Сергей Смирнов - Особое мнение - 2018-10-02
02.10.2018
О. Бычкова
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». С особым мнением Сергей Смирнов, главный редактор Медиазоны. Добрый вечер.
С. Смирнов
―
Добрый вечер.
О. Бычкова
―
Прежде чем мы начнем обсуждать текущие политические и юридические новости, сразу хочу вас спросить: как там Петр Верзилов.
С. Смирнов
―
Петру лучше. Выписали из больницы. Тем не менее, он продолжает в больнице находиться под наблюдением. В Берлине. Ну какие-то следы отравления до сих пор остаются. Поэтому глаза, зрачки и все-таки пока дольше спит, чем обычно. Признаки, такие остаточные явления есть, но врачи говорят, что должно в ближайшее время все нормализоваться окончательно.
О. Бычкова
―
То есть еще раз вас спрошу, хотя вы говорили и не только вы, и он тоже об этом писал. Нет сомнений, что это было именно отравление.
С. Смирнов
―
Да. Сомнений вообще нет никаких. Тут совершенно однозначно и у нас у тех, кто знает Петра, нет сомнений, что это было внешнее отравление. Потому что отравление же может быть любым. Те, кто его знают, прекрасно понимают, что отравление было внешним. То есть сам себе он отраву занести не мог.
О. Бычкова
―
Это понятно. Есть ли шансы все-таки узнать, кто, что, почему. Что произошло.
С. Смирнов
―
Это такой хороший вопрос. Я думаю, шансы всегда есть, так или иначе, узнать. Ситуация осложняется тем, что, вероятно, средство отравляющее было рассчитано на то, чтобы его не обнаружили в анализах. Но немецкие врачи пока изучают разные анализы и смотрят на варианты, которые могли быть.
О. Бычкова
―
Понятно. Будем надеяться, что действительно все обойдется. И все-таки Петр Верзилов раньше или позже, но придет в норму и в нормальное состояние. Слава богу, что успели его спасти. Хочу вас спросить про новое дело в Карелии. Вслед за делом Юрия Дмитриева. Опять «Мемориал», опять Сандармох и опять обвинение в педофилии.
С. Смирнов
―
Да, не совсем все-таки «Мемориал», мы сегодня даже специально позвонили, уточнили. Все-таки к «Мемориалу» напрямую отношения не имеет.
О. Бычкова
―
Работает директором Краеведческого музея.
С. Смирнов
―
Это правда. Он работает директором Краеведческого музея, на территории которого находится Сандармох.
О. Бычкова
―
И сотрудничает с «Мемориалом».
С. Смирнов
―
С Юрием Дмитриевым прежде всего и главное, что он сторонник такого исследования дальнейшего Сандармоха, раскопок и всего прочего. То есть он недавно комментировал инициативу этих раскопок в Сандармохе, что все не так однозначно, ну как, что значит не так однозначно. Вот эта попытка последняя официальную версию выдвинуть, что к расстрелу могли быть причастны финские войска, он недавно ее категорически отрицал. Человек на месте и поэтому говорил, что конечно это НКВД. Это дело смотрится очень странно. Мы видим, по очень жесткой статье закрывают человека, а это почти наверняка СИЗО. Сомнений особо в аресте по такой статье нет. Это после дела Юрия Дмитриева, примерно по такой же статье. Конечно, это очень много вопросов вызывает. Но пока мы же даже не знаем, что и как. Кто адвокат, кто защитник, какая ситуация.
О. Бычкова
―
Там два человека проходят.
С. Смирнов
―
Да, там обвиняются два человека. Это еще групповые действия. Групповые действия развратного характера. Местные медиа писали о том, что речь идет о мальчике 13 лет. То есть это совсем низкий возраст и будет отягчающее обстоятельство. Речь идет о том, что один из обвиняемых признал вину, как утверждает местный СК, мы не знаем, кто, мы можем допустить. Если два обвиняемых, то один из них признал вину. Мы допускаем, что это не директор Краеведческого музея. Посмотрим, мы, конечно, не можем тут на сто процентов утверждать. Но это все, конечно, смотрится очень странно. Одинаковые дела на людей, которые противоречили официальной версии и вообще копаются в этом Сандармохе, про которое стоило бы забыть. Это, конечно, вызывает очень большие вопросы. И главное очень большую тревогу. Потому что в чем проблема дел о педофилии. Они же все закрытые.
