Аллена, ну, и операционная система MS DOS и многое другое. Но, кроме того, что для нас самое главное и удивительное, вот возникает два парня в городе Сиэтле, по нашим понятиям, это где-то Владивосток, и вот они начинают заниматься таким вещами. Они создают компанию, выдают интеллектуальный продукт. Через какое-то время компания становится такой, что это миллиардеры. Мы еще вернемся к тому, что они еще делают. Вот в этой части. Компанию не закрыл никакой Санэпиднадзор, никакие пожарные, не «закрышевали» бандиты или силовики и не отобрали у них бизнес. То же самое – Стив Джобс, Майкл Делл. Вот целое поколение. Открывается новая сфера, они туда идут, и у них есть возможность реализовать свои идеи, и вся окружающая действительность, да, конкурентная, да, тяжелая, да, борьба, позволяет вырасти и поменять мир. Вот это самая главная вещь, которую мы должны понимать. Совсем недавно читал на сайте статью, кто-то пишет, что на самом деле все же русские придумали, да, и это сделали русские, и вот это.

Татьяна Троянская

- Только не здесь.

Сергей Цыпляев

- Нет, даже здесь. Но только американцы все «украли». Вот они украли и телефонию, и какие-то космические вещи, и прочее. Человек исходит из патриотической позиции, как он представляет, что мы на самом деле самые крутые. Но он даже не понимает, какой ужас он рассказывает, и до какой степени он объясняет то, что система не работает. Так почему же этого нет здесь? Вот это должно быть тогда. Если мы все это придумали первыми, значит, у нас должно все работать. А у нас изобретатель всегда сидел в кабинетах у разных начальников, система жесткая. Иди, пытайся внедрять.

Татьяна Троянская

- То есть, получается, атмосферы для развития у нас нет?

Сергей Цыпляев

- Мы не складываем то общество с разнообразием и со свободой, где человек может реализовать то, что он делает. Самая, конечно, веселая вещь, когда люди начинают бить себя в грудь и говорить, что мы Голливуд создали. Действительно, наши люди создали Голливуд. Но почему они там оказались? Они бежали от еврейских погромов. Хороший вариант: заставляем людей бежать, эмигрировать, а потом они что-то там делают, а мы говорим, что это наши люди. Так же и Попов с радио. Нам надо думать над тем, как поменять отношение к людям, которые не такие, как все, которые в состоянии делать что-то новое, потому что чаще всего изобретатель не похож на стандартного человека, он не ходит как все, он говорит, что надо все делать по-другому. Если вы затаптываете разнообразие, если вы хотите везде построить унификацию, монополию, тогда вы полностью блокируете развитие. Вот «не высовывайся, будь как все» – это лозунг застоя. С этим японцы мучаются. У них тоже любимая поговорка родителей: «высоко торчащий гвоздь забивают первым». Поэтому они все доводят до совершенства, но почти ничего не изобретают. Потому что вас с детства учат быть таким, как все. Этому учит коллектив, родители, школа. Еще один важный момент. Пол Аллен миллиардер, 20 миллиардов долларов. По нашим понятиям – сволочь, да? Вот 2,5 миллиарда вложил в виде благотворительности, он входит в клуб Дарения – это такой мировой клуб миллиардеров. Он создал Институт мозга в Вашингтонском Университете, в котором он учился. Институт клетки, Институт информатики и инжиниринга, он сделал целую университетскую библиотеку, 30 миллионов долларов пожертвовал на программу помощи бездомным в Сиэтле – это 2 миллиарда рублей, это ровно стоимость той квартиры, которую приобрел товарищ Сечин для себя любимого в пять этажей. И так дальше. Это также создание компании по полету в космос- первый частный суборбитальный корабль. Если мы посмотрим, чем человек занимался – это колоссальное количество дел, которые иногда сегодня даже не могут приносить результата, но понятно, что они целесообразны и нужны, и он на это жертвовал время и деньги. Сейчас подход: зачем нам эти вот самостоятельные игроки, эти богатеи и так далее? Давайте, все централизуем. А в чем самый главный принцип частной собственности? Это децентрализация решений. Если вы собираете все в одно место, то чаще всего вы будете промахиваться. Я же хорошо помню времена советской власти. Центральный комитет партии ставит задачу обогнать Америку по производству чугуна, стали, цемента, зерна. А в это время эти ребята странные, бородатые, вихрастые любители рок-музыки в своих гаражах и комнатах создают новую экономику. И вдруг выясняется, что по чугуну мы, конечно, может быть, и «о-го-го», но мир то уже делает микроэлектронику, уже пошли персональные компьютеры. Объективно я могу сказать, что вот эти ребята по существу и взорвали советскую систему. Они революционизировали мир. Ведь на чем держалась советская система? На полном контроле над информацией. Все было под контролем. Никакого распространения, Главлит, цензура и так далее. Как в эту систему засунуть персональный компьютер и интернет? И вот эти вещи: свободное распространение информации, они сделали нашу систему, которую строили мы, нежизнеспособной. Поэтому, на самом деле, скончался великий революционер, только революционер в этих вещах. То, что они сделали – это, конечно, очень важно и значимо. Я еще раз хочу подчеркнуть, что у них есть понимание, что надо поддерживать университеты, надо поддерживать образование.

Татьяна Троянская

- У нас тоже есть люди, которые поддерживают университеты.

Сергей Цыпляев

- Я имею в виду проекты такого масштаба, которые делают люди, которые сами сделали миллиарды. Не получили в пользование скважину или металлургический завод, а сделали миллиарды сами и стараются показать, вообще-то говоря, что они работают на пользу общества.

Татьяна Троянская

- Но появилось у нас же понятие «эдьютейнмент», когда люди вкладывают деньги в образование.

Сергей Цыпляев

- Пока мы видим, что главный источник финансов американских университетов – это эндаумент, деньги, которые собраны с благодарных выпускников. Мы сейчас пытаемся над этим работать, но пока это у нас понимается тяжело. Тем более мы здесь вступаем в конкуренцию с церковью, которая говорит: «Дайте нам деньги на строительство того и того». И вот мы стоим: «Куда? Что будем строить?».

Татьяна Троянская

- Может уже смириться с этим, потому что некоторые люди не любят слово «менталитет», «ментальность», но такая у нас ментальность. Нам не понять.

Сергей Цыпляев

- Нет. Я вообще категорически не согласен с этими разговорами, что мы какие-то абсолютно не такие. Я всегда показываю пример немцев, у которых были колоссальные мучения, которые тоже строили самые жесткие системы управления. Очень тяжело далось им образование и переход к другим формам, которые они сейчас развивают, так называемая либеральная демократия. Немцы справились. Почему мы не можем справиться?

Татьяна Троянская

- У нас с чего должно начаться?

Сергей Цыпляев

- С осознания того, что для развития нужно разнообразие, нужна свобода.

Татьяна Троянская

- А толчок к этому осознанию?

Сергей Цыпляев

- Ну как? Окружающий мир. Мы хотим же быть как минимум в лидерской группе. Мы не хотим вообще уйти с исторической арены. Значит, мы должны посмотреть, кто сегодня лидер, где лучше всего живут люди. Мы увидим, что самые лучшие результаты в странах, которые смогли сделать две вещи: либеральная демократия. Просто демократия тоже не работает. Потому что мы знаем, что такое диктат коллектива, если там нет индивидуальных свобод. И вторая вещь, которая очень важна. Чаще всего, если посмотреть, такой порядок удавалось установить, если определенная часть региональной, финансовой, бизнес элиты смогла ограничить центральную власть. До того момента, пока наш класс управляющий не осознает, что сверхцентрализация губительна для страны, мы об этом говорим постоянно, до этого момента нам будет трудновато. Ожидать, что правильную конструкцию государства отстроят граждане снизу, я думаю, что это большая иллюзия. Этот процесс образования управляющего класса страны – он проходит, к сожалению, крайне медленно и крайне сложно. Если посмотреть, то на уровне подсознания, на уровне инстинктов мы всегда считаем, что единое, централизованное, одинаковое лучше, чем разнообразное и децентрализованное. У нас есть партия «Единая Россия», но у нас нет партии «Разнообразная Россия». Вот когда у нас возникнет партия «Разнообразная Россия» как вторая партия, которую просил товарищ Зорькин в своем письме, тогда я буду понимать, что мы идем в правильном направлении.

Татьяна Троянская

- Про товарища Зорькина, давайте, начнем в этой части говорить, а продолжим после новостей. Так вот, кому, как не Вам, этот вопрос комментировать про точечные изменения в Конституции, которые Зорькин допустил. Он назвал перегиб в сторону исполнительной власти и недостаточно четкое разделение полномочий между президентом и Правительством. К чему Валерий Зорькин заговорил об этом? Это его внутреннее желание, или ему кто-то, скажем так, намекнул, порекомендовал?

Сергей Цыпляев

- Мне очень тяжело залезть в голову Валерия Зорькина, но в целом статью комментировать довольно тяжело и тягостно, поскольку она состоит из двух частей. Одна очень большая – теоретико-философские рассуждения, как нам обустроить Россию. И там каждый найдет, что ему мило. Один найдет про двухпартийную систему, другой найдет про присущий российскому народу коллективизм и защиту социальных прав. И небольшой кусочек посвящен Конституции. И вот этот кусок оставляет вообще тягостное впечатление, потому что, ну, тяжело читать подобные тексты за авторством председателя Конституционного суда. Там есть один только тезис, под которым можно подписаться и абсолютно поддерживать. Он сказал, что его сильно беспокоят идеи радикальной, кардинальной реформы Конституции. Он считает, что этого делать не надо. И это правда. Нет никаких показаний к тому, чтобы брать и начинать чего-то переделывать в Конституции. Да, известно, когда начинают накапливаться противоречия в обществе социально-экономические и не находят разрешения, начинают возникать идеи: «А, давайте, мы сейчас быстренько все переделаем в Конституции». Это, конечно, явный разрыв с прошлым, это некий революционный подход, но вам придется сказать, что, собственно говоря, мы хотим поменять, а что мы хотим оставить. И вот здесь дальше Зорькин говорит: точечные изменения. Если посмотреть на список этих точечных изменений, ну, они либо косметически второстепенные, либо они просто вредные. Первый тезис, который назвали – он у меня вызывает некоторое удивление и вопрос о том, насколько хорошо знаком автор статьи с текстом Конституции. Потому что исполнительную федеральную власть по Конституции у нас осуществляет российское Правительство. Не Президент, который является главой государства и стоит над всеми тремя ветвями власти, а Правительство. И хотел бы я посмотреть сегодня на человека, который скажет, что Правительство у нас – это самый сильный по Конституции орган и главный противник на поле.

Татьяна Троянская

- Продолжим после московских новостей.

- Продолжаем наш эфир. Сергей Цыпляев – декан юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы, член Комитета гражданских инициатив. Мы говорим про точечные изменения в Конституции, о которых говорил Зорькин.

Сергей Цыпляев

- Так вот, возвращаясь к Правительству, Правительство у нас сегодня – это слабейший орган в системе, это самое маленькое колесо в этом велосипеде, потому что оно ослаблено. Во Франции, а мы брали французскую модель президентско-парламентской республики за основу, правительство, если оно пользуется поддержкой парламента, президент не может отправить в отставку. И это означает, что правительство чувствует за собой какую-то поддержку, стабильность. У нас президент имеет право отправить Правительство в отставку в любой момент. Я даже не говорю о том, что при формировании, если возникают противоречия между президентом и парламентом, а там тоже президент предлагает правительство, а парламент голосует за, последнее слово принадлежит парламенту. У нас последнее слово принадлежит президенту. Президент там имеет право подписывать указы тоже нормативные по позициям, которым впрямую указано в Конституции. Если он хочет подписать указ нормативный вне того, что ему прямо предписано, то он должен получить так называемую контрасигнацию премьер-министра, то есть, согласовать это с правительством. Да, это сложно, да, это создает согласованную линию, но мы видим, что правительство – это серьезный орган власти, а не экономический отдел при администрации президента. Поэтому тезис, что у нас крен в сторону исполнительной власти – он удивителен. У нас исполнительная власть «загнана за Можай». Ее нужно нормально возвращать и давать ей полномочия хотя бы на французском уровне. У нас совершенно другое обстоятельство, но, может, автор об этом сказать не может. Вопрос о полномочиях главы государства по отношению к Правительству. Вот здесь, как раз, нужно сделать Правительство более самостоятельным по отношению к главе государства. И не надо делить полномочия между президентом и Правительством, надо добиваться «системы двух ключей». Да, они работают в одной сфере, но у них есть два ключа, чтобы подписать указ. Там есть разделение труда уже привычное, если это внешняя политика, оборона, государственное строительство – это президент. И поэтому мы всегда снаружи слышим президента. А все, что касается экономики, внутренней политики – это правительство. И президент в эти детали идет в гораздо меньшей степени. Вот так они договорились построить свои модели. Второй тезис, который там есть, самый, наверное, удивительный и странный. Там идет разговор о том, что надо точечно поменять Статью 12, которая описывает местное самоуправление, поскольку она дает повод противопоставления органов местного самоуправления и органов государственной власти. В этой статье сказано все очень четко и ясно, что в России признается и гарантируется местное самоуправление. В рамках своих полномочий местное самоуправление самостоятельно. И вот самая ключевая позиция: органы местного управления не входят в систему органов государственной власти. И это так. Государство имеет право принуждения по определению, а местное самоуправление не имеет. Они могут работать только на основании и во исполнение законов. Нет закона – вы не можете собрать деньги ни фонтан в центре поселка, заставить всех заниматься какими-то обязательными работами. Все написано правильно. Республиканская статья. Она страшно не нравится представителям государства, потому что формально это помеха дотянуть вертикаль до самого последнего гражданина. Нам хочется назначать мэров, нам хочется назначать руководителей администрации всех поселений. А тут они, как бы, не входят. И надо вот изощряться, не давать людям избирать мэров напрямую, а вводить систему наемных сити-менеджеров - глав администраций, а дальше губернаторский фильтр государственный. «Мы будем отбирать кандидатов, из которых вы, товарищи депутаты, будете выбирать себе сити-менеджеров». Поэтому в этой статье постоянно хотят эту позицию отменить. Я даже помню на Конституционном совещании к нам пришел тогда губернатор Ленинградской области Беляков и говорил: «Слушайте, давайте это снимать. Как же я буду управлять?». И это правильно, если понимать управление, что я его назначил, я ему приказал, он не работает, я его снял, то тогда выясняется вдруг, что -губернатор области, а под ним одно местное самоуправление. Как управлять? Ему говорят, бюджетированием, законами, партийная вертикаль, мобилизацией, убеждением, добрым словом. И вот этот, конечно, момент – пока мы так работать не умеем. Но что здесь важно? Вроде предложено точечное изменение. Только я не понимаю, посмотрел ли Зорькин, что эта статья находится в первом разделе, называемом «Основы конституционного строя», который говорит, что вся остальная Конституция должна соответствовать этому разделу.

Татьяна Троянская

- Вряд ли глава КС об этом не знает?

Сергей Цыпляев

- Не до конца уверен в связи с тем, что сказано, что это точное изменение. Потому что чтобы поменять этот раздел, нужно собрать Конституционное собрание и принять новую Конституцию! То есть, он говорит, что не трогайте Конституцию, никаких радикальных реформ, а дальше говорит, давайте, мы тут точечно кирпичик вынем. Ответ такой: так здание же упадет. Вам новую Конституцию придется принимать, чтобы это поменять. А вот дальше опыт 1993 года говорит однозначно, что никаких Конституционных совещаний без крайней неотложной необходимости. Потому что в Конституционное совещание войти легко, а дальше вы уверены, что вы отстоите объем прав и свобод человека под натиском адептов авторитаризма? Вы уверены, что вы отстоите объем полномочий местного самоуправления регионов опять же под натиском сторонников централизации? Вы туда зайдете, как тогда было, а дальше субъекты потребуют автономии, независимости, суверенитета, перераспределения полномочий. Вы оттуда можете выйти без свободы и России. Поэтому все эти вещи, конечно, производят сложное впечатление. Например, идея, что недостаточно описана администрация президента в Конституции. Слушайте, делать из администрации президента конституционный орган – это поразительная вещь. Дальше мы тогда аппарат правительства опишем в Конституции, аппарат Федерального собрания. Это орган, обеспечивающий деятельность президента. Максимум, на что он может претендовать – это на закон. Максимум, и то я не уверен. Сказано, что он имеет право формировать администрацию – все. Превращать аппарат, обслуживающий президента, в орган масштаба Конституции, ну, в общем, это, конечно, оригинальный подход к Конституции. И вот так, если почитать, какие точные изменения заявлены отдельными словами, содержательно, я бы сказал, они не решают тех задач, которые он дальше там ставит: развитие конкуренции, и так далее. Хотите развивать конкуренцию? Решите вопрос с двумя сроками. Либо дайте толкование, либо напишите: «не более двух сроков, причем подряд».

Татьяна Троянская

- Вот про сроки. Может вообще это все затеяно для того, чтобы в конечном итоге Владимир Владимирович имел шанс.

Сергей Цыпляев

- Я скажу, что надо сделать. Хотите ускорить развитие? Верните избирательный цикл 4 года, потому что все, в конечном счете, определяется скоростью смены политических поколений. Так идет прогресс. Хотите, чтобы у вас развивалось разнообразие? Решите вопрос с назначением исполняющих обязанности губернаторов, потому что Конституция не допускает этого. Но это делается. Конституционный суд пока находится в тишине. Теперь по поводу «сохранения». Вот у нас существует такая большая мифология, что это все делается для того, чтобы как-то остаться, продлиться. Я могу сказать, что этот вопрос решается очень просто. Конституцию трогать вообще не надо. Надо просто провести референдум: согласны ли вы продлить срок полномочий еще на шесть лет? И точка. Вам все юристы объяснят, что в Конституции написано, что высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.

Татьяна Троянская

- Но подождите, референдум у нас не очень любят в нашей стране.

Сергей Цыпляев

- Вот если потребуется, проведут. Единственное - потребуется поправить закон о референдуме. Там референдум на эту тему запрещен. Ну, это уже решается на уровне Федерального собрания. Поэтому Конституцию трогать не надо. Тем более, что примеры есть. Назарбаев дважды проводил соответствующий референдум по продлению полномочий.

Татьяна Троянская

- А проголосует народ за Путина? Рейтинги падают.

Сергей Цыпляев

- Я думаю, что да. Во-первых, мы понимаем, что вся система избирательных комиссий находится под контролем – раз. Во-вторых, конечно, включится машина – два. В-третьих, надо, конечно, признать, что люди, в общем, опасаются риска и неопределенности. И вот этот разговор о том, что больше никого нет, и давайте, проголосуем – это просто страх перед переменами, объективный страх перед переменами. А кто знает, будет ли лучше? Кажется всегда, что мы такие революционные, такие новаторские. На самом деле мы достаточно консервативные, если мы посмотрим, в силу наших исторических процессов. У нас постоянно каждый день какие-то реформы, революции, смены. Люди начинают говорить: «Дайте хоть как-то пожить спокойно, стабильно. Хоть вокруг меня пространство не трогайте». В общем, желание законсервироваться – оно видно, оно присутствует. Поэтому я думаю, что это вполне проходимая дорога.

Татьяна Троянская

- В общем, Вы дали рецепт.

Сергей Цыпляев

- Нет, а он собственно на поверхности. Рецепт уже дал господин Назарбаев. Пожалуйста, посмотрите.

Татьяна Троянская

- Хорошо. Сергей Алексеевич, мы совсем не поговорили про наш город, про Петербург. Александр Дмитриевич Беглов – личность хорошо известная в Петербурге, но, может быть, немножко забытая. Но он всегда возникает в какие-то переходные моменты. На Ваш взгляд, это человек, который может стать губернатором, или все-таки через некоторое время нам предложат кого-то еще?

Сергей Цыпляев

- Во-первых, он по-разному возникает. Вот прошлый раз он возникал так, как и положено по Конституции: уходит губернатор, и по Уставу его полномочия временно исполняет один из вице-губернаторов, что и происходило. Москва вообще не должна вмешиваться. Это полностью региональный вопрос. Сейчас ситуация другая. Он прислан как наместник, как исполняющий обязанности. Вот так вот просто шутить в Петербурге: пришлем на 9 месяцев, потом выставим другого – это не серьезно. Тем более, что для того, чтобы кого-то выставлять, ему надо какое-то время, чтобы он адаптировался. Наоборот, когда он из Центрального федерального округа приехал сюда, моя интерпретация была, что это «подсадка», что человека прислали, чтобы он стал губернатором, чтобы он вошел в ситуацию. Может ли быть какой-то другой вариант? Ну, вообще, если люди разумные, они должны еще варианта два готовить.

Татьяна Троянская

- Артемьев?

Сергей Цыпляев

- Ну, например. Чтобы не было абсолютного провала. Или вдруг он окажется неудачен за эти 9 месяцев. И ситуацию уже не спасти. Ну, вот пример Приморья. Вам нужно иметь второго, если ваш первый оказывается вообще-то «никуда». В целом, конечно, это неправильный принцип. Политика строится снизу, и выборы должны быть конкурентными. Мы об этом сейчас не рассуждаем. Но вот это так будет делаться. Дальше будет конструироваться избирательная кампания. Похоже, что будет прислан сильный «аллерген» на правый фланг – Ксения Анатольевна Собчак - для того, чтобы здесь вообще уже ничего не выросло, как и в президентские выборы. Муниципальный фильтр в строю. Я не ожидаю здесь каких-то сюжетов.

Татьяна Троянская

- То есть, никого не допустят: ни Оксану Генриховну, ни Бориса Лазаревича?

Сергей Цыпляев

- Я могу сказать, что, ладно, это депутаты. Но ни один серьезный человек, сильный лидер с амбициями и самостоятельный в такой ситуации просто в эту игру играть не будет.

Татьяна Троянская

- В общем, никаких сюрпризов в Петербурге не ожидается?

Сергей Цыпляев

- Не ожидается.

Татьяна Троянская

- Спасибо. Сергей Цыпляев – декан юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы, член Комитета гражданских инициатив был у нас в студии.

Сергей Цыпляев

- Всего хорошего.