Михаил Касьянов - Особое мнение - 2018-10-09
Е.Бунтман
―
Добрый вечер. Меня зовут Евгений Бунтман, и сегодня со своим особым мнением у нас политик Михаил Касьянов. Добрый вечер.
М.Касьянов
―
Здравствуйте, добрый вечер.
Е.Бунтман
―
Давайте сразу начнем с Валерия Зорькина, который, ну, практически бессменный председатель Конституционного суда. И в частности, он говорит, что нужно вносить точечные изменения в Конституцию. Говорит, что присутствует сейчас в нынешнем основном законе крен в сторону исполнительной власти и нечеткое, я цитирую, распределение полномочий между президентом и правительством. Вопрос к вам обращен, потому что вы возглавляли правительство. Есть ли какая-то нечеткость в распределении полномочий? Там, действительно, есть какие-то проблемы?
М.Касьянов
―
Существует нечеткость, но она больше связана с законом о правительстве. Есть такой конституционный закон о правительстве, который описывает полномочия правительства, и там как раз есть статья, которая фактически делегирует полномочия по управлению силовым блоком так называемым, внешней политикой и силовым блоком делегирует президенту. В том числе оперативное управление.Президент у нас не относится по Конституции к исполнительной власти вообще. Закон передает ему эти полномочия. Но президент является гарантом Конституции, и он, скажем, обеспечивает исполнение тех... взаимодействие разных ветвей власти – судебной, исполнительной, законодательной. Но он не является частью исполнительной властью. Думаю, Зорькин, может быть, имеет в виду это? Но мы не знаем.
Е.Бунтман
―
Силовой блок в первую очередь, да?
М.Касьянов
―
Я думаю, что это. Но что на самом деле, конечно, мы не знаем. Почитаем, что он там, вроде, сказал. Завтра статья будет.
Е.Бунтман
―
Завтра будет в «Российской газете» и будет интересно почитать. Ну, во всяком случае...
М.Касьянов
―
Разговор о точечной какой-то настройке. Посмотрим, что это будет. Точечная или какая-то глобальная? Но пока это...
Е.Бунтман
―
А как вы считаете, вообще могут быть какие-то еще глобальные изменения в Конституции?
М.Касьянов
―
Ну, я считаю, во-первых, что вопрос завершения правления Путина, в принципе, стоит на повестке дня, я думаю, и у него в голове в том числе (у Владимира Путина у самого). Поэтому я и прежде говорил, что думаю, что еще до конца этого, нынешнего 6-летнего его срока будут какие-то способы или механизмы его ухода. Поскольку страна катится в пропасть, и уже в самые ближайшие годы будут очень неприятные, скажу так, настроения среди граждан... Вы знаете, сейчас уже рейтинг его упал катастрофически практически. И это подтверждают все агентства, не только Левада, которого сразу же сайт закрыли после публикации.
Е.Бунтман
―
Ну, до докрымского уровня, до такого скорее.
М.Касьянов
―
Ниже Крымского уже уровня. Ниже крымского уровня. Ниже докрымского уровня. Поэтому, безусловно, я думаю, что разные варианты, конечно, он рассматривает. Я не говорю, что он какие-то решения принял.Но мое представление примерно такое. Что один из них – это нахождение какого-то преемника. Но преемника не просто вообще какого-то такого, думающего о будущем, а преемника, обеспечивающего сохранение нынешней системы.
М.Касьянов: Dопрос завершения правления Путина стоит на повестке дня, думаю, и у него самого в голове в том числе
Е.Бунтман
―
Золотов?
М.Касьянов
―
Нет, не Золотов. Ну, я не буду сейчас говорить имена.
Е.Бунтман
―
Нет, ну интересно выслушать ваши гипотезы.
М.Касьянов
―
Но скажу так, что я думаю, что если Путин думает о преемнике, то преемник должен быть только из той корпорации, которая раньше называлась КГБ. Сегодня она называется там ФСБ, ФСО. Вот, в таком виде.
Е.Бунтман
―
Ну, вот, Золотов чем плох?
М.Касьянов
―
Ну, Золотов больше из охраны. Ну... Хотя, теоретически тоже относится к этой категории. Кто-то оттуда, да. Можно посмотреть на несколько губернаторов, которых Путин назначил из системы ФСО, скажем, ФСО, ФСБ. Но это вопрос уже, так сказать, дальнейший.Я просто думаю, что из этого узкого круга. Из узкого круга, которые ему сегодня, я так думаю, дают советы. Это люди уже его же возраста, и они не могут быть преемниками. А, вот, молодые люди, которых мало, но из системы вот этой вот старой КГБ или теперь расширенной ФСБ-ФСО... Ну, СВР тоже частично сюда входит также. Вот. Поэтому я думаю, что из этого круга кто-то может быть.
Е.Бунтман
―
Ну, если мы хотим предполагать, то надо смотреть на силовиков, на молодых силовиков скорее, да?
М.Касьянов
―
Только. Только на силовиков, только на молодых – это точно.
Е.Бунтман
―
А зачем уходить вообще?