С.Смирнов: Петру лучше. Но он в больнице под наблюдением. В Берлине. Следы отравления до сих пор остаются
О. Бычкова
―
Секретные.
С. Смирнов
―
Они засекречены…
О. Бычкова
―
Потому что дети там.
С. Смирнов
―
Несовершеннолетние. И сексуальные преступления. Даже вдвойне секретно все. И ничего про суть дела мы рискуем вообще не узнать.
О. Бычкова
―
То есть это может быть объяснением того, что опять использовали те же самые статьи, например.
С. Смирнов
―
Конечно, это довольно удобно. Потому что по факту…
О. Бычкова
―
То есть один раз прокатило. Даже два раза уже.
С. Смирнов
―
С Дмитриевым сложно прокатило. Тут тоже надо оговариваться. С Дмитриевым для них прокатило крайне сложно. По большому счету я уверен, что для местных силовиков это было большое поражение. Оправдание Дмитриева в суде в первом по статьям сексуальным. И это оправдание и осуждение только за оружие было очень серьезным ударом. И я думаю, это был такой очень мощный репутационный для них удар. То есть они все поставили на приговор на это дело, объясняли его, ходили. А тут раз – и оправдательный приговор. Они очень разозлились, обиделись. И провели свою работу, сделали выводы…
О. Бычкова
―
И выкатили второе.
С. Смирнов
―
Выкатили второе дело. Отменили первое. То есть я не сомневаюсь, что они развили очень серьезную активность после оправдательного приговора. И, конечно, второе дело смотрится с огромным сомнением. Безусловно. Имеется в виду второе дело, которое сейчас есть. Сегодняшняя история. Конечно, воспринимается на фоне дела Дмитриева и на фоне очень тяжких обвинений, которые ему предъявлены, на как звенья одной цепи. Сложно не воспринимать связь между этими делами, когда речь идет о том, что соратников по раскопкам в Сандармохе, на них вдруг заводят уголовные статьи очень тяжелые. С которыми еще тяжело сидеть. Мы понимаем, что такое статья о педофилии. И какое отношение вызывает. То есть плохое отношение изначально общественности – раз. Сто процентов закрытое – два. В СИЗО практически без сомнения – три. И сам процесс будет закрытым. И само дело засекреченным – четыре. То есть довольно много сразу таких удобных для следствия и для силовиков аргументов. Посмотрим, как будут развиваться события. Посмотрим, что мы узнаем, что будет по мере пресечения. Кто будет адвокатом. Но, конечно, это вызывает очень большую озабоченность, скажу так.
О. Бычкова
―
А что они прицепились к этому, извините, Сандармоху? Сколько уже этих НКВДшных историй, разных захоронений, историй убийств, расстрелов и так далее, массовых с сотнями, тысячами людей было раскрыто. Ну раскрыли и раскрыли. Там что такое?
С.Смирнов: Ситуация осложняется тем, что средство отравляющее было рассчитано, чтобы его не обнаружили в анализах
С. Смирнов
―
Не до конца ясно, почему настолько серьезно к Сандармоху. Один из вариантов, почему настолько болезненно воспринимается Сандармох – дело в том, что там часть их расстрелянных принадлежала к украинской интеллигенции, и украинские делегации ездили в Сандармох постоянно, а в силу осложнения отношений в 2014 году возможно местные силовики, местные сотрудники госбезопасности посчитали, бандеровцы какие-то ездят, что это такое. И совершенно спокойно. И мы виноваты в их расстреле. Да что это такое тут продолжается.
О. Бычкова
―
Ну и пускай искали бы бандеровцев этих несчастных.
С. Смирнов
―
Они туда постоянно ездили. Их туда Дмитриев возил. Это вообще что такое. Возможно для нас на не очень понятном уровне, а на уровне силовиков понятно. Может быть, какие-то были разговоры, беседы, предупреждения, которым тот же Дмитриев не внял. И все, кто занимается Сандармохом. И я могу только допустить, я не знаю, меня там не было, но просто это каким-то образом вероятно связано. Потому что ты пытаешься же объяснить все события каким-то разумным способом, но я боюсь, что мы все дальше ступаем на почву не совсем рациональных поступков. И иногда рационально что-то объяснять становится все сложнее.
О. Бычкова
―
Ну просто потому что у нас одна логика объяснений или у вас, а например, у представителей КГБ, НКВД, ФСБ другая логика.
С. Смирнов
―
Я даже их пытаюсь понять. Представить, подумать. Но даже мне кажется, не всегда получается.
О. Бычкова
―
То есть это просто разделение оно никуда не делось.
С. Смирнов
―
Оно, во-первых, никуда не делось, во-вторых, надо понимать, как они понимают свои интересы и интересы служения. Мне кажется, например, я вполне допускаю, что украинские делегации там ими воспринимались как буквально враждебные, разведывательные. Наносящие урон государству, престижу государства. То есть да, а что, надо примерно представлять эту логику.
О. Бычкова
―
Сразу, конечно, хочу вас спросить про новые подробности дела Скрипаля. Потому что теперь выясняется, что он кому-то передавал какие-то данные, связанные будто бы с коррупцией в ГРУ. И тут я поймала себя на мысли, что мне никогда в голову не приходило задуматься о существовании коррупции в ГРУ. Эти рыцари этого ордена, эта вся чепуха. Но действительно там пишут, что тоже какие-то закупки по каким-то ценам. Что-то еще. Это поразительная история. Чего только мы теперь ни узнаем.
С. Смирнов
―
Это правда.
О. Бычкова
―
После этой плохо намазанной ручки.
С. Смирнов
―
Да, мы много чего узнаем. Особенно много версий, потому что отличить правду от домыслов всегда довольно нелегко. Это как сегодняшняя история с книгой про Скрипаля.
О. Бычкова
―
Сейчас поговорим об этом. Мы начали говорить о новых подробностях или я не знаю, можно ли называть это фактами. По крайней мере, о каких-то новых сюжетах, поворотах в истории Сергея Скрипаля. Теперь выясняется что-то про коррупцию, каким он парнем был, буквально раскопали нам американцы.
С. Смирнов
―
Совершенно потрясающая история, конечно.
О. Бычкова
―
Да. То есть человек, который искренне скорбел по Советскому Союзу, который не давал присяги РФ и очень этим гордился. Который давно хотел уйти из ГРУ, потому что был разочарован. И вообще все это. Это, конечно… отдыхает.
С. Смирнов
―
И возможно он эти действия враждебные и шпионские объяснял себе тем, что для него РФ не является родиной.
О. Бычкова
―
По крайней мере, не было никому ничего должен. Тем, кому присягал. А он присягал Советскому Союзу.
С. Смирнов
―
Именно. Я, конечно, допускаю, что даже и такое могло быть. Хотя это довольно тяжело объясняет в любом случае передачу данных иностранной разведке. Но вообще такая особенность про Советский Союз и про людей, которые до сих пор считают Советский Союз родиной, выглядят потрясающе. Мы об этом не очень знаем, но вообще-то их в стране достаточно. Другое дело, что мы с ними…
О. Бычкова
―
Адептов…
С. Смирнов
―
Советского Союза. И тех, кто считает, что Советский Союз это хорошо и нормально, он должен существовать. И по факту даже многие считают, что он существует. РФ существует незаконно. И периодически герои эти такие маргинальные очень, круги, не близкие к нам, они не ведут фейсбука, Telegram-каналов.
О. Бычкова
―
В Советском Союзе не было Telegram-каналов.
С. Смирнов
―
В том числе. Люди обычно все-таки старшего поколения и обычно провинциальные какие-то. Тем не менее, против них тоже, уголовные дела они по всем катят. И их тоже коснулись уголовные дела. Всех этих людей, которые часто на грани по их взглядам – на грани политического и психического расстройства очень часто. Потому что люди провозглашают себя, недавно был осужден на 4 года человек, который провозгласил себя председателем автономной советской социалистической республики Коми. Председателем КГБ этой республики и от имени председателя КГБ АССР Коми рассылал всякие распоряжения в местные органы власти.
С.Смирнов: Это вызывает очень большие вопросы. И главное - тревогу. В чем проблема дел о педофилии. Они все закрытые
О. Бычкова
―
И его осудили на 4 года.
С. Смирнов
―
Реального срока. Да, там за репосты экстремистские и все прочее. Все по тем же нам известным статьям. Да, да. Такие дела есть. Мало того, я тут подозреваю, что мы далеко не все эти дела знаем. Потому что это все-таки не то, что попадет в поле зрения прессы. Эти люди не очень хорошо пользуются коммуникациями. Таких людей достаточно. Недавно в том же, могу ошибаться, по-моему, был Кисловодск, были задержаны сторонники Советского Союза. Они же там смотрят какие-то видео в Интернете, у них там есть люди и состав, который объявляет себя самопровозглашенным президентом Советского Союза.
О. Бычкова
―
За это их тоже сажают?
С. Смирнов
―
Уголовные дела мы знаем, которые на них заводятся. В том числе либо за сбор денег. Да, да, такая параллельная реальность. Политические фрики, за ними довольно нелегко следить. Потому что мало информации.
О. Бычкова
―
Пускай будут политические фрики, ради бога, это их дела. Но сажать-то за что. Уголовные дела зачем. За фейковство.
С. Смирнов
―
А тут очень интересно. Это на самом деле довольно удобно, потому что их взгляды, они очень радикально их высказывают. Что крайне удобно для сотрудников центра «Э» и всех сотрудников подразделений, которые борются с экстремизмом. Они не выбирают слов, люди все-таки в возрасте, особенно не выбирают слов, как они ко всем относятся. К РФ, к новому органу власти.
О. Бычкова
―
Они все потенциальные клиенты Центра «Э».
С. Смирнов
―
Отличные. Чем хорошо. Слов не разбирают, никто за них не вступится. Адвокатов у них не будет каких-то известных. Пресса громко об этом не напишет. Одни плюсы в таких делах. Это очень удобные мишени для улучшения статистики. Это очень удобно. Я думаю, что мы о многих делах таких не знаем. Ну просто кого-то осудили и осудили. Признал кто-то вину, не признал. 500 дел по экстремизму, ну мы обо всех знаем? Да совсем нет. Непонятно, то есть какие-то дела попадают, какие-то могут не попадать. Но эти люди в очень удобной категории тех, кого можно преследовать. Мы должны все понимать, что не только в нашем пространстве нам известные дела существуют по экстремизму.
О. Бычкова
―
Ну да. То есть Центр «Э» сложа руки не сидит. И выковыривает экстремизм откуда угодно.
С. Смирнов
―
Конечно. И среди правых очень много до сих пор по всем регионам среди ультраправых того или иного направления. Среди этих людей, которые исповедуют довольно странные взгляды, но их много. Русская республика Русь. Целый ряд уголовных дел по русской республики Русь. Маленькая группа каких-то пенсионеров, какой-то бред они обсуждают. Что надо создать русскую республику Русь. И все очень там плохие. Раз – в Тольятти уголовное дело по пяти статьям. На пенсионерку. Пять статей по экстремизму.
О. Бычкова
―
И чем кончилось дело?
С. Смирнов
―
Сейчас пока расследуется. Но сам факт, что это есть и не в одном городе.
О. Бычкова
―
Это как с этим «Новым величием» практически.
С. Смирнов
―
Именно.
О. Бычкова
―
Какие-то непонятные люди обсуждали всякую реально фигню. Действительно.
С. Смирнов
―
А тут люди даже более удобные вещи обсуждают. Это более старые люди, антисемитизм у них очень часто, почерпнутый из этих красно-коричневых газет начала 90-х. Они таким слогом примерно и разговаривают до сих пор в 2018. Не понимая, что настолько все сильно поменялось и что даже за этот слог могут заводить уголовные дела и сажать. И никто о них не узнает.
О. Бычкова
―
Это невероятно, конечно. Это абсолютно невероятно. А что теперь будет меньше дел за репосты?
С. Смирнов
―
Я не думаю, кстати говоря. Потому что Верховный суд…
О. Бычкова
―
Что-то сказал такое хорошее.
С. Смирнов
―
Нет, он ничего хорошего не сказал. Важно понимать, он ничего не сказал. Мало того, меня в последние недели очень сильно раздражает огромное количество новостей, переписанных с Уголовного кодекса. Все ведомства нам вдруг начинают говорить о том, что состава уголовного дела нет, если у преступника не было умысла. Как сегодня по шпионским, но вообще в статье так и написано: при наличии умысла. То есть статья допускает наличие умысла. По делам о перепостах. Если нет умысла, так они всегда пишут следователь, что есть умысел. Распространение экстремистской информации.
О. Бычкова
―
Если следователь хочет написать, что есть умысел – пишет.
С. Смирнов
―
Конечно. Разумеется. То, что Верховный суд сейчас нам разъяснил, что если нет умысла, не надо заводить уголовные дела. Следователь скажет, ну о’кей, лишнюю бумажку о наличии умысла мы теперь просто к делу подошьем. Проблем-то никаких нет. Есть умысел и надо учитывать аудиторию.
О. Бычкова
―
А умысел доказать невозможно же да. Надо доказывать умысел.
С.Смирнов: Параллельная реальность. Политические фрики, за ними довольно нелегко следить. Потому что мало информации
С. Смирнов
―
Ну, как, умысел может заключаться в том, чтобы сделать экстремистскую информацию более широко популярной. И чтобы идеи, умысел был на то, чтобы сделать ее более общественно доступной. Так они будут доказывать. Была одна запись маленькая, человек делает ее репост, значит, он пытается распространить ее на всех своих читателей и всех остальных. Будут смотреть его аудиторию. Будут смотреть, сколько человек. То есть это в принципе такая подсказка следователям - разъяснение Верховного суда. Важно, что Верховный суд…
О. Бычкова
―
Подсказка следователям…
С. Смирнов
―
Как правильно оформлять документы.
О. Бычкова
―
Эти бумажки.
С. Смирнов
―
Чтобы к ним не было потом претензий.
О. Бычкова
―
Чтобы не прикапывались.
С. Смирнов
―
Да, потому что…
О. Бычкова
―
Не возвращали дела.
С. Смирнов
―
Пока Верховный суд…
О. Бычкова
―
Не портили отчетность.
С. Смирнов
―
Конечно. Что мог сделать Верховный суд, пока Верховный суд демонстративно не отменит несколько вопиющих приговоров по 282 статье и вокруг – никакие сигналы суды низших инстанций не воспримут. Вот они посмотрели общее разъяснение, они так и будут руководствоваться этим как общее разъяснение. Пока не будет закрыто дело, пока не будут пересмотрены дела, никто на местах не поймет, что надо мягче.
О. Бычкова
―
Бессмысленно, конечно, задавать такие вопросы. Но я все равно вас спрошу. Хотя вы тоже только что говорили про всякую абсурдность. Все равно непонятен практический смысл этого всего. Практический смысл какого-то эшника внизу или не наверху, во всяком случае, ну понятно, от него требуют отчет. Он составляет отчет. Ему говорят, вот план по валу такой-то. Он его выполняет. Тут все тупо и понятно. А на самом верху это зачем все создавать.
С. Смирнов
―
Я думаю, идет от понимания того, что Интернет самая плохо контролируемая и наиболее свободная часть сегмента, которая существует. И людей надо привести в чувство и там. Я думаю общее мнение такое. Плюс кстати у них, безусловно, есть мнение о координации терактов и террористов. Теперь через Интернет. Но что в принципе, конечно, то, что террористы используют Интернет, это же правда. Странно было бы отрицать, что террористы не будут использовать возможность…
О. Бычкова
―
А также телефон.
С. Смирнов
―
Конечно.
О. Бычкова
―
Что они еще используют. Воздух, воду.
С. Смирнов
―
Это правда, но тут я сейчас попробую объяснить. Особенность заключается в том, что часто теракты проходят автономно, какая-то группа говорит, что она присягает ИГИЛ (Прим. ред.: запрещенная в России террористическая группировка
) буквально через сеть и проводит теракт. Это же действительно как бы…
О. Бычкова
―
Запрещенный в России.
С. Смирнов
―
Да, террористическая. Но, тем не менее, это типа, что надо под контроль больший взять, для силовиков это объяснение, что мы мало занимаемся профилактикой. Мы недостаточно много занимаемся профилактикой. Если они будут говорить все что угодно, рано или поздно они либо начнут тут террор, перейдут к террору, либо что там еще, выйдут все на улицу с коктейлями Молотова. Это примерно общее представление. Лучше их на ранней стадии пресекать. И важный момент – почему и когда образовывался центр «Э», надо понимать, что у них тоже есть своя история. Я пытаюсь их логику теперь объяснить. Центр «Э» был основан в конце 2008 года. Если мне память не изменяет. В 2007. Между прочим, когда в России была очень серьезная проблема с неонацизмом уличным. Это действительно так. Была очень серьезная проблема. И, безусловно, экстремисты я думаю, изначально были ориентированы на исламистов. И крайне правых, ультраправых, среди которых было много людей, которые занимались нападением на приезжих. То есть я пытаюсь их логику объяснить. И они посчитали, что задавили они тогда ультраправое движение, очень много кого пересажали, надо понимать. Очень много кого, ультраправое движение разгромлено как уличное неонацистское, так и политическое. Оно полностью разгромлено. Просто полностью. Мы видели 20-25 тысяч в Люблино, теперь мы видим пустоту на месте этих людей. То есть просто полностью разгромлено. Я думаю, часть людей, которые ходили на марши, сидят или находятся в эмиграции. И они посчитали, что смотрите-ка, с этими мы справились и надо по всем, в том числе по Интернету, их изначально пресекать. То есть у них такая логика: надо давить, если задавили сначала их собрание, значит надо давить и в Интернете. И поэтому дела это хорошо. Никто никуда не пойдет. Я пытаюсь их логику объяснить. Поэтому они считают, сначала больше уголовных дел было против ультраправых. В том числе и за Интернет и за перепосты какие-то. Это потом уже они по всем, потому что надо было дела делать. А изначально они были ориентированы на ультраправых, 282-х сначала было много на ультраправых, а потом было довольно много на исламистов.
О. Бычкова
―
А потом эта схема стало понятно – отлично работает.
С. Смирнов
―
Конечно.
О. Бычкова
―
Давайте мы прервемся. Сергей Смирнов, журналист, главный редактор Медиазоны. Мы продолжим еще.НОВОСТИ
О. Бычкова
―
Мы продолжаем программу «Особое мнение», у микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов. А что думаете по поводу этих разговоров насчет обмена Сенцова на Бута, Бутину и Ярошенко. Как-то адвокат выразился так очень осторожно, что типа это можно организовать, если там будет на это политическая воля, в общем, я не поняла ничего.
С. Смирнов
―
Я думаю, просто не хочет как-то негативно относиться к самому факту разговоров об обмене. На самом деле я про обмен Сенцова слышу, по-моему, каждый месяц уже 4 года. То есть прям тема, которая всегда, так или иначе, обсуждается. Но к вопросу о Ярошенко, Буте, Бутина - это новая фигура. А Ярошенко и Бут, мой друг Дмитрий Трещанин вчера вспомнил очень хорошо в своем Telegram-канале о том, что новости об обмене Бута и Ярошенко на государственных агентствах появляются очень регулярно. Сначала предлагали…
О. Бычкова
―
И давно, уже не первый год.
С. Смирнов
―
Мало того, одним из первых героев новости про обмен Бута и Ярошенко был Михаил Ходорковский. Предлагали еще Михаила Ходорковского обменять…
О. Бычкова
―
Я уже забыла такие…
С. Смирнов
―
Да, именно, сначала на него хотели обменять. Потом были новости про возможный обмен на Савченко.
С.Смирнов: Мне кажется все из-за того, что для Путина Сенцов - организатор террористической группы
О. Бычкова
―
Да, вот это да.
С. Смирнов
―
То есть отнюдь не первая очередная новость про обмен, и как-то появляется, Москва показывает, насколько небезразличен, добавлена в список и Бутина. Показывают позицию по Буту. Ярошенко, я уверен, что все-таки всерьез не обсуждается, если честно тут обмен с США, третья сторона, Америке тут что по-хорошему в этом обмене. Америка не будет заниматься такой исключительно гуманитарной миссией и кого-то отпускать из своих тюрем. Я в этом не сомневаюсь.
О. Бычкова
―
А что значит вот это наблюдение, что опять предлагают кого-то обменять на Бута и остальных. Что из этого следует?
С. Смирнов
―
Что Москва в принципе готова дальше продолжать диалог. И само слово «обмен» не запретное для Москвы. Только Москва выдвигает такие условия на переговорах, которые сразу сходу кажутся невыполнимыми. Но в принципе это такой жест, мы ну как бы обмен, да, о’кей, давайте.
О. Бычкова
―
Если условия, которые выдвигаются, невыполнимые, значит, что специально заведомо придумываются такие условия, чтобы их нельзя было выполнить.
С. Смирнов
―
Тут же условие как один из знаков, что мы готовы к дальнейшим каким-то контактам. Хотя опять же тут всегда улавливается логика тех людей, которые предлагали обмены. Я просто хочу посмотреть тех, на кого предлагали обменять Ярошенко и Бута. Михаил Ходорковский на свободе.
О. Бычкова
―
По другой схеме.
С. Смирнов
―
Но на свободе. И Савченко на свободе.
О. Бычкова
―
Тоже по другой схеме.
С. Смирнов
―
Оба по другой схеме. Но сам факт переговоров говорит о том, что их судьба в том или ином виде в дальнейшем решается. И оба вышли раньше, чем должны были по приговору суда. То есть о чем это говорит - о том, что Москва, сам факт, что мы занимаемся судьбой этих людей и ждем каких-то других, то есть мы выдвинули заведомо невыполнимые условия. Выдвигайте свои, а мы подумаем. Потом будем как-то торговаться. Но вообще по Сенцову насколько уже устали мне кажется. Я согласен с адвокатом, который говорит, что пока какой-то тупик в переговорах. Я уже несколько раз говорил, мне кажется все из-за того, что для Путина Сенцов - организатор террористической группы. И организаторов террористической группы, как было доложено в том или ином виде в докладах, отпускать нельзя. Тех террористов, которые возглавляли террористическую группу и пытались организовать теракты в Крыму, их отпускать нельзя. То есть там на каких-то сверхусловиях.
О. Бычкова
―
А это сейчас становится все большей проблемой, что Путину что-нибудь доложили, что-нибудь рассказали, и он так это воспринимает и с этого уже не сойти. Чем раньше. Это большая проблема?
С. Смирнов
―
Я же могу только…
О. Бычкова
―
С этим Петровым и Бошировым.
С. Смирнов
―
Я могу тут только предполагать и играть в политологию, что всегда очень плохо. Но у меня такое ощущение, что просто Путин не очень хочет всем этим заниматься и заниматься более приземленным делами. Нельзя ходить к Путину и каждый день спрашивать его мнение по Скрипалю. 20-й год человек правит наравне с Трампом, сверхдержаву воссоздал. А его мучают вопросами про какого-то Скрипаля. Ну решайте на своем уровне. Вы же ответственные.
О. Бычкова
―
В результате эта подстава с этими двумя так называемыми шпионами. И он взял на себя ответственность.
С. Смирнов
―
Это, к сожалению, приводит к таким вещам. Когда исполнители не совсем понимают, что, может быть, хотел Путин. Мы же не знаем, чем было обусловлено заявление Путина о том, что они гражданские, пусть выйдут и поговорят.
О. Бычкова
―
Никакого криминала там нет. А теперь каждый день просто обнаруживаем новые фотки, новые вообще истории.
С. Смирнов
―
Я не знаю лично, может быть, у кого-то есть гораздо лучше знания, что он вкладывал в ту фразу. Но, судя по их интервью на следующий день, не факт, что и они понимали, что имел в виду президент.
О. Бычкова
―
И вообще что-либо понимали.
С. Смирнов
―
Да, вообще интервью выглядело не самым подготовленным. Я пытаюсь мягко сказать.
О. Бычкова
―
Это мы все уже обсудили. Хотела успеть спросить про внутрироссийскую историю. Про конечно сегодняшний очередной губернаторопад. Еще Липецк и Курган остались без. Потому что теперь у нас лозунг, видимо, дать дорогу молодым. Внезапно.
С. Смирнов
―
Наконец-то, хочется порадоваться. Наконец-то дорогу молодым. Тяжеловесы сходят с дистанции и конечно, вообще это выглядит довольно странно, потому что ну вообще губернаторы должны меняться после выборов. У нас по идее.
О. Бычкова
―
Да?
С. Смирнов
―
Вообще-то, да.
О. Бычкова
―
После выборов напомните. Это когда, например, одного выбрали. А другого не выбрали.
С. Смирнов
―
Обычно примерно так. Но у нас система своеобразная.
О. Бычкова
―
Прикольная система.
С. Смирнов
―
Есть такое в некоторых…
О. Бычкова
―
А где-то в мире пробовали так делать, вы не в курсе?
С. Смирнов
―
Пытались, но пока мы смотрим на другой опыт.
О. Бычкова
―
Тестируем.
С. Смирнов
―
Да, и в некоторых регионах сейчас потестировали. Посмотрим, что сейчас будет. Посмотрят на новых губернаторов. Но мне кажется это такой знак, что старые фигуры уж больно надоели. Мне кажется, меняют тех, кто совсем надоел. У кого может быть какие-то конфликты нерешенные и такие старые люди типа липецкого губернатора, которые уже несут в публичное пространство ерунду какую-то иногда.
О. Бычкова
―
А больше никто не несет ничего.
С. Смирнов
―
Сейчас же не принято вообще очень сильно что-то нести. То есть лучше помолчать, чем какую-нибудь идиотскую фразу сказать.
О. Бычкова
―
Сойти за умного.
С.Смирнов: 20-й год человек правит наравне с Трампом, сверхдержаву воссоздал. А его мучают вопросами про Скрипаля
С. Смирнов
―
А потом раз, оправдываться. Меня взломали. Эти все вещи говорить. Ну, мне кажется логично, надо обновлять состав. Ну, конечно, мы все видели недавние выборы, все видели отношения к старым губернаторам на этих выборах. Во втором туре мы увидели очень хорошо отношение ко всем старым управленцам очень характерное. И раздражение очень большое. От них. Лично мне показалось все это протестное голосование просто признаком жуткого раздражения.
О. Бычкова
―
То есть сейчас вы думаете что-то вроде чистки.
С. Смирнов
―
Самых раздражающих людей я думаю. Чистка сильно раздражающих людей, которые и рейтинг у вас плохой, работаете вы плохо. С точки зрения управленцев. И что типа ребята, так нельзя, нельзя так доводить до таких результатов, который был в нескольких регионах. У меня других объяснений нет. К счастью не политолог и могу только со стороны каким-то образом что-то представить.
О. Бычкова
―
Дело «Седьмой студии» отправлено в Мещанский суд Москвы. Генеральной прокуратурой. Утверждено обвинительное заключение Серебренникову. Малобродскому, Итину и Апфельбаум. Даты слушания пока нет. Почему нет даты слушания?
С. Смирнов
―
Это всегда так. Назначат, первое будет наверняка в закрытом режиме. Первое предварительное заседание, оно пройдет, суд пройдет в новом помещении Мещанского суда, теперь специально большое новое здание, которое совмещает Мещанский и Тверской. Кстати, что очень тревожно - что там очень плохо работает Интернет. В некоторых залах.
О. Бычкова
―
А почему?
С. Смирнов
―
Не знаю.
О. Бычкова
―
Стены толстые.
С. Смирнов
―
Типа стены толстые и реально это конструктивная какая-то особенность, но не ловит Интернет. Мы уже столкнулись с тем, что и писали какая-то проблема, причем для всех для нас и для тех агентств, которые должны будут сообщать новости из зала. Проблема с Интернетом, хочется, чтобы каким-то образом была решена. В суде в этом здании, потому что крайне сложно, все-таки открытая у нас система. Все разрешено. Так здание построили, что нет Интернета, это очень печально и плохо. Это первое. Второе и всё мне кажется, примерно так, как и думали, ушло в суд, дело само будет по экономике. Поэтому нас ждет огромное количество я думаю всяких разных, совершенно не интересных подробностей в зале суда. Типа огромное количество документов, документации, поднятой, всякие договоры, платёжки и прочие эти вещи. Я такое уже видел в суде у Навального по «Ив Роше», когда пять часов зачитывали счет-фактуры.
О. Бычкова
―
То есть будут просто заваливать какими-то цифрами.
С. Смирнов
―
Я уверен, в этом нет сомнений. Ну потому что да, это много документов, много всего. И я подозреваю, что дело будет довольно длинным. Что очень много будет непонятных широкой публике подробностей, связанных с бухгалтерской какой-то такой исключительно финансовой деятельностью. Но посмотрим, как пойдет. Мне кажется это процесс года. Это самый важный процесс, честно говоря, я думаю. Как в российском суде надеяться на оправдательный приговор крайне сложно с одной стороны, с другой стороны была позитивная динамика в том смысле, что всё-таки никто не сидит в СИЗО уже. Что это хороший знак для суда в том числе. Потому что часто в суде перед приговором отвечаешь на вопрос не виновен или невиновен в российском, а встает вопрос: реальное или условное. То есть это сейчас более важные вопросы для российских судов. Я почти уверен…
О. Бычкова
―
Если условное, то уже воспринимается как победа просто.
С. Смирнов
―
И я думаю, что в итоге к приговору, главным вопросом, который останется, будет вопрос: реальное или условное.
О. Бычкова
―
Но вероятность по-вашему какова? Глупо гадать на кофейной гуще.
С. Смирнов
―
Мало того, я вообще думаю, что не факт, что решение принято. Я подозреваю, что решение о реальном или условном будет принято уже дальше. И сейчас никакого решения нет. Но все посмотрят, как там будет ситуация, что будет. В этом плане довольно важно проявление солидарности. Публичные выступления. И если на суд будут ходить деятели культуры, которые будут поддерживать Серебренникова – это может оказать влияние на итоговый приговор.
О. Бычкова
―
Это важно. Спасибо большое. Сергей Смирнов, журналист, главный редактор Медиазоны был сегодня в программе «Особое мнение».