М.Касьянов
―
И вопрос лояльности, конечно, он чрезвычайно важен.
Е.Бунтман
―
А зачем уходить, как вы считаете?
М.Касьянов
―
Ну, я не думаю, что Владимир Путин хочет, чтоб его имя в истории было записано, что, вот, он раз там смалодушничал и всю страну загубил, и, вот, всё, значит, там упал уровень жизни и так далее, и так далее, и так далее, и всё, ушел на негативе. Поэтому он хочет уйти на позитиве, пока еще этот позитив, скажем так, в умах половины населения страны как минимум не разбазарен, так сказать, он еще держится с помощью пропаганды телевизионных каналов. Поэтому я думаю, что следующий год – он решающий. Даже сейчас мы можем обсудить еще и экономическую составляющую, которая очень важна на ближайшую трехлетку.
Е.Бунтман
―
Это мы обсудим обязательно.
М.Касьянов
―
Я думаю, что следующий 2019-й год – он является как раз, вот, решающим для принятия, ну, какого-то сценария, решения по какому-то из сценариев. Другой, конечно, сценарий, который, я думаю, многих устроил бы, это...
Е.Бунтман
―
Маленькая победоносная война?
М.Касьянов
―
Это улучшение рейтинга, да? Но это сценарий, который, ну, Путин навсегда, что называется. Я не знаю, хочет ли Владимир Путин этот сценарий? Не исключаю, что, может, кто-то его убедит, что другого просто реального нет. Тоже не исключаю такого. Но опять-таки, следующий год нам фактически покажет.Поэтому я с интересом завтра почитаю, что скажет Зорькин, на что он намекнет, какие изменения хочет внести в Конституцию.
М.Касьянов: Если Путин думает о преемнике, то он должен быть только из той корпорации, которая раньше называлась КГБ
Е.Бунтман
―
Ну, вы как-то между строчек, видимо, будете читать там?
М.Касьянов
―
Конечно, между строчек. Конечно.
Е.Бунтман
―
Ну, насчет ухода Владимира Путина – об этом говорили в 2008-м году. Там, сначала в 2007-м году, потом в 2008-м году, потом в 2012-м до рокировочки. А потом еще раз говорили и еще раз, и всё время об этом говорят. После санкций говорили. И всё как-то никак.
М.Касьянов
―
Это так, это так. Нет совокупности обстоятельств, которые бы вынудили Путина принять такое решение. Это так. Многие так говорили, я в том числе также считал, что хорошие времена, можно было уйти и спокойно, так сказать, с гордо поднятой головой, что он там достиг таких-то уровней экономического развития и так далее, и так далее, не начав какие-то уже проблемы, которые непростительны никогда – такие как украинская война или, там, агрессия против Грузии и так далее. Мы можем об этом перечислять много вещей.Но сейчас уже, конечно, уже гораздо тяжелее. И поэтому, безусловно, обстоятельства, которые складываются, они усугубятся в ближайшие 3 года, конечно, заставят его принимать такое решение.
Е.Бунтман
―
Еще одна важная вещь. То, что произошло сейчас, вы говорили о следствиях политических, следствие непопулярности.Мы видели губернаторские выборы, которые проходили в регионах, и в некоторых регионах они закончились крахом «Единой России». Ну, на таком, промежуточном этапе, во всяком случае.
Грядут еще выборы, в частности, выборы губернатора Петербурга. Вы как-то будете в них участвовать, вы как партия, вы как политик?
М.Касьянов
―
Нет, я как политик в выборах губернатора Петербурга участвовать не буду. Партия также не будет – у нас нет доступа к этим выборам. Вы знаете, там и муниципальный фильтр, и так далее, и так далее.
Е.Бунтман
―
Нет шансов пройти?
М.Касьянов
―
Нет, ну это просто у нас... У нас вообще выборов сейчас нет. Мы участвуем в невыборах, поскольку мы не можем не участвовать, поскольку мы политическая партия. А политическая партия должна участвовать.Но я еще раз напомню, что, например, в 2016-м году мы считали, что, все-таки, у Путина есть шанс начать расставлять ситуацию и пропустить реальную оппозицию в Думу – там, 20-30 мест, которые фактически мы взяли. Нам просто, так сказать, написали не 8%, а 0,8%. «Яблоку» там не 6% написали, а 1,6% там написали. Ну, это вопрос другой.
М.Касьянов: Выборы в Петербурге будут замером для нас, что думает Путин и окружение в отношении населения города
Но сегодня нет этого. И поэтому эти выборы – они будут фактически, скажем так, замером для всех нас, что думает Путин и его ближайшее окружение в отношении населения очень важного города, где негативное отношение к нынешнему режиму в данный момент, мне кажется, даже сильней, чем в Москве. Два главных города: и в Питере сегодня настроения негативные, больше или более резкие в отношении нынешней власти.
Поэтому мне думается, что Кремль придумает конструкцию, которая бы такая, ну скажем, была расслабляющая ситуацию, чтоб люди начали верить в Петербурге (избиратели), что да, выборы настоящие и они избирают человека нового. Допущены будут только те, которые, ну скажем так, будут чрезвычайно или очень лояльны Путину. Но выборы между ними могут быть.
Е.Бунтман
―
Но то, что мы видели во многих регионах, это то, что кандидаты, которые даже, в общем, не очень собирались побеждать, они всё равно победили на протестных настроениях.
М.Касьянов
―
Это другая, Евгений, это другая совершенно. Питер – это отдельно тема, это на будущее (сейчас мы ее коснулись). То, что касается прошедших выборов, там, конечно, выборы не за кандидатов, там выборы против Путина были. Это плата за пенсионную реформу, за повышение налогов и фактически это голосование протеста.
Е.Бунтман
―
Мы сейчас вернемся через несколько секунд к разговору с Михаилом Касьяновым, который сегодня со своим особым мнением у нас в гостях.РЕКЛАМА
Е.Бунтман
―
Михаил Касьянов со своим особым мнением. Говорили про Петербург. Почему Петербург отличается? Почему не может какой-нибудь кандидат (не важно там, коммунист, ЛДПР, справедливоросс) взять и победить на протестных настроениях или, там, кто угодно? Не знаю, Сергей Шнуров? (это я так, из головы говорю).
М.Касьянов
―
Смотрите, с учетом опыта вот тех 4-х регионов Дальнего Востока, Сибири и здесь в Центральной России, 4 эти региона, где были провалы, с учетом этого Кремль сейчас, конечно, очень озабочен. И нужны какие-то опережающие действия по снижению негативной реакции населения. Замер прошел вот в этих регионах, и увидела власть, как люди реагируют на те решения недавние, непопулярные решения, которые были приняты.В Петербурге это может перевернуться вообще, так сказать, чрезвычайным образом. Поэтому я уверен, что там будут мягкие условия, а именно будет несколько кандидатов, которые каждый из них может стать губернатором и с которым Путин согласился, что он может стать губернатором. Он одобрит каждого из этих условно...
Е.Бунтман
―
Ну, то есть равнолояльные, условно говоря?
М.Касьянов
―
Равнолояльные, примерно равнолояльные, там, 2-3 человека, которые... Реальный там набор самого большого количества голосов и фактически победа, ну, в тех... Регулируемая победа – она будет приемлема для Путина.
Е.Бунтман
―
То есть то, что произошло в регионах, это позволит выбрать новую стратегию какую-то и Путину, и «Единой России», да?
М.Касьянов: Прошедшие выборы - выборы против Путина были. Это плата за пенсионную реформу, за повышение налогов
М.Касьянов
―
Не позволит, а заставляет их выбрать. Они просто прозевали эту ситуацию. Считали, что авторитет Путина настолько высок и его выступления по пенсионной реформе. Посчитали, что оно размягчит и смягчит.
Е.Бунтман
―
То есть выборы, по сути, на пользу действующей власти идут?
М.Касьянов
―
Они подумали, что раз отец сказал родной, что всё, ситуация смягчится... А народ этому не поверил и еще больше стал раздражаться. И вот эти голосования именно это продемонстрировали. Это был голос против Путина.
Е.Бунтман
―
Еще про выборы вас спрошу и про личное, про участие ПАРНАСа в выборах. Еще есть выборы в Мосгордуму, которые предстоят и на которые многие политические движения возлагают какую-то серьезную надежду. Ну, потому что это не губернаторские, не мэрские выборы и отбор несколько легче, как представляется многим политикам. Тот же самый Дмитрий Гудков об этом говорил, кандидаты от коммунистов об этом говорили в этой студии. Вы будете как-то принимать участие или вы игнорируете все выборы?
М.Касьянов
―
Мы будем, но я не такой оптимист как вот коллеги, которые сказали, что они там говорят, что это хорошие или легкие процедуры. Это не так. Но, конечно, мы будем участвовать. Но я не настроен в ожидании, что какие-то будут прорывы, оппозиция займет какие-то там важные...
Е.Бунтман
―
Почему?
М.Касьянов
―
Поскольку это всё очень контролируемое, плюс это одномандатные округа только. Там нет партийных списков. В одномандатных округах административный ресурс применяется гораздо более активно и он проще для власти (их применять). И поэтому я думаю, что там еще сбор подписей, там будет отсев, большой отсев будет именно на допуски к этим выборам. Поэтому, поэтому...
Е.Бунтман
―
А вам как и другим, я напомню наверное, что нужно собирать подписи после того, как было потеряно вот это вот так называемое немцовское место в Ярославле, да?
М.Касьянов
―
Нет, не в связи с этим. В связи с принятием закона 2014 года.
Е.Бунтман
―
Ну да. И... Ну, плюс еще это усложнилось, то, что вы не присутствуете в региональных.
М.Касьянов
―
Это относится к федеральным. К московским выборам это не относилось.Я напомню вам, что это было введено, этот закон был введен в 2014-м году именно из-за нас. Потому что в то время были выборы в Мосгордуму, и ПАРНАС уже создал большую коалицию с другими партиями. И у нас уже фактически началась предвыборная кампания. И вы помните, что была аннексия Крыма и тогда мы с Борисом Немцовым организовывали эти марши против. Против аннексии Крыма и войны в Донбассе.
И тогда как раз, вот, для того, чтоб мы легальным образом не выходили (а вы знаете, во время предвыборной кампании можно ходить по улицам и проводить... любой кандидат проводит встречи прям на улицах). Вот, для того, чтобы нас не было, была принята такая поправка, что нельзя участвовать в выборах региональных, если у тебя там нет хоть одного места в этом регионе.
Е.Бунтман
―
В этом регионе?
М.Касьянов
―
В этом регионе. В федеральных, как ни странно, мы продолжали иметь право участвовать. А, вот, в региональных не имели права. И поэтому вот эта вот глупая норма, ну, даже она в логике глупая – она действует до сих пор, и поэтому никто не может участвовать из тех партий, у кого нет хоть одного депутата... Я про без сбора подписей не может участвовать. Без сбора подписей не может участвовать, если нет хотя бы одного депутата, прошедшего по списку. А поскольку теперь уже в Мосгордуме уже она избиралась и в прошлый раз, и сейчас только одномандатно, и поэтому...
Е.Бунтман
―
Ну, она несколько монополизировалась там.
М.Касьянов
―
Поэтому партийные списки вообще значения не имеют. Только партии, присутствующие в Государственной Думе, имеют право без сбора подписей туда направлять, участвовать в выборах без сбора подписей.
Е.Бунтман
―
Про Немцова, вот, говорили. Сегодня день рождения, Немцову исполнилось бы 59 лет.
М.Касьянов
―
Это да.
Е.Бунтман
―
Как вообще? Преобразилась ли российская политика вообще без Немцова?
М.Касьянов
―
Ну, сегодня...
Е.Бунтман
―
(НЕРАЗБОРЧИВО), ведь, яркости совершенно несомненно.
М.Касьянов: Круглый стол сначала в Ингушетии, поскольку они считают себя обделенными.А потом общую дискуссию открывать
М.Касьянов
―
Сегодня утром я был на кладбище. Как обычно в этот день я прихожу на могилу Бориса. Конечно, как мы эти все 3 года говорим, что это большая утрата, и до сих пор мы все это чувствуем, поскольку яркий политик, который мог и выступать на улице, и мог писать программы, и, в общем, разноплановый человек. Безусловно, большая утрата для всего оппозиционного движения. Плюс он, конечно, ну скажем так, своей харизмой и своим, так сказать, дружеским подходом любил всех соединять вместе. Особенно в этот день мы всегда собирались вместе где-нибудь в хорошем, там, человек 30-50, и обсуждали, и весело проводили, обсуждали разные вещи в таком, дружеском, запоминающемся режиме. Многие, кто участвовал в этом, все это помнят, как это было очень полезно. Я не говорю, что просто весело-смешно. Это было полезно, по-дружески, так сказать, тепло и все, конечно, все, скажем, с большой... Так сказать, рана у всех до сих пор эта жива. И у меня, конечно, безусловно. Я потерял своего близкого соратника, друга, и теперь вот ПАРНАС, теперь я один.
Е.Бунтман
―
Складывается ощущение, что как-то за эти 3 года... Я не знаю, это связано? Наверное, не связано с утратой Немцова. Просто, ну, как-то жизнь такая, что все в оппозиции совсем как-то разошлись, размежевались и перессорились.
М.Касьянов
―
Ну, мне кажется, что просто все те организации, которые мы с Борисом пытались объединить и у нас когда-то получалось, когда-то не очень (в большей степени не получалось), что теперь все эти организации, как бы, и их лидеры набрали какой-то определенный опыт и каждый хочет быть по отдельности.Ну, плюс, конечно, власть очень много сделала для того, чтобы запугать и активистов наших в регионах, и она продолжает это делать. Поэтому, на самом деле, вы правы, что состояние демократической оппозиции сегодня плачевное просто. Объединяться никто не хочет. Наши призывы и призывы нашей партии, мои призывы фактически каждые полгода под разные выборы мы призываем объединиться – они не находят отклика, люди имеют какие-то другие мотивации.
Единственное, когда мы вместе проходим, это марш памяти Немцова. Тогда все в одну колонну встают. Единственный, к сожалению, только один этот памятный день, когда мы все вместе.
Е.Бунтман
―
На выборах в Мосгордуму если, опять же, удастся как-то в них всем более-менее демократическим движениям участвовать, если пустят, удастся ли не мешать друг другу хотя бы? Ну, то есть распределить... Вот, тот же самый Гудков... Вы уж извините, что я веду такую заочную полемику. Просто он сидел как раз на том месте, на котором сидите вы, и мы с ним разговаривали о том, что... Ну, его идея в том, чтобы не мешали друг другу и распределились по одномандатным округам. Чтобы не было в одном округе от ПАРНАСа, «Яблока», Навального, там не знаю, от Партии Гудкова.
М.Касьянов
―
Ну, я думаю, что это очень правильная мысль, она совершенно очевидная. Ничего тут такого оспаривать или дискутировать нечего. Без этого просто вообще ничего не будет работать. Это минимальное, что можно сделать.
Е.Бунтман
―
Ну, просто вот была тоже на выборах же история с Зубовым и Бароновой, когда шли по одному и тому же округу, и еще кто-то шел (я уже не вспомню, наверное).
М.Касьянов
―
Да.
Е.Бунтман
―
Вот. И все пошли по одному округу.
М.Касьянов
―
Нет, мы тогда все были очень расстроены, потому что мы считали, что Баронова снимется. И те, кто ее поддерживал...
Е.Бунтман
―
А Баронова считала, что Зубов снимется.
М.Касьянов
―
Нет, Зубов не мог сняться, потому что Зубов был кандидатом №1 и все об этом знали. И все партии и движения, в том числе и те, которые поддерживали Баронову, знали об этом. И была такая, ну, общая такая договоренность. Поэтому тот случай... Действительно, вы напомнили. Но он, действительно, больной случай, да.
Е.Бунтман
―
Ну, он такой. Он просто яркий достаточно случай.
М.Касьянов
―
Да, он яркий, да-да.
Е.Бунтман
―
И неприятный для всей истории избирательной.
М.Касьянов
―
Неприятный, да, неприятный.
Е.Бунтман
―
В целом... Ну... Про выборы – да. Разговор про пенсии мы начнем там через несколько минут, наверное, потому что он долгий разговор, долгий такой и, может быть, нудный немножко разговор, но очень важный.Про Чечню и Ингушетию. Это сейчас одна из ключевых, конечно, историй, которая происходит в российской политике, такой, публичной политике. Вы следите за этой историей с разграничением, с границей Чечни и Ингушетии?
М.Касьянов
―
Смотрю за общественным, скажем, напряжением.
Е.Бунтман
―
Как это вообще стало возможно?
М.Касьянов
―
Я не знаю деталей, именно как проходит граница, как и что там.
Е.Бунтман
―
Ну, грубо говоря, Чечня получила в 25 раз больше территории, чем Ингушетия в обмен.
М.Касьянов
―
Ну, кто-то говорит по-другому.
Е.Бунтман
―
Не, ну есть факты, есть карты, да.
М.Касьянов
―
Да-да-да. Ну, конечно, это напряжение растет. Но вопрос самый главный, проблема заключается в том, что, как мы видим, это никак не обсуждалось с народом. Руководители двух республик подписали это соглашение, в режиме продавливания парламент Ингушетии как минимум принял это дело. Я так понимаю, в Чечне это вообще там, так сказать, все, наверное, на 100% проголосовали.
М.Касьянов: Сейчас не то время для того, чтобы повышать пенсионный возраст, если его надо повышать
Е.Бунтман
―
Ну, Чечня же получила землю, поэтому...
М.Касьянов
―
Ну, да-да-да.
Е.Бунтман
―
Это как раз очевидно.
М.Касьянов
―
Поэтому, конечно, напряжение вокруг этого – оно есть, и оно, я думаю, просто так оно не исчезнет, если не будет разговора с людьми.
Е.Бунтман
―
А как надо исправлять эту ситуацию?
М.Касьянов
―
Разговор с людьми. Только разговор с людьми.
Е.Бунтман
―
Региональным властям?
М.Касьянов
―
Круглый стол сначала у себя в Ингушетии, поскольку они, я так понимаю, прежде всего считают себя обделенными по такому возможному соглашению или подписанному соглашению. А потом надо общую дискуссию открывать.
Е.Бунтман
―
Общая дискуссия? Вот, что должен делать федеральный центр?
М.Касьянов
―
Не, ну, федеральный центр должен поддержать те инициативы, которые выдвигают люди, знающие ситуацию. Там уже, по-моему, Аушев уже сказал, что давайте мы сядем за стол и будут представители всех тейпов, и мы обсудим, как это должно происходить. Тейпы – для них это есть, для народов Северного Кавказа, ну, по крайней мере, для двух этих республик это есть сообщество. Общественные такие, ну, не организации, но сообщества. И поэтому, конечно, их интересы – они могут как-то отличаться, они должны быть учтены.Поэтому нужно всех выслушивать и как-то находить компромиссы, улаживая и пристраивая друг к другу интересы всех.
Е.Бунтман
―
То, что вы говорите, это сверхочевидные вещи. Почему этого не было сделано раньше?
М.Касьянов
―
Это сверхочевидные вещи, они относятся вообще и к управлению республикой. Что одной, что другой. И многим другим. Я это говорил всегда, это говорил даже Борис Немцов в свое время на конференции.Во-первых, там должен быть общереспубликанский такой круглый стол постоянно в форме... Потом он должен быть в форме парламента, в форме местного парламента, который предусматривает в том числе и представительство всех сообществ.
Ну, в данном вопросе, вот, можно апробировать сейчас на проблеме разделения, ну, проведения границ и, там, размежевания, и установления границ. И поэтому, конечно, федеральный центр должен поддерживать эти инициативы, а не пытаться найти одного человека, который уговорит всех и какие-то будут торговли там. Это долгий процесс, это, конечно, не одной и двух недель, может занять несколько месяцев, а, может быть, пару-тройку лет. Но это нужно делать.
Е.Бунтман
―
Вот, как напоминает наш слушатель Стас Путильцев из Курска, молчат федеральные телеканалы о том, что происходит в Ингушетии, о том, что происходит в Магасе. Никак не обличают людей, которые даже... Хотя, казалось бы, можно было назвать «американскими наймитами». Ну, такое ощущение, что совсем устранилась федеральная власть.Давайте мы этот вопрос подвесим и через пару минут мы к нему вернемся.
М.Касьянов
―
Хорошо.РЕКЛАМА
Е.Бунтман
―
Еще раз добрый вечер. Меня зовут Евгений Бунтман, и с особым мнением сегодня политик Михаил Касьянов. Мы перед перерывом подвесили вопрос, почему федеральные власти отстранились совершенно от ситуации с Чечней и Ингушетией? Может, это к лучшему?
М.Касьянов
―
Нет, это не к лучшему. Просто опять ищут простые решения сложнейших вопросов. Потому что то, что, как я считаю, нужно делать, это сложный процесс. Это круглый стол, это обсуждение, обсуждение, обсуждение, это выслушивание всех мнений, попытки их сблизить и так далее, и так далее. Это сложный переговорный процесс. Я такие переговоры свои в 90-х вел, так сказать, месяцами по долгам нашим российским и советским, и так далее.Здесь вопрос межнациональных отношений и территориальный, который очень переплетенный, поэтому тут сложный процесс. А ищут как всегда очень простое решение – найти кого-то, кто что-то там поторгуется, где-то поддавит, пообещает и что-то такое подпишут.
М.Касьянов: Все деньги от экспорта нефти и газа идут в кубышку для того, чтобы можно было любой пожар затушить
Е.Бунтман
―
Давайте еще про простые сложные решения поговорим, как-то подведем итог так называемой пенсионной реформе, то есть повышению пенсионного возраста.В конце 90-х и в начале 2000-х вы в том числе занимались и пенсионными вопросами, безусловно. И, как и в Минфине, и уже как председатель правительства. Тогда можно было предвидеть, что будет какая-то демографическая дыра, о которой говорит президент Путин, и что будет неминуемо, как это говорят многие экономисты, повышение пенсионного возраста?
М.Касьянов
―
То, что дыра демографическая или, там, яма, как ее называют, это было очевидно. Демография – такая наука, прогнозы ее достаточно точные. Это всё связано с войной, с утратой населения во время войны, в большей степени мужского, в меньшей степени женского (но тоже огромное количество). И поэтому многие говорят, что такие 90-е годы – это ничего. Спросите у демографов, посмотрите на их схемы и это будет видно. Это совершенно было очевидно и понятно, что это будет. И сейчас уже мы вошли, вот, входим в эту яму. В ближайшие там 3 года будет пик – это самое дно (НЕРАЗБОРЧИВО). Вот.Поэтому мы предвидели это дело. И когда мы делали пенсионную реформу в 2000-2003 годах...
Е.Бунтман
―
Тогда накопительная часть.
М.Касьянов
―
Да. Плюс (НЕРАЗБОРЧИВО) накопительную часть – это был новый совершенно элемент – для того, чтобы работающие молодые люди могли сами уже начать формировать свое будущее вне зависимости от государства, на своих пенсионных накопительных счетах формировать свой капитал помимо того, что даст государство из общей копилки, еще был бы индивидуальный. Поэтому это не просто потом, значит, кормиться с руки, что называется, люди будут, а могли бы уже сами себе строить.Ну, вы знаете, это было всё разрушено. После моего ухода буквально сначала исключили граждан там, по-моему, до 1958 года.
Е.Бунтман
―
А Медведев говорил, что это вы всё неправильно посчитали.
М.Касьянов
―
Ну, у нас как раз было всё правильно подсчитано. Потом всё это закрыли. Что сейчас происходит, конечно, это ужасная вещь, потому что последние 10 лет, которые утраченные или потерянные годы для России, за эти 10 лет экономика выросла. Вот, вы знаете, за 10 лет экономика выросла на 7%. Предшествующие 10 лет (1999-2008) экономика выросла на 100%, в 2 раза. ВВП был удвоен.А последние 10 лет экономика не росла. Ноль. Ну, 7% - считайте 0 за 10 лет. А последние 4 года реально доходы населения падают. И никакая продолжительность жизни не растет.
Е.Бунтман
―
Ну, зарплаты растут 7... Сколько там? Процентов.
М.Касьянов
―
Нет, это не так. Зарплаты растут по 1,5-2%, что, так сказать, ниже инфляции. Вы знаете, что даже 2 года была пропущена индексация.
Е.Бунтман
―
Ну, как же? Вот, Росстат говорит, и Путин тут цитировал как раз данные Росстата.
М.Касьянов
―
Ну, вы можете мне цитаты не приводить. Просто данные, которые есть, если правильно анализировать те же данные Росстата (пока они еще впрямую не фальсифицированы, слава богу, еще пока можно пользоваться этими данными), то совершенно другая картина, а не то, что докладывает Путин и озвучивает или, там, Медведев озвучивает. Проблема не в этом.
М.Касьянов: Санкции будут увеличиваться. Уверен, что каждый месяц будут новые факты такого давления
Вопрос в том, что сейчас не то время для того, чтобы повышать пенсионный возраст, если его надо повышать. Его надо повышать, когда продолжительность жизни увеличивается. Но сейчас после 4-х лет падения реальных доходов и, скажем так, посчитав, что это дает им 600 миллиардов рублей в год, и плюс еще, вы знаете, повышение НДС... Ну, я с трудом его понизил там на 2% (эти НДС), и сейчас снова вернули это обратно до 20%. Это еще 600 миллиардов там. 11 с небольшим триллионов в год.
Е.Бунтман
―
Ну, дырки надо как-то затыкать в бюджете?
М.Касьянов
―
Ну, нет дырки в бюджете. Посмотрите бюджет, который внесен сейчас в Государственную Думу. Он сделан с профицитом. Посмотрите, там нет никаких расходов.
Е.Бунтман
―
А надо дефицитный?
М.Касьянов
―
Можно делать дефицитный. Посмотрите, какие делаются оценки. Кстати, 2019-й год, следующий год там спланирован достаточно, скажу так, ну, аргументированно, реально аргументированно. Но какая политика там проводится? Там нет роста никаких расходов ни на образование, ни на здравоохранение, ни на то, что называется «человеческий капитал», и то, что Путин объявлял в своем послании как главный приоритет 6-летней работы.Там единственная линия в этом бюджете, в 3-летнем бюджете – это накопление резервов, Фонд национального благосостояния. И там, если сейчас он 3,7 триллиона, то на конец 2021-го года, на конец трехлетки он планируется там чуть ли не до 14-ти триллионов. То есть 4-кратное увеличение.
Е.Бунтман
―
А не нужно этого делать?
М.Касьянов
―
А вот смотрите. А если по 1,2 триллиона в год повышение НДС и увеличение пенсионного возраста, то это было бы на конец 2021-го года не 14 триллионов, а было бы там 11 триллионов рублей.И это ничего, население не страдало бы и не мучилось от того, что сейчас будет происходить у же происходит. И уже будет рост цен, и теперь пересматривает ЦБ инфляцию (правильно делает), поскольку с учетом роста налогов ситуация будет иная. Вот.
Но я говорю сейчас о пенсии, что этого можно было не делать. Если бы страна росла с темпом, там, по 6-7% в год и ВВП удваивался бы, реальные доходы росли так, как росли, ну, в мое время по 10-15% в год реальные доходы населения, тогда бы через 10-летний период можно было бы об этом говорить. Продолжительность жизни потому что выросла в связи с ростом доходов.
Е.Бунтман
―
Ну а вдруг цены на нефть упадут? Ну, понятно же, что никакого роста нет, мы живем в этой реальности. Россия находится в окружении санкций, ну, которые получила не будем говорить, по какой причине и по чьей вине. Ну, по своей собственной вине. Но есть санкции, которые, безусловно совершенно, влияют на российскую экономику. Плюс еще цены на нефть могут быть какие угодно, плюс еще, вот, тут Саудовская Аравия прогнозирует, что вообще Россия перестанет добывать нефть лет через 19, потому что она кончится. Ну, нам же нужны же какие-то резервы? Чем больше резервов, тем лучше. Ну, как мне, дилетанту, это представляется.
М.Касьянов
―
Это для того, чтобы спасти себя, но не для того, чтобы развивать страну. Это вы говорите точно так, как думает Путин и его окружение: нужно иметь кубышку для того, чтобы затушить пожар, когда он возникнет.
Е.Бунтман
―
Ну, это такая, очень простая и понятная логика.
М.Касьянов
―
Именно это я и хочу сказать. Это простая и понятная логика, другой логики нет. Я просто говорю, что все те слова про безысходность или иначе страна погибнет, другие слова, что мы должны защищаться от врагов (то, что чушь полная, никаких врагов у нас нет). Третье, что будет инвестирование в человеческий капитал и так далее. Ничего этого нет. Посмотрите: у нас в бюджете вообще никакого увеличения нет. Никакого увеличения нет ни на здравоохранение, ни на образование.
Е.Бунтман
―
Более того, даже оборонные расходы обещают сократить.
М.Касьянов
―
На том же уровне. На том же уровне, потому что все деньги от экспорта нефти и газа идут в кубышку для того, чтобы можно было любой пожар затушить.Вы помните, как было в 2005 году, когда так называемая монетизация льгот была проведена? Через год после моего ухода. Никто реформу не подготовил, назвали ее странным словом «монетизация льгот». Никто не был ответственный. Пенсионеры вышли, перекрыли дороги. Тут же!
Е.Бунтман
―
Ну, потому что им никто ничего не объяснил.
М.Касьянов
―
Никто ничего не объяснил. Ни президент не отвечал за это... Сейчас президент взял на себя пенсионную реформу и получил реакцию Дальнего Востока, Сибири, вот, выборов. Вот, сейчас посмотрим, что дальше будет.
Е.Бунтман
―
Ну а тогда пожертвовали Зурабовым, как мы помним.
М.Касьянов
―
Теперь уже думает о конституционном изменении для того, чтобы спасать ситуацию. Тогда просто деньгами забросали. Я бы сказал так, с вертолета деньги разбрасывали, затушили пожар. С тех пор ни одной реформы в стране не проводилось – были только антиреформы.Сейчас мы идем к ситуации следующий. 2019-й год жирный будет год с учетом нефти, потому что нефть растет и она может вырасти дальше. А потом будет падение нефти, начнется циклический спад экономики в мире. А мы как очень зависимая от экспорта страна, фактически зависимая только от этого, будем еще ниже падать.
Поэтому уже если посмотреть на очень реальный 2019-й год, посмотреть на 2020-й и 2021-й, как они запланировали, ну, там просто всё рисованное. Там, знаете, что идет? Рост инвестиций 7% в год.
Е.Бунтман
―
Смело.
М.Касьянов
―
Из-за того, что будут иностранные прямые инвестиции и частные российские инвестиции будут. Все убежали уже, иностранцы убежали, все российские инвесторы уже убежали...
Е.Бунтман
―
Ну, многие вынужденно убежали, ну, потому что санкции.
М.Касьянов
―
Но пишет, пишет Минфин о том, что будет резко улучшен инвестиционный климат. Посмотрим, что же это такое нам может предложить по улучшению инвестиционного климата? Пока есть только чрезвычайное ухудшение и санкции, которые уже произнесли, важный фактор.
Е.Бунтман
―
Но насколько сильно вообще влияют санкции? Не только как-то психологически и инвестиционно, но вообще...
М.Касьянов
―
Сейчас они влияют, добавляют к проблемам, которые вообще создала нынешняя власть для себя и для всех нас – я имею в виду отсутствие какой-либо политики и фактически расторжение всех связей с внешним миром.Сегодня санкции очень сильно добавляют к этому, и они будут увеличиваться. И я уверен, что каждый месяц...
М.Касьянов: Никакая Америка не собирается запрещать нам использовать доллар: это чушь
Е.Бунтман
―
А они будут увеличиваться?
М.Касьянов
―
Будут. Будут увеличиваться. И я уверен, что каждый месяц будут новые факты такого давления-давления-давления. Сейчас вот там одни, значит, грушники, завтра там другие, послезавтра третьи. Это будет каждый месяц что-то будет появляться и санкции будут увеличиваться.Сейчас вот вы знаете, ноябрьские американские вторая волна санкций в связи с нарушением закона о запрещении химического оружия.
Е.Бунтман
―
А российская экономика не привыкла за эти годы уже к санкциям, как-то выкручиваться из этой ситуации?
М.Касьянов
―
Она не может привыкнуть к санкциям, потому что не знает, какие будут санкции. Она привыкает к каким-то ожиданиям.
Е.Бунтман
―
А потом каждый раз что-то новенькое?
М.Касьянов
―
Что-то новенькое, да. Сейчас вот видите, началась истерия по поводу запрещения хождения там доллара (что чушь полная, конечно).
Е.Бунтман
―
Что такое дедолларизация? Это вообще как на котором отразится? У нас 2 минуты осталось, даже чуть меньше. Попробуйте мне как-то быстро сообщить.
М.Касьянов
―
Да, я понимаю так, что наши руководители решили обычную нормальную вещь по расширению использования рубля в международных расчетах (что должно быть и должно быть целью) назвали ее дедолларизация. То есть политически окрасили это против Америки, как бы.Никакая Америка не собирается запрещать нам использовать доллар: это чушь, кто такое говорит. Любое государство заинтересовано в расширении, и американцы... Никто это не написано, ни в какие проекты законов, как нам кто-то пытается цитировать. Это ложь просто.
Они заинтересованы в расширении.
Е.Бунтман
―
А зачем? Они просто разучились разговаривать, объяснять?
М.Касьянов
―
Санкции будут в том проекте закона, который еще не принят. Написано там «Возможно, в отношении 7-ми государственных банков». Но там записано так, что президент США обязан ввести санкции против одного или нескольких. «Одного или нескольких» там понятно – там есть банки, которые не работают с населением. Это занимающиеся оборонкой, занимающиеся просто спецпроектами. Это 2 банка. Не Сбербанк, не ВТБ, не другие банки, где есть сбережения граждан, не будут затронуты этими санкциями. Я в этом уверен практически.Поэтому никаких проблем со сбережениями в долларах у населения не будет. Люди уводят доллары свои по другой причине – понимают, что здесь беда и скоро нынешняя власть начнет, скажем, какие-то жесткие меры принимать в отношении своих граждан, как это были антисанкции по продовольствию. Сейчас что-то такое будет в этой сфере.
Поэтому это не неизбежная вещь, а возможные действия наших властей по самозащите, ну, такой вот, тонущего корабля.
Е.Бунтман
―
Довольно грустную картину обрисовал Михаил Касьянов, который был у нас со своим особым мнением. Спасибо большое.
М.Касьянов
―
Спасибо вам